Текст книги "Пленники судьбы (СИ)"
Автор книги: Веда Корнилова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 84 (всего у книги 87 страниц)
Те двое солдат, что сегодня спускались за вином, подошли к незнакомцу, и внимательно всмотрелись в его лицо.
– Вроде он… – неуверенно сказал первый. – Да Но я того мужика видел мельком, можно сказать, всего ничего!..
– Точно, он самый! – заявил второй. – Правда, вчера у тнегоого рука не шевелилась, плетью висела. Говорил – на войне пострадал…
– Как видно, наш незваный гость сумел отыскать умелого врача – усмехнулся Кисс. – Надо же – день прошел, и у мужика рука снова действует так, будто с ней никогда и ничего не случалось! Эх, парни, парни… Неужели не ясно: будто бы не действующая рука – это обычная маскировка, очень простая, но действенная. Вы обратили внимание на его руку и оттого легко поверили в рассказы о ранении на войне, ну, а на внешность человека обратили внимание куда меньше… Правильно?
– Вообще-то да…
– Господин офицер, давайте отойдем в сторону – повернулся к РенхардуРейхарду Кисс.
– Хорошо…
Пара шагов – и мы оказались возле двери. Увы, но дальше отойти у нас никак не получиться, а переговорить надо. Дело не в том, что нас услышат солдаты – не хотелось, чтоб наш разговор дошел до ушей незнакомца. Хотя до его слуха наверняка что-то донесется…
– Господин РенхардРейхард, если вы позволите мне высказать свое мнение… – едва ли не шепотом заговорил Кисс. – Этот человек… Вы напрасно задаете ему вопросы – он на них просто не ответит. Видите ли, настоящие наемные убийцы – это особые люди, можно сказать – железные, без сантиментов и весьма трезвомыслящие, которых очень сложно запугать – они и так по грани ходят. Только лишь одними угрозами вы у него ничего не узнаете.
– Инквизиторов под боком у меня, извините, нет! – едва ли не огрызнулся в ответ РенхардРейхард. – Но я без вас понимаю, что этого человека бить его по почкам бесполезно. Сейчас меня куда больше интересует вопрос: что делать с этим нашим отловленным убийцей? Конечно, самое верное решение – отправить его в столицу, только вот вопрос – с кем я его туда пошлю? От двоих сопровождающих он, без сомнения, удерет, а больше двоих солдат я с ним отправить никак не могу! Да я и не хочу этого делать, тем более что мне и без того, как вы сказали, утром придется оставить здесь еще одного из своих солдат.
– Да, раненому надо отлежаться несколько дней, если вы, конечно, не желаете того, чтоб этот человек остался хромым на всю жизнь – подала и я свой голос. – Вот тогда его, точно, из армии спишут…
– То есть у меня с утра в подчинении останется всего четверо солдат… Замечательно! За последние два дня я потерял солдат куда больше, чем на поле боя!
– Но зато они живы! Я имею в виду временно выбывших…
– Зато у меня появился один прибывший, с которого ни в коем случае не стоит спускать глаз.
– Вы правы. Для того, чтоб вы знали: если бы этот человек был в цепях, и сидел в железной клетке, а его сопровождали пара дюжин солдат – вот тогда была бы вероятность того, что ученика Клеща довезут до столицы целым и невредимым. А отправлять его с двумя сопровождающими, пусть даже и связанного… Это значит, что вы навсегда потеряете еще двоих солдат, а сам арестованный освободится от всех веревок, самое большее, уже через пару часов. И еще он, без сомнения, кинется вслед за нами…
– Да уж… Как я понимаю, нет смысла просить о помощи местную стражу?
– Верно. Здешние стражники привыкли следить за порядком среди проезжающих и отпугивать свою поселковую шантрапу. От них ученик Клеща уйдет куда быстрей, чем от ваших солдат. А оставлять его под замком в здешней тюрьме – это предложение и вовсе выглядит смехотворным. Местная тюрьма (или то, что ее заменяет) без сомнения, куда больше напоминает дощатый сарай, где в стенах щели с палец толщиной, и крыша в прорехах.
– Так что же с ним делать? На мой взгляд, тут есть только два пути: или пустить его в расход, или взять с собой… Если откровенно, то мне не нравятся оба решения. Вы как считаете – у него есть сообщники?
– Вряд ли – покачал головой Кисс. – Такие люди, как наш незваный гость – это, как правило, волки-одиночки…
– Везти такого с собой… Это примерно то же самое, что тигра без клетки, пусть и со связанными лапами.
– С тигром было бы легче.
– Пожалуй, вы правы. Конечно, можно было бы мужика в расход пустить, но… Можете считать это чистоплюйством, но просто так, без суда и следствия, отправлять человека на Небеса я считаю неверным. Если бы я его положил в бою, или в схватке – это одно, а убивать пленного и связанного… К тому же мы сумели его взять в честном поединке. Так что увольте: без каких-либо агрессивных действий с его стороны, или же без прямого приказа убивать этого человека я не буду – все же сейчас не война, когда нарушаются, а то и вовсе отметаются кое-какие правила.
– И потом, вам очень хочется доставить этого человека живым в столицу – Кисс не спрашивал, а просто констатировал факт.
– Не спорю. Этого человека в столице сумеют хорошо допросить – уверен, он знает немало…
– Очень бы хотелось, чтоб все так и было, но вряд ли мы сумеем доставить его в Нарджаль – это очень опасный противник, и он уже прикидывает, как бы ему удрать от нас, а заодно и избавиться от всех нас одним разом.
– Это понятно… Ладно, решение примем с утра, а пока, если удастся, хотя бы некоторым из нас надо немного поспать.
Кому-то из нас, и верно, удалось подремать до рассвета, кому-то это счастье так и не выпало, а я всю ночь просто-таки ощущала на себе ненавидящий взгляд, которые то и дело бросал на меня связанный человек.
А наутро, незадолго до отъезда Ренхард Рейхард обратился к нашему ночному гостю:
– Едешь с нами. Скажи, где привязана твоя лошадь, и не надо делать вид, будто у тебя ее нет – ведь не пешком же ты добирался за нами из столицы… Молчишь? Ну, твое дело. Можешь не говорить – найдем тебе сейчас какую-нибудь доходягу…
– Мой конь находится за деревней – внезапно заговорил пленник. – От перекрестка дорог идти вправо, в сторону расщепленной сосны. За ней еще десять шагов на запад…
Надо же, связанный человек говорит на чистом языке Славии, да еще и с легким ударением на «а» – похоже, он уроженец Стольграда. Хотя речь РенхардаРейхарда человек понимает, но вот говорить на языке Харнлонгра не желает… Ну, это его дело, а вот что касается коня, на котором сюда добирался ученик Клеща… Как видно, он хорошо понимает то, что уйти от нас пешком, без своего коня, будет сложновато.
Ранним утром мы вновь двинулись в путь, оставив раненого солдата на постоялом дворе: к сожалению, иначе поступить нельзя – парень может навсегда остаться увечным. Хозяин, узнав, что у нам забрался вор, и именно по этой причине у нас ночью и был шум…, – узнав о тоВ общем, хм, хозяин здорово перепугался. Он клялся и божился, что на его постоялом дворе подобное происходит впервые, у его постояльцев никогда не пропадала даже старая ржавая булавка, а уж этого связанного человека он не знает и видит впервые в жизни! Ну, насчет того, будто здесь никогда, никто и ничего не крал – в этом у меня были большие сомнения, а вот что касается незнакомца – тут, и верно, хозяин говорит чистую правду – вряд ли этот внешне незаметный человек запомнился здесь хоть кому-то, да и за помощью к посторонним такие люди, как правило, не обращаются.
Если незнакомец рассчитывал, что дальнейший путь он будет продолжать на своем коне, то тут он здорово ошибся. На невысоком гнедом коне, которого привели из того места, которое указал наш ночной гость, в дорогу отправился один из солдат, а ученику Клеща, связанному по рукам и ногам, пришлось сесть на лошадь того солдата, а поводья от той лошади, на которой ехал наш пленник, привязали сразу к двум идущим впереди лошадямконям – так что если даже наш невольный спутник захочет нас покинуть, то вряд ли у него это получится.
Глядя на спокойное лицо ночного гостя, никак не скажешь, что он еще совсем недавно был захвачен нами в плен. Сильный, холодный, уверенный в себе человек, только вот одежда на нем кое-где висела лохмотьями: это Кисс, выполняя свое обещание, еще раз тщательно обыскал пленника, и вырезал из его одежды еще несколько непонятных шариков, пару наборов тонких игл и небольшой пакетик сушеной травы, зашитый в плотную ткань. Доставая все это, Кисс безо всякой жалости резал одежду парня, так что сейчас вид у связанного человека, сидящего на лошади, вид был, скажем так, не очень…
Кстати, в седельных сумках гнедого коня незнакомца тоже отыскалось немало разнообразных вещей, вроде веревочных лестниц, наборов метательных ножей, нескольких мешочков с непонятными порошками, сменной одежды, небольшого арбалета, отмычек и множества тому подобных предметов. Был даже мерцательный шар… Ну, вполне естественный набор самого необходимого для человека, промышляющего столь опасным ремеслом…
Мы снова в пути… Если все будет хорошо, то уже к завтрашнему дню мы сумеем добраться до нужного места. Поскорей бы…
До середины дня мы передвигались нормально, а потом погода начала портиться. На небе появились тучи, подул холодный ветер… После той жары, которая была еще вчера, этот ветер был очень неприятным, хотя чего-то подобного следовало ожидать: как нас и предупреждали, в том месте, куда мы направляемся, погода почти всегда плохая, там прохладно даже в самые жаркие и засушливые дни года, а уж про зиму и говорить не стоит – в тех местах стоят самые настоящие морозы, совершенно непривычные для этой южной и жаркой страны.
Пришлось останавливаться, и вытаскивать кое-что из заранее припасенной теплой одежды – без нее холодно стал довольно ощутим. Все достали теплые куртки, а я – недавно купленный плащ. Конечно, у меня, как и у всех здесь, была с собой куртка, но плащ мне очень хотелось надеть на себя. Это была совсем новая вещь, и как же ее не примерить в очередной раз?!
В том небольшом городе, где мы останавливались и покупали сети, я, естественно, таращила глаза на все подряд, и в одной из лавок увидела этот удивительно красивый плащ из серой замши с капюшоном, отороченным мехом жемчужной норки. Плащ мне сразу же настолько понравился, что я просто не могла оторвать от него свой взгляд. Можно сказать, что это была любовь с первого взгляда. Конечно, такой плащ стоил огромные деньги, но Кисс, не слушая моих растерянных отнекиваний, все же купил мне его, несмотря на высокую цену. Сейчас я с удовольствием закуталась в него, ощущая бархатистую поверхность хорошо выделанной кожи. Не знаю даже, зачем я его сейчас надела на себя – просто случается такое, что какая-то вещь сразу ляжет на сердце и душу, и с ней не хочется расставаться.
На всех остальных были теплые куртки, только вот наш пленник ехал все в той же простой одежде, разрезанной в нескольких местах, да еще и с босыми ногами: как сказал РелинарРейхард, «не замерзнетзамерзнет, а если простудится, то не таким прытким будет… И о сочувствии и гуманизме ему твердить не надо – за людей и безопасность отвечает именно он, командир, а по вине этого человека у нас и так стало куда меньше людей, чем было, когда мы покидали столицу…».
Уже во второй половине дня остановились на короткий отдых. Достали нехитрую снедь, перекусили, предложили поесть и пленнику, но тот молча отвернулся. Ну, не хочет – не надо, силой его кормить никто не собирается. Не маленький мальчик, знает, что делает.
Но вот когда я проходила мимо него, мужчина вдруг сказал, ни к кому не обращаясь:
– Ты убила моего учителя.
Значит, решил все же высказаться. Ладно, отвечу.
– Верно, иначе уже он убил бы очень многих. И потом, в тот момент у меня просто не было другого выхода.
– Он просто выполнял очередной заказ. Это всего лишь была его работа, и больше ничего.
Надо же, такой молодой парень, а в душе у него, без сомнения, что-то уже безвозвратно выжжено, иначе он так легко не рассуждал бы о том, что убийство – это просто работа, и ничего более. Клещ хорошо натаскал своего ученика… Вернеее, у этого парня уже чего-то не было в душе, иначе Клещ знал, кого брать себе в ученики, иначе в свое время не обратил бы на него внимания на этого молодого человека, и не выделил бы среди общей массы людей.
– Если бы учитель, как вы изволили выразиться, выполнил заказ, то еще неизвестно, что бы сейчас происходило не только в Славии, но и во многих других странах. Возможно, уже стали бы литься потоки реки крови…
– Это меня не волнует, зато я знаю другое: ты, деревенская девка, виновна в том, что мой учитель, этот достойнейший человек, погиб!
– Так что тебя больше беспокоит: что он убит, или что он погиб от моей руки?
– Да! – незнакомец посмотрел мне прямо в глаза. Холодный, спокойный взгляд выдержанного человека, который уже давно оправился от своего поражения, и сейчас уже знает, что будет делать дальше. – Да! Мало того, что он убит, так это еще и произошло даже не в бою! Он сумел справиться с самыми лучшими воинами, но смерть пришла к нему в образе тупой деревенщины, не способной отличить паранг от палицы! И именно это самое обидное и больное – глупая, случайная смерть настоящего воина, который должен пасть в бою, а не рухнуть со сломанной шеей на дворцовой лестнице. К тому же ты напала на него подло, из-за спины!..
– Извини, но выбора у меня не было! И я бы не сказала, что твой учитель покорно подставил мне свою шею! Если тебе так хорошо известны все обстоятельства произошедшего, то ты должен знать: тогда Клещ меня едва не убил!
– Тебе просто повезло.
– Не спорю…
Связанный мужчина посмотрел на меня и чуть улыбнулся. Вернее, улыбались только его губы, но не глаза. Он как бы говорил мне: ничего, скоро твое везение кончится, и я об этом позабочусь, не сомневайся…
Остальные с немалым интересом слушали наш разговор, но вмешиваться в него никто не стал – дело касается лишь двоих людей, и больше никому никому вмешиваться не стоит влезать в него со своим мнением. К тому же этот короткий разговор внес кое-какую ясность в личность нашего пленника.
Не знаю, каким человеком был Клещ, но, думаю, ученика себе он подбирал по своему образу и подобию. У таких людей, конечно, есть свои слабости, но в целом они действительно опасны, причем опасны по сути своей. Не скажу за других, но лично мне отчего-то неприятно даже находиться рядом с этим человеком – уверенностью в своих силах, холодным расчетом и нешуточной опасностью от него просто веет. Похоже, этот человек живет по каким-то своим законам, нам не ведомым, но которым он жестко подчиняется. Ох, сомневаюсь, что мы сумеем доставить ученика Клеща до столицы! Во всяком случае, живым…
Пошел дождь, и я была вынуждена снять с себя плащ – тонкая замша намокла от дождя, да и жидкая грязь, чавкающая под нашими ногами, грозила забрызгать мой красивый плащ. Так что как бы мне не нравилась эта новая одежда, но надо признать, что простые, но теплые куртки в дороге куда удобней. С сожалением сняла с себя плащ, и сунула в одну из седельных сумок, а вместо него достала теплую куртку, такую же, как и у остальных – в ней сейчас не только удобнее, но и теплее. Бр-р, до чего же холодно и промозгло! Что-то я за последнее время отвыкла от плохой погоды, вон, даже пальцы от холода сводит!..
– Кисс, – позвала яя подошла к парню. – Кисс, помоги застегнуть куртку. На ней такие пуговицы…
– Что бы ты без меня делала, радость моя?
И тут сзади раздался чей-то крик. Обернувшись, я увидела удивительное зрелище: нашего опутанного веревками и сетями пленника как раз вели к его лошади, чтоб вновь усадить на нее, и, как обычно, крепко связать его ноги. Внезапно спокойно шедший человек высоко подпрыгнул, ударив ногами одного из солдат, и когда тот согнулся от боли, связанный человек удивительно ловким кошачьим движением заскочил на него, оттуда молниеносно перепрыгнул на плечи второго солдата… Кувырок в воздухе – и вот уже связанный человек оказался верхом на ближайшей лошади, которая тут же сорвалась с места…
Кинувшиеся к своим лошадям солдаты были остановлены окриком офицера:
– Стоять! Лучники!..
Спустя несколько мгновений вслед беглецу было выпущено немало стрел, только вот, на мой взгляд, в цель они не попали. Вырвавшийся пленник гнал лошадь не прямо, а как бы зигзагами, да и сам всадник настолько низко лег на коня, что попасть в него было крайне сложно. Еще немного – и лошадь с наемным убийцей скрылись за поворотом…
– Ну?.. – повернулся офицер к своим подчиненным. Один из солдат лишь отрицательно покачал головой.
– Боюсь, что не попали… Ловкий до невозможности! Я о таких кульбитах раньше даже не слышал, и уж тем более в глаза подобного не видел. Эх, сюда бы Дорана, того, которого мы сегодня оставили на постоялом дворе – вот то, и верно, мастер метать стрелы…
– Я, кажется, его задел… – подал голос один из солдат, тот, что вчера вечером изображал пьяного. – Точно не скажу, в ногу или в бедро…
– Кажется!.. – Ренхард Рейхард едва сдерживался, чтоб не выругаться в полный голос. – Кажется – это несколько не то слово, которое я хотел бы услышать! Дать уйти такому зверю!.. Кстати, чью лошадь он угнал?
– Мою… – растерянно сказала я.
Только тут до меня дошло, что вместе с выносливой и ласковой крапчатой кобылицей (подарка Вена, к которой за несколько дней я уже всерьез привыкла), пропали и все мои вещи, в том числе и новый замшевый плащ…
Интересно: то, что этот человек ушел на моей лошади – это случайность, или же таким образом он пытался показать мне, что не бросает своих слов на ветер?
А плащ все равно жалко…
Глава 28
К горам мы подъехали только к вечеру, и до наступления ночи передвигались меж серого камня. Здесь было достаточно холодно, особенно по сравнению с равнинной местностью. Еще больше похолодало, а ночью вообще посыпался мелкий снег с дождем, куда больше напоминающий напоминающим ледяную крупу… Как мне сказали, здешние места считаются самыми холодными в стране, отличаются особой суровостью даже в летом, в самое жаркое время года, а уж про то, что тут творится зимой, я даже не хочу думать.
Горы, серый камень, и почти нет никакой растительности, лишь кое-где встречаются небольшие островки чахлой зелени. Пусть над нами голубое небо, но на него то и дело едва ли не постоянно набегают тяжелые тучи, из которых сыплется то дождь, то снег. И еще постоянная промозглость и ветер, пусть и не пробирающий до костей, но достаточно неприятный… Непривычно передвигаться в таких вот местах, но, тем не менее, идти надо.
Да, жить тут достаточно неудобно – недаром последнее селение мы проехали еще днем. Понятно, отчего люди не желают ставить тут свои жилища – ни огород развести, ни скот пасти, все окружающее невольно навевает уныние и глухое раздражение, хочется все бросить, и уйти отсюда как можно дальше, где есть тепло, солнце и люди… К тому же погода тут достаточно скверная.
Пожалуй, и верно, нужно быть святым и оторванным от мира человеком, чтоб в одиночестве жить здесь, среди холодных скал, один вид которых наводит тоску и стремление уйти отсюда как можно быстрей и как можно дальше.
На ночь мы остановились в чем-то, похожем на небольшую котловину – там для лошадей оказалось немного свежей травы, да и нам ночевать было удобнее. На ночь развели небольшой костер – без него тут никак не обойтись. Конечно, мы опасались появления бывшего ученика Клеща – уже видели, на что тот способен. Оттого-то Ренхард Рейхард и велел дежурить по двое, причем постоянно держать наготове лук и стрелы.
– Если увидите нашего беглеца, то можете сразу спускать тетиву. Все ясно?
– Да. А если…
– А если кто-то из вас в него попадет и ранит, то для нас подобное будет только во благо. Если же выстрел будет смертельным… Тогда мы все хотя бы будем чувствовать себя куда спокойнее.
Ночью дежурные сменялись через два часа, но, по счастью, сбежавший ученик Клеща не появился. Я понимаю: хотя он и сумел сбежать от нас, но, тем не менее, ему надо каким-то образом снять с себя веревки и сети, а со связанными руками совершить подобное ему будет сложновато, да и времени на это уйдет немало. Ну, а в том, что он сумеет это проделать – сам снять с себя путы – в этом ни у меня, ни у остальных не было никаких сомнений. Плохо то, что он умчался вперед по дороге, и теперь мы продвигались среди этих серых скал с особой осторожностью – от нашего беглеца можно ожидать чего угодно, засады в любом месте, а в его мастерстве и ловкости мы уже успели убедиться на собственном опыте.
Только на следующий день, и то лишь после полудня, мы приблизились к тому месту, где жил отшельник. Дорог, как таковых, здесь не было, и мы шли по тем местам, где могли пройти наши лошади, хотя и заметно, что в этих местах все же появляются люди – все же кое-где уде уже привычный нам серый камень создавал вид тропы. Как видно, народ к отшельнику все же похаживал – ну, это понятно, у многих из нас есть проблемы, которые мы считаем не решаемыми.
Мы подъехали к одному из тех мест, которые Ренхард Рейхард счел самыми подходящими для засады. Вообще-то таких мест офицер насчитал с пяток, но почти все мы прошли без каких-либо сложностей, хотя каждый раз, перед тем, как миновать очередное опасное место, Ренхард Рейхард вначале отправлял разведчиков. Все проходило благополучно, опасности беглеца не было не видно, даже Койен молчал, и это меня, если честно, стало немного беспокоить: ну не может нас оставить в покое сбежавший ученик Клеща, что хотите мне говорите – не может! Не тот человек…
Если судить по карте, то нам оставалось дойти до нужного нам места всего около пары верст, когда после очередного петляющего поворота мы наткнулись на лежащего на дороге человека. Одетый в простую крестьянскую одежду, он лежал на земле лицом вниз, и под ним расплылось большое красное пятно.
В первое мгновение каждому из нас в голову пришла одна и та же мысль: это наш давешний беглец что-то придумал, и, без сомнения, очередную умную пакость! но, чуть позже, мы все обратили внимание на то, что на лежащем надета пусть все та же крестьянская, но, тем не менее, все же иная одежда, да и ростом этот человек будет повыше ученика Клеща, и в плечах пошире. Неужели наш беглец убил кого-то из тех, кто возвращался от святого отшельника? Этого еще не хватало!
По знаку РенхардаРейхарда двое солдат осторожно приблизились к лежащему, перевернули его на спину… Затем призывно махнули нам рукой – можно подходить.
Всмотрелись в лицо лежащего… Оно почти не пострадало, только было искажено от предсмертной боли. Нет, его я не знаю, никогда не встречала, да и остальные, судя по всему, тоже не имели никакого представления о личности погибшего.
– Он умер недавно, – осмотрел убитого РенхардРейхард. – Самое большее, несколько часов назад, а то и чуть раньше – тело уже окостенело. Это человек получил глубокую рану в грудь, можно сказать, грудная клетка у него была почти разрублена, и каким образом, прежде чем умереть, он сумел преодолеть расстояние от места, где его ранили, до того места, где его настигла смерть – лично мне это совершенно непонятно. Удивительно, что он не умер сразу…
– Нарвался на нашего сбежавшего приятеля?
– Скорей всего…
Тянущийся по камням кровавый след указывал, откуда пришел этот человек. Взяв оружие наизготовку мы прошли всего десятка два шагов, свернули за очередной поворот…
Перед нами оказалось самое настоящее поле боя – десятка полтора мертвых тел со следами жестокой схватки. А я-то думаю, отчего этот Койен не подал мне никакого сигнала тревоги! Ответ очень простой: тут уже нет опасности. Большинство людей лежало на небольшом расстоянии друг от друга. Такое Невольно создавалось такое впечатление, что во время боя почти все эти люди нападали на одного человека, но были и те, что находились в отдалении. Кажется, раненые отползали в сторону, пытаясь дать место другим, тем, кто был в состоянии сражаться…
А вот и мой плащ валяется на земле, только он уже никак не похож на ту прекрасную одежду, что я надевала на себя еще вчера. Сейчас передо мной лежала изодранная и окровавленная тряпка. Да, не везет мне что-то с модной одеждой…
Судя по первому впечатлению, живых тут нет… В отдалении от мертвых тел стояла моя крапчатая кобыла, и на ее красивой шкуре тоже была видна пара ран.
Я бросилась к своей бедной лошади, и та, увидев меня, обрадовано заржала. Как же ты тут оказалась, милая, где была, и куда подевался тот, что угнал тебя? Ничего, скоро все узнаем, а пока что я полечу тебя, моя хорошая…
Позже, когда я вновь подошла к своим спутникам, те рассказали, что обнаружили. Прежде всего, все без исключения убитые были в одежде крестьян, но судя по своеобразным мозолям на их руках, к вспашке земель и к обрезании виноградных лоз эти люди не имели никакого отношения. Такие мозоли бывают лишь от долгих тренировок с мечом, или с тугим луком…
Среди убитых был и наш беглец. Вот он, лежит на спине, устремив неподвижный взгляд в небо… Утыканный стрелами, израненный, этот человек и после смерти продолжал сжимать в руке меч, на лезвии которого застыли ржавые пятна крови… Один из солдат подошел к нему, попытался вытащить из окостеневшей руки меч, но эти попытки ни к чему не привели. Ученик Клеща и после смерти крепко держался за оружие.
– Ну, что там? – требовательно спросил РенхардРейхард.
– Мертв…
– Точно?
– Мертвее не бывает. Да вы только посмотрите, сколько на нем ран! С полсотни будет, не меньше, да стрел с десяток… А уж крови под парнем сколько!.. Наверное, вся вытекла…
– Понятно. Так, слушайте приказ: осмотрите убитых, может, хоть кого-то из них узнаете. И раненых ищите!
– Вряд ли тут есть раненые… – вздохнула Марида.
– И все же стоит поискать…
– Лиа, иди сюда! – раздался голос Кисса. Он склонился над одним из лежащих на земле людей. – Лиа, ты должна его увидеть! Только посмотри!..
Застывший на земле в неловкой позе молодой человек, и верно, был мне определенно знаком. Надо же, маркиз Варделе, высокородный племянник когда-то всемогущего герцога Стиньеде! Вот уж кого меньше всего ожидала здесь увидеть, так это его…
– Узнала? – спросил Кисс.
– Конечно…Убит?
– Да. Точным ударом в сердце.
Этого высокородного ранее я видела всего дважды: первый раз на корабле, что увозил нас из Стольграда, а второй раз в лесной избушке… Помнится, он произвел на меня впечатление довольно чванливого и высокомерного молодого человека. Впрочем, именно таким он и был. Вен говорил, что маркиз очень капризный человек, кичащийся своим богатством, происхождением и роскошью, которая окружала его с детства… Насколько мне помнится, он вместе со своим дядюшкой сбежал в Нерг… А сейчас, к своему немалому удивлению, я вижу маркиза Варделе перед собой в простой крестьянской одежде, и с раной в левой части груди, а на его лице застыло искреннее удивление – видимо, он считал, что могут убить кого угодно, только не его… Как этот человек здесь оказался?!
– Надо же, кого я имею честь лицезреть! – протянул подошедший РенхардРейхард. – Маркиз Варделе собственной персоной!.. Не ожидал… А нам говорили, что после неудачного заговора он вместе со своим дядюшкой отсиживается в Нерге.
– Как видите, отсиживание в стране колдунов он сменил на отлеживание в скалах Харнлонгра… – хмыкнул Кисс.
– Это придворный щеголь, ставящий себя выше всех… Подобную одежду он мог надеть на себя только под страхом смерти… – задумчиво протянул офицер. – Значит, это была заранее подготовленная засада, и эти люди пришли сюда переодевшись, чтоб даже случайно не привлечь к себе чужого внимания – к святому отшельнику ходят прежде всего крестьяне…
– Вы его хорошо знали? – спросила Марида.
– Я? Нет. Вернее, почти нет. Мы вращались в разных кругах, хотя как-то и были представлены друг другу. Я был ему неинтересен – пусть и аристократ, но, по сути, обычный солдат на службе короны… Надо сказать, что и он не произвел на меня впечатления приятного собеседника. Из маркиза просто-таки лезло высокомерие и чувство собственного превосходства, а я с такими людьми господами общаться не большой любитель. И увидеть этого человека здесь…
– Действительно, странно – согласилась Марида. – Если только…
– Сюда! – раздался голос одного из солдат. – Здесь, кажется, отыскался живой! Только здорово подраненный!
Точно, один из лежащих был еще жив, хотя и без сознания. Раны у него были достаточно серьезные, да и на холодной земле он лежал долго, так что надо было срочно принимать меры. По-моему, уже начиналось переохлаждение организма… У него, кроме повреждения внутренних органов, была еще и большая кровопотеря. Как этот человек все еще жив – непонятно! Что ж, раз человек так цепляется за жизнь, то и нам надо постараться, сделать все, чтоб он поправился, и рассказал о том, что же здесь такое произошло…
Пока мы с Маридой возились с ним, вновь раздался голос:
– Еще один живой!
Оставив раненого на Мариду, побежала на зов, но чуть раньше меня там оказались Кисс с РенхардомРейхардом. Когда же я подошла к ним, Кисс обернулся ко мне со своей ехидной ухмылкой:
– Лиа, хочешь увидеть очередное подтверждение той прописной истины, что дерьмо не тонет, как его не топи?
– Не поняла…
– Сейчас поймешь. Любуйся на красавца во всем его великолепии…
И верно, было чему удивляться: перед нами на земле лежал Табин, бывший теткин управляющий. С того времени, как я его видела последний раз, мужик словно облез, несколько растерял свой прежний гонор, и непонятно отчего напомнил мне воздушный шар, из которого выпустили часть воздуха, да притом тот шарик еще и хорошо потрепали. Бледный, перепуганный, в старой крестьянской одежде, он Табин и тут сумел устроиться куда лучше первого раненого – бывший управляющий лежал не на холодных камнях, а непонятным образом умудрился натаскать одежды с убитых, и устроить для себя что-то похожее на небольшое гнездо, задерживающее холод от земли, так что простуда ему не грозила. Почему непонятным образом? Просто у него были перебиты (а, вернее, перерублены) обе ноги, причем одна довольно серьезно – перелом аж в трех местах!
– Высокое Небо, какая встреча! – расцвела я в довольной улыбке. – Вот уж кого не ждала, не ведала! Прямо как бальзам на душу пролился при одном только виде тебя, жук пронырливый! Скажи хоть, какими судьбами ты здесь оказался, сокровище мое несказанное?
– А? – не понял Табин. Он, как видно, вначале попытался притвориться мертвым, не зная, что за люди появились здесь, но сейчас понял, что этого делать ни в коем случае не стоит – все же ему срочно требуется помощь…
– И чего ты тут делаешь? – продолжала я. – Если мне не изменяет память, ты же в Нерге застрял, но перед этим нас всех заложил…
– Да если б не вы, то меня в той стране колдунов и близко бы не было! – простонал Табин. – Хоть озолоти, но по своей воле я бы в Нерг никогда не поехал!
