Текст книги "Собор без крестов"

Автор книги: Владимир Шитов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 46 страниц)

Находясь в состоянии сильного душевного волнения и стремясь скорее добраться до выхода, они потеряли счет

расстоянию: им обоим казалось, что они проползли не менее километра.

Когда же они доползли до выхода, который был закрыт металлической дверью, и Сарафан, открыв задвижку, вышел наружу, то с удивлением отметил, что они очутились метрах в 100 от здания поликлиники, рядом со

столовой больницы.

Осторожно ступая, избегая освещенных электричеством мест, они покинули территорию больницы.

Удалившись от места преступления на несколько кварталов, они сели на лавочку, стоявшую около какого-то

учреждения, и стали советоваться.

– Если на нас устроили засаду, то выходит, что мы у ментов находимся под колпаком, и они давно нас пасут,

– сказал Сарафан.

– Само собой, – согласился с ним Валет. – Что будем дальше делать?

– Сейчас обмозгуем, – закуривая сигарету, ответил Сарафан. После некоторой паузы, сделав несколько

глубоких затяжек, он стал рассуждать вслух: – Если нас уже давно пасут, то на 100 процентов сейчас менты у

моей машины на нас устроили засаду.

– Не исключено, – согласился Валет.

– Пускай поохраняют ее. А мы с тобой тем временем на разных такси разъедемся по домам.

– А на выезде из города нас залакшают тепленьких с золотишком, – предостерег Валет.

– Не исключено, но мы можем и проскочить.

– Какая необходимость нам теперь лезть на рога?

– Пойми такую вещь: менты нас вычислили и давно пасут, а поэтому убеждены, что захватят нас с

поличным. При таком коленкоре они вряд ли занимались размножением наших фотографий, а без них проверку

на дорогах делать бесполезно.

– Проверяющие не будут знать, кого им искать, – догадался Валет.

– Умница, – бросая на землю потухшую сигарету и поднимаясь с лавочки, сказал Сарафан. – Сейчас

ловим частников и разбегаемся по домам.

– Как быть с твоей машиной? – напомнил Валет.

– Никуда не денется. Приеду домой, заявлю в милицию, что ее у меня украли.

– Думаешь, выкрутимся? – с надеждой спросил Валет.

– Можно попытаться, если оба сделаем явку с повинной, – намекнул Сарафан.

– Прощай, рыжая, и, возможно, здравствуй, хозяин, – шагая рядом с Сарафаном, заметил Валет. После

некоторой паузы он вздохнул. – Меня такая перспектива не устраивает.

– Меня тоже. Добыча хорошая. Нам надо с тобой ее хорошо и глубоко заныкать. Если менты смогут нам

доказать вину, то не зря жрут свой хлеб, а если нет, то мы на них обижаться не будем. Если нам начнут лапти

плести, то как себя вести мы договорились, и никакой самодеятельности.

– Обижаешь, кореш, – бодрясь, возмутился тихо Валет. Увидев мусорный ящик, он предложил: – Давай

расстанемся с инструментом?

– Громоздкий мы там оставили, а этот не мешает, – возразил Сарафан.

К стоянке такси они подошли врозь. Без особого труда и не теряя времени, они быстро поймали частников, которые отвезли их по указанным адресам.

Надежно спрятав в заранее подготовленный тайник свою часть добычи, Сарафан пошел на телеграф, откуда

по телефону позвонил Бороде о ЧП.

В ответ он услышал короткое: «Знаю, действуйте, как договорились». На этом связь прервалась.

«Боится подслушивания, – усмехнувшись, подумал Сарафан. – В нашем демократическом государстве

подслушивание запрещено и наказуемо», – мимолетно подумал он и домой не пошел, так как его могли там уже

ждать непрошеные гости.

Зайдя в дежурную часть районного отдела милиции, Сарафан постарался как можно взволнованнее

сообщить молодому лейтенанту о факте угона у него личного автомобиля. Однако его сообщение на лейтенанта

не произвело никакого впечатления. Он только сокрушенно посочувствовал:

– Балбесы, совсем замучили с этими угонами.

Лейтенант стал записывать в журнал номер, марку и фамилию владельца автомобиля.

