Текст книги "Игры престолов. Хроники Империи (СИ)"
Автор книги: 5ximera5
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 55 страниц)
– В благодарность за твою преданность и искренность я дарю тебе новые глаза, Араши Йонен, – зазвучал голос Хъярры. – Будут видеть они лучше прежних, и не померкнет свет их ещё долгие-долгие годы. Змееглазым нарекаю тебя, пусть имени этого убоятся враги! Правь мудро и справедливо, с моим благословением преумножая славу народа Хсаши.
– Тебе предстоит множество битв, но помни о том, что Отец Сражений будет присматривать за тобой, Хаффиз Араши, Тот, кто привёдёт в Галактику Великого Небесного Дракона!
– Воздайте хвалу Предвестнику!
Рёв пламени, наполнявший слух Араши, внезапно стих и он почувствовал, как невидимые оковы, удерживающие его всё это время, бесследно исчезли. Он медленно, с наслаждением распрямил плечи и открыл свои новые глаза, янтарные глаза змеи, с узким, вертикальным зрачком. Мир обрёл небывалую чёткость, а казавшееся ранее слабым и тусклым солнце Ал-Хиссы теперь огненным шаром висело в зените, распространяя волны жара, ласкающие его новые хэле, проступающие под кожей.
Пожалуй, ещё ни одного Императора в Галактике ещё не приветствовали так истово, со слезами восторга и надежды! Но были и те, кто из-за страха потерять власть, могли пойти против веры, отвергая бесспорные доказательства, поэтому, обратив внимание на старейшин, Араши произнёс:
– Самое время Великим Гнёздам проявить покорность воле Изначальных и признать своего нового Владыку. Прошу отнестись со всей ответственностью к выбору пути, ибо за вашими семьями стоят вассальные кланы и ваше решение может стать для них как благословением, так и приговором.
Вперёд вышел самый молодой из старейшин, Фарух из Гнезда Шхасс. Он твёрдым шагом подошёл к замершему у ступеней зиккурата Араши и в жесте глубокого почитания коснулся кончиками пальцев сначала груди, а потом и лба, словно говоря: сердцем и умом я с вами, Повелитель. Змееглазый протянул руку в величественном жесте благословения и Фарух аль Шхасс трепетно коснулся губами массивного рубина в кольце, утверждая клятву верности. Один за одним семеро из одиннадцати Великих Гнёзд и тридцать два их вассальных клана повторили ритуал, признавая за Араши право Владыки. Двое явно колебались.
– Глупцы! – Ярился Гъяхл из Гнезда Гъёлл. – Слепые скудоумные идиоты! Вас обманывают! Почему Изначальные выбрали своим Глашатаем какого-то жалкого человечишку, вместо того, чтобы найти Посланника среди своего народа?! Не дайте обмануть себя дешёвыми трюками!
Старик орал и брызгал слюной, побагровев от гнева, а Араши просто стоял и смотрел на него, как на насекомое, даже не потрудившись изобразить на лице презрение, и уж тем более не тратя силы на опровержения обвинений, которыми столь щедро сыпал Гъяхл. В золотых глазах на мгновение плеснулась искренняя печаль, словно тёмные воды озера всколыхнулись, навсегда сомкнувшись над его надеждой о мире с гордым кланом. И не смотря на то, что Араши с самого начала предвидел это, ему по-прежнему было горько.
– Воплощение Великого Дракона, – наконец решился Моххар аль Яхлу. – Я последую за тобой и увижу те миры, о которых ты говорил.
– Хороший выбор, брат мой, – Араши позволил губам Моххара коснуться своего кольца и обратился к старейшине Гъяхлу:
– Я в последний раз взываю к вашему рассудку, эффар. Подумайте о тысяче своих вассалов, которых обрекаете на клеймо предателя новой веры, ведь они так и не смогут войти в лучшее будущее! Не лишайте их жизни.
– Будь ты проклят! – прохрипел Гъяхл.
