Текст книги "Игры престолов. Хроники Империи (СИ)"

Автор книги: 5ximera5

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 55 страниц)

– Не делай этого.

Джейнно недоумевающе обернулся, от неожиданности спросив:

– Почему?

– Я дал ей ключ. Они вместе, прямо сейчас. Не мешай им своей ревностью.

– Не понимаю, о чём ты говоришь. Эта женщина опасна, она…

– Джей. – В голосе Браниха зазвенела сталь. – Отпусти его. Эвазар никогда не станет твоим так, как ты того хочешь. Ты не сможешь быть постоянно рядом с ним, а Тагира – да. Если тебе так уж захотелось мужчину, пойди и разбуди своего Фетта.

Кровь бросилась в лицо принца, он размахнулся и ударил брата по лицу. Браних не стал уворачиваться, позволив Джею выместить всю свою ярость и гнев не на безвинных солдатах, а в своих силах Адмирал был уверен. Но, вопреки его ожиданиям, герцог Фаул опустил руки, резким жестом вырвав карту из паза на консоли.

– Сам догадался, или Грель подсказала?

Браних смущённо кашлянул, потерев переносицу. После долгого и обстоятельного рассказа о побеге из Дворца (на память старший принц никогда не жаловался и смог передать все диалоги в совершенстве), жена подтвердила его опасения, и подсказала правильный ход. Конечно, это подразумевало определённую жестокость для такого человека, как Джейнно Фаул, практически лишённого возможности любить и чувствовать, как нормальные люди, но через это было необходимо пройти и, видимо, сам Кровавый Палач понимал это.

– Впрочем, какая разница? – Спросил он горько. – Не волнуйся, я не стану творить глупости, ведь я уже взрослый мальчик и отец не сможет больше прикрыть меня, так ведь?

Браних молчал, разглядывая носки своих сапог. Ему нечего было ответить. Вдруг Джейнно сказал:

– Слушай, Бран. Можешь ли ты себе представить мир, в котором Грель была бы женой другого? И что бы ты сделал, если бы лишился её?

– Я не особо умён, но, думаю, после всех моих попыток завоевать её, если ничего не измениться, я буду вынужден смириться.

– Значит, твоя любовь к ней и вполовину не так велика, как моё чувство к Заре. Он – всё для меня. Он – суть моей жизни, её смысл и великое призвание. Понимаешь ли ты, сколько усилий нужно приложить, чтобы просто дышать, зная, что он принадлежит другому?

– Никто не требует от тебя столь безрассудной, фанатичной преданности. Эвазару нужна женщина, способная родить наследника, а не сомнительная связь с мужчиной, да ещё и братом.

– Я знаю! – В этот сиплый, надорванный крик Джейнно вложил слишком много отчаяния, оно зазвенело между ним и Бранихом тугой натянутой струной, оборвавшейся с жалобным стоном, эхом повторившим: – Знаю…

– Мне жаль, Джей. Правда, жаль. Это всегда тяжело, принимать своё поражение. Ты никогда не проигрывал на поле боя, так что подобный опыт в новинку. Сохрани это чувство, помни о нём и только тогда станешь истинным полководцем, не уповая на свою сверхсилу и божественные возможности, а руководствуясь исключительно опытом. Не повторяй тех же ошибок с теми, кто тебе дорог. Пусть это будет Кэтрин Старр или Иеремия Готфорд… не важно.

Джейнно цинично усмехнулся:

– Очень трогательная речь, брат. Не волнуйся, я всё сделаю так, как сочту нужным, а это… – герцог Фаул покрутил вокруг пальца цепочку с ключом-картой, – мне больше не нужно.

Пластиковая пластина с лёгким звоном упала между принцами. Джейнно развернулся и пошёл прочь – идеально ровная спина, горделиво расправленные плечи, но Браниха нельзя было обмануть подобным маскарадом. Со вздохом сожаления он подобрал карту и, по-прежнему молча, ушёл в противоположном направлении.

+++

Матиас созерцал тьму внутри себя. В ней открывались всё новые глубины, будто слои реальности, и он спускался по ним, как по ступеням, чувствуя всё тот же непреодолимый холод, но теперь уже почти не обращая на него внимания. Со временем страх, владевший им, отодвинулся на задний план, став несущественным по сравнению с новыми открытиями, что Матиас совершал, находясь между сном и явью. Погружаясь в наркотическое опьянение, он мог менять местами чувства, осязать цвет и пробовать на вкус звук. В своих видениях он всё чаще видел не людей, как прежде, и даже образ Лукаса потускнел, перестав мучать чувством вины, к нему не приходил призрачный Альфред и не были слышны голоса Иохима и Лиандры… Матиас видел светящиеся линии, протянувшиеся в бесконечность. Толстые, тонкие, завивающиеся спиралью, переплетённые между собой – царство нитей, струн и целых канатов, имеющих различные цвета и формы. Некоторые были исключительно яркими, ядовито-цветными, другие – напротив, казались тусклыми, словно угасающими. Были и такие, чей свет напоминал пробивающееся под ледяной коркой мрачное сияние, слишком холодное и прекрасное. Такие нити были ему особенно интересны. Он следовал за ними, чуть касаясь пальцами, и не видел им конца, тогда как другие линии либо вплетались в общую канву мироздания, либо бесславно гибли, истончаясь и теряя свой свет. Он научился понимать тайный язык, на котором беседовала с ним вечность. Понял, как можно разделять время не только на будущее, прошлое и настоящее, а на сотни, тысячи и миллионы различных составляющих, в каждой из которых линии образовывали всегда новый рисунок. Разум его легко воспринимал все существующие комбинации, хотя Матиас и подозревал, что в обычном состоянии вся идущая через его существо информация за секунду сожгла бы мозг в яркой и мучительной вспышке.

Но вдруг его уединение было нарушено. Нити сплели вокруг него тесный кокон, сквозь который стали пробиваться звуки голосов, идущих откуда-то с далёкой поверхности бытия. Матиас нашёл одну из знакомых нитей и, словно дайвер по страховочной верёвке, поднялся вверх, оставив позади меркнущее без его внимания соцветие струн.

– Лорд Вэндел, вы должны вызвать целителей, помните?

– Я… бедный мальчик! Что они сделали с ним?!

– Лорд, прошу вас, сейчас не время.

– Конечно, понимаю и приношу свои извинения, но боги-боги, как такое могло произойти?

Лица Матиаса коснулись тёплые, сухие пальцы и любимый голос произнёс:

– Я больше никогда не отпущу тебя.

Приоткрыв слезящиеся глаза, привыкшие к темноте изнанки мироздания, Матиас слабо улыбнулся.

– Я дома.

+++

Хаашим шёл через ледяную пустыню, всё заметнее отставая от основной группы воинов. Если он не поторопится, его могут счесть погибшим и улетят, не дождавшись. Далёкие огни космодрома то и дело пропадали за бешеной метелью, не собирающейся отпускать свои жертвы и тогда на долгие, наполненные стылым страхом минуты Хаашим терял ориентир в пространстве, окружённый снежным бураном. Девочка на его руках сонно вздохнула, вцепившись замёрзшими пальчиками в жёсткую форму хсаши. Она была такая маленькая, но без жалоб и нытья выносила все тяготы похода. Он уже знал, что её звали Франдэ и она ни разу не слышала о женщине, по имени Хельга. Поборов невольное разочарование, Хаашим на каждом привале отдавал своей попутчице долю чёрствой, невкусной еды, нужной лишь для того, чтобы организм продолжал бороться и вырабатывать энергию и тепло, следя за тем, чтобы Франдэ съела всё до крошки. Самому ему урезанного рациона едва хватало, но он не стал просить никого из отряда о помощи.

Сначала они беседовали на каждом привале, и пусть Хаашим немного коверкал слова чужого языка, Франдэ его понимала и отвечала на все вопросы, а уж из неё самой «почемучки» сыпались, как из рога изобилия. Но всё чаще девочку клонило в сон, и последние часы она вообще не разговаривала, прижимаясь к тёплому боку хсаши в попытках согреться.

В конце концов, она ещё детёныш, а любой перепад температуры для малыша её возраста мог привести к несчастному случаю. Поэтому сослуживцы прятали глаза и старались не обращать внимания на найдёныша. Что толку, если эта смешная девочка скоро умрёт? Зачем привязываться и мучать себя?

Хаашим ускорил шаг, с трудом вырывая ноги из коварного плена сугробов. Ему показалось, или яркие огни стали ближе? Уже можно расслышать ровный рокот прогреваемых двигателей, что означало тепло и вкусную, сытную еду после месяца на сухом пайке. Впереди послышались радостные крики, кто-то махал ему – Хаашим видел тёмный силуэт на фоне распахнутого ярко освещённого люка. Последним рывком, кашляя от попадающего в горло колючего снега, жмурясь сквозь невольные слёзы, он втащил себя по пандусу опущенного трапа, в последний раз оглядываясь на снежную пустыню давным-давно покинутого, умершего мира.

Странно. Хаашим видел ту скалу, у которой силы оставили его, заставив прислониться к гранитному боку, чтобы перевести дыхание перед последним рывком. Она находилась в сотнях метров от посадочной площадки, хотя, и он это прекрасно помнил, ему пришлось сделать всего десяток шагов, чтобы дойти до трапа. Девочка на его руках под шерстяным плащом сладко потянулась, а над её головой угасало сияние белого обруча.

====== Глава 21. Пять армий. Часть 3 ======

Эвазар жмурился от слишком яркого света, бьющего прямо в глаза. Запястья, зверским образом перекрученные и скованные за спинкой стула, болезненно ныли всякий раз, как герцог Вэйлд пытался пошевелиться, поэтому он очень быстро успокоился, ожидая дальнейшего развития событий. И оно не заставило себя ждать в лице вошедшего в комнату Энрике. Лорд Бришелла удовлетворённо огляделся – камера была похожа на идеальный куб с белоснежными стенами, испускающими резкий, молочный свет, причиняющий изысканную боль расширенным после наркотика зрачкам наследника.

– Рик! – Радостно воскликнул Эвазар, – Ну наконец-то! Освободи меня, произошла какая-то ошибка...

Однако лицо младшего принца осталось спокойным, даже безмятежным, когда он ласково произнёс:

– Верно, ошибка действительно произошла, братец. И знаешь, в чём она заключается? В том, что ты, ничтожество, занял место, принадлежащее мне по праву!

– Что?.. – Зэр недоумевающе склонил голову к плечу. Из-за ослепительного света, выжигающего глаза, он почти ничего не видел, но вот Энрике вдруг оказался совсем рядом, сгрёб в кулак ворот Эвазара и зашипел прямо в лицо регенту:

– Думаешь, я ничего про тебя не знаю? Да столь мерзкое существо надо ещё поискать! Смог убедить всех, что святой, верно? Добренький, ласковый Зэр, которого все вокруг любят и обожают... Монастырская шлюха!

Эвазар дёрнулся от удара, разбившего губы, в немом ужасе воззрился на переводящего дыхание Энрике, а тот жестоко усмехнулся, отодвигаясь:

– Три года тебя имели всем Департаментом Инквизиции, подумать только, какой позор! Что, если об этом узнает пресса? Но, видимо, тебя не волнует мнение безликих масс, не так ли? Отец воспитал в тебе похвальную стойкость, но что насчёт Джейнно Фаула?

В глазах Зэра вспыхнул запредельный страх, смешанный с бордовыми угольями стыда и это не укрылось от внимательного взгляда Энрике.

– О, да, нежная братская любовь, – сладко протянул он, глумливо улыбаясь. – Если хочешь сохранить в тайне своё грязное прошлое, подпиши признание, в котором сознаёшься, что убил Императора ради того, чтобы занять яшмовый трон. В этом случае твой постыдный секрет будет погребён в фамильном склепе вместе с тобой. Обещаю быструю, почти безболезненную смерть.

– Нет. – Неожиданно твёрдым, тихим голосом сказал Эвазар. Лицо Энрике перекосила злобная гримаса, превратив красивого молодого мужчину в зверя.

– Нет? – Вкрадчиво переспросил он, вновь приближаясь. Почти ласково очертил пальцами лицо брата, вдруг железной хваткой вцепившись в его волосы, оттягивая голову Зэра назад и вниз, обнажая беззащитное горло, заставляя хрипеть и извиваться от боли в скрученных запястьях. – Хорошо подумал? Бедный Джей, он так верит в твою непогрешимость! Наверняка мечтает быть у тебя первым. Наверное, он расстроится, когда узнает, как твою нежную регентскую задницу драли те послушники!