Услышав от Сарафана его фамилию, лейтенант преобразился. Он по селектору соединился с кем-то и

сообщил:

– У меня с сообщением об угоне автомобиля находится Стокоз-Шмаков.

После беседы по телефону лейтенант сказал Сарафану:

– Побудьте немного в дежурной комнате, вашим угоном сейчас займутся другие товарищи.

В дежурную комнату зашел старшина, такой же молодой, как и лейтенант, но только против него намного

выше и более плотного телосложения.

«Вот и охрана сбегается», – невесело подумал Сарафан.

Чтобы проверить свои сомнения, он, обращаясь к лейтенанту, спросил:

– Можно я выйду покурить?

– Ни в коем случае, – поспешно возразил лейтенант. – Курите здесь, я разрешаю, – смягчая назревающий

конфликт, уступил он.

«Вот и приехали, – смиряясь со своей участью, подумал Сарафан. – Сейчас сбегутся около меня все

колуны, бульдоги, только успевай отвечать. Постой! Я же могу потребовать защитника и без него не буду давать

показания, а чтобы поспать и отдохнуть, потребую в защитники многоуважаемого Чистякова Петра Семеновича».

Удовлетворенный принятым решением, он успокоился, отлично понимая, что выкрутиться и избежать

наказания за преступление на этот раз вряд ли удастся.

Глава 31

Валет и еще двое зеков, прибывших вместе с ним по этапу, были отконвоированы работником контрольной

службы в барак, который теперь станет для них на многие годы домом.

В бараке находился освобожденный от работы средних лет зек, без левой руки, по кличке Однокрылый – так

он себя им представил. Однокрылый, познакомившись мимолетно с каждым из вновь прибывших, показал им

свободные койки, которые они могли занять.

Дорога чертовски измотала этапников, а поэтому они, не сговариваясь, легли спать.

У Однокрылого было огромное желание скоротать в разговоре время, но, не найдя ответного желания у

прибывших, он оставил их.

Наметанным глазом Однокрылый отметил, что сидор Валета более внушительный, чем у других новичков, поэтому Однокрылый предпочел обратиться к нему со своей просьбой:

– У тебя носогрейки случайно не найдется?

Валет молча достал из кармана полупустую пачку сигарет и подал ему. Однокрылый, достав из пачки

сигарету, протянул пачку назад Валету с таким просительным взглядом, что Валет, улыбнувшись, снизошел:

– Оставь ее себе.

Однокрылый довольно заулыбался и собрался удалиться, но его остановил Валет:

– В нашем бараке есть зек по кличке Жук?

– А куда ему деваться, конечно, здесь кантуется, – беспечно подтвердил он.

– Скажи ему, как появится, чтобы нашел меня, – предупреждая возможный вопрос, он пояснил: – Ему с

воли привет надо передать.

– Заметано, передам, – понимающе ответил Однокрылый, одновременно со словами кивнув головой и

удаляясь от Валета, который через минуту заснул как убитый.

Он не слышал, как в барак с работы с шумом возвратились зеки, и проснулся лишь тогда, когда его

бесцеремонно разбудил чернявый зек.

– Кореш, проснись, – услышал Валет слова. Протерев глаза, он спросил:

– Если не ошибаюсь, ты будешь Жук?

– Он самый! – подтвердил Жук.

Поднявшись с кровати, Валет спросил:

– Ты Сарафана знаешь?

– А как же? – оживляясь, ответил Жук.

– Ты с ним в каких отношениях? – продолжал пытать Валет.

– В отличных! – уверенно ответил Жук.

– Так мне Сарафан о тебе и говорил. Я его подельник, Сарафан скоро тоже будет тут, а пока залег в

больничке, хочет отдохнуть и присмотреться.

Известие Валета Жуку было приятно, и он не скрывал этого, но ради приличия посетовал:

– Ты смотри, опять влетел! – и далее сокрушенно хлопнул себя по ягодице. – Но, честно говоря, встрече с

ним я буду рад. За что влетел? – задал он обычный вопрос при таких встречах.

Валет протянул ему обвинительное заключение.

Прочитав результативную часть, Жук уважительно сказал:

– Вот какими делами вы стали ворочать, и теперь Сарафан стал Гончаров-Шмаков. А что, вроде неплохо

звучит и неплохо выкрутились.

