355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Веда Корнилова » Пленники судьбы (СИ) » Текст книги (страница 21)
Пленники судьбы (СИ)
  • Текст добавлен: 26 сентября 2016, 18:33

Текст книги "Пленники судьбы (СИ)"


Автор книги: Веда Корнилова



сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 87 страниц)

Уже идя вдоль дороги, мальчик вновь и вновь вспоминал слова матери: до сегодняшнего рассвета надо успеть добраться до высохшей речки. Вода в ней бывает только весной, а с наступлением лета речка пересыхает, однако на ее крутых берегах есть множество неглубоких и узких пещер… Нужно выбрать одну из них, и проверить палкой, нет ли в этой пещере змей или скорпионов… Если нет, то следует забраться внутрь, расстелить вдоль всего входа в пещеру веревку, сделанную из шерсти песчаной козы. По непонятной причине ни змеи, ни насекомые не только не переползают через эту серую колючую веревку, но даже более того – отползают от нее подальше. В здешних местах такая веревка имеется в любом доме, даже самом бедном…

Ну, а потом он, наконец-то, сможет отдохнуть в этой выбранной им пещере, поспать, надеть на себя кое-что из одежды, и еще раз осмотреть те вещи, что они с матерью успели принести в грот… К сожалению, доставили туда лишь часть из того, что им могло бы понадобиться в дороге. Увы, Кристелин не могла принести больше, иначе подобное могло привлечь излишнее внимание прислуги – с чего это, мол, мать с сыном тащатся в сад с целой кучей самого разного барахла?! Ничего не поделаешь, надо обходиться тем, что есть. Главное – у него имеется донн-ди (Дариан все время дотрагивался до висевшего на шее мешочка с деревянными фигурками), карта и письмо к деду, герцогу Белуг…

Еще хорошо, что в мешке есть плитки пемкана. В свой последний приезд барон Обре по просьбе Кристелин привез три десятка плиток этой дорожной еды, которая могла храниться, не портясь, годами. Но Дариан, распробовав плитки коричневого цвета, стал потихоньку таскать кусочки привезенного угощения, и грызть их в свое удовольствие, а мать не могла отказать сыну, не избалованному вкусной едой… Вот оттого сейчас их, этих плиток, и осталось всего штук пятнадцать, не больше, но это много лучше, чем ничего. Однако пемкан следует приберечь на крайний случай – вряд ли он сумеет отыскать еду на холодных склонах северных гор. А пока что ему при каждой возможности следует искать коренья и дикие плоды… Впрочем, за последнее время Дариан перестал быть разборчивым в еде.

Итак, он доберется до одной из этих крохотных пещерок, еще раз просмотрит вещи, проверит, что еще имеется в дорожном мешке, и восстановит в памяти весь маршрут, места отдыха, расстояние, которое ему надо проходить каждую ночь… В той пещерке ему надо будет отдохнуть, а с наступлением ночи, выспавшийся и набравшийся сил, он выйдет из своего укрытия и пойдет дальше… Идти следует только ночью, чтоб его никто не увидел. Ночи в Таристане, как и во многих южных странах, непроницаемо-темные, и, если повезет, то Дариану удастся покинуть эту страну, а потом и дойти до горной гряды. И еще: следует обходить стороной селения и города. Главное – идти только по ночам, и по тому маршруту, что уже был заранее разработан его матерью, каждую ночь проходить определенное расстояние до следующей точки на карте, а на отдых, опять-таки, останавливаться лишь в тех местах, которые мама считал наиболее подходящими и более-менее безопасными.

И еще одно: пока что ему нужно как можно чаще смазывать ступни ног мазью, отбивающей любые запахи. В том, что его будут искать, в том числе и при помощи собак, Дариан не сомневался. Но он должен уйти отсюда и добраться до Валниена хотя бы только для того, чтоб рассказать деду о том, как погибла его дочь, и про то, что произошло в замке графа… И он сумеет это сделать, хотя бы в память о матери…

… Герцог Белунг неприязненно смотрел на стоявшего перед ним невероятно худого светловолосого мальчишку. Одна кожа да кости, в чем только душа держится… Сразу видно, что полукровка: несмотря на светлые глаза и волосы, у сопляка слишком смуглая для северянина кожа, да и телосложением местные покрепче будут… И этот заморыш смеет утверждать, будто он – сын его покойной дочери Кристелин!? Того не легче!..

– Я согласился выслушать тебя лишь оттого, что ты утверждаешь, будто у тебя есть письмо принцессы Кристелин ко мне…

– Да, вот оно… – и мальчишка притянул герцогу донельзя замызганную трубочку пергамента. Герцог брезгливо, двумя пальцами, взял письмо, развернул его… Вне всякого сомнения – почерк Кристелин. Непонятно…

Пока герцог с непроницаемым видом читал письмо, Дариан с неподдельным интересом косился по сторонам. По сравнению с этим огромным дворцом замок его отца выглядел совсем маленьким и бедным. Дариан помнил, какое изумление он испытал, когда узнал, что это громадное строение – вовсе не город, а всего лишь один дворец! Богатство внутренней отделки потрясло его еще больше. Наверное, короли – и те живут бедней!

Когда несколько дней назад Дариан дошел до замка герцога, то стало понятно, что ему просто так ни за что не попасть к хозяину этого дворца. Подумав, он пошел искать дом, где жила старая няня Кристелин. Как говорила, улыбаясь, мать, это был запасной вариант. По счастью, старая женщина оказалась дома. Вначале старушка недоверчиво встретила ободранного мальчишку, но все же решила поговорить ним. Ну, а в конце этого разговора она уже плакала навзрыд… В общем, если б не эта старушка, уговорившая герцога поговорить с парнишкой, то Дариану было бы много сложнее пробиться к деду…

– Так ты утверждаешь, что это письмо – герцог небрежно бросил на стол пергамент, – ты утверждаешь, что это письмо дала тебе моя дочь?

– Это письмо дала мне моя мама. На тот случай, если сама не сможет добраться до вас.

– То есть ты имеешь наглость утверждать, что я – твой дед?

– Если вы – герцог Белунг, то да…

– Погодите! – вмешалась в их разговор старая няня, находившаяся тут же. – Да вы, господин герцог, только поглядите внимательней на парнишку! Ведь вылитый вы!..

– Помолчи! – одернул ее герцог. – Утверждать можно все, что угодно. Моя дочь умерла, и не может ни подтвердить, ни опровергнуть эти слова…

– Она не умерла! – чуть ли не закричал Дариан. – Она не умерла! Ее убили!

– Вот как? – чуть дернул щекой герцог. – И ты можешь это подтвердить?

– Да!

– Рассказывай – после паузы приказал герцог.

Во время всего долгого рассказа Дариана старый герцог не произнес ни слова, и выражение его лица оставалось все таким же непроницаемым. Лишь когда мальчик закончил свое горькое повествование, дед бросил:

– Ложь. Даже если допустить, что какая-то часть твоей истории правдива, то остается главное: ты не мог пройти через горы. Зимой, в одиночку, не зная дороги… Бред. Да и в наших местах в эту зиму морозы стояли на редкость трескучие. А снега навалило столько, что подобного обилия не помнили даже старики. Даже горцы без особой нужды не покидали своих селений. Слишком опасно. При таких погодных условиях с дорогой в горах не всегда справится даже самый опытный и умелый проводник…

– Я и шел не просто так. Вот – Дариан протянул еще один лист пергамента. – Здесь мама указала дорогу, по которой она много лет назад добиралась из Валниена до Таристана.

– Даже так… – и герцог снова замолчал, рассматривая карту.

– Вот еще… – в руках у няни было старое платье Кристелин. – Это оно, то самое платье моей девочки, в котором она из дома уехала…

– А что оно здесь делает? – поморщился герцог, глядя на старое обтрепанное платье. – Эта тряпка что, все время в грязи лежала?

