Текст книги "Пленники судьбы (СИ)"
Автор книги: Веда Корнилова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 87 страниц)
Кристелин была искренне удивлена, когда узнала, что в Таристане с бритыми головами ходят лишь рабы. Те же из свободных людей, кого Небеса не наградили волосами, носят парики. Бритые головы в здешних местах были как бы отличительной чертой того, что этот человек – невольник, чья-то собственность. Хорошая примета, если раб вздумает бежать. С наголо бритой головой скрыться сложно, а парики стоили дорого. Вот и подле замка постоянно были видны безволосые головы рабов-мужчин и их детей. Женщинам-рабыням, правда, дозволялось при стрижке оставлять на своих головах волосы не длинней ногтя.
Необычная природа, чужая страна, незнакомые люди… И вечная жара. Ей, выросшей в прохладном климате Валниена, было тяжело в непривычно теплом и душном воздухе Юга. Безжалостные лучи горячего южного солнца до пузырей обжигали слишком светлую кожу северянки, и девушка вынуждена была целыми днями седеть в комнате, выходя на воздух лишь по вечерам. В своем родном доме Кристелин скоротала бы время в библиотеке, но здесь… Несколько полок со старыми книгами, гордо называемые библиотекой, не шли ни в какое сравнение с той огромной комнатой, до потолка заставленной стеллажами с книгами и свитками, какой была библиотека в доме герцога Белунг. Да и книги, находящиеся на этих нескольких полках, были в основном учебниками для детей и сборниками старых карт. Судя по всему, за последние тридцать лет здесь не появилось ни одной новой книги. По всей видимости, никто из графов Д'Диаманте не относился к числу любителей чтения.
Однажды, чтоб хоть как-то заполнить медленно тянувшееся время, Кристелин решила описать на бумаге весь долгий путь, который они с графом прошли от замка ее отца до дома графа. Это были такие светлые воспоминания, которые ей хотелось оставить надолго, особенно пока они еще свежи в памяти. Будет что потом рассказать детям… Но во всем замке отыскался лишь один чистый лист пергамента, а на нем при всем желании много не напишешь.
Что ж, можно пойти по другому пути. Найдя в так называемой библиотеке среди вороха старых истрепанных карт несколько тех, которые ей были нужны, она при помощи остро отточенного пера тщательно перенесла с них на единственный имеющийся у нее чистый лист пергамента нужный ей отрезок территории, и уже там, на этой схеме, как на карте, изобразила всю пройденную ими дорогу, причем сделала это очень подробно, и со всеми необходимыми отметками. На счастье, в доме графа пользовались особыми чернилами, сделанными из морских каракатиц. Что текст, что рисунки, сделанные этими чернилами, быстро высыхали, навечно сохраняясь на пергаменте, точнее, до тех самых пор, пока сама кожа не рассыпался от времени. Еще эти чернила были удобны тем, что совсем не выцветали со временем, и даже почти не расплывались в воде. И Кристелин принялась за работу.
С одной стороны желтоватого листа у нее получилась самая настоящая подробная карта со всеми необходимыми отметками. А на обратной стороне листа она мелким убористым почерком сделала множество примечаний: места, где они останавливались на отдых, расстояние между самыми заметными вехами той дороги, наиболее опасные участки, или же те, где можно было передвигаться сравнительно безопасно. Особенно тщательно Кристелин изобразила на схеме переход через горы – несмотря на всю опасность перехода через них, они произвели на девушку должное впечатление. Как-то давненько ей довелось услышать выражение: один раз побываешь на горной гряде – на всю оставшуюся жизнь заболеешь горами. И верно – Кристелин снова хотелось побывать там, среди гор, вновь увидеть их холодную и суровую красоту…
Работа увлекла ее, свободного времени у девушки было в избытке, так что в итоге у нее получились не обычные заметки, и не просто карта, а самая настоящая, бесценная подсказка для любого, кто захотел бы пройти через горную гряду. У Кристелин была прекрасная память, отменный глазомер, так что и изображение их пути, и заметки получились просто замечательные. Любой картограф, посмотрев на ее работу, пришел бы в восторг. Только вот у нее все никак не находилось повода показать эту карту графу. Впрочем, тот и не интересовался, чем занимается девушка в его отсутствие.
