Текст книги "Ворона (СИ)"

Автор книги: ash_rainbow

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 46 страниц)

Варя послушно прекратила хлопать глазами.

Вопреки опасениям, которые так и множились в Вариной голове, вечер прошел практически хорошо. Марк тихо сидел в сторонке и не приставал к ней, Леша и Аля всю дорогу о чем-то шушукались в уголке и даже ни разу не поругались. Лиля проявила недюженое самообладание, когда Руслан ни с того, ни с сего начал травить анекдоты, а Глеб… Глеб просто молча был рядом и вовремя подливал Варе чай. Все было так спокойно и уютно, что через какое-то время Варя окончательно расслабилась и действительно начала получать удовольствие от происходящего. Дрожь, прочно установившаяся в тот момент, когда все эти шутники выскочили из ниоткуда, словно черты из табакерки, ушла и больше в тот вечер не возвращалась.

Они слушали музыку, Аля и Лиля пили шампанское, которое привез Марк, хотя Глеб и заверял ее, что заранее предупредил его о том, что Варя алкоголь не пьет. А потом настало время торта со свечками, и Варя едва не словила сердечный приступ: торт, торжественно вынесенный под нестройный хор голосов, ставящих жирный крест на вокальном исполнении бессмертной деньрожденческой песни, был сделан в форме «ТАРДИС». Резать его казалось кощунством, но когда Глеб шепнул ей на ухо, что начинка там – три шоколада, и каждый слой сделан в разных оттенках синего, Варя не удержалась. Во-первых, шоколадные торты были одними из ее самых любимых, а во-вторых, ей хотелось увидеть полностью синий торт.

А потом настал черед подарков, и тут уж Варя наконец-то поняла всю прелесть праздничных вечеринок. Получать подарки и тут же их раскрывать, видя смущение на лице дарящего и смеясь над комментариями друзей, было очень весело. К тому же подарки оказались очень даже неплохими, даже от Марка.

Аля подарила Варе симпатичное фиолетовое платье, которое было несколько смелее обычного, с легким декольте и легкомысленной длиной юбки, а Леша преподнес подходящие сережки, в которых камни были точно такого же оттенка, что и ткань платья. Глядя на их довольные лица, Варя так и поняла: сговорились. С одной стороны, она была рада, что подруга и брат все-таки сумели преодолеть разногласия прошлого и вернулись к дружбе, а с другой… как-то это было подозрительно. Но заморачиваться длительными и наверняка расстраивающими аналитическими процессами Варе не хотелось, поэтому она сделала вид, что ничего такого не заметила.

Подарок Лили оказался очень неожиданным. Сначала Варя решила, что это книга – в конце концов, это же Лиля, но стоило ей развернуть подарочную упаковку, как челюсть ее едва не отвисла: то была не книга, а большая раскраска с эпизодами из «Доктора Кто».

Подарки Руслана и Марка оказались странным образом перекликающимися: оба вручили ей подарочные сертификаты. Только сертификат Руслана был в книжный магазин, а вот Марк проявил фантазию и подарил ей сертификат в магазин косметики. Варя вспомнила о двух с половиной помадах, которые хранились у нее еще с незапамятных времен, и хмыкнула. Но ничего не сказала, поблагодарив Марка. Все-таки человек старался. Наверно. Минут пять.

Глеб же вручил ей подарок только тогда, когда все ушли. Причем уходили гости как-то неожиданно и совершенно коллективно. Варя даже не успела ничего понять: только они все сидели в гостиной и болтали, как вдруг будто локально образованный ураган подхватил их всех и унес за порог. Варя порывалась уйти с Лешей, но Глеб удержал ее, обняв за талию и шепнув на ухо, что он ее потом отвезет, а брату надо дать минутку на осмысление личной жизни. Что значила вторая часть этой фразы Варя поняла не совсем, но на всякий случай все равно прониклась. Да и потом, какая у Леши может быть личная жизнь? То есть конечно, женщины в его квартире бывали часто, но обычно они не возвращались. Исключение – если что-то забыли.

– Не хотел дарить тебе подарок, пока все смотрели, – пояснил Глеб, запирая входную дверь. – Вдруг тебе не понравится, было бы… неловко. Пошли, он у меня в столе лежит, – сказал он, направляясь вглубь квартиры.