– Я не убивал отца! – Эвазар выгнулся всем телом до хруста в позвоночнике, но вдруг Энрике выпустил его, задумчиво разглядывая собственные пальцы.

– Ну конечно не убивал, – с ласковой снисходительностью заявил герцог Бришелла. – Это сделал Фетт, но мне нужно именно твоё признание, понимаешь? Не хочу, чтобы люди видели во мне узурпатора. Если бы ты был любезен и выполнил мою просьбу, я стал бы следующим законным претендентом на кресло папы. Змееглазый не в счёт.

– Я не буду ничего подписывать, – скрипнув зубами, выдавил Эвазар.

– Разумеется, будешь, – Энрике зашёл связанному пленнику за спину, прошептав в самое ухо: – У нас полно времени. Точнее, у тебя и моих охранников, которым я велел калечить и ломать тебя столько, сколько потребуется. Пока в твоём теле не останется ни единой целой кости кроме пальцев, чтобы держать перо.

– Ты не посмеешь...

– Неужели? – Удивлённо спросил Рик. – Может, приказать им прежде освежить твою память о монастырских деньках и полюбоваться процессом?

Достав из складок своей одежды инъекционный пистолет, наполненный наркотиком, обостряющим ощущения, Энрике прижал холодный металл к шее брата, пожелав на прощание:

– Наслаждайся.

Двери в камеру распахнулись, пропуская двух дюжих громил. Они надвигались, превратившись для затуманенного разума Эвазара в единое двухголовое и четырёхрукое чудовище, которое незамедлительно принялось исполнять вынесенный приговор, ломая и круша его кости, разрывая внутренности... Однако Зэр не был настолько стойким, каким его считал брат. Он закричал после того, как хрустнула, разламываясь, всего лишь пятая кость.

Он вскочил на узкой койке, задыхаясь от ужаса, вцепившись в горло пальцами, давя страшный крик. Раньше всегда приходил Джей, чтобы прогнать ночные страхи, защитить от злобных призраков и ласковым поцелуем успокоить отчаянно бьющееся сердце. Раньше... Но Эвазар сознательно запретил себе думать о брате ТАК. Потому что Энрике был прав. Любовь между ними невозможна и отвратительна с точки зрения морали, так что теперь место Джейнно заняла Тагира. Это её руки гладили влажные от пота золотистые пряди с тонкими нитями седины на висках, её губы касались во вкрадчивой ласке обнажённого плеча, а дыхание согревало бешено бьющуюся жилку на шее. У неё тоже была своя магия, пусть и не такая, как у лорда Фаула – домашняя, мягкая, убедительная, она заставляла его расслабиться и вновь откинуться на подушку, развеяв страшные сны. И Эвазар с тихой благодарностью заснул в кольце любящих рук, всей душой надеясь, что видения больше не побеспокоят его весь остаток ночи.

+++

Айрон осторожно расстегнул наручники, освобождая запястья пленника. На тонкой белоснежной коже вспухали уродливые красные рубцы. Тимо безжизненно лежал, отвернувшись к окну, остановившимся взглядом уставившись в какую-то точку, словно в ней пытался отыскать смысл своего существования. Лунный свет серебристым мерцанием ласкал его истерзанное тело, а ему было холодно, хотелось спрятаться, не думать, умереть...

Прикосновения врага, словно ток по оголённым нервам, возрождают притихшую на время боль и в то же время несут странную сладкую истому и Тимо уже не может разделить эти два чувства. Приоткрытые губы встречают робкий поцелуй – Айрон никогда не причинял ему страданий, вот и теперь он всего лишь целовал, не требуя ответа.

– У меня для тебя отличная новость, враг мой.

В глубине сапфирово-синих глаз вспыхнуло золотое пламя:

– Нашёл?..

Айрон лизнул шею пленника, довольно мурлыкнув.

– Я был хорошим и добрым вампиром, Тимо. Разумеется, не бесплатно.

– Шлюху поищи в другом месте.

– А мне нужен именно ты.

– Что, просто наблюдать за забавами Натана нет сил, так хочется присоединиться?

Айрон тихо и мелодично рассмеялся.

– Можешь отдать долг потом, когда станет скучно.

– Договорились, кровосос. Так что с заклинанием?

Айрон извлёк из складок одежды небольшую книжку в чёрном кожаном переплёте и торжествующе улыбнулся. Тимо медленно сел на кровати, сладко потянувшись, словно пробуждаясь от заколдованного сна и зачарованный ошейник, сковывающий его силу, с жалобным звоном разломился на две половинки. Дохнуло неимоверным жаром, так что Айрон едва не отпрянул, испугавшись опалить лицо и руки, но в последний момент сдержал недостойный порыв, стремясь не выглядеть испуганным в глазах врага. Тимо одобрительно кивнул, заметив свёрток с одеждой, прихваченный заботливым вампиром и пока Император облачался в чёрные брюки и такую же рубашку, оказавшуюся немного тесной в плечах и груди, Принц Ночи спросил:

– Что ты собираешься сделать с Натаном?

Перевязав белоснежные волосы чёрной лентой, Тимо оглянулся на Владыку Эргона, удивлённо приподняв хищно выгнутые брови:

– Убью, разумеется.

– Не надо, Тимо. – Вдруг попросил Айрон, спрятав взгляд. – Я знаю, он причинил тебе немало боли, но... он по-прежнему мой сын. Пусть недалёкий кретин и садист, но это моя ошибка. Ты же можешь понять, верно?

Злобные огоньки, загоревшиеся в сапфировых глазах, при этих словах потухли, однако Тимо не оставлял мысли о сладостном реванше:

– Но я же могу его покалечить?

– Не до смерти. – Предупредил Айрон, почти окрылённый этой поблажкой. Ему действительно было смертельно стыдно за то, что пришлось просить об этом, в конце концов, детей у него было на порядок меньше, чем у Лайтонена и разбрасываться их жизнями, даже такими смердящими всевозможными грехами, он не был намерен.

– Тогда тебе лучше удалиться, – заметил Тимо, по-хозяйски ухватив за горлышко бутылку дорогого коньяка и делая изрядный глоток. – Я уже слышу его шаги.

Вздохнув, Айрон распахнул окно, собираясь последовать совету Императора, как вдруг на его плечо легла тёплая ладонь, а когда он обернулся, Тимо накрыл губы врага своими в мягком и ласковом поцелуе, исполненном искренней благодарности.

– Хорошо потрудился, упырь. Ванахи уже ждёт тебя на окраине города. Адрес не забыл?

– У меня идеальная память, – хвастливо усмехнулся Айрон, и спрыгнул с подоконника, безмолвной тенью исчезая в ночи. Ручка двери за спиной Тимо пришла в движение, опускаясь. Петли едва слышно скрипнули, возвещая возвращение хозяина.

– Ну здравствуй, Натан, мой маленький повелитель, – со смешком произнёс Тимо, встречая обесцвеченный потусторонним ужасом взгляд серых глаз. – Может, на этот раз поиграем по моим правилам? Уверен, ты откроешь для себя много нового и познавательного в процессе.

Самым позорным образом взвизгнув, Натан рванул на себя ручку двери, но тяжёлая створка даже не шелохнулась, словно вырезанная из цельного камня. Из темноты позади вновь пришёл вкрадчивый смешок и зажглись две щели синего пламени:

– Звать охрану бесполезно, тебя никто не услышит.

– Мы могли бы договориться...

– Ох, мы конечно поговорим, – ласково пропел Тимо, подходя ближе, и Натан различил синее марево, обтекающее фигуру бывшего Императора, словно невидимый огонь, – и я милостиво выслушаю все твои крики и мольбы, у нас ещё целая ночь впереди. Вот тогда я и покажу тебе НАСТОЯЩУЮ разницу между нашими силами.

Натан прижался спиной к двери и прошептал:

– Помилуй меня Ночь...

...К тому времени, как рассвет позолотил городские крыши, то, что осталось от гордого юнца, возомнившего себя Владыкой Эргона, бессвязно мычало среди окровавленных тряпок, бывших некогда изысканными простынями. Ещё нескоро Натан Лута Сольвейг сможет говорить внятно и осмысленно, ходить на своих ногах и подносить ко рту ложку, не боясь, что изломанные пальцы откажут в самый неподходящий момент. А ещё он будет знать кое-что новое о боли и её пределах, как и то, что чувствовали все жертвы его экспериментов. В самых страшных кошмарах, заставляющих его безумно кричать и мочить простыни под собой, он вновь и вновь будет слышать ласковый, счастливый смех Тимо Лайтонена и видеть свет – ослепительно синий, нечеловечески яркий, выжигающий сетчатку и пронзающий мозг.

Всего за одну ночь юноша, уверенный в собственном могуществе, превратился в жалкого старика, трясущегося от любого громкого звука и непереносящего яркого света.

Пожалуй, он многое отдал бы за то, чтобы никогда не узнать, чем старлинг отличается от вампира, а всё оставшееся у него продал бы за возможность забыть.

+++

Дом был не жилым – ветхое строение вот-вот должно было пойти под снос, однако удобнее места нельзя было придумать. Ванахи, стоявший у окна и меланхолично созерцающий рассвет, обернулся вглубь комнаты, которую почти полностью занимали массивные саркофаги. В одном из них ледяным сном спал красивый темноволосый мужчина, стройный и изящный, словно произведение искусства. Воссоздать этот облик из ничтожного волоса – поистине вершина мастерства и Ванахи мог по праву гордиться своей работой, едва ли не с любовью вглядываясь в красивые черты Владыки Эргона, Принца Ночи, Усмирителя Шторма. Трогательная родинка в уголке глаза, тень от пушистых ресниц на щеках, красивые, правильно очерченные губы, впрочем, слишком тонкие, что говорило о ехидстве и саркастичности, присущей хозяину. И всё же... Айрон был великолепен!

До тех пор, пока вот так – молча – спал в своём хрустальном гробу в ожидании поцелуя.

Улыбнувшись своим мыслям, Инженер перевёл взгляд на беспокойно ворочающегося во втором саркофаге медиума. Александр Аракс будто искал удобное для себя положение – он ёрзал и вздыхал, отчаявшись улечься так, чтобы в тело не впивались технические выступы.

– Я не понимаю, как Тимо это терпит, – наконец, пожаловалось вместилище духа Айрона.

– В отличие от тебя, кровосос, отец все тяготы переносит молча. Ты знаешь, что означает это слово?

– Имею представление, – тут же отозвался Айрон, ядовито усмехнувшись. – Но я по-прежнему не понимаю, почему должен находиться здесь, в то время как моё тело мирно лежит рядом! Каким образом вы собираетесь перенести мою душу в...

Ванахи, стремительным шагом подошедший к саркофагу, угрожающе склонился над запнувшимся вампиром, злобно сощурившись. Эту способность он явно унаследовал от Тимо – смотреть на людей свысока.

– Будь добр – помолчи хотя бы минуту. Ты сбиваешь мне фокусировку.

– Не смеши меня, – фыркнул Айрон. – Ты просто тянешь время, ждёшь своего папочку, чтобы он завершил работу, верно? Так я и думал, на самом деле ты ничего...

Ванахи, скорбно вздохнув, сделал короткое движение, погрузив в сердце вампира широкий кинжал. Крупно вздрогнув, Владыка Эргона умер мгновенно, так и не успев подумать, что это – самая смешная и нелепая вторая смерть.

В комнате воцарилась благословенная тишина и, упиваясь ею, словно дорогим марочным вином, Инженер неспешно завершил все приготовления. Помедлил немного, сверяясь с наручным хронометром, и в нужное время откинул крышку второго саркофага. С точностью до секунды и полностью согласно разработанному плану спящий Айрон сделал свой первый самостоятельный вдох, распахивая изумрудные глаза.

– Ты убил меня, сволочь! – Давясь кашлем, просипел Принц Ночи.

– Неужели? – С вежливой издёвкой осведомился Ванахи, наклоняясь и выдёргивая кинжал из тела Александра Аракса. Придирчиво осмотрел странно светящееся лезвие – абсолютно сухое, без следов крови, перевёл любопытный взгляд на жалобно скривившегося медиума, неосознанно комкающего рубашку на груди, словно пытаясь отыскать несуществующую рану.

– Но как?.. – Только и смог выдохнуть Айрон. – Я думал, эта магия подвластна только Тимо и Фетту.

– Ну, вообще-то это пробник, – с изрядной долей удовлетворения сообщил Ванахи, продемонстрировав потрясенному вампиру кинжал. – Основной план предусматривал, что ритуал проведёт именно отец, но ты меня вынудил на крайние меры.

– Я?! Ах, ты!.. – Айрон возмущённо подпрыгнул, и неизвестно, чем бы закончилось противостояние Принца Ночи и Инженера, если бы не заскрипела под тяжёлыми шагами ветхая лестница и в комнату не вошёл Тимо. Одарив собравшихся лёгкой, безмятежной улыбкой, он сказал:

– Как вижу, артефакт сработал правильно.

– Великолепно! А что случилось бы со мной, если бы что-то пошло не так? – Сочась ядом, вопросил вампир.

– Полагаю, ты бы никогда не узнал об этом досадном промахе, – оскалился Император, затем, резко посерьёзнев, повернулся к Ванахи: – Сын, ты сделал всё, о чём я просил?

– Конечно, отец, – с похвальным смирением сказал тот, чуть заметно склонив голову. – Все стороны уведомлены о месте встречи и ни у кого не возникло возражений. Разве что... меня беспокоит Араши. Этот глупец...

– Оставь его. – Тимо сверкнул мрачным взглядом, пресекая возможные возражения. – Он выполнит свою часть договора с Матерью и доставит Аглор, включая флот сопровождения, туда, где мы будем их ждать.

– Хочу заметить, что ты несколько переоцениваешь свои силы. Стравить на одном поле битвы пять великих армий... это может быть весьма опасным.

Тимо только снисходительно кивнул, одновременно протягивая Айрону руку:

– Хватит прохлаждаться, упырь! Нас ждёт ещё много дел.

– Ну, ты же знаешь, я не фанатик-трудоголик, поэтому предпочитаю все важные дела распределять во времени, так что смело могу сказать – все батальоны собраны, укомплектованы и ждут вызова.

– И никто не заподозрил неладное? – Удивлённо спросил Император и Айрон, едва не раздуваясь от гордости, браво доложил:

– Ты имеешь дело не с кем-нибудь, а с Владыкой Эргона. А я всегда держу своё слово.

– Что ж, тогда займёмся снятием проклятия и освобождением Суллы. – Тимо мечтательно улыбнулся, вызвав тем самым жаркую ревность сразу в двух сердцах и если Ванахи остался внешне меланхолично-спокойным, то Айрон, нахмурившись и недовольно поджав губы, коснулся протянутой ладони, чтобы спустя всего лишь удар сердца, оказаться на пороге роскошного особняка Главы Совета.

====== Глава 21. Пять армий. Часть 4 ======

Гюссхе проснулась от какого-то гнетущего, тревожного чувства, заставившего молодую женщину сонно поёжиться и оглянуться в поисках супруга. И вот тогда она обнаружила, что Араши нет рядом. Примятые подушки всё ещё хранили тепло его тела – уютное, домашнее, – и особенный запах, присущий только Великому Дракону – немного пряный аромат корицы и шафрана. Значит, решила Гюссхе, он отсутствует не так уж и долго.

Врачи утверждали, что в её положении необходим долгий и спокойный сон, но женщина не могла сомкнуть глаз. Тревога усилилась, она острыми иглами царапала сердце, вызывала холодок под лопаткой, и казалось, будто в тёмном углу комнаты притаилось нечто злобное, враждебное. Гюссхе встала, накинула на обнажённые плечи лёгкий халатик, подумав, что совсем скоро он перестанет сходиться на её талии, уже едва заметно округлившейся. Выйдя в коридор, она ощутила под босыми ногами тёплый и пушистый ворс ковра, и всё равно зябко передёрнула плечами. Сонное спокойствие дворца могло вселить уверенность в любого, кто не был знаком с закулисными интригами, многоуровневыми играми знати и хитроумным сплетением всевозможных ловушек.

Гюссхе пришлось научиться во всём разбираться – во многом ей помогли Араши и Хельга, искушённые в политических игрищах аристократии, но что до всего остального, тут уже ей представился случай проявить природную смекалку и хитрость. И, надо сказать, она не разочаровала своего Повелителя.

Из-под двери кабинета Араши пробивался золотистый свет и Гюссхе показалось, будто она слышит мужские голоса. Заинтересовавшись, женщина приблизилась к двери, бесшумно ступая по ковру. Удивительно, – подумалось ей, – кто бы посмел отнимать ночное время Хаффи беседой, да ещё и на языке хсауров? К сожалению, суть разговора ускользала от неё – Гюссхе плохо помнила этот сложный язык, являющийся родным для её мужа, лишь одно знала точно: собеседник Араши, обладающий красивым, чистым голосом, явно опасен. Гюссхе слышала еле уловимые нотки безумия в гладком потоке речи незнакомца, мельчайшие, будто микроскопические трещины в кажущемся монолитном стекле, они тревожили её душу, огненными искрами вспыхивая и тут же рассыпаясь быстро остывающими угольками, задавленные безжалостным контролем. Несмотря на кажущуюся молодость, голос таинственного собеседника звенел металлом, казалось, он привык отдавать приказы, но и Великий Дракон не казался слабее, отвечая в своей излюбленной манере – вежливо, почти доброжелательно, но не позволяя усомниться в своей властности.

– Ты погибнешь, Змееглазый. Так сказали Видящие, а в Лиге подтвердили этот неутешительный прогноз более чем семьюдесятью процентами.

– Лига – всего лишь сборище наделённых Даром трусов, которым многие из них так и не научились управлять, несмотря на старания отца. – Невидимый для Гюссхе, Араши выбрал из портсигара длинную тонкую трубочку ароматного табака и закурил, разглядывая нежданного полночного посетителя сквозь сизый дым. С Ванахи ему не приходилось прежде сталкиваться, к чему, признаться, Великий Дракон не испытывал сожалений. Кому-то выбранный старшим принцем облик мог показаться невинным и даже располагающим к себе, однако Араши, как один из мастеров иллюзий, прекрасно видел истинную суть Инженера, как и то, что этот человек чрезвычайно опасен.

Ванахи, учуявший запах табака, брезгливо сморщил нос, явно не разделяя любви брата к этой вредной привычке.

– Ты удивишься, но почти все их предсказания попадают в цель.

– Так ты здесь для этого? Будто мстительный дух из старинных легенд явился к воину, дабы предречь его скорую гибель? Я не боюсь смерти, ты побеспокоил себя напрасно.

– Я всего лишь оказываю тебе услугу, вот и всё. Не стоит драматизировать.

– Позволь, я угадаю. У ведущего Инженера Галактики либо нет работы, либо он выполняет поручение того, кого очень сильно уважает, я прав? Значит, даже после смерти отец продолжает дёргать тебя за ниточки и ты у него на посылках, Ванахи, Безумный Император?

– А ты хорошо знаешь историю, – без выражения протянул Инженер.

– Как и то, что процарствовал ты недолго.

Араши довольно улыбнулся, увидев, как исказилось злобной гримасой безупречно прекрасное лицо фарфоровой куклы, как тщательно сдерживаемое безумие пытается вырваться из надёжной клетки разума… и затихает, укрощённое безжалостной рукой хозяина.

– Да, отец просил за тебя. Откажись от своего плана, обречённого на провал.

– Отец больше не имеет власти надо мной, – тихо рассмеялся Араши, и в голосе его впервые проскользнула угроза. – Я не собираюсь подставлять под удар своё любимое детище. Нет, Ванахи. Этот спор – наш с Эвазаром, и только мы имеем право закончить всё так, как положено настоящим мужчинам, ещё верящим в гордость и честь. Неужели ты не в силах оценить простоту и изящество моего хода? Зачем гибнуть людям и хсаши в тяжёлой, кровопролитной войне, когда можно ограничиться всего лишь дуэлью предводителей?

– Тогда самое время молиться своим новым богам, Араши Йонен, хотя это вряд ли поможет.

Великий Дракон безразлично пожал плечами, выражая тем самым крайнюю степень пренебрежения к пророчествам главы Ордена Видящих.

– Условия, которые я выставлю Эвазару в любом случае приведут мой народ к процветанию, не зависимо от того погибну я или нет.