Граф приезжал изредка, и не оставался с ней больше, чем на день-другой. В один из своих приездов он выполнил давнюю просьбу Кристелин – показал ей те самые камни, Диа и Анте. Действительно, восхитительные бриллианты необыкновенной величины и огранки. Хранились они в комнате графа, в особом тайнике. Вернее, это был не просто тайник в толстом каменном полу: чтобы добраться до камней, надо было открыть несколько кодовых замков, и при этом еще надо было суметь отключить систему охраны, иначе можно было погибнуть от яда, наполнявшего несколько ловушек, предназначенных для возможных грабителей. Именно тогда потрясенная до глубины души Кристелин впервые увидела, как у графа, взявшего в свои руки эти удивительные камни, с ладоней заструился самый настоящий золотой свет. Казалось, его, этот дивный луч из золота, можно было потрогать руками, зачерпнуть горсть золотого света в свои ладони… Это было одно из самых необычных зрелищ, которые когда-либо видела девушка!
За эти краткие мгновения счастья Кристелин готова была простить графу свое одиночество, свои страхи, тревоги, сомнения. А они, эти сомнения, одолевали ее все больше и больше. Насчет развода со своей женой граф говорил одно и тоже: много неожиданных препятствий, потерпи, я делаю все, что могу, в конце концов все будет хорошо… При разводе, мол, возникли сложности: в брачном контракте графа со своей женой были пункты, согласно которым основанием для развода может быть отсутствие у графа законного наследника. Так что как только родится ребенок, развод может состояться без особых проблем. Ты, главное, сейчас напиши еще одно письмо отцу… Они писала снова и снова, граф уезжал с очередным посланием, а Кристелин оставалось терпеть, верно и преданно ждать очередного возвращения любимого, и еще надеяться, что привезенные им в следующий раз новости будут лучше предыдущих…
В один из дней, граф, как обычно, не предупредив и не сообщив заранее о своем приезде, вернулся в замок. Господин граф, как в прежние времена, был мил и очарователен, относился к Кристелин с бесконечной любовью и нежностью, и говорил, что вот-вот получит развод. Девушка была на седьмом небе от счастья. Она, как хозяйка, принимала приехавших с графом людей, среди которых с удивлением и радостью узнала нескольких дворян из своей родной страны, в том числе и старого барона Обре, того самого, что впервые представил графа ее семье… Чуть позже приехавшие засыпали ее вопросами насчет ее побега и свадьбы, причем на время этого разговора графа попросили выйти.
Все прошло замечательно. Кристелин без устали рассказывала гостям, какой замечательный человек – ее будущий муж, что они очень любят друг друга, что сбежала с ним по своей воле, и что сразу же после рождения ребенка они поженятся уже по-настоящему… Гости выслушали ее, переглянулись, повздыхали, и почти сразу же покинули замок, оставив Кристелин в душевном смятении. Дело в том, что на просьбу девушки рассказать о том, что происходит в ее родном доме – она, дескать, ничего не знает о своих родных, Кристелин получила убийственные известия. Дело было даже не в том страшном скандале, что разыгрался в доме герцога Белунг после того, как стало известно о побеге Кристелин, и не в том, что в последнее время ее имя на все лады перемывают во всех знатных домах Севера и Юга. Гораздо хуже другое: при известии о поступке дочери и о позоре, свалившемся на их семью, с матерью Кристелин случился удар, и с того дня она так и лежит, разбитая параличом. Что касается самого герцога Белунг… Приезжие сказали Кристелин: она должна хорошо знать твердый и несгибаемый характер своего отца… Что именно они имеют в виду?
Кристелин кинулась за ответами к графу, но тот ничего не пояснил ей, и не ответил ни на один из ее вопросов. Более того: он и сам уехал из замка чуть ли не через несколько часов после отъезда гостей. «По делам о разводе» – привычно сказал он ей. Как видно, объяснять что-либо или же придумывать другой предлог граф не считал нужным. А может, просто не хотел понапрасну тратить время…
И опять потянулись длинные и скучные дни, складывающиеся в седмицы и месяцы. На свои письма родным ответа она так и не получила, граф не показывался и не присылал о себе никаких известий. От одиночества Кристелин начала прислушиваться к разговорам слуг, которые со временем перестали лишний раз скрывать от нее свои разговоры, и, как это не печально, в итоге она сделала вывод: ни о каком ожидаемом разводе хозяев здешняя челядь и слыхом не слыхивала. Больше того: девушке не хотелось верить тем новостям, которыми обменивались слуги – о постоянных скандальных историях, в которые то и дело влипал граф, о его огромных долгах, и о том, что он не знает, как вытребовать с герцога Белунг когда-то обещанное тем приданое… Наверное, это просто сплетни – твердила себе девушка. Не может быть правдой то, что говорят… А вот свою настоящую хозяйку – жену графа, вот ее слуги побаиваются. Более того: всех занимает ответ на вопрос – чем закончится пребывание пришлой северянки в этом доме? Хозяин… Ну, этот любой девке может наобещать что угодно, и та поверит, но вот хозяйка спуску не даст никому…
Ближе к концу лета Кристелин родила сына, крепкого светловолосого крикуна. Возле нее в то время находилась лишь одна старая ленивая служанка, которая не считала для себя нужным лишний раз подходить к роженице. Но к тому времени дочь герцога уже поняла, что в этом доме ей следует рассчитывать только на себя, так что со всем справилась сама… А ребенка она назвала Дариан, что на языке ее родного Валниена означает – дар неба.
Через несколько дней Кристелин, вернувшись в свою комнату после минутной отлучки, увидела незнакомую служанку, склонившуюся над колыбелью ребенка. При виде внезапно появившейся матери женщина опрометью бросилась вон из комнаты, а Кристелин с ужасом увидела на лице ребенка тяжелую подушку… Однако Пресветлая Иштр была милостива к ним обоим: ребенок был еще жив, и спасти сына молодая мать успела. Однако с той поры ту служанку никто не видел в доме, а на вопросы о ней слуги, сохраняя на лицах непроницаемое выражение, лишь разводили руками: не знаем такой, ее никогда не было, вам почудилось, не понимаем, что вам от нас надо…
После того дня Кристелин никогда, даже на миг, не оставляла Дариана одного. Сама его кормила, пеленала, спала рядом с ним… Это страшное происшествие лишний раз убедило дочь герцога в том, что она живет среди враждебных ей людей, и будь ее воля, она в тот же день покинула бы этот ненавидящий ее дом. Увы, сделать этого она не могла. Единственное, что было в ее силах – постоянно держать запертой на засов дверь в свою комнату.
Когда же Кристелин рассказала графу, приехавшему в замок лишь через месяц после рождения сына, о том, что кто-то пытался убить их ребенка, то граф, как ей показалось, был не очень удивлен, и довольно неубедительно пытался ей доказать, что это была просто трагическая случайность, которой не стоит придавать особого значения. Вот тут-то Кристелин впервые накричала на графа, и ее возмущение было столь велико, а угрозы сообщить всем знакомым о едва не произошедшей гибели ее сына выглядели настолько серьезными, что граф струхнул не на шутку. Кое-как успокоив Кристелин, он пообещал во всем разобраться, и вновь надолго уехал из замка. Однако с той поры больше никто не пытался покушаться на жизни матери и ребенка…
Время шло, а граф так и не показывался в замке, словно у него и не было недавно родившегося сына. Находясь тоске и одиночестве, всю свою нерастраченную любовь юная мать отдавала сыну. Ей было до слез обидно вспоминать про то, как граф, впервые увидев сына, недовольным голосом отметил, что ребенок нисколько не похож на него. Дескать, мальчишка родился один в один похожим на отца Кристелин, герцога Белунг, и в ребенке будто бы нет ни одной черты рода Д'Диаманте. И верно: Дариан родился светловолосым, с прозрачно-голубыми глазами жителя Севера, и внешне куда больше смахивал на деда, чем на отца. Больше того: этот до странности светлый цвет глаз был семейной чертой семейства Белунг. Такие же глаза были и у старого герцога, и у самой Кристелин, и у одного из ее братьев.