– Нет – выдохнул Дариан. – Оно не грязное. Просто я в него закутывался там, в снегах, когда спать ложился. Оно теплое…

– Что ж, тогда расскажи о дороге, и о том, как ты оказался здесь…

Как Дариан в одиночку прошел путь от Таристана до Валниена? Нелегко… Прежде всего он задержался в пути по Таристану дольше, чем рассчитывал: не раз случалось такое, что неподалеку от тех мест, где он прятался, останавливались люди, и Дариан предпочитал незаметно отсидеться в своем укрытии, чем показаться хоть кому-то на глаза. Еще мать говорила, что им не стоит лишний раз привлекать себе внимание. К тому же сейчас, глядя на его бритую голову, каждый решит, что перед ним беглый раб, которого следует поймать и за вознаграждение вернуть хозяину… Так что Дариан старался лишний раз не рисковать.

К тому же мальчик отныне не собирался ни в коем случае не нарушать слов матери – один раз он уже это сделал, сказал отцу, кто взял камни Светлого Бога… Но об отце Дариан старался не думать. Пусть с ним будет только мама… Дариан вновь и вновь вспоминал мать, как она любила гладить его по голове, перебирать светлые волосы сына… А сейчас… Проводя рукой по своей бритой голове, Дариан решил: в будущем он никогда не станет коротко стричь свои волосы. Пусть лучше они будут много длиннее, чем обычно носят мужчины, но коротко обрезать их он никогда не станет. Маме бы это понравилось…

Дариану не повезло – все же он вышел из дома куда позже того срока, когда, по расчетам Кристелин, им стоило бежать. К тому же он очень задержался в пути, и оттого подошел к горной гряде в самое неподходящее и опасное время для перехода – уже начиналась зима. Но останавливаться мальчик не стал – лучше горы с морозами и снегами, чем Гарла и рабский барак… Так что Дариан лишь надвинул поглубже шапку на уши и пошел искать метку, означавшую начало тропы через горы, ту метку и ту тропу, о которой знали лишь считанные единицы…

Снега, льды, постоянный холод, пронизывающий чуть ли не до костей, вымораживающий тепло из детского тела, сводящий немотой руки и ноги… Тогда же мальчик впервые узнал, что это такое – снег. Мать много рассказывала о нем, но одно дело – рассказы, и совсем другое – почувствовать его руками, и понять, что же на самом деле представляет из себя снег. Он, конечно, красивый, но какой же холодный!

Для ребенка, выросшего в жарком климате Таристана, было немыслимо холодно в этих суровых ледяных горах. Раньше он даже не мог представить, что можно так мерзнуть… Иногда Дариану казалось, что во всем мире не осталось тепла, а прежняя жизнь с жаркими и душными днями представлялась чем-то сказочным, нереальным, что больше не повторится… Да и было ли оно, тепло?.. Бывало и такое, что на парнишку, будто снежная лавина, накатывало ледяное отчаяние, и по щекам ребенка, помимо его воли, текли слезы, льдинками застывающие на одежде. Как же ему в эти горькие минуты не хватало матери, ее светлой улыбки и добрых слов! При нем было только ее старое шерстяное платье, в которое он кутался каждую ночь, чтоб не замерзнуть во сне. Иногда казалось, будто мама была рядом с ним… И ребенок твердил себе одно: он должен выполнить желание матери, пройти через эти горы, и найти своего деда. Тот ему поможет, и в доме деда у Дариана наступит совсем иная жизнь… Так что надо сжать зубы, идти вперед, перетерпеть и холод, и голод, и все остальные тяготы нелегкого пути…

Дни шли за днями. Позади остались ледники, откуда он множество раз чудом не сорвался, снежные бури, которые он пережидал в жалком укрытии, дрожа от холода, голодные спазмы в желудке, нехватка воздуха на вершинах, недолгая снежная слепота, онемевшие от холода руки и ноги, сходящие лавины, от которых он уберегся совершенно непонятным образом, снежный барс, не тронувший мальчика…

Когда Дариан добрался до Валниена, там уже начиналась весна, и идти по рыхлому, проваливающемуся под ногами снегу было почти невозможно. Причем именно здесь, на Севере, мальчик впервые столкнулся с такими глухими и темными лесами, которые он ранее и представить себе не мог. Если б не карта матери, то он бы, несомненно, заблудился и сгинул в лесу. А так – ничего, через несколько дней блуждания по лесу он вышел к заброшенной избушке, которая была обозначена на карте матери. В том, пусть и заброшенном, но еще крепком домике он и просидел несколько седмиц, ожидая, когда в лесу сойдет снег. Главное – там можно было передохнуть. В лесной избушке нашлось огниво и немного муки, так что мальчик сумел развести в небольшом очаге огонь, и в полуразбитом глиняном горшке согрел воду, в которой развел мучную болтушку…

Лишь много позже Дариан понял, как ему повезло, что он избежал встречи со зверьем, оголодавшем после долгой и холодной зимы. В той лесной избушке Дариан также задержался дольше, чем хотел. Целыми днями он лежал на старой дощатой лавке, смотрел на огонь в очаге и постепенно приходил в себя после неимоверно трудного перехода через горы, вымотавшего у него все силы. И пусть живот у него резало от голода, но душу грело то, что рядом не было Гарлы! И еще он смог перейти через горы… Мама бы гордилась им! Правда, сил почти не осталось даже на то, чтоб лишний раз пройти по прогалинам весеннего леса, посмотреть на пробуждающуюся после долгого зимнего сна природу. Наружу Дариан выходил только для того, чтоб набрать хвороста и дров для очага.

Еще он выкапывал на проталинах небольшие луковицы желтых подснежников – мама, помнится, говорила, что эти цветы называют гусиный лук… Испеченные в золе, они казались голодному мальчишке едва ли не лакомством. Потом появилась другая трава, тоже очень вкусная – кажется, ее мама называла заячьей капустой… Когда же в лесу сошла большая часть снега, и повсюду показалась весенняя трава, которую можно было есть, он вновь отправился в путь… Дариан знал, что должен выполнить просьбу матери, и добраться до деда, хотя бы для того, чтоб передать тому письмо… Ну, а остальное герцогу известно…

Снова воцарилось молчание. Затем властный старик поднял глаза на мальчика.

– Няня, сделай вот что: отведи этого молодого человека в одну из комнат для гостей, из тех, что поменьше, и что находятся подальше. Помой нашего незваного гостя, переодень… В общем, займись им – знаешь, что надо делать. А я должен подумать. Что касается вас, молодой человек, то у меня к вам имеется личная просьба: постарайтесь как можно реже покидать выделенную вам комнату. Мне бы не хотелось, чтоб вы лишний раз бродили по дому. Вам все понятно?

Несколько последующих дней Дариан отсыпался и ел столько, сколько в него влезало. Все эти долгие месяцы своего нелегкого пути он питался чуть ли не одной травой, и если бы не плитки пемкана, которые он растягивал, как только мог, то, без сомнения, давно бы умер от голода. А что касается холода на той горной гряде… Дариан, выросший в жарком Таристане, непередаваемо мерз в высоких холодных горах с их пронзительно-ледяными зимними ветрами. К тому же только там, в горах, ребенок впервые знал, что такое снег. До того он знал об этой замерзшей воде только из рассказов матери. Хорошо еще, что в том дорожном мешке отыскались теплые ботинки, куртка и штаны. А на ночевках он кутался в старое платье матери, которое она для чего-то сунула в мешок. Оно было сшито из особой шерстяной ткани, на удивление теплой и прочной, и не давало замерзнуть ребенку даже в самый жестокий холод. Так что если бы не это старое платье матери, то еще неизвестно, прошел бы Дариан горы, или бы навсегда остался лежать среди чистых снегов.

Потом Дариана вновь позвали к деду. На этот раз в большом кабинете герцога, кроме самого хозяина, было еще несколько человек, среди которых Дариан с радостным удивлением увидел старого барона Обре. При виде старика сердце Дариана радостно забилось. Ведь барон был единственным из всех присутствующих, кого парнишка знал еще по Таристану. Однако старик скользнул по нему равнодушным взглядом, и отвернулся. У мальчика перехватило горло.

– Дедушка… – почти прошептал он. – Дедушка Обре… Ты не узнаешь меня?

Барон вновь обернулся к нему, близоруко прищурился, и, всмотревшись в лицо ребенка, растерянно ахнул…

– Дариан, мальчик мой!.. – после чего он мягко осел на пол, схватившись за сердце. Дариан бросился к нему, остальные тоже вскочили со своих мест, в кабинет вбежал лекарь…

Едва придя в себя, старый барон протянул свою руку к Дариану.

– Всеблагой, это ты! Как же я счастлив видеть тебя, внучек!.. Но… Как ты здесь оказался, мальчик?! Я тебя даже сразу не узнал… О Небо, как же ты изменился!.. Что с тобой приключилось?! Твой отец написал мне, что ты тяжело болен, и не встаешь с постели…

– А меня ты не помнишь? – спросил один из мужчин.

Дариан внимательно вгляделся в лицо спрашивающего.

– Вас – нет… А вот того господина, что сидит рядом с вами – его я видел. Он был в Таристане, на том празднике, когда проводилось испытание с камнями Светлого Бога. Тогда этот господин о чем-то говорил с моей мамой… Она еще засмеялась, когда он ей что-то сказал…

– Верно – чуть усмехнулся мужчина, которого узнал Дариан. – Моего друга, кстати, на том приеме не было. Это так, небольшая проверка… А вот я тебя сразу не узнал – ты здорово изменился. И что случилось с Кристелин? До нас доходят страшные слухи!..

– Да, Дариан, будьте добры, расскажите всем присутствующим, а заодно и барону Обре обо всем, что произошло в замке графа Д'Диаманте – голос герцога был сухим и деловитым. – Мне бы тоже хотелось послушать еще разок всю эту историю… Заодно поведайте нам и о том, каким образом вы в одиночку сумели добраться до Валниена. Только будьте добры, со всеми подробностями…

В голосе герцога проскальзывали оттенки скрываемого недовольства. Отчего-то Дариану показалось, что деду не понравилась нескрываемая радость мальчишки при виде старого барона. Как видно, герцог не привык к тому, что кто-то из его внуков (пусть даже этот внук – нежеланный), оказывает предпочтение не ему, а кому-то другому.

Что ж, почему бы ни рассказать, тем более, что скрывать ему, по сути, нечего. Единственное, о чем умолчал Дариан в своем повествовании, о чем не рассказывал ни герцогу Белунг, ни его гостям, так это о причине, по которой его едва не забили насмерть. Умолчал и про то, что граф и Гарла искали пропавшие камни Светлого Бога. Вместо этого сказал, что в замке графа случилась пропажа, но что именно пропало, и что искали отец и мачеха – он так и не понял, как не мог взять в толк и то, что им было нужно от него…

Когда же Дариан окончил свой горькой и долгий рассказ, герцог все так же холодно приказал ему:

– Дариан, повернитесь к нам спиной, снимите рубашку и покажите присутствующим здесь господам свою спину… Да, правильно, именно так. Барон, у вас слабое сердце и я советовал бы вам не смотреть на то, во что превратили спину этого молодого человека… Кроме того, мой врач осмотрел… сына графа, и пришел к выводу, что кроме ран на теле, у него имеются еще и множественные обморожения, не приведшие, к счастью, к куда более пагубным последствиям

Чуть позже присутствующие в кабинете герцога люди просто засыпали Дариана вопросами, часто самыми необычными. На некоторые из них он ответил, на другие не знал ответа или же не понимал, о чем его спрашивают… Тот разговор был долгий, и продлился чуть ли не до темноты. В конце разговора герцог вновь отправил Дариана в отведенную ему комнату, несмотря на просьбы старого барона позволить ему еще немного побыть с мальчиком. Парнишке и самому очень хотелось поговорить с дедушкой Обре, или хотя бы просто посидеть с ним, поговорить о маме… Дариан был уверен, что барон заглянет к нему чуть позже, но так и не дождался старика. Тогда он еще не знал, что больше никогда не увидит своего доброго дедушку Обре…

Вновь потянулись спокойные дни, хотя отношение к Дариану во дворце герцога было, скорей, неприязненное, чем дружелюбное. Герцог Белунг, его дед… Мать много рассказывала о своем отце, про то, какой он добрый, внимательный и справедливый. Но сейчас парнишка побаивался старика: тот был с ним холоден, если не сказать – сердит, а то и вовсе старался не замечать попадавшего ему на глаза новоявленного внука. К тому же незаконного…

Кроме того, во дворце герцога, кроме Дариана, были еще дети – законные внуки герцога, но они тоже встретили парня без восторга, и отнюдь не горели желанием признавать в пришлом мальчишке свою родню. Понятно, что именно по этой причине родственники и относились к нему отстраненно и свысока. Дескать, заявился какой-то чужак, называющий себя внуком герцога, и нагло лезет к ним в семью… На свете немало таких наглецов, желающих примазаться как к знатному имени герцогов Белунг, так и к золоту семьи! Можно подумать, этот парень кому-то нужен здесь!..

А двое мужчин, старших сыновей герцога, братья его матери, увидев невесть откуда объявившегося племянника, лишь провожали его весьма неприязненными взглядами. Да и здешние слуги, хорошо чувствуя отношение хозяев к парнишке, держались с ним хотя и вежливо, но так, что подобное чем-то напоминало Дариану слуг в замке его отца. С одной стороны – родственник хозяев, а с другой – надо еще поглядеть, что это за родня такая, откуда взялась и надолго ли задержится здесь…

Впрочем, Дариана это не очень задевало. Он не привык общаться с другими детьми. Раньше, еще живя в замке своего отца, Дариан все свое время проводил с матерью, а Кастан с ним не только не разговаривал, но и, подзуживаемый матерью, всячески подчеркивал свое превосходство, да еще и унижал по мелочам… С детьми-рабами в бараке он тоже не сошелся – они, в подражание взрослым, тоже устраивали ему самую настоящую травлю…

Так что Дариан уже давненько привык быть один, и именно потому старался не обращать внимание на то, что при его появлении смолкали разговоры и на лицах родственников появлялись усмешки. Неприятно, конечно, однако все перевешивало чувство облегчения и защищенности. Он пришел туда, где раньше жила его мать, и куда она так страстно хотелась вернуться… Отныне все в его жизни будет хорошо. Вот старая няня Кристелин – та, и верно, хлопотала вокруг мальчика, но Дариану казалось, что она делает это не ради него, а, скорее, в память о погибшей матери…

День тянулся за дням, но Дариан не тяготился бездельем. Он отдыхал от своей очень долгой и опасной дороги, и постоянно пропадал в библиотеке. За время своего пребывания во дворце герцога, Дариан больше всего полюбил сидеть в именно там. Она, эта библиотека – подлинная гордость герцогов Белунг, поразила мальчика даже больше, чем сам дворец. Хотя мать немало рассказывала об огромном и необычном собрании книг во дворце ее отца, но все же Дариан раньше даже представить себе не мог, что можно собрать столько книг в одном месте.

Обычно он долго бродил между стеллажами, выбирая себе книгу, а потом уходил с ней в отведенную ему комнату, но чаще оставался в библиотеке, и сидел в ней до темноты. Впрочем, в ней можно было находиться долго, целыми днями. Дариану нравился своеобразный запах книг и свитков, а вид бесконечных полок и вовсе приводил его в трепетный восторг. Особенно мальчику нравился дальний уголок за стеллажами, неподалеку от окна, где было так удобно сидеть на теплом деревянном полу, прислонившись к стене, и читать очередную захватывающую книгу. Тот уголок был скрыт от остального зала высокими книжными шкафами, и Дариану казалось, что это особое место спрятано от всех бед и напастей того мира, того, что находится за стенами огромного дворца герцога Белунг.

…В этот день Дариан сидел, как обычно, в своем любимом уголке библиотеки, и рассматривал красивые гравюры в книге геральдики, когда в библиотеку вошел герцог. Кто был с ним – Дариан не знал, но, судя по голосу, один из тех господ, кого мальчик видел в кабинете деда, когда рассказывал им о смерти матери. Позже этот человек вместе с герцогом пару раз заходил в его комнату, вновь расспрашивал о матери… Дариан еще тогда понял, что этот мужчина не просто друг его деда, но и еще один из очень важных господ при королевском дворе Валниена. Однако сейчас у деда и его гостя шел разговор о вооружениях, о поставках в армию, о ценах…

Герцог достал с одного из стеллажей какие-то карты, и показывал их гостю. Дариан не особо понимал, о чем у них идет речь, но и не решался подать голос – судя по всему, герцог был далеко не в самом лучшем расположении духа, а Дариан уже знал, что в раздражении дед был крут на расправу. Так что скажи мальчик сейчас что-либо, или просто выйди из своего угла – и дед вполне мог решить, что он специально спрятался, чтоб подслушать чужой разговор.

И вдруг прозвучало его имя. Дариан замер…

– Так ты окончательно решил отправить парня назад, к отцу? – спросил гость.

– Да – голос деда. – И это не обсуждается. Граф – его отец, и обязан заботиться о своем сыне.

– Но ведь парень проделал такой тяжелый путь, чтоб попасть сюда!

– Путь назад для него будет куда легче.

– Но Кристелин…

– Я, кажется, просил не упоминать это имя в своем доме! И я отказался от нее много лет тому назад!

– Не надо так, Тъерн. Ты же давал мне читать ее письмо, и я понимаю твои чувства. Увы, хочется тебе того, или нет, и как бы ты не пытался выбросить бедную девочку из памяти, но она была, есть и остается твоей дочерью, а оттого…

– Я все помню! В том числе и то, что она в своем последнем письме умоляла простить ее за прошлое, просила не оставлять ее сына в случае ее смерти, позаботиться о нем… И что с того?

– Тъерн, я не понимаю, отчего ты так враждебен к этому парнишке? Оттого, что он бастард? Но разве он в этом виноват? Весь спрос должен быть с его отца и матери… Если уж на то пошло, то ответь, только честно: кроме законных, сколько у твоих сыновей на сегодняшний день имеется небрачных детишек обоего пола? Десяток? Больше?

– Одиннадцать человек. Да, я всех их признал, всех люблю, и каждому уже выделил долю в своем завещании. А Дариан… Тут дело в другом: я всегда приму бастарда от сына, но мне не нужен ублюдок от дочери. Не желаю портить чистую кровь семьи паршивой особью.

У Дариана сжалось сердце. Значит, и дед считает его недостойным своей семьи… Неужели мама ошиблась? Получается, он никому не нужен и здесь…

– … И потом, – продолжал герцог, – потом, я чувствую: мальчишка что-то недоговаривает.

– Это понятно. Извини, но твое обращение с ним не располагает к полной откровенности.

– Возможно. Но этот мальчишка мне совсем не нравится.

– Тебе не нравится другое – то, что он не смотрит на тебя с собачьей преданностью в глазах, как это делают твои остальные внуки. Еще тебе не по вкусу, что он невольно отдает предпочтение другому: тянется к тому, кто был добр с ним – к барону Обре. Как я понял, парень привык быть сам по себе, а тебе совсем не нравится подобная независимость. Ты, дорогой мой друг, отвык от того, что люди могут отдавать предпочтение не тебе, а кому-то другому. Оставь парнишку при себе – и уже ты получишь настоящую преданность и верность. Парень остался один, и тот, кто ему поможет… Тъерн, такие вещи не забываются. И потом… Иметь при себе потомка одного из самых знатных семейств Юга, который вырастет в твоем доме и будет послушен тебе… В будущем можно неплохо разыграть эту карту, тем более, что камни Светлого Бога именно Дариана признали будущим графом Д'Диаманте. Больше того: эту карту можно сделать козырем…

– Нет. Поверь мне: когда парень вырастет, станет такой же дрянью, как и его козел-папаша. От дурного семени не жди хорошего племени.

– А я считаю, что не все так плохо. Что бы ты не говорил, и что бы не думал по этому поводу, но мальчик, хоть с отцовской стороны, хоть с материнской – он все одно по своему происхождению должен относится к самым древнейшим и знатнейшим семействам Севера и Юга. Родись Дариан в законном браке – уже входил бы в элиту…

– Пока он – никто!

– Это не совсем так. Происхождение, как и предков, отнять невозможно… И потом, парнишка шел к тебе за защитой и помощью. Знаешь, я все никак не могу взять в толк, как это мальчишка зимой, в одиночку, сумел пройти горную гряду, проделать такой сложный путь – и остаться живым?! Вспомни: из той группы разведчиков, что мы послали через гряду примерно в то же самое время, назад вернулись всего трое… Остальные сгинули, а ведь какие парни были! И шли они, между прочим, не просто так, а со всем необходимым снаряжением, и с нужными припасами… Он же – один, без еды и теплой одежды… Поразительно!

– Это как раз понятно: сорную траву так просто не выполоть. Живучая…

– Тъерн, зачем ты так безжалостен? У парнишки уже есть и характер и целеустремленность…

– Ты, очевидно, хотел сказать, что у него уже имеется папашино упрямство и стремление любой ценой достичь того, что он хочет.

– Я хотел сказать то, что сказал. И я вовсе не утверждаю, что ты должен возлюбить сына Кристелин с первого взгляда, но неплохо бы тебе относиться к нему чуть мягче. Может, тогда парень радовался бы тебе не меньше, чем старому барону.

– Еще чего! Я не обязан ублажать этого мальчишку! Как пришел сюда, так и уйдет отсюда. Он мне не нужен!

– Не могу понять, почему ты так жесток к этому несчастному ребенку?

– По отношению к нему я более чем справедлив.

– Но здравый смысл…

– Причем тут здравый смысл, если речь идет и о денежном вопросе? Ты еще начни говорить о любви Кристелин к этому козлу-графу…

– Тъерн, неразумно возвращать парня отцу. Вряд ли он там нужен. Ты только вспомни, что сделали с мальчишкой! У меня в полку солдаты за серьезные проступки после наказания штуцерами выглядят много лучше. Это ж как надо парня ненавидеть, чтоб сотворить с ним такое!..

– Если он сильный – он выживет. Пусть вцепится зубами в то, что ему положено – в титул, в состояние, и пусть когтями сражается за это место. А если нет… Размазни никому не нужны. Кроме того, я хорошо знаю полукровок – дурная кровь отца в нем еще скажется.

– Да с чего ты решил, что Дариан не будет ни в чем отличаться от своего отца? В хрониках Таристана немало мужчин рода Д'Диаманте отмечены как храбрые воины или умелые дипломаты. Что же касается графа… Есть старая поговорка – в семье не без урода, и вот как раз граф Эдвард Д'Диаманте и есть этот самый урод в благородном семействе. Но наследственность со стороны герцогов Белунг…

– Хватит!

– Тъерн, парнишке всего семь лет, и не стоит требовать от него слишком многого, как с взрослого человека – продолжал уговаривать герцога мужчина. – Он же остался без матери…

– Зато у него имеется отец.

– Но он еще и твой внук!

– Он – мой позор, и я не желаю постоянно видеть перед своими глазами этого мальчишку!

– Судя по всему, парнишка графу совсем не нужен. Если не хочешь оставлять парня у себя – отдай его мне, и я завтра же отвезу пацана в полк. Из паренька может получиться хороший солдат. И потом, куда мальчику еще идти, если не в армию? Если не ошибаюсь, то четверо бастардов из твоей семьи – детей твоих старших сыновей, уже находятся в армии? Не спорю: Дариан – бастард, но в нем течет по-настоящему древняя кровь! Нравится это тебе, или нет, но все же он один из членов твоей семьи…

– Я уже думал об этом… Но – нет!

– Тогда почему ты не отдашь мальчишку барону Обре? Судя по всему, они очень привязаны друг к другу. Или тебе и это не нравится? А ведь старик чуть ли не на коленях перед тобой стоял, умоляя отдать ему Дариана…


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю