Текст книги "Игры престолов. Хроники Империи (СИ)"

Автор книги: 5ximera5

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 55 страниц)

Фабио молчал, ибо именно так он и представлял себе развитие событий, но в словах собеседника чувствовалась безжалостная издевка, отчего возвышенные мечты и желания стали казаться детским бессвязным лепетом вроде: хочу, чтобы все жили счастливо.

– Пойми, свобода – она не что-то такое, что можно взять или завоевать, отобрав у кого-то другого… Свобода всегда с тобой. В тебе. Но вы так молоды, и вам некогда остановится и подумать над этим… Стирая границы между чёрным и белым, ты привносишь в упорядоченный ранее мир хаос и смятение. Всё это может закончиться лишь одним – войной, разрушением, кровопролитием, где нет победивших и проигравших. А те, кто возомнит себя первыми, примутся строить прежние границы, на этот раз, обагряя их кровью невинных жертв твоих бредовых идей о неосуществимом равноправии.

Фабио хотел возразить, но умозаключения отца были так просты и понятны, что казались истиной в последней инстанции. И от этого было очень горько.

– Значит, ничего нельзя сделать? – Прошептал юноша. – Всё это ни к чему не приведёт?

– Так устроена жизнь, малыш. – Пепельных волос Фабио коснулись ледяные пальцы, словно в утешение. – Думаешь, никто не пытался до тебя переделать мир? Эти попытки приносят лишь боль от потерь и шрамы, которые не заживают никогда.

– Ты говоришь так, словно сам пытался совершить…

– Подвиг? – В тишине комнаты раздался тихий, усталый смешок. – Это такая неблагодарная, грязная и страшная работа – совершать подвиги…

+++

Власть предлагала многие пути к достижению цели, открывала запертые до сего момента двери… У того, кто обладал ею, были все шансы влиять на ход истории и Фабио решил, что сам станет тем, кто будет вправе прокладывать новый путь. И если ради этого нужно изображать покорность и смирение – герцог Турио станет послушно склонять голову в присутствии Императора и наследника. До того, как не почувствует, что пора сделать свой ход.

Во время своих странствий Фабио побывал в шкуре пирата, охотника на вампиров, простого фермера и даже телохранителя. Он умел общаться с людьми самых разных сословий и даже сейчас, когда требовалось поддержать беседу с крестьянином, он находил нужные слова, чтобы расположить к себе собеседника, так что очень скоро разница между ними словно стёрлась и человек напротив стал говорить легко и свободно.

– Местные стараются не приближаться к тому дому, и, тем более, что-то брать оттуда. Проклятое место.

– Глупые суеверия, – фыркнув, отмахнулся Фабио, и весь следующий час ему пришлось выслушивать разнообразные байки и легенды, связанные с покинутым поместьем. В первые годы, когда дом Эшли пустовал, вокруг него ещё не было такой зловещей ауры и люди могли спокойно входить в ворота с гербом леопарда, чтобы поживиться оставленными там сокровищами, но… ничего хорошего из этого не выходило. Кто-то умер от губительной скоротечной лихорадки, когда принёс домой украденную вазу, у кого-то сгорел дом со всем имуществом и родными, кто-то просто погибал при странных обстоятельствах, или, отчаявшись ждать неминуемой кары, сводил счёты с жизнью самостоятельно. И каждый раз, а их было много, украденные предметы исчезали, словно возвращаясь домой. А лет сто назад туда и вовсе стало сложно войти. На любопытные расспросы Фабио трактирщик отвечал, слегка понизив голос, будто боялся, что мстительные духи подслушают их разговор:

– Дед мой видел однажды ночью, как в той стороне поднялось зарево, как от пожара, только синего цвета. Многие тогда решили, что конец пришёл старому дому, даже не утро всей деревней отправились посмотреть на пепелище, да только всё осталось, как прежде – и сад, и ворота и замок… нельзя только подойти ближе. Словно что-то отталкивает. Ну и оставили как есть. Но с тех пор там стали появляться призраки.

Фабио не нужно было ничего говорить, достаточно лишь скептически приподнять бровь и мужчина сам стал торопливо рассказывать то, чему сам был свидетелем.

– Клянусь Семерыми, ваше высокоблагородие! Вот этими самыми глазами видел! Дело было в пору моего детства. Тогда почти все мальчишки моего возраста хоть один раз да ходили посмотреть на поместье, пробовали даже пройти сквозь прозрачную стену, ну, чтобы похвастаться перед девчонками. Стояла полночь, когда я собирался уже возвращаться в деревню, как вдруг в глубине сада появилось страшное голубоватое сияние, и из него вышла женщина неописуемой красоты!

– Кто же это мог быть? – Фабио отпил крепкого эля и даже прищурился от удовольствия. В мистику он не верил и полагал, что всему в этом мире найдётся вполне понятное рациональное объяснение, но трактирщик, несомненно, обладал даром рассказчика и слушать его истории было одно удовольствие.

– Знамо дело – Хозяйка!

– Она сказала что-нибудь? Пророчество, проклятие?

– Нет, господин. Она была слишком далеко, чтобы я мог что-то услышать, к тому же, сердце билось так часто, что я не слышал ничего, кроме шума в ушах. И скажу я вам, прекрасней женщины не видел свет! Вся будто соткана из лунного света, словно ночная фея из сказок.

– Видели только женщину?

– Нет, с нею ещё бывают мужчина и мальчик. Они живут своею жизнью, эти призраки. Разговаривают между собой, играют с ребёнком… а один раз рассказывали, будто видели фигуры военных.

– Ага, – медленно произнёс Фабио. Мысли его лихорадочно метались. Чем могут быть эти призраки? Голограммами? Памятью старого места, в котором разыгралась трагедия? Хрономиражом?

– Значит, если смотреть издали на особняк, то можно подсмотреть за жизнью его призрачных владельцев, а вот попытка проникновения карается на месте?

– Истинно так, милорд.

– Забавно. – Фабио, расплатившись, вышел из заведения. Куда идти он уже знал и добрался до искомого холма без всяких затруднений. К тому времени перевалило за полдень и солнце немилосердно припекало, так что начальник «Акелла», не долго думая, расстался с кителем и расстегнул первые две пуговицы форменной рубашки. Стояла выматывающая духота, как перед грозой, хотя на небе не было видно ни облачка.

Ворота в имение Эшли искореженными под воздействием времени решётками всё ещё цеплялись проржавевшими креплениями за выщербленные каменные стены. С изображения леопарда осыпалась вся позолота, но герб до сих пор был узнаваем. Высокая каменная ограда, увитая плющом и побегами диких роз не являлась неодолимой преградой даже для Фабио, что уж говорить о любопытных мальчишках, однако зелёные плети, карабкающиеся вверх по сколотым камням, выглядели нетронутыми. Принц сделал шаг в сторону ворот… и его со страшной силой отбросило назад, так что, пролетев пару метров, герцог Турио весьма чувствительно грянулся о землю, каким-то чудом разминувшись с торчавшим из оной грозного вида камнем. Закашлявшись, начальник «Акелла» помотал из стороны в сторону головой, но чёрные круги, плавающие перед глазами, не торопились исчезать. С трудом собрав себя в коленопреклонную позицию, а затем и встав на ноги, Фабио сдавленно просипел:

– Что за… так это не глупые россказни?

Вход действительно был запечатан, и, воспользовавшись одним из сегментов своего металлического веера, Фабио активировал заклинание, позволяющее видеть энергетические потоки, а в следующую секунду изумлённо присвистнул. Кто бы ни сотворил подобное – он был чудовищно силён! Мощнейший барьер, окружавший Дом Эшли полупрозрачным энергетическим куполом, захватывал не только поместье, но и обширный парк, и, судя по отличной сохранности, регулярно обновлялся его контур. По крайней мере, в привратной зоне поле было особенно сильным.