От графа ребенку достались смугловатая кожа и чудесные волнистые волосы, которые уже с рождения складывались в прекрасные светлые кудряшки. Да и телосложением мальчуган пошел не в высокого и широкоплечего деда, и не в родню своей матери – там все мужчины были высокого роста и крепкого телосложения. Северные богатыри. Дариан же уродился в отца, человека среднего роста и не особо выдающейся комплекции. Но какое это имеет значение? Главное – мальчик рос здоровым, умным и сообразительным.
В глубине души Кристелин мечтала о том мгновении, когда ее отец увидит внука, заметит в нем свои черты. Герцог Белунг всегда любил детей, и, будучи даже очень занятым, всегда находил время для своих внуков – детей старших сыновей. Дед обязательно полюбит и Дариана, в этом Кристелин нисколько не сомневалась.
Прошло чуть ли не полгода после рождения Дариана, когда в один далеко не прекрасный день граф вновь объявился в замке. Только в этот раз он приехал не один, а со своей женой, невысокой коренастой женщиной весьма заурядной наружности. Уже за несколько дней до того события Кристелин никак не могла понять, о чем шушукаются слуги, да еще и чуть заметно ухмыляются, глядя на нее. За все время своего пребывания в замке графа Кристелин постоянно сталкивалась с подобной дерзостью прислуги, но в последнее время те стали вести себя подчеркнуто вызывающе. Молодая женщина чувствовала: что-то должно произойти.
Ну, а что именно представляет из себя жена графа, Кристелин поняла при первой встрече. Когда она, увидев из окна своей комнаты, что во двор замка верхом на коне въезжает ее прекрасный граф, а за ним следует множество тяжело груженых телег, то, держа на руках ребенка, стремглав выбежала ему навстречу. Молодой женщиной враз были забыты долгое одиночество, обиды, слезы… Главное – приехал он, ее любимый человек!
Первое, что увидела Кристелин, выбежав на двор, то, как граф помогает выйти из кареты с гербом богато одетой немолодой женщине с невыразительным лицом..
– Наконец-то ты приехал! Почему тебя так долго не было? Хотя бы сообщил, что собираешься приехать! Мы с сыном так соскучились!.. И ты не один? У нас гости? Или это твоя родственница? Я рада видеть твою гостью!
Но прежде, чем граф сказал хоть слово, заговорила женщина.
– Что, дорогой, так это и есть та высокородная шлюха, что живет здесь из моей милости? – благожелательно спросила она, обращаясь к графу. – Должна сказать, что я представляла ее себе более привлекательной. А сейчас вижу, что эта девка бесцветная, как платяная моль. Теперь я понимаю, отчего ее папаша предлагал любому, кто польстится на эту безликую шваль, такие большие деньги. С меньшим приданым ее бы никто за себя не взял. Должна сказать, что этот змееныш на ее руках нисколько на тебя не похож. Как видно, уродился в высокородную родню своей потаскухи – мамаши. Или еще в кого из тех мужиков-северян, о котором ты не знаешь…
Слова застряли у Кристелин в горле, и она растерянно посмотрела на графа. Да как смеет эта женщина говорить ей такое?! И почему граф ее не одернет?! Но тот, чуть растерянно глядя на Кристелин, произнес:
– Это моя жена Гарла.
