Текст книги "Собор без крестов"

Автор книги: Владимир Шитов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 46 страниц)

– Мало ли, что я вижу, может быть, я слепая сейчас, я хочу слышать.

Глубоко вдохнув и выдохнув воздух из легких, как из кузнечного меха, как давно вынянченное и выношенное, он произнес:

– Глупенькая, конечно люблю.

Наклонившись к Виктору, она, поцеловав его в мокрые волосы, прошептала ему в ухо:

– Честно?

– А ты?

– Честнее некуда! – прослезившись от нахлынувших чувств, ответила она. – Но запомни, если еще хотя бы

один раз ссарафанишь, то того, что было между нами, и то, что есть, уже никогда не будет.

Между ними состоялся тот разговор, который зрел многие годы совместной жизни, спелые плоды которого

упали только сейчас в благодатную почву.

– Такое событие мы с тобой сегодня должны отметить в ресторане. Не возражаешь? – предложил Виктор.

– Если ты меня так убедительно просишь, придется пойти навстречу твоей прихоти, – несколько смущенно

улыбаясь, пошутила Альбина. Помолчав, она предложила: – Пойдем окунемся, а то я, наверное, и до вечера не

остыну.

Заранее заказав столик в ресторане на двадцать часов, Виктор и Альбина к указанному сроку уже заходили в

него.

Расторопный официант кавказской национальности с тонкими усиками провел их к столику, рядом с которым

в окне находился кондиционер. Нахождением столика рядом с кондиционером, сервировкой стола Виктор был

доволен. Официант его просьбу выполнил полностью. Однако Виктор официанта все равно от себя не отпустил

сразу, а поинтересовался:

– Раки вареные у вас водятся?

– В меню нет, но если по спецзаказу, то поискать можно, – заговорщически сообщил официант, – к тому же

они теперь очень дорогие.

– Мои деньги, твои хлопоты, – понимающе успокоил его Виктор. – Сваргань нам десятка четыре крупных

раков так через часик. Можешь и себе сказать десятка два в счет платы за беспокойство, – беспечно

распорядился он.

Официант по сервировке стола, по последнему заказу, по богатой одежде клиентов понял, что имеет дело с

денежными людьми, на которых можно хорошо поживиться, тем более что они сами предлагают ему

воспользоваться их добротой. Уходя от стола, официант уважительно посмотрел на бриллиантовое колье, отдыхающее на «знойной» груди Альбины, которая по случаю семейного праздника заменила на шее золотую

цепочку на колье, чему Виктор был противник, но она уговорила его погулять с колье на шее.

Поднявшиеся на эстраду музыканты заиграли приятную музыку. В более позднее время они с удовольствием

пошли бы под нее танцевать, но сейчас, за день проголодавшись на пляже, они решили плотно поужинать.

К полуночи в ресторане заметно прибавилось посетителей, отчего в зале стало душно и шумно. Вдоволь

натанцевавшись, перебрасываясь отдельными фразами, Виктор и Альбина, посматривая на танцующих, не

спеша попивали прохладительные напитки.

Когда оркестр заиграл новое танго, к их столику подошел мужчина лет тридцати, который был слегка

выпивши. Наклонившись к Альбине, он произнес:

– Разрешите пригласить вас на танец?

Альбина, посмотрев на мужа и увидев его кивок в знак согласия, пошла танцевать с незнакомцем.

После танца мужчина, проводив Альбину к их столику, поинтересовался:

– А на следующий танец, если я приглашу вас, пойдете?

– Кода я отдохну, то следующий танец буду танцевать с мужем, – ответила она своему кавалеру.

– Муж не стена, можно его и отодвинуть, – цинично заявил «кавалер».

Не ожидавший такого хамства Виктор, приподнявшись из-за стола, озлобляясь, произнес:

– Ты, баклан, мотай отсюда.

– А ты закрой хайло, я не с тобой разговариваю, – резко ответил Виктору «кавалер».

Виктор попытался тут же на месте проучить хамовитого циника, но Альбина, повиснув у него на плечах, вновь

усадила его на стул.

– Не связывайся с ним, с дураком. Он же тебя провоцирует. Зачем нам лишние неприятности? – сумела

образумить она его.

Виктор и сам понял, что настоящий конфликт в ресторане специально подстроен. «Кому нужна такая

провокация? – подумал он. – Как ни придешь в ресторан с бабой, всю дорогу скоты цепляются ко мне», —

удивился он.

– Ну, козлина, ты мне за свое хамство поплатишься рогами, – пообещал он «кавалеру», так впредь мы его и

будем называть.

– А ты мне за козла ответишь и очень скоро, сам, своей дамочкой и ее цацками, – засмеявшись, как

обреченным, сообщил «кавалер», не спеша удалившись от столика.

Вечер отдыха бесповоротно был испорчен, о чем говорить не приходилось. Подозвав официанта, Виктор

рассчитался с ним. Когда официант удалился, Виктор задумчиво произнес:

– Что будем делать?

– Чего переживать, если из ресторана по коридору можно сразу пройти в гостиницу. Здесь, в помещении, они грабить нас не посмеют, – предложила свой выход Альбина.

– Играть труса, чтобы потом всю жизнь проклинать свою сегодняшнюю слабость? Ни за что! Понимаю тебя

как жену, но уступить твоему желанию не могу, – решительно заявил Виктор.

– Тогда я пойду с тобой, – с не меньшей решительностью сообщила Альбина.

– Вот это делать я тебе запрещаю. Не ввязывайся не в свое дело, – с теплотой в голосе, благодарный ей за

преданность, потребовал Виктор. – Если меня они побьют – не так страшно, а с тобой они могут и еще кое-что...

– Не бойся! Не сделают мне «кое-что». Я все же врач и смогу за себя постоять, – стояла на своем Альбина.

Поспорив с Альбиной минут тридцать и поняв, что он ее не переубедил, Виктор вынужден был уступить ее

требованию.

– Если их будет много, я буду вынужден пойти на крайность и распотрошу.

– И я тоже! – решительно заявила Альбина. – Дорого им обойдется испорченный вечер. Столько лет

пришлось ждать своего счастья, и вот какие-то шакалы решили его у меня забрать. Не выйдет! – переполненная

решимостью через край, тихо обронила она.

Сейчас Альбина о конфликте с «кавалером» не жалела. Ему нужна была не она, а ее драгоценности.

Действительно, их не надо было надевать в ресторан, но сейчас об ошибке нечего было думать, так как ее не

исправишь, а настоящее сложилось опасное. Ни Альбина, ни Виктор не допускали мысли подозвать официанта и

через него обратиться за помощью к работникам милиции, другого шанса на спасение у них не было.

Выйдя из ресторана и пройдя метров пятнадцать в сторону гостиницы, они увидели на своем пути пятерых

мужчин, среди которых был «кавалер».

– Мы вас заждались, – остановив их, произнес «кавалер».

– Зря теряли время, – доставая нож с выбрасывающимся лезвием, ответил ему Виктор. Его он держал в

левой руке, а в правой у него был столовый нож, который он прихватил в ресторане, когда покидал его. Так много

раз «при случае» ему помогал столовый нож в драках, что не прихватить его с собой из ресторана в данном

случае было грешно. Участие во многих драках с поножовщиной в местах лишения свободы закалило его как

бойца, и встреча с грабителями не пугала.

– Вот этот нож как предупреждение окажется во лбу самого смелого из вас, – продемонстрировав в правой

руке столовый нож, сообщил Виктор. – Если вы мое предупреждение не поймете, то вот этот нож, – он показал

левую руку с ножом, – окажется в животе следующего дурака. Поэтому пропустите нас по-хорошему. Зверя из

меня вам не сделать. Я охотник! – жестко процедил он каждое слово. Альбине было страшно за себя и за мужа, одновременно она была горда его смелостью.

– Насобачился страх на людей нагонять, – беспечно заявил «кавалер», выступая вперед с намерением

начать драку. Молниеносным движением Виктор метнул в него столовый нож, который колодочкой (ручкой) ударил его в лоб. Так как нож был цельнометаллический, удар для «кавалера» оказался ощутимым. Заорав как

резаный, он спрятался за спины товарищей, присел на корточки, схватившись руками за голову, и стал стонать.

– Кто следующий? Учтите, теперь уже буду мочить, – предупредил грабителей Виктор.

– Этот из тех полосатых на пляже, – робко сообщил один из нападавших своим друзьям.

– Завтра мы все будем на вас охотиться, болваны, – подхватил его мысль Виктор.

– Ничего, справимся, завтра для него не будет, – успокоил говорившего громила, по всем фактам

руководитель группы, доставая из-за пояса пистолет.

– Милый, предупреждаю, как пошлешь патрон в патронник, нож уже будет в твоем брюхе, – не желая

крайнего исхода, заметил Виктор.

– Мужики, вам не стыдно впятером на одного? – возмущенно спросила Альбина.

– А мы можем пятеро и на одну, – засмеявшись, ответил ей громила.

– Хамье! Твоим воспитанием, наверное, еще никто не занимался, – возмутилась обиженная Альбина, держа

в руке вилку и не отставая от мужа ни на шаг.

– Ты, шмара, помолчала бы, из-за твоих побрякушек приходится такому фраеру мозги вправлять, – заметил

громила, находясь тоже в щекотливом положении. Он убедился, что его противник умеет метать нож, а значит, неплохо им владеет. С другой стороны, ему неудобно было отступать.

Заметив нерешительность громилы, Виктор напомнил:

– Из всех вас именно твои потроха я хочу выпустить и развесить на заборе, поэтому лучше с «дурой» не

шути и по-хорошему пропусти нас.

– Патрон давно уже в патроннике, – пошел на хитрость Громила. – И пока мои кишки будут разматываться, я вас обоих угрохаю. Поэтому пускай твоя дама отдаст нам свои побрякушки. Тогда мы вас отпустим. Не хочется

серьезного мужика дырявить.

– Ну, стреляй, подлюка, я посмотрю, на что ты способен, – рванув на себе одной рукой рубашку так, что с

нее оборвались все пуговицы, зверея, прорычал Виктор.

Услышав позади себя топот ног и ломаемые ветки под ними, громила повернулся на звук и почти мгновенно

упал, так как, воспользовавшись благоприятной ситуацией, Виктор, бросившись на громилу, резко ударил его

колодочкой ножа по голове и завладел упавшим на землю пистолетом.

Из-за голубой ели на свет вышли Цыган и Валет, в руках последнего был пистолет. Моментально

сориентировавшись, Цыган ударом кулака, как ломовая лошадь копытом, завалил на землю ближайшего от него

грабителя, другие, находясь под прицелом двух пистолетов, поняли, что из охотников они сами превратились в

добычу.

– Тащите своего борова в кусты, – приказал Виктор грабителям, которые молча повиновались. Тот, кого они

пытались ограбить, был зол на них и мог, погорячившись, пустить их в расход. Да и его дружки оказались

скорыми на руку.

– Гопстопники, не шумите, если не хотите сидеть, – подгоняя их в тень под деревья, посоветовал Валет. —

Все ложитесь на траву вниз лицом, – потребовал он.

– Я говорил вам, что с ним лучше не связываться, – прогнусавил все тот же паренек, который был против

ограбления с самого начала.

– Дураки умного никогда не поймут, – подыграл ему Виктор, тем самым разбивая грабителей на своих

сторонников и противников.

Подойдя к «кавалеру», он перевернул его вверх лицом, которое было залито кровью, сочившейся из

разбитого лба.

– Я же тебе говорил, козел вонючий, что обломаю рога. Теперь убедился, что комолым стал, или нет?

– Убедился! – простонал тот.

Подойдя к Альбине, Виктор сказал, чтобы она шла к себе в номер, так как сейчас начнется мужской разговор

с грабителями. Альбина молча подчинилась его требованию. Вернувшись к «кавалеру», Виктор, вставив ему в

рот ствол пистолета, спросил:

– Тебе им зубы почистить или прихлопнуть?

– Пуляй, выстрела все равно слышно не будет, – пошутил Цыган, довольный своей сообразительностью.

Виктор резко, как рычагом, сделал вращательное движение стволом во рту «кавалера», тот застонал от боли.

– Тебе нужна дезинфекция во рту, – пошутил Виктор, испытывая удовольствие от своего издевательства.

Подняв сговорчивого парнишку, он заставил его по-легкому оправиться на «кавалера» в лицо под сопровождение

слов: – Мне принципы не позволяют всех вас сдавать легавым, а поэтому я вам устрою свой суд. Вы все хуже

шакалов! Вы знали, что я бывший зек, к тому же полосатый, и все же устроили на меня охоту. Вы ссучились, поправ воровские законы, б..., испортили мне такой вечер, – с досадой закончил он им свое нравоучение.

Придя в сознание от сотрясения мозга, своим стоном выдал себя слушавший его громила:

– Я лихочнул, за что и поплатился. Урок запомню на всю жизнь. Претензий к тебе не имею, верни «дуру», и

мы разойдемся.

– Дуракам «дуру» нельзя давать, – играя словами, возразил Виктор.

Валет и Цыган молча слушали полемику. Они не называли себя ни по имени, ни по кличкам, к происходящему

относились нейтрально, так как знали: Лесник и за себя, и за них поговорит со своими обидчиками.

– Местные? – спросил громилу Виктор.

– Да! – вяло ответил тот.

– Сидел?

– Дважды кантовал, – признался громила.

– Какая у тебя кликуха?

– Тюлень!

– Она тебе подходит. Пора, Тюлень, поумнеть и не опираться только на силу. Твое счастье, что подошли

полосатые кореши. Я же тебе говорил, что они подойдут, но я думал расправиться с вами завтра, а получилось

сегодня. Тюлень, ты и есть тюлень. Мой приговор тебе ты сам себе вынес, – сообщил Виктор Тюленю. – Ты

просишь свою «дуру» назад, еще не раздумал?

– Нет! – затравленно ответил Тюлень, почувствовав для себя западню, но не увидев ее.

– Я тебе возвращаю пистолет с одним патроном на выбор: ты должен прострелить себе любую конечность, хоть руки, хоть ноги, а если еще попадешь мне на зуб, то конечностью будет только твоя дурная башка.

– Прости меня! – взмолился перед ним Тюлень, поняв, какую жестокую кару придумал ему Лесник.

– Мои принципы не позволяют прощать такую мразь, – жестко процедил Лесник. Обращаясь к грабителям, он сообщил: – Я с друзьями сейчас пойду в ресторан. Вы можете ментам сказать, что пытались меня ограбить и

убить, но у вас не получилось. Чтобы я вас в глаза больше не видел, а попадетесь – пеняйте на себя.

– Может быть, пожалеешь дурака ради нашей встречи? – вступил в разговор Валет.

– Вдруг он от моей жалости не поумнеет? – засомневался Лесник.

– Поверь, я прочувствовал и больше на своего брата никогда не подниму руки.

– Чтобы я тебя, фраера, считал братом, да я откушу и выплюну язык, если когда это произнесу. Кантуйте

отсюда, пока я не раздумал, молитесь за моего кореша, что он подписался за Тюленя. Ты бы у меня уже по земле

не бегал, а ползал, как положено этой твари.

– Давай дадим им под сраку, и пускай валят, – предложил Цыган.

– Постой, я упустил «кавалера», – вспомнил Виктор зачинателя ссоры.

– Ты, козлина безрогая, что-то я от тебя не слышу признания в любви, или хочешь, чтобы я на твоей харе

устроил зажигательный танец? – подняв его за шиворот и поставив на ноги, спросил Лесник.

– Произошла осечка, прости меня, – выдавил «кавалер».

– То-то же! – довольно произнес Лесник, торжествуя победу, понимая, что достаточно поиздевался над

грабителями. – Топайте отсюда и смените профиль работы, поступайте в артель нищих, у вас это неплохо

получается. Не вздумайте к нам еще подходить, а то кто-нибудь из полосатых увидит нас вместе, подумает, что

вы наши друзья, позору не оберешься, – не стерпев, еще съязвил он.

Вернувшись в ресторан, они у знакомого официанта сделали заказ в номер гостиницы и прошли, не

замеченные дежурной по этажу, в свой номер. Минут через десять официант доставил туда заказанные ужин с

горячительными напитками.

– Там у тебя наши раки случайно не расползлись? – пошутил Виктор, обращаясь к официанту.

– Достойных клиентов на них не нашлось, – с сожалением ответил тот. – Пять червонцев, – оживляясь, назвал цену официант.

– Пойдет, – согласился Виктор. – И ящик пива принести к ним не забудь.

– Я один не донесу, – заметил официант.

– Цыган, помоги ему донести, – попросил Виктор небрежно, не сомневаясь в исполнении своей просьбы.

После того, как официант вместе с Цыганом принесли раков и пива, Виктор, расплатившись с официантом, сказал:

– Ты, наверное, догадываешься, что мы за птицы, а поэтому в отношении нас лучше пара изо рта не

выпускай. От общения с нами, я думаю, ты неплохо сегодня подзаработал и, наверное, не жалеешь?

– Таким посетителям я всегда рад, – вежливо ответил официант.

– Вот и хорошо, мы тобой тоже довольны, – закрывая дверь за официантом, сказал ему Виктор.

Валет с Цыганом еще утром приехали в город; выполняя указания Бороды, они не пошли в гостиницу к

Леснику, а, сдав свои вещи в камеру хранения, легко нашли на пляже отдыхающих своих друзей. Видя, как

Лесник «ворковал» с Альбиной на пляже, они решили им не мешать и не попадаться на глаза. По этой причине

они не стали подходить к столику Лесника в ресторане, так как, находясь на расстоянии, они все равно охраняли

своего шефа, пили спиртное и отдыхали. Не видя для Лесника никакой опасности, они расслабились и не

заметили, как Лесник с Альбиной покинули ресторан. Благодаря официанту, обслуживающему их столик, они

узнали о происшедшем за столом конфликте и предположении официанта, что его клиентов на улице ожидает

неприятность.

Занимаясь розыском Лесника с Альбиной около ресторана, Цыган удивленно сказал Валету:

– Чего они поперли на улицу, когда могли в гостиницу попасть коридором?

– Ты же его знаешь не хуже меня. Он или очень осторожничает, или буром прет на рога, – ответил

раздраженно Валет, которому перед отъездом на море Борода дал пистолет со словами: «Смотри у меня, зря им

не балуй, головой отвечаешь».

Чем увенчался их поиск, читатель уже знает.

– Чертовы гопстопники, и поздороваться нам не дали, – возвращаясь от двери к столу, обнимая поочередно

Валета и Цыгана, облегченно пошутил Лесник. Он включил телевизор, приглушив немного звук, обращаясь к

Альбине, попросил:

– Уважаемый мой тигренок, раздели с нами данную скромную трапезу. У нас столько поводов, чтобы ее не

откладывать, что кое-кто уже сидит за столом и умирает от нетерпения. – Глядя на Валета и Цыгана, он

засмеялся и последовал их примеру.

Пока Альбина перед зеркалом приводила свою прическу в порядок, Лесник, наклонившись над столом, полушепотом спросил Валета:

– Как там у нас дома?

– Все в норме, – успокоил тот его.

Когда к ним подсела Альбина, они продолжили гулянку, которая вечером началась в ресторане. По мере

необходимости Альбина доставала из холодильника и ставила на стол или закуску, или спиртное, отчего беседа

становилась более оживленной и по-семейному дружеской.

– Чего парни к вам прицепились? – запоздало поинтересовался Валет.

– Увидели на бабе камушки, решили попользоваться, – беспечно ответил Лесник, перегорев злобой, а

поэтому о прошедшем говорил спокойно, как будто его не касавшемся.

– Вот какая молодежь пошла: ты гамбалишь, рискуешь, под вышку себя подводишь, а такая шантрапа тебя

доит, – заметил Валет недовольно.

– Такое поле деятельности есть: банки, кассы, магазины, а они крестьян стригут. Я бы таким шустрякам ноги

наизнанку выворачивал, – решительно заявил Лесник. Можно было не сомневаться, что если бы он не боялся

ответственности перед законом, то сегодняшним его обидчикам не пришлось бы ходить, а прыгать, как лягушкам.

– Давайте до утра немного вздремнем, – неожиданно предложил он.

– Спать не пахать, я всегда согласен, – позевывая, поддержал его Цыган.

Что принесет клиентам номера гостиницы новый день? На этот вопрос никто из них определенно ответить не

мог, а отдался в руки господину случаю. Одна категория людей, привыкнув к определенным условиям жизни, попав в другую среду, не может адаптироваться, приспособиться и чаще всего в конечном итоге погибает. Таких

в жизни меньшинство. Остальная половина людей, попав в непривычные для себя условия жизни, другую среду, неожиданно для себя открывает, что они в борьбе за жизнь постигли не только необходимое, дающее

возможность жить, но и превзошли в успехе выживания многих из тех, для которых эта среда была обычной.

Миллионы людей прошли через тюрьмы и лагеря, где условия содержания не шли, безусловно, ни в какое

сравнение с жизнью на свободе, но лишь единицы из них предпочитали смерть, чем неизбежную и необходимую

зековскую школу воспитания.

Цыган, Лесник и Валет несколько раз подвергались такому «воспитанию», и сейчас вроде бы, будучи

напуганы, должны избежать возможных осложнений завтрашнего дня, но «школа воспитания» научила их более

весомо и реально оценивать события и ориентироваться как во времени, так и в принимаемых решениях.

Лесник с Альбиной и друзьями отдыхал в Сочи столько, сколько посчитал для себя необходимым, постоянно

был начеку, готов к неожиданной мести грабителей, но, к счастью, больше в отношении его и друзей подобных

проявлений до самого отъезда из города не было.

Глава 75

Когда Виктор с Альбиной возвратились домой из Сочи, то там его ждал приятный сюрприз. Корвин Фостер, сдержав данное ему слово, переслал ценной заказной бандеролью документы на купленный им дом на имя

Гончарова-Шмакова Виктора Степановича и договор о сдаче дома в аренду сроком на один год. На покупку дома

Фостер потратил четыреста пятьдесят тысяч долларов.

Лесник вместе с Альбиной отличались от своих домочадцев бронзовым загаром кожи и выглядели перед

ними, как индейцы перед бледнолицыми.

После нескольких дней торжеств жизнь потекла по прежнему, давно устоявшемуся руслу. Неожиданно для

всей многочисленной семьи Бороды вечером к ним в гости приехал Остап Харитонович с неизменным своим

спутником Угрюмым. После обмена рукопожатиями с семейством Бороды, включая и его внуков, Лапа, подойдя к

Леснику, обняв его, прижав к своей груди, похлопал ладонями обеих рук по спине и поздравил:

– С возвращением тебя, чертяка. Был твой тесть, – кивнул он головой на Бороду, – у меня дома, передал

твои подарки, за которые спасибо, сказал, что у тебя в Америке все было чин чином, но я не утерпел и вот теперь

приехал сам с тобой поговорить.

Полина Геннадиевна и Альбина, зная, какое место Лапа занимает в жизни Виктора, без напоминания и

подсказки мужчин удалились на кухню, где общими усилиями стали готовить достойный гостей ужин. Стол они

готовили в зале, рассчитывая на долгую гулянку, так как при встрече Лапа поставил их в известность, что

приехал с ночевкой. Ужин сопровождался обильным распитием спиртных напитков, на распитие которых

Угрюмый от Лапы тоже получил разрешение.

В беседе за столом Угрюмый практически не принимал участия, а только слушал, ел и пил. Будучи от

природы неразговорчивым, с отталкивающим внешним видом, так и не нашедший для себя подругу в жизни, за

что получил кличку Угрюмый, он ограничивал свое участие в беседе за столом односложными ответами на

задаваемые ему вопросы, довольный, что у него так «фартово» сложилась жизнь.

Он и его бригада сторожей на малом предприятии фактически не работали, имели много свободного

времени, которое использовали в свое удовольствие, кто как умел. Он находился под надежной крышей, неплохо

зарабатывал, притом его заработок постоянно повышался с девальвацией рубля. За отдельно выполняемые

дополнительные поручения Лапы он с друзьями получал от него дополнительную «подпитку».

Вот и сегодня он вдоволь наелся и напился за чужой счет и смотрит по видеомагнитофону передачу, в

которой разворачивается остросюжетная детективная история. Его самолюбие нисколько не было задето, что

пахан после ужина не пригласил его участвовать в беседе с Лесником и Бородой. Для него вполне было

достаточно той информации о поездке Лесника в Америку, которую он услышал за столом. Он понял, что у его

шефов дела идут в гору, а, значит, за свое будущее ему в ближайшие годы нечего беспокоиться. Вот и сейчас

Полина Геннадиевна приготовила ему белоснежную постель в спальне, но перед сном почему не посмотреть

боевик вместе с сыновьями Лесника, которые не отрывали своих глаз от экрана «видика».

Уйдя на веранду, Борода, Лесник и Лапа продолжили свою беседу, начатую за ужином. Выслушав от Лесника

то, что нельзя было говорить за столом при всех, и, услышав, что Молох передал ему привет и приглашает его в

гости, Лапа поблагодарил заочно своего заокеанского друга за приглашение, поинтересовался у Лесника:

– Что ты теперь намерен делать, как думаешь дальше жить?

– Вновь говорить, как у нас удачно провернулась операция с картинами, я думаю, тебе не стоит?

– Конечно! Я еще не совсем выжил из ума, – пошутил Лапа.

– Теперь мы с Душманом решили вплотную заняться скупкой ценных картин и поступать с ними так, как с

ранее проданными. На первых порах мы решили попытаться выкупить картины и Будду у Церлюкевича. Больше у

него ничего путевого для нас нет.

– Ты же сам говорил, что Церлюкевич не только ценитель, но и большой знаток картин, что менее как за

один миллион долларов он их продавать не будет, – напомнил ему Лапа.

– В крайнем случае мы ему дадим требуемую им сумму, навар все равно будет не менее ста процентов.

– А вдруг картины окажутся фуфловые? – заронил сомнение Лапа.

– Без заключения специалиста, которого мы будем за свои бабки привлекать для определения подлинности

полотен или предметов, мы ни одной вещи не будем покупать, дураки перевелись, – объяснил Лапе Лесник.

– Я вижу, вы с Душманом кинулись в коммерцию. Хорошее дело, но рискованное. Вдруг вас на границе

засекут и разуют?

– Риск, конечно, есть, и большой, но он оправданный, – заметил Лесник.

– Ты прав, без риска мы не смогли бы достичь того, что у нас сейчас есть, – поддержал его Лапа.

Лесник вспомнил, как Лапе пришлось долго добиваться его согласия на «выступление» в Америке. Сейчас он

был уже благодарен Лапе за его совет вскрыть сейф на Западе и за то, что тот настоял на своем желании, добившись от него согласия.

– ...Работу себе вы подыскали непыльную и денежную, здесь спорить не приходится, но как вы докажете, что

деньги, потраченные вами на антиквариат, заработаны честным путем, как объясните это в декларации? – задал

каверзный вопрос Лапа.

– Прибылью с малого предприятия, – нашелся с ответом Лесник.

– А если в эту сумму вы не уложитесь, тогда как?

– Не знаю, еще не думал над такой задачей и не решал, – признался Лесник.

– А ты чего скажешь, чего молчишь?

– Мне теперь шибко думать нечего. У нас в семье есть кому думать, кроме меня, – впервые признал Борода

верховенство Лесника над собой.

– Короче, тебе тоже нечего сказать, – констатировал Лапа. – Тогда послушайте мое предложение. У нас в

поселке продается теплица в десять га. Не купить ли вам ее себе, став единственным владельцем прибыльного

предприятия? Тем более что с реализацией продукции у вас не будет никаких проблем. Покупатели сами будут

ловить вас.

– Мысль неплохая, но надо на месте посмотреть – стоит ли в нее вкладывать свой капитал, – осторожно

заметил Борода.

– Давай поедем, посмотрим и на месте определимся, – предложил ему Лесник с вдохновением.

– Вы не тяните с принятием решения, а то может получиться, что опоздаете, и вам дорогу пересекут на

рысаках. Здесь надо действовать решительно, – предупредил их Лапа.

– Надолго к нам приехал? – спросил Лапу Борода.

– Завтра уже думаю отчаливать, – сообщил ему тот.

– Как смотришь, не рвануть ли нам с ним завтра тоже в поселок? – поинтересовался у Лесника Борода.

– По-моему, противопоказаний у нас с тобой пока никаких нет, – поддержал его Лесник.

– Если вы купите тепличный комплекс, да к тому же вы являетесь совладельцами еще одного предприятия, тогда прибылью с обоих предприятий вам можно любому чинуше объяснить, за какие и откуда взявшиеся деньги

вы делаете дорогие приобретения. Однако мы еще не все проблемы решили и преодолели. Когда вы все же

вывезете свои покупки в Америку, то там местная мафия может тоже потрусить вас...

– Честно говоря, такой факт может быть, а я о нем не подумал, привык сам давить всех и забыл, что меня

там тоже могут обуть, – заметил Лесник. – Какой совет дашь, чтобы выйти из захвата и чтобы меня там не

доили?

– Вариантов много у меня, но какой из них самый верный, вам решать. Один из них такой: тебе надо вывезти

несколько моих «быков» для охраны твоего дома и наладить контакт с местными авторитетами, может быть, через Молоха, иначе они все равно будут тебя прощупывать на прочность.

Второй вариант следующий: тебе надо с купленных картин дома сделать копии, которые будешь

демонстрировать покупателям, а подлинники полотен сразу застрахуй на приличную сумму и сдай на хранение в

страховую компанию, какую – посоветуйся с Молохом. Кто решится на покупку картин, тот всегда сможет их

взять в страховой компании.

– Ну и голова у тебя, Остап Харитонович. Я вроде моложе тебя, а до этого не дошел.

– Конечно, у меня не дурная голова, но сказанное мною вам не родилось в ней, а я почерпнул от других. Я

много сидел у хозяина, со многими прошедшими через него имел удовольствие беседовать, – объяснил друзьям

свою компетентность по данному моменту Лапа.

– Как я смогу своих мужиков без приглашения вывезти в Америку, чтобы было все честь по чести? – после

долгого молчания поинтересовался Лесник.

– Наверное, тебе или Бороде с сожительницей придется выехать в Америку на постоянное место

жительства и оттуда клепать приглашения, с мужиками заключить договор и пригласить их к себе на работу.

Короче, тебе надо будет съездить в столицу и там где надо подробно разузнать, где, что, почем. Я ведь тоже в

международных отношениях не ботаю. Едва не забыл о третьем варианте, – улыбнувшись напомнил Лапа. – Он

является унифицированным гибридом первого варианта со вторым.

– Короче, как я понял, ты мне теперь даешь добро на занятие только коммерцией, – удовлетворенно

констатировал Лесник.

– Пришло время, когда ты уже не должен рисковать, а только заниматься бизнесом и делать деньги. Делать

черную работу за нас мы всегда найдем лошадок.

Вернувшись в зал по случаю продуктивной беседы и подведения черты под криминальной деятельностью

Лесника, они выпили по несколько рюмок спиртного и пошли спать.

Впереди у Лесника маячили новые, неизвестные ему предпринимательские отношения с государством и

бизнесменами.

У него начиналась новая жизнь, в которую он вступил твердым шагом, чему подтверждением является его

крупный счет в Венском банке, но теперь он остановился и не знал, как сделать второй шаг.

Мы думаем, что если ему повезет в жизни, как в первом ее отрезке, то еще встретимся с ним. Если же он не

сможет освоиться и научиться плавать в мире бизнеса и утонет, разорившись, то на похороны к нему нам не

стоит приходить.

КНИГА ВТОРАЯ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава 1

Чернов-Постников Остап Харитонович – особо опасный рецидивист, вор-медвежатник, пахан по кличке Лапа – к

старости достиг всего того, что хотел в жизни. Лапа, являясь совладельцем крупного промышленного

предприятия, получая по своим акциям солидные дивиденды, потерял интерес и вкус к накоплению капитала, а

поэтому устранился от управления производством и решил оставшиеся годы жизни потратить в свое

удовольствие. Вместе с преданной ему сожительницей Марией Ильиничной он, покинув рабочий поселок, переехал жить в Геленджик, где купил себе за один миллион двухэтажный шикарный особняк с полуподвальными