Текст книги "Игры престолов. Хроники Империи (СИ)"

Автор книги: 5ximera5

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 55 страниц)

– Он может не согласиться или выставить вместо себя кого-то из братьев.

– Эвазар?! – Весело фыркнул Араши. – О, нет, Инженер. Регент примет мой вызов, потому что ему так же необходима дуэль. Я хорошо изучил его повадки ещё с тех пор, как он впервые начал посещать Дворец в качестве Законотворца. Он выглядит мягким, даже робким, но это ложь. Эвазар оказался достаточно силён для того, чтобы пройти испытание Круга и получить свой сан. Неужели ты думаешь, что со временем в нём могло что-то измениться? Напрасная гибель людей претит ему, а тому, кто воспитан по строгому уставу Инквизиции совершенно недопустимо использовать другого как щит, тем более, родственника. Вот почему Эвазар не позволит ни Джейнно ни Браниху стать своими представителями.

– Что же до тебя? Ты – молодой и сильный вождь. Разумно ли так рисковать собой? К тому же я слышал, что жена понесла от тебя, так не будет ли разумным изменить свою судьбу хотя бы ради неё и нерождённых пока детей?

– Видимо, ты слишком увлёкся своими экспериментами и в чистых, стерильных лабораториях забыл, что значит быть мужчиной.

Собеседник скривил губы в насмешливой полуулыбке:

– Романтика гордецов и их бредни про честь и справедливость никоим образом не касаются такого, как я. Быть учёным, Араши, означает ценить свою жизнь, ибо я смогу спасти больше, чем ты, безжалостный диктатор, привыкший бороться с огнём пуская ему навстречу другое пламя. Мои исследования ценней всего того, что ты успеешь совершить в своей жалкой, никчёмной жизни, думая, нет – заблуждаясь на счёт того, что повелеваешь галактикой. Настоящая слава – изобрести лекарство от смерти, найти причину старения или создать совершенное тело, не ведающее усталости и не подверженное медленному умиранию. Вот где истинный триумф, Араши Йонен. На прощание скажу лишь одно и то из уважения к нашему отцу. Меньше пользуйся Покровом, иначе он лишит тебя зрения раньше, чем успеешь выйти на арену.

Гулко хлопнул вышитый полог гардин и в опустевшей комнате Араши тихо, устало сказал:

– Увы, братец, но твои предупреждения слегка опоздали.

Докурив сигарету, Змееглазый поднялся на ноги, собираясь вернуться в спальню, но на пороге кабинета столкнулся с Гюссхе. Женщина с любопытством заглянула в комнату, спросив:

– С кем ты разговаривал? Я слышала два голоса.

– Ко мне прилетел ангел с предупреждением. – Улыбнувшись, Араши обнял жену за плечи и ненавязчиво развернув, направил в спальню.

– А каков он из себя?

– Страшно спесив и не воспитан, – рассмеявшись своей шутке, он поцеловал свою ненаглядную Гюссхе, но она обиженно отвернулась, решив, что муж подшучивает над ней, однако расспрашивать перестала. Секреты Араши должны остаться тайной, раз он так решил.

Проследив затем, чтобы капризная и строптивая дочь Гнезда Гъёлл оказалась, наконец, в объятиях пуховых перин, Араши погасил ароматизированные светильники, источавшие еле заметный аромат мирта, и лёг рядом, обняв свою драгоценную хэйну. Никто, а тем более Ванахи с его мрачными пророчествами, не помешает ему любить Гюссхе и всех своих многочисленных детей из тех, что спокойно спали в детской и тех, кто ещё не покинул чрево матери, составляющих отныне смысл его существования. Змееглазый осторожно погладил жёсткой ладонью в мозолях от рукоятей ятаганов, живот Гюссхе.

– Врачи сказали, их будет пять. – Сонно пробормотала женщина и в её голосе Араши уловил нотки разочарования, тут же ответив:

– Перестань соперничать с Феридэ, цветок моей жизни. Она давно умерла, а ты – царица из цариц, правишь народом хсаши и в моём сердце.

Приоткрыв один глаз Гюссхе хитро улыбнулась, чем заслужила глубокий, страстный поцелуй своего невероятного мужчины.

