Текст книги "Игры престолов. Хроники Империи (СИ)"
Автор книги: 5ximera5
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 55 страниц)
Следующая страница. Сердце замирает, подпрыгивает к самому горлу, а глаза увлажняются слезами.
Император Тимо Лайтонен сидит на троне со скучающим видом. Рядом, на ступень ниже застыл преданный Ваако Фетт. Перед Владыкой целая вереница просителей и разряженных придворных. Другой снимок переносит Суллу в гостиную, застав смертельно уставшего Императора лежащего с ногами на диване, с недочитанной стопкой отчётов, разрозненными листами гербовой бумаги выпавшей из разжатых пальцев.
Кончиками пальцев дотронулась до фигуры спящего, кожа ощутила лёгкое покалывание, изображение слегка исказилось и Сулла с сожалением отдёрнула руку.
Перевернувшийся лист активирует небольшой приборчик и над крошечным чипом приёмной панели замерцала голограмма. Сулла уже знала, что запись длится всего пару минут. Тимо сидит на подоконнике в собственном кабинете и курит с задумчивым видом, уставившись куда-то в небо. Оператор совершает неосторожное движение, и Повелитель Галактики встревоженно оглядывается. Как он красив в эту минуту! Седые волосы, разметавшиеся по плечам, синий взгляд… Запись прерывается невнятным возгласом, и Сулла думает, что узнала Араши. Пожалуй, только он мог бы подойти к отцу незамеченным!
Оставшимися страницами в альбоме были детские рисунки и голографии, на которых присутствовала сама Сулла. Здесь были и походы по магазинам вместе с Иллой, игры с детьми и многое, многое другое.
Альбом ей преподнесли в дар, когда она прощалась со своей семьёй и это был самый дорогой из подарков, какие только можно было себе представить!
Скрипнула дверь, вошёл Крин. Сулла услышала шаги любовника задолго до того, как он взялся за бронзовую ручку двери. Её восприятие изменилось так же сильно, как и вся её жизнь. Поспешно захлопнув альбом, девушка сделала вид, что погружена в созерцание огня, пляшущего в камине. Однако Крин недовольно скривил красиво очерченные губы:
– Опять здесь эта вещь, – капризно заявил он. – Из-за него ты постоянно расстроена, а из-за этого, знаешь ли, появляются морщинки.
Сулла привычно испытала приступ раздражения, но заставила себя ответить ровно:
– Тебе что-нибудь нужно?
– Конечно, и ты знаешь, что именно.
Крин встал перед ней на колени, и Сулле пришлось заглянуть в лицо своего нового фаворита. Как и предыдущие трое, он был похож на Тимо. Но только внешне. С какой-то болезненной страстью Сулла отыскивала и заостряла внимание на различиях, раздражалась по пустякам и вскоре ей приходилось искать другого мужчину, который согрел бы её холодную постель. Разумеется, светловолосого и голубоглазого.
Крин ласково взял в ладонь безвольно опущенную руку Суллы и потянул её на себя, поднимая с кресла.
– Идём, я помогу тебе стать счастливой.
И она согласно пошла следом, надеясь, что хотя бы в этот раз она станет чуточку живее.
====== Глава 17. Революция. Инструкция по эксплуатации. Часть 4 ======
Тимо сидел в маленькой, уютной кафешке напротив здания администрации и неспешно пил чёрный ароматный кофе. Приятная горечь на языке, резкий и терпкий запах дыма от дорогой сигареты, раздавленной в пепельнице… неспешное, плавное течение мыслей и взгляд, направленный в сторону окна. Багровые краски угасающего дня предвещали наступающую тьму, которую разгоняли горящие золотистым светом фонари на аллее, ведущей к правительственному зданию, и тёплое, домашнее освещение кафе в стиле ретро – бармен уже закончил зажигать старомодные лампы под абажурами и вернулся за стойку, а Тимо продолжал сидеть, просто убивая время и дожидаясь момента, когда снова, хоть на минуту, сможет увидеть Суллу.
В небольшом зале было не так-то и много посетителей. Кто-то, как и Тимо, предпочитал чашечку крепкого, ароматного напитка, который, безусловно был хорош, у парочки в углу явно свидание – оба трогательно краснеют, держась за руки. Пожилой господин уединился с газетой, нахмурив густые, кустистые брови, рассматривал колонку финансовых новостей. Женщина с ноутбуком, занимающая соседний столик, много и нервно курила, разговаривая в полголоса по сотовому телефону.
Атмосфера этого вечера настолько отличалась от дворцовой суеты, что Тимо невольно расслабился, не забывая, впрочем, блокировать потоки чужих мыслей, хотя это давно уже вошло у него в привычку. Вкрадчивые шепотки преследовали его везде, куда бы он не направился, и если потерять концентрацию, они превращались в настойчивый вой, непрерывным, разрушающим селем наполняя его сознание, поэтому Тимо заставлял себя не слышать, не впускать в себя переживания юных влюблённых, пожилого брокера и бизнес-леди. Их терзания, личные драмы, надежды и фантазии останутся для Императора Галактики всего лишь фоном, подобно ненавязчиво играющей в отдалении музыке.
Докурив вторую сигарету и аккуратно опустив окурок в пепельницу, он подозвал официантку и заказал ещё кофе. За окном окончательно стемнело, и только по-прежнему ярко горели фонари, выполненные в средневековом стиле – массивные, из кованного железа, потемневшего от времени. Освещённая дорожка тянулась до самого крыльца администрации, выманивая из темноты стайки любопытных мотыльков.
Тихо звякнул колокольчик у входа, возвестив о приходе ещё одного посетителя и напротив Тимо невозмутимо садится Александр Аракс, секретарь Его вампирского Величества Короля Ночи. За стёклами очков в тонкой серебристой оправе остро и внимательно сверкнули изумрудные глаза, удивительные для обычной, прозаической внешности зануды-клерка. Слишком яркие, оценивающие… и мудрые.
– Ты жалок, – вздохнув, констатировал Айрон вместо приветствия, подперев кулаком подбородок. – Сидишь здесь каждый вечер, смотришь на неё издалека, а потом уходишь. Чего ты желаешь этим добиться?
Тимо молча протянул вампиру портсигар, а когда бывший Владыка Эргона сделал свой выбор, щёлкнул красиво инкрустированной зажигалкой.
– Раньше я прикуривал от твоего пальца. Неужели взрослеешь, Лайтонен?
– Как и положено такому жалкому существу, слишком медленно, – усмехнулся Император. – Чем обязан на этот раз?
– Считай, я здесь, чтобы развеять скуку, ничего важного. Слышал, крестовый поход против мятежников, затеянный тобой в качестве карательной акции и мести за последнее покушение на Суллу провалился.
– Мы схватили лишь тех, кто был неосторожен и принял в свои ряды одарённых. Не сомневаюсь, что это лишь верхушка айсберга. Каким-то образом эти мерзавцы нашли способ распознавать наличие Искры в крови своих новообращённых адептов и стали более тщательно отбирать последователей. Расследование всё ещё ведётся, причём на самых высоких уровнях. Эта подозрительная избирательность напоминает мне собственные выкладки в теории Поиска одарённых, но как и когда секретные данные попали в руки мятежников не представляется возможным выяснить.
– Зато ты смело можешь казнить схваченных, ведь среди них не будет ни одного твоего чада, верно? А если прибавить к уже известному тот прибор, что должен был, якобы, запечатать твою силу в пещере, картина и вовсе приобретает мрачные тона. – Поддакнул Айрон. – Сулла мне всё рассказала. Сердишься?
– Напротив, даже рад тому, что она хоть кому-то может довериться.
– Последнее – не самое лучшее из того, что можно себе позволить в Эргоне. – Айрон цинично хмыкнул, прищурившись сквозь дым. – Здесь как в аквариуме с акулами. Зазевался, ослабил бдительность и вот тебя уже кто-то жуёт.
– Поэтому первым делом, после того, как пришёл к власти, я выбил зубы всем местным акулам.
– Ты меня просто поражаешь, Лайтонен. – Искренне рассмеялся вампир. – В том, что касается интриг, закулисной борьбы и власти тебе нет равных, но стоит только разговору зайти о чувствах… неважно, будь они твои или других людей, ты начинаешь отчаянно тормозить. Это твоя личная особенность, или все старлинги грешат подобным бесчувствием?
– Не могу ответить, поскольку лично не знаком с соплеменниками. Информации, что мне удалось наскрести почти за тысячу лет, хватило лишь для самоидентификации.
– А вот я слышал, что Матери Кошек повезло больше.
– Откуда подобные сведения, мой друг? Ты, наконец, продал свою загнивающую душонку кому-то из старых богов?
– Можешь смеяться, если хочешь, Император, однако на твоём месте я бы уже готовился к обороне. Старая Гэлли опасный противник, а в твоих границах не всё так спокойно.
– Имеешь в виду герцогство Йонен? – Понятливо кивнул Тимо. – Я в курсе происходящих там волнений и пятый резервный флот готов выступить на подавление в любую минуту. Если операцией командует Браних – волноваться не о чем.
– Хе, полагаю, Араши здорово расстроится, когда, вернувшись из экспедиции в дальний космос, застанет свою вотчину в руинах.
– Постараюсь, чтобы до такого не дошло.
Айрон принял у официантки свою чашечку капучино и блаженно вздохнул над пышной пенкой с нарисованным на ней листочком.
– Однако, все эти слухи и сплетни меня сейчас волнуют меньше, чем безопасность Суллы.
– Будь уверен, с ней всё в полном порядке, если не считать того, что каждый день ей приходится нос к носу сталкиваться с Натаном, а это тот ещё приятный собеседник. Покушения на жизнь Главы Совета потеряли актуальность, и на сей день Сулла счастливо живёт в роскоши, посещает балы, светские рауты, ритуальные жертвоприношения и прочие мероприятия, на которых отныне обязана присутствовать. Это ты хотел услышать?
Тимо молча кивнул.
– И это действительно всё? – Уточнил Айрон. – Даже не спросишь, тоскует ли она, плачет ночами в подушку и скольких любовников успела сменить?
В сапфирово-синих глазах напротив притаилась звериная мука, однако Тимо вновь не сказал ни слова, надеясь, что его заклятый друг всё поймёт без лишних объяснений. Айрон недовольно поджал губы, желчно и неприятно усмехнувшись.
– Полагаю, моё мнение по данному вопросу не стоит озвучивать.
– Оставь при себе. Мне хватило причитаний твоего младшего братца.
– О, Луциан не упустит случая постонать на тему несправедливости в жизни.
Вдруг Тимо встрепенулся, отвернувшись к окну. К зданию администрации подъехала чёрная машина, хлопнули дверцы и по аллее, озарённой золотистым свечением фонарей, в сопровождении телохранителей прошествовала Сулла. Незнакомая, чужая, в строгом деловом костюме, в туфельках на тонких и высоких каблуках, под руку с каким-то красавцем. Ослепительная, прекрасная, недостижимая. В медных волосах играют золотые отсветы, на карминовых губах лёгкая полуулыбка, когда она, повернувшись, ответила на вопрос спутника. Тимо снова и снова влюблялся в неё без памяти, как мальчишка, как глупец, боготворящий ту, к которой не сможет никогда приблизиться.
– Во имя Неба, Лайтонен! – Рассердился Айрон. – Смотреть так на женщину – неприлично! И разве тебе не интересно, кто идёт рядом с ней?
– Новый фаворит, полагаю? Если захочу, смогу узнать о нём всё… но не вижу в этом смысла.
Айрон задумчиво хмыкнул, потом встал, и, зайдя за спинку стула Императора, вдруг шепнул вкрадчиво:
– Тебе не кажется, что со мной было бы куда интереснее, Лайтонен.
Тимо вскинул брови в удивлении:
– Твои шутки переходят за грань приличий, кровосос. Впрочем, как я и думал, ты насквозь испорченное создание. Видишь ли, я вынужден отклонить столь щедрое предложение, потому что до сих пор женат на Сулле.
Закатав манжету белоснежного рукава, Император продемонстрировал обручальный браслет на запястье.
– Я разорвал договор, но не наши узы.
– Узы? Когда тебя смущали подобные вещи? – Вампир зло сощурил зелёные глаза. – Сулла явно не считает себя чьей-то женой, и если ты не заметил, она только что прошла мимо в обществе любовника, так почему бы не сравнять счёт?
– Айрон, ты должен понять.
Зло фыркнув, секретарь Владыки Эргона резко выпрямился и звонко хлопнул в ладони. Последовало секундное замешательство, после чего все люди, сидевшие в кафе, как по команде встали и, позабыв про свои вещи, вышли вон. Ушёл даже хозяин заведения, автоматически погасив свет. Небольшой зал погрузился во тьму.
– Что это значит, Айрон? – Угрожающе прошипел Тимо, поднимаясь. Он был значительно выше и шире в плечах, чем хрупкий вампир, так что жест произвёл бы должный эффект, если бы Айрон не был раздосадован и разозлён не меньше.
– Это называется Правом Крови, Император. Там, среди звёзд, вы давно позабыли и отбросили эту древнюю магию, заменив её на более понятные права наследования и тому подобную чушь, но здесь, в Эргоне, всё ещё работают старые законы, по которым Владыка является Абсолютом и его желания неоспоримы.
– Я думал, ты утратил это право вместе с жизнью.
– И снова неверный ответ, Лайтонен. Жизнь высшего вампира сама по себе является противоречием, верно? Нас можно убить, но Натан не сделал самого главного – не развоплотил мою сущность, поэтому фактически я продолжаю являться Принцем Ночи, пусть трон и узурпировал сын. Он, к счастью, не придаёт значения мелочам и никогда не узнает об этом маленьком недоразумении, пока наши цели совпадают, поэтому будет продолжать думать о себе, как о единоличном правителе до тех пор, пока я не верну себе тело.
– В противном случае довершить начатое ему ничего не стоит, не так ли? – Понимающе хмыкнул Император. – Ты стал заложником времени, Айрон. Твои бренные останки находятся в распоряжении Натана, и если он что-то заподозрит, испепелить их дело пары минут.
– Раз ты всё понял, то должен сделать правильные выводы, Тимо. Мне наплевать, что там у тебя произошло с Суллой. По правде, мне наплевать и на неё и на Совет, пусть все провалятся в пекло! Называй меня эгоистом, но Айрон Эрик Кальвин-Марко Сольвейг всегда думал и думает только о собственной выгоде. Так же, как и ты, Император. Ты обещал себя Сулле? Это ложь. Кого пытаешься обмануть?! Сколько ещё времени понадобится, чтобы ты понял – я не предлагаю, а настаиваю. Потому что это нужно не только вашему ханжескому величеству, но и МНЕ, прах побери! Когда же эхо в твоей пустой голове донесёт до тебя этот факт?
Айрон перевёл дыхание и прошептал:
– Ведёшь себя, как ребёнок, отказывающийся поиграть с новой игрушкой лишь от того, что старую любил больше. Я не сильно отличаюсь от тебя. Я смогу понять, поэтому, Тимо Лайтонен, хватит ломать передо мною благодетельного и верного супруга.
– Айрон, почему я?
– Запомни одно – Принц Ночи не собирается снисходить до кого-то, кто ниже по статусу. Мы враги, верно, но мы РАВНЫ. Здесь и сейчас что нам мешает заключить перемирие, чтобы просто развлечься – без обязательств, без сопливых признаний в чувствах? И если я говорю, что хочу тебя, в этом нет ничего зазорного. Любовь? Да пошло оно всё во Тьму, Лайтонен! Неужели тебе, в твоей бессмертной и скучной жизни не хотелось совершить нечто безумное, отбросить условности и границы и сделать, наконец, то, что действительно по душе?
В синем взгляде напротив зажёгся коварный пламень с искрами лёгкого безумия и Лайтонен тихо сказал:
– Так упрашивать о близости… в этом весь ты, Айрон.
– А тебя всегда приходится тащить в постель за хобот? – Возмутился вампир. Его лица невесомо коснулись прохладные, бледные пальцы и дыхание предательски перехватило.
– Не возражаешь, если я ненадолго верну твой истинный облик? Странно разговаривать с незнакомым человеком.
– Кто собирается разговаривать, Лайтонен? – Айрон, схватив врага за галстук, притянул к своему лицу, заставляя наклониться и властно поцеловал.
…Стул жалобно поскрипывал под тяжестью мужчин. Тимо предоставил врагу возможность самому выбирать удобный ритм, в то время как его руки жадно скользили по гладкой, белой коже вампира, в упоительной ласке касаясь чувствительных сосков, перекатывая их между пальцами, пощипывая и прикусывая, то обводя твёрдые горошины языком, то нежно вылизывая, отчего Айрон, задыхаясь от наслаждения, двигался рваными рывками, свирепо, почти резко и Тимо понимал, что совсем скоро окончательно потеряет контроль, утонет в этом восхитительном огне, затеряется в глубине изумрудных глаз, слишком мудрых и понимающих. И почему-то он не желал спасения из губительного омута.
Владыка Эргона мучительно застонал, чувствуя, как пальцы Тимо ласкают его возбуждённый, влажный от выступившей смазки член в такт движениям, как он вскидывает бёдра навстречу Айрону, заставляя того принимать всё глубже твёрдую плоть врага. Так глубоко… сладко…
– Обними мои плечи, – прохрипел Тимо куда-то в шею Айрона, обдав кожу горячим дыханием. Вампир послушно вцепился в рубашку Императора, чувствуя, как Тимо поднимается на ноги. Краткий миг на весу и вот под лопатками Айрона твёрдая и шершавая поверхность столика. Жалобно всхлипнул – Тимо двигался яростными толчками, словно хотел пронзить насквозь, при этом задевая скрытую точку наслаждения, и Айрон выгибался, царапая ногтями столешницу, полностью во власти этих ощущений.
Их торопливое, сбитое дыхание вплетало в симфонию страсти всё новые и новые оттенки, сдавленный вскрик, шуршание одежды, влажные, непристойные звуки, с которыми враг всё глубже погружался в тело Айрона… всё это сводило с ума, так же, как неповторимый запах мускуса и секса, разлитый в воздухе. Обострённые чувства вампира улавливали малейшие его ноты, звуки, паутину лунного света на белоснежной коже врага, покрытой капельками пота, и он потянулся за ними, провёл самыми кончиками пальцев по шее Тимо и жадно облизал, наслаждаясь болью, исказившей безукоризненно прекрасные черты.
Лайтонен жесток, его никто не назвал бы мягким, особенно теперь, когда ему напомнили о поражении и после того, как своими глазами увидел возлюбленную с другим. От того, как он двигался, мощными толчками вторгаясь в упругую, тесную плоть, Айрон чувствовал боль и экстаз, смешанные в причудливых пропорциях.
Они вымещали свою злость на мир, разочарование и скорбь от своего бессмертного одиночества, пытаясь утолить жажду любви, хотя бы заменив её этим суррогатом и было так хорошо…
Предчувствуя волну оргазма, Айрон выгнулся в судороге удовольствия, закусив ладонь, чтобы не закричать, внутри зажглось огненное солнце и погасло, рассыпавшись искрами. Тимо содрогнулся, тихо, жалобно застонав, Айрон чувствовал, как он изливается внутри него обжигающими всплесками… а потом они долго переводили дыхание, боясь посмотреть друг другу в глаза.
…Когда за упрямцем захлопнулась дверь, на прощание звякнув колокольчиком, Айрон не торопясь выкурил оставленную сигарету и, морщась от неприятных ощущений в пояснице, поднял с пола и встряхнул пиджак, вынул из внутреннего кармашка мобильный телефон, по памяти набрал знакомый номер. Дождавшись ответа Луциана, без предисловий приказал:
– Найди способ связаться с Иллой в ближайшее время. У меня дурное предчувствие. Преждевременная смерть Императора может качнуть весы шаткого равновесия, поэтому не стоит медлить. Пусть присматривает за ним.
– Именно поэтому ты решил соблазнить его сейчас? Боялся, что не успеешь?
– Братец как был идиотом, так и остался, – раздражённо рявкнул в трубку Айрон, сминая в пальцах недокуренную сигарету. Угольки обожгли пальцы, но он не заметил этого. Слова Луциана неожиданно больно царапнули сердце.
– Воспользовался ситуацией и его слабостью, верно?
– Я просто устал ждать, когда он придёт ко мне. Устал наблюдать за тем, как этот недоумок убивает себя, сожалея о прошлом.
– Значит, всё кончено?
Айрон застыл, не обращая внимания на окрики Луциана, а затем и вовсе отключил телефон, тупо уставившись на дисплей дорогой модели. «Кончено»? Но это было не так. Это как в далёком детстве, когда крадёшь конфеты из буфета, ускользнув от бдительной няньки и они кажутся сладкими, гораздо вкуснее, чем разрешённый родителями шоколад за обедом. Раз попробовав, уже невозможно устоять.
Тимо не принадлежит ему даже после ночи, проведённой вместе, глупо было об этом думать. Айрон и не собирался, но почему-то в украденном шоколаде оказалась горчинка.
Что ж, он будет играть в эту игру столько, сколько сможет, потому что в постылой не-жизни не было ничего страшнее скуки, а без Лайтонена и их противостояния жизнь была пресной, бесцветной, словно кадры старого немого кино. Огонь, которым они так щедро делились друг с другом согреет Айрона до новой встречи с тем, кого Владыка Эргона ненавидел и любил всем своим чёрным сердцем. Эти два чувства заставляли его кровь бурлить и быстрее бежать по венам, а глаза – блестеть задором. И он боялся лишь одного – внезапно потерять нить, протянувшуюся между ними, от того было немного обидно, что Император никогда не узнает об этом и уж тем более не поймёт. Ведь он был до странности невинным.
====== Глава 17. Революция. Инструкция по эксплуатации. Часть 5 ======
Весь месяц Араши готовился к празднику Сотворения. Тщательным и подробным образом изучая последовательность ритуальных действий, он пришёл к выводу, что идеальной из возможностей можно счесть лишь одну – момент причастия, когда специально обученный служка подносит главам Великих Гнёзд чашу Изначальных, чтобы старейшины могли приобщиться к мудрости Драконидов, отведав воды из освящённого храмового источника, доступ к которому открывается лишь раз в полный Цикл.
Араши планировал вмешаться в церемонию, облачившись в белоснежную тунику служки, так что, когда наступил решающий момент и все без исключения старейшины испили из Чаши Истины, он сломал, разрушил вековую традицию, и, выйдя на середину площадки Верховного храма Ал-Хиссы, имеющего форму гигантского, многоступенчатого зиккурата, поднял руки, привлекая к себе внимание сотен тысяч хсаши, собравшихся в этот праздничный день у подножия величественного культового комплекса Храма Семи Изначальных.
Массы внизу пришли в движение, на огромных экранах, установленных по всему периметру площади Возъявления, хсаши наблюдали за тем, как сонное спокойствие церемонии непоправимо рушится и взволнованно спрашивали друг у друга, что происходит. Араши, игнорируя гневные и недоуменные восклицания старейшин, плавно завёл руки за голову, снимая белоснежный капюшон, скрывавший до селе черты его лица и сверкающие ослепительным золотом в полуденном мареве, волосы. Старое, уставшее солнце Ал-Хиссы тусклыми лучами отразилось в сапфирово-синих глазах, с цепким вниманием оглядывающих площадь, с испуганной робостью коснулось молочно-белой кожи, не свойственной смуглым хсаши, и вдруг спряталось за облаками.
– Великий народ Драконидов! Народ, благословенный мудростью и любовью Изначальных! Услышьте мои слова, ибо устами моими говорит сама Хъярра Милостивая.
Волнения на площади продолжались и было заметно, что практически абсолютное большинство хсаши заинтересованно внимали странному пришельцу, смело заявившему, что он говорит от имени богов. Араши с присущей ему тщательностью изучил психологию, культуру и религиозное мировоззрение народа Изначальных, он мог с уверенностью утверждать – ни один хсаши в здравом уме не посмеет приписать какие-либо свои убеждения, мысли и поступки воле Семерых и в этой особенности видел свой шанс ошеломить, заставить задуматься над теми словами, той простой, незамысловатой истиной, что он собирался донести до обычных хсаши, поэтому, выдержав драматическую паузу, продолжил свою речь, выдержанную в пафосном и высокопарном слоге в подражание религиозной риторике. Голос его, ясный и чистый, воспарил над гудящей толпой, сковал невидимыми цепями, заставил прислушиваться, ловить каждое новое слово, ибо никто не мог состязаться с Араши Йоненом в умении управлять одним лишь верно избранным словом, подчинить слушателя оттенками тона, внушить свои мысли и чувства, возжечь пламя революции в сердцах, направив его в нужное русло.
– Настало время подняться с колен, скинув ярмо власти Триумвирата, доказавшего свою беспомощность и бесполезность! Хъярра скорбит, видя, как угнетены и несчастны её возлюбленные дети. Великие Гнёзда утонули в роскоши и вседозволенности, тогда как менее богатые семьи вынуждены убивать новорождённых детей, потому что не в состоянии их прокормить! Эти чистые, невинные души взывают к отмщению, настала пора перемен!
Араши обвёл площадь пылающим взором, стояла оглушающая тишина. Замерли, поражённые священным ужасом, старейшины Гнёзд за его спиной, застыли охранники Храма, которых эфы послали разделаться с нарушителем порядка. Хсаши на площади поднимали лица к зиккурату Собора, пытаясь разглядеть маленькую фигурку на его вершине, облачённую в белоснежную тунику.
– Время пришло, – повторил Араши, театральным жестом вскинув руки к небесам нежно-салатового оттенка, с вереницей кремового цвета облаков и патетически воскликнул: – Доколе честные хсаши будут терпеть произвол Триумвирата, каждый цикл принося обильную жертву творящемуся беззаконию?! Доколе матери и жёны будут рыдать над могилами сыновей и мужей, погибших в бессмысленных войнах между Гнёздами, отстаивая право своих сюзеренов стать ещё на шаг ближе к правящей элите? Великая Хъярра плачет, так неужели хсаши настолько слепы и глухи в своей Матери, чтобы и далее продолжать её муки?! Грядёт новая власть, и это говорю вам я, Араши Йонен, посланник и глашатай Изначальных!
– Как мы можем верить тебе? – Выступил из кучки, в которую сбились напуганные, смятенные старейшины, глава рода Фархал. – Кто докажет, что ты действительно Избранный?
– Закономерный вопрос, – Араши надменно улыбнулся, продолжая смотреть прямо в глаза выступившему, не отворачиваясь от нацеленных на него взглядов. Он знал, что стоит дрогнуть, проявить нерешительность, и от него не останется даже воспоминания, поэтому не давал окружающим ни шанса, не допуская даже тени сомнения в том, о чём говорил. Залог любой успешной лжи в том, чтобы самому в неё поверить. – Думаю, мы выясним ответ на него совсем скоро. Внемлите, дети Изначальных! Истина, что вы искали, уже здесь!
Воздух за плечами Араши замерцал, будто плавясь, и любопытным, смущённым взглядам явились огромные, алые перепончатые крылья дракона. Каждая жилка была видна, каждая чешуйка, мерцающая приглушённым рубиновым сиянием! Араши повёл плечами и крылья послушно распахнулись за его спиной, тяжело хлопнув, развернулись во всю ширь, позволяя любоваться радужными переливами на нежной изнанке, мягкой и трепетной.
Слитный вздох пронёсся над площадью и неясно, чего было больше в этом звуке – восхищения, священного благоговения или страха. Хсаши, запрокинув головы, взирали на великое чудо, явившееся им, даже не подозревая, сколько подобных сюрпризов приготовил им новоявленный Владыка. Кто-то в религиозном экстазе восклицал:
– Великий Дракон! Тот, чья Тень накроет Галактику! Он пришёл! Славься!!
Однако многие хсаши колебались, растеряно озираясь вокруг, будто пытаясь найти подсказку, как быть? Принять ли на веру то, что случилось, или до конца отвергать, отрицать чудо, возможно, спасительное?
И паузу нельзя было затягивать, Араши понимал это. Его возможности в поддержании иллюзии были довольно скромными по сравнению с Лордами пятой Башни, и основывались, в основном, на вере людей в то, что они видели. Стоило лишь тени сомнения зародиться в сознании и крылья дракона померкнут, станут невыразительными, утеряв свою восхитительность, а посему он протянул к пёстрой, многоликой толпе, затопившей площадь у его ног раскрытые объятия, словно приглашая тех, кто готов доверить ему свои жизни и души в новый, блистающий мир.
– Вы устали от бесконечных войн за территории, которых становится всё меньше! Хсаши, дети Изначальных, единственное, что по-настоящему необходимо нашему народу – новые земли, на которых можно жить, а это именно то, чего хотят простые земледельцы и ремесленники. Я, Хаффиз Араши, Воплощение Великого Дракона, волей Хъярры Всемогущей проведу вас в эти новые миры.
Ропот стих, хсаши широко распахнутыми глазами следили за каждым жестом Избранника богов, и в каждом взоре светилась безумная надежда. Голос Араши, усиленный мегафонами, звучал ровно и мощно:
– Спросите себя, могут ли ваши лидеры предложить столь щедрый дар? Знают ли они, что за океаном безжизненного, беззвёздного пространства за пределами Триумвирата широко раскинулись иные миры? Зелёные планеты, пригодные для аграрных нужд, суровые миры, чьи недра полны полезными ископаемыми… Всё это богатство не востребовано людьми, которым жаль тратить средства на освоение целины и обустройство колоний. И таких планет, заброшенных, не нужных Империи Мэру – великое множество! Если для людей они всего лишь досадная трата времени и средств, то для хсаши – настоящее сокровище! И я готов подарить его вам!
Многоголосый рёв всколыхнул площадь. Араши победно улыбнулся и вдруг с нежно-салатовых небес на вершину зиккурата, в сопровождении электрических разрядов и оглушительного треска статики, спустились два столба ослепительно белого пламени. Эти исполинские колонны вошли в камень площадки по обе стороны от Араши, словно он стоял на пороге энергетической арки портала, способной перенести его в такое время и место, куда он сам пожелает. Все, кому довелось присутствовать на площадке, ощутили неимоверный жар, который должен был бы испепелить Воплощение Великого Дракона, но Араши, вместо того, чтобы рассыпаться золой и прахом на глазах испуганных подданных, даже не дрогнул. Казалось, будто он ожидал того, что произошло и действительно, его божественные союзники не могли выбрать времени лучше для своего появления, словно лишний раз подчёркивая его избранность.
Над площадью Возъявления раздался невыносимо прекрасный, мелодичный голос, услышав который, хотелось пасть на колени и раскаяться во всех совершённых в жизни грехах, залившись слезами, ожидая прощения. Очищающий белый огонь, спустившийся с небес врачевал души и сердца, напомнил каждому о том, что по-настоящему важно, о любви, доброте и сострадании.
– Я – Хъярра, Мать Сущего, и я подтверждаю каждое слово, сказанное этим человеком, ибо выбрала его Посланником, несущим свет и надежду возлюбленным детям моим!
– Я – Ххссийн, Отец Битвы, – от прозвучавшего следом голоса, казалось, завибрировал сам воздух, столько силы и мощи было в нём! – Я подтверждаю право этого человека говорить от имени Моего и благословляю хсаши на священный поход.
Голоса Изначальных слились, стали подобны грому, когда они торжественно возвестили:
– Да наступит новая эра!
Ослепительный божественный свет вдруг окутал Араши, с безжалостным рёвом устремившись в его хрупкое тело, заставив кожу светиться изнутри и она прямо на глазах стала покрываться изысканной вязью полупрозрачных чешуек-хэле. Герцог Йонен чувствовал странную тяжесть, будто небо упало на его плечи, придавив всем своим весом и стало трудно дышать. Воздух густым киселём заполнял лёгкие, тело пронзали разряды, смертельные для обычного человека, но Араши не мог открыть глаза, чтобы увидеть то, что приводило в священный трепет невольных зрителей творившегося чуда. Под сомкнутыми веками полыхало золотое пламя, испаряя невольные слёзы, а тысячи взволнованных хсаши на площади становились на колени, вознося жаркие молитвы Семерым.
