Текст книги "Игры престолов. Хроники Империи (СИ)"
Автор книги: 5ximera5
сообщить о нарушении
Текущая страница: 45 (всего у книги 55 страниц)
– Я никогда не предам тебя, – прошептал он. – Теперь ты – это мой Дом.
Она посмотрела на него немного растеряно, потом, словно опомнившись, взяла его руку и повела к креслу.
– Ты, наверное, святой, – прошептала она.
Забытый бластер заметало снегом, будто мрачный мёртвый остов ядовитого насекомого.
+++
Джейнно Фаул бродил по полю, в темноте и метели пытаясь отыскать своего друга. Он не знал, что скажет или сделает, когда Иеремия очнётся от своего колдовского сна. Он не верил Браниху, не хотел верить, но вдруг под его сапоги выкатился шлем с глухим забралом. Гравировка розы и серпа, несомненно, принадлежала Чёрному Рыцарю. Иеремия Готфорд, сын младшей ветви рода Фетт лежал рядом, уткнувшись лицом в наметённый снег. Его волосы цвета стали разметались по пластинам доспеха, скрывая лицо.
– Нашёл, – с облегчением вздохнул Джейнно. Он встал на колени и взвалил на свои плечи тяжёлого воина. Иеремия был значительно выше и массивнее Фаула, но Джейнно не собирался бросать свою ношу. Он медленно брёл по полю и разговаривал с другом так, словно ничего не произошло.
– Ведь ты не хотел этой битвы, верно? Ты обещал всегда быть на моей стороне. Когда проснёшься, я введу тебя в свой Дом и стану твоим Патриархом. Я отменю этот дурацкий приказ и ты всегда… всегда-всегда будешь со мной.
Тихое дыхание Иеремии согревало щеку Джейнно. Юноша остановился и, согнувшись под тяжестью безвольного тела, глухо застонал:
– Просыпайся скорее… Я хочу услышать, как ты назовёшь меня своим Владыкой. Ты только мой, Готфорд! Как мог Альфред забрать тебя у меня?!
Злая вьюга заставила закашляться, отняла голос, и без того искалеченный. Молча глотая снег и солёные капли, в которые он превращался, тая на щеках, Джейнно содрогался от беззвучных рыданий. Он всегда был сильным, и отец по праву гордился своим лучшим творением – безжалостным, жестоким, бесчувственным исполнителем воли Императора. Вот только Джейнно научился любить теми ошмётками сердца и души, что ему оставили нейрохирурги. И боль от этой любви была слишком сильной, чтобы вынести её одному.
Эвазар не примет его чувств, герцог Фаул понял это со временем и смирился, не желая подчинять себе возлюбленного. Грубым насилием он лишь уничтожил бы то, что согревало его тёмными ночами, когда он искал, искал в себе нечто хорошее, что люди приняли бы без страха. Зэр слишком светлый, почти святой, он будет мучиться и страдать тем, что отверг неправильную любовь брата. Джейнно не позволит этому случиться.
В глазах Кэтрин и Иеремии лорд Фаул никогда не видел отражения своего уродства. Они были его семьёй, теми людьми, к которым он всегда мог вернуться, и теперь было слишком невыносимо терять одного из них. Мир Джейнно Фаула рушился в бездну отчаяния беззвучно и величественно. Совсем как кружащийся на ледяном ветру снег.
Браних внимательно смотрел, как Эвазар и Джейнно проходят ворота крепости. Они вернулись не одни. Серо-голубые глаза Адмирала нехорошо сверкнули. Потом, пожав плечами, он пробормотал:
– Может, мне тоже завести себе Фетта?
Рассмеявшись собственной шутке, он начал спускаться во двор.
+++
– ...Натопленных помещений очень мало, – Эвазар виновато развёл руками. – Так что придётся жить в одной комнате.
– Я не против, – Тагира нерешительно мялась у порога, явно стыдясь своей потрёпанной одежды. Заметив это, наследник со смешком втянул её внутрь и в лицо девушке взметнулся горячий воздух – в открытом камине жарко горел огонь, перед ним лежала огромная и пушистая шкура, а в густой тени тонули два кресла и узкая, спартанская койка. Больше ничего.