Валет ничего не стал пояснять Жуку по делу, лишь к сказанному добавил:

– Я с Сарафаном подельник по двум его последним делам.

– Как я вижу, хреновый подельник, – уколол его Жук.

– Почему? – обиделся Валет.

– Молчаливый, – засмеявшись, разрядил обстановку Жук. – Потом, стрельнув глазами по сторонам, предупредил: – Ты пока никому не говори, что скоро к нам пожалует Сарафан. Кому надо, я сам передам.

– Почему такая секретность? – удивился Валет, зная надежное положение своего друга в данном лагере.

– Сейчас у нас в бараке взял верх костолом-беспредел по кличке Филя. Он не понимает, что его правление

не может долго продолжаться, но дрова ломает.

– А куда бугор смотрит? – спросил Валет.

– Бугор – неплохой мужик, но из интеллигентов, волокет в строительстве, а в бараке у нас бугор – Филя.

– Думаю, Сарафан такого бардака в бараке не потерпит.

– Умница, дорогой, поэтому Филю и его сторонников заранее пугать и предупреждать не следует.

Валет поделился с Жуком содержимым своего сидора, и тот удалился.

В это время Филя знакомился со вновь прибывшими зеками. Первым к нему холуи подвели коренастого, рыжего глухонемого по кличке Болтун, который ранее уже отбывал наказание в УО 15/1, но только в другом

лагпункте. Болтун вновь попал в ИТК за кражу чемодана из камеры хранения, получив за свой подвиг 10 лет

лишения свободы.

У Фили с Болтуном разговор не получился. Жесты Болтуна на вопросы Фили вызывали у окружающих

веселые комментарии и шутки. Зеки ржали, как застоявшиеся жеребцы. Поняв, что над ним смеются, Болтун

мгновенно пришел в ярость. Схватив одного из весельчаков за грудки, он, едва не оторвав его от пола, что-то

невразумительное промычал ему в лицо и оттолкнул его от себя в толпу, которая поддержала и не дала упасть

жертве Болтуна.

Издевательство над калеками среди зеков не поощрялось и пресекалось, да и самому Филе комедия с

Болтуном тоже не нравилась и надоела. Он помахал рукой Болтуну, давая понять, что тот свободен.

Вторым к Филе подвели мужчину лет 40, высокого худого брюнета, который был осужден по ст. 108, ч. 2 УК

РСФСР на 9 лет лишения свободы. Брюнет по пьянке приревновал к жене соседа, ударил его палкой по голове, проломив основание черепа. От полученной травмы сосед умер в больнице.

Ознакомившись с обвинительным заключением и приговором, выслушав ответы Брюнета на задаваемые

вопросы, Филя спросил его:

– Какая у тебя была ранее кликуха?

– Стерня! – усмехнувшись, ответил зек.

– Чего так? – засмеявшись, спросил Филя.

– Не знаю, – беспечно ответил Стерня. Не говорить же ему Филе, что в период уборки часто совершал

прогулы, пропадая с друзьями на рыбалке, в лесопосадке...

– У тебя путевое что есть в сидоре?

– Ничего! – сокрушенно признался Стерня. – Как помирюсь с половиной, может быть, тогда появятся

передачки.

Отпустив второго зека, Филя сокрушенно сказал своим сторонникам:

– Одну шантрапу к нам направляют, как будто мы не люди.

Подошла очередь знакомства Фили с Валетом. Взяв у него копии обвинительного заключения и приговора, Филя стал их бегло просматривать, но, заинтересовавшись текстом, рявкнул на окружающих:

– Ша! Тихо! К нам явился Дед Мороз.

– Ты у нас самый прыткий, – отдавая одному зеку копию приговора, сказал Филя. – Прочитай его нам, интересно будет послушать.

Зек, надев очки, послушно стал читать документ. По мере чтения у слушателей постепенно стали изменяться

лица. Если они первоначально были переполнены любопытством, то в конце информации на их лицах появилось

удивление.

– Ничего себе справедливость: Болтуну за чемодан дали 10 лет, а им почти за 2 кг золота – по 8 лет, —

удивился один из приближенных Фили.

– Не помажешь – не поедешь, – подмигнув Валету, понимающе пояснил Филя, ободряясь и чувствуя в

Валете неплохой источник для пополнения своего бюджета.

– Человека посадили ни за что, а вы удивляетесь, что ему мало дали. Меня впервые так негостеприимно

встречают, – возмутился Валет.

– Ты хочешь сказать, что попал к нам ни за что? – язвительно поинтересовался Филя.

– Конечно! – коротко ответил Валет.

– Ты нам глаза не пыли, – урезонил его Филя, начиная сомневаться в решении суда: так искренне

защищался Валет.

– За дело сидят одни дураки, а все остальные сидят ни за что. Если не веришь, то можешь спросить любого,

– начал играть на собравшихся Валет.

Его витиеватый ответ вызвал отклик одного зека пудов на восемь, высокого, пожилого толстого мужчины

преклонных лет.

– Лично я действительно попал сюда по дурости и никакого преступления не совершал. – Выразив свое

мнение, он покинул собравшихся.

– Ты сторонников себе здесь не ищи и нам зубы не заговаривай. Мы тебе не сваты, не кумовья, тащи сюда

свой сидор, посмотрим, бедный ты у меня родственник или богатый.

– Сидор – мой, и я не собираюсь делиться со всеми его содержимым.

Нагнувшийся к Филе один зек что-то вдохновенно стал шептать ему на ухо.

– Вот видишь, говорят, что ты поделился содержимым своего сидора с Жуком, а с нами не желаешь. Ты не

имел права допускать такую вольность.

– Жуку я передал гостинец с воли, о чем знает Однокрылый, других передач никому из вас с воли не было.

Пачек 10 сигарет на братву дать могу, – решил несколько уступить Филе Валет.

– Нам подачек твоих не надо, что надо, мы и сами возьмем, – обиженно заявил Филя. Ему не хотелось

конфликтовать с нужным человеком, которого все равно надо с самого начала поставить на место, чтобы потом

легче было его укрощать. Поэтому он послал одного зека принести сидор Валета себе.

– Ты запомни, что у меня берешь, чтобы легче было все вернуть, – спокойно напомнил Филе Валет.

– Ты, щенок, вздумал мне угрожать? – приходя в ярость, поднялся с койки Филя.

– Ни в коем случае. Я считаю, что ты все берешь у меня в долг, – пояснил Валет.

– Кому я должен, всем прощаю, – хохотнул Филя, успокаиваясь. Освободив сидор Валета на свою койку, Филя кинул пустой сидор Валету, который сказал зеку, принесшему его сюда:

– Отнеси его туда, где взял.

Зек выжидательно посмотрел на Филю и, дождавшись его согласия в виде пренебрежительного кивка

головой, отнес его на прежнее место.

– Ты с ним поступил нехорошо, – избегая оскорблений, осторожно заметил Жук, провожая взглядом

уходящего от Фили Валета.

Филя сам чувствовал, что в отношении медвежатника он перегнул палку, но отступать было поздно.

– Отвали от меня, – злобно бросил он Жуку, – а то и тебя, как его, потрясу.

– Лихачишь ты, Филя, на поворотах. Таких тузов обижаешь, пахану может не понравиться.

– А я думал, тебе, – усмехнувшись, пошутил Филя.

– Я всего лишь Жук, а говорю тебе о тузах.

– Какой он туз, если все знают, что он Валет, – захохотал, расслабившись, Филя, довольный своей шуткой.

– Он действительно Валет, но учти, козырный, а КОЗЫРИ своих в обиду не дают.

– Это он тебе сказал или ты так думаешь?

– Так думает мой кореш, который через Валета мне сделал передачу. Если ты потребуешь, я ее сейчас тебе

принесу, – язвительно предложил Жук.

– Что за туз? – пропуская его реплику мимо ушей, спросил Филя.

– Он в твоих кругах не вращался, а поэтому ты его не знаешь.

– Ох и гнилой у тебя язык. Когда-нибудь кто-то тебе за него сделает темную.

– Кто, кроме тебя, может додуматься до такой шутки? Только помни, что я честный вор, и кто додумается до

такой шутки со мной, будет иметь дело с паханом.

– Если ты такой деловой, то чего верх не пытаешься у меня взять?

– Я организаторскими способностями не обладаю, – улыбнувшись, пояснил Жук, направляясь к Валету, чтобы его успокоить.