+++

В портале исчез последний крейсер, в одно мгновение переместившись из туманности Хсаш в пределы Внешнего Кольца Галактической Империи Мэру. Араши устало вздохнул, гордые плечи его поникли, когда Змееглазый тяжело навалился на приборную панель, словно последний отчаливший корабль забрал все его силы. В отражении матового экрана он мог видеть своё лицо – серое от утомления, с лихорадочным румянцем на заострившихся скулах, тонкие побелевшие губы с опущенными уголками… ужасный вид. Этот проклятый договор, выматывающая все силы трудная работа, которой он занимался без малого три дня – не так-то просто переместить огромную крепость и весь флот сопровождения даже на небольшое расстояние! Да что там… Араши совершил невозможное и чувствовал себя раздавленным и надорвавшимся. Во рту стоял противный металлический привкус крови и он через силу сглотнул этот горький комок.

Он знал, чего потребует от него задача подобных масштабов и пошёл на сделку только после того, как выжал из Матери всё, что только было возможно. Последние три дня Араши задействовал все свои резервы, включая мощь Покрова и, когда уже не оставалось вариантов, щедро зачерпнув энергию из собственной ауры, возможно, сократив тем самым себе жизнь. Но Змееглазый предпочитал платить по счетам, не оставаясь в должниках и выполнять свои обязательства.

– Это поистине удивительно! – Сквозь шум в ушах Араши услышал мелодичный женский голос и ещё пару мучительных, наполненных растерянностью и болью секунд пытался вспомнить, кому он принадлежит. Обернулся, устало прищурившись, пытаясь разглядеть сквозь сияние огней мостика тонкую фигуру Мариши Вентрон. Всё расплывалось и искажалось, заставляя его чувствовать себя неуверенно. То самое чувство, что Араши ненавидел более всего. Свою беспомощность перед страшным недугом.

Он слышал легенды о почти мистической красоте мистресс Гэлли, могущей превратить любого, даже самого морально устойчивого мужчину в своего преданного раба, жадно заглядывающего в её холёное личико в ожидании приказа лизать ноги. В это можно было не верить, считая обычными россказнями соскучившихся по женскому очарованию матросни, однако Араши ни капли не сомневался в одном – многие поколения дочери Туманной Кошки воспитывали и совершенствовали в себе умение управлять другими, что не могло не найти отражения во внешности роковых и властных красавиц, ибо прелесть и очарование – единственное по-настоящему ужасное оружие женщин.

И Мариша по праву могла считать себя венцом этих экспериментов! Идеальная фигурка без изъянов – нарочито хрупкая, исподволь вызывающая желание защитить. Огненно-рыжие пышные локоны сверкали и переливались живым огнём, притягивая жадные взгляды. Любому мужчине хотелось бы прикоснуться к ним, вдохнуть тонкий аромат свежести и ванили, исходящий от тонких прядок, покрытых золотистой пудрой, а вплетённые в причёску цепочки издавали мелодичный перезвон при каждом шаге хозяйки. Исполненные природного коварства изумрудные глаза смотрели на мир с высоты пьедестала, на который взошла Мариша, беззастенчиво используя свою внешность и хитрость, граничащую с беспринципностью. Властная хищница с карминовыми губами, улыбающимися самой обаятельной из улыбок, заставляющими алчно пожирать её красоту глазами, восхищаясь тем, как изящно и непринуждённо она двигается. И мужчины всех рас были готовы на всё, лишь бы отведать вкус этих губ. На обнажённых плечиках мистресс трогательно светились блики, отражаясь от персикового цвета кожи без мельчайших недостатков. Мариша знала о том, какое действие производит на мужчин и, несомненно, наслаждалась их вниманием, облачившись в тонкую, едва не прозрачную тогу молочного цвета, инкрустированную золотым орнаментом. Предоставив вахтенным-хсаши любоваться абрисом своей упругой небольшой груди и манящим изгибом бедра в разрезе тоги, она плавно приблизилась к капитанскому креслу, в котором восседал Хаффи.

Вот только тот, для кого мистресс так придирчиво выбирала гардероб, казался совершенно равнодушным к той неземной красоте, что снизошла до него в образе Мариши. Волшебная нимфа обиженно нахмурилась, недовольная подобной реакцией. Наплевать на то, что остальные воины уже готовы пустить в ход ножи и бластеры ради её прихоти – Араши остался безучастным, словно бросая вызов её чарам.

Словно бы не заметив того эффекта, что женщина произвела на вахтенных офицеров и матросов, Змееглазый ответил на её высказывание немного глухим голосом:

– Благодарю за столь лестную оценку моих скромных умений, мистресс. Право, если бы вы предупредили о своём визите, я никогда не позволил бы вам подняться на мостик, ибо использование Пути может быть весьма опасным, о чём я и предупредил Главу вашего Дома.

– Не сомневаюсь, старуха пропустила ваше предупреждение мимо ушей, – фыркнула Мариша. Подойдя почти вплотную к Императору Хсаши, она в жесте участия положила свои хрупкие пальчики поверх его руки. Кожа Араши оказалась по-человечески тёплой, но под нею остро блеснули перламутровые чешуйки. Дав возможность собеседнику в полной мере насладиться заманчивым ароматом, исходящим от её волос и кожи, будущая Мать чарующе улыбнувшись, томно шепнула:

– Думаю, вы страшно утомились, исполняя договор, так почему бы нам не отдохнуть и не расслабиться в обществе друг друга во внутренних покоях?

– Прошу прощения, мистресс, но, как вы справедливо заметили, я порядком устал, но даже если бы не это досадное обстоятельство, сомневаюсь, что смог бы принять столь заманчивое предложение.

– Ваша верность супруге достойна восхищения, – ласково шепнула Мариша. – Вы верны ей, я – своему мужу, что с того? В моём Доме улучшение генофонда считается занятием весьма почётным и ни в коем случае не порицаемым.

– Вынужден ещё раз просить прощения. – Араши непреклонно поднялся с кресла и прошёл мимо поражённой таким явным отказом женщины. Мариша гневно сощурила свои зелёные глаза, скорее, недовольная собой. Где-то она совершила ошибку, возможно, стоило больше внимания уделить аромату и облачению. Впрочем… глупо терять шанс. Она оглянулась на Императора, сказав:

– В любом случае вы будете желанным гостем в моём Доме, Араши Йонен. Предложение остаётся в силе.

– Премного благодарен.

В ровном голосе Хаффи вдруг проскользнули хрупкие, стеклянные нотки – первый признак смертельной усталости. Араши сделал шаг… и споткнулся! Услужливый лейтенант-хсаши не позволил своему Повелителю упасть, вовремя подоспев на выручку, а Мариша Вентрон с непередаваемым чувством поспешно отвернулась, чтобы никто не смог прочитать в её лице суть сделанного ею открытия.

Позже она спросит своего возлюбленного мужа:

– Может ли быть полезен нам слепой Император?

Александр Вентрон, тихо улыбаясь, распускал сложную причёску Мариши, деликатно освобождая рыжие прядки от цепочек и заколок. Она нежилась, положив острый подбородок на его колени и сладко ёжась от этих ласковых прикосновений.

– Душа моя, – сказал Лекс. Коснувшись губами розового ушка своей половинки. – Никогда не сбрасывай со счетов кого-то, хоть немногим схожего на Араши Йонена. Он из редкой породы людей, что всегда держат данное слово, чего бы им это не стоило. Госпожа Джерриа считает, что у Змееглазого нет чести, но она ошибается. Не повторяй её заблуждений, ибо это может быть опасным.

– Я не понимаю, – Мариша капризно надула губы, тряхнув кудряшками. Лекс шутливо куснул её за плечико, тут же виновато зацеловав.

– Он справился со своей задачей, выполнил уговор с Матерью и помог в нашем маленьком секретном мероприятии. С ним выгодно иметь дело.

– Пожалуй, – вынужденно признала женщина. – Однако, он нанёс мне оскорбление, посмев отвергнуть на глазах вахтенных офицеров и матросов! Это непростительно!

Лекс многозначительно хмыкнул:

– Я восхищён его выдержкой, ибо не знаю мужчин, которых не валила бы с ног твоя потрясающая красота.

Задобренная этими словами Мариша, вывернувшись из рук мужа, толкнула его на кровать. Усевшись сверху сказала:

– Ну, раз уж у меня выдался свободный вечер, почему бы не отметить твои неоспоримые заслуги перед Домом и будущей Матерью?

Александр Вентрон счастливо рассмеялся. Все проблемы, связанные с заговором, попытками контролировать действия непредсказуемого противника и, тем более, союзника, а также прочие скучные, тёмные мысли тут же покинули офицера, стоило только его очаровательной супруге захотеть этого.

Их губы слились в жарком поцелуе, символизировавшем начало новой эры не только Дома Гэлли, но и всей Галактики.

+++

– Мать прибыла в Империю Мэру! – Провозгласил Альфред, обводя безумным, торжествующим взглядом министром и департаментских советников в ожидании их реакции. Но почему-то все они отводили взгляды, не спеша разделить со своим Владыкой радость от озвученной вести. Будто совсем не испытывали счастья. Но им придётся, – тут же жёстко напомнил себе Альфред и объявил своё решение:

– Дабы встретить Великую Мать достойно, я повелеваю подготовить портал, чтобы переместить в мир Хейсал Императорский Дворец.

По рядам царедворцев пролетел дружный вздох удивления и почти что страха. Мэр столицы, поднявшись со своего места, осторожно сказал:

– Ваше Величество… Дворец никогда не покидал пределов Столицы. Среди граждан может начаться паника.

– Так успокойте их, в этом ведь состоит ваша работа?! – Внезапно рявкнул Альфред и его красивое лицо исказила злобная гримаса. Мэр, невольно отшатнувшись, подавлено опустился на своё место.

– Позвольте сказать, Владыка, – взял слово министр департамента внутренних дел. – Для такой масштабной акции необходимо определённое число одарённых не меньше, чем в ранге Лордов Путей. Насколько мне известно, в данное время все они находятся в пределах Лиги, всё ещё недоступной для вторжения.

– Нет нужды в этих маловерных трусах, герцог Атели. Я лично займусь возведением портала, вашей же работой будет подготовка к торжественной встрече Владычицы Вселенной. Я доступно излагаю?

– Хейсал – необитаемая планета на самом краю освоенного пространства. – Заметил граф Ботшем. – Мне немного непонятен выбор Матери, ведь связанные с этим сложности…

– Ни единой «сложности» не возникнет, – с беспечной улыбкой безумца ответил Альфред. – Уверен, всё происходящее соответствует плану Матери, нам лишь нужно обеспечить достойную встречу, тем самым увековечив этот великий день в памяти и сердцах наших потомков.

Император довольно зажмурился, предвкушая скорое свидание с главой своего Дома. Это всё равно, что встретиться с семьёй. И тогда… только тогда, выполнив все свои обещания, он сможет всего себя отдать казням отца. Он будет священнодействовать, упиваясь своей любовью. Навсегда вместе.

====== Глава 21. Пять армий. Часть 5 ======

Дверь им открыла именно Кэтрин. Не сказав ни слова, посторонилась, пропуская мужчин, и если Тимо прошёл мимо, даже не удостоив бывшую пассию взглядом, то Айрон тепло и радушно улыбнулся, словно благодаря за ту роль, что Кэтрин взяла на себя добровольно.

Сулла, показавшаяся на верхней площадке лестницы, резко вздохнула, прижав ладони к лицу, а потом, с радостным вскриком бросилась вниз, чтобы спустя всего пару мгновений оказаться в любящих объятиях своего Повелителя. Тимо, сладко застонав, закружил заплаканную жену, жадно целуя её милое лицо, столько раз снившееся ему во снах. Айрон досадливо вздохнул, отворачиваясь и потому не видел, как влюблённые взлетели вверх по лестнице, спеша уединиться в одной из комнат.

– Ты дурак, Айрон. – Философски заметила Кэтрин, предлагая Владыке Эргона портсигар и зажигалку. Он, даже не пытаясь спорить, согласно хмыкнул, присаживаясь на диванчик в гостиной. Горько улыбнулся сквозь дым, наблюдая за тем, как леди Старр неспешно смешивает в двух высоких бокалах какую-то огненную воду:

– Он любит её без памяти.

Женщина пожала плечами, не желая соглашаться с подобным меланхоличным заявлением бывшего мужа:

–Что с того? Можно, знаешь ли, прекрасно проводить время и без этого обременительного чувства.

– Как ты и Чёрный Палач?

– Джейнно – другое дело. Людей более чистых душой я не встречала. Все его желания просты и бесхитростны, никаких секретов и лжи. Я действительно люблю его так, как никого не любила. И впервые уверена во взаимности.

– Рад за тебя, – искренне признался Айрон.

– И всё же, предпочёл вернуть Императора Сулле?

– Если это сделает его счастливым, почему бы и нет?

– Странно, – улыбнулась Кэтрин немного грустно. – Когда это ты начал думать о чужом счастье? Однако получается некая несправедливость, не так ли? Ведь сам ты остался в гордом одиночестве.

Айрон резко встал, едва не расплескав содержимое своего бокала. Недокуренная сигарета дымилась в обсидиановой пепельнице, наполняя комнату немного горьковатым запахом табака. Женщина тоже поднялась, не сводя настороженного взгляда с лица Владыки. На миг ей показалось, что в глубине изумрудных глаз плеснулся целый океан застарелой ненависти, настоянной на безумии и боли, но вот тонкие губы улыбнулись в привычной язвительной насмешке и он сказал:

– Знаешь, на свете я ненавижу по-настоящему всего три вещи – скуку, плохой секс и очень умных женщин. Если тебе дорога жизнь, не смей говорить подобное. И если тебе всё ещё интересно, от наших соглашений с Императором выигрываю именно я.

– Поэтому я и назвала тебя кретином, – легко рассмеялась Кэтрин, опускаясь обратно в кресло. Буря миновала. – Ты можешь сколько угодно доказывать себе и окружающим, что приобрёл куда больше, чем потерял, но разве от этого легче? Почему бы не признаться, наконец, что страдаешь, при мысли о том, что прямо сейчас эти двое наверху придаются любви, в которой тебе отказано?

– Ты пытаешься унизить и оскорбить меня? – С подозрением осведомился Айрон, но тьма уже ушла из зелёного взгляда и Кэт вновь пожала плечами:

– Всего лишь пытаюсь смягчить твою боль.

– Не понимаю, о чём ты.

– Лайтонен всегда был таким. Он с лёгкостью разбивает сердца, даже ты не избежал его магии, верно? Он никогда не задумается над тем, как тяжело и больно от этого окружающим. Он играет в свои игры, а мы – его фигуры, которыми в любой момент можно пожертвовать.

– Думаю, ты ошибаешься и тот, кого считаешь мастером игры, сам занимает клетку на расчерченной доске, ну а я, Айрон Кальвин Сольвейг, не меньше, чем ферзь.

Сомкнув бокалы и, заговорщически улыбнувшись друг другу, они вместе насладились пряным, терпким вином, собравшим в свой изысканный букет горечь поражений и сладкий вкус надежды.

+++

Сулла словно опьянела от страстных поцелуев! Она слышала сквозь шум в ушах низкий, бархатный голос Тимо, с трудом понимала, что он говорит. Кажется, что-то о том, как сильно её любит, как он истосковался по ней… Но на самом деле его порывистые движения говорили об этом лучше слов – боялся выпустить её, сжимая в объятиях почти до боли и тут же испуганно отстраняясь, пытливо вглядывался в наполненные слезами глаза, виновато целовал, но, не выдержав скопившейся в душе нежности, вновь обнимал, уткнувшись лицом в распущенные медно-рыжие локоны, приятно пахнущие гвоздикой и кардамоном.

Её тонкие пальцы скользили по его плечам, зарывались в седые волосы, а когда случайно коснулись шеи и пересекающего её грубого шрама, Тимо невольно дёрнулся, затаив дыхание.

– Прости. – Сулла отстранилась, осторожно отведя ворот рубашки, обнажая подживающую рану, но он тут же перехватил её руку, умоляюще прошептал:

– Не смотри. Не надо.

Женщина спрятала искажённое ужасом лицо на его груди, вслушиваясь в торопливое биение сердца, а он продолжал гладить её волосы, тихонько приговаривая:

– Это такие пустяки, скоро не останется и следа…

Но Сулла знала – след обязательно останется. Если не на теле, то в душе. И ей было необыкновенно горько за него, потому что сам Тимо этого не понимал.

Осторожно опустив её на кровать, застеленную накрахмаленными белоснежными простынями, Император навис над нею, продолжая целовать любимое лицо, и она вскоре позабыла обо всём на свете кроме его нежных рук, ласковых губ и тихого, волшебного голоса.

– Моя Владычица, – задыхаясь, шептал он, жадно припадая к её губам, спускаясь ниже, терзал сводящими с ума поцелуями бархатную кожу шеи и плеч возлюбленной, а она могла лишь покорно принимать всю глубину его страсти, порой, забывая, как нужно дышать.

Она не пыталась ничего говорить – о том, как едва не потеряла себя, пытаясь нагнать призрак ушедшего счастья, меняя любовников одного за другим, как, совершенно отчаявшись, перестала верить в любовь, поддавшись тёмным мыслям, приведшим на край пропасти… Слова не были нужны ему, чтобы понять всё это всего лишь коснувшись тонкими, сильными пальцами её вздрагивающих, чуть припухших от неистовых поцелуев губ. Она видела отражение этой бездны в сапфировых глазах напротив, слышала в прерывистом вздохе и чувствовала в могучем токе его крови.

Он знал о ней всё, Сулле же оставалось по-прежнему довольствоваться лишь тем, что Тимо решит ей доверить. Но в эту ночь всё изменилось. Проводя ладонью по его груди, она не могла скрыться от лавины образов, затопивших внезапно сознание. В этом чудовищном водовороте из осколков чувств, она видела всё, через что ему пришлось пройти. Сулла, вскрикнув, закрыла глаза, надеясь спастись, но тут же услышала его родной голос. Он вздрагивал, словно от сухих рыданий, прерывался, искажаясь, но Тимо смог сказать самое главное:

– Я не жалею. Я буду всегда с тобой. Только не отталкивай.

– Как я могу?.. – Всхлипнула женщина, обвивая руками его шею, притягивая ближе. А потом они любили друг друга так неистово и алчно, словно в первый и последний раз.

Задыхаясь, лежали, обнявшись в полной темноте и горячие, твёрдые губы Тимо касались виска Суллы ласково и нежно.

– О, Сулла, – тихо, едва слышно прошептал он. – Скоро всё закончится и мы оба станем свободны. Скажи, ты действительно хочешь этого?

– Да, мой Император. – Откликнулась она, счастливо улыбаясь. – Ничто другое меня не манит больше, чем просто быть с тобой.

Тимо порывисто сжал жену в объятиях, облегчённо застонав. Они уедут далеко-далеко, туда, где никто их не найдёт и там, вдали от суеты и политических интриг выстроят своё простое человеческое счастье. Щедро делясь друг с другом своими мечтами и надеждами, они незаметно уснули, согретые теплом и сладким дыханием любви.

+++

Араши уже давно получал донесения о приближающемся флоте противника, но продолжал бездействовать, тем самым рождая смуту среди военачальников-хафесов. Военный совет напоминал растревоженный улей: множество голосов гудели под сводами зала, яркие отсветы настенных светильников резали глаза, и Араши болезненно щурился, пытаясь сосредоточиться. Сейчас он мог видеть лишь расплывчатые цветные пятна, перемещающиеся в хаотическом порядке, зато слух и обоняние, чудовищно обострившиеся, доставляли ему куда больше проблем. Заставив себя прислушаться к голосам, звучащим вокруг, Воплощение Великого Дракона с трудом сдержал тонкую усмешку. Кто-то из хсонгов настаивал на незамедлительном выдвижении войск с целью остановить хсауров на границе, кто-то, напротив, предлагал занять оборонительные позиции…

Араши восседал на троне с невозмутимостью, сделавшей бы честь ледяной статуе, едва ли не игнорируя начинающиеся распри и панику. Наконец, решив, что уже достаточно наслушался бесполезных речей, Дракон молча поднялся с кресла, заставив яростных спорщиков замолчать. Он не отличался высоким ростом, как большинство хафесов, но казалось, будто фигура его необъяснимым образом подавляла собравшихся в зале военачальников, будто нависая над ними, испуганно притихшими, самим себе напоминающими детёнышей, застигнутых взрослым за шумной игрой. Раздавшийся негромкий, но властный голос его заставил напряжённо прислушиваться к каждому сказанному слову:

– Я достаточно слушал, уважаемые хафесы. Некоторые из вас произносили долгие и убедительные речи, с истинностью которых сложно спорить, но… – Араши сделал паузу, обведя советников тяжёлым янтарным взглядом. Всё казалось неверным и расплывчатым, от чего отчаянно болела голова, но он лишь сурово нахмурился: – Что вам известно о нашем противнике? Триста боевых вымпелов – это само по себе неприятно, но не смертельно для той военной мощи, что обладает Империя Хсаш. Однако мне стало известно, что в составе вражеских войск идёт тот, с кем совершенно невозможно сражаться, не уповая на везение, чего мы с вами, господа, позволить себе не можем. Браних Грейд Барр Амадо обладает страшной силой, противопоставить которой нам, к сожалению, нечего.

Хафесы встревоженно переглядывались и, чтобы не допустить дальнейшей паники и волнений, Араши был вынужден продолжить:

– Не стоит впадать в отчаяние. Есть один способ остановить надвигающуюся угрозу, но ваши тактические планы, пусть и блестящие, в этом случае бесполезны. Мне понадобится всего один корабль с минимальным экипажем и клянусь вам… – Араши вздёрнул подбородок, всем своим видом являя образец решимости и непобедимости, – Я, Хаффи, Посланник Изначальных и Любимец Богов, отведу угрозу от наших границ. Чего бы это мне ни стоило.

Глухой ропот поднялся в зале – хсонги были растеряны, сбиты с толку, и лишь немногие из них начали понимать истинную цель Великого Дракона. Поднявшись со своих мест, адмирал объединённого флота Гнёзд и верховный маршал Сумитрал эль Фахсид, его коллега, командующий восьмым разведывательным флотом Амарик эль Ссахаи и командор Легиона «Свободных» Исхан эль Хазиф в едином порыве прижали сжатые кулаки к сердцу, замерев в полупоклоне, словно полностью признавая и смиряясь с волей Хаффи.

– Славься, Избранник Богов!

Их клич подхватили остальные и многоголосый хор взметнул громогласное эхо под самые своды зала.

+++

– Она готова? – Айрон спускался вниз по подвальной лестнице особняка, держа в отведённой руке керосиновую лампу, дававшую неверный жёлтый свет. Тимо, следовавший за вампиром, ответил:

– Всё в порядке, успокойся.

Айрон раздражённо развернулся, гулко хлопнул чёрный плащ, а злой изумрудный взгляд впился в лицо Лайтонена:

– Не будь таким беспечным, Император! Это заклинание… Я изучил его, но впервые буду работать с энергиями такого объёма, так что не думай, будто всё так легко!

– Айрон... – Тимо положил на плечо вампира ладонь. – Я благодарен тебе за помощь, правда. Сделаю всё так, как попросишь, от этого зависит исход нашего мероприятия, верно?

– Верно, – буркнул Владыка Эргона, возвращаясь к прерванному пути. Его сердце было неспокойно, он впервые не был уверен в результате, потому и позвал Лайтонена, уповая на способность Императора управлять высшими энергиями. Пусть это было унизительным, но Айрон не хотел рисковать жизнью Суллы и их собственными, потому что, если хоть что-нибудь пойдёт не так…

Мужчины приготовили всё необходимое к ритуалу, и в точно назначенное время в подвал спустилась Кэтрин, ведя за собой послушную, одурманенную зельем Суллу. Тимо провёл кончиками пальцев по бархатистой щеке девушки и она сонно улыбнулась ему, позволив уложить себя на каменную плиту алтаря. Что делает эта старая плита в подвале дома Кэтрин ни Айрон, ни Тимо не стали спрашивать, решив, что чужие тайны лишь прибавят проблем.

– Я начинаю, – предупредил вампир, сбрасывая плащ и беря в руки книгу, тут же раскрывшуюся на нужной странице, будто по невидимой закладке. – Будь готов, Лайтонен, пожертвовать не только своей энергией, но даже жизнью, ясно?

Тимо мрачно кивнул. Прежде, чем отойти от алтаря, он, наклонившись, быстро коснулся губами губ возлюбленной, Кэтрин зажгла свечи, образовавшие пентаграмму, в центре которой стояла каменная плита, и тут же стремительно вышла – она не могла больше ничем помочь. Айрон, прикрыв глаза, начал читать древний текст на уже тысячу лет как мёртвом языке, постепенно наращивая силу голоса. Странные слова звучали напевно, будто подчиняясь какому-то чудовищному ритму, от них веяло седой стариной и пылью веков. В закрытой комнате внезапно резко похолодало, стены стали покрываться изморозью, язычки пламени, танцующие над свечами свой загадочный плавный танец вдруг все как один потухли, словно задутые дыханием великана, однако темноте не суждено было царить вечно – Айрон, явно читая текст по памяти, выкрикнул следующую фразу и пентаграмма вновь ожила, на этот раз мерцая изумрудно-зелёным светом болотных гнилушек.

Это потустороннее сияние образовало купол с алтарём и спящей на нём Суллой в центре, отчётливо пульсируя в такт биению сердца девушки. Тимо почувствовал, как резко упало давление – словно потолок подвала начал медленно опускаться, лишая воздуха, заставляя колени бессильно подгибаться от неимоверной тяжести. С трудом ворочая налитыми кровью глазами, посмотрел на вампира – Айрон уже не просто читал заклинание. Он выл от боли, сквозь сжатые зубы выталкивая древнюю формулу. Пальцами свободной руки Владыка Эргона вцепился в плиту алтаря, под его кожей вздувались тёмные вены, под ногтями крошился камень. Значит, прежде чем использовать старлинга, упрямый вампир решил взять на себя едва ли не половину энергозатрат, позабыв о своей дальнейшей роли в плане. Тщеславный ублюдок! Тимо скривил непослушные губы в сардонической усмешке, в полной мере оценив поганый нрав своего вынужденного партнёра. Но вот в груди словно взорвался ледяной шар, заставивший гордого Императора молча рухнуть на колени, царапая грудь и шею в напрасной попытке сделать ещё один вдох. В глазах темнело, нечто тёмное пожирало его изнутри, копошилось чёрными щупальцами во внутренностях, вкрадчиво сдавило лёгкие…

И Тимо Лайтонен, захлёбываясь болью и собственной кровью, решил, что пора выпустить свою истинную сущность. Тёмная тварь сгорела, жалобно корчась в огне синей звезды. Воздух, сгустившийся и превратившийся в раскалённую патоку, посвежел, зелёное сияние пентаграммы затопило более сильное – сапфировое пламя. Оно очищающей волной прокатилось по комнате, отразившись в распахнутых глазах Айрона, увидевшего, как над лежащей неподвижно Суллой сгущается облако мрака. Поток силы, льющийся из Лайтонена, как из благословенного источника, позволил вампиру зафиксировать клочок тьмы, заставить принять нужную форму и уплотнить настолько, что концентрация материи из невещественного состояния перешла в качественно иное.

Осталось лишь подтвердить своё право на обладание им, так что последними пятью словами Айрон вогнал в артефакт матрицу повиновения исключительно одному человеку. Заключительный аккорд, призванный плавно погасить фонтан энергии и вот Айрон без сил опускается на пол, выронив из непослушных пальцев книгу. Он настолько обессилен, что не может сопротивляться, когда чувствует на своём лице прохладные пальцы Императора.

– Живой? – Словно сквозь слой ваты в ушах доносится до него вопрос. Собрав все силы, Айрон продемонстрировал партнёру нехитрую комбинацию из пальцев, призванную убедить Тимо в том, что вампир живее всех живых. Затрещина от Императора совсем не обидная, заставила лишь рассмеяться.