– Я думала, вы живёте богаче. – Призналась Тагира.
– В моём бывшем имении на Звёздном Плоту тебе бы понравилось больше. Оранжерея, художественные галереи, просторные комнаты... Именно так, по мнению отца, должны жить принцы.
– Говоришь так, будто тебе это не нравилось. – Девушка принялась снимать наручи и наколенники, складывая их в угол, туда, где они были менее всего заметны.
– Я вырос в стенах Инквизиторского Департамента. Койка и небольшой стол – вот и всё, что необходимо. Излишества разлагают душу.
Эвазар помог Тагире снять кольчугу и небрежно отшвырнул её к стене, где она и осела грудой зеркального металла.
– В соседней комнате есть ванна и горячая вода.
Девушка с благодарностью кивнула и, взяв предложенную Эвазаром одежду, удалилась. Почти сразу после её ухода из купальни донеслось журчание воды и плеск. Слышать какие-то посторонние звуки в обычно очень тихой комнате было странным, но это помогало отвлечься от тяжёлых мыслей. От ужасных, тёмных и холодных мыслей...
Тагира вернулась, вытирая блестящие чёрные волосы махровым полотенцем. Сейчас, без доспехов и оружия, она казалась очень юной и хрупкой. Никакого сходства с придворными дамами – Тай отличалась от них так же сильно, как голодный и злой котёнок от изнеженных породистых домашних любимцев. Даже волосы её были острижены довольно коротко, чтобы было удобнее носить шлем. Длинная рубашка Эвазара доходила ей почти до середины бёдер, отчего девушка явно смущалась, пытаясь натянуть ткань на колени.
Наследник сидел перед камином, неотрывно глядя в огонь. Рядом стоял поднос, на котором исходили паром и ароматом две чашки восхитительно горячего чая и тарелочка со сладостями. Но Тагира решительно отставила всё это в сторону, осторожно притронулась к его плечу:
– Что с тобой?
Будто очнувшись, он вздрогнул, мягко улыбнулся, словно извиняясь.
– Я просто задумался.
– Это как-то связано с уснувшими на поле людьми? Что с ними будет?
– Альфа-генератор создаст вокруг них непроницаемый для внешнего воздействия кокон. Они не будут испытывать холода, голода или страха. Их сон – долгий и безмятежный, поможет перенести суровую зиму, а когда настанет время проснуться, твои родичи будут свободны от кровных уз, заставляющих их подчиняться приказам спятившего безумца. Потому что мир изменится.
– Неужели ты сможешь изменить его? – Недоверчиво спросила девушка, глядя в огонь тусклым, серым взглядом человека, несмотря на свои юные годы успевшего познать немало бед и несправедливостей.
– Я постараюсь, – уверенно ответил Эвазар. Отблески огня танцевали в его белоснежных волосах, напоминая брызги крови. Тагира села рядом, прислонившись тёплым плечом.
– Я рад, что ты со мной, – он накрыл её ладонь своей и впервые ей захотелось задержать это прикосновение. Впервые в её короткой жизни, наполненной грязью и скверной, появился тот, кто сиял, будто солнце, согревая своей добротой.
Если бы он знал, через что ей пришлось пройти, если бы мог заглянуть в её прогнившую насквозь душу... Наверное, оттолкнул бы прочь.
– У тебя уже есть женщина? – Тонкие пальцы девушки коснулись обручального браслета на запястье мужчины и он, будто очнувшись, неверяще посмотрел на собственную руку. Сухо щёлкнул замочек и браслет распался на две половинки, беззвучно упав на ковёр.
– Всё уже в прошлом. Она предала меня, и уже нет нужды хранить верность той, которой моё сердце было без надобности.
– Знаешь, мой новый хозяин, в моём Доме говорят, что любовь живёт в глазах, а не в сердце. Если ты только пожелаешь, будешь единственным мужчиной в моих глазах.
Он ничего не ответил, только судорожно сжались тонкие, ухоженные пальцы. Тагира никогда прежде не видела, чтобы у мужчины были такие руки – красивые, без мозолей от оружия. Руки учёного и писателя, а не воина. В этот момент Тагира отчётливо поняла, что её истинное предназначение в жизни – сражаться за него. Ради этого стоило родиться в Доме Фетт и пройти через всю грязь и тьму мира.