– Мне жаль. – С этими словами Араши отвернулся от тех, кто так и не принял его руку, услышав многоголосый стон ужаса, пронесшийся над площадью. Бывшему герцогу, а ныне единовластному правителю новой Империи не было нужды оборачиваться, чтобы увидеть, как приговорившие себя к смерти собственной глупостью умирают, корчась в страшных муках на плитах площадки. Он прекрасно знал, как действует тот медленный яд, что добавил в ключевую воду, прежде чем подать её старейшинам, а антидот, нанесённый на перстень, спас лишь тех, кто последовал за ним. Выдержав достаточную паузу, чтобы хсаши в полной мере осознали, что не стоит напрасно перечить Избраннику Изначальных, Змееглазый произнёс:
– Есть ли здесь те, кто готов встать на место главы рода и подтвердить клятву верности?
Толпа внизу зашевелилась, выпуская из своих недр троих наследников погибших во славу Великого Дракона упрямых старейшин Великих Гнёзд и двадцать семь их вассалов, чьи предшественники предпочли разделить с сюзеренами их горькую участь. Не было лишь одного – Гхассы из Гнезда Гъёлл.
После того, как взошедшие по лестнице Раскаяния приложились к его перстню, Араши, возвысив голос, сказал:
– Я буду казнить членов правящей Семьи Гъёлл одного за другим до тех пор, пока не найдётся среди них тот, кто поставит интересы своего гнезда выше собственных амбиций и жажды власти.
+++
Богатое поместье напоминало крепость в осаде – повсюду дымились развалины построек, лежали трупы убитых и громоздились баррикады из обломков шикарной мебели, выломанных из стен строительных блоков и каких-то начатых, но не законченных укреплений. Было видно, что обитатели особняка оборонялись стойко и отважно, однако всех их ждала незавидная участь – укрывающие государственную преступницу не имели право на помилование.
Араши ворвался в дом во главе отряда из десяти хафесов, каждого из которых выбирал сам, составляя основу будущей элитной гвардии, подчинённой одному лишь Владыке. Они без колебаний отдадут жизни, стоит ему только пожелать. Так что ничего удивительного не было в том, что воины изо всех сил демонстрировали Повелителю свою преданность, любым способом оправдать возложенные на них ожидания божественного Избранника.
К Араши подвели вырывающуюся, отчаянно ругающуюся Феридэ и он невольно восхитился, настолько пламенной, яростной жаждой крови полыхал её взор! Не смотря на то, что с момента их первой встречи минуло уже немало времени, он по-прежнему находил её великолепной и блистательной, искренне любуясь воплощением дикой охотницы из мифов его родины.
– Ну здравствуй, моя хэйна, – с лёгкой улыбкой протянул Змееглазый. – Ты вполне успешно скрывалась от меня все эти месяцы, так что ложе моё было пустым и холодным.
– Тогда пусть таковым и остаётся, – выплюнула злобная чертовка, сверкая изумрудными глазами.
– Владыка, это нашли в её комнатах.
Араши обернулся на окрик и увидел, как в холл въезжает гравитационная платформа с золотистым куполом инкубатора.
– О, смотрю, ты времени не теряла, верно? Чьи это детёныши? Кого-то из офицеров “Немире”?
– Твои.
Глаза Араши расширились, а в следующую секунду он ударил женщину по лицу сильно, без замаха. Её голова мотнулась в сторону, как у тряпичной куклы, слизнув кровь с разбитой губы, Феридэ хмыкнула:
– Это правда, Дракон. Хотя, мы оба знаем, что ты никакой не бог, верно?
– О чём эта женщина говорит, Повелитель? – Гвардейцы смущённо переглянулись, но Араши не счёл нужным отвечать. Он собрал в горсть пышные каштановые волосы Феридэ и резко дёрнул, заставляя смотреть в свои глаза:
– Я целый месяц провёл в разъездах, навещая твоих родственников, попрятавшихся, словно моллюски в свои раковины! Тебе не стоит испытывать моё терпение и лгать, прикрываясь чужими детёнышами, это недостойно чести хафессы, моя хэйна!
– Это истинная правда, – Феридэ яростно рванулась, но Араши только сильнее сжал кулак, не выпуская женщину. – Они твои, можешь делать с ними что пожелаешь, хоть разбить одно за другим о плиты пола, мне всё равно! Проклинаю тот день, в который произвела их на свет!
– Я достаточно наслушался проклятий, Феридэ, мы оба знаем, что они тщетны, поэтому не стоит сотрясать воздух, просто скажи, согласна ли ты признать меня своим повелителем и закончим на этом.
– Да скорее небо упадёт на землю, чем я признаю тебя, грязный хсаур!
Араши выпустил беснующуюся женщину и неспешно достал из кобуры бластер, решив не пачкать ятаган.
– Ты не посмеешь! Детёныши умрут без присмотра.
– У меня уже есть женщина, которая сделает это.
– Если имеешь ввиду Гюссхе, то она первая разобьёт их все!
– Не хочешь ничего сказать мне на прощание?
Воплощение Великого Дракона заглянул в лицо Феридэ своими новыми, золотыми глазами Прародителя, и только слепой не увидел бы в них надежды, но строптивица лишь скривила губы в злой усмешке:
– Гори в аду!
Короткий выстрел положил конец их странным отношениям, и Араши с невозмутимым видом вернул оружие в кобуру, с удивлением понимая, что абсолютно ничего не чувствует. Ни боли, ни сожалений, ни печали.
– Повелитель...
– Обыщите поместье. Убивайте всех, кого найдёте и возвращайтесь на катер. Инкубатор сопроводите до дворца в Ал-Хиссе и если по приезде я найду хотя бы одно яйцо потемневшим...
– Будет сделано, Хаффиз!
Странная пустота, поселившаяся внутри, не позволила Араши вернуться на корабль. Он бродил среди развалин, словно тоскующий призрак, пытающийся отыскать давным-давно украденное сокровище. Может, Феридэ была права, и Гюссхе сделает так, что его дети умрут, не разбив тонкой скорлупы, но почему-то Араши был уверен – его милая, домашняя эсса никогда не причинит зла малюткам. Он всё сделал правильно, тогда откуда эта странная апатия, овладевшая им? Ледяная пропасть в его душе росла день ото дня с тех пор, как его указом Гюссхе перевели в царский дворец Ал-Хиссы, где она могла готовиться к коронации и свадьбе. Уже целый месяц Араши не видел лица любимой, и встреча с Феридэ лишь разбередила ноющую рану в его душе.
Ему стоило бы ликовать, ведь он добился того, о чём мечтал, покорил целый народ, создав собственную Империю... Араши, прищурившись, смотрел на нежно-салатовое чужое небо и думал, что расплата за все эти грехи будет такой силы, что, возможно, он сломается под её тяжестью.
Вдруг краем глаза он уловил движение, почти не заметное, словно тень в полумраке комнаты внезапно двинулась и тут же замерла, как и Араши, настороженно остановившийся посреди внутреннего дворика особняка с изуродованной и разбитой чашей фонтана в центре. Чтобы выхватить ятаган из богато украшенных ножен нужна секунда, но Змееглазый не торопился. У того, кто прятался где-то за развалинами ложного портика была куча времени, чтобы выстрелить или метнуть кинжал.
Время шло, но ничего не происходило и тогда бывший герцог сказал тихо:
– Хватит прятаться, выходи, если ты мужчина.
По-правде, он уже начал сомневаться в том, что действительно что-то видел, но вот из-за груды битого мрамора и обломков мебели медленно вышел оборванный, израненный мальчик лет одиннадцати, держащий в опущенной руке тяжёлый ятаган с запекшейся чёрной кровью.
– Как тебя зовут, грозный воин?
– Касам эль Гъёлл.
Араши тихо вздохнул. Он не хотел убивать ребёнка, но отступать от своего слова было нельзя.
– Ты хочешь отомстить мне?
Мальчик смотрел на него тёмными глазами, в которых уже не светилось детство, раздавленное, уничтоженное несчастьями, обрушившимися на его семью. Он покрепче сжал рукоять клинка, устало сказав:
– Мой долг, как последнего мужчины Великого Гнезда. Сражайся со мной!
– Ты даже не хафес, – заметил Араши.
– Я убил трёх воинов и ранил ещё двух. – Ребёнок выглядел так, словно вот-вот упадёт от усталости. Возможно, он был ранен серьёзнее, чем решил
сначала Араши.
– Мы можем отложить поединок до тех пор, пока ты не почувствуешь себя в состоянии дать бой. Убивать раненых – бесчестно.
Касам с задумчивым видом оперся на ятаган, используя его как костыль. Потом мотнул головой:
– Договариваться с врагом – вот что по-настоящему бесчестно!
– Тогда нападай.
Араши сделал приглашающий жест и когда доверчивый мальчишка шагнул ближе, вскинул носок сапога, выбив из ослабленной руки тяжёлый клинок. Ятаган жалобно зазвенел о плиты дворика, Касам проводил его обречённым взглядом, а потом опустился на колени, запрокинув голову.
– Что это ты делаешь? – Спросил Араши, разглядывая трогательную тонкую шею ребёнка. Он вообще был каким-то худеньким и угловатым.
– Отдаю себя на милость победителю, – гордо вымолвил сопляк. Араши хмыкнул. Парнишка начинал ему нравиться.
– А если бы не долг и кровная вендетта, признал бы меня, как Владыку?
– Безусловно. Мои родители были глупцами, раз пошли против Воплощения Бога, поэтому все умерли, остался только я.
– Ты не похож на члена правящей семьи. Все из тех, кого я видел твоего возраста, были раза в полтора крупнее тебя и богаче одеты. Значит, пытаешься меня обмануть?
На самом деле Араши просто тянул время, так как впервые не знал, что делать дальше. Убивать этого измученного подростка было бы недостойно, да и судя по его речам, малец был не самого последнего ума.
– Я из младшей ветви, – сознался Касам, вдруг по-детски хлюпнув носом.
Вдруг лезвие вражеского клинка с силой вонзилось между плит пола, обдав испуганного ребёнка каменной крошкой. Рассерженно жужжа, сталь ещё качалась перед самым лицом Касама, а Хаффиз Змееглазый (подумать только, то, что показывали по стерео было правдой и у человека действительно были глаза змеи!) одним могучим рывком поднял лёгкого, измождённого детёныша на руки.
– Я только что убил Касама эль Гъёлл. Теперь ты хсаши без Гнезда и это освобождает тебя от всех долгов, если ты согласен принять это.
– Согласен, – прошептал мальчик.
– Тогда нарекаю тебя С’хленном и признаю тебя своим сыном, уравнивая в
правах с остальными своими потомками.
– Я... я...
– Не нравится имя? – Встревоженно спросил Араши. Он взял за основу два иероглифа – сила и верность, но, возможно, мог что-то перепутать.
Новоявленное дитя замотало головой в том смысле, что очень, очень нравится, самое лучшее имя в мире, и благодарно лишилось чувств. Ещё раз вздохнув, на сей раз с облегчением, Араши понёс свою добычу прочь из разоренного гнезда, гадая, как воспримут царедворцы в его новых владениях появление у Владыки чудесным образом обретённого детёныша. Успокоив себя мыслью, что воплощению бога объясняться ни к чему, Змееглазый с каким-то новым чувством понял, что ледяная пропасть в его душе, возможно, перестанет расширяться так же быстро.
====== Глава 18. Переговоры. Часть 1 ======
…Внутренний двор был залит солнцем, его лучи острыми бликами соскальзывали со струй фонтанов, разбивались о стены, оставаясь на них солнечными зайчиками… Но в этой благодатной тишине, пронизанной светом, раздавались странные звуки. В тени колонны, обняв огромного пса за шею, рыдал семилетний мальчик. Он плакал так горько и безутешно, стискивая в своих руках густую собачью шерсть, но четвероногий друг молчал, не спешил облизать языком руки и лицо маленького хозяина, не прыгал восторженно вокруг…
Мальчик не заметил, как во двор вошёл высокий беловолосый мужчина. Мальчик вообще ничего не видел – его глаза прятались под повязкой, намокшей от крови и слёз. Он продолжал тормошить и звать пса по имени, пока тёплые руки отца не обняли его и не заставили оторваться от друга.
– Что ты наделал, Араши? – Тихо спросил мужчина, прижимая сына к груди. – Что ты наделал?..
– Я нечаянно… Я не хотел… – Мальчик трясся и заикался. Он размазывал по лицу кровавые слёзы и беспрестанно всхлипывал. – Я хотел посмотреть на Гинго одним глазком… Думал, ничего страшного…
– Гинго умер, Араши.
Мальчик закричал в голос, прижимая ладони к лицу.
– Больше не нарушай своего слова, хорошо? – Император Тимо Лайтонен ласково гладил сына по волосам, не в силах облегчить его скорбь. – Мы пойдём на псарню и выберем тебе нового щенка.
– Мне нужен только Гинго!..
– Араши, не будь таким упрямым. – Голос отца звучит так странно. Словно ему больно. Очень-очень больно.
– Почему у меня такие глаза?! Что я такого сделал?! Я не хочу…
– Прости, сынок.
Из-за колонны вышел Ваако Фетт и, повинуясь молчаливому кивку Тимо, взял собаку на руки и унёс прочь.
– Мы научим тебя контролировать свой Дар, а пока… тебе нельзя снимать повязку.
Араши обессилено обмяк на руках отца. Он сдался. И в этом тоже была вина Тимо Лайтонена.
– В чём же я ошибся, Ваако? – спрашивал он своего друга вновь и вновь. – Почему это произошло, ведь у Араши должен был быть другой Дар!
– Взгляд Смерти – что может быть могущественнее? – Фетт протягивает Императору чашу, полную вина, но Тимо смотрит на своё отражение в алом багрянце и не торопится пить.
– Я чего-то не учёл. Какую-то хромосому… ничтожный ген… какую-то молекулу, и мой сын навсегда останется с ТАКИМИ ГЛАЗАМИ!
– Он смирится. Его силы только начали пробуждаться, всё поддаётся контролю.
– Я надеюсь, Ваако. Я надеюсь…
+++
– Он просто чудовище! – Алисия металась по комнате, не в силах остановиться и прямо посмотреть в лицо любовника. – Та девочка с кухни… она умерла, Тимо!
– Араши не хотел этого. Его Дар непостоянен…
– Да мне наплевать на его Дар! Как ты можешь оставаться таким спокойным, зная, что в любую секунду это адское отродье может убить тебя?!
– Не говори о нём так, Араши твой сын.
– Чем старше он становится, тем опаснее и страшнее. Как ты думаешь, каково мне слышать, какими красочными эпитетами награждают меня слуги за спиной? «Мать монстра» – самое печатное из них! Не этого я хотела, Тимо, когда родила его.
– Закрой свой рот, женщина, – начиная сердиться, запредельно спокойным голосом предложил Император. Золотоволосая миниатюрная фея резко обернулась, пронзив его свирепым взглядом серо-голубых глаз.
– Ты обещал мне безбедную жизнь, полную развлечений. Говорил, что мы всегда будем вместе, но я тебя не вижу месяцами! Эта бесконечная работа сводит тебя с ума, и в итоге мы всё больше отдаляемся друг от друга. Да полно, были ли мы близки?..
– Алисия… мне донесли, что ты плохо обращаешься с Араши и я хотел бы поговорить именно об этом.
– Разумеется, – ядовито выплюнула женщина, сардонически усмехнувшись. – Только благополучие этого выродка могло заставить Императора Галактики снизойти до такой, как я! Хочешь поговорить о нём? О, мне много чего хотелось бы обсудить, и, в первую очередь, его немедленный отъезд. Забери его, Тимо, я умоляю.
– Куда же мне отвезти наше дитя? Во Дворец, где полно завистников и сплетников, где нет возможности сохранить в секрете его Дар? Знаешь, что там ждёт невинного ребёнка?
Алисия брезгливо поджала губы, встряхнув золотистыми кудрями:
– Да мне вообще-то всё равно, где он будет жить, – заявила красавица капризно. – Хоть в лесу, главное – подальше от меня!
– Неужели в тебе нет ни капли материнского тепла?
– Он жуткий, Тимо. Я иногда думаю, что нашего ребёнка подменили злые фейри. Он не играет со сверстниками, никогда не улыбается… из него за целый день нельзя вытянуть ни слова! Думаешь, это нормальное поведение для семилетнего ребёнка?! А порой он останавливается прямо посреди комнаты или коридора и словно к чему-то прислушивается. У меня от него мурашки. А та девочка, – Алисия в ужасе заломила руки, – она УМЕРЛА, когда Араши посмотрел на неё!
– Араши слишком умный для своего возраста, поэтому ему не интересно со сверстниками. Их шумные игры слишком утомляют его, а с теми силами, что он обладает, легче справиться, добившись сосредоточенности в тишине и спокойствии. С той маленькой служанкой произошёл несчастный случай, такого больше не повторится, Алисия. Будь ласковее с нашим сыном, я не так часто могу видеться с ним.
– Я не собираюсь мириться с его присутствием в моём поместье, Тимо! И если ты немедленно… сегодня же, не заберёшь Араши с собой, я клянусь, этот маленький паршивец покинет дом другим способом.
Хлёсткая пощёчина отбросила женщину на диванчик и она с суеверным ужасом воззрилась на поднявшего на неё руку Императора. Тимо стоял, зло сузив полыхающие синим огнём глаза, краска гнева залила его скулы, тонкие ноздри бешено раздувались.
– Ты говоришь о нашем сыне, – низким голосом произнёс он. – Не смей называть его чудовищем.
– Это ты виноват, – истерично воскликнула Алисия, отнимая ладонь от лица. – Ты что-то сделал с ним… с нами! Те уколы, бесконечные инъекции «витаминов»… думаешь, я настолько тупая, чтобы не понять?.. Что будет, Тимо, если я расскажу общественности о тех экспериментах? Наверное, выйдет очень неприятная история.
– Тебя никто не принуждал, – Тимо яростно сжал кулаки, наблюдая за тем, как маленькая женщина с улыбкой победительницы подходит всё ближе.
– Я семь лет жила в одном доме с монстром по твоей вине, Тимо Лайтонен! Я ненавижу его и тебя, за то, что ты сделал!
Некоторое время в комнате раздавались лишь приглушённые звуки борьбы и тихий, жалобный вскрик, после чего всё стихло. Дверь открылась, выпуская Императора. В потоке света, хлынувшего из приоткрытой двери в тёмную комнату, стоял маленький мальчик в пижаме. Он молча тёр заспанные глаза пальцами, до того похожий на милого зайку, что любая женщина не смогла бы устоять от желания затискать малыша. Кроме собственной матери.
– Араши, – мягко сказал Тимо, встав перед сыном на колени. – Разве тебе не полагается спать в это время?
Ребёнок кивнул, серьёзно посмотрев на отца. Потом также молча указал на свою щёку. Тимо провёл пальцами по коже, ощутив лёгкое покалывание. Беззаботно улыбнувшись, он взял руку ребёнка и коснулся детской ладошкой тонкой ранки на скуле, оставленной острыми наманикюренными ноготками. Отнял через секунду и Араши вдруг улыбнулся – на гладкой коже отца не осталось ни царапины.
– Как тебе фокус?
– Нравится.
– Я тебя научу, когда переедешь в новый дом.
– А что будет со старым?
Тимо грустно покачал головой:
– От старых вещей, Араши, нужно избавляться, иначе они могут сломаться в самый неподходящий момент и принести беду.
– Люди тоже могут ломаться, – мальчик обнял руками шею отца и Тимо поднял его на руки. Сынишка был совсем лёгкий, словно бы ничего не весил. Через плечо Императора Араши видел комнату матери и то, как неподвижно лежит она, отвернувшись к окну. Даже не оглянулась на прощание.
– Да, – глухо сказал Тимо. – Люди очень хрупкие, сынок.
Пальцы отца, ласково поглаживающие золотистые волосы мальчика нашли нужную точку и сознание ребёнка быстро и безболезненно померкло, навсегда унося в забвение подсмотренную сцену.
+++
Араши резко проснулся, некоторое время тупо разглядывая резной потолок своих покоев. Сердце торопливо билось о рёбра, гулко отдаваясь барабанным боем в ушах. От бесконечных стрессов, забот и тревог блокировка слетела, приоткрыв безрадостную страничку прошлого. Он не был нужен даже собственной матери – печальное открытие. Нельзя сказать, что теперь, по прошествии стольких лет, Араши ещё нуждался в материнском тепле, просто в лишнем грузе на своих плечах он не видел пользы.
Отправившись в душ и смыв липкие прикосновения ночного кошмара, Араши выкурил тонкую трубку и решил проведать другого ребёнка, также лишённого нормального детства. Следуя своей старой привычке начальника разведслужбы, Змееглазый собрал всю имеющуюся информацию о Касаме эль Гъёлл и то, что он обнаружил, лишний раз заставило его утвердиться в правильности своего выбора.
В семейной иерархии хсаши, где у одного мужчины может быть несколько жён, дети занимали положенные им по статусу ступени. На самых высоких стояли те, кто был рождён от схей-фьял, первой жены, и считались продолжателями рода. Юношей обучали военному искусству: тактике, стратегии, фехтованию, ближнему и дальнему бою, девушкам была уготована роль невест на выданье ради укрепления влияния Гнезда. Сыновья и дочери других жён могли послужить тем же целям, но если первые всегда становились сотниками и офицерами, то вторые никогда не поднимались на высокие посты. Если старейшина Гнезда был достаточно богат, чтобы дать надлежащее образование своим схха-детёнышам, они могли освоить полезные в обществе ремёсла или даже стать политиками. Участь схон-фьял и их потомства и вовсе была незавидна – из них делали элитную прислугу – секретарей, телохранителей, управляющих – которым можно доверять полностью, как никому из вне. Касам был сыном даже не схон-, а ильмей-фьял, да к тому же, вылупился из самого последнего яйца. «Бесполезный», самое ласковое определение для таких детёнышей. Обучать его чему-то было уже слишком накладно, содержать – тем более. Оставался лишь один выход, которым мог воспользоваться глава Гнезда, чтобы покрыть убытки, связанные с существованием Касама – продать его в другое Гнездо. Неважно кем – разнорабочим, домашней прислугой, посудомойкой, секс-игрушкой… Вариантов было много, как и Гнёзд, готовых платить звонкой монетой за поставку дешёвой рабочей силы.
Однако для того, чтобы продать ребёнка, тому должно исполниться двенадцать лет, ни месяцем раньше. Для работы на полях требуется сила и выносливость, которых нет у юных неокрепших детёнышей. Все в Гъёлл знали, что ждёт Касама и его братьев по кладке. Дети, находившееся в более выгодном положении не упускали случая подразнить, а то и побить несчастных и от этого горькая доля становилась поистине невыносимой для хрупких детских сердец. Араши прекрасно знал, какими изощрёнными и по-настоящему жестокими могут быть «невинные шалости». Касаму доставалось больше остальных, наверное, именно поэтому он очень быстро лишился всех иллюзий относительно доброты окружающих и не было ничего удивительного в том, что он с такой готовностью предложил Араши свою жизнь, потому что даже он сам не видел в ней никакой ценности.
Но Араши знал, что это не так.
Любая жизнь имеет ценность, нужно просто правильно ею распорядится и Касам рискнул, вытянув выигрышный билет с первой же попытки. Но теперь его с таким трудом и страданиями заработанная свобода от уготованной пожизненной каторги оказалась под угрозой. Целители очистили рану, но было слишком поздно – началось заражение. На предложение отнять конечности Араши не задумываясь, отказался – он не собирался оставлять своего названного сына калекой. Был ещё один выход, очень опасный, но вполне осуществимый, связанный с тёмными искусствами, которые, и это было очень хорошо известно Змееглазому, брали за свою помощь серьёзную плату.
Запах дезинфекции и лекарственных препаратов пропитали стены комнатки. Касам, ещё больше похудевший и осунувшийся, лежал в забытьи на больничной койке. Скулы ребёнка заострились, щёки ввалились, а хэле приобрели нездоровый серый цвет. У Араши тяжело заныло в груди, когда он увидел несомненный призрак смерти, стоявший почти у изголовья мальчика. В конце концов, герцога Йонен когда-то прозвали Её Предвестником, он точно мог сказать, что на исходе третьего дня Касам погибнет. Значит, придётся рискнуть ещё раз. Когда-то он с лёгкостью прибегал к подобным методам, считая, что для него не будет неподъёмной платы, что во всём мире не найдётся ничего, с чем было бы жаль расстаться… Но только не теперь, когда у него есть Гюссхе, Касам и нерождённые ещё малыши. Что из этого заберёт потревоженная Тьма?
Во Дворце была часовня Хъярры, туда и пришёл Араши за советом и помощью. Эфы – жрецы культа Изначальных, внимательно выслушали просьбу Хаффиза и, переглянувшись, согласно кивнули. Незримое присутствие богини может помочь в час испытаний, а схал’асеп из Ордена пламени внимательно проследил за всеми приготовлениями к мрачному ритуалу. Вместе с Хазифом эль Моххад, Араши вычертил мелом на полу часовни три пентаграммы, находившиеся на одной линии к алтарю – две совсем небольшие, чтобы смог встать человек, и центральная – для наречённого С’хленном.
– Нужен Проводник, тот, кому бы вы доверили свою жизнь, Хаффиз. – Есть ли такой?