– То, что Филя сегодня лихачнул в отношении тебя, – успокаивая Валета, начал он, – нам только на руку.

Дури много, ума не надо.

– Гамбал здоровый, – согласился с ним Валет.

– Недавно он изуродовал мужика лишь за то, что тот плохо о нем отозвался одному козлу. Многим он стал

поперек горла, но никто не хочет брать на себя инициативу, чтобы спихнуть.

– Если я себя предложу?

– За тобой не пойдет братва. Ты для них пока чужак.

Перед уходом Жук сообщил Валету:

– Я Филю припугнул, что у тебя есть высокий покровитель, назвал его тузом.

– Стоило ли его пугать?

– Еще как! Не умерить его пыл, так он, пока явится Сарафан, может тебя без штанов оставить. Одно слово

– беспредел.

Глава 32

Прошла уже неделя, как Сарафан поступил в больницу на лечение. Скука больничной жизни ему уже здорово

опротивела. Он уже стал подумывать о выздоровлении.

После завтрака в палату зашел мужчина с белым халатом на плечах, с пузатым целлофановым пакетом в

руках. Это был пахан всех лагпунктов лагеря по кличке Тихий. Он был среднего роста, плотного телосложения с

интеллигентным улыбающимся лицом. Никто на воле не мог бы предположить, что он вор в законе, большая

часть жизни которого прошла в тюрьмах, лагерях и на этапах. Ему было 57 лет, но выглядел он намного моложе

своих лет.

– Игорь Николаевич! – поднимаясь с кровати, не скрывая радушия, воскликнул Сарафан, спеша гостю

навстречу. Они обменялись крепкими рукопожатиями и обычными в этих случаях приветствиями.

Тихий, передавая Сарафану пакет, сказал:

– Решил тебя проведать и передать гостинец, а то на наших хлебах недолго и ноги протянуть.

Положив пакет на тумбочку, довольный визитом пахана, Сарафан только и смог сказать:

– Удивил ты меня, Игорь Николаевич, удивил.

Они сели друг против друга на рядом стоящие койки.

– Надолго ко мне пожаловали? – поинтересовался Сарафан.

– На треп времени отпущено мало, – признался Тихий, внимательно посмотрев на соседа по койке по

кличке Серый, который понял взгляд.

– Я пойду прогуляюсь, – произнес сосед, поспешно покидая палату.

Достав из кармана пачку сигарет, Тихий кинул ее Серому, пренебрежительно буркнул:

– Там и покуришь. Между прочим, нас вместе с ним ты не видел.

– Само собой, Игорь Николаевич, – закрывая за собой дверь, бодро согласился Серый.

Оставшись вдвоем, Тихий, не теряя зря времени, стал говорить:

– Со слов твоего подельника мне передали, что ты находишься в больничке. Пришел узнать, за что и как ты

попал к нам.

– Нет проблем, – ответил Сарафан, достав из тумбочки и отдав ему копию приговора. – Вот официальный

документ, он лучше меня ответит тебе, в чем я провинился.

– Посмотрим, посмотрим, какое геройство ты совершил, – надевая очки, пошутил Тихий.

Пока Тихий внимательно читал копию приговора, Сарафан, достав из пакета яблоко, с удовольствием его

умял.

Внимательно прочитав приговор с первой до последней страницы, Тихий, помолчав, произнес:

– Красиво стал работать, чертяка.

– Чтобы быть медвежатником, надо силу иметь, а где ее взять в мои-то годы? Поэтому приходится головой

работать, – похваляясь, пошутил Сарафан.

– На тебе, дорогой, пахать можно, – заметил Тихий ехидно.

– А врачи, между прочим, посчитали, что я нуждаюсь в стационарном лечении, – шутливо возразил

Сарафан.

– Скажи спасибо, что я не врач, тогда бы в этой богадельне не осталось бы и пятой части больных.

– Спасибо, Игорь Николаевич, что вы не врач, – серьезно произнес Сарафан.

– Перейдем к делу. Такую операцию провернули и отделались легким испугом. Как вам удалось?

– Ни хрена себе! Такой срок отхватили, и ему мало, – искренне не согласился с мнением Тихого Сарафан.

– Ты мне зубы не заговаривай. Я знаю, где, что, почем и какова плата за скорость.

– Тебе, Игорь Николаевич, я бы и следователем не разрешил работать, – пробурчал Сарафан, достав из

тумбочки чистовик жалобы, написанной им в Верховный Совет республики. – Не в службу, а в дружбу, прочитай

мне ее вслух, может быть, я что-то важное упустил, – попросил он Тихого, зная его начитанность и грамотность.

Тихий, взяв жалобу Сарафана, приступил к ее чтению: «Прошу вас набраться терпения и дочитать мою

жалобу до конца. Умоляю вас ради ваших детей и родителей.

Я надеюсь, что, дочитав жалобу до конца, вы сможете принять верное решение. Из-за того, что я ООР, на

меня работники милиции стараются взваливать иногда те преступления, которые я не совершил. Следователь

Подроманцев Виктор Игнатьевич посадил меня в ИВС по подозрению в убийстве Соколовой Ирины Васильевны.

По делу я был даже арестован, и мне горел срок лишения свободы, но явилось с повинной лицо – Кисляков

Николай Ярославович, который признался в убийстве и подробно о нем рассказал. А если бы он не явился, вы

понимаете, что меня ожидала 102 статья УК РСФСР.

По телевизору, в газетах, по радио наши избранники народа, в том числе и вы, говорили, что мы идем к

правовому государству. Я этому не верю, так как в отношении меня работниками правоохранительных органов

вновь допущен произвол. Меня со Стокоз Валентином Федоровичем осудили на 8 лет лишения свободы за то, что

мы с ним якобы ограбили зубопротезную поликлинику, похитив из нее золото, деньги и другие ценности.

Преступление тяжкое, что и говорить, но мы его не совершали.

Работники милиции, свидетели по делу, утверждают, что видели, как в день кражи я и Стокоз В.Ф. зашли в

поликлинику. Не верить целой бригаде работников милиции суд вроде бы не должен, но если верить, то суд

обязан был с них спросить:

1. Если они устроили на нас засаду, то почему допустили, чтобы преступление было совершено?

2. Почему нам дали возможность уйти с места преступления?

Ответ один. Нас в поликлинике не было, и мы вменяемого нам преступления не совершали.

По этой простой причине проведенной криминалистической экспертизой не было обнаружено микрочастиц с

нашей одежды в кассе поликлиники, откуда было совершено хищение ценностей.

Если мы переоделись после преступления, как утверждают свидетели, следователь обязан был старую

одежду нашу изъять и провести соответствующие следственные действия, но кому это нужно?

Вечером, придя домой, в отдел милиции я сообщил, что у меня угнана неизвестным лицом личная машина. В

день угона произошла кража ценностей из поликлиники. Не исключено, что угонщик приехал к месту

преступления на моей машине. Допускаю даже, что именно он совершил кражу из поликлиники ценностей, так как

микрочастицы его одежды были обнаружены как на чехлах сиденья моего автомобиля, так и в помещении кассы

поликлиники.

Работникам милиции надо было найти угонщика моей машины, который должен отвечать за кражу золота из

поликлиники, но следственные органы пошли по проторенному пути. Они потерпевшего по угону автомобиля

сделали козлом отпущения, осудив его за ограбление поликлиники.

Добиваясь справедливости, я не прошу, а требую, чтобы уголовное дело в отношении меня и Стокоз В. Ф.

было прекращено.

Если вы считаете нас преступниками, то просим дело направить на доследование. Нужно доказать нашу

вину, если она есть, чтобы мы знали, за что сидим. А сейчас мы сидим ни за что.

Что такое свидетели, да при том еще работники милиции по делу, где обвиняемый ООР?!

Если бы в отношении работника милиции, подозреваемого в каком-либо преступлении, свидетелями были

ООР, то, независимо от вины, приговор был бы однозначен.

Я до осуждения работал шофером на производстве, женат, имею на иждивении сына, вторым ребенком жена

ходит в положении. Жили мы с женой хорошо и дружно. Для меня не было никаких оснований и мотивов

возвращаться к прошлой преступной деятельности. По работе я характеризовался положительно. Пахал, как все

труженики нашей страны. Меня ни за что вырвали из жизни, из трудового ритма. Сейчас я сижу, ничего не делая, но ем. Кому это выгодно? Кому это нужно? Ответ напрашивается один – работникам милиции, которые, борясь

за стопроцентную раскрываемость, гробят чужие жизни.

У нас по сей день расстреливают граждан за убийства, которые они не совершали (Белорусская ССР, Краснодарский край), а потом выясняется, что убийцами были другие лица. В стране идет перестройка, но

работники правосудия не могут по-новому мыслить, работать и поступать.

Нам суд назначил по ст. 931 УК РСФСР минимальную меру наказания, потому что понимает и признает нашу

невиновность во вменяемом нам преступлении, но интересы защиты милицейского мундира судом поставлены

выше справедливости, выше профессионального долга».

Дочитав с интересом жалобу, Тихий одобрительно произнес:

– Ты стал матерым темнилой. Твоему трепу, если бы я не знал подноготной, то мог бы тоже поверить.

– По трепу у меня есть с кого брать пример, далеко ходить не приходится. В жалобе изложена наша

официальная версия, и здесь в зоне мы с Валетом будем ее придерживаться. Будут верить в нее или нет, нам до

лампочки.

– Конечно! – согласился Тихий. Подумав некоторое время, он спросил:

– Ты будешь работать или в законе бездельничать?

– По жалобе я работяга, меня ни за что посадили, требую справедливости и вдруг не буду работать. Меня

никто не поймет... Только поищи работу по моему здоровью, – снова стал балагурить Сарафан.

Похлопав его по плечу, Тихий предложил:

– Должность заведующего баней тебя устроит?

– А сколько гавриков там будет работать?

– С тобой восемь человек, – сообщил Тихий. – Как характеризуется твой подельник?

– Имею с ним вторую ходку. Оба раза нем, как рыба.

– Толковый малый, – похвалил Тихий. – Можешь взять его к себе оператором котельной установки. Работа

не такая уж тяжелая, – пояснил он.

– Заметано! – согласился Сарафан. – Только я не понял, почему такая козырная работа и на нее нет

охотников?

– Насчет охотников ты ошибаешься, и завбаней есть, но это особый и долгий разговор, о котором мы

поговорим позже, а сейчас ты мне скажи: из сейфа Николая Григорьевича ты лекарства позычил?

– Я. Но только не из сейфа, а из металлического ящика.

– Не будем вдаваться в подробности, откуда ты взял, но лекарства надо вернуть. Он работает на нас, и

обижать его мы не должны.

– Если так, я не возражаю, – беспечно согласился Сарафан. – Только свое богатство пускай берет сам.

Своими руками я возвращать не могу.

– Где оно у тебя?

– В каптерке за батареей, в банке из-под халвы.

– Подожди минуточку, пойду его успокою. – Тихий вышел. Вернувшись через несколько минут, сказал: – Ты

должен понимать, лишний хипеж тебе сейчас ни к чему.

– Я в политике не разбираюсь, настроение было хреновое, все равно кому решил попортить нервы, заодно

спустить себе пар. Как врачи говорят, я вывел себя из стрессового состояния.

– Я тебе такую возможность дам. И о ней сейчас подробнее поговорим. Теперешний завбаней устроил в

бане курятник, устроил там самый настоящий бедлам, при этом уважаемую пару зеков наградил приятной

болезнью. Хорошо, что СПИД до нас не добрался. А если бы случилось, ведь сидеть с ними нам придется.

– Твое беспокойство я разделяю. Такого завбаней надо гнать оттуда в шею. Кто он такой?

– Тебе Серый говорил, кто помог ему попасть в больницу?

– Говорил о каком-то беспределе Филе, который спит на моей койке.

– Вот видишь, все дороги сходятся в Рим, а на беспределе Филе сходятся все твои линии, – пошутил грубо

Тихий.

– Выходит, мы с тобой сейчас делим шкуру неубитого медведя?

– Как заведующего баней Фили уже практически нет. Если не ты, то другой займет его место.

– У него в бараке есть сторонники?

– Десятка два наберется, – сообщил ему Тихий.

– Черт с ним, я его беру на себя, но к моему приходу в барак твои сторонники должны знать, чью сторону

поддерживать.

– Все будет подготовлено, и в этой части можешь не беспокоиться.

– Филя, наверное, будет не с пустыми руками, мне пика тоже не помешает.

– Зачем тебе такие крайности? Ты его со своей кодлой шутя растопчешь, от него останется мокрое место.

– Спор за власть я с ним хочу разрешить полюбовно, зачем в бараке ломать и рушить государственное

имущество? – улыбнувшись, пошутил Сарафан.

– Как хочешь, так и поступай, но по-глупому рисковать я тебе не советую.

Они договорились, что связь между собой будут поддерживать через зека по кличке Жук.

Присмотревшись внимательно к Сарафану, Тихий спросил:

– Чего ты мнешься? Колись, чего хочешь сказать!

– Игорь Николаевич, здесь в зоне каждая собака знает, кто такой Сарафан, а поэтому мне хотелось бы в

переписке с вами подписываться Лесником.

Подумав, Тихий ответил:

– Ты уже стал медвежатником, и кликуха Сарафан, конечно, для тебя устарела. Но почему Лесник? Если

заменять, то давай подберем солидную и звучную, – предложил он.

– У вас тоже не очень звучная кликуха, а вы ее предпочли другим. Все зависит от человека, который ее

носит.

– Почему ты выбрал эту, а не другую?

– Мне пришлось много лет поработать на лесоповале топором, где насобачился не только им, но и пикой за

несколько метров сбивать с дерева сучки под интерес. Лесник для меня – воспоминания о трудной молодости.

– Все мы прошли через те или другие университеты, – согласился с Сарафаном Тихий. – Как ты думаешь

из больнички попасть в свой лагпункт?

– Ногами! – пошутил Сарафан.

– А могут направить и в другой, – допустил Тихий.

– Исключено! Скажу хозяину, чтобы направил меня в тот барак и бригаду, откуда я освободился. На моем

горьком опыте зеки должны усвоить, что если человек нарушил закон, то его неотвратимо ждет наказание. Как бы

веревочка ни вилась, а конец у нее все равно есть.

– Ты чешешь, как заправский замполит, – пошутил Тихий.

– А я его словами и говорю, – серьезно пояснил Сарафан.

– Дай Бог, чтобы все было по-нашему. – Подумав, Тихий поинтересовался: – Ты Лапу когда в последний

раз видел?

– На своем процессе в суде, – ответил Сарафан.

– Балует он тебя и покровительствует.

– Почему же? – возразил Сарафан. – У него в суде были и свои интересы.

– Какие? – удивился Тихий.

– Послушать заключение эксперта по сейфу из научно-исследовательской лаборатории судебной

экспертизы. Сделать из выявленных ошибок надлежащие выводы. Науку мы проходим и оцениваем с помощью

своих ребер.

– Как специалист оценил твою работу? – улыбнувшись, спросил Тихий.

– Замечаний по работе не было, а то, что сюда попал, является не моей ошибкой, а стратегией.

– Знаю, не повторяйся.

– Я думаю, что из-за меня Лапа к нам сюда приедет с гостинцем, а каким – точно не знаю. У меня на воле

есть пахан, давнишний друг Лапы. С ним они подробно обсудят что почем, нам остается только ждать.

– Подпитка нам не помешает, – довольный таким сообщением признался Тихий.

Глава 33

После «выздоровления» Сарафан вместе с Серым был доставлен на автозаке в учреждение УО-15/1, где

Сарафана принял его начальник полковник Долгошеев Петр Алексеевич.

Как Сарафан и предполагал, Долгошеев удовлетворил его просьбу и направил для дальнейшего отбывания

наказания в лагпункт № 3, где он уже был.

Начальник третьего лагпункта куда-то спешил, а поэтому его беседа с Сарафаном не получилась.

– Знаешь, сегодня у меня нет времени, чтобы основательно побеседовать с тобой. Сейчас пойдешь в барак, а завтра поговорим. Спешу!

Вызвав надзирателя и сдав ему Сарафана, подполковник Григоренко Денис Борисович, несмотря на свою

солидную массу, бодро промчался мимо них к выходу из административного здания.

Приближаясь к своему бараку, Сарафан обдумывал, как исподволь, незаметно устроить ссору с Филей, чтобы зеки не подумали, что он имеет в ней интерес.

Когда он с Серым зашел в барак, то Серый скромно шмыгнул в свой угол.

Тихий свое слово сдержал, и то, что Валет с группой других зеков встретил его у двери, было наглядным