Варя последовала за ним, подозрительно хмурясь. Это что же он такое решил ей подарить?

Квартира Астаховых была не такой уж и большой, особенно если сравнивать с хоромами семьи Филатовых, но обставлена так, что не возникало сомнений: в деньгах эта семья не нуждается. Мебель была простой, но явно не из «Икеи», а со вкусом развешанные картины и расставленные вазы и статуэтки могли бы дать фору какому-нибудь скромному музею. Техника на кухне была вся новая, почему-то заставляющая Варю думать о космосе и «Звездном пути», огромный телевизор в гостиной был мечтой геймера, а уж про акустическую систему и говорить нечего. Впрочем, вспоминая Астаховскую дачу, которую и дачей-то было назвать грешно, удивляться обстановке квартиры было странно.

Комнат в квартире было немного: родительская спальня, комната Леси, комната Глеба и гостевая спальня. Еще был небольшой кабинет, где Анжела Филипповна занималась работой, а также большой балкон, тянущийся почти по всему периметру квартиры. Там у Астаховых была личная оранжерея, а также стояла забытая богом беговая дорожка. Когда Варя посмотрела на ее нетронутый вид и спросила у Глеба, когда же в последний раз ею пользовались, Глеб честно ответил, что купили родители ее, кажется, в порыве заняться спортом, но потом быстро поняли, что лучше уж иметь абонемент в фитнес-клуб, чем занимать очередь к дорожке.

Комната Глеба была единственной, которая не имела двери к балкону, и находилась в самом конце длинного коридора, рядом с кабинетом матери и ванной. Когда Варя спросила о таком странном расположении, ведь он мог занять ту комнату, что теперь была гостевой, Глеб ответил, что на момент покупки этой квартиры он как раз решил жить с отцом и в отдельной комнате не нуждался. Однако Анжела Филипповна все равно решила оставить за старшим ребенком комнату, пусть и он не будет постоянно ей пользоваться.

– Проходи, – сказал Глеб, отворяя дверь и пропуская Варю вперед.

И снова ее ожидало удивление: на фоне остальной квартиры комната Астахова была такой же белой вороной, какой Варя чувствовала себя.

Кровати у Глеба действительно не было. Вместо нее на полу лежал толстый матрац, обтянутый натяжной синей простыней, выглядывающей из-под неровно лежащего одеяла. Кровать стояла (или лежала?) под единственным в комнате окном, на широком подоконнике которого стопкой были сложены журналы и тетради. Там же коварными змеями вились провода, переплетаясь в причудливый клубок.

Слева от кровати стоял простой письменный стол с выдвижными ящиками. Стол был белого цвета, настолько ровный и не зацарапанный, что сразу становилось ясно: времени за ним проводили немного. На столе, прослеживая мотив подоконника, все также были свалены в стопку книги, среди которых были даже учебники. Почетное место среди канцелярского хаоса занимал большой, явно профессиональный фотоаппарат.

– Ты фотографируешь? – удивленно спросила Варя, разглядывая пустые стены и отсутствие фотографий на горизонтальных поверхностях. Что-то промелькнуло в памяти, будто когда-то Глеб действительно говорил о чем-то подобном.

А Глеб, совершенно неожиданно, смутился. Он опустил голову, отчего отросшая челка светлых волос упала ему на лоб и он тут же, уже привычным движением, откинул ее обратно, и сунул руки в карманы брюк.

– Немного, – признался он. – Но выходит у меня хуже, чем хотелось бы, поэтому я не особо часто это делаю.

– Покажешь? – оживилась Варя, направляя свои стопы к фотоаппарату и уже готовясь его схватить, но не тут-то было.

С протестующим возгласом Глеб перехватил ее за пояс и дернул в сторону, отчего Варя, нелепо взмахнув руками, стала угрожающе опасно заваливаться в бок, утягивая за собой Глеба. Равновесие подумало-подумало и решило покинуть ее окончательно; по счастливому совпадению на ее пути оказался матрац, предотвращая роковую встречу условно хрупного тела и пола. Правда избежать удара все равно не удалось: Глеба равновесие оставило точно также, и он упал вслед за ней, но немного в сторону, опять же по счастливому совпадению.

– Когда-нибудь потом, – смеясь, проговорил Глеб, откатываясь в сторону. – Ну что, готова к подарку?

Варя уселась, скрестив ноги, и кивнула.

– Правда я уже опасаюсь, как бы ты чего не напридумывал, а то такие пляски вокруг этого подарка, что прям с ума сойти можно, – пробормотала она, наблюдая как Глеб присаживается на корточки и открывает ключом один из ящиков стола. На ключ он закрывал стол явно от Леси. Леша тоже так делал раньше, хотя Варя и не страдала привычкой лазанья по чужим вещам. Пусть даже это были вещи брата, который чем-то ее рассердил.

– Та-да-да-да-а-а, – воскликнул Глеб, выуживая из ящика внушительную прямоугольную коробку, обтянутую блестящей упаковочной бумагой.

Варя приняла из его рук коробку, оказавшуюся довольно увесистой, и с сомнением покосилась на сияющего от самодовольства Глеба. Тот плюхнулся на матрац рядом. – Ну давай, открывай же.

Варя зацепилась ногтями за край упаковки и решительно дернула, пусть внутри и дрогнуло что-то. Подарочную бумагу она почему-то любила и редко когда снимала ее неаккуратно. А тут дернула – и все, и нет того ровного отрезка блестящей обертки, которую потом можно сложить и убрать на дальнюю полку шкафа.

То, что выглянуло из-под бумаги, вогнало Варю в ступор.

– Это что, шутка такая? – спросила она, поворачиваясь к сияющему, словно начищенный пятак, Глебу.

– С днем рождения! – невероятно довольно воскликнул тот и, наклонившись, чмокнул ее в щеку.

Варя только глазами хлопнула. Недоуменно, ошарашенно и самую чуточку возмущенно.

Под оберткой оказалась коробка от макбука последней модели, и если судить по весу, то и сам макбук в ней присутствовал. Варя снова посмотрела на коробку. Нет, глаза ее не подводили. В руках она действительно держала одно из последних нашумевших творений компании Стива Джобса. Она много и часто думала о том, что было бы неплохо обновить свой старенький ноутбук, который не ломался исключительно из-за упрямства своей хозяйки, но не так же!

– Глеб, – слегка севшим голосом произнесла Варя. – Ты серьезно?

Астахов закатил глаза.

– Нет, блин, прикалываюсь, – язвительно сказал он. – Ну чего ты?

Варя качнула головой и толкнула коробку на его колени, чувствуя, как подходит к горлу паника. С чего вдруг появилась паника – она и сама не поняла. Вот только она была там, явилась так решительно, словно возвращаясь на свое законное место.

– Я не могу это принять, – сказала она. – Спасибо, конечно, но не могу.

На красивом и правильном лице Глеба проступило недоумение.

– Почему?

– Потому что это слишком! – воскликнула Варя. – Макбук! Ты с ума сошел?

Теперь глазами хлопнул Глеб.

– Да что такое? – спросил он. – Он, конечно, не черный, а серебристый, но если тебе не нравится, то всегда можно поменять…

Варя издала беспомощный стон, сильно отдающий отчаянием, и вскочила на ноги.

– Глеб, ну это правда слишком! – восклицала она, нервно переминаясь с ноги на ногу и порываясь начать мериить шагами комнату. На лице Астахова держалось недоуменное выражение.

– Впервые вижу, чтобы из-за макбука психовали, – пробормотал он себе под нос озадаченно. Взлохматив волосы пятерней, он подпер кулаком подбородок, опираясь рукой на колено, и посмотрел на Варю с легкой настороженностью, будто сомневался в ее психическом здоровье.

– Да не психую я! – воскликнула Варя. Потом услышала саму себя и поправилась: – То есть психую, но не совсем. Короче! Не путай меня.

– Я тебя путаю? – у Глеба аж рот открылся. – Давай ты сядешь, успокоишься, а я тебе водички принесу пока, – предложил он. – Посидишь, подумаешь, может, поймешь, чего ты истеришь, и со мной заодно поделишься. А то, знаешь, интересно.