Однако, в деревне находили смельчаки, по словам трактирщика, проникающие в парк даже через невидимую и каменную преграды. Значит, кажущийся монолитным купол, должен иметь изъяны и достаточные, чтобы мог пролезть любопытный мальчишка. Фабио двинулся вдоль стены, предусмотрительно соблюдая безопасное расстояние от сердито потрескивающего барьера, и чем дальше уходил он от ворот, тем сильнее страдала целостность купола. Должно быть, неведомый охранник уделял особое внимание лишь парадному входу.

Энергетическая стена выглядела словно старое, потрескавшееся стекло – она всё ещё выполняла свои функции, но, преимущественно у земли, начали появляться широкие трещины. В конце концов, принцу удалось найти довольно сильно разрушенный участок и ему пришлось пожертвовать безупречной белизной рубашки и чистотой брюк, чтобы переползти, уподобившись ящерице, на другую сторону. Разумеется, он мог бы попытаться разрушить барьер и, возможно, сил для этого у него хватило бы… но кто поручится, что не существует незамеченной им сигнализации, сообщающей владельцу поместья о проникновении незваного гостя?

Решив не возвращаться к воротам, Фабио с лёгкостью перемахнул через медленно разрушающуюся каменную стену и углубился в разросшийся до неприличия, заброшенный парк. Когда-то, несомненно, здесь было очень красиво. Ухоженные клумбы, журчащие фонтаны, искусственные каскады водопадов, искрящихся на солнце бриллиантовыми брызгами… Цвели диковинные цветы, за которыми кропотливо ухаживали садовники, ажурные скамеечки стояли в тени раскидистых крон деревьев, а по посыпанным мелким речным песком дорожкам гуляли прекрасные дамы под кружевными зонтиками, бегали смеющиеся дети, играющие в догонялки, серьёзные кавалеры обсуждали новости политики и светскую хронику… Теперь же парк представлял собой унылое, мрачное место, где дикие травы полностью скрыли под собой аккуратные клумбы, кроны деревьев, никем не ухоженные, сплелись ветвями, образуя странный шатёр, сквозь который робко проглядывали солнечные лучи. Чаши фонтанов стояли пустые и многие из них оказались разбиты. Печальное, полное таинственных и мистических шорохов место, где властвовали тени прошлого.

Время от времени Фабио замечал среди сочной зелени вьюнка и плюща застывшие белокаменные изваяния нимф и дриад, словно охраняющих сей заповедный уголок. Они провожали незнакомца, безнаказанно вторгшегося в их владения, укоризненными взорами слепых глаз и в них чудилась Фабио некая враждебность.

Вскоре герцог Турио вышел на дорогу, ведущую к печально известному особняку. Ему показалось даже, что стало легче дышать. Всё-таки полу-тёмный парк и его безмолвные сторожа, замершие в вечности, создавали довольно-таки угнетающее впечатление, хотя он и не верил в мистическую и зловещую ауру этого места.

Старинный дом – внушительное здание с вычурными башенками, колоннами и нишами, в которых, опять же, стояли статуи, на сей раз изображавшие отнюдь не лесных фей, а родоначальников Дома Эшли. Они встречали всех, кто приходил сюда – мудрые старцы со свитками в руках, суровые воины, опирающиеся на энергетические копья, прекрасные женщины… Время безжалостно выщербило камень, покрыло его сеточкой трещин и сколов, так что от былой красоты мало что осталось. На фронтоне двери – стилизованный леопард, обнимающий передними лапами щит с тремя лилиями. Дом Эшли восходил своими корнями к старейшей династии Эгеров, первых галактических правителей.

Фабио, запрокинув голову, посмотрел на окна последнего, третьего, этажа. В них ослепительными бликами отражалось солнце, кое-где проваливаясь во тьму, щерившуюся разбитыми осколками. На неприступную крепость поместье мало походило, скорее – на загородное имение, в котором так приятно отдохнуть от вечной суеты столицы и проникнуться неторопливым течением деревенской жизни.

Поднявшись по израненным временем мраморным ступеням, безжалостно раздавив робкий одуванчик, пробившийся между разошедшихся плит, Фабио толкнул двери, не надеясь, впрочем, на скорую капитуляцию столь сурового дома. К его удивлению тяжёлые створки, обитые позеленевшей бронзой с чеканкой, послушно отворились в затхлую и мрачную залу холла.