– Когда-нибудь так и будет. Если я не погибну в этой войне, мы вместе разобьём тот фруктовый сад.
+++
...Она медленно поднялась на обледеневшую площадку и остановилась, кутаясь в меховой плащ. Отсюда было видно, как чуть заметно мерцает опустевшее ледяное поле перед крепостью. Альфа-генератор создал подпространственный карман, куда были перемещены все уснувшие Фетты. Для них время остановилось и они смогут проснуться только тогда, когда закончится война. Тагира даже позавидовала немного.
– Вот ты где. – Девушка вздрогнула от неожиданности, мысленно выругавшись. Вот что бывает, когда теряешь бдительность и начинаешь верить в доброту и тепло. На её шею легла большая ладонь и железные пальцы медленно сжались.
– Думала, тут все такие же, как мой брат? – Браних жёстко усмехнулся. – Позволь разочаровать. А сейчас отвечай быстро и чётко – кто подослал тебя?
– Сиятельный.
– Я мог догадаться, – грустно вздохнул Адмирал. – Какой заказ ты выполняешь для него?
– Моей задачей было втереться в доверие к наследнику и убить его.
– Сейчас я легко сверну тебе шею и тихо прикопаю где-нибудь под стеной.
– И причините новую боль своему брату?
– Ах ты дрянь! – Браних встряхнул Тагиру, заставив её сипло хватать ртом стылый морозный воздух.
– Постойте, Лорд... Я ничего не сделаю Эвазару. Теперь он – мой Патриарх и хозяин.
– Тебе нельзя верить, продажная тварь. Не знал, что Фетты так легко меняют хозяев.
– Я ждала встречи с вами. Прошу, выслушайте.
– Рассказывай, – отрывисто кивнул Браних, чуть ослабляя свою хватку. Странно, но девчонка даже не пыталась вырваться – стояла тихо и смирно, будто принимая свою участь. И то, как легко к ней удалось приблизиться немало озадачило герцога Грейда.
– Моя семья служила Сиятельному уже много лет, но... Сейчас я осталась совсем одна. Мне приходилось совершать ужасные вещи, о которых я теперь сожалею.
– Сейчас заплачу. – Ледяным голосом ответил Браних.
– Эвазар был добр ко мне. За всю свою жизнь я не слышала столько тёплых слов в свой адрес. Я не смогу его убить и прошу вас, как брата Сиятельного... Разорвите мой контракт.
Браних молчал некоторое время, потом выпустил свою жертву. Тагира сняла плащ и закатала рукав рубашки, обнажив предплечье, изрезанное тонкими белыми шрамами. Их было много. По числу убитых ею людей.
– Вы же можете, правда? – С яростной надеждой спросила она, заглядывая в лицо Браниха.
– Хочешь стать девственницей снова? – С мрачной издёвкой поинтересовался герцог.
– Да, хочу! Ради Эвазара... Если он узнает, что означают эти шрамы...
– О, Небо, – вздохнул Браних. – Хорошо, я сделаю это, но если ты предашь его...
– Я буду убивать его врагов. Если у меня не будет оружия – загрызу зубами, порву и съем.
– Ладно-ладно. – Герцог Грейд обхватил тонкое предплечье девушки своей большой ладонью. Предупредил: – Будет больно.
И одним слитным движением провёл ладонью вдоль руки Тагиры. Она, не удержавшись, вскрикнула, опомнившись, сжала зубы, а по её нежной коже бежали багровые искры, стирая старые и новые шрамы.
– Вот и всё. Свободна.
Девушка низко поклонилась в знак признательности и сбежала вниз по обледенелой лестнице. Адмирал ещё долго стоял на морозном воздухе, куря сигарету за сигаретой и наблюдая за тем, как три сапфировые луны Вьюи забираются всё выше и выше. Эвазар ничего не говорил о своих планах, но Браних был уверен – наследник не сидел всё это время сложа руки. Несколько раз за эти долгие полгода аппаратура в комнате Адмирала фиксировала сильные сигналы, идущие откуда-то из-под земли, но сколько бы он ни бился, не мог расшифровать их, как и ТЕ, на орбите. Направленность импульсов наводила на мысли, что Эвазар с кем-то связывался. Однако он продолжал молчать.
И вот теперь, после сражения с Феттами, Браних был готов сорваться в неизвестность за своим старшим братом. Лишь бы взял с собой.
+++
– ...Вставай! – Джейнно отвесил брату оплеуху, а потом вновь затряс за плечи. – Надо же было так напиться, да ещё и без меня!
– Отвали, Джей! Чего ещё?..
– Браних, вставай! Эвазар объявил исход.
Адмирал одним рывком сел в кровати, скинув с себя брата. Ошалело огляделся, схватил штурмовой ятаган, стоявший у изголовья постели и вскочил.
– Уходим?
– Штаны надень, вояка, – фыркнул Джейнно, – Заре сказал, что флот подходит к границам системы.
– Какой флот?
– Третий резервный. Граф Хавьер Миландро и виконт Эстебан Пронто. Они целиком и полностью поддерживают законного наследника.
– Где они были так долго?! – Браних торопливо одевался, а Джейнно смотрел в ночное небо, на котором острыми вспышками падающих звёзд началось сражение. – Сколько вымпелов они смогли собрать? Двадцать? Меньше?
Джейнно как-то странно посмотрел на брата и скрипуче ответил:
– Триста.
Браних остановился, отвесив челюсть.
– Сколько?! ТРИСТА?!
– Там весь военный транспорт округа Вэйлд, сорок боевых соединений твоего округа и десять тысяч Чёрных Рыцарей. С такой силой мы порвём Альфреда!
– Нет. – В дверях стоял Эвазар – в кольчуге и с боевым палашом в ножнах. – Мы отправляемся не к столице.
Следуя за наследником, Джейнно оглянулся на герцога Грейда, и в тёмно-синем глазу, не закрытом повязкой, сверкнули смешливые искорки, впрочем, тут же погасшие:
– Знаешь, кто командует одной из эскадр нашего нового флота?
Браних пожал плечами, на ходу застёгивая перевязь.
– Твоя прекрасная-распрекрасная жёнушка. Капитан Пышка.
– Слушай сюда, мерзавец! – Сделав молниеносный бросок, Браних завладел ухом младшего брата, безжалостно его выкручивая: – Если ты, сволочь, ещё хоть раз позволишь себе неприличные намёки касаемо моей прекрасной-распре… хм. Моей возлюбленной Грель, я тебя закопаю, понял?
Дальнейший путь непобедимый Адмирал помнил плохо, однако в память врезалось только то, как сжал, наконец, в своих объятиях счастливую, румяную красавицу-жену.
====== Глава 21. Пять армий. Часть 2 ======
Великая Мать всех кошек спала в своей холодной одинокой огромной постели и видела солнечные сны о прошлом, когда жизнь казалась удивительно прекрасной, чувства ещё хранили новизну, а сильнейшим переживанием был, пожалуй, выбор платья на церемонию по случаю дня рождения Императора.
В то утро, пронизанное золотистыми солнечными нитями, на веранде, выходящей в тщательным образом ухоженный сад, сидели в плетёных креслах две молодые женщины и беспечно разговаривали на извечные темы, касающиеся мужчин и их бесполезности. Джерр не понимала, почему подруга предпочла тонизирующей суете Столицы тихий провинциальный дом вдалеке от захватывающих интриг, ярких сплетен и политических дебатов, но сейчас откровенно наслаждалась царящей вокруг гармонией. Лёд в бокалах со свежевыжатым соком медленно плавился, время от времени издавая тихий мелодичный звон. Эллеонора выглядела по-настоящему счастливой, демонстрируя подруге каталоги детской одежды и оживлённо жестикулируя. Она готовилась стать матерью – впервые, хотя для самой Джерр, успевшей подарить супругу уже двух дочерей, беременность вызывала лишь воспоминания о постоянной тяжести, от которой болела спина и связанных с этим неудобствах, включающих утреннюю тошноту.
