355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Веда Корнилова » Пленники судьбы (СИ) » Текст книги (страница 9)
Пленники судьбы (СИ)
  • Текст добавлен: 26 сентября 2016, 18:33

Текст книги "Пленники судьбы (СИ)"


Автор книги: Веда Корнилова



сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 87 страниц)

– Не поняла… Кого я убила?

– Кансая… Его звали Кин-Цу-Май… И его хозяина ты тоже убила… Я видел это своими глазами, как бы меня в том не переубеждали… Кансай… – глаза мальчишки вновь приобрели мечтательное выражение – Я понимал его душу, и рано или поздно, но мы бы с Кин-Цу-Маем подружились… И ходили бы всюду вместе… И меня бы все боялись… А сейчас кансай убит, и мой отец сердит на меня… Все это произошло из-за тебя… Ты лишила меня многого и должна будешь отработать это долг… Если на то хватит всей твоей жизни… Это мой приказ…

– Ну, вот что, юная скотина – мне до тошноты надоело слушать бред этого больного на голову гаденыша, – вот что хочу тебе сказать: я уже жалею, что стала тратить силы на твое выздоровление. Пусть бы твоя душа летела туда же, куда ты отправлял души убитых тобой людей. А тебе самое место в тюрьме. Или на плахе… Или же в больнице для тех, у кого серьезные беды с головой…

– Не смей называть меня сумасшедшим! – повысил голос мальчишка. Надо же, любой другой на его месте давно бы без сил лежал, а этому сопляку разговор только сил прибавляет! Кстати, а упоминание о том, что у него нелады с головой, сразу же вывело из себя юного сопляка. – Я разумней любого из вас… И умней!.. А на виселице окажешься ты, если отныне не будешь во всем меня слушаться. Ты чем-то отличаешься от других, и поэтому я готов подарить тебе жизнь на какое-то время…

– А остальным моим спутникам, стало быть, жить не стоит?

– Это честь для вас, простолюдинов, что ваши души будут служить аристократу… Вы должны годиться тем, что падете от моей руки…

– Перестаньте, Релар, вам не стоит так волноваться – вмешался в речь мальчишки лекарь. Кажется, даже он стал понимать, что сопляк стал заговариваться. – Вы слишком слабы, устали, плохо себя чувствуете, и не понимаете, что говорите. Я думаю, что сейчас даме лучше уйти. Она придет позже…

– Я все понимаю, в отличие от тебя… Эта женщина уйдет отсюда лишь когда я ей позволю это сделать…

– Хватит! – мое терпение кончилось. – Господин Лил-Ан, будьте добры, дайте вашему больному успокоительное, только постарайтесь, чтоб доза того лекарства была побольше, и чтоб оно действовало посильней. А еще лучше – грохните его чем-либо тяжелым по башке. Для этого парня подобная процедура будет куда действенной, чем все ваши микстуры и порошки! А за сим хочу вам сказать: до свидания, юный мерзавец, и я очень надеюсь на то, что больше мы с вами никогда не увидимся!

– А ну, стоять! – и мальчишка сделал попытку приподняться на локтях. В тот же миг к нему подлетел Лил-Ан, пытаясь уложить парня назад, в постель… – Я не разрешал тебе двигаться с места!.. Стоять!.. А не то я и тебя на плаху отправлю, вместе с остальными… Стерва…

– Релар, дерьмо такое, тебе очень повезло, что не можешь вставать – как можно более спокойно сказала я. – Если бы ты не был болен, то я в сей же миг, не обращая внимания на присутствие лекаря, выдрала бы из тебя ту печень, что еще вчера залатала. Жаль, что тогда я еще не знала, что ты представляешь из себя, иначе бы сама разрубила тот поврежденный орган на десяток кусков. Или даже больше… Кисс, пошли отсюда, а не то меня вот-вот стошнит!

Не обращая внимания на требовательный голос мальчишки, приказывающий нам остаться, мы вышли из комнаты. В дверях нас тоже не стали задерживать. Лишь проводили недобрыми взглядами.

– Надо поскорей идти к нашим – заговорил Кисс, как только мы оказались на улице. – Сопляк кое о чем проговорился…

– Ты тоже понял?

– Чего там не понять… От нас, как от ненужных свидетелей, в самое ближайшее время постараются избавиться тем или иным способом. Как, впрочем, и от захваченных в плен разбойников… Могу поспорить, что или сам маркиз, или его подручные уже позаботились об этом.

– Да, согласна. Судя по всему, нас никто не собирается отпускать подобру-поздорову…

– Кстати, можешь радоваться. А может, плакать… Тебя, по всей видимости, собираются пока оставить в живых. Как видно, оценили твои лекарские способности, и решили, что в будущем можешь пригодиться, ежели этот юный садист опять что выкинет…

– Погодите! – раздался голос позади нас. – Я уже не молод, и мне вас не догнать! Ну что же вы так быстро ходите!..

Ну да, конечно… Нас догонял Лил-Ан, лекарь благородного семейства Д'Дарпиан. Что ему еще надо от нас?

– Надеюсь, вы не собираетесь снова звать меня к вашему несчастному больному? – поинтересовалась я у подошедшего к нам Лил-Ана? – Сразу предупреждаю – не пойду! И не уговаривайте – все одно бесполезно!

– Не надо так говорить о бедном мальчике!

– О бедном? Бедные – это те, кто вынужден с ним общаться, и те, кому довелось встретиться с ним на узкой дорожке! Должна сказать: ваш пациент опасен для окружающих. Вы что, разве не видите, что у парня очень большие проблемы с головой, причем уже в столь юном возрасте! Это болезнь, причем тяжелая! Его уже без остановки тянет убивать, а дальше, с взрослением, будет еще хуже! Тут нужна немедленная изоляция и серьезное лечение…

– Вы так считаете?

– Господин Лил-Ан, право же, не знаю, что и думать… – устало вздохнула я – И что вам сказать – тоже не знаю. Парню едва-едва исполнилось шестнадцать лет, но у него уже более чем серьезное психическое заболевание. Да вы и сами это знаете. Разве не так?

– Я вам этого, во всяком случае, не говорил.

– Знаете, что необычно во всей этой истории? Подобные заболевания обычно начинаются у людей куда более старшего возраста. А здесь… Рано. Слишком рано. И, если честно, это меня пугает. Страшно представить, что с парнем будет дальше. Болезнь будет прогрессировать…

– Согласен.

– У них в семье раньше было нечто подобное?

– В семье маркиза – нет. А вот в семействе его жены… Там, действительно, было несколько случаев душевных заболеваний. Весьма серьезные случаи, надо сказать…

– Насколько серьезные?

– К сожалению, там проявлялись очень острые формы агрессии, вплоть до… Хотя об этом и старались помалкивать, но есть вещи, которые утаить невозможно, особенно если они в свое время привели к более чем неприятным последствиям и наделали немало шума… Мне страшно даже подумать о том, что у Релара может быть нечто подобное! Семейство Д'Дарпиан – такая родовитая семья, влиятельная родня, древняя кровь… Это катастрофа!

– Неужели маркиз не замечает, что у его сына уже в таком возрасте не все в порядке с головой? В это сложно поверить…

– Уже по одному этому вопросу я могу сказать, что у вас нет детей – печально вздохнул лекарь. – Родителям очень сложно осознать, что их ребенок нездоров психически… И тем более столь тяжело… Особенно если принять во внимание, что речь идет о наследнике рода. Маркиз убедил себя, что поступки сына – это просто юношеская дурь, которая проходит с возрастом.

– Ничего себе дурь! За куда меньшие прегрешения простолюдинов вздергивают без раздумий!

– К сожалению, мне никак не удается переубедить маркиза. Он не хочет и слышать о том, что подобные поступки Релара связаны с теми наследственными заболеваниями, что нередки в семье его жены. Господин Релинар просто не может принять подобное. Даже меня чуть не убил, когда я впервые заговорил с ним о возможности душевной болезни у его сына. Вместо этого маркиз обвиняет жену и учителей в неумелом воспитании Релара. Считает, что его сын здоров, просто несколько взбалмошен. По его мнению, это вполне исправимо и происходит от…

– Пусть сейчас поговорит со своим сыном. Только непредвзято. Думаю, ему все станет понятным.

– Увы. Иногда человек не хочет признавать объективного, пусть оно и того более явно… Но мальчик не всегда такой! Только во время обострения… Тогда с ним, и верно, общаться довольно сложно, и даже несколько опасно находиться поблизости… А уж потакать некоторым из его желаний – это вообще бесчеловечно! Как видно, эти ужасные люди жестоко воспользовались болезнью несчастного ребенка…

– А жена маркиза? Она что, тоже ничего не замечает?

– Маркиза Д'Дарпиан… – лекарь тяжело вздохнул. – Видите ли, с ней в последнее время тоже не все в порядке… Что-то с нервами. Она уже несколько лет не покидает своих комнат. Супруги с тех пор совсем не общаются между собой.

– Скажите прямо: маркиза тоже больна? Все те же душевные заболевания?

– Хм…

– Если я правильно вас поняла, то в семье жены маркиза подобные заболевания – не редкость?

Лекарь прокашлялся, потом тяжело вздохнул.

– Скорее – правило… Однако я вам и так сказал слишком много…

– Не знаю, – протянула я, – не знаю, как вы, а я со страхом думаю о том, что произойдет, если Релар, этот больной человек, примет на себя титул маркиза. Представляете себе подобные последствия: такая власть и влияние – в руках безумца…

– Вот именно насчет этого я и хотел бы поговорить с вами – заторопился Лил-Ан. – Я не знаю, отчего вы скрываете свое умение лечить, но вам следует помочь юному Релару. Я специально не стал вмешиваться в ваш с ним разговор, чтоб вы поняли…

– Простите – покачала я головой. – Простите, но я действительно не умею лечить такие заболевания. С такими вопросами – не ко мне.

Я сказала правду. Мне не дано лечить не только подобные болезни, но и любые другие, связанные с психическими расстройствами. Я этого просто-напросто не умею. Тот же Канн-Хисс Д'Рейурр (чтоб ему вечно не покинуть Темных Небес!), хотя и заложил в меня умение лечить, но, опять-таки умение лечить далеко не все заболевания. И уж тем более эта способность лечить не относилась к душевным болезням. Да и как эрбат, тот, кто сам подвержен приступам безумия, может лечить другого безумца?

– Жаль… – а ведь лекарь расстроился не на шутку. Похоже, он всерьез рассчитывал на мою помощь. – Действительно, жаль. Но, думаю, вам в любом случае стоит принять предложение маркиза, и мы с вами сумеем хотя бы попытаться…

– Я уже сказала – нет!

– Поверьте мне на слово – будет лучше, если вы согласитесь сами, без понукания – мягко заметил лекарь. – На этом настаивает Релар, и его отец не будет противиться желаниям раненого сына. Мальчику отчего-то пришло в голову, что отныне вы должны постоянно быть при нем и лечить все возможные раны, которые он может получить в будущем…

– Да знаю я, что удумал ваш пациент. Вернее, что взбрело в его безумную голову. Он, как вы помните, мне это уже сказал. Да вот только у меня нет ни малейшего желания оказаться в заточении, и полностью зависеть от воли сумасшедшего мальчишки и во всем ему потакающего папаши. Так что я могу лишь искренне посочувствовать вам и посоветовать искать хорошего врача. Или умелого целителя. А такие есть… Пока не стало совсем поздно, парня надо полечить. Кто знает, может, ему сумеют помочь… Но, повторяю вам еще раз – это не ко мне.

– Кстати – вмешался в наш разговор Кисс – Во всей этой истории мне не понятно одно: каким это образом сын столь важного господина умудрился оказаться в столь неподходящей компании? Высокородный и состоятельный молодой человек – и приятели из придорожной банды… Подобное ну никак не состыкуется между собой! Куда смотрел все тот же маркиз? Неужели не знал, с кем общается его наследник?

– Простите, молодой человек, но я вас слишком плохо знаю, чтоб отвечать на подобный вопрос.

– А если бы этот вопрос задала я? – пришлось мне встрять в их разговор.

– В таком случае… Да не знаю я, где он мог с ними познакомиться! – вырвалось у лекаря. Как видно, он и сам в последнее время частенько задумывался об этом. – Видите ли, Релар – человек достаточно замкнутый, некие странности проявлял еще в детстве… Как-то так получилось, что у него не сложилось дружбы ни с кем из его сверстников. Мальчик с детства предпочитал находиться в одиночестве, любил долгие конные прогулки…А когда стал постарше, то и вовсе частенько рано утром уезжал из дома на оседланном коне, а возвращался лишь поздним вечером, и поделать с этим ничего не могли. Релар говорил, что любит верховые поездки, и предпочитает проводить время на охоте… В подобных стремлениях нет ничего дурного или предосудительного. Когда маркиз все же настоял на том, чтоб у его сына в этих поездках всегда были сопровождающие, то Релар наотрез отказался от гвардейцев отца, и сам привел двоих охранников, сущих бандитов с виду! Вот с ними постоянно и ездил где-то все дни напролет… И казалось, что все в полном порядке!..

– Казалось – согласился Кисс. – А их, этих так называемых охранников, не было среди грабителей, захваченных на дороге?

– Нашли одного… Только убитого. А второй пропал. Как выяснилось, оба этих человека были среди числа тех бандитов… В общем, неприятная история.

– Согласен, хотя я бы не назвал ее неприятной. Тут годится другое слово – грязная… Кстати, а что там происходит? И крики какие-то…

Откуда-то со стороны до нас донесся гул людских голосов. Похоже, неподалеку от дома стражи что-то происходило при большом стечении народа. Что именно вызвало шум и крики – этого было не видно из-за высоких домов и деревьев, но и без того было понятно – происходит нечто, выходящее за рамки обычной жизни поселка, пусть даже и придорожного.

Я оглянулась по сторонам. Надо же, а ведь вокруг нас никого нет… Только сейчас я обратила внимание на совершенно пустые улицы. Выскочив из комнаты, где лежал раненый мальчишка, я была настолько рассержена, что даже не посмотрела по сторонам. А, между тем, посмотреть бы не помешало. В пределах видимости отсутствуют даже бравые гвардейцы маркиза. Вернее, по-прежнему стояли двое охранников возле дверей в дом стражи, но, кроме них, людей больше не было. Странно. Все же сейчас вечер, и народ после трудового дня обычно всегда появляется на улицах. Старики, после того, как наступает вечерняя прохлада, садятся на лавочки у ворот, а молодежь собирается на посиделки, или как там это у них называется… А тут – никого…

– Могу только предположить, что именно там происходит – лекарь также покосился в ту сторону, откуда по-прежнему доносился многоголосый шум. – Маркиз приказал казнить всех захваченных в плен разбойников. Думаю, их только что повесили, причем при большом стечении народа. Наверное, при той казни присутствовали все жители этого поселка…

– А что – повернулся к лекарю Кисс, – что, казнили всех, кого захватили в плен? Разве следствие уже закончено?

– Очевидно.

– Весьма шустро – неприятно усмехнулся Кисс. – Что, уже все досконально расследовали? От и до? Хм, быстро у вас работают стражники. Не стали тянуть…

– Видите ли, господин маркиз решил, что придорожным бандитам не стоит более обременять своим присутствием этот мир. К тому же подобное полностью отвечает пожеланиям тех честных людей, что обитают в этих местах. Так что сейчас все жители этого благословенного поселка находятся на площади, где и происходит…

– Простите, вы не скажете, сколько именно человек сейчас казнили? – Кисс все никак не мог успокоиться.

– Троих, разумеется. Всех тех, кого вчера живыми привезли в этот поселок.

– А, по-моему, живыми привезли четверых… Повесили же, как вы только что сказали, троих. Я не ошибся в подсчете? Вам не кажется, что цифры не сходятся меж собой?

– К чему вы ведете?

– Четверо захваченных в плен и лишь трое из них казнены… А разговор я веду к тому, что разницу между этими двумя цифрами вам скажет любой, даже самый неграмотный крестьянин. Четвертый – юный Релар, не так ли? Чем же тот, кого вы лечите, заслужил лучшую участь, чем те, кого только что вздернули? Грабили и убивали все одинаково, только трое сейчас болтаются в петле, а четвертый отдыхает на шелковых простынях…

– Я решительно отказываюсь понимать вас.

– Да чего там не понять? Если мне не изменяет память, то девиз на гербе семьи Д'Дарпиан звучит так – «Справедливость прежде всего». Что-то я не вижу, чтоб господин маркиз досконально следовал этому похвальному принципу…

– А откуда вы, простой наемник, можете знать о том, что именно написано на гербе столь знатного семейства?

– Господин Лил-Ан, это невежливо – вопросом на вопрос.

– Молодой человек, вы безжалостны, жестоки, не способны к состраданию, и у вас сухое, черствое сердце!

– Приятно знать, что вы видите меня насквозь. Вот что значит ученый человек! Только я хотя бы не лицемерю.

– Как вы не понимаете: мальчик болен и… Простите, но это не ваше дело! Простому наемнику не подобает вмешиваться в дела аристократов.

– Разумеется. И мне все понятно – куда нам, тупорылым, до столь важных особ… Что ж, господин лекарь, спасибо за приятное общение. А сейчас, простите, но нам пора! – и, не слушая больше слов лекаря, Кисс чуть ли не за руку потащил меня к постоялому двору.

– Лиа, – бросил он мне на ходу, – Лиа, сейчас, думаю, нам лучше быть всем вместе.

– Согласна целиком и полностью… Кстати, а с чего ты так завелся с этими казненными?

– Да так…

– Должен сказать, что от вас так просто не отстанут! – донесся до нас голос лекаря, что-то еще говоривший в наши спины. Наверное, он еще хотел поговорить с нами, вот только мы в этом необходимости не видели. И так все ясно…

– … Ну, нечто подобное я и предполагала – выслушав нас, Варин потерла пальцами свои виски. – Все просто. Нравится маркизу, или нет, но в любом случае здешние стражники должны будут сообщить о том, что произошло на дороге, своему начальству. Как бы маркиз того не желал, но утаивать сведения о произошедшем местные стражники не имеют права: начальство все одно узнает, а если же узнает не от них, то местной страже я не завидую. А любые свидетели непристойных деяний наследника древнего рода – в глазах маркиза лишние люди, ненужные и опасные свидетели, от которых следует избавиться как можно раньше. По всему видно, что господин Д'Дарпиан начинает рубить концы…

– А может…

– Ничего иного тут быть не может. Для начала, так сказать, выполняя волю и пожелания местных жителей, казнили тех, кто мог сказать хоть что-то о шалостях юного Релара. Ну, а стражники в этом поселке ничего не скажут: все сведения насчет проказ высокородного отпрыска знатной семьи они все будут держать под замком. Даже по пьяни рот не откроют. Ведь вокруг – вотчина маркиза, его владения. Поэтому что бы там стражники не думали обо всей этой истории, но неприятности на свою пятую точку никому из них не нужны, как, впрочем, не нужны они, эти самые неприятности, и местным жителям. То есть если на них не нажать, как следует, то все они будут помалкивать о том, что знают. Разговоры, правда, не прекратятся, но с этим уж ничего не поделаешь, будь ты хоть трижды высокородный и четырежды маркиз! Кто еще знает о схватке на дороге? Проезжие и обозники. Что ж, тем, кто вчера к нам подъехал после схватки, и вчера же поехал отсюда дальше – ну, этим рот все одно не заткнуть, однако почти все из тех уехавших ничего не знают об участии сына маркиза в нападении. Ну, с ними можно будет разобраться и позже… Кто в остатке? Мы.

– А гвардейцы маркиза? – вмешалась я. – Они прекрасно догадываются…

– Догадываться – не значит знать. И потом, при той схватке на дороге гвардейцев и близко не было, а предполагать можно все, что угодно. А обрывки услышанных ими разговоров тоже к делу не пришьешь. И потом, личная гвардия всегда получает в свой карман куда больше золота за службу, чем все те же стражники, или солдаты в королевской армии. Им как бы негласно платят за молчание,

– Но, позвольте! – это лейтенант Лесан. – Какие к нам могут быть претензии? Я вчера поговорил с местными жителями. Они нас готовы были на руках носить!

– Правильно. Как раз с нами все далеко не так просто. Все же именно мы схватились с той бандой, и мы привезли в присутствии многочисленных свидетелей бандитов в поселок… Так что нас просто так не спишешь со счетов. Увы, но мы знаем об участии во всей этой весьма некрасивой истории сына маркиза. К тому же сейчас этого нездорового на голову парня гложет одна мысль – расправиться с тем, кто ранил его. То есть с Треем. Уверена: любящий папаша-маркиз в глубине души согласен с мнением сына.

– Но на той дороге была честная схватка!

– Честная-то она, конечно, честная – женщина присела на колченогий табурет у стола. – Только вот с какой стороны на нее посмотреть, и кто именно будет смотреть… Господин Релинар постарается, пусть и не в открытую, но отомстить за рану, нанесенную его сыну. И потом, как мне кажется, здесь присутствует и личный повод. Насколько я знаю обычаи Харнлонгра, человек, необоснованно поднявший руку на дворянина, должен быть наказан. Правда, в нашем случае о необоснованности не может быть и речи.

– Вот и я о том же!

– Все правильно: на той дороге была честная схватка. Но маркиз не станет учитывать такие тонкости. Он все одно не простит Трея… Называя вещи своими именами – ему нужна голова нашего парня. И дело тут не только в дворянской спеси. Маркиз должен показать своим гвардейцам, что никто не может безнаказанно поднять руку ни на кого из членов его семьи. А иначе нельзя – перед своим сюзереном положено трепетать… И хорошо еще, что тот юный бандит вчера не умер, а, то, не иначе, обвинили бы нас в том, что мы убили безвинного младенца с непорочной душой… Хотя в сложившейся ситуации маркизу неплохо было бы посмотреть как на болезненное состояние души своего ребенка, так и на собственные огрехи в его воспитании…

– Но он же попытался отправить нас домой, заплатив за груз мехов… – молодой лейтенант опять перебил Варин.

– Не – покачала головой Варин, – нет, я в это не верю. В это же не поверил и Табин. Это лишь благоприятный предлог для того, чтоб заставить нас повернуть в сторону дома. Причина? Поставим себя на место маркиза. Человек его положения будет рассуждать примерно так: нет никакой надежды, что позже, находясь вне зоны влияния маркиза, кому-либо из нас не придет в голову шантажировать господина Д'Дарпиана той давней историей. Такая скандальная история может стоить маркизу весьма недешево – пятно на честном имени благородной семьи иметь никому не хочется, а люди до денег весьма и весьма охочи… Репутация – это то, что легко потерять, но трудно восстановить. К тому же мы – самые опасные свидетели против его сына… Так что думайте сами и делайте выводы. Однако лично я считаю, что окажись на нашем месте обычные торговцы, и возьми они деньги – до Перехода им все одно дойти бы не дали… Дело не в жестокости маркиза – он просто старается сохранить незапятнанным свое имя…

– Но…

– Не спорю: бывают и такие ситуации, где лучше заплатить, чем лишний раз проливать кровь, но это не наш случай. Мое мнение: от нас постараются избавиться, причем одним разом от всех. Здесь, в поселке, этого делать не станут – неразумно и хлопотно, так что нас постараются как можно быстрей выставить из поселка. И потом: среди местных мы считаемся героями, и вряд ли людям понравиться, если на избавителей от бандитов невесть за что взъелся маркиз, а это дополнительные слухи. На сегодня же маркизу с лихвой хватит и тех разговоров, что уже хотят среди крестьян… Значит, остается одно – дорога. Там может много чего произойти. Тем более, тот лекарь, Лил-Ан, проговорился Лие, что ее пока что намерены оставить в живых. Чтоб на будущее был некто, постоянно заботящийся о драгоценной персоне юного Релара, и штопающий всевозможные дырки на его теле, если кто вновь вздумает отправить наследника знатного рода на Небеса…

– Послушайте – снова вмешалась я. – Как это ни печально, но у многих, даже у здоровых людей, могут родиться больные дети. Увы, но никому из нас нельзя быть уверенным, что его всегда минует подобное горе. Если маркиз признает это и…

– Нет – вздохнула Варин. – Нет. Тут действует иная логика – логика аристократа. Признай господин маркиз, что его сын болен, ему бы посочувствовали. Возможно, некоторые сумели бы понять горе отца. В этом ты права: на все воля Небес – никто из нас от подобной беды не защищен. Хотя, думаю, кое-кто бы и позлорадствовал – все же люди бывают разные, есть и такие, кому чужая беда в радость… Но тут есть одна тонкость: признать такое человеку древнего рода… Нет и еще раз нет! Именно в этом и состоит беда: когда ты всеми правдами и неправдами пытаешься скрыть очевидное, выдать черное за белое – тогда ничего, кроме увеличения этих самых бед, не выйдет…

– Нас что, попробуют отравить? – деловито поинтересовался Стерен.

– Не исключено. Но я бы поставила на то, что если нам и подсыплют в еду нечто, то, так сказать, это нечто будет с замедленным сроком действия. Скажем так: желательно, чтоб действие отравы началось не сразу, а хотя бы через пару часов, чтоб мы здоровыми и невредимыми успели покинуть этот поселок, и оставаться таковыми хотя бы в пределах видимости с его окраин… Правда, не уверена, что у здешних обитателей найдется нечто подобное из нужных снадобий. Вряд ли рядом отыщется кабинет умелого алхимика, сведущего в ядах.

– Пожалуй, верно – кивнул головой Стерен.

– А другой дороги рядом нет? – не к месту ляпнула я. – Ну, какой-нибудь объездной, по которой можно проехать на груженых телегах…

– Дороги, конечно, есть – чуть усмехнулся Стерен. – Как не быть… Только, думаю, куда именно мы направились, и по какой дороге – о том люди маркиза узнают незамедлительно, а на объездных дорогах нас взять куда легче, чем на главной… Будь мы налегке, без телег – можно было бы попробовать проехать, но с грузом…

– Кстати, а откуда эти бандиты знали о нашем грузе? Они же ведь не просто так на нас напали? Мы вроде помалкивали о том, что везем, языками не трепали. Или…

– Вот именно. Или. О нем они узнали торговца из Узабила. От того самого…

Мы все невольно поглядели в сторону Табина, и тот непроизвольно втянул голову в плечи. Я так и знала, что та история с торговцем из Узабила, которому бывший управляющий хотел продать наш груз, так просто не закончится!

– Так это он навел их на нас?

– Нет, что ты! – Стерен замахал руками. – Ни в коем случае! Если он сделает нечто подобное, и о том узнают, то отныне торговцу будет запрещено ходить по дорогам этой страны. Да в других странах ему придется невесело. Сами знаете – дурная слава летит впереди человека. Пособников бандитов нигде не любят…

– Тогда как же…

– Просто на одном из постоялых дворов люди из той банды услышали, как некий торговец из Узабила жаловался другим на сорвавшуюся у него выгодную сделку. Вообще-то о таких вещах тоже особо не распространяются, тем более в малознакомой компании и на постоялых дворах, где полно любопытных ушей, но тот торговец говорил об этом, будучи уже заметно под хмельком… Что можно требовать с подвыпившего человека? Даже если его позже упрекнут за излишне болтливый язык, то подобные разглагольствования всегда можно списать на лишнюю кружку крепкого пива, а уж никак не на злой умысел Правда, если хотите знать мое мнение – это не случайная обмолвка. Головой я, конечно, ручаться не могу, но уверен: о том, какой именно товар мы везем в Нерг, торговец говорил не на одном постоялом дворе в надежде на то, что эти его слова попадут в нужные уши. Туда они и попали. Так сказать, торговец нам пытался отомстить тем или иным образом. Вас это удивляет? Зря. Просто до крайности раздосадованный человек способен еще и не на такое…

– Тем не менее – в наш разговор вмешалась Варин, – тем не менее, я почти уверена: завтра мы сможем тронуться в путь. Так сказать, мы получим на то высочайшее соизволение. Они не смогут нас здесь долго удерживать. Все же в этой стране весьма уважительное отношение к проезжающим – от них идет постоянный приток денег в казну, и разговоры насчет притеснений чужестранных купцов никому не нужны. Вот увидите, что завтра к нам с самого утра заглянут с пожеланиями счастливой дороги и сообщением о том, что нас более не удерживают. Конечно, при нашем отъезде могут быть мелкие шероховатости, но в целом наше убытие из поселка должно пройти более-менее спокойно, без проблем и конфликтов. А потом… Как рассуждает большинство людей: ну, уехали – и хорошо, скатертью дорога, а куда мы делись дальше – про то никому не ведомо. Дорог на земле много, и куда они ведут – про то известно лишь Небесам… Главное, что мы покинули сей мирный уголок на виду у всех, здоровыми и при своем грузе… Значит, так: хорошо, что мы заранее запаслись продовольствием. И воды из колодца у нас еще пара кувшинов имеется. Знаю, всем осточертели эти стены, но до завтрашнего утра всем надо сидеть здесь, в этой комнате, и без крайней нужды за дверь не выходить. Особенно это относится к тебе, Трей – чтоб даже носа своего за дверь не высовывал. Понятно?

Ночь, вопреки опасениям Варин, прошла довольно спокойно, хотя внизу, в общем зале, первое время было несколько шумновато. Там, судя по доносившимся до нас голосам, гуляли гвардейцы маркиза. Впрочем, нас они не задирали, и вскоре после полуночи звуки веселья умолкли.

Утром все произошло именно так, как и предсказывала Варин. Нам было сказано: все, следствие окончено, вы свободны. Забирайте ваш груз и можете ехать дальше, согласно вашей подорожной, и пусть Всеблагой осветит ваш путь… Вот спасибо, наконец-то мы сподобились получить от вас столь любезное разрешение!

Мы отказались от завтрака, предложенного хозяином – не до еды нам, дескать, да и день впереди жаркий, так что не стоит себе животы набивать, лучше отправляться в путь налегке – в дороге будет легче. Мне показалось, что у хозяина постоялого двора, когда он услышал эти слова, отлегло от сердца, да и улыбаться нам он стал куда искренней. Похоже, предположение Варин оказалось правильным: ему было велено что-то добавить в нашу еду, а подобные задания по вкусу далеко не каждому…

Проверили груз. Все оказалось в порядке, ничто не тронуто, даже колеса у телег смазаны… А вот в поселке произошли некие изменения. Большой кареты, что еще вчера стояла возле дома стражи, сегодня уже не было. Как нам сказали, рано утром в ней увезли раненого сына маркиза. Да и самого господина Релинара уже не было. Все понятно: папаша повез домой непутевого сыночка. Да и гвардейцев в поселке сегодня почти не наблюдалось – почти все уехали со своими хозяевами.

Правда, в общем зале постоялого двора все еще находилась парочка вояк маркиза: сидя за почти полным кувшином пива, они усиленно делали вид, что до сей поры не могут протрезветь рослее вчерашнего. Можно подумать, будто кому-то неясно, что вы остались здесь для того, чтоб проследить за нашими действиями. Ну-ну, конспираторы хреновые, артисты из вас вышли настолько никудышные, что нам, зрителям, остается только посочувствовать от зрелища столь бездарной игры – уж очень вы, господа неудавшиеся актеры, сосредоточены, и взгляд у вас трезвый. Подвыпившие гуляки ведут себя несколько иначе, да и к пиву приходящие в себя после долгих возлияний люди прикладываются куда как чаще…

Когда же мы выезжали из поселка, сзади тоже мелькнул некто в одежде гвардейцев… Так, за нашим отъездом проследили, горячую встречу следует ожидать несколько позже.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю