Текст книги "Собор без крестов"

Автор книги: Владимир Шитов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 46 страниц)

практически не скрывал от Лесника ее прелестей, а скорее, интригуя, возбуждал алчные планы в отношении

своего партнера.

Она, дождавшись, когда он тоже разденется, перешагнув через платоническую любовь, отдалась

эротической. Ее гипнотизирующее энергетическое поле с живительной, будоражащей Лесника силой создало

между ними душевную гармонию, конечный результат которой выразился в телесной близости.

Они давно уже вышли из возраста спешащих и неразумно расходующих свои ласки людей. Они, как

профессиональные дегустаторы вин, не спеша и со знанием дела отдавались эротической любви... после

которой, отдыхая, Лесник задумался:

«Почему я так привязался к Ларисе? Не потому ли, что она здорово похожа на девушку первой моей любви —

Соколову Ирину, жизнь которой так трагически и неожиданно оборвал Золотой?»

У Ларисы, как и у Ирины, эротически ярко выражена фигура. Она также оказалась длинноногой блондинкой с

широкими дугами бровей над синими глазами, зовущими в бесконечную даль, к несбыточным мечтам. Конечно, Лариса, против Ирины, одевалась более элегантно, была более эрудированной и грамотной, но все равно Ирина

ему роднее, так как была ранним эпизодом его жизни, когда он не был обременен семейными заботами, был

свободным как ветер.

В Ирине и Ларисе что-то было от сказочной Золушки, которую хотелось пожалеть, приласкать, одарить

подарком, тогда как Альбина в его жалости к себе не нуждалась и шла по жизни уверенным шагом.

Оглядываясь назад, он был вынужден признать, что Ирина была ему ближе Ларисы. Правда, образ первой он

основательно подзабыл, и в немалой степени причина крылась в Ларисе, которая заслонила ее собой. Вот

почему он дарил всю оставшуюся в нем нежность и доброту Ларисе.

Наклонившись к голове Ларисы, целуя ее в волосы и вдыхая в себя нежный, пьянящий запах французских

духов «Моя звезда», он с благодарностью подумал: «Как хорошо, что мы с ней встретились в жизни и нашли друг

друга». Воспоминания разбередили его душу, он тяжело вздохнул.

Лариса моментально отреагировала на его вздох:

– Что-то неприятное, тяжелое вспомнил, дорогой?

Очередной раз вздохнув, Лесник не спеша сообщил:

– Когда-то очень давно у меня была невеста. Очень похожая на тебя. Вот сейчас и вспомнил о ней.

– Так чего же ты не женился на ней, а теперь вздыхаешь? – резонно заметила она.

– Ее зарезал один негодяй.

– А за что?

– Не узнавал! Наверное, чтобы помешать нашей свадьбе.

– Почему тебе не узнать сейчас этой правды?

– Какая теперь мне разница и что изменится от того, что я узнаю правду, – отрешенно сообщил он.

– Что-то на тебя не похоже, – удивленно заметила Лариса.

– Я не хочу копаться в прошлом, так как не исключено участие в убийстве Ирины моих теперешних близких, которые тогда были против моего намерения жениться на ней.

– И ты позволил так с собой поступить, – вновь удивилась Лариса.

– Как видишь, – спокойно подтвердил он. – Тогда я хотел поступить так, как подсказало мне мое сердце.

Если бы я тогда женился на Ирине и меня пахан не пришил, то наверняка я сейчас прозябал бы где-нибудь на

производстве со своей Ириной, кучей голодных детей в прежнем общежитии, в лучшем случае в семейном

общежитии, работая шофером и живя на нищенскую зарплату. Ты меня не осуждай. Когда Ирины не стало, то и

мне уже не из-за чего было становиться в позу и показывать свой гонор.

– Неужели и на тебя тоже есть укротители? – удивилась Лариса.

– Когда-то были, а сейчас я сам в них хожу. Есть два старика, с мнением которых я еще считаюсь, других

авторитетов для меня нет. Одного из них законники столицы на этой неделе проводили отдыхать в Америку, а

другой на днях приедет или прилетит в столицу, привезет товар нашему сегодняшнему дружку.

– Неужели и американцам есть что у нас покупать?

– А чего ты удивляешься? Думаешь, что они умнее нас? Дулю под нос. Я этих куркулей там уже достаточно

охмурил и оставил в дураках и, как вы, бабы, на них не молюсь, а стригу с их баранов золотое руно.

У нас в земле вся таблица Менделеева в залежах и месторождениях, головы у русских работают – я тебе

дам. Если почитать, то все великие открытия сделаны русскими или с их участием. Когда я сидел у «хозяина», много приходилось читать газет, шибко эрудированным по многим вопросам жизни стал. Поэтому могу сказать

тебе смело, что России есть чем торговать со всем миром, а уж таким фруктам, как я, и подавно есть что продать

одному человеку.

Когда-нибудь большинство нации почувствует свое историческое предназначение, поднимет наш

международный престиж, и из страны перестанут бежать авантюристы, как крысы с тонущего корабля.

– А я и не знала, что ты патриот своей нищей Родины.

– Я такой, а ты разве не такая?

– Я над такой проблемой не задумывалась, – беспечно обронила она.

– Ты меня любишь? – неожиданно переменив тему разговора, поинтересовался он.

– Как преданная собака своего хозяина, – убежденно заявила она.

– Ну зачем так, – несколько смутившись ее откровенности, возразил он.

– Я вся твоя и душой, и телом. Прикажи выброситься из окна на асфальт – выброшусь, даже не спрошу, зачем.

– Ты серьезно это говоришь? – окинув ее долгим взглядом, поинтересовался Лесник.

– Сомневаешься, хочешь убедиться, – решительно заявила она.

– Ни в коем случае, если надо будет, то твою преданность смогу проверить иным способом, – заверил он

ее.

– Тогда зачем спросил о моих чувствах к себе?

– Если ты меня любишь, то рассуждать должна моими категориями и понятиями. Если мы, простые люди, составляющие хребет своего народа, не будем любить свою Родину такой, какая она есть, и защищать ее

интересы всегда и везде, то кто защитит ее от унижения и позора? Думаешь те, кто уехал на Запад или в

Америку, или те предатели, которые живут среди нас и смакуют на все лады, что мы лодыри дурные? Нет, дорогая, бить свою Родину я никому не позволю, надо будет, в трудную минуту весь свой капитал спущу в ее

интересах.

– Ты прости меня, мы, бабы, в политике слабо разбираемся, нам передок мешает, но если поразмыслить

над твоими словами, то, мне кажется, ты прав, а поэтому в моих глазах ты на ступень поднялся еще выше, —

миролюбиво произнесла она.

Впервые назревавший скандал так и не состоялся между ними.

– Лариса! Если желаешь, то можешь бросить работу у Душмана. Я тебя и так обеспечу по всем позициям.

Миллиончик отвалю тебе для разворота. Будешь жить на свои проценты, займешься каким-нибудь хобби.

– Не нужен мне твой миллион. Без работы я умру от скуки. За щедрость спасибо. Я у Душмана неплохо

зарабатываю, а поэтому в деньгах не нуждаюсь.

Ее ответ удивил его, Лариса отказалась от предлагаемого ей миллиона рублей, это был шаг женщины, который на многое дал ему ответ в отношении к ней.

– После всего того, до чего мы с тобой сегодня договорились, мне хочется довериться тебе, я так и сделаю, но, не дай Бог, если ты доверия не оправдаешь, – взволнованно произнес он.

Доверчиво прижавшись к нему, испытывая огромное удовлетворение и радость, понимание любимого, Лариса заверила его:

– Не бойся, любимый, никто никогда меня от тебя не переманит и не перекупит. Только не злоупотребляй

моей любовью, не обижай меня и не унижай при посторонних. Они не поймут ни тебя, ни моего поведения.

– Ты что? Я, Лариса, хороший, – заверил он ее, нежно погладив по упругой ягодице.

Она, как избалованная кошка, потянувшись, только не замурлыкала, а попросила:

– Помассируй, пожалуйста, мне спину.

– А еще чего? – пошутив, спросил он.

– И все остальное...

С приездом Бороды Леснику действительно пришлось перебраться жить от Ларисы в гостиницу. С помощью

давно знакомого ювелира-старика Канцельмахера Бориса Абрамовича Лесник у себя в номере в присутствии

Корвина Фостера отвесил последнему бриллиантов на полмиллиона долларов, на что получил от Фостера чек.

После чего отвезли домой ювелира, уплатив ему щедро за работу, а потом подвезли Фостера до американского

посольства, как ранее просил он.

Расставаясь с ним, Лесник поинтересовался:

– Ко мне какие-либо претензии есть?

– Никаких! – заверил удовлетворенно его Фостер.

– Теперь нам здесь делать нечего, завтра полетим домой? – заметил Борода, довольный состоявшейся

сделкой.

– Конечно, будем уматывать отсюда домой, – согласился с ним Лесник.

Приехав к себе в гостиницу, они послали своего водителя в аэропорт, чтобы он купил на следующий день

билеты на самолет.

Вечером съездили в гости к Душману, проводить и заодно проститься.

Глава 20

Возвратившись с рыбалки домой, Лесник был ошарашен ожидавшей его новостью. Услышав ее от Альбины, не устояв на ногах, упал на диван и застонал, как раненый зверь. Из Нью-Йорка к ним домой позвонил какой-то

доброжелатель, который в разговоре с Альбиной не пожелал называть себя и беседовал, так и не

представившись. Он сообщил, что там по подозрению в ограблении банка арестован Жернов-Постников Остап

Харитонович, который просит своего ученика приехать к известному ему лицу для оказания помощи.

Передав новость мужу, Альбина спросила:

– Что будешь делать?

– Если Лапа просил меня, то надо будет лететь и на месте решать, смогу ли я ему чем-либо помочь или нет,

– задумчиво ответил он.

– Ничем ты ему не поможешь, а только зря смотаешься туда, валюты потратишь на дорогу столько, что ее

хватило бы на покупку машины, – недовольная предстоящими большими денежными затратами пробурчала

Альбина.

– Как ты можешь сейчас планировать свои убытки, если Лапа завещает нам весь свой капитал, не ставя

никаких условий? – возмутился Лесник, недовольный ее взглядом на происходящее. – К тому же все то, что мы

имеем, – это благодаря тому ремеслу, которому научил он меня.

– Ты, дочка, в отношении Лапы лихочнула, Виктору надо будет туда лететь, – высказал свое мнение

Борода, которое показало Альбине, что она оказалась в меньшинстве, значит, мужчины все равно поступят по-

своему, а поэтому, как бы ей ни хотелось стоять на своем, она уступила, согласившись с их мнением, чтобы не

ссориться с мужем перед разлукой. Тем более, она понимала, что толкала мужа на низкий поступок, оскорбляющий и унижающий его достоинство. За блага, которые им делал все время Лапа, пришло время

платить.

– Помогу я ему или нет, сейчас не смогу ответить, но для меня существенно то, что я откликнулся на его

призыв и оказался рядом с ним в трудную минуту.

– Ладно, лети, да очень там не пыли, а то и тебя загребут, – миролюбиво пробурчала Альбина.

– Если надо будет что грязное делать, сам не берись. У них там за бабки на любое дело можно найти

исполнителя, – посоветовал поучающе Борода.

– Я не представляю, как он там сможет помочь Лапе, если даже элементарно не ботает по-ихнему? – вновь

вступила в разговор Альбина.

– Я свяжусь с Молохом, и он найдет мне переводчика. Там наших соотечественников – хоть пруд пруди.

Взаимоотношения в семье были налажены. В связи с предстоящим отлетом в Москву вечер прошел в

хлопотах и приготовлениях.

На другой день Лесник вновь прилетел в Москву. Так как время было обеденное, то из аэропорта он на такси

поехал сразу в ресторан к Душману, где его появление вызвало удивление. Когда в кабинете у Душмана Лесник

стал объяснять ему причину своего появления, туда, обрадованно улыбаясь, заскочила Лариса. Прервав беседу, Лесник, обняв смущенную женщину, поинтересовался:

– Лариса, ты не желаешь прошвырнуться со мной в Америку?

– Если Тарас Харитонович отпустит меня, а ты соизволишь взять, – озорно улыбнувшись, ответила она.

– Ты же знаешь, что я тебе ни в чем не могу отказать, – заявил ей Душман, озабоченно улыбнувшись.

Постоянные отлучки старшего официанта чувствительно осложняли работу обслуживающего персонала

ресторана, но ради дружбы с Лесником он был вынужден идти на видимые издержки своего производства.

– Иди домой и готовься к отъезду. Я заключу с тобой официальный договор на месяц, оформляю как

личного переводчика, улетаем послезавтра.

Дождавшись того момента, когда за покинувшей кабинет Ларисой закроется дверь, Душман, не скрывая

недоумения, заметил:

– Ты летишь выручать из беды своего учителя, так на хрена брать с собой еще и бабу, разве там не

сможешь найти себе лялечку, если в ней появится потребность?

– Тарас, ни хрена ты в любви не волокешь, если такую глупость мне чешешь.

– Ну я понимаю тебя, если бы ты ехал отдыхать, то нужна постоянно баба под боком, а сейчас она будет

тебе обузой, – продолжал развивать свою мысль Душман.

– Может быть, кум, ты и прав, но если бы сказал раньше свое мнение по данному моменту, то я, возможно, Ларису и не взял с собой, а теперь уже поздно. Мне неудобно переплясывать и отменять свое решение. С другой

стороны, она как переводчик, возможно, окажется для меня дешевле, чем если бы я его нанял там.

– А что, разве она может по-английски говорить?

– Вот видишь, какой ты хреновый хозяин, не знаешь достоинств своих подчиненных, а я специально

заставил ее, и она ходила на курсы ускоренного освоения английского языка. Так что я беру ее с собой не с

бухты-барахты, а заблаговременно подумав и решив.

– Поступай как знаешь, – сдался Душман. – Ты, как бык, если во что-то уперся, то назад за хвост тебя уже

не оттянешь.

Не зная подробностей несчастья, случившегося с Лапой, они, поговорив еще немного о нем, расстались.

Прилетев из Москвы в Вашингтон, а потом перелетев из Вашингтона в Нью-Йорк, они остановились, сняли

номер не в самом фешенебельном отеле, где останавливаются толстосумы, а в отеле, где останавливаются

люди со средним достатком. В отеле Лесник сначала намеревался остановиться под вымышленными

фамилиями, так как при регистрации администратор не требовал предъявления паспорта поступающего к ним

клиента, но, поразмыслив, решил зарегистрироваться под своими фамилиями. Двухместный номер на

шестьдесят квадратных метров был для них великоват, но меньшего размера номера были только одноместные, поэтому выбирать не приходилось, а жить в отеле в разных номерах они не пожелали.

Из своего номера Лесник позвонил по телефону в ресторан Молоха и сообщил ему о своем приезде и где

остановился в настоящее время.

Выслушав его, Молох, подумав, сообщил:

– В двадцать два часа будь в номере, я приеду к тебе с адвокатом Лапы, и мы тогда все обговорим.

На этом связь с ним прервалась. Лесник вместе с Ларисой съездили в банк, где по чеку Корвина Фостера

получили полмиллиона долларов, после чего вновь они возвратились к себе в номер. Лесник попросил Ларису

связаться с администратором отеля, заказать ужин на двоих и подать его в номер.

Когда официант, выполнив заказ и получив деньги за ужин и чаевые, собрался уходить, то Лесник, обращаясь к Ларисе, попросил:

– Скажи ему, чтобы наш холодильник забил разными деликатесами и обязательно с горячительными

напитками и чтобы исполнение нашего заказа не затягивал. – Наручные его часы уже показывали двадцать

часов.

Через тридцать минут холодильник был загружен до предела и даже постанывал от напряжения.

Дождавшись ухода официанта, Лесник, развалившись на постели, которую в связи с ожидаемым визитом не

стал разбирать, пошутил:

– Вот теперь уж можно и зимовать.

Ровно в двадцать два часа они услышали стук в дверь. Лесник сам пошел встречать гостей, точнее сказать, посетителей. В номер зашли Молох и его старый знакомый Альфред Скот, по-видимому, последний обслуживал

как Молоха, так и ближайших его друзей.

Поздоровавшись друг с другом, Молох взглядом показал Леснику на Ларису, давая понять, что ее

присутствие при разговоре нежелательно.

– Лариса, пойди в спальню, нам надо поговорить на те-сэ-зец.

Рассевшись на мягких стульях вокруг стола, они вместо того, чтобы начать беседу, стали играть в молчанку.

Закурив нервно сигарету, Лесник первым счел нужным начать беседу:

– Ну, рассказывай, Давид Борисович, как гостится моему пахану у тебя? – По металлическому блеску его

глаз было видно, что ему сейчас не до шуток.

– Да, получилось не очень хорошо, – глубоко вздохнув, признался Молох. – Тебе известное трио – он

имел в виду Ричарда Простона, Клода Уильямса и Брюса Харнера – уговорило Лапу принять участие и

сварганить с ними одно крупное дело. Они организовали вооруженный захват банка, отключили сигнализацию, видеокамеры, их люди уложили посетителей банка на пол, удерживая пленников, дали возможность Лапе

вскрыть все сейфы с деньгами. Все было сделано на «отлично», захвачено наличности более чем на девять

миллионов долларов, из которых четвертая часть теперь принадлежит Лапе. Ее он хранит у меня в надежном

месте. Я выдам ее Лапе или любому другому человеку, кому распорядится отдать свою добычу он.

– Если все так хорошо провернули, то как получилось, что фараоны вышли на него?

– Вот здесь люди нашего трио дали зяву. Когда Лапа проходил в камеру, где находились сейфы, то две

шалавы из служащих банка как-то умудрились подглядеть и запомнить его личность.

– Как же фараоны смогли его вычислить в таком многомиллионном городе?

– Оказывается, я у полиции не был снят с подозрения, как медвежатник. Поэтому приезд ко мне в гости

Лапы не оказался незамеченным. Когда этим сучкам показали фотографию, то они решительно и убежденно

опознали его, ну а остальное тебе уже понятно. Ни под какой залог полиция отпускать его на волю до суда не

соглашается, пока не найдет похищенные деньги или он не признается в преступлении.

– Ваши фараоны не хуже наших ментов надеются на чистосердечное признание, но колоть Лапу

бесполезная затея. Как бы там ни было, но факт остается фактом, нам надо сейчас думать, что предпринять, чтобы выручить Лапу из тюрьмы. Ну а ты что мне скажешь? – обратился Лесник к Альфреду Скоту.

– Сказанное Давидом Борисовичем все верно, и добавлю от себя следующее: в банке следов вашего друга

обнаружено не было. При задержании полицией у него не было изъято ничего такого, что могло усугубить или

повлиять в сторону ухудшения хода следствия. Все доказательства в отношении господина Жернова-Постникова

основаны только на показаниях указанных Давидом Борисовичем женщин. Они находятся под постоянным

наблюдением и охраной полиции.

– Так чего вы тянете, не убиваете баб? – поинтересовался удивленно Лесник.

– Он же тебе сказал, что свидетели находятся под постоянной охраной, – напомнил ему Молох.

– Если освобождение Лапы зависит от этих баб, то надо кончать с ними, и все прояснится.

– Для того, чтобы вытащить одну ногу из болота, погружая другую ногу в него глубже, нет необходимости

рисковать, – заметил Альфред Скот.

– Короче, картина ясна, – задумчиво произнес Лесник, а потом через паузу, обращаясь к Молоху, спросил:

– Ты меня можешь свести с соблазнителями моего пахана?

– А зачем тебе? – насторожился Молох.

– Я не привык раскачиваться, чтобы действовать, мне нужна будет их поддержка, а задача, стоящая перед

нами, вполне разрешима.

– Могу хоть сейчас свести тебя с ними, – заверил его Молох, оживляясь, довольный, что Леснику его

дружки нужны не для сведения счетов, а для решения общей задачи. – Между прочим, они сами хотят видеть

тебя, сотрудничать с тобой, а потому заждались.

Оставив Ларису одну в номере, Лесник вместе с Молохом приехал на машине последнего в то заведение, где

однажды уже был, гуляя на балу. Как убедился Лесник, вышеуказанная троица действительно ждала его.

Поздоровавшись за руку, они прошли в маленький, но уютный кабинет, где, рассевшись в кресла вокруг

круглого стола, приступили к беседе.

Из разговора американцев, переводимого ему Молохом, Лесник понял, что его новые знакомые реального

плана освобождения Лапы из тюрьмы не имеют. Они, надеясь каждый друг на друга, занимались лишь

говорильней. Правда, уже были фотографии интересующих Лесника свидетелей. Были собраны данные об их

образе жизни, где, с кем живут, даже чем увлекаются. Главам мафиозных групп было известно, что полиция, имея большую ставку на свидетельские показания женщин, боясь преждевременно лишиться своих козырей, обеспечивает им круглосуточную охрану из двух человек, о чем уже ранее ему сообщил Молох. Однако плана, как ликвидировать свидетелей, у них не было, о чем без всякого стеснения заметил им Лесник, высказав свое

недовольство.

– А ты что можешь нам предложить? – спросил Лесника Ричард Простон.

– У вас достаточно сил, чтобы в одно обусловленное время, напав на охрану свидетелей, одним махом

ликвидировать ее вместе с бабами, – решительно заявил Лесник.

– Легко сказать – ликвидировать шесть человек, среди которых будет четыре фараона. Да ты знаешь, что

из-за своих собратьев коллеги землю будут рыть руками под собой, пока не доберутся до нас. Такой вариант для

нас не подходит, – вновь заявил Простон под одобрительные кивки своих друзей.

– Если так, то пускай будет по-вашему, но давайте заключим джентльменское соглашение. Я берусь сам

ликвидировать неугодного нам свидетеля. Вам троим, я думаю, не так уж будет трудно справиться со вторым.

– Сколько кусков ты заломишь с нас за свою работу? – спросил его Клод Уильямс под выжидательным

взглядом остальных.

– Я приехал выручать своего учителя, а поэтому свою часть работы выполню бесплатно, но помощь

шестерок мне нужна.

– Таким добром мы тебя всегда обеспечим. Переезжай в наш отель, и весь обслуживающий персонал его

станет работать на тебя, – предложил ему Уильямс.

– А фараоны знают, что отель принадлежит «веселым» ребятам?

– Конечно! – согласился с ним Уильямс.

– Тогда вашим предложением я не могу воспользоваться и останусь там, где остановился.

Лесник подробно обосновал им свою причину отказа. Американцы были вынуждены согласиться с его

доводами.

– Какая тебе сейчас нужна реальная наша помощь и в чем? – спросил его Клод Уильямс.

– Мне нужна будет постоянная помощь гримера, а поэтому желательно, чтоб он поселился в моем отеле в

комнате напротив. Телефонной связи между нами не должно быть.

– А как же тогда держать с тобой связь? Через нарочного, что ли? – спросил удивленно Брюс Харнер, до

этого не участвовавший в беседе.

– Если вашими фараонами за мной будет установлена слежка, то они ни мой телефон, ни вашего нарочного

не оставят без внимания, – вновь резонно рассудил Лесник.

– Тогда что ты предлагаешь нам? – все более оживляясь, удивляясь деловитости Лесника, спросил его

Простон.

– Я предлагаю осуществить вам следующее: поселить в отеле в номере над моей головой своего человека.

Я уже смотрел у себя в номере и убедился, что за шторой моего номера в потолке можно сделать отверстие в

один сантиметр, которое постороннему человеку с первого взгляда будет незаметно. Через это отверстие мы

будем общаться между собой, обмениваться информацией. Ваш человек будет действовать вслепую, как и я.

Связь примитивная, но вместе с тем надежная и оригинальная, а главное, неожиданная не только для вас, но и

для тех, кто вздумает подслушивать или следить за мной. При этом ваш связник будет вне всякого поля

внимания фараонов.

– Что же, предложение дельное, а главное, нами никогда не применяемое, а поэтому действительно не

находящееся на вооружении как у нас, так и у наших охотников, – заметил Уильямс. – Когда думаешь

осуществить свою часть операции? – доброжелательно поинтересовался он у Лесника.

– Сегодня четверг, думаю в субботу управиться. Желательно, чтобы и вы к этому времени тоже управились

со своей бабой, – деловито заметил он.

– А, может быть, ты и нашу задачу тоже возьмешься разрешить? – пошутил Брюс Харнер, попыхивая

сигарой и улыбаясь.

– Если я за нее возьмусь, то запрошу за работу не менее полумиллиона, – подумав, со всей серьезностью

ответил ему Лесник.

– Уж как-нибудь мы постараемся сами справиться со своей проблемой, – перестав улыбаться, заверил

Харнер, с мнением которого согласились его друзья.

– Господа, постарайтесь хотя бы на этот раз работать тонко и без прокола. Мне так неприятно, что с моим

гостем произошел такой конфуз. Как будто я его специально для этого и пригласил. Поэтому чувствую себя в

некоторой степени виноватым в том, что произошло. Пока мы его не выручим, я буду себя чувствовать скверно,

– заметил друзьям Молох.

– Ведь мы все продумали и подготовили. Кто знал, что эти бабенки окажутся такими шустрыми, —

сокрушенно пробасил Простон.

– К моему учителю по работе претензии есть? – обращаясь к троице, поинтересовался Лесник.

– Свою работу он знает лучше любого медвежатника, каких когда-либо я знал, – вновь пробасил Простон.

– Потому-то твои знакомые и не пожелали подписываться с нами на это дело, – ехидно заметил ему Брюс

Хорнер.

– Возможно, с годами и они станут такими же хваткими, как Лапа, – без обиды согласился с ним Простон.

– Поэтому, господа, давайте не дадим такому таланту оставшиеся годы жизни тратить в «академии», тем

более что он туда попал не по своей вине, – подводя итог беседе, вновь попросил их Лесник.

Отказавшись от ужина, Лесник, простившись с ними, уехал вместе с Молохом в свой отель, чтобы потом, после начала осуществления своей задачи, с ними больше не общаться.

Глава 21

Инспектор ФБР Золтан Кройнер приехал в бар с интригующим названием «Аэлита», где час тому назад было

совершено убийство мисс Даны Шумахер, вместе с оперативной группой полицейских, так как расследование

настоящего убийства мафией, а в этом сомневаться не приходилось, было поручено ему.

Осмотр места происшествия не дал ему никаких зацепок, на основании которых у него в голове могла бы

возникнуть и развиться рабочая, реальная версия в отношении субъекта преступления. Двое полицейских, которым было поручено охранять Дану Шумахер и на момент убийства охранявших ее, сообщили ему, что когда с

Шумахер зашли в бар на несколько секунд, чтобы выпить прохладительного напитка, на улице стояла тридцати-

градусная жара, а поэтому такое их желание было вполне объяснимо, то прошли к стойке, где заказали у бармена

кока-колы. Когда они втроем стали пить напиток, то неожиданно в баре возникла драка между двумя парнями.

– Вон теми, – кивнул один полицейский на уже мирно беседовавших хиппи.

Как позже выяснилось, они подрались из-за десятидолларовой банкноты, которую одновременно обнаружили

на полу в зале. Так как полицейские были в гражданской одежде и в их обязанности не входило поддержание

общественного порядка, а лишь охрана мисс Шумахер, то они драку не стали пресекать, но на несколько секунд

отвлеклись от Даны Шумахер. Этого времени злоумышленнику оказалось достаточно, чтобы убить женщину.

Полицейские не видели, кто совершил убийство Шумахер. Из опрошенных впоследствии Кройнером

посетителей бара никто также не видел преступника. Полицейские обратили внимание на Шумахер лишь тогда, когда она, вскрикнув, медленно стала падать со стула на пол. Когда они ее подхватили на руки и не дали ей

возможность упасть, то увидели в области сердца торчащую из тела ручку ножа. Допрошенный в качестве

свидетеля «вышибала» бара, на момент убийства оказавшийся у выхода из него, пояснил, что после убийства

женщины из бара сразу же ушли две размалеванные девицы. Кроме них, из бара до приезда оперативной группы

никто не выходил.

В отношении покинувших бар женщин «вышибала» ничего вразумительного сообщить не мог. Он только

запомнил, что одна из девиц была высокого роста, выше его, а он был ростом в сто восемьдесят сантиметров, ее

подруга была сантиметров на двадцать пять ниже.

Конечно, при таких доказательствах нечего было строить радужные планы на какую-либо перспективу

раскрытия преступления. Узнав от полицейских, почему они охраняли Дану Шумахер, и что по ограблению банка

у следствия остался лишь один свидетель, Золтан Кройнер подумал, что злоумышленники могут точно так же

расправиться и с ним.

Пройдя к оперативной машине, Кройнер по рации связался с охранявшим вторую свидетельницу Лоренцию

Зульфит двумя полицейскими, узнал от них, что с их подопечной ничего страшного пока не случилось. Кройнер

специально сообщил им об убийстве Даны Шумахер, чтобы они прочувствовали, насколько важное выполняют

поручение, и повысили бдительность, так как сами могут стать жертвами злоумышленников.

Он с группой полицейских поехал к Лоренции Зульфит, где, едва дав собраться последней в дорогу: взять

необходимые вещи, проститься с детьми, мужем, – увез ее на загородную виллу, специально забронированную

ФБР для содержания на ней особо ценных свидетелей, где оставил полицейский пост из четырех человек для ее

охраны. Он предупредил миссис Зульфит, чтобы та не пыталась звонить в город и общаться по телефону с

близкими, сообщив ей, что если она не выполнит его требований, то с ней может случиться такое же несчастье, какое случилось с мисс Шумахер.

Убедившись, что его предостережение дошло до сознания миссис Зульфит, Кройнер вернулся в город, чтобы

продолжить расследование по запутанному делу, хотя было уже двадцать три часа. На работе, кроме него, находились только дежурные сотрудники. Зайдя к себе в кабинет, он, опустившись в мягкое кресло, задумался:

«Я ничего умного сейчас не придумаю. Мне надо запросить и получить информацию на Дану Шумахер, Лоренцию

Зульфит, на преступника, по делу которого они проходят, точнее, проходили свидетелями, сейчас уместнее

сказать: пока еще проходит свидетелем. Может быть, она прольет свет на мучающие меня вопросы».

Связавшись по телефону с дежурными полицейского управления, он запросил подготовить ему к утру

требуемый материал. Недовольный своей работой, уставший, он поехал домой отдыхать.

Утром, изучая поступивший материал, он с удивлением узнал, что задержанным по ограблению банка

является русский медвежатник Жернов-Постников Остап Харитонович по кличке Лапа. «Теперь мне понятно, кто

мог применить такой неожиданный и дикий способ убийства в общественном месте», – как бы просыпаясь от

спячки, оживился он.

Он вновь позвонил дежурному по полицейскому управлению и попросил подготовить информацию: сколько

было совершено убийств в ближайшие годы таким способом, как была убита Шумахер.

Через двадцать пять минут дежурный сообщил, что подобных убийств с применением ножа в ближайшие два

года не было совершено ни одного, пообещав официальную справку по этой информации направить ему почтой.

«Я так и знал, что будет подобный ответ, – довольно потерев руки, подумал Кройнер. – Из такого вывода

напрашивается один ответ, что преступник прилетел из России. Наши гангстеры застрелили бы жертву, отравили

бы, устроили бы автокатастрофу, взорвали бы дом, но нож метать со стопроцентной убежденностью в конечном

результате – для них слабо. На такое способен только русский, – с некоторой долей сомнения подумал он, – а

может быть, это работа какого-нибудь циркача?» – задал он себе каверзный вопрос.

Подумав над ним, он был вынужден согласиться, что вторая версия тоже имеет право на жизнь, а поэтому