На веранду поднялся муж леди Эшли, державший в руках поднос с фруктами, вежливо поздоровался с мгновенно притихшей Джерр и предложил Эллеоноре попробовать угощение. Женщина недовольно дёрнула плечом. Тимо помешал ей наслаждаться беседой с любимой подругой и ничего, кроме раздражения, не вызывал. Возможно, подобные капризы были связаны с её положением, она не желала разбираться в таких мелочах.
Джерриа зачарованно наблюдала за Лайтоненом, восхищаясь тем, как он двигается – плавно, не делая лишних движений. Привычка солдата, которому излишняя суетливость во время боя могла бы стоить жизни. Все его жесты были чёткими, но не резкими, голос – вежливый и тихий оставался внятным, заставляя вслушиваться, затаив дыхание, в ожидании таинственной мелодии с изысканными оттенками бархата, скрывающего калёную сталь. Улыбнувшись жене, он встал за её креслом, фривольно облокотившись на плетёную спинку. Солнце играло в его золотистых волосах, уложенных в идеальную причёску и Джерр казалось, будто она улавливает в воздухе легчайший аромат мужского парфюма. Она знала – этот человек не больше, чем простолюдин, пролезший в аристократию через постель леди, но, глядя на его безупречные манеры, гордо выпрямленную спину и красивые черты лица, леди Гэлли никогда бы не подумала, что всего пару лет назад он месил грязь в одном строю со штурмовиками, участвуя в приграничных конфликтах.
Эллеонора вдруг встала и вышла, ничего не объяснив. Муж и подруга проводили её удивлёнными взглядами, после чего Тимо мягко произнёс:
– Не стоит волноваться, леди Гэлли. Эллеоноре сейчас тяжело, её настроение склонно резко меняться, так что, уверен, через пару минут она вернётся.
– Разумеется, – согласилась Джерр, впрочем, не одобряя подобных демаршей. Сама она легко перенесла рождение Ханны и Хельги, не желая на этом останавливаться, всё ещё лелея мечту подарить мужу наследника.
Чтобы замять неловкую ситуацию, леди Гэлли сказала с напускной весёлостью:
– Не желаете ли, я погадаю по вашей руке? Этому меня научила одна старая женщина на Дальних Рубежах, где я служила миротворцем по поручению Сената.
Джерриа тактично умолчала о том, что её знания были далеко не поверхностными, а умение ВИДЕТЬ в линиях ладони истинную судьбу человека передавалось из поколения в поколение в Доме Кошки как одно из Десяти Таинств. Лайтонен доверчиво кивнул, подойдя ближе и протянув левую руку ладонью вверх. Джерр никогда не забудет его улыбку – лёгкую, светлую, такую искреннюю, что сладко щемило сердце.
Она взяла в свои пальцы тяжёлую мужскую ладонь. У Хагена, дорогого супруга Джерр, были руки пианиста, узкие, с трепетными длинными пальцами и коротко остриженными ногтями, с густой сеточкой морщинок на запястьях. Красивые, правильные руки надёжного человека, примерного семьянина и доброго супруга.
Пальцы Лайтонена были прохладными, словно Джерр касалась искусного фарфора. Белоснежная кожа гладкая, ровная, но на ладони были заметны грубые следы от недавно сошедших мозолей.
– Вы занимаетесь фехтованием?
– Сейчас гораздо реже, – смущённо признался он. – Я стараюсь уделять Элли больше внимания, чтобы облегчить её ношу.
– Мужчинам не понять истинного значения того положения, в котором она сейчас.
– Так что говорят о моей судьбе линии? – Он не смеялся, это Джерр поняла сразу. Возможно, даже несколько заинтересован. Сапфировые глаза смотрят пытливо, но он не мог увидеть того, что было ясно самой леди Гэлли. О, лучше бы она не затевала этот эксперимент!
– Тяжёлая судьба, – с трудом вымолвила она. – Много потерь. Вот здесь, – наманикюренный ноготок едва коснулся тонкого шрама, перечеркнувшего ладонь Тимо, – сломанная линия жизни.
Он удивлённо приподнял золотистые брови, а Джерр, проглотив тугой комок в горле, продолжала:
– Предательства, очень… очень много, а вот тут, – леди Гэлли указала на запутанный перекрёсток, – власть. Огромная, внушающая ужас. Не думала, что когда-нибудь придётся увидеть такое!
Внимательно осмотрев запястья Лайтонена, женщина постановила:
– Три брака. Только третий принесёт счастье.
– Не думаю, что в моей жизни будет кто-то кроме Элли, – нахмурившись, сказал Тимо, мягко отнимая руку, однако Джерр разглядела последнюю, пожалуй, самую важную деталь, но промолчала, не желая отравлять сомнительной новостью столь чудесное утро.
– Жизнь, она длинная, Лайтонен, не стоит зарекаться.
Ощущение прохлады его пальцев медленно покидало ладони Джерр и вместе с этим ускользающим эхом прикосновения женщина поняла – она безнадёжно влюбилась в того, кому на роду написано было разрушать миры и быть причиной не одной галактической войны. Она поняла – чтобы быть достойной его, надо стать такой же: безжалостной властительницей, которой поклоняются и боготворят наравне с ним. Отец и Мать. Вот, что она видела в его ладони. Переплетение их судеб – яркое, опасное и захватывающее дух приключение, так отличающееся от спокойной, размеренной жизни с Хагеном Амудссоном, губернатором звёздного сектора Крист.
Вернувшаяся Эллеонора, как и предсказывал Тимо, просто лучилась доброжелательностью, и, разумеется, не заметила странной задумчивости, в которой пребывала подруга, а Джерр из Дома Кошки думала, что смотрелась бы рядом с Лайтоненом гораздо лучше, чем рыжая ведьма со склочным характером.
Мысли о Лайтонене были её тайным сокровищем. Она представляла, как его красивые губы касаются её кожи, зажигая похотливый огонь внутри, как он улыбается – только для неё одной, а в золотистых волосах яркими всполохами играет солнце…
Женщина на кровати под бархатным балдахином сонно вздохнула, счастливо улыбнувшись. Её лицо в этот момент вновь стало одухотворённым и молодым, как прежде, словно солнце из её снов коснулось увядающей кожи, разглаживая морщинки и даря новую юность. Она убьёт того монстра, который пленил Тимо, освободит его душу из вечного рабства, ведь это – благородная цель, не так ли? Он, разумеется, простит её. Снова улыбнётся мягко и ласково, доверчиво протягивая ладонь. Джерр примет его руку без лишних слов и обещаний, громких, пустых клятв. Им уже не нужна подобная мишура. И солнце, прекрасное, юное солнце вновь заиграет в золотистых волосах, отразится в синем взгляде напротив…
Джерриа Гэлли сладко улыбалась во сне.
+++
Тагира всюду ходила за Эвазаром, словно безмолвная тень. Она стояла за его правым плечом, когда наследник вёл переговоры с адмиралтейством мятежного флота, выясняя причину столь внезапного появления и если с бывалыми вояками из провинций Вэйлд и Фаул всё было более или менее ясно, то корабли, идущие под вымпелами Чёрного Дракона Ттаров, преследовали свои собственные цели. Тёмный взгляд личного телохранителя Регента сверлил госпожу Грель всё то время, пока Леди Пышка объясняла диспозицию и приоритеты Дома в отношении истинного Императора.
– Мы не требуем репараций со стороны Дома Феникса, – говорила Грель, тепло улыбаясь Эвазару через стол, на разных концах которого они сидели. – В конце концов, именно по вине нашего Дома Император Лайтонен утратил часть своего влияния в определённом секторе пространства. Договор, заключённый с вашим отцом от двадцать седьмого месяца Радужных Водопадов, гласит, что только после его смерти Дом Ттар может вновь выйти на политическую арену.
– Зная отца, сильно сомневаюсь в том, что он оставил вам независимость.
Леди Грель кивнула, впрочем, тут же добавив:
– Он обязал Чёрных Драконов служить своему преемнику три столетия, что было должным образом подтверждено вассальной присягой. В виду изменившихся обстоятельств, я, как текущий глава Дома, могу в любой момент подтвердить произнесённую ранее клятву.
– В своё время, – Эвазар с достоинством кивнул, в полной мере признавая благородство Леди Ттар, поддержавшей истинного наследника престола, пусть и находящегося в столь жалком положении относительно своих более удачливых политических соперников. Почему-то он был абсолютно уверен, что Грель, которую Эвазар знал на протяжении семнадцати лет (а это, как ни крути, довольно долгий срок!), не ведёт двойную игру, придерживая в рукаве краплёные карты Змееглазого или Сиятельного.
Переговоры завершились ко всеобщему удовлетворению, и, как закономерный результат, флот Ттаров на правах вассалов, присоединился к основным силам Регента в походе к туманности Хсаш. Поскольку точные координаты цели отсутствовали, было принято решение идти на досветовой скорости, что существенно увеличило срок путешествия. Это вызвало некую озабоченность среди адмиралов, боявшихся потерять военное преимущество, так как решительно никто не сомневался в продвинутости разведки змее-людей.
Эвазар, впрочем, не проявлял никакой нервозности, оставаясь поразительно спокойным и даже хладнокровным, своей уверенностью в собственных силах разбивая в мелкие осколки тревогу союзников. Очевидно, что всё проведённое на Вьюи время он не предавался праздности, напротив, составляя многоуровневые планы, могущие в своей изощрённости поспорить с военным и тактическим гением самого Араши. Так, во всяком случае, хотели верить все те, кто взял на себя смелость следовать за опальным герцогом Вэйлд в неизведанные глубины космоса.
…Тагира осторожно сняла сапоги с ног своего господина, почти не причинив боли. Зэр тихо вздохнул от облегчения – военная обувь жесткими тисками сдавливала искалеченные ноги, вызывая мучительную, ноющую боль, однако на протяжении всего дня Эвазар не позволил окружающим его людям даже заподозрить то, каких усилий ему стоило просто ходить. Трость несколько облегчала ситуацию, но всё время прибегать к этому подспорью было чревато подозрениями, поэтому Регент предпочитал использовать её лишь в самой крайней необходимости.
– Хозяин хорошо ладит со всеми людьми, – произнесла тихо девушка, смоченной в горячей воде тряпицей омывая ноги Зэра. Тот ёжился и вздрагивал, когда влажная ткань касалась натруженных за день, слегка опухших ступней, принося желанное облегчение.
– Я же просил, не называй меня так.
Девушка тёмными, непроницаемыми глазами смотрела на уставшего, грустного мужчину, склонив голову к плечу в жесте непонимания. Вздохнув, Эвазар дотронулся кончиками пальцев до узкого острого подбородка дикой кошки, попросив:
– Назови моё имя.
Тагира спрятала взгляд, вороватым жестом, так, словно совершала что-то кощунственное, шепнула:
– Зэр?..
– Тай. Так хорошо, правда? Лучше, чем то позорное прозвище, которым ты меня зовёшь. Я не хозяин тебе, а ты – не моя рабыня. Тагира – свободная женщина из Дома Вэйлд, помни об этом всегда.
Девушка вдруг уткнулась лицом в колени Эвазара, глухо всхлипнув. Он испуганно отпрянул, не зная, что делать, как поступить, но вот длинные тонкие пальцы с едва поджившими шрамами, почти инстинктивно сначала коснулись коротких чёрных волос, а потом принялись гладить жёсткую гущину в успокаивающем, любящем жесте, от которого всё внутри Тагиры сладко сжималось и хотелось плакать, плакать от счастья, и в то же время петь и танцевать… В ней пробуждалось всё то, что старательно уничтожалось учителями из её детства – просто от прикосновений этого удивительного, невозможно доброго человека. Захлёбываясь горькими слезами, очищающими душу, поверив, наконец, что всё обещанное им – правда, Тагира вжималась лицом в его колени, чувствуя еле уловимый аромат шафрана. Она хотела рассказать ему, как жила, пока не встретила его, как много боли, грязи и позора приходилось выносить хрупкой девушке, превращённой в оружие волей своего клана, гордящегося неоспоримым талантом убивать… но она ещё не скоро посмеет вслух говорить об этом, ошибочно полагая, что Самому Лучшему Человеку на земле не стоит касаться подобной мерзости.
Эвазар чувствовал под пальцами живое тепло доверчиво льнущей к нему юной женщины. Её волосы не были мягкими и шелковистыми, как у тех изнеженных красавиц, которых он знал. Тай кололась, словно сердитый ёжик, и это странное ощущение заставляло его вновь и вновь проводить ладонью по упругой гущине иссиня-чёрных коротких прядок.
– Можно мне остаться? – Прерывающийся от волнения, хрупкий, ломкий голос в полумраке. Эвазар никогда не думал, что в эти простые слова можно заключить столько смысла! И он, конечно, не догадывался, как легко согласится на подобное нескромное предложение, тем более, сделанное девушкой на много лет младше самого наследника. Во всей этой ситуации было так много абсурда, отвергаемого Инквизитором в его душе, и, в то же время, естественного, чего он слишком долго ждал. Наверное, предел его мечтаний был в одной фразе: «быть нормальным». Это нормально – желать девушку, встреченную совсем недавно? Правильно ли вот так – горячо прижимать её к груди, остервенело целуя мягкие, податливые губы, принимающие его со смущающей готовностью? Слишком поспешно, необдуманно, нелогично… Ярко, свирепо, прекрасно!
Ещё никогда в своей долгой жизни Эвазар не действовал спонтанно, без тщательного взвешивания последствий своих поступков. Он всегда знал, чем обернётся тот или иной его ход, как отреагируют на это люди, окружающие его, пресса, публицисты и политические комментаторы. Жизнь его, расписанная по минутам, была скучна без подобных страстей, которых он сознательно лишил себя, выбрав в жёны спокойную, тихую Эйру. И всё же ошибся в ней, оказавшейся гнусной предательницей, распахнувшей двери его дома для охотничьей своры Альфреда. Долгие годы ему внушали, что истинный Повелитель, которым он обязан стать, должен быть именно таким – идеальным, без слабостей и недостатков, воспитанным в строгости и простоте, умеющим принимать исключительно верные решения, не давая себе права на ошибку.
Отец хотел видеть Эвазара непогрешимой, совершенной своей копией, лишённой даже малейших изъянов, присущих самому Тимо Лайтонену. Но теперь все его замыслы рушились, как песчаные замки, угодившие в приливную волну. Потому что Эвазар счёл свой долг перед отцом полностью оплаченным. Отныне он будет идти своей дорогой, сойдя с пути, предначертанного ему задолго до рождения.
Тагира оказалась страстной, упругой хищницей и сладить с ней было не так-то просто! Она то и дело пыталась отвоевать инициативу, но Эвазар пресекал эти попытки, и вскоре рычание его дикой кошечки превратилось в сладкие стоны. Их тела тесно переплелись в жарком объятии, позволив внезапно вспыхнувшему чувству согреть одинокие, отчаявшиеся сердца. Не желая расставаться даже после того, как вершина удовольствия была покорена, Эвазар и Тагира уснули, не разжимая рук, будто даже во сне продолжая стеречь своё неожиданное сокровище.
+++
Джейнно Фаул остановился у консоли, отпирающей электронный замок на двери Эвазара, неприятно удивившись. В углу экрана издевательски мигал красный огонёк, повествующий о том, что каюта заблокирована изнутри. Холодная тревога всколыхнулась в сердце. Всё эта женщина виновата в том, что Заре больше не смотрит на Джейнно, как на своего героя! Герцог сжал кулаки, с трудом удерживаясь от желания со всей силы заехать по неуступчивой консоли. Верно, он сказал себе, что у их отношений с братом не может быть будущего, но отчего тогда так больно внутри? Стоит ли показаться целителю или продолжать и дальше терпеть эту неприятную, терзающую боль? Что с ним? Почему он не может определить источник этого беспокойства? Его учили определять степень повреждений, его знание анатомии оставалось безупречным, и Джейнно вполне мог бы работать квалифицированным хирургом, если бы имел к этому призвание, но сейчас он не понимал, что происходит. Сердце работало нормально, все внутренние органы исправно выполняли свои функции… Значит, дело вовсе не в ранениях, или их отголосках.
Заре знает. Он может рассказать, почему у лорда Фаула всё внутри леденеет от одного взгляда, брошенного на наглую чертовку, втеревшуюся к брату в доверие. Заре выслушает, поймёт и скажет, как поступить. Он всегда так делал.
Ключ-карта на тонкой цепочке вошла в паз на консоли, но её движение было остановлено голосом, прозвучавшим за спиной Фаула:
