355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Веда Корнилова » Пленники судьбы (СИ) » Текст книги (страница 32)
Пленники судьбы (СИ)
  • Текст добавлен: 26 сентября 2016, 18:33

Текст книги "Пленники судьбы (СИ)"


Автор книги: Веда Корнилова



сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 87 страниц)

– Ага, как же, много там украдешь… – вновь забурчал мужчина. – Там все разворовывали еще до того, как хоть что-то успевало поступать в казну. Те, что сейчас возле трона сидят и на нового Владыку преданными глазами глядят – вот это и есть главные ворюги!

– Так ты, значит, был честным служакой? – чуть усмехнулся Стерен. – И ничего к твоим рукам не прилипало…

– Ну, как сказать… Вон, Лесовик говорил, что в вашей Славии есть поговорка: кто мед сливает, тот и пальцы облизывает… Брал, конечно, не без того, но не зарывался. Так, отщипывал понемногу, но мне хватало. Да, по большому счету, в казне брать было нечего. Не знаю, поверите вы мне, или нет, но я, и верно, хоть что-то пытался сделать для того, чтоб деньги на сторону не утекали, и чтоб прихлебатели у трона в тощую казну особо руки не запускали. И этим врагов себе нажил немало, особенно из родственников Владыки. Там слишком много жадных лап, чьи хозяева считают, что могут брать из казны столько, сколько им заблагорассудится, а я должен был все время затыкать эти бесконечно появлявшиеся в казне прорехи! А откуда деньги брать? Я им что, джинн из сказки?! Да с такими хапугами и десятка джиннов не хватит!

– Честный ты человек… – хмыкнул один из тех, кто был с Гайлиндером.

– Лесовик, хватит подкалывать! – едва ли не взвыл Казначей. – Между прочим, у меня в делах порядок был! Ну, сравнительный порядок… А так как после смерти старого Владыки дыру в казне надо было как-то объяснять, то в качестве козла отпущения выбрали меня. Таким образом многие решили избавиться от вашего покорного слуги, списать на меня все убытки и отыграться за прошлое. Я же про них, мерзавцев, про всех столько знаю, и такое об этих людях рассказать могу, что если до нового Владыки хоть часть этих знаний дойдет, то он своих придворных – всех, через одного, на кол посадит. Да там хоть всех подряд на этот самый кол усаживай – не ошибешься, причем это можно делать без всяких раздумий и воспоминаний о прошлых заслугах. И со своими родственничками новый Владыка поступит точно так же, если узнает кое-что об их более чем непристойных делишках! Оттого-то я колдунами и был спрятан под замок, чтоб им самим было кого пугать – вот, дескать, у нас он сидит, и в каждую минуту о ваших прегрешениях заговорить может, причем с доказательствами… И зачем только мы с Евнухом в сторону Нерга побежали? Думали, проскочим мимо, уйдем в другую страну…

– Да, – подтвердил его слова Гайлиндер. – Казначей из своей страны вместе с Евнухом бежал, ну, с тем парнем, которого сегодня убили. Тот тоже старался убраться как можно дальше. Гарем – опасное место, там многие люди невольно развязывают свои языки и говорят многое из того, о чем другим знать не стоит, а Евнух (да будет ему земля пухом!) был там за главного. Жаль, убили парня, хороший был человек, толковый, головастый, хотя и покалеченный с детства… И чего он вместе со Стихоплетом воевать полез?! Да еще и с голыми руками? Из них бойцы – как из меня придворный певец…

– Стихоплет – это, как я понимаю, был один из тех троих парней, кого недавно убили?

– Да, он и есть. Совсем молоденький парнишка, и семнадцати еще не исполнилось… Стихоплет местный, родом из Нерга, а уж до чего талантлив!.. Просто до невозможности! Веселый, ехидный, а стихи из него просто лились, как вода в ручье, и декламировал он их умело. Мы иногда просто заслушивались, а он, если был в настроении, мог читать свои стихи часами, беспрерывно… Кстати, многие из их он сочинял просто на ходу. Не здесь бы этому парню надо было родиться, не в Нерге, а в другой стране, где искусство ценят и понимают. Цены б ему там не было!.. Кстати, со Стихоплетом все было далеко не так просто, как с нами: все же его отец – один из тех, кто состоит в конклаве колдунов, и не на последней должности.

