Текст книги "Аналогичный мир (СИ)"

Автор книги: Татьяна Зубачева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 92 (всего у книги 98 страниц)

– Поязви мне тут! Ещё раз такие купит – пусть со стороны нанимает. Но чтоб со своим инструментом приходили.

– Инструмент – великое дело, – согласился Эркин.

– Понял наконец. Ну, ещё три бревна и всё.

– За один заход сделаем.

– Ну не до темноты же возиться.

Они по привычке говорили камерным шёпотом. И зная, что подслушать их невозможно, говорили по-русски. Свободно, практически не затрудняясь в подборе слов.

В сумерках они закончили и уже убирали козлы и инструмент в сарай, когда опять появилась хозяйка Андрея.

– Вам что, приглашение по почте посылать нужно?! Или последние мозги из вас выбило?!

– И чего разоралась? – спокойно спросил Андрей, незаметно подмигивая Эркину.

– А то тебе повылазило, что темно уже?! Я стараюсь, кручусь, а он ещё зубы скалит! Лопать идите сей же секунд, пока сковороду на тебя не вывернула!

– Я крышу в другой раз твоим языком перекрывать буду. Аж в два слоя получится.

– Чтоб ты свой поганый язык откусил и подавился им!

Эркин с трудом сохранял безучастное выражение лица. Под эту перебранку они вымыли руки и сели за стол на террасе. Большая сковородка жареной картошки на деревянном кружке, нарезанный толстыми ломтями хлеб… Они уже ели, когда старуха пришла опять и грохнула на стол чайник и две кружки.

– А заварку заначила? – спросил Андрей с набитым ртом.

– Чтоб тебе на голову, что ты другим желаешь! Лопай и заткнись. У меня не сто рук. Ухаживаешь за ним как за лордом каким, а он пасть свою раззявит и тебя же…

Не прерываясь ни на секунду, она принесла маленький чайник и тарелку с крупно нарезанным пирогом.

– Ишь, выпендрёжник, от кофе нос воротит, чай ему подавай как лорду, а был шпаной и есть шпана…

– А другой и близко к твоей халупе не подойдёт, – Андрей налил себе чаю.

– Да кто б ещё пустил тебя подзаборника… Душно ему на кухне вишь ли, тоже… принц Уэльский! – и она ушла, хлопнув дверью.

– Духота у неё в кухне страшенная, – пояснил Андрей Эркину, засовывая в рот полкуска пирога. – Как потеплело, я стол этот сбил и здесь ем. Говорил ей, давай, дескать, форточку сделаю, не кухня, а душегубка, – и камерным шёпотом: – Газовая камера, ну, газом там травили насмерть, – и опять в полный голос по-английски. – Так нет, холодно ей всё.

– Потому ты ангору и выбрал? – шёпотом спросил Эркин.

Андрей, покраснев, кивнул.

– Понравилось ей?

– Нну! Вон, – Андрей ухмыльнулся. – Пирог спекла. Ладно. Завтра в Цветной с утра?

– С самого ранья не стоит. Дрыхнут ещё все. Давай как на День Матери.

– Дело, – кивнул Андрей.

Пока ели, стало совсем темно. Эркин встал из-за стола, застегнул куртку. И совсем тихо, так что Андрей еле расслышал, сказал:

– Мои тоже понравились. И шаль, и баульчик.

Андрей молча мягко хлопнул его по плечу.

– Ну, бывай.

– До завтра, – кивнул Андрей. – Бывай.

Когда без трёх минут пять Фредди и Джонатан подошли к условленному месту, их встретил трёхкровка, поздоровался кивком и провёл в ту же комнату. Негр и мулат были уже там.

Джонатан остался верен себе и начал с представления:

– Джонатан Бредли, лендлорд.

И Фредди невольно про себя восхитился тому, насколько естественно, без натуги было сказано. И ответ парней поразил его такой же естественностью, этим умением мгновенно подстраиваться под собеседника:

– Роберт Слайдер.

– Метьюз Слайдер.

– Найджел Слайдер.

Они представились по старшинству, и негр по праву старшего повёл разговор:

– Добрый вечер, сэр. Благодарим за честь, оказанную нам вашим согласием на беседу.

«И куда ты, ковбой, к лордам лезешь?» – сказал себе Фредди, усаживаясь рядом с Джонатаном. Взгляд Джонатана заставил его представиться полностью:

– Фредерик Трейси.

– Я слушаю вас, – благожелательно улыбнулся Джонатан.

– Сэр, вам наверное известно, что мы, трое, хотим начать своё дело. Массажное заведение. Мы все умеем это. Нам нужна ссуда и некоторая организационная помощь.

Сохраняя на лице вежливо-внимательное выражение, Джонатан под столом восторженно подтолкнул Фредди и получил такой же незаметный ответный пинок, а негр продолжал:

– Мы позволили себе обратиться к вам за помощью, потому что знаем о вашей добросовестности и надёжности в делах. И мы рассчитываем на вашу помощь и добрые советы. Со своей стороны мы обещаем, что вся ссуда будет вам выплачена в разумные сроки и с определённой нашим договором прибылью.

Если речь и была срепетирована и придумана совместно, то говорилась она с такой естественной непринуждённостью, будто парень всю свою жизнь вёл подобные переговоры. Впечатление, правда, несколько портили выступившие на лбу капли пота.

– Благодарю за столь лестный отзыв, – начал ответную речь Джонатан. – Но представляете ли вы размеры ссуды и всю сложность организационного периода? Я верю, что вы хорошие массажисты, но собственное дело требует от человека полной самоотдачи. Существуют различные места, где требуются массажисты, это спортивные центры и клубы, госпитали… Работа массажиста хорошо оплачивается. Вы можете зарабатывать большие деньги, не связываясь со всеми проблемами самостоятельного дела.

Негр вежливо кивнул. Мулат и трёхкровка сидели рядом, не вмешиваясь, но слушая очень внимательно, и явно готовые в любой момент прийти на помощь своему старшему… судя по общей фамилии, брату.

– Да, сэр, вы, разумеется, правы.

Негр смотрел прямо в глаза, не опуская ресниц, длинных и пушистых как… как у остальных, как у Эркина – успел подумать Джонатан.

– Мы обсуждали этот… эту возможность. Но, сэр, мы хотим работать не на кого-то, а на себя. Мы не хотим зависеть от хозяина… от нанимателя, от его желаний и его соображений. Мы потому и обратились к вам, что сознаём всю сложность задуманного дела.

– Я должен быть уверен, что вы не