Видя, что на его слова Варя не особо реагирует, он поднялся на ноги и чуть ли не насильно усадил ее на свою недокровать. Убедившись, что Варя не собирается никуда вскакивать и крушить те несчастные элементы мебели, что были в его комнате, Глеб выскользнул из комнаты. Когда он вернулся со стаканом воды, в которую капнул несколько капель валерьянки, просто на всякий случай, Варя сидела на том же месте и смотрела с неодобрением на коробку от ноутбука.

– Вот, выпей, – сказал Глеб, присаживаясь на корточки рядом с ней и протягивая стакан.

Не глядя, Варя взяла его и поднесла ко рту. Отпила, потом наконец-то оторвала глаза от коробки и подозрительно принюхалась.

– Там что, валерьянка? – спросила она, косясь на Глеба.

Глебу хватило такта смутиться.

– Ну да…

Вздохнув, Варя пожала плечами и залпом допила воду. Учитывая то количество седативных, которое она употребила за свою жизнь, несколько капель валерьянки особой погоды не сделают.

Глеб поставил пустой стакан на пол рядом и уставился на Варю, беря ее руки в свои.

– Ну, может объяснишь мне свое поведение?

Варя недовольно накуксилась. Попыталась вытащить пальцы из рук Глеба, но не тут-то было. Его лапищи сомкнулись и крепко сжались.

– Это макбук, – сказала она.

– Я в курсе, – кивнул Глеб.

– Нет, ты, кажется, не в курсе. – Варя сдвинула брови и поджала губы. – Нельзя дарить такие подарки, Глеб.

– Ну здрасте, приехали, – вздохнул Астахов. – Это еще почему?

– Потому что! – Варя сделала попытку всплеснуть руками, но Глеб был начеку и вовремя сжал пальцы, не давая ее рукам вырваться на свободу. – Это слишком дорогой подарок!

– Так дело в этом? – Глеб вытаращил глаза и покачал головой. – Серьезно? Все психи из-за этого?

– Я подарила тебе «Гарри Поттера», – с отчаянием в голосе произнесла Варя, не глядя на Глеба. – Макбук – это слишком.

Глеб рассмеялся, но тут же оборвал смех, увидев обиженное лицо Вари.

– Заканчивай маяться дурью, серьезно, – проговорил он. – Во-первых, когда день рождения был у меня, мы еще не настолько хорошо общались, чтобы ты могла выбрать что-нибудь другое. Во-вторых, твой набор книг занимает почетное место среди моих вещей, если ты обратишь внимание, то вон он, – кивнул Глеб в сторону подоконника, – стоит себе, ждет своего часа. В-третьих, – продолжил он, не давая Варе раскрыть рот, – я хотел подарить тебе что-нибудь такое, что тебе точно пригодится и чему ты будешь рада. А ты сама знаешь, сколько ты жалуешься на свой старый ноут.

– Но…

– Варя, – терпеливо выдохнул Глеб. – Заканчивай. Серьезно. А то я обижаться начну.

Варя вздохнула, умом признавая поражение, но сердцем смирившись еще не до конца. Она и сама не понимала, почему так сильно вышла из себя из-за этого подарка. Вроде бы Глеб ничего не сделал, что могло бы спровоцировать ее на истерику, и тем не менее… Ей внезапно показалось, что ей нечем дышать. Теперь же ей уже было стыдно за этот всплеск эмоций, который явно не оставил Глеба равнодушным.

– Ладно, – буркнула она и потянулась к коробке. – Иди сюда, будешь учить меня пользоваться этим монстром.

Макбук оказался штукой занимательной. Для начала Варе пришлось пройти целый квест под названием «научись пользоваться мышкой». Она вроде бы не отличалась от ее старой, но на своем многострадальном ноутбуке Варя обычно использовала подключаемую мышку, которая удобно ложилась в руку.

После того, как этот этап был пройден, Варя столкнулась с новым препятствием: все эти мудреные аккаунты. Глеб пытался ей объяснить их преимущество, но через какое-то время махнул рукой и, решительно пододвинув ноутбук к себе, сам все сделал, сказав, что напишет все ей в заметках. Варе только и оставалось, что ошарашенно кивнуть и озадачиться потом поисками этих самых заметок.

Словом, провозились они над новой игрушкой долго. Так долго, что не заметили, как во входной двери повернулись ключи. Из прихожей послышалась возня, а потом громкие голоса. Варя подскочила на месте и переглянулась с Глебом. Тот пробормотал что-то про родителей и снова уткнулся в экран компьютера.

– Твою мать! – воскликнула Варя, глядя на часы, светящиеся на экране телефона немым укором.

– А что с ней? – спросил Глеб, что-то печатая в макбуке.

– Ты время видел?

Глаза Глеба сдвинулись и между бровей залегла морщинка.

– И правда.

Варя, нервно оглядываясь на дверь, поднялась на ноги, отряхнула колени, поправила волосы. Как-то внезапно уютные посиделки в обнимку над ноутбуком перестали быть уютными.

– Глеб, – позвала она, переминаясь с ноги на ногу.

– Чего, – отозвался тот, вздыхая.

– Мне домой надо.

Глеб поднял голову, глядя на Варю с мукой в глазах.

– А может не надо? Оставайся у нас.

– Не, нельзя, – покачала головой Варя. – Мама с ума сойдет. К тому же, завтра в школу, и вообще… У меня форма дома. И учебники. И с Барни утром надо будет погулять.

Глеб вздохнул, но подчинился. К тому же он видел зерно логики в словах Вари. Он закрыл ноутбук, аккуратно положил его обратно в коробку и заклеил ее остатками скотча с подарочной упаковки.

– Только знаешь, – сказала Варя, оглядываясь на входную дверь, – иди ты первым.

Глеб, приподнимая бровь, встал и подошел к ней с усмешкой на лице.

– Ты что, – спросил он, обнимая Варю за талию, – испугалась?

Варя дернула плечами, не желая признаваться. Нет, конечно, она не испугалась. Просто последний раз она видела родителей Глеба во время того памятного ужина, когда они, прямо говоря, сбежали из ресторана, и Варе было неловко видеть их снова. Тем более, выходя из комнаты Глеба.

– Я не испугалась, – произнесла она, кладя руки Глебу на грудь. – Просто… Не хочу идти первой.

– Да не съедят они тебя, – улыбнулся Глеб, наклоняясь, чтобы легко чмокнуть ее в губы. – К тому же, там папа, он не даст маме сделать что-нибудь непоправимое. А сделает – так у нас в соседней квартире живет хирург-травматолог, а сверху кандидат наук по судебной медицине. Как-нибудь, да откачаем.

Варя фыркнула, борясь со смехом. Глеб провел ладонью по ее щеке, снова наклоняясь для поцелуя…

И, конечно, именно в этот момент дверь в его комнату резко распахнулась, едва не пришибив собой Глеба, и в дверном проеме показалась Анжела Филипповна, глаза которой разве что молнии не метали.

– Я так и знала! – воскликнула она, скрещивая руки на груди. – И чем вы тут занимаетесь, позвольте узнать?

Варя вздрогнула, подпрыгнула, чуть не ударив Глеба в подбородок взметнувшейся рукой, а потом густо покраснела. Реакция Глеба на явление матери была менее яркой, но не менее эмоциональной.

– Мам, – недовольно произнес он. – Тебя стучаться учили вообще?

Анжела Филипповна тоже покраснела, но пятнами, и явно не от смущения.

– Что за тон? – воскликнула она. – И что вы здесь делаете, я спрашиваю?

Глеб закатил глаза, да так громко, что это услышала даже Варя, которая активно отводила взгляд от представителей семейства Астаховых.

– А ты не видишь, что ли? – ехидно поинтересовался Глеб. – Целуемся. А теперь закрой, пожалуйста, дверь, чтобы Варя успела прийти в себя, и мы выйдем к вам.

Анжела Филипповна, захватав воздух ртом, словно рыба, выброшенная на берег, даже растерялась. Зато не растерялся Глеб: отпустив Варю, он подошел к матери и мягко, но непреклонно выставил ее в коридор, закрывая за ней дверь. Когда дверной замок щелкнул, Глеб привалился спиной к двери, приложил ладонь ко лбу и страдальчески произнес:

– Ох и влетит мне потом.

– Из-за меня? – Варя сморщила лицо, желая провалиться от горючей смеси смущения и стыда куда-нибудь в район нижнего этажа.

– Да нет… – качнул головой Глеб. – Скорее из-за того, что говорил с ней в таком тоне. Но она меня прям взбесила. Видит же, в прихожей висят вещи, стоит обувь… Нет – постучаться. И ведь я предупреждал, что устраиваю тебе вечеринку-сюрприз! Так не-е-ет.

– А ты не думаешь, что она специально сюда ворвалась? – Варя хмыкнула. Она-то в этом была уверена процентов на девяносто восемь. Постепенно смущение отступало, замещаясь нетипичной для нее бравадой. Ну, застукали ее в комнате с парнем. Так ведь не ее мать, и тем более не брат! К тому же, ей уже семнадцать, с сегодняшнего дня. Не восемнадцать, конечно, но тоже неплохо.

– Ладно, – вздохнула она, подходя к Глебу. – Пошли. Надо сорвать этот пластырь. К тому же мама уже наверно собирается звонить, выяснять, где я.

Глеб привлек ее к себе, обнимая за плечи.

– А может правда останешься? – спросил он, и его зеленые глаза блеснули с надеждой. – У нас есть гостевая комната…

Варя решительно покачала головой. К тому же ей казалось, что Глеб вполне может уговорить ее остаться. И ей, чего уж скрывать, этого хотелось. Но тут в дело включался разум, который еще не потерял своего периодически отключающегося хладнокровия, и начинал орать благим матом на все ее хотелки и желания.

В коридоре было темно, зато в конце его разливался яркий электрический свет, безжизненный и порой бессмысленный. Оттуда же доносились голоса: высокий взвинченный, принадлежащий явно Анжеле Филипповне, и низкий, то и дело перемежающийся смешками. То был, вероятно, отец Глеба. Чем ближе они подходили к гостиной, тем меньше становился уровень бравады, и тем больше хотелось малодушно скрыться за дверью комнаты Глеба.

Но отступать было уже поздно. Тем более, что Варе и требовалось только пройти мимо Астаховых, сказать им пару предложений и победоносно проследовать к двери. Со стороны это могло слегка смахивать на трусливый побег, но Варя предпочитала расценивать это как своевременное отступление. Тем более, что мама ее действительно ждала уже довольно долго.

– Всем привет, – помахал рукой Глеб родителям. – С кем-то мы уже, правда, виделись… Да, мам? – покосился Глеб на поджавшую губы Анжелу Филипповну.

– Здрасте, – пискнула Варя, каким-то совершенно невероятным образом оказываясь у Глеба за спиной. Магия, не иначе.

– Добрый вечер, Варя, – вежливо улыбнулся Алексей Борисович. – Надеюсь, мы вам не помешали?

– Нет-нет, – произнесла Варя, выглядывая из-за башни по имени «Глеб». – Мы уже как раз собирались к выходу.

– Что, значит, к выходу? – нахмурил он белесые брови.

– Да мне уже пора домой… – пробормотала Варя, делая маленький шажок в сторону прихожей.

– А разве вы у нас не останетесь на ночь? – удивился Алексей Борисович.

Варю посетила странная мысль, что Глеб похож на отца куда больше, чем казалось ему и чем казалось Варе. И что же это такое с мужчинами семьи Астаховых, что они норовят оставить ее у себя дома ночевать? Варя уже собралась с мыслями, чтобы ответить что-то в меру вежливое и непреклонное, как ее опередила Анжела Филипповна.

– У нас? На ночь? Леша, ты с ума сошел? – резко воскликнула та, и брови ее едва не скрылись в прическе, так высоко они поднялись.

Алексей Борисович повернулся к жене всем корпусом, медленно повернулся, и взглянул на нее так, что Варя почувствовала легкую дрожь, пробегающую по позвоночнику. Что почувствовала Анжела Филипповна, она не знала, но видела, что этот взгляд и на нее произвел впечатление.

– Ты хочешь отправить юную беззащитную девушку ночью одну домой? – вкрадчиво поинтересовался он.

– Она может вызвать себе такси, – передернула плечами Астахова-старшая.

– Я был о тебе лучшего мнения, Анжела, – прищурился Алексей Борисович. – Варвара останется у нас, – сказал он, отворачиваясь от нее и глядя на Варю. Причем сказал так, будто никакие возражения запланированы не были в его сценарии происходящего.

– Но моя мама будет против. Она не любит, когда я ночую вне дома, – тонким голосом произнесла Варя. Не то чтобы она боялась Алексея Борисовича… Да чего уж там. Отец Глеба производил очень сильное впечатление, даже когда просто стоял на месте. А вот так, движимый эмоциями… – И формы школьной у меня с собой нет, а в этом, – Варя опустила глаза на ноги, – меня на занятия не пустят.

– С вашей мамой я договорюсь. Уверен, она все поймет, – с тонкой улыбкой произнес Алексей Борисович. – А форма… Встанете с утра пораньше и съездите к вам домой, за формой.

Алексей Борисович протянул руку за телефоном, и сделал он это настолько требовательно и уверенно, что желание возразить пришло Варе в голову только тогда, когда ее мобильный оказался в руках Астахова-старшего. Но делать что-то было уже поздно: отец Глеба успел найти номер ее матери и уже подносил телефон к уху.

Как именно он убедил Марьяну Анатольевну, что Варя ночует в обители Астаховых, Варя не слышала. Глеб мягко, но настойчиво повёл ее в гостиную, а Алексей Борисович вышел в прихожую. Анжела Филипповна тоже вышла, только без какой-то конкретной цели.

От ужина Варе откосить не удалось, несмотря на все уверения, что они уже поели, правда-правда, и вообще день был долгим. Не помогло даже напоминание о том, что завтра рано вставать. Алексей Борисович настоял, а Анжела Филипповна молча поддержала, чтобы они поужинали все вместе. Вспоминаю историю их совместных ужинов, Варя была готова ко всему самому ужасному. В прошлый раз они хотя бы могли сбежать, так как были в ресторане. Тут сбегать уже некуда.

Однако началось все вполне спокойно. Они сели вчетвером за длинным стеклянным столом. Алексей Борисович сидел в его главе, Анжела Филипповна по правую руку, а Глеб по левую. Варя сидела рядом с ним, отчаянно стараясь не привлекать к себе внимания. Первые пятнадцать минут ей это удавалось, но потом, как только с горячим было покончено, о ней вспомнили.

– Сколько прошло с нашей последней встречи? – задал вопрос Алексей Борисович, ни к кому конкретно не обращаясь. Варя ещё пыталась мысленно подсчитать, как тот продолжил, не нуждаясь в ответе: – Около месяца, если я не ошибаюсь? Да, около того. Довольно насыщенный месяц, надо признать.

Варя кивнула, невольно задумываясь о том, куда идёт разговор. Впрочем, этот монолог Алексея Борисовича вполне быстро вышел на очевидную тропу: – Совсем скоро вы оба закончите школу и станете совсем взрослыми людьми. Хотя, наверно, я уже могу сказать, что мой сын как-то совершенно неожиданно повзрослел.

Глеб подавился чаем и закашлялся. Варя, недоумевая, вытянула руку и слегка похлопала его по спине, не сводя глаз с Алексея Борисовича.

– Пап, – произнес Глеб, кашляя, – не надо.

– Что «не надо»? – недовольно посмотрел на него отец. —Я не могу выразить гордость за то, что ты взялся за голову?

Глеб промычал что-то мало понятное, но явно протестующее. Варя протянула ему салфетку, так как чай залил скатерть и угрожал пролиться дальше, ему на брюки.

– Так Варенька не зна-а-ает? – сладко улыбнулась Анжела Филипповна, и тут Варя поняла, что сейчас будет что-то грандиозное. Грандиозно плохое. Не зря же эта похожая на ведьму женщина назвала ее «Варенькой»…

– Мам! – громче воскликнул Глеб.

Но Анжелу Филипповну было уже не остановить.

– Наш Глеб подал заявление в бизнес-школу, и его приняли! – выпалила она, довольная, как никогда.

Варя, ожидавшая чего-то более похожего на топор между глаз, недоуменно нахмурилась.

– Это же… хорошо? – неуверенно произнесла она. Потом повернулась к Глебу, лицо которого, покрасневшее от кашля, стало внезапно очень, очень виноватым. – А как же режиссура?

– Я хотел сказать тебе потом, когда момент будет подходящий… – пробормотал он, но мать снова его опередила.

– А в киношколу его тоже приняли, – едва ли не пропела Анжела Филипповна, изящным движением поправляя прическу. – В сентябре он приступает к обучению и там, и там.

– Тогда я совсем ничего не понимаю. Это ведь хорошо, да? – Варя чувствовала, что теперь точно запуталась. Почему Глеб смотрел на нее так грустно? Почему Анжела Филипповна была такой довольной? Уж явно не от того, что Глеб будет учиться и там, где хотел он, и там, где хотел его отец.

– Ты не знаешь главного, – улыбка на лице Анжелы Филипповны стала широка, как талия борца сумо. – Обе школы находятся в Лондоне. И наш сын едет туда почти сразу после выпускного.

А вот и топор, прилетевший точнехонько между недоуменно мигающих глаз. Варя моргнула, на всякий случай ущипнула себя под столом. Но семейство Астаховых не растворилось в тумане сна, и гадкая усмешка на лице Анжелы Филипповны никуда не исчезла. Варя посмотрела на Глеба, который, сжав кулаки, смотрел на мать с краснеющими от гнева ушами, на безмятежного Алексея Борисовича, который с интересом ученого наблюдал за разворачивающейся сценой…

– В Лондоне?.. – только и сумела, что переспросить Варя слабым голосом, чувствуя, как стены вокруг начинают кружиться.

========== Часть двадцать четвертая, драматичная ==========

Остаток ужина прошел для Вари в дымке тумана недоумения. Впрочем, ужин и не продлился долго: после того, как грянула новость о скором переезде Глеба, все резко потеряли аппетит. Глеб что-то выговаривал сладко улыбавшейся матери, Алексей Борисович устало тер переносицу, а Варя… Варя чувствовала, как земля мягко уплывает из-под ее ног.

– Простите… – пробормотала она, резко поднимаясь со стула, отъехавшего назад с громким скрипом. – Я что-то устала, день был долгий… Я пойду.

Не дожидаясь ответа, не глядя на вскочившего за ней Глеба, Варя пошла в направлении гостевой спальни. Глеб что-то быстро и громко говорил ей, что-то отвечала ему Анжела Филипповна, но Варя ничего не слышала: звуки смешивались в неразборчивую какофонию, от которой кружилась голова и хотелось зажать уши с криком.

Сердце стучало как сумасшедшее. Варя дрожащей рукой открыла дверь в комнату, влетела в темноту, закрыла дверь, даже не поняв, хлопнула она ею или нет, и прислонилась спиной к тонкой деревяшке, отгораживающей ее от остального, такого внезапно жестокого мира.

Задрожали колени, и Варя сползла по двери вниз, опускаясь на пол. Весь ее тщательно выстроенный упорядоченный мир рушился, словно карточный домик, из которого вытянули одну, такую важную, карту. Голова гудела от неоформившихся мыслей, но среди них ярким неоновым огнем пылала главная: «Глеб уезжает».

Глеб уезжал, и она ничего не могла с этим поделать.

Не то чтобы ее жизнь из-за этого кончалась, нет. Но он был константой, чем-то определенным, чем-то неожиданно ставшим постоянным. Ей собственная жизнь всегда казалось чем-то похожим на шаткий стол на подпиленных ножках, которые качались, но стояли на месте, поддерживая шаткий уклад повседневности. Семья, друзья, даже Барни – все это позволяло ей чувствовать себя уверенно. И Глеб стал одной из них.

Нет, она понимала – даже была уверена, что долго это не продлится. Слишком уж разными они были, со слишком разными жизнями. Но она не думала, что это произойдет так: молча, внезапно, совершенно непредсказуемо. А что если бы Анжела Филипповна не сказала этого во всеуслышание? Сказал ли бы ей Глеб об этом? Или предпочел бы и дальше молчать?

Словно сомнамбула, Варя тихо отворила дверь и прошла к ванной. По пути – спасибо, боже, – никто не встретился. Варя умылась, приняла быстрый душ, хотя больше хотелось залезть в горячую ванну и полежать хотя бы полчасика. Вернувшись в комнату, она сняла свою праздничную экипировку, внезапно оказавшейся такой неудобной и чужой, и переоделась в просторную футболку, которую ей одолжил Глеб. Футболка была черной, мягкой, с большим треугольником на груди. Даже странно, откуда она была у Глеба. За все время их знакомства, Варя едва ли видела его в черном. Опять же, в отличие от нее.