– Моя схей-фьял, Гюссхе.
– Женщина, – неодобрительно покачал головой Хазиф. – Да к тому же из клана предателей… Всё ли будет в порядке?
– Я уверен в ней, – ответил Араши. – К тому же, Хъярра, Мать Сущего, тоже женщина и будет присматривать за проведением ритуала, так что в дальнейшем никто из жрецов не войдёт в часовню без моего дозволения. Это очень важно, эль Моххад.
– Я понимаю, Хаффиз. Разрешите выполнять?
Бросив последний взгляд на гравитационные носилки, на которых тихонько лежал измученный детёныш, Араши кивнул схал’асепу.
Следуя извилистым и прихотливым коридорам Дворца, Араши думал, что судьбе, наверное, нравится издеваться над ним, отбирая то, что он был готов назвать своим. Его желания были довольно просты, в них не входил захват Галактики и порабощение миллионов разумных существ… Араши Йонен, Змееглазый, мечтал всего лишь о том, как здорово было бы иметь настоящую семью, где жену не нужно приковывать цепью к супружескому ложу, а детей – подбирать на мусорной куче. Их тепло и любовь согрели бы его замерзшее сердце, а он, в свою очередь, отдал бы им всё. Даже самого себя, до последней капли крови, до последнего вздоха… но Гюссхе встретила его холодно-презрительным прищуром, ненавидяще поджав губы и процедив слова приветствия, тогда как стайка сопровождавших её девушек почтительно прикрыли свои лица широкими рукавами, глубоко поклонившись Императору. Гордая дочь Гнезда Гъёлл даже в поклоне казалась несгибаемой, а взгляд её изумрудных глаз оставался равнодушно стеклянным. Этой женщине ничего не было нужно от Араши. Только его смерть.
Известие о том, что она стала «матерью» ещё невылупившимся детёнышам окончательно разрушило подобие дружеских отношений, которого смог добиться Араши за долгие месяцы подготовки к коронации и улаживания проблем, оставленных ему в наследство почившим Триумвиратом. Ледяная ярость бесновалась в зелёных глазах, оттенённых веером пушистых ресниц. Колючие снежинки ранящих, жестоких слов с металлическим звоном впивались в панцирь Великого Дракона, оставляя на нём царапины и вмятины. Некоторые, особенно удачные выражения, оставаясь безукоризненно вежливыми, пробивали стойкую броню, и тогда по пластинчатым доспехам выдержки Араши текла горячая кровь. И всё же он любил её. Доверял ей, и только к ней мог обратиться за помощью, открыв тайну рождения С’хленна.
– Будь моей поддержкой, Проводником, хранителем. Только на этот раз, хэйна.
Гюссхе некоторое время молчала, обдумывая то, что рассказал ей о ритуале Взывания Араши. Это было действительно опасно, она могла отказать несмотря на жаркую мольбу Воплощения Великого Дракона, если бы не Касам. Последнему из её рода удалось выжить, она не имела права упускать возможность спасти его и, помедлив, Гюссхе согласно кивнула.
В часовне горели тысячи свечей, тёплый золотистый свет омывал атрибуты Богини, расставленные на алтаре, как обереги, вычерчивал на стенах таинственные колышущиеся в такт трепетанию пламени узоры, переплетая сияние и тени. Касам лежал в центральной пентаграмме, капельки пота блестели на измождённом лице мальчика, сухие губы приоткрыты, словно в мольбе о новом глотке воздуха. Гюссхе взяла с алтаря ларец, инкрустированный драгоценными камнями, и откинула крышку, взяв из обитого чёрным бархатом тайника две шёлковые ленты, которые принялась вплетать в косу Змееглазого, стремясь не пропустить ни волоска. У хсаши было старинное поверье, что сила жизни и долголетия каждого существа заключены в волосах, и те неразумные, что раз за разом укорачивали их, убавляют срок своей жизни, поэтому хсаши предпочитали не стричься, отдавая дань этому древнему правилу. Исключения делались лишь для сложных ритуалов на крови, связанных с тёмными силами. Демоны, приходя из изнанки мира, могли схватить взывающего за длинные волосы и уволочь в бездну, а по ещё одной легенде мостом через эту пропасть для них может послужить лишь один волосок.