– Да – милостиво кивнула женщина. – Она самая. Теперь я буду жить здесь.
– Да как вы смеете так со мной…
– Я все смею, потому что это – мой замок. И этот человек, что наплел тебе невесть что, и поклялся жениться – мой муж. Ну, мужики есть мужики, что с них взять! Им бы лишь своего добиться… А что касается тебя… Дурой не надо быть, и не слушать того, что тебе эти козлы обещают. Каждая из вас, вертихвосток, отчего-то считает, что лучше ее никого на свете нет, вот в результате и получает то, что заслужила. Прежде, чем слушать брехню о любви и верить в нее, не помешает посмотреть на свое отражение в зеркале… Впрочем, с тобой разговор еще впереди… – и женщина последовала в дом, где ее встретили почтительно склонившиеся слуги. Граф послушно шел за ней. Все верно – прибыла настоящая хозяйка здешних мест. Кристелин же осталась стоять с горящими от стыда щеками и трясущимися руками. Только что ей прямо указали на то место, которое она отныне будет здесь занимать.
С того дня и без того нелегкая жизнь матери и ребенка стала почти невыносимой. Граф постоянно ходил с непроницаемо-отсутствующим лицом, избегая Кристелин, как только мог, или же шепотом, когда его никто не видел, просил девушку еще немного подождать, и что он, мол, сделает все, чтоб уйти от своей вконец опостылевшей жены… Только вот чего ждать – этого он и сам не мог сказать. Одно было понятно – развода нет, и вряд ли он когда-то будет.
То, что в доме появилась твердая рука и суровая хозяйка – это почувствовали все. Слуги отбросили свою привычную ленивую расслабленность, каждый из них отныне постоянно был занят делом, в доме появился порядок, закипели работы в небольшом саду при замке… Гарла правила твердой рукой, и столб в конюшне, где пороли нерадивых слуг, не пустовал. Первое время, как слугам, так и рабам при замке, привыкшим за долгие годы к вольготной жизни, кнутом попадало за многое: за нерасторопность, лень, неаккуратность, непочтительность, а то и просто за то, что не вовремя подвернулись под горячую руку хозяйки. Однако следует признать – она была настоящей главой дома, экономной и рачительной, и в то же время властной и жестокой, не терпящей возражений ни в чем, и не забывающей ни одной из нанесенных ей обид. И не только обид.
Например, проверив счета за несколько лет, она обнаружила, то управляющий запустил руку в ее карман. Нельзя сказать, что он украл много – так, приворовывал потихоньку, но для Гарлы это было не так важно. Дело было в другом: ее бесил сам факт, что некто осмелился ее обмануть, а таких вещей она не прощала. Расплата была суровой, и в этом случае одной поркой у столба дело не ограничилось. Как позже выразилась Гарла, «для покрытия понесенных убытков от нанесенного воровства» она продала в рабство пятерых из шести детей управляющего. Вернее, уже бывшего управляющего. И тот ничего не мог поделать, чтоб не допустить подобного, хотя валялся в ногах у хозяйки и умолял ее принять в счет погашения долга его дом и все хозяйство, тем более что они по стоимости с лихвой перекрывали его долг. Но легче было растопить камень, чем сердце Гарлы. Правда, чуть позже она и так отобрала у своего бывшего управляющего и дом, и хозяйство, а всех оставшихся членов его семьи выставила на улицу без гроша в кармане, и лишь в том, в чем они были одеты, и не позволив взять с собой ничего из имущества, после чего чуть ли не босыми выгнала их со своих земель. Конечно, дело тут было вовсе не в потерянных деньгах, тем более что для того, чтобы проделать подобное беззаконие со свободными людьми, подкупить кого надо и оформить поддельные документы, Гарле пришлось заплатить во много раз больше того, что она получила от продажи детей управляющего. Просто на этом примере она показала людям: все будет так, как я решу, а тот, кто осмелится пойти против меня – тот пусть пеняет на себя. Запомните это хорошенько.
Пример был достаточно показательный. Не менее жестокой она была и в других делах, так что лишний раз с ней старались не связываться и не конфликтовать.
Естественно, что в число тех, кого она считала своими врагами, попала и молодая мать с сыном. Гарла, злорадно улыбаясь, и постоянно вставляя в свою речь колкости и оскорбления, в несколько приемов (как видно, растягивая себе удовольствие от унижения северной принцессы) рассказала Кристелин обо всем, что до той ранее доносилось лишь из разговоров слуг. По словам жены графа, ей, как наиболее умному человеку из всех присутствующих в этом замке, надо втолковать некоторые очевидные вещи, которые до сего времени так и не дошли до пустой головы северной нахалки. Увы, подтвердились все самые плохие предчувствия Кристелин…
Все дело в том, что граф постоянно нуждался в деньгах. Вообще-то в этом нет ничего удивительного – деньги нужны всем. Но вот что касается прекрасного графа… Тут случай особый. Деньги у него не только не задерживаются в руках, а, едва попав в них, улетают оттуда со скоростью урагана, причем бесследно. Привычка не отказывать себе ни в чем отнюдь не способствует прибавлению золота в сундуке. Как раз наоборот – опустошает его до дна. К тому же жена-простолюдинка давно стала ему в тягость… Оттого-то граф, в связи с полным отсутствием ума, вздумал решить все проблемы одним махом – отхватить себе самый жирный кусок из всех, что были, а если называть вещи своими именами, то красавец позарился на дочь герцога Белунг, вернее, на ее огромное приданое, при одной мысли о котором текли слюнки даже у многих принцев крови.
Задурить голову неопытной девчонке графу ничего не стоило, так же как и увезти ее из дома. Понятно, что герцог ни за что бы не отдал свою дочь за человека со столь дурной репутацией, как у графа Д'Диаманте. А вот побег дочери с женатым мужчиной… По расчетам графа, герцог Белунг, чтоб смыть столь заметное пятно со своего имени и замять громкий скандал, должен был не только утвердить этот брак, и сделать все для скорейшего развода графа с его нынешней женой, но и, кроме того, согласиться со всеми условиями, которые ему выдвинет новоявленный зять. Те условия, кстати, были весьма жесткие… Вообще-то расчет был верный: почти каждый из отцов выполнил бы эти требования, как бы подобное не было тяжело.
Это могло сработать со многими другими, но только не с герцогом Белунг, который славился своим жестким нравом и сильным характером. Тут, как говорится, нашла коса на камень, хотя скандал, и верно, вышел оглушающее – громким. Естественно, что граф, потирая руки, пожелал выбить из герцога обещанное приданое – дескать, у нас с вашей дочерью любовь и все такое прочее. Единственное, чего надо, чтоб узаконить наши с ней отношения, а заодно и будущего ребенка – так это приданого, которое уже было обещано за невестой ее отцом, то есть вами. И будьте любезны выдать все, о чем было объявлено заранее, но учтите, что на уменьшение приданого я не согласен. Конечно, если вы вдруг пожелаете приложить дополнительно что еще из имущества – подобное будет только приветствовать. Так что жду, а вы поторапливайтесь, не тяните, а не то мало ли что – вдруг ребенок родится еще до того времени, как предыдущий брак графа будет расторгнут, и тогда окажется, что у принцессы Кристелин родится внебрачный ребенок… В вашем благородном семействе, великий герцог, вряд ли нужен бастард.
Однако герцог Белунг вновь удивил всех. Он жестко заявил, что вовсе не намерен исполнять требования безнравственного чужестранца, который совершил немыслимое – похитил дочь человека, оказавшего ему гостеприимство, да вдобавок ко всему тайно увезенная им девушка к тому времени уже была чужой невестой. Что же касается его дочери, то она этим своим поступком лишила себя расположения отца, и отныне ни о каком приданом, разумеется, не может быть и речи. С графа за глаза хватит титула невесты и благословения герцогом их союза.
Еще герцог не может взять в толк, при чем тут какие-то разговоры о приданом? К тому же, как сказал герцог, в ранее состоявшемся разговоре в замке герцога, граф, прося руку Кристелин у ее отца, клялся, что безумно любит его дочь. Так что если у господина Д'Диаманте, и верно, присутствует настоящая любовь, то в этом случае деньги ему вряд ли нужны. Граф получил в жены девушку, в которой течет королевская кровь, а это именно то, что требуется достопочтенному аристократу для создания счастливой семьи, и рождения наследника истинно древнего рода. Говоря коротко: что хотел, то и получил. И потом, граф, как честный человек и дворянин, и так обязан жениться на увезенной им девушке – это прописная истина для каждого благородного человека.
Так что герцог просит графа Д'Диаманте отныне более не беспокоить его насчет денежных или имущественных вопросов, особенно если учесть, что своим безнравственным поступком его дочь потеряла все свои права на это самое приданое. Чтоб исправить вред, нанесенный побегом дочери, герцог передал своему младшему сыну все то, что ранее составляло приданое дочери. Это было сделано герцогом Белунг для того, чтоб молодой человек мог жениться на одной из дочерей бывшего жениха Кристелин. На этом все переговоры закончились, и посланцам графа без дальнейших разговоров указали на порог. Практически вытолкали взашей.
Как это ни удивительно, но подобный поступок не только не опозорил имя герцогов Белунг, но наоборот, придал еще большее уважение этому семейству. Единственное, что герцог просил передать графу и Кристелин, так это свое искреннее пожелание, что отныне эту пару больше не желают видеть в Валниене. Дескать, и в будущем им не стоит тратиться на долгий путь из жаркого Юга до холодного замка герцога, тем более что никого их них здесь совсем не ждут.
Кстати, мать Кристелин умерла, так и не сумев оправиться от нанесенного дочерью удара, и после того герцог изменил свое завещание, в котором лишил дочь хоть какого-либо наследства после своей смерти. Так что теперь Кристелин беднее церковной мыши. Проще говоря – она нищая, бездомная, никому не нужная девка, живущая в замке графа только оттого, что графиня Гарла не привыкла выгонять приблудных и убогих со своего двора.
Кроме того, Кристелин узнала, что отныне Гарла с мужем также станут жить в этом замке. Как это ни прискорбно, но граф умудрился понаделать столько долгов, что был вынужден продать дом в столице и один из своих замков, и теперь ему с женой придется жить здесь, в последнем из фамильных дворцов, которые граф еще не успел промотать. Что касается развода графа со своей женой, то есть с Гарлой, то Кристелин на подобное может даже не рассчитывать. Граф живет на ее деньги, на деньги своей законной жены, и полностью зависит от нее, потому что сам он – нищий, давно пустивший по ветру все семейное благосостояние. Ну, а то, что имеется здесь, в этом замке – все давно принадлежит ей, Гарле, которая выкупила все имущество за долги, и давно является здесь законной хозяйкой.
Впрочем, граф со всеми своими потрохами тоже принадлежит ей, Гарле, и отдавать своего мужа хоть кому-то, пусть даже какой-то шлюхе с трижды голубой кровью, она не намерена. Дело в том, что Гарла – одна из тех, кого называют простолюдинами, и кто сумел сколотить себе состояние умом и оборотистостью, и от которых аристократы брезгливо воротят свои напудренные носы. В свое время Гарла пожелала заполучить графа – и сумела этого добиться, хотя и неважно каким путем и что ей это стоило. Выгодным это приобретение никак не назовешь, но и отказываться от своего, с великим трудом добытого супруга, она ни за что не станет. В отличие от глупой дочери герцога Гарла не обманывается насчет ветреной сущности своего муженька, и понимает, что он все равно время от времени все равно будет пастись на чужих лужках. Увы, с этим надо смириться, тем более что он все равно, рано или поздно, но возвращается к законной жене, раскаиваясь и признавая свое очередное заблуждение…
Что касается Кристелин… Дело в том, что у очаровательного графа время от времени появляется желание завести себе другую жену, но весь вопрос упирается в приданое, которое он желает получить за предполагаемой невестой. Свою красоту и свой древний титул граф ценит чрезвычайно высоко, и планку требований к будущей избраннице снижать не намерен. Причем на вершине этой планки лежат деньги… Несколько тайных попыток графа уйти от жены и захомутать другую дуру не увенчались успехом еще и из-за скверной репутации графа, кстати, вполне заслуженной – ведь не просто так ему был заказан путь во многие знатные дома Юга! Вот оттого-то его выбор и пал на Кристелин, сказочно богатую невесту из далекой северной страны. По счастью, отец у выбранной им невесты оказался куда умнее своей безголовой дочери, которая отчего-то вообразила, что со своей бесцветной рожей и блеклыми волосами может понравиться хоть одному мужчине на этом свете…
С одной стороны Гарла не сердится на Кристелин – знает, что если граф вздумает задурить кому-то голову, то своего он всегда добьется. Для него это уже дело принципа. Так что невзрачная северянка – это не первая идиотка, которой задурил голову ее муж, и, к сожалению, далеко не последняя… Но вот того, что Кристелин, эта паршивая девчонка, вздумала занять ее место – этого Гарла прощать не намерена, пусть даже та девчонка и является дочкой какого-то там герцога, живущего неизвестно где.
А насчет ее ребенка… Гарла заявила, что должна сообщить Кристелин радостную весть: у приблудного сыночка северной шлюхи скоро будет братик, только в отличие от белобрысого гаденыша это будет законный наследник рода Д'Диаманте. Откуда? Как, разве до пустой головы северной дикарки до сего дня не дошло, откуда берутся младенцы? Да, конечно, раньше у Гарлы никогда не было детей, и её возраст уже перевалил за пятьдесят…
И что с того? Чудеса случаются, даже если за исполнение этого чуда надо хорошо заплатить… Кому заплатить? Так вот: это – не ее дело! Считаешь, что это могло произойти лишь при помощи магии или колдовства? А хоть бы и так, никому до этого не должно быть никакого дела! Сейчас для графини главное – подарить мужу законного наследника, а не какого-то там бастарда, которого приличные люди не пустят даже на порог своего дома… Ну, а пока они все будут жить одной большой счастливой семьей. Подобное даже забавно…
Вполне естественно, что, узнав обо всем, Кристелин решила – все, с нее хватит! Она захотела незамедлительно покинуть дом графа – кроме отца, в Валниене у нее имеется дальняя родня, которая не откажется принять у себя на какое-то время мать с ребенком. И вот тут-то Кристелин получила настоящий удар: ей было сказано, что сама она хоть сию секунду может убираться куда ей заблагорассудится, но вот ее маленький сын останется здесь. Это, дескать, даже не обсуждается. Кем бы Дариан не являлся – законным сыном графа, или нет, но стены этого замка он не покинет. Ни слезы, ни мольбы Кристелин не помогли. Ей было сказано так: в Таристане при разводе родителей дети всегда остаются с отцом, и менять или же нарушать это правило граф не намерен. Если даже Кристелин обратится к Правителю Таристана с просьбой забрать сына с собой, то ей в этом будет отказано – никто не станет нарушать закон, и уж тем более не пойдут навстречу развратной девице, от которой отказался даже собственный отец… Но Кристелин прекрасно понимала и то, что было не сказано: Гарле не нужен возможный соперник ее будущего сына на титул графа. Можно было не сомневаться: оставшись один, без матери, Дариан долго не проживет…