– Как? Отец того погибшего парня – один из членов конклава?!

– Представляете? И такое в жизни случается. Так сказать, в черном стаде внезапно уродилась белая овца, которой не было никакого дела до, так сказать, до благородных занятий отца. Мы по обмолвкам охранников поняли, что парень даже знакомых папаши, тех, кто находится в конклаве – всех достал своими хлесткими стихами. Никого не боялся, звонкую фразу мог бросить кому угодно. Папаша сына сюда определил сам, можно сказать, собственноручно подписал приказ о его заключении: дескать, раз отцовское дело продолжать не желаешь, и ума у тебя на это не хватает, а язык на привязи держать не научился, то на каменоломнях враз поумнеешь. Самое место для тех, у кого нет головы на плечах.

– Надо же… Отец сам отправил сына сюда…

– Да уж… Сказал так: дескать, тяжелая работа под землей и полуголодная жизнь очень способствует прочищению мозгов. Потом, мол, когда все в голове в порядок придет, то позови – приеду, заберу, а до того и слышать о тебе ничего не желаю… А Стихоплет был упрямым парнем, да и по ухваткам и поведению выделялся из прочих. От его язвительных стихов охранников аж перекашивало! Вроде и не скажет ничего плохого, но как только доходит до охранников, что именно парень имел в виду, говоря о них – так те убить его были готовы. Мне стихи этого парня чем-то напоминали отраву для крыс: красивый, лакомый кусочек, вполне можно сожрать, и даже облизнуться от удовольствия, но потом, когда яд дойдет до печенки – вот только тогда понимаешь, что проглотил. Хороший парень был, не в пример папаше. В общем, жаль погибших парней, искренне жаль.

– А последний из погибших? Их же трое было убито там, в каменоломне?

– Верно, трое погибло, и третий из них – Хранитель. По возрасту он был самым пожилым среди нас. Этот человек долгое время охранял нескольких отпрысков какого-то знатного семейства, и заодно выполнял их щекотливые поручения… Все шло хорошо до того времени, пока в далеко не самый прекрасный момент одного из этих самых великовозрастных деток нашли убитым. Хранитель утверждал, что это сделал один из родственников хозяев – что-то они там меж собой не поделили. Конечно, словам Хранителя не поверили, а позже и вовсе объявили убийцей: дескать, погибший – дело рук жестокого охранника, который вдобавок ко всему еще и сошел с ума. Вот и пришлось Хранителю бежать, только вот уйти от преследователей у него не получилось. А сейчас колдуны на того родственничка, что убил, жмут, как только могут – Хранитель все же был профессионал в своем деле, и пока был на свободе, сумел накопать более чем достаточно доказательств, обличающих настоящего убийцу…

– Да, ребятки, – покачал головой Стерен. – Надо признать: вы опасная компания. Только мне все одно непонятно: почему вас, таких ценных, держали на каменоломне, а не в какой-нибудь тюрьме под крепким запором?

– Так это и есть то самое тайное место, лучше которого не придумаешь. В тюрьме всегда есть вероятность того, что кто-то и что-то пронюхает. Списки заключенных, ежедневные проверки, перестукивания… И потом, некоторые все же покидают тюрьму. Через тюремные стены всегда могут просочиться нежелательные сведения, и, к тому же там велика вероятность быстро загнуться от тех многочисленных болезней, которыми пропитан даже тюремный воздух. А здесь… Каменная пыль, опасность обвалов – это все, конечно, присутствует, но в то же время люди здесь постоянно работают, находятся в движении, более-менее поддерживают свой организм, и не так тупеют, как в тюрьме. А выхода отсюда нет, так же как нет и возможности хоть кому-то из невольников дать знать о себе родным или близким. Так что утечка информации из этих мест маловероятна. Все те, что попадают на каменоломню, могут покинуть ее только в одном направлении – в сторону оврагов. Есть там один очень глубокий, куда умерших скидывают. Когда там, на дне, накопится много тел – вот тогда в том овраге устраивают огромный костер. Останки сгорают, остается лишь пепел… Сами понимаете: утечка сведений на сторону через заключенных здесь полностью исключена.

– Интересно вы рассказываете…

– Еще бы не интересно! Мы же там все были!

– Где это – там? В овраге?

– О, простите, я неправильно выразился. В сторону оврага с телами умерших мы, спасибо за то Всеблагому, пока еще не собираемся. Просто нас туда водили, показывали, что за непослушание туда могут скинуть заживо, но с подрезанными сухожилиями. Туда же бросают и тех, кто состарился, или же получил в каменоломне тяжелое увечье, после которого не может работать, или тех, кто хотя бы заговорит о побеге. А о таких разговорах охранники узнают быстро. Здесь сложно что-то утаить, все на виду.

– Но вы же как-то пытались бежать.

– Мы, то есть семеро, присутствующие здесь, и трое наших погибших товарищей (да будет им земля пухом!) – нас всех держали не в общем бараке, а в отдельной комнатушке при том же бараке. Кстати, в том бараке таких комнатушек с пяток наберется, и во всех живут, такие же, как мы, невольные заложники. Их, как и нас, и на работу гоняют, и спуску не дают, и охраняют усиленно, но, тем не менее, берегут.

Я невольно посмотрела на иноземцев. Парни сидят, слушают… Наверное, среди нас они чувствуют себя, если можно так выразится, несколько не в своей тарелке, но раз Командир считает, что о них пришлым людям надо знать, то ему видней… Хотя спокойно сидят не все.

– А вы-то как здесь оказались? – снова раздалось недовольное бурчание Казначея. – Скажите хоть, кто вы такие будете и из каких краев?

– Мы торговцы – неохотно сказал Стерен.

– Ага, торговцы… Только вот чем торгуете? Морковкой или ядрами для пушек? – продолжал Казначей. – Что-то я сомневаюсь, что вы мирные торговцы! Можно подумать, вы с обычным товаром в Нерг заявились. Глядя на вас, никак не скажешь, что вы хворост или дрова продаете. Правды не говорите, хотя от нас ее требуете полной мерой!

– Тут вы ошибаетесь – вздохнула Варин. – Сюда мы приехали с самым обычным грузом. Правда, с очень дорогим. За что и поплатились… Правда, если бы у нас все прошло удачно, то перед возвращением домой мы должны были забрать одну очень ценную вещь…

– Вот с этой вещи и надо было начинать, а не рассказывать нам сказки ни о чем…

– Все очень просто – продолжала Варин, не обращая внимания на слова Казначея. – Ту вещь мы должны были забрать на обратном пути, а до того времени мы, и верно, ехали торговать. Только вот по дороге наш товар кое-кому приглянулся…

– Что, кто-то на ваше добро лапу наложил, а вас самих продали?

– А вы откуда…

– Тоже мне, новость. Не вы первые в подобное дело вляпываетесь, не вы последние. Есть на каменоломнях и такие, вроде вас. Тоже торговать ехали, и так же по дороге пропали без следа… Хоть чего-то о себе расскажите, а не то некрасиво получается: мы перед вами не таимся, а вы лишний раз слова не скажете… – надо признать, что голос у Казначея действительно неприятный.

Варин принялась что-то говорить, но я ее почти не слушала – знала, что она и всей правды не скажет, и особо привирать не станет. Так, по кромке пройдет… Все одно людям надо знать, с кем их свела судьба. Вот Варин и поясняет: везли товар на продажу, вместо этого продали нас самих. Подловили… Ну, а на каменоломне подыхать неохота, вот и попытались уйти, все одно терять нечего. Ведь не просто же так с собой в Нерг женщину взяли, что немного ведовством владеет. А остальное они знают…

Было хорошо так спокойно сидеть, слушая Варин, и ни о чем не думая. Глаза стали закрываться сами собой. Не уснуть бы… Это все от усталости – просто я потратила слишком много сил и для того, чтоб разобраться с тем, что происходит в штольне, и для лечения наших раненых…

Именно оттого я чуть не задремала, и вначале не поняла, о чем спрашивает меня Казначей, и какого ответа все ждут от меня.

– Извините, я задумалась… Вы о чем-то хотели меня спросить?

– Не я один знать хочу – вновь забурчал Казначей – Что это было? Там, в каменоломне…

– Я не понимаю…

– А чего там непонятного? Жутковатые ты, красавица, слова говорила возле той стены. Не те заклинания, что творят ведуньи для ускорения роста цветочков на грядках. Плохая та магия, темная – мы уже на колдунов насмотрелись, можем отличить светлое от темного. И еще скажи: что это было за отверстие в стене, куда мы залезли по твоему совету, и откуда взялся туннель, по которому мы идем?

Вот в чем дело! Людей испугали слова непонятного заклинания. Как видно, Казначей спросил меня о том, что было на уме у многих. Пока что все молчат, ждут моего ответа, да еще и смотрят на меня чуть ли не искоса. Боятся, что ли? Я их понимаю: если даже мне самой было неприятно произносить эти чуждые людям слова, то слушать их было еще более неприятно. Надо хоть что-то ответить на вопрос Казначея, а не то подозрительно будет…

– Если честно, то я и сама не очень поняла смысл этого заклинания. Меня когда-то ему обучили, и вот вспомнилось… Сами видели – оно пришлось как нельзя кстати. А что касается того хода в стене штольни… Это нечто похожее на запасной выход, когда-то замурованный до поры, до времени.

– Это в каменоломнях-то запасной выход? – в скрипучем голосе Казначея появилась язвительность.

– Ну да…

– В том месте была одна сплошная стена, и ничего больше! Кто же поймет, что там есть какой-то выход?

– Я же говорю, что это не вход, а выход. Он должен был открываться не со стороны штольни, а как раз с внутренней стороны, там, где мы сейчас идем.

– И когда же он, этот выход, был сделан?

– Очень давно.

– А почему тогда до сегодняшнего дня никто, кроме тебя, этого не заметил?

Хм, как бы мне это пояснить, чтоб и правду не сказать, и чтоб при том правдиво выглядело…

– Потому и не нашли, что не искали. Подобное даже в голову никому не пришло. А меня в свое время научили такие вещи определять. Вот и все, просто и понятно.

– Лия, неужели этому тебя Марида учила? – удивлено спросил меня Гайлиндер.

Угу, как же, будет Марида такому учить! Если даже она об этих заклинаниях и слышала, то вряд ли ими владела. Верно заметил Казначей – это черная магия, плохая… Но, естественно, об этом я не собираюсь никому говорить.

– Конечно. Марида учила, кто же еще!

– Кто эта Марида? – встрял в наш разговор Казначей. Вот неуемный!

– Наша поселковая ведунья. Надо же, а я и не знал, что она не только лечит! Впрочем, было в ней что-то такое, выделяющее из всех… Помнится, в вашем доме она частенько бывала, заходила чуть ли не чаще, чем к кому-либо другому. Значит, тебя она выбрала для обучения своей науке?

– Вроде того…

– Тогда все правильно, этого и следовало ожидать. А я вначале все никак не мог понять, отчего это Ют-Ань с вами так покорно шел.

– Извини, не поняла, что ты имеешь в виду?

– А что тут непонятного? У Ют-Аня, ну, у горного мастера, что шел с вами, у них вся семья какую-то там магию знает. Та магия позволяет им под землей безбоязненно передвигаться, никогда не теряться даже в самых запутанных переходах, из любой щели выползать. Поговаривают, что он колдун. Ну, с землей чего-то делает, и ни обвалы его не трогают, не другие беды, что с другими случаются под землей. За это его остальные мастера не любят. И побаиваются.

Так вот в чем дело! Оказывается, кхитаец владеет одним из видов магии земли, сильной и мощной, но она, эта самая магия, действует только под землей. Например, как в этой самой каменоломне… А вот на поверхности, под ярким светом солнца, она почти бессильна. Оттого-то мне и удалось так легко взять кхитайца под свой контроль там, наверху. К тому же он никак не ожидал нападения… Ну, а после того ожога огнем, что он получил случайно (все же огонь разрушает очень многое, в том числе и приказы чужой воли), кхитаец стал выходить из-под моего влияния, а вместе с тем потихоньку начал притягивать к себе в помощь силу земли. Потом, когда сумел набрать достаточно сил, сбежал…

Теперь все становится понятным, как и то, отчего молчит Койен. Что ж до меня не дошло это сразу? Ведь ответ очень прост: подземелье – не его стихия. Здесь властвуют иные силы и он тут, если можно так выразиться, не имеет права голоса. А то, что Койен все же разок дал знать о себе, и сказал, куда нам следует идти – так это было уже неподалеку от выхода на поверхность, где сила земли немного ослабевает. Впрочем, Койен и там не мог особо говорить…

– А вот это место, по которому мы идем… – снова подал голос Казначей. – Это ведь боги сотворили, не люди?

– Конечно. Да вы и сами это видите.

– Вдоль нашей реки, где находится мой родной поселок – там тоже есть горы – подал голос один из солдат Гайлиндера. По-моему, его звали Рыбак. – В одной из них пещера была, и из нее шло несколько ходов в глубь земли. Я, когда маленьким был, с друзьями-приятелями там частенько ползал. До конца этих ходов мы, правда, так ни разу и не дошли… Родители запрещали нам ходить в те места, да только что детям какие-то запреты, пусть даже и родительские! Наверное, и здесь то же самое…

– Возможно, – согласился Гайлиндер. – Только вот мы с вами в этих местах провели не один год, но никогда не слышали о том, что где-то рядом есть пещеры…

– Ладно, засиделись мы здесь что-то с вами – поднялась с места Варин. – Надо идти. Давай, Трей, веди дальше.

Поднимались с трудом. Конечно, все устали, измотаны, но надо идти дальше и постараться понять, наконец, куда же мы попали, и куда ведет этот ход. И все же нам тяжело: кажется, все передохнули, напились, и нам должно стать легче, а получается наоборот – каждый шаг дается с трудом. Ну, мне нечего ныть, раненым сейчас приходится куда хуже. Вот им действительно нужен отдых и долгий сон…

Снова эта узкая щель в скальной породе. Однако я шла без боязни – не сомневалась, что рано или поздно, но мы отсюда вберемся. Только бы раненые выдержали!

Надо отметить, что люди у Гайлиндера хорошо организованы. Конечно, это если говорить о его солдатах. Степняк и Наследник тоже прислушиваются к словам Гайлиндера, хотя и не сказать, что полностью ему подчиняются. Ну, лидер – он и есть лидер. Казначей, правда, здесь стоит на особом положении. Может, он в чем-то разбирается куда лучше всех нас, но в армии ему точно не место.

В этот раз я шла вслед за идущим впереди Треем. Как сказала Варин, мало ли что нас может ожидать на этой неизвестной дороге, вдруг Трею понадобиться помощь… Бывший охранник Правителя от такой перспективы лишь чуть скривил губы, но ничего не сказал. Не любит меня парень, ох, не любит!

Шли мы очень долго. Как мне показалось, не один час. Внезапно Трей остановился, а за ним замерла и вся цепочка уставших людей. Это произошло в тот момент, когда я уже стала всерьез подумывать о том, под каким благовидным предлогом мне стоит упасть на землю и замереть на часок-другой…

– В чем дело, Трей? – по голосу Варин не скажешь, что она хоть немного устала.

– Впереди стена… – а вот в голосе Трея чуть заметна растерянность.

– Не может быть! – я довольно бесцеремонно отодвинула с дороги Трея, и вышла вперед. – Здесь не может быть никакой стены!

– Говорят же тебе – тупик! Дальше дороги нет…

Впереди, без сомнения, больше не было дороги. Путь перегородила каменная стена, в которую упиралась та самая расщелина, по которой мы пробирались уже не один час. Более того, эта неровная каменная стена довольно заметно нависала над нами, вызывая неприятные мысли о возможном обрушении. Получается, мы в тупике, причем в опасном тупике, из которого надо немедленно убираться назад… Одна только мысль об этом приводит в отчаяние. Надо же, затратили только сил для того, чтоб оказаться здесь, в непонятном месте, глубоко под землей…

Но, без сомнения, тут должен быть проход! Даже не оборачиваясь, я уловила отчаяние людей, стоявших позади меня – надо же, столько времени пробираться под землей только для того, чтоб оказаться в каменной ловушке! И я их понимаю…

Стоп! Если перед нами тупик, тогда откуда здесь идет приток свежего воздуха? Всмотрелась чуть внимательней в каменную стену. Вроде все нормально, стена как стена. А если… Вновь сосредоточилась, окрасив все внутри себя в красный цвет. Надо же, мы едва не попались на довольно простой фокус, но весьма действенный! Правда, надо признать, это этот внешне простой фокус весьма сложен в исполнении. Вновь подумала: кто же ее, эту иллюзию, так умело поставил? Причем все это было проделано достаточно давно, но, опять-таки, настолько сильно!..

Особая иллюзия… Тут можно не тратить понапрасну силы и время на снятие наведенного, можно поступить куда проще и действенней. Забрав у Трея горящий факел, ткнула огнем в ту невесть откуда взявшуюся стену. Ну, что-то подобное я и ожидала…

Это надо было видеть: на наших глазах часть огромной серой скалы внезапно вспыхнула почти бесцветным и бездымным огнем, сгорая, как тонкий лист бумаги, в неярком свете факела. На глазах потрясенных людей мощная и неприступная часть нависающей над нами стены (во всяком случае, так казалось на первый взгляд), осыпалась вниз почти невесомым пеплом, открывая неширокий вход в какую-то пещеру. Кто-то очень давно поставил здесь иллюзию стены, и поставил хорошо. Правда, с той поры прошло много лет, и сейчас иллюзия ослабла – вон, как легко сгорает.

– А это еще что такое? – раздался удивленный голос позади меня.

– Это так называемая защитная иллюзия. Только вот обычно она ставится куда проще, и снимается чуть ли не одним взмахом руки. В обычную иллюзию можно просто пройти, но со стороны любому увидевшему подобное зрелище покажется, что вы входите, например, прямо в камень, или в стену. Некоторые уличные фокусники умеют проделывать подобные штуки, но, если можно так выразиться, в очень облегченном виде. Настоящая иллюзия, да еще и такая, чтоб ее можно было потрогать рукой – дело совсем непростое. Но здесь… Не знаю, кто ее, эту иллюзию, поставил здесь много лет назад, причем сделано это было в то же самое время, что и выход в каменоломне… Для чего и кому это было надо – не могу ответить, но следует признать: тот человек, что все это сделал, был великим мастером своего дела.

– Кто бы знал, как мне надоели эти колдовские штучки – снова забурчал чей-то голос. Ну, можно не сомневаться – это Казначей изливает душу. Впрочем, в этот раз я с ним была полностью согласна: мне тоже все это стало надоедать. – Только вот зачем сейчас нужно было эту самую иллюзию огнем палить? Что, нельзя было ее снять как-то по-другому? Когда огонь вспыхнул, я думал – все, пришел мой смертный час!

Казначей, если ты не перестанешь ворчать, то твой смертный час, без сомнений, придет, и очень скоро, только вот наступит он уже от моей руки. Или же ты меня доконаешь своим вечным недовольством…

– Почему же, ее можно было снять, но возиться с этим делом мне сейчас не хочется. А огонь – он уничтожает все чужое, наносное, и заодно очищает… Так что я пошла по легкому пути.

– Постой… – это уже Гайлиндер. – Я так понимаю, что эта иллюзия что-то там защищала. Или же нечто прикрывала от чужих глаз…

– Точно. Она закрывала вход в эту самую пещеру.

– А что там?

– Не знаю…

– Тогда поступим так – Варин, как всегда, была немногословна. – Трей, давай вперед, а мы пока постоим здесь. Прежде всего надо выяснить, что же такое спрятано в этой самой пещере – не зря же ее так скрывали от чужих глаз…

Трей молча забрал у меня факел и пошел вперед, в узкий проход, за которым скрывалась темнота пещеры. Прошло совсем немного времени, как от вновь показался в проходе.

– Все в порядке. Заходите.

Протиснувшись через узкую щель входа, мы оказались в небольшой пещере. Надо же, эта пещера представляла собой чуть ли не правильный круг, с довольно низким сводом… Во всяком случае, здоровяку Орану кое-где надо было пригибаться, чтоб не задеть его головой. На первый взгляд, кроме той узкой щели в стене, через которую мы попали сюда, из этой пещеры нет другого выхода. Одна сплошная каменная стена. Но это только кажется.

– Отсюда можно выйти? – это Варин задала вопрос, который, я уверена, вертелся на языке у многих.

– Да. Здесь в двух местах – вон там и там, поставлены такие же иллюзии стены, как и та, что только что без остатка сгорела. Снять?

– Чуть позже. Вначале осмотримся. А в общем… Снимай.

Ладно, осмотримся. Чтоб лучше было видно, зажгли второй факел. Надо же, наконец, понять, куда мы попали, и что тут такое скрывается. Подобную иллюзию просто так не ставят. На ее создание уходит слишком иного сил. А, между прочим, эта пещера когда-то была обитаема. Мы рассмотрели нечто, похожее на грубо сколоченную скамью и стол, на котором, вот чудо! стоял небольшой изящный подсвечник с полностью сгоревшей свечой. Стекший со свечи воск от старости не просто ссохся, но, можно сказать, превратился в камень и растрескался. Рядом лежала пачка столь же окаменевших от старости восковых свечей. Кроме подсвечника, на столе находится несколько листов тонкого чистого пергамента, стоит удивительно красивая хрустальная(!) чернильница с высохшими чернилами, на стол кинуто несколько остро заточенных перьев… Такое впечатление, кто-то собирался писать письмо, но так и не успел набросать на пергаменте даже строчку. Неподалеку, на стене, прикреплен полностью сгоревший факел. Еще несколько наспех сделанных факелов сложены в стороне. На скамье небрежно брошена мужская холщовая одежда, старая и поношенная чуть ли не до дыр. В таком тряпье только бедняки ходят… Впрочем, до этой одежды даже дотрагиваться страшно – того и гляди, рассыплется на волокна и труху от старости и ветхости. Еще какие-то вещи, правда, их совсем немного. Да, без сомнений: очень много лет назад здесь кто-то обитал.

А, вот и хозяин! На дощатой лежанке находится скелет в полуистлевших черных одеждах. Судя по этим одеждам, лежащий человек при жизни был колдуном. Похоже, он умер в полном одиночестве, причем еще до смерти умудрился сделать себе здесь столь хитрую нору, что за все эти годы его так никто и не нашел. А учесть то, насколько основательно этот человек пытался обезопасить свое жилище, то следует предположить, что у него для этого должны быть весьма серьезные основания. Что ж, теперь хотя бы становится понятным, кто наставил здесь иллюзии, да и все остальное в каменоломне…

Кстати, в пещере неплохо. Посередине ее обложенное камнями старое кострище, даже немного сухих дров имеется, пол покрыт мелким песком. О, и здесь около одной из стен находится нечто похожее на небольшую, но глубокую чашу с водой! Что ж, здесь есть все для того, чтоб отдохнуть какое-то время. Или спрятаться, пусть и ненадолго.

– Этот человек… Он что, жил здесь? – спросил лейтенант Лесан, глядя на скелет в черных одеждах. – Он кто, затворник?

– Этот человек здесь не жил, а скрывался. Видите, тут все входы и выходы надежно прикрыты иллюзиями, с первого раза и не поймешь, в чем дело… Надежное укрытие для того, кто не желает, чтоб его нашли. Знаете, что меня удивляет? По логике, тут должны быть и охранные заклинания, но отчего-то их нет…

– Черные одежды… Это был колдун?

– Да.

– А что он тут делал?

– Пока не знаю.

Подошла к лежанке, посмотрела на скелет… Черная одежда колдунов… Похоже, при жизни это был человек совсем невысокого роста, можно даже сказать, маленького. Интересно, что же такое с ним приключилось, отчего и от кого он прятался здесь? Неужто этот маленький человек в одиночку сумел поставить и то жутковатое охранное заклинание в каменоломне, и обезопасить эту пещеру? Если это действительно так, то возникает вопрос: кто он такой? И по какой причине тут оказался? Такие меры предосторожности просто так не предпринимают. Может, он спасался? Но от кого? Похоже, что ответ на этот вопрос совсем не прост…

– Интересно, тут не найдется хоть чего-то поесть? – спросил кто-то за моей спиной.

– Откуда…

– А огонь хотя бы зажечь можно?

– Можно.

– А в этих сумках что?

– В каких сумках?

– Да вон в тех, что стоят неподалеку от лежанки… Ну, у стены… Видишь?

И как это я не заметила седельных сумок? Большие, потрепанные, сделанные из грубой кожи, но все еще очень прочные. Похоже, в свое время они долго служили своим хозяевам. На подобные сумки я уже успела насмотреться в здешних местах. Такие, или похожие на них, седельные сумки тут есть у каждого крестьянина в хозяйстве. Пусть они внешне совсем неказисты, но зато крепкие, и могут вмещать в себя немало. Очень удобная вещь и в хозяйстве, и в дороге. Местные крестьяне такие сумки обычно перекидывают через спины осликов, которые в крестьянских домах Нерга обычно заменяют лошадей. Сейчас эти сумки, стоящие у стены, были наполовину опустошены. Как видно, оказавшись в пещере, хозяин вынул из них часть лежащих там вещей.

Я только сейчас обратила внимание на положение скелета. Такое впечатление, что человек, умирая, из последних сил протягивал к сумкам свою руку, но так и не дотянулся до них. Что ж там такое спрятано, какое сокровище? А может, там просто лекарство, до которого умирающий не смог добраться?

Протянула руку к сумкам, и тут же отдернула назад. Ничего себе!

– Лия, что там такое? – Варин, как всегда, очень наблюдательна.

– Варин, ты не поверишь! На эти сумки, и на их содержание наложено заклятие нетленности! Причем заклятие настолько мощное, что я могу только удивляться! Все еще действует в полную силу! Потрясающе!

– То есть…

– Погоди, сейчас сниму это заклятие, и посмотрим, что там внутри.

– Что это у вас такое? Чем занимаетесь? – к нам подошел Кисс.

– Сейчас… Вот, все снято.

Распахнула одну из сумок. Ничего себе! Дорожная сумка до половины была наполнена плитками пемкана, сушеным мясом, сухарями… Быстро просмотрела продукты. Невероятно, но вся эта еда вполне годится в пищу! У меня нет слов! Если это не подарок судьбы, то не знаю, как еще можно назвать подобное стечение обстоятельств! Но, тем не менее, у меня не укладывается в голове: как могло получиться, что еда сколько лет пролежала в сумке, но при том оставалась годной в пищу?! Ее даже время не тронуло… Потрясающе! Не знаю насчет завтра, но сегодня голодными мы точно не останемся.

Распахнула вторую сумку, заглянула внутрь. А это еще что такое? Какие-то мешочки, лично мне очень знакомые по внешнему виду. Можно даже не заглядывать внутрь: и так понятно, что в одних – деньги, в других – драгоценные камни. Развязала один, другой… Ого, какие крупные камни! Можно сказать, целая пригоршня отборных бриллиантов, на редкость больших, чистых и хорошо ограненных! В другом – такая же пригоршня прекрасных рубинов. Развязала еще несколько мешочков. Два из них под завязку набиты золотыми монетами, причем в одном были монеты немалого достоинства, по внешнему виду напоминающие наши империалы, а в другом – обычные золотые. Еще в одном мешочке – разменная серебряная мелочь, в последнем – потертые от старости мелкие медные деньги. Странное сочетание. Кажется, кто-то хотел иметь при себе деньги на все случаи жизни: с кем-то расплачиваться жалкой медяшкой, а кому-то предлагать полновесное золото. Что ж, следует признать: некто был очень предусмотрительным человеком.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю