Текст книги "Пленники судьбы (СИ)"

Автор книги: Веда Корнилова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 87 страниц)

– Разве вам это интересно?

– Честно? Нет. Ни в коей мере. Досада, конечно, присутствует… И знаешь, на что? Не понимаю, как это моя мамаша тебя угрохать не смогла?! А ведь, говорят, пыталась, да все без толку. Надо признать: это упущение с ее стороны, а она редко допускала подобные проколы… И ведь чувствовала моя дорогая мамаша, что ты жив, да вот найти тебя никак не могла, как ни старалась. Ты прямо как тот беспородный кот, которого как ни дави, а он все равно выживет… Да, характером он, похоже, не в вас, дорогой отец, а в родню своей мамаши уродился: те тоже много не говорят, но свое дело доводят до конца…

Вот, значит, как… Разговор с самого начала пошел вовсе не так, как рассчитывал Дариан, а сейчас окончательно свернул не в ту сторону. Стало противно… И что он тут делает, зачем выслушивает все оскорбления? Давно надо было уйти…

Но стоило повернуться к дверям, как снова раздался голос Кастана.

– Куда это ты собрался так быстро, а? Пришел поговорить, а сам к дверям кидаешься! Это уже совсем не по-родственному. Для начала давай общую тему для разговора найдем, хотя бы о наших матерях побеседуем… Я, например, все еще твою мамашу помню. Не веришь? Зря…

Дариан повернулся к Кастану, а тот, глядя на него, продолжал говорить, по-прежнему кривя свои красивые губы.

– А знаешь, отчего я все еще ее помню? Просто я тебе уже тогда завидовал. Сомневаешься? Напрасно. Да-да, я завидовал, и все из-за твоей матери. Она все время была рядом с тобой, сюсюкала над своим сыночком, тряслась над ним, то есть над тобой, будто ты для нее был невесть каким сокровищем… А вот моя мамаша, кол осиновый ей в усыпальницу! моя сволочь-мамаша – увы, она любила не меня, а нашего дорогого папашу! Причем любила только его одного, и больше никого во всем мире! А я… Хотя моя сволочь-мамаша и была редкой сукой, все же я любил ее куда больше, чем она меня. Если ты не в курсе, то не помешает знать, что я у нее был лишь средством для того, чтоб удержать этого кобеля, нашего папочку, вечно шляющегося неизвестно где и невесть с кем… Так ведь? – обернулся Кастан к испуганно замершему отцу, а потом снова устремил свой взгляд на Дариана. – О, молчит наш милый папуля, но при этих словах рожа у него донельзя довольная: еще бы, ведь все именно так и было, а наш папашка не выносит, чтоб его опережали хоть в чем-то, а то, что от папули все без исключения бабы теряли голову – это общеизвестно. Дорогой граф, так?

Однако прекрасный граф молчал, лишь с непреходящей ненавистью то и дело косился на Дариана. Но парень к тому времени уже и сам понял: ему не стоило приходить сюда… А Кастан тем временем продолжал:

– Наш папаша… Что бы он ни говорил, и как бы не изображал на своей холеной морде скорбь и страдание, но я-то знаю: он приложил свою руку не только к смерти твоей матери, но и к моей тоже… Так, папаша? Молчишь? Конечно, у тебя всегда виноват кто угодно, только не ты! Кстати, папаша, обратите внимание: ваш бастард слушает и радуется – хорошо, что я удрал из этой семейки, где все друг друга не выносят… Мой внезапно объявившийся братец, должен сказать тебе, что твоя мамаша тоже была полной дурой – смотрела на нашего папашу во все глаза и верила всему, что он ей говорил. Или писал… За что, собственно, и поплатилась. Дура.

– Не смей так говорить о моей матери! – сжав кулаки, Дариан шагнул к Кастану.

– Ох, какие мы, оказывается, впечатлительные! – в голосе Кастана появилось нечто омерзительное. – Кстати, тебе не помешает знать одну подробность: а ведь твоя мамашка не сразу умерла после того, как ее скинули с башни. Она оказалась такой же живучей кошкой, как и ты… Ее и в огонь живой кинули…

– Что?! – Дариан почувствовал, что его затрясло от ужаса.

– Как, ты об этом не знал? Досадно… – но, судя по мерзкой улыбке Кастана, он был просто-таки счастлив сообщить об этом Дариану. – Папаша, а отчего это ты своего старшего сынка в эти трогательные детали не посвятил? Стесняешься? Ну, подобное на тебя иногда находит, жаль только, что весьма и весьма редко. Наверное, вспоминать о том не хочешь? Понимаю, тут гордиться нечем… Дорогой братец, должен с прискорбием тебе сообщить, что моя мамаша над своей поверженной соперницей покуражилась вдоволь. Ты все одно об этом знать не можешь – говорят, в истерике бился и на мою мамашу с кулаками наскакивал… Было такое? А ведь твоя мать, эта невзрачная девка-принцесса, в то время была еще жива, и полностью во власти госпожи Гарлы, моей дорогой матери… Да, любила моя старушка это дело – поглумиться над тем, кого сумела сломать… Хочешь знать, как было дело? Сейчас расскажу, причем со всеми подробностями – ведь моя мамаша ее своим слугам для развлечения отдала… – и из красивых уст Кастана полилась такая грязь, что у Дариана волосы на голове встали дыбом.

– Заткнись! – прохрипел он. Увы, но говорить нормальным голосом Дариан был уже не в состоянии.

– Зачем? В отличие от дорогого папаши, на которого иногда невесть с чего нападает странная забывчивость, мне бы очень хотелось поделиться с тобой еще некими… рассказами очевидцев, причем весьма пикантными… – и Кастан, как ни в чем не бывало, продолжил свое мерзкое повествование.

– А я сказал – заткнись! – Дариан едва сдерживался.

– Ну-ну, не горячись. Ты еще не услышал самого интересного – оскал донельзя довольного лица Кастана стал напоминать крысиную морду. – Сейчас я сообщу тебе такое…

– Еще одно слово – и я тебя…

– Слушай, у меня появилась идея! Хочешь, я этими милыми подробностями поделюсь с родственниками твоей мамаши? Нет, это мелко… Правду стоит знать всем. Сегодня же расскажу о той печальной истории всем гостям – а их тут хватает…

У Дариана, и без того доведенного до бешенства словами Кастана, потемнело в глазах. Не помня себя, он ударил брата. Вернее, ему показалось, что ударил…

Дело в том, что Кастан, старательно поливая грязь на имя принцессы Кристелин и умело изображая на лице дурашливую улыбку, на самом деле пристально следил за Дарианом. Кастан, обладая холодным и расчетливым умом матери, понял: сейчас у него появилась прекрасная возможность одним махом избавиться и от ненавистного папаши, и от невесть откуда свалившегося на его шею старшего братца, который, кстати, имеет куда больше прав получить титул графа…Хотя с последним утверждением можно и нужно поспорить…

Кастан четко уловил тот момент, когда Дариан только-только стал замахиваться кулаком на него. Что ж, именно этого он и ждал… Прекрасно, тем более что он, младший брат, все хорошо рассчитал – моментальный рывок в сторону, а на то самое место, где он только что стоял, Кастан с силой толкнул отца…

Сильный удар Дариана свалил графа на пол… Сквозь пелену бешенства, все еще застилающую глаза, парень увидел, что отец неподвижно лежит на полу. Понятно: и без того сокрушительный удар Дариана был усилен тем, что Кастан сильным толчком отправил отца навстречу кулаку его старшего сына…

Когда Дариан смог, наконец, перевести дыхание, то увидел, как Кастан наклонился над неподвижно лежащим на полу графом, а затем с досадой поднял глаза на Дариана.

– Увы, но наш папаша жив… Похоже что его, как и тебя, быстро не угробишь. Оба живучие, как крысы. Или же ты слабовато бьешь. Врезал бы посильней – сразу бы избавил меня от множества хлопот, а так… Не хочешь папашке добавить, чтоб за свою мамашку отомстить? Нет? Ну и слюнтяй. Тебе все одно терять нечего – влип по самые уши, и все можно было бы решить одним разом… Впрочем, для начала и этого вполне достаточно… – и Кастан, схватив со стола колокольчик, стал яростно трясти его…

…Когда Дариан закончил свой долгий рассказ, Вояр чуть слышно ругнулся сквозь зубы. Главе тайной стражи парень рассказал все… Ну, почти все, умолчав лишь о пропаже камней Светлого Бога – даже Вояру не следует знать всего…

– Ты почему мне раньше ничего не сказал?

– Я не думал…

– Оно и заметно. Значит, решил с родней познакомиться… Чтоб ты знал: я и раньше замечал твое внешнее сходство с графом Д'Диаманте, но посчитал, что ты можешь быть последствием, так сказать, одного из многочисленных увлечений этого аристократа. От таких детей частенько пытаются избавиться, и оттого улица становится их вторым домом… Ты знаешь: я очень не люблю, когда меня обманывают. При поступлении на службу в тайную стражу ты сказал, что не помнишь своих родителей… Так?

– Извините…

– Одними извинениями здесь не обойдешься. И не стоило тебе обманывать меня с самого начала – как правило, это не ведет ни к чему хорошему.

– Я не обманывал – просто промолчал кое о чем…

– Ну и к чему это привело? Вот и сейчас ты говоришь мне одно, а сын графа Д'Диаманте утверждает совсем иное. По его словам ты, пользуясь кое-каким внешним сходством между вами, попытался набиться им в родню, а когда из этого ничего не вышло, то стал угрожать, и даже попытался привести свои угрозы в действие. Даже деньги похитил, и кое-что из драгоценностей… Если б люди не успели прибежать, то убил бы обоих, без сомнения…

– Ложь!

– Граф, который уже пришел в себя, полностью подтверждает слова своего сына. Так что их показания против твоих… Угадай с первого раза, кому из вас поверят? Двум высокородным или невесть кому, человеку без рода и семьи? Хотя какие тут могут быть угадывания, и без того все ясно, как божий день… И на кой ляд ты туда поперся, а?!

– Не знаю… Отец, все-таки! Какая-никакая, а родня…

– Некоторой родни лучше вообще не иметь – здоровей будешь… Ладно, посиди пока в соседнем кабинете. Попытаюсь хоть что-то сделать, но далеко не уверен, что у меня это получиться…

Вояр пришел лишь через несколько часов. Судя по его виду, ничего хорошего Дариана не ждало и ждать не могло.

– Плохо дело. У графа серьезные травмы – доктора говорят, что он вряд ли встанет на ноги. Кастан поднял шум до небес – требует, чтоб тебя строго наказали. Дескать, простолюдин поднял руку на высокородного, да еще и пожелал набиться им в родню… Ну, ты знаешь, чем обычно заканчиваются подобные обвинения. Пусть граф – последнее дерьмо, но, тем не менее, он – поданный Таристана, а нападение на одного из самых родовитых дворян той страны должно караться соответствующим образом. И Правитель вне себя от гнева – такой скандал перед свадьбой сына! Что касается герцога Белунг… Нам было сказано так: если этот молодой человек, о котором идет речь, действительно является сыном его покойной сестры Кристелин, то пусть он докажет это – камни Светлого Бога разрешат все сомнения. А до того… Если коротко, то никто из семьи Белунг о тебе и знать ничего не желает.

– Понятно…

– Да ничего тебе не понятно, болван! – Вояр чуть повысил голос. – Плохо твое дело, очень плохо, и, боюсь, я тут бессилен – обстоятельства и обвинения куда сильнее меня. Знал бы я раньше о том, кто ты на самом деле – все могло быть иначе. А сейчас…

– Что – сейчас?

– Сейчас сиди здесь, и не высовывайся. Может, сумею сделать для тебя хоть что-то. А если нет, то, как говорится, не обессудь – сам виноват…

После ухода Вояра Дариан понял: ему надо уходить, причем неважно, куда именно. Главное – как можно быстрее покинуть Славию. Вояр прав: при взгляде со стороны все произошедшее выглядит как попытка убийства простолюдином высокородного господина, да еще и сопровождаемая таким скандалом… Кастан в любом случае будет добиваться казни наглеца, и в этом вопросе Правитель, без сомнения, пойдет ему навстречу. Остается одно – бежать, и чем скорее он это сделает, тем лучше. Для него…

Дариан так и не понял, каким образом ему удалось покинуть здание тайной стражи – может, Вояр не успел дать приказ о его аресте, или же ему просто повезло… Но уже ночью, на своей лошади от мчался в сторону южной границы Славии – все одно за Переходом ему нечего было делать… В голове, кроме сумятицы и горечи, билась одна мысль: раз ты бастард, то и место твое не может быть среди тех, кто считает себя выше остальных. Им ты не нужен… Это – судьба, и не стоит с ней спорить. Что написано на роду – то с тобой и произойдет, и пытаться что-то изменить просто глупо. Надо принимать жизнь такой, как она есть, и тогда все станет намного проще. Если тебе суждено жить среди тех, кого отвергают – значит, пусть так и будет. Не стоит покидать ту среду, в которой ты вырос – все одно ни к чему хорошему это не приведет… Никто не виноват: это просто судьба, а мы все – ее пленники…

…Кисс по-прежнему спал, то и дело постанывая во сне – как видно, после неожиданной встречи с Кастаном у него на душе было совсем плохо. И предок молчит, ничего не говорит…

Сейчас, глядя на беспокойно спящего парня, я поняла, отчего в начале нашего пути из Стольграда мои спутники глядели на Кисса с таким презрением. Дескать, в отношении него может быть одно из двух: либо шантажист, либо поднял руку на собственного отца. И то, и другое мерзко, и ничего, кроме отвращения, вызвать не может. Да, Кисс, тебе будет сложно отмыться от этих обвинений, которых, кстати, с тебя никто не снял…

Не знаю, что бы сказал Кисс, но я чувствую – нынешней ночью ничего с нами не случится! И вряд ли кто потревожит сон обитателей этого заштатного постоялого двора. Ну, раз такое дело, то и мне можно прилечь.

Тихонько забралась к спящему на лежанке Киссу, прижалась к нему… Сейчас, пока он спит, я незаметно постараюсь снять с его души всю ту боль, что скопилось в ней за долгие годы. Со спящим это делать легче, а если бы Кисс бодрствовал… Боюсь, шуганул бы он меня от себя куда подальше…

Постепенно сон парня стал куда более спокойным, и он, сам не отдавая себе в том отчета, обнял меня и прижал к себе. Я же еще со времени наших совместных блужданий по лесам помнила, как мне было хорошо и спокойно спать подле него. Это в Нерге мы все время спали по-очереди: когда один из нас спит, другой обязательно дежурит, а иначе никак… Эх, была – не была, нарушим правила разок…

Утром Кисс довольно бесцеремонно растолкал меня.

– Подруга, ты что – окончательно обнаглела? Мало того, что лезешь ко мне без приглашения, так еще и дисциплину нарушаешь? Почему не дежурила? Если тебе ночью спать захотелось, то отчего меня не разбудила?

– Да все в порядке… – потянулась я. – Не шуми…

– Ну, знаешь ли!..

– Кисс, мог бы разбудить меня чуть позже – мне снился такой хороший сон! А сейчас просыпаюсь – и рядом ты, весьма недовольный, да еще и бурчишь вдобавок…

– А с чего это ты ко мне опять кошкой подползла? Причем чуть ли не на брюхе… Уже успела где-то набедокурить, или вновь вздумала меня жалеть? С чего бы это вдруг? Если не знаешь, как скоротать время, то найди себе занятие поинтересней.

– Н-да? А кто меня ночью к себе прижимал? Прямо к сердцу…

– Так это мне, наверное, Гури снилась… Тоже, знаешь ли, просыпаюсь в прекрасном расположении духа – а под боком не эта волшебная женщина, мурлыкающая, как нежная кошечка, а ты, нахалка и грубиянка, которая только о том и думает, как бы обидеть лишний раз меня, беднягу…

– Еще ты во сне стонал…

– Да это я тебя, наверное, придушить хотел. Увы, не вышло… От тебя, моя дорогая, так просто не избавиться. Кстати, долго ты еще тут валяться намерена?

– А что тебя не устаивает?

– Хм, как бы сказать повежливей… А не пошла бы ты, подруга…

– Спасибо, но мне и тут пока не плохо.

– Дорогая моя, должен с горечью отметить, что ваши когда-то высокие моральные устои просто-таки рухнули до самого нижнего предела. А то провалились и того ниже… Помнится, в своем Большом Дворе вы были куда более суровы и неприступны.

– Кисс, мне Койен рассказал, что тогда произошло между тобой и твоим отцом. И братом…

– Лучше бы он тебе рассказал, как ту старую ведьму из тюрьмы вытащить, вместо того, чтоб нести всякую чушь.

– Это не чушь. И в той истории со своим отцом ты совсем не виноват. Просто тогда Кастан спровоцировал тебя, причем сделал это намеренно. У него был свой расчет: хотел одним махом избавиться и от тебя, и от порядком надоевшего папаши.

– Лиа, я, кажется, сказал – хватит! – рявкнул Кисс и попытался было встать с лежанки, но я его удержала.

– Еще Койен просил тебе кое-что передать… – продолжала я, не обращая внимания на слова Кисса. – А именно: все, что тебе тогда сказал Кастан насчет твоей матери – это подлая ложь. В тот страшный вечер, когда ее сбросили вниз по приказу Гарлы… Она умерла сразу же после падения с башни, мгновенно. Не мучалась…

– Это… это действительно так? – в голосе парня была такая надежда, что у меня сжалось сердце. – Мама… Она, правда, погибла сразу же?

– Да.

Кисс ничего мне не сказал, но готова спорить, что с сердца у него свалился тяжелый камень, который лежал там много лет. Сейчас он закрыл глаза, и вновь откинулся на лежанку. Похоже, что тот давний разговор с Кастаном и его грубые слова все эти годы не выходил из головы Кисса, а после сегодняшней ночной встречи с братом жестокие слова снова стали звучать набатом в ушах парня. Тем временем я продолжала:

– А все эти долгие разглагольствования Кастана насчет того, что она была жива еще какое-то время, и что с ней делали потом… Твой сводный братец сразу догадался, как и чем именно тебя можно вывести из себя, причем ему надо было довести тебя до такого состояния, чтоб ты потерял самообладание. Вот он и проделал это, причем настолько умело, что ты сорвался, к великому удовольствию младшего братца… Правда, одним разом избавиться от вас обоих у него не получилось, но Кастан все равно умудрился повернуть все произошедшее в свою пользу… Кстати, чем кончилась та история? Я имею в виду графа и его любящего сына?

– Чем? – Кисс открыл глаза, и я вновь увидела перед собой прежнего нагловатого парня с насмешливым голосом. Только вот в усмешке Кисса на этот раз промелькнуло нечто неприятное, заставившее меня вспомнить Кастана. – Граф Эдвард Д'Диаманте и на этот раз вывернулся. Правитель Славии в качестве извинения за нанесенный ущерб оплатил все долги графа, а их к тому времени набралось столько, что являлось бы серьезной проблемой даже для очень и очень богатых людей. Вдобавок графу была выдана еще и некая… компенсация, более чем солидная. И это еще не все: Правитель проявил подлинную щедрость – бедному страдальцу было назначено ежемесячное пособие, более чем солидное, которое будет ему выплачиваться до той поры, пока несчастный вновь не пойдет своими ногами… Так сказать, содержание до полного восстановления. Ну и заодно пострадавшей стороне было обещано: если только я попаду в руки стражников Славии, то буду отправлен в Таристан, на суд тамошней аристократии – ведь тот, кто поднял руку на высокородного, должен быть наказан по всей строгости закона. Против подобного решения Правителя не возражал никто из правящего дома Таристана. Хотя при королевском дворе той южной страны с куда большей радостью было бы встречено известие о том, что отыскался, наконец, некто, свернувший голову графу Д'Диаманте, позорящего своим недостойным поведением высокое звание аристократа. Впрочем, этому бы обрадовались не только там…

– А не знаешь, как сейчас они живут, и какие меж ними складываются отношения? Я имею в виду семью Д'Диаманте? Все же это Кастан хотел избавиться от своего отца…

– Почему же, наслышан об их житье-бытье. Внешне там все довольно пристойно, хотя отец и сын стараются держаться друг от друга как можно дальше. Тем не менее, на них снова накатывают денежные проблемы. Граф и его сын – они оба привыкли жить на широкую ногу, ни в чем себе не отказывая, а для этого нужно иметь бездонный кошелек. Увы, в семье Д'Диаманте деньги не задерживаются. На сегодня у них вновь набралась прямо-таки немыслимая сумма долгов, и если граф, или же его сын не сумеют непонятно каким образом раздобыть необходимые деньги, то отцу и сыну грозит полное разорение. На их земли вот-вот будет наложен арест…

– А вчера… Как ты думаешь, зачем Кастан ездил в цитадель?

– Не знаю, хотя кое-какие мысли по этому поводу у меня имеются… Если коротко: ни за чем хорошим туда не ездят. Не те там дела творятся, о которых можно сообщать всем и каждому… Кстати, дорогая, я так и не понял, с чего это ты вдруг вздумала отираться возле меня? Учти: объяснения от тебя этому весьма недостойному поведению я так и не услышал. И, что самое интересное, ты даже не думаешь отползать! Хотя бы сделай вид, что тебе страшно неудобно оказаться в столь пикантной ситуации!

– Не вижу необходимости…

– Какая вопиющая бестактность вкупе с немыслимой дерзостью! Попирается моя высокая нравственность! Про остатки вашей порядочности я уже и не упоминаю: она, кажется, давно разбита вдрызг! Да еще совести хватило – под бок к спящему мужчине полезла! Помнишь, я тебе говорил – ты не в моем вкусе…

– Ну, это было так давно… Вдруг у тебя вкусы поменялись? Всякое случается. Говорят, в жизни нет ничего постоянного…

– Я решительно отказываюсь понимать вас, моя дорогая! – оскалился Кисс. После того, что я сказала парню о его матери, его настроение поменялось, и он снова стал прежним наглым котом. Спасибо вам, Пресветлые Небеса, парень, кажется, успокоился и я вновь вижу перед собой того Кисса, которого знала раньше. Вот и сейчас он продолжал со своей непонятной ухмылкой – Повторяю: душа у меня хрупкая и нежная, почти как цветок…

– Ага, только еще бы понять, какой именно цветок напоминает твоя душа – крапиву или колючий осот? Не подскажешь?

– О Небо, где ее душевная тонкость?! Моя дорогая, ваши постоянно бросаемые в мою сторону грязные намеки совершенно непонятного содержания вызывают в ней, в трепетной и чистой душе нежного цветка… Цветок… – тут Кисс на мгновение замер, а потом заговорил уже совсем иным голосом. – Лиа, погоди… А где схема тюрьмы, ну, та самая, которую нам нарисовал стражник?

– Вон там, на столе лежит… А что, тебе пришла в голову дельная мысль?

– С тобой растеряешь все мысли… Так, давай еще раз посмотрим на эти каракули…

Парень долго смотрел на грубо начерченную схему, потом вновь прилег на лежанку, прикрыв глаза. Я тихонько отошла, присела за стол. Уже знаю, что в такие моменты Кисса лучше не беспокоить – мне еще и попадет, чтоб не отвлекала, так что лишний раз лучше промолчать. Чуть позже сам скажет, что надумал.

– Так, говоришь, дельная мысль… – через продолжительное время вновь подал голос парень. – Лиа, насчет дельной мысли – это вряд ли, но зато мне в голову пришла некая дурная мысль насчет того, как ту старую ведьму вытащить…

– Она не ведьма!

– Ладно, пусть не ведьма, а кто-то вроде того… Только обещай выслушать спокойно.

– Ну, ты же меня знаешь.

– Знаю, оттого и говорю – вначале выслушай…

…Когда Кисс закончил говорить, я вздохнула:

– Как я понимаю, спрашивать, все ли в порядке с твоей головой – бесполезно?

– Так что скажешь?

– И как тебе подобное в голову могло придти?

– Дорогая, будь добра, ответь на мой вопрос поточнее.

– Пожалуйста. Это может придумать лишь тот, у кого с мозгами не все в порядке. Самому совать голову в петлю… У меня, как видно, тоже в голове чего-то не хватает, раз я не возражаю. Так что я единственное, что я могу сказать насчет твоей мысли, так это всего лишь то, что мы с тобой – два дурака. И оттого планы у нас дурацкие. И еще: таких придурков, как мы, надо еще поискать…

– Если я правильно понял, то вы, моя дорогая, ничего не имеете против? И даже согласны?

– Интересно, как ты догадался?