Текст книги "Пленники судьбы (СИ)"
Автор книги: Веда Корнилова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 87 страниц)
– Вам что, нужно подробно разъяснять, как лечат?
– Если желаешь благополучного исхода для себя, то укороти свой язык. Отвечай лишь на те вопросы, что я задаю.
– Думаю, господин Релинар, вас вряд ли интересует, как пользуют раны и порезы. Что вам от меня надо?
– Мой лекарь осмотрел Релара, моего сына. Лекарь, этот ученый человек, хорошо знает свое дело, и, по его мнению, ты неплохо справилась с излечением тяжелой раны, которую нанесли моему наследнику. Пожалуй, я могу позволить тебе остаться при моем доме. Будешь помогать лекарю в нашей семье, лечить заболевших и… Не понимаю, чем вызван твой смех?
Чем, чем… Судя по тому, как маркиз произнес свое снисходительное разрешение приблизить меня к своей персоне, он был уверен, что услышав подобное предложение, я первым делом должна упасть на колени и со слезами на глазах возблагодарить высокородного господина за великую милость, проявленную им к недостойной простолюдинке.
– Извините, это вышло случайно… Спасибо, но я не нуждаюсь в столь щедром предложении.
– Это уже дерзость.
– Считайте, как хотите. Все? Тогда я пошла.
– Кто из вас убил зверя? – задал мне в спину вопрос Релинар, когда я уже взялась за ручку входной двери.
– Как это – кто? – повернулась я к маркизу. – Кансая убил один из наших охранников, и вы это прекрасно знаете. Не сомневаюсь, что стражники доложили вам об этом по всей форме.
– А мой сын утверждает, что этим человеком была ты.
– Ну, после того ранения, которое получил тот молодой человек, вполне может показаться еще и не то…
– То есть ты имеешь наглость утверждать, что мой сын ошибается? Или лжет?
Так, надо быстро прекратить эти расспросы, а не то еще приведут неизвестно куда. Ну, это я враз. А тот парень, сын маркиза, много чего запомнил…
– Кстати, хорошо, что напомнили. Я все хотела поинтересоваться, куда подевалась туша убитого кансая? Еще вечером она лежала неподалеку отсюда, людей пугала, а с утра куда-то исчезла. Интересно, правда? Неужто вы это хладное тело в свое имение отправили? Никак чучело из бедняги собираетесь сделать? Ну конечно! Позже будете рассказывать потрясенным гостям, как на иноземной охоте сумели самолично подстрелить это жуткое создание… Или же вы тогда лихо зарезали чудище, хладнокровно и без труда завалив его одной рукой…Так? Нет? А, тогда вы намерены лично изобразить из себя бесстрашного бойца, храброго победителя зверя, благородного освободителя местных крестьян от засилья жестокой банды? Ну да, кто в таком случае вспомнит о грехах вашего сына?..
– Пшла вон! – господин Релинар начал выходить из себя. – Ей кость кидаешь, а она морду воротит!
– Насчет костей – это не к нам. У нас другой товар.
– Ты понимаешь, кому дерзишь? Ко мне на брюхе приползают, вымаливая прощение!
– Это все, что вы мне хотели сказать?
– А ты рассчитывала на что-то иное?
– Я рассчитывала на то, что нам дадут спокойно уехать отсюда, а не попытаются за наш счет замазать свои огрехи…
– Да как ты смеешь?..
– Смею, как видите. Должна сказать, что общение с вами не доставило мне ни малейшей радости. Оттого и не считаю, что нам стоит продолжать знакомство.
– Вон!! – маркиз уже не сдерживался.
– С удовольствием покину вас, высокородный господин Д'Дарпиан.
Уже закрывая за собой дверь, услышала, как маркиз брезгливо бросил мне в спину:
– Стерва!
Тоже мне, удивил…
Глава 3
– Ну, что вы узнали? – спросила Варин подошедших Орана и Лесана.
Мы все сидели в нашей комнатке на постоялом дворе. Надо было обсудить создавшееся положение, и решение следовало принимать вместе.