====== Глава 15. Дом с привидениями. Часть 4 ======

Свет с трудом пробивался сквозь рваные лохмотья, оставшиеся от тяжёлых гардин некогда алого цвета. Сейчас же это были просто грязные тряпки, в которых поколения пауков плели свои сети. Старый, оставленный всеми дом грустил и скучал в одиночестве, тихонько скрипел половицами, вздыхал сквозняками в давным-давно нечищеных дымоходах, в которых истлела сама зола… Всё здесь носило следы запустения и разрухи.

Шаги Фабио подхватило робкое эхо, когда он направился к парадной лестнице, разделяющейся затем на два крыла, ведущих в галерею этажом выше. Осторожно ступая по останкам и фрагментам ковровой дорожки, устилавшей ступени из светлого эсилианского мрамора, принц взошёл на площадку, над которой, в тяжёлой бронзовой раме висел семейный портрет последних членов Великого Дома Эшли. Света было недостаточно, чтобы должным образом разглядеть все детали и потому, прошептав коротенькое заклинание, Фабио создал магического светлячка. Маленький шарик, сияя, воспарил над картиной…

С портрета на принца смотрела изумительно красивая женщина. Аристократические черты лица, тонкая, миниатюрная фигурка… У неё были длинные, пышные волосы насыщенного медного оттенка, забранные в сложную, высокую причёску, украшенную сверкающей диадемой, инкрустированной тёмными рубинами, подчёркивающими глубокий алый цвет губ красавицы, в уголках которых притаилась злая, жестокая улыбка. Возможно, кому-то она и могла показаться очаровательной нимфой, но в тёмных, непроницаемых глазах Эллеоноры Эшли царила тьма. Облачённая в платье багровых тонов, она сидела в большом, массивном кресле, как глава Дома, а на её коленях удобно устроился милый мальчуган в матроске и коротких штанишках. Альфред – само воплощение юности и невинности, счастливо улыбался, а на его бархатных круглых щёчках играл здоровый румянец.

Фабио приказал огоньку подняться выше, чтобы сорвать покров тайны с последнего из Дома Леопарда, встретить насмешливый, знакомый взгляд вождя мятежников Тейна Лораса, но как бы ни старался магический светлячок, фигура мужчины за троном Эллеоноры продолжала скрываться во мраке. Полотно было сильно повреждено и по какой-то случайности время не затронуло изображение главы Дома.

«Наверняка, в особняке найдутся и другие его изображения», – стараясь скрыть разочарование, бодро решил Фабио и направился на галерею. Здесь царил страшный беспорядок, так, словно дом покидали в спешке: лежали тюки с какими-то вещами, громоздились стопки истлевших книг, стояли в ряд явно коллекционные вазы… Слуги старательно подготовили всё самое ценное к вывозу, но, видимо, за вещами никто так и не приехал. Фабио с любопытством заглянул в оружейную, повертев в руках лазерный карабин с разрядившейся в незапамятные времена батареей, отметил неплохую коллекцию вибро-клинков и боевых алебард с итронным напылением. Такие уже давно не выпускались, да и эти экземпляры сохранились в удручающем состоянии, как, впрочем, и само поместье.

За окнами неотвратимо темнело, низко висящее над горизонтом солнце посылало свои прощальные лучи, косыми столбами багрового, зловещего света падавшими сквозь окна дома. Фабио шествовал анфиладой покинутых комнат, вышел в широкий коридор, напоминающий затхлый склеп. Казалось, ещё немного, и он действительно поверит в призраков, оживающие воспоминания, притаившиеся в густых тенях наступающей ночи. Тишину обнаруженной им библиотеки можно было сравнить с могильной. Бесконечные ряды стеллажей, полки, шкафы, витрины с запылившимися стёклами. Фабио преследовало навязчивое чувство, будто кто-то пристально наблюдает за ним. Передёрнув плечами, принц оглянулся. Разумеется, за спиной не было никого. В читальном зале стояли два больших кресла с проеденной молью и жучками обивкой, журнальный столик с вазой, в которой вот уже несколько столетий нашла своё пристанище мумия иссохшего букета. Опавшие лепестки чёрными хлопьями падали на страницы книги, хозяева которой отлучились, казалось, на миг, а прошла уже целая вечность. Остро блеснуло что-то, отразив свет магического огонька. Застеклённая рамка с голофотографией.

Фабио стёр слой пыли и велел светлячку подплыть ближе, а в следующий момент у него перехватило дыхание: с фотографии на него смотрел отец, обнимающий Эллеонору Эшли, державшую на руках свёрток с новорождённым Альфредом. У Тимо Лайтонена был вид бесконечно гордого отца и счастливого мужа. На памяти Фабио, насчитывающей уже полторы сотни лет, отец никогда не улыбался так – светло, мягко, ласково. Словно ему принадлежит величайшее сокровище во всех мирах. И для Тейна Лораса, неизвестного, безродного солдата с границ обитаемой вселенной, так всё и было. Он выглядел иначе, чем сейчас – короткие, золотистого цвета волосы, легкомысленная прядка, падающая на синие, лучившиеся счастьем глаза, нет горьких складок у губ и морщинок в уголках глаз… Молодой, красивый, полный жизни и надежд, открытым взглядом смотрел он со снимка, будто бросая вызов всему миру. Тейн Лорас, Тимо Лайтонен… сколько имён сменил он за всё это время? Какие несчастья и утраты заставили его волосы поседеть, а душу – закрыться в стальную раковину доспехов? Почему в его улыбке нет и тени прежнего счастья и тепла? Император Галактики, совершенный, идеальный во всём, безжалостный, мудрый, прекрасный, бесконечно ледяной… Отец.

Фабио горько рассмеялся. Он прижимал к груди найденную фотографию, будто пытался скрыть, спрятать глубоко внутри только что сделанное открытие. Как же он был слеп! Как все они – принцы и принцессы Короны – были всё это время слепы и глухи к тому, кто привёл их в этот мир. Они хотели от него чего-то, требовали, сердились, если не получали нужного ответа… А отец молча сносил все их капризы, учил, если было нужно, порой – жестоко. Готовил к жизни и тем ударам, от которых пострадал сам, надеясь, что на длинном пути им повезёт больше, что им не придётся преждевременно стареть и взваливать на себя неподъёмный груз забот… Он любил их, пусть и не показывал этого, потому что проявление чувств для Владыки Галактики – непозволительная роскошь, словно сигнал для врагов – вот моё слабое место! Ответили ли они на эту невысказанную любовь? Сделал ли это сам Фабио?

Это не Тейн Лорас был вождём. Совсем не он. Глупо возглавлять сопротивление против себя самого. Значит, оставался лишь один кандидат на эту роль. Отняв от груди снимок, Фабио посмотрел на свёрток в руках женщины. Альфред Эшли, наследник крови Эгеров, первенец и законный сын Тимо Лайтонена. Законный! Рождённый в браке от женщины знатного рода и если отец не был дворянином, то его сын считался таковым автоматически, ибо в те времена род передавался не по отцу, а по матери. Альфред – настоящий, истинный наследник Империи, вот почему его портреты украшают знамёна мятежников. Они – его непризнанная армия и он готов к нападению. Осталось немного, почти все приготовления завершены и если ничего не предпринять в самом ближайшем будущем, Империю ждёт крах и гражданская война.

Сказать, что Фабио был напуган сделанным открытием – не сказать ровным счётом ничего! Он был в ужасе! Почему Араши ничего не докладывал отцу, позволил всему зайти так далеко? Или он заодно с Альфредом? Почему настоящий наследник таится, вместо того, чтобы в открытую предъявить свои права на престол?

Повернувшись, чтобы уйти, оглушённый откровением Фабио случайно задел плечом книжный стеллаж и среди рухнувшего на него водопада пыли, паутины и пергаментной трухи под ноги принцу упала небольшая деревянная шкатулка. С трудом заставив себя расстаться с голоснимком отца, Фабио поднял свою странную находку и положил на столик. Внутри оказалась пачка писем. Самых обыкновенных, написанных от руки корявым детским почерком. С любопытством принц развернул одно из таких посланий. Буквы уже почти выцвели, однако эмпату, каким являлся Лестер Турио Барр Амадо, не нужно было читать, чтобы понять смысл послания. Маленький Альфи писал, как соскучился по маме и папе, как хочет, чтобы они снова были вместе. Он старательно выводил крупными буквами, как сильно любит своих родителей, даже пытался рисовать на полях – неумело, но с детской, чистой верой в то, что когда-нибудь они снова встретятся, а тот злой человек, что забрал его к себе, будет наказан.

Но с каждым новым письмом детская надежда умирала, угасая, точно догорающая свеча. Одинокий мальчик, презираемый, отвергнутый всеми, свою глубокую тоску мог доверить только письмам, которые никто и никогда не прочитает, потому что у изгнанных из галактики родителей не было адреса, на который можно было отправить эти наполненные поистине недетским горем послания. С каждым разом боль его становилась острее, он взрослел и понимал, что остался совсем один, что ему не помогут, и он до конца своих дней будет вынужден терпеть издевательства и унижения, которым ежедневно подвергал его Кан Сатор. И в какой-то момент боль эта превратилась в ненависть, неприкрытую, чистую, и она огненным безумием разрывала Альфреда на части. Отравленный собственной жаждой мщения, одержимый неутолимой страстью вновь воссоединиться с родителями… чтобы медленно, мучительно убивать их. Он сожалел только об одном – что не умеет воскрешать, дабы муки Эллеоноры и Тейна, невольно ставшими причиной его страданий, длились вечно.

Если у Альфреда и был Дар, то только проклинать. Он делал это с изощрённостью художника, творящего картину кровью и слезами своих жертв. Кан Сатор породил чудовище, извратив, сломав и опорочив чистого ребёнка, но в оставленных письмах ненависть к Императору была не столь яркой – Фабио чувствовал это и с каждым ударом сердца боль Альфреда вонзалась в сознание принца, как раскалённый до бела нож, яд его безумия проникал в кровь и отвращение к этому заставило пальцы Лестера разжаться, выпуская пачку бумаг. Облегчение было настолько невыносимым, словно он, задыхающийся в заколоченном гробу, вдруг оказался освобождён, но это было только эхо тех чувств, что испытывал несчастный лорд Эшли. Какой же ад носил он в себе всё это время? Сколько веков провёл, упиваясь этой беспросветной тьмой, находя наслаждение в одной лишь мысли – отомстить?! Не Кану Сатору, сделавшему его таким – Тейну Лорасу и Эллеоноре Эшли, давшим ему жизнь.

Знал ли он, что в его письмах истинным было лишь презрение к себе?

====== Глава 15. Дом с привидениями. Часть 5 ======

Фабио не смог заставить себя ещё раз прикоснуться к бумагам. Он всерьёз опасался, что если ещё хоть на секунду впустит в себя весь этот кошмар, его вывернет наизнанку. Оглянулся – ему показалось, что в библиотеке стало темнее, будто зловещая тень Альфреда, словно клеймо, легла на это место. Светлячок медленно двигался в сторону двери, хотя Фабио не отдавал такого приказа. Либо его контроль ослаб под влиянием сильных эмоций, либо в комнате был незаметный сквозняк, по течению которого и плыл магический шарик света. Проследовав за ним до самой секретной панели, рассохшейся от времени и переставшей быть тайной, принц с некоторым трудом, но всё же смог попасть в коридор, ведущий куда-то вниз. Планировку дома он не изучал, но и не нужно быть гением, чтобы догадаться – тайник расположен ниже уровня подвала. Здесь было тепло и сухо, никакой пыли, паутины, драных драпировок и прочих декораций к дешёвому ужастику. Комната, в которую, в конце концов, попал Фабио, тоже нельзя было отметить чем-то необычным… кроме аккуратных рядов папок, стоявших в специальных ячейках. Что это? Секретные документы? Почему они находятся здесь, а не в рабочем кабинете? Возможно ли, что из-за особой ценности, что они представляли?

Уже опасаясь новых открытий и каким-то непронумерованным чувством ощущая, что сюрпризы на сегодня ещё не исчерпаны, Фабио раскрыл первую папку. Счета, счета, счета… Описи, ведомости, информация по поставкам оружия, продовольствия, медикаментов, расходы на пошив униформы… Создавалось впечатление, что Эшли создавали, по крайней мере, армию и, глядя на суммы, стоявшие в строгих графах отчётов, по всей видимости, так оно и было! Откуда у умирающего, обедневшего Дома такие гигантские средства?! Да на эти кредиты можно построить и оснастить около десятка линейных кораблей класса «Затмение», вдвое большего количества кораблей поддержки типа «Грифон» и «Стилет», с новейшим по тем временам вооружением и полным экипажем. Очень и очень немаленький флот. Возможно ли сохранить в тайне настолько масштабные траты и приготовления?

Однако следующая папка содержала в себе сведения гораздо более важные. На первый взгляд – ничего не значащие чертежи и схемы, поэтажные планы каких-то строений, но так могло показаться обыкновенному, «нормальному» человеку, который никогда не гулял по коридорам Девяти Башен, не поднимался по витым лестницам, чьи перила были украшены застывшими в хрустале и топазе виноградными лозами, в которых любовно и тщательно были вырезаны каждый листочек, каждая прожилка на светящемся, прозрачном камне… Для того, кто никогда не бывал в Зале Семи Звёзд, где удивительные фрески менялись сами по себе, воплощая перед изумлёнными и восхищёнными взорами сцены из легенд и мифов; не помнил, как можно использовать многочисленные залы для весёлых и шумных игр с сокурсниками… Фабио помнил. Ему пришлось провести в стенах Девяти Башен Лиги Одарённых пятнадцать долгих лет и он сразу же узнал в технических чётких схемах до боли знакомые помещения.

Проектировочные, архитектурные проекты, эскизы и наброски внутреннего убранства, некоторые художественные элементы, вроде лепнины, тех же фресок и барельефов, всё! Даже расположение внутренних патио, бассейнов, учебных классов, комнат отдыха – под дрожащими от волнения пальцами, листающими отлично сохранившиеся, благодаря сухой атмосфере, бумаги, творилась история создания Лиги. Пометки на полях, сделанные чётким почерком отца, исправления, внесённые им, краткие, корректные указания для рабочих… И тут же – выполненные с изумительной тщательностью рисунки будущих гербов каждой из Башен, с подробным описанием предполагаемых размеров, материалов, толкования каждого символа. Он творил своё волшебство самозабвенно, отдаваясь ему полностью, без остатка! Любая, даже самая незначительная деталь, имела свой смысл. Фабио никогда раньше не задумывался, почему для обозначения рангов одарённых использованы не военные шевроны и знаки различия, а сложная, разветвлённая система, представленная веточками растений. Красивая, изящная, как и всё, что продумывал Тимо Лайтонен. Конечно, во времена создания Лиги к одарённым относились с опаской и недоверием, их боялись, как чего-то неизведанного, что нельзя загнать в привычные рамки обыденности и контролировать. Вполне логично было при создании новой организации всяческим образом подчеркнуть её отстранённости от любых проявлений милитаризма и возможной угрозы. Что может быть безобиднее, чем эмблема вересклета, закреплённая на левом плече? И только сами одарённые знали – этот символ принадлежит Башне телепатов и чем больше листочков на изумрудной броши, тем сильнее телепат.

Когда Фабио коснулся последнего тома на полке, воздух знакомо замерцал и в центре небольшой комнаты возникла объёмная голограмма. Затаив дыхание, принц смотрел на яростно спорящих людей. Одним из них был отец, а второй – суровый человек в печально известной мантии Ордена Инквизиции. Их разговор, состоявшийся более семи столетий назад, каким-то непостижимым образом вновь обрёл слушателей в лице заинтригованного Фабио.

+++

– …И не понимаю сути ваших обвинений, – скрестил руки на груди Тимо Лайтонен. Инквизитор едко усмехнулся:

– Лига Одарённых, как организация, слишком закрыта, что наводит на определённые подозрения.

– Сначала вы ограничиваете свободу одарённых в форме одежды, а теперь ещё смеете предъявлять свои дикие требования в нашем собственном доме?! Это, господин Родгай, нарушает все законы этики и морали, оскорбляет достоинство людей, заставляя чувствовать себя вторым сортом!

– Введение униформы – всего лишь разумная необходимость. – Оппонент не собирался сдавать своих позиций. – Если господин Лайтонен будет так любезен оглянуться вокруг, то он, несомненно, заметит тот факт, что его окружают НОРМАЛЬНЫЕ люди. И их больше, значительно больше, чем одарённых, и если бы не особая форма одежды, медальоны и прочие специальные символы, вы бы ни за что не догадались – сканирует ли ваши мысли стоящий рядом человек! К тому же, из-за некоторых физиологических особенностей, перчатки защищают излишне чувствительных телепатов от неконтролируемого потока информации извне, не так ли?

– Предоставьте этот вопрос решить Совету Лиги, и вовсе не стоит пугать честный народ эфемерными угрозами со стороны одарённых! У нас есть своя этика и нормы, за которые не выходит ни один представитель Лиги, когда он находится в мире НОРМАЛЬНЫХ, как вы смели выразиться, людей! – Тимо слегка повысил голос, но всё же смог удержать в узде бьющее через край раздражение.

– О?! – Вскинул брови Инквизитор. – Совет Лиги? Совет Девяти Башен? Разве одарённые не являются подданными Империи? А если это так, то выше всяких придуманных вами советов и сборищ по-прежнему стоит Его Величество Император Галактики!

– Это так, – не стал возражать отец, но синие глаза гневно вспыхнули, словно он вёл борьбу одновременно с собственными убеждениями. – Однако ни вы, ни кто бы то ни было из политиков и чиновников, не составили себе труда понять всю сложность управления таким многогранным социумом, каким является Лига! Вы всё время пытаетесь запихнуть нас в привычные для себя рамки, поставить для нас такие же границы, которые стоят перед вами, но истина остаётся прежней. Для вас одарённые – странный, непонятный народ, обладающий неведомыми, а потому заранее зловещими силами, но вы не оставляете попыток измерить нас своей убогой системой ценностей!

– Не нужно мне доказывать, какие пушистые и невинные овечки эти ваши одарённые! – Инквизитор ткнул длинным пальцем в грудь Лайтонена и сузил серые глаза. – Я работаю в Круге двадцать с лишним лет и могу вас заверить – в человеческой природе заложено использовать сверхсилы для противозаконных деяний! И таких случаев я повидал достаточно! Будь то безобидная домохозяйка, открывшая в себе способность воспламенять взглядом или старик, бьющий соседские стёкла усилием мысли… Все они, рано или поздно, совершают преступления, ослеплённые вседозволенностью! Ну а вы предлагаете собрать все эти аморальные личности в одном месте, да ещё и наделить их правами наравне с обычными законопослушными гражданами!

– Я согласен, есть некоторые трудности с неинициированными одарёнными, – нехотя признал Тимо, но в его красивом лице по-прежнему читались вызов и уверенность в себе. – Но даже в этом вы не хотите сделать шаг навстречу! Мы могли бы решить проблему с помощью новой программы Поиска, прототип которой я представлял Правительству целых пять лет назад! Система действительно работает и позволяет выявлять у людей не только наличие Искры Дара, но даже зачатки латентных способностей, а специалисты из числа Лордов могут со стопроцентной вероятностью установить – раскроются ли они в будущем или нет. Но Император наложил на проект Поиска вето! И Круг продолжает ссылать в колонии и концлагеря одарённых, которые по незнанию или случайности принесли неумышленный вред! И это тогда, когда они могли бы получить гарантированное образование в Башнях Лиги, научились контролировать свой Дар и больше не представлять опасности для окружающих!