– Ничего хорошего – старый вояка закрыл за собой дверь. – Наш груз вместе с телегами и лошадьми находится под охраной личной гвардии маркиза. Как нам сказали, для большей сохранности он будет находиться под присмотром до окончания следствия. Зря, что ли, сюда столько здоровенных парней пригнали из имения этого высокородного господина? Но судя по ухмыляющимся рожам этих гвардейцев…
– Деньги они тоже не берут – досадливо вздохнул Лесан. – Я уж не одному предлагал. Только все бесполезно.
– Понятно – с досадой вздохнула Варин. – Как понятно и то, что папаша любым способом постарается отмазать сыночка от немалых неприятностей. Надо как можно быстрее покинуть этот поселок, и продолжить путь в Нерг, но вот как это сделать? Пока маркиз не будет уверен в том, что мы будем держать язык за зубами, нас отсюда не выпустят. Стерен, что тебе сказали стражники?
– Ну, – развел руками старый служака, – то и сказали, что на то время, пока ведется следствие, наше присутствие в поселке необходимо… Да я бы и сам так ответил, окажись на их месте. А в действительности у местной стражи связаны руки, и им тоже очень не правится происходящее. На словах маркиз вместе со своими людьми заявился сюда для того, чтоб проследить за осуществлением законности, а на деле… Фактически люди маркиза отстранили стражу от следствия, хотя формально стражники по-прежнему расследуют нападение на дороге. К сожалению, маркиз в этих местах имеет очень большую власть…
– А как тот титулованный сопляк оказался среди той милой компании – про то тебе стражники не сказали? Не сомневаюсь, что вы с ними поговорили и об этом. Ты сегодня со стражниками долго беседовал.
– Конечно, мы с ними о многом переговорили. У парней из стражи накипело…
Оказывается, уже давно среди живущих в этих местах идут глухие разговоры о том, что в округе стало неспокойно. Не раз к стражникам приезжали отчаявшиеся люди, разыскивающие пропавшие обозы и потерявшихся родных и знакомых, причем каждый раз история была одна и та же: люди выезжали из поселков при дороге и без следа пропадали невесть куда… И не единожды перепуганные насмерть селяне говорили о том, что издали видели пробегающее по полям неведомое чудище, скрывающееся в высокой траве… Вчера эти поселковые жители опознали в кансае то самое чудище.
Допросы, проведенные стражниками среди захваченных бандитов сразу же после того, как их доставили в поселок, высветили весьма неприглядную историю: банда уже второй год занималась тем, что грабила и убивала проезжих. Именно для того несколько человек из той банды постоянно сидели по постоялым дворам, слушали разговоры проезжающих, смотрели, у кого и какой груз, сколько охраны в том или ином обозе… После того, как находили, по их мнению, достойную добычу, те люди садились на коней и гнали в одну из небольших деревушек, где и обитала большая часть головорезов из той теплой компании. А уж там, если главари считали, что добыча стоит их внимания, то, в этом случае, они быстро созывали всех тех, кто был в банде. Ну, а дальше все шло по давно отработанному плану: в нужном месте выпускали кансая, он одурманивал людей и вел их к нужному месту… Потом, в роще, в дело вступали остальные… Людей в обозах, как правило, не оставляли в живых – зачем нужны свидетели? Но омерзение вызывало другое: одного – двух из убитых людей всегда отдавали на съедение кансаю. Как поощрение за послушание и хорошо выполненную работу. Все же человеческое мясо – самая любимая еда этих жутких созданий. Недаром в южных провинциях Кхитая, там, где и встречаются эти звери, слова кансай и людоед означают одно и то же…
Что касается мальчишки… Единственный сын богача-маркиза, до предела забалованный и привыкший к тому, что исполняются все его капризы. И в то же время раньше ничего особо плохого об этом парне стражники сказать не могли. Правда, до них то и дело доносились слухи, что мальчишку частенько видят в весьма неподходящей компании, а если говорить точнее, то с такими отбросами человеческого общества, которым самое место за крепкими тюремными стенами… Ну да мало ли что может придти на ум выросшему в тепле и неге сыну знатного человека! Как сказал один из стражников: после большого количества сладкой еды всегда тянет съесть кусочек соленой рыбы…
Но в любом случае присутствие сына маркиза среди бандитов немало удивило всех. Вначале стражники даже решили, что мальчишка был похищен у отца все теми же бандитами… Однако по рассказам захваченных бандитов, мальчишка появлялся у них перед каждым нападением, причем во всех схватках был чуть ли не самым отчаянным рубакой… А самое невероятное и страшное состоит в том, что сын маркиза собственноручно добивал всех раненых и пленных, причем делал это с явным удовольствием…
А главарем в той банде, как выяснилось, был тот мужик, которого я убила – хозяин кансая, причем, что удивительно, этот человек оказался местным уроженцем. Был в здешних местах такой – с молодости бобылем жил, то и дело уходил бродить по свету, все лучшей доли искал. Правда, в то время так ее и не нашел. С десяток лет назад тот нелюдимый бобыль в очередной раз ушел куда-то, да и не вернулся. Решили – все, пропал мужик. Никто о нем особо не горевал – тяжелый характер был у человека, друзей не имел. Впрочем, родни тоже у него не было. Ну, поговорили о том, что мужик так и не вернулся домой, посудачили, да и забыли. А он, оказывается, все это время в какой-то далекой стране жил, и вот именно из тех мест и привез этого своего страшного зверя. Как-то раз тот человек проговорился, что кансая подобрал совсем маленьким, когда тот еще только-только на свет народился. Как сказали пленные, кансай лишь того мужика и слушался, а все иные к той клетке, где находился кансай, даже подходить боялись. Были уже случаи, охватывал зверь голову неосторожным…
К тому же тот мужик в дальних странах кое-какой магии обучился, и банду, которую сумел сколотить по прибытии в Харнлонгр, держал в повиновении и в страхе. Бывали случаи – ослушников живыми скармливал своему зверю… Но главное, мечта у того главаря была – денег скопить побольше и в дворянство войти, титул себе купить. Оттого деньги и копил, выбирая лишь богатые обозы – дворянство дорого стоит, быстро такую кучу золота не соберешь. Очень он в этом деле на кансая полагался. Людей главарь ненавидел, а вот зверя своего любил, как родного… Теперь я понимаю, отчего тот мужик по убитому кансаю так убивался…
День приближался к вечеру, а мы все еще находились в этом поселке. Все наши попытки забрать свой груз и выехать из поселка разбивались о равнодушное «нельзя». Это слово с немалым удовольствием произносили слуги маркиза. Поселковые стражники, в свою очередь, лишь беспомощно разводили руками да отводили глаза в сторону. Мы их понимали: очень неприятно признаваться перед всеми, да и перед собой тоже, что кроме них, призванных служить закону, в здешних местах имеется человек, пусть и облеченный властью и знатностью, но не во что ни ставящий эту самую стражу, и даже не пытающийся скрыть это.
И верно – чувствовалось, что в поселке объявился хозяин здешних мест, которому никто не указ. Больше того: люди маркиза всячески старались задеть нас, всеми возможными путями нарываясь на конфликт. Понятно, что они это делали не просто так, а по указанию маркиза, который пытался избавиться от непокорных ему людей, то есть от нас. Самый простой способ для этого – вызвать скандал, переходящий в драку, а там дальше будет видно… Пока что, следуя указанию Варин, мужчины сдерживались, почти безвылазно сидели в нашей душной комнате на постоялом дворе, но бесконечно наше молчаливое противостояние продолжаться не могло, тем более что люди маркиза в своей дерзости начали переходить все мыслимые и немыслимые границы.
Варин с самого начала заметила, что высокородный господин ни в коем случае не пожелает иметь постоянную головную боль из-за чужестранцев, узнавших весьма неприятную правду о его сыне. Как может рассуждать маркиз: сейчас они обещают молчать, но мало ли что, и еще неизвестно кому эти проезжие люди могут рассказать о проделках юного Релара… И хотя мы ничего не собирались продавать маркизу, тем не менее Варин с самого начала весьма скептически отнеслась к предложению Релинара купить весь наш груз. Не верила она в честность маркиза – и все тут!
В этом мнении, к моему удивлению, ее поддерживал Табин. Как он сказал: высокородные – это не те люди, которые могут допустить, чтоб некто мог пачкать их благородное имя, пусть даже этот некто – чужестранец, какой-то там проезжий торговец… Да и большие деньги понапрасну не стоит выкидывать на ветер – пусть даже господин Д'Дарпиан и богат, но это вовсе не причина для того, чтоб разбрасываться золотом. Сейчас для маркиза главное – погасить возможный скандал, а то, каким образом он будет это делать, это другой вопрос… Во всяком случае, людей в округе он, рано или поздно, но сумеет утихомирить, а вот иноземцам лучше заранее заткнуть рот, и тут уже неважно, каким именно способом. Во избежание возможных неприятностей в будущем.
И сам маркиз, и его раненый сын все еще находились в поселке. Это понятно: человеку, получившему такую рану, как тот молоденький парнишка, некоторое время надо находиться в полной неподвижности, а уж никак не отправляться в путь, пусть даже и к себе домой, по далеко не ровным дорогам. Ясно и то, что наше присутствие в поселке беспредельно раздражало высокородного маркиза, и отсюда следовал один вывод: долго терпеть наше присутствие в поселке он не станет.
Вечерело, когда в дверь нашей комнаты постучали. На пороге стоял незнакомый мужчина, который, судя по все то же одежде, был из охраны маркиза. Бесцеремонно поглядев на нас, мужчина заявил:
– Господин маркиз велел передать, чтоб к его сыну пришла та баба, что вчера перевязывала его рану.
– Надолго? – поинтересовалась я.
– А я знаю?
– Тогда хотя бы скажите – зачем я понадобилась тому молодому человеку?
– Мне не докладывают. Было велено передать – я и передал. Пошли, что ли?
– А что я там забыла? Думаю, возле того парня и без меня людей хватает. Так и скажи своему хозяину.
– Господин маркиз велел сказать, что если та баба не пойдет, то ее можно и притащить…
– Погоди-погоди, зачем уж так сразу – тащить? – Варин взмахом руки остановила начавших было вставать Стерена и Лесана. – Лия, милая, сходи, узнай, зачем тебя зовут. А ты, Кисс, проводи ее…
– Насчет мужика никаких указаний не было – ухмыльнулся посыльный. – Сказано было – доставить одну бабу. Так что…
– Видите ли, молодой человек, – Варин остановилась напротив посыльного, – видите ли, дело в том, что по законам нашей страны замужней женщине по вечерам, одной, без сопровождающих, выходить не стоит. – Подобное Варин, конечно, сочинила. Нет у нас в стране таких законов, но этот мужик про то, как видно, не знал. А Варин продолжала – На то у нас с собой и охранники имеются, чтоб родные законы чтить даже на чужбине. Вас же вон сколько сейчас в этот поселок понаехало добрых молодцев, что и не сосчитать, а при моей невестушке будет и всего-то один охранник. Так отчего же ей с ним не направиться туда, куда ты укажешь? А к больному она и одна может войти…
– Да ладно, пусть идет… Все одно от мужик, что с ней пойдет, у порога будет дожидаться…
Как оказалось, раненый парень находился все в том же домике стражи, где нам еще совсем недавно выпало великое счастье встретиться с маркизом Д'Дарпиан, и откуда мы ушли, оставив того высокородного господина весьма недовольным. Надеюсь, господина Релинара я сегодня больше не увижу. Хорошо еще, что в этот раз мне надо было заходить в дом через черный ход, хотя и у тамошних дверей охранников хватало. Так, и эту дверь охраняют все те же люди из личной гвардии маркиза. Ну, если снова придется увидеться и поговорить с нежным папашей, то пусть рядом со мной будет хотя бы Кисс, а не то я не знаю, что может придти в голову отцу, пытающемуся оградить от больших неприятностей непутевое дитятко…
К сожалению, как и предполагалось, стража отказалась пропускать Кисса внутрь дома – насчет него, мол, им было ничего не сказано, так что нечего и заставлять бравых служак нарушать приказ. Уговаривать их, дескать, тоже не стоит – не прокатит у нас это дело, так как они верные и преданные солдаты, честно исполняющие свой долг…
– Как угодно… – я повернулась к Киссу. – Тогда пошли отсюда.
– Куда? – один из охранников грубо схватил меня за руку. – А ну, стоять! Стоять, я сказал, ты, клуша деревенская! Раз пришла, то нечего ломаться! От настоящих мужиков так быстро не уходят…
Н – да, твое счастье, балда самоуверенная, что у меня пока что нет намерения вступать с вами в ссору. Если я сейчас сделаю шаг в сторону и при этом резко крутану той рукой, которую ты так крепко держишь, то твоя рука будет сломана… Но у Кисса по этому поводу было другое мнение. Я ничего не успела ни сказать, ни сделать, как мой спутник коротко размахнулся – и не ожидающий неприятностей охранник отлетел в сторону от хорошего удара в зубы. Замешательство в пару секунд – и остальные охранники, загалдев, выхватили свое оружие. А я поневоле отметила про себя: зажирели и обленились вы, охраннички, на обильных харчах маркиза, и привыкли к тому, что не каждый решится дать вам отпор. Пока вы тут соображали, что к чему, толковый противник за это короткое время успел бы всем вам головы снести, и внутрь проскочить без труда… Впрочем, сейчас, после заминки, охранники поняли свою ошибку и, как видно, были настроены дать Киссу хороший отпор. Да и тот охранник, что оказался на земле, поднимался явным с намерение поквитаться. Ну, сейчас начнется…
Не знаю, что бы произошло дальше, но в этот момент из дверей выглянул пожилой человек с совершенно седыми волосами.
– Что опять за шум? Хотите, чтоб маркизу пожаловался?
– Да не мы виноваты, а эти, что подошли – кивнул в нашу сторону один из охранников. – Точнее, этот вот, светлый… Он со Скребком сцепился…
– Со Скребком? Поддерживаю и одобряю. Давно пора его вежливости поучить… А что это за люди? Простите, вы не та женщина, за которой мы посылали? Она самая? Прекрасно! Вас хотел видеть юный Релар…
– Я не знаю, какую именно женщину и кто хотел видеть – я говорила довольно резко. – Только что одним из ваших грозных охранников мне было велено придти сюда. Простите, но я одна внутрь заходить не стану, а вдвоем нас не пускают. Оттого и возник шум. Небольшое недоразумение, так сказать…
– Пропустите их. Обоих – сказал пожилой.
– Чего – о? – зло пробурчал побитый гвардеец, вытирая кровь из разбитого носа. – С чего это вдруг?
– Пропустите обоих! Неужели не понятно? Теперь приказываю я!
– Как скажете… – и под недовольные взгляды охранников мы с Киссом шагнули внутрь дома. Еще несколько шагов – и мы остановились возле очередной двери, возле которой опять-таки стоял охранник. Надо же – прямо как сокровище какое берегут! Не обращая внимания на замершего у дверей сторожа, седоволосый мужчина обратился ко мне:
– Извините, я все еще не представился. Меня звать Лил-Ан, и я лекарь семейства маркиза. Мне бы очень хотелось поговорить с вами о том, как именно вы лечили юного Релара…
– Я его не лечила – пришлось говорить резко, чуть ли не грубо. – Я его только перевязывала.
– Как же так…
– А так. Я никого не лечила. Так что мне нечего вам сказать.
– Но…
– Если это все, то мы можем уйти?
– Понятно – вздохнул лекарь. – Секреты мастерства и все такое прочее… Ну, нет, так нет. Тогда попрошу вас о другом: поговорите с Реларом. Мальчик, несмотря на свою слабость, уже в третий раз говорит о том, что хотел бы встретиться с вами. А ему обычно не отказывают…
– Я это уже заметила.
– Не стоит делать таких злых замечаний. Вы же ничего не знаете об этом молодом человеке!
– Зато наслышана.
– Ну, слухи – они и есть слухи…
– Хорошо. Если вы так просите, то поговорю я с вашим больным. Но предупреждаю сразу: одна я к нему не пойду. Только со своим другом.
– Зачем такие сложности? Да и моему больному вряд ли может понравиться подобное вторжение…
– Зато это нравится мне. Знаете, судя по тому, что донеслось до моих ушей, к вашему больному просто так, в одиночку, лучше не заглядывать.
– Люди несправедливы и жестоки…
– Насчет этого утверждения я с вами не спорю. Итак, что вы решили? Я имею в виду то, что я пойду к вашему больному лишь в том случае, если буду не одна, а в сопровождении человека, которого хорошо знаю. Кстати, а маркиз Д'Дарпиан знает, что его сын хотел меня видеть? Мы с этим высокородным господином расстались совсем недавно, и без особо приятных воспоминаний друг о друге.
– Разумеется, маркиз знает о том, что его сын хотел бы вас увидеть, и господин Релинар не стал препятствовать этому желанию. Да и я совсем не против вашего посещения. С одной стороны, конечно, Релар еще очень и очень слаб, и ему нужен полный покой, а с другой стороны… Я уже давно отметил, что если выполняются все просьбы больных, то выздоровление идет куда быстрее. Что касается вашего сопровождающего… Ну, если вы настаиваете, то я не против присутствия этого молодого человека.
– Настаиваю. Что-то не нравится мне ни этот поселок, ни те, кто в нем сейчас командует.
– В чем-то я вас понимаю.
– Тогда договорились. Если я не ошибаюсь, то ваш больной находится за этой дверью, возле которой мы и стоим?
– Да, Релар здесь. Лучше бы его, конечно, доставить домой, там лечение мальчика пойдет успешнее. В вашей стране, кажется, говорят, что дома и стены помогают… Только вот как юношу доставить до их особняка, не ухудшив при этом его состояния – ума не приложу!.. Вы поговорите с Реларом, только недолго, и, пожалуйста, не тревожьте его. И, пожалуйста, не спорьте с ним, и не возражайте ни в чем…
– Это уж как получится…
– И по возможности сократите ваш визит настолько, насколько сможете.
– Уважаемый Лил-Ан, можно подумать, будто я пришла сюда по собственному желанию. Запомните: мне от вашего больного ничего не нужно. Будь моя воля, я бы к нему и близко не подошла!
Лекарь лишь вздохнул, и открыл дверь, приглашая нас войти, а потом и сам зашел вслед за нами, плотно прикрыв дверь. Как видно, не хочет, чтоб даже обрывки нашего разговора донеслись до охранника.
Небольшая служебная комнатка, где на невесть откуда взявшейся кровати застеленной дорогим шелковым бельем (ну надо же!) лежал тот самый парнишка, которого я видела вчера корчащимся от боли на залитой кровью земле. Сейчас сын маркиза выглядит куда лучше, хотя после вчерашнего осунулся и побледнел. Должна сказать, привлекательный парнишка, похож на своего отца. Сейчас неподвижно лежит с закрытыми глазами, ровно дыша. Может, спит? Я всмотрелась в него чуть внимательней, потрогала безвольно лежащую руку… Надо же, сил и здоровья у парня хватит на двоих. И процесс восстановления идет просто замечательно: как видно, я вчера немного перестаралась и влила в парня слишком много своих сил. Да, пожалуй, тут я немного не рассчитала, что, вообще-то, понятно – торопилась, боялась не успеть… Но если излечение и дальше пойдет такими темпами, то больного вскоре можно будет перевозить отсюда в другое место. Правда, неясно, куда именно его везти: в родной дом или в тюремный лазарет… В этот момент парень открыл глаза и посмотрел на меня. Взгляд чистый, без намека на раскаяние…
– Пришла? Я твои глаза запомнил… Они красивые… Но почему ты так долго шла? Я очень не люблю ждать…
Надо же, какой здоровый организм! Только вчера этот парень получил тяжелейшую рану, а сегодня уже может разговаривать!
– А с какой это радости я должна была бежать сюда со всех ног? Только лишь оттого, что ты ранен? Но если помнишь, это именно ваша теплая компания напала на нас!
– Помню… Вчера, та схватка на мечах… Нечестно…
– Рада, что ты это осознаешь и понимаешь то, что с тобой произошло. И раскаиваешься в том, как вы хотели поступить с нами.
– Конечно, понимаю… И все помню… Все… Так бить нельзя… Это нечестно… Он не дал мне возможности нанести удар…
– Погоди, я не понимаю, о чем идет речь… Что ты имеешь в виду?
– Тот светлый парень с мечом… Он неправильно вел бой… Он за это поплатится…
Я недоуменно оглянулась на Кисса и Лил-Ана. Кажется, они, в отличие от меня, сразу сообразили, о чем идет речь, и слова мальчишки им очень не понравились. А раненый продолжал:
– Я его хорошо запомнил, этого простолюдина… Он посмел напасть на меня… И он будет долго мучиться, прежде я ему позволю умереть… Очень долго… А ты… Отныне ты всегда будешь залечивать те раны, что мне могут нанести, если кто-то вновь осмелиться поднять на меня руку…
Ничего себе! Тут и речи нет о собственной вине. По-моему, подобная мысль даже не пришла в голову раненого сопляка. А тот, о ком мальчишка говорит с такой неприязнью – это, похоже, Трей… Ну конечно, ведь это именно Трей нанес ту тяжелую рану, от которой юный разбойник-аристократ чуть не направился на Небеса. Как видно, в память Релара крепко врезался образ тяжело ранившего его человека, и теперь наш болящий страстно желает поквитаться со своим обидчиком. Похоже, что парень только эту мысль и лелеет с той поры, как в себя пришел. Хорош, ничего не скажешь! Э, да ты, дорогой, судя по всему, думаешь лишь о том, как бы расплатиться со всеми нами, а уж никак не о том, как бы покаяться в совершенных тобой немалых грехах…
– Погодите… – от неожиданности я не сумела сразу подобрать нужных слов. – Возможно, я несколько неверно истолковала то, что вы хотели мне сказать… При чем тут «осмелился поднять руку»?! Мы всего лишь защищались! Что же, наш охранник при одном только виде бегущих людей должен был бросить на землю свое оружие, а заодно и покорно склонить шею под ваш клинок? Если помните, ведь это вы напали на нас, а уж никак не мы на вас!
– Ну и что?.. Вы неправильно защищались… – мальчишка стал злиться. – Этот ваш парень сразу же ударил меня!.. Так поступать нельзя, и это не по правилам…
– Да какие могут быть правила при таких нападениях?! Подумайте, о чем вы говорите?! Вы на той дороге с помощью кансая, нас, что, в гости к себе приглашали? Или столь необычным образом хотели позвать на чай с пирогами? Если так, то, надо сказать, вы делали это очень своеобразно. И при чем тут наш охранник? Он честно выполнял свой долг, и уж никак не собирался устаивать фехтовальные поединки невесть с кем!
– Этот человек осмелился ранить меня… А на меня нельзя поднимать руку… Я потребовал, чтоб отец жестоко наказал его…
– Вам, мой юный друг, сейчас надо думать не о том, каким образом и кому именно отомстить, а позвать священника, покаяться, снять груз со своей души! Как нам рассказали пленные, это было далеко не первое ваше, более чем оригинальное, развлечение на той дороге! В таких схватках, что была вчера, правило одно: побеждает сильнейший, или же тот, кому больше повезет. Дорогой мой, вы так возмущаетесь, что можно подумать, будто этот ваш зверь одурманил нас и вел в ту рощу на честный рыцарский поединок! Сами знаете, что там нас ваши друзья-приятели просто убили бы без всяких правил! Вы, думаю, тоже бы постарались, приложили к этому свою руку… И вам не жаль тех людей, кого бы убивали?
– При чем тут смерть?.. Я никого не убивал…
– В таком случае, что же вы, юный аристократ, делали в столь неподходящей компании, да еще и с мечом наперевес?
– Убивать нельзя, это плохо… И я не убивал… Я просто выпускал их души на свободу… – и на лице у мальчишки появилось мечтательное выражение. – Это так приятно видеть, как чужие души покидают тело, в котором они обитали, и улетают на небо… А я, если захочу, то могу командовать всеми этими душами… А еще мне нравится смотреть, как люди ползают у моих ног, умоляя оставить их в живых… Но зачем?.. Пусть они все уходят… Туда, на Небеса… А когда мне понадобится, я призову их назад… И они придут… Мне нужно собрать еще много душ, очень много… И я буду во главе их, буду командовать целой армией душ… Ни у кого не будет такой армии, только у меня… Я буду самым великим воином… – и мальчишка улыбнулся чистой улыбкой ребенка, который только что поведал взрослым свою самую заветную тайну.
Пресветлые Небеса, он что, бредит?! Заглянула в глаза Релара, безжалостно прошлась его сознанию… Предок, я права в своем предположении? Бли-и-н…
Оглянулась на лекаря. Удивительно, но мы с ним сразу же поняли друг друга. Лил-Ан вначале от неожиданности отвел глаза, затем лишь вздохнул и чуть заметно развел руками. Еще секунду поколебался, а затем утвердительно кивнул головой. Да, невесело…
– Значит, когда вы бежали к нам с явным желанием перерезать всем глотки…
– Как грубо, как примитивно… Почему надо говорить это слово – перерезать?.. Я бы просто освободил ваши души… Я умею это делать и я люблю это делать… Оказывать людям подобное благодеяние – лучше этого ничего не может быть!.. Я всегда смотрю в глаза тех людей, кому помогаю обрести бессмертие… Главное – уловить это мгновение, когда душа покидает тело… Испытываешь потрясающее чувство единения, власти и прикосновения к вечности…
– Что такое вы несете?!
– И когда я вижу, как жизнь покидает этих людей… – продолжал мальчишка, по-прежнему мечтательно глядя в потолок, и чуть стеснительно улыбаясь. – И когда я чувствую, как часть их сущности переходит ко мне… В этот момент я счастлив… И еще испытываешь наслаждение, не сравнимое ни с чем… И это незабываемое ощущение я готов переживать вновь и вновь… А этот ваш охранник… Он мне помешал… Да еще осмелился поднять на меня свой меч… Он заслуживает смерти… – и мальчишка снова улыбнулся: дескать, вот какой я молодец, а вы этого не понимаете!
Мне стало жутко от этой чистой улыбки. Еще одно подтверждение того, что у парня нелады с мозгами. Да, бесспорно, в том не может быть никаких сомнений…
– Вот даже как? А вам не кажется, юный маркиз, что вчера и из вас едва не вынули ту самую душу? Если б я вам тогда не помогла, то сегодняшний разговор у нас с вами вряд ли бы состоялся. Между прочим, вы едва не умерли…
– А ты и должна была помочь мне – у парня в том не было ни малейших сомнений – Попробовала бы ты этого не сделать… Меня нельзя убивать… Я – выше вас всех… Должен сказать – я тобой недоволен… Для того и позвал тебя к себе, чтоб ты это знала… Ты слишком долго возилась с другими, в ущерб мне… Заниматься чернью, когда ранен аристократ… Я очень сердит… Что, не понимаешь разницу между мной и прочими?.. Чтоб больше этого не повторялось… А иначе…
Я едва сдержалась, чтоб хорошенько не заехать парню в лоб. Кисс чуть сжал мое запястье – терпи, не заводись…
– Послушайте, дорогой мой больной – я постаралась взять себя в руки, хотя это было совсем непросто, – Может, вы все же скажете, зачем меня позвали сюда?
– Хотел сказать тебе, что в благодарность за спасение своей жизни, я, по истечении времени, возможно, смогу простить тебя…
– Что?! Это вы собираетесь прощать меня?
– Возможно… Я – добрый человек, хотя ты этого не пока еще не оценила, как положено… Простолюдинка… Только для того, чтоб получить прощение – тебе для этого надо хорошо постараться, и ты должна будешь во всем меня слушаться… Отныне ты должна верно служить мне… А может, я тебя и не прощу… Это же ты убила Кин-Цу-Мая… Ты, не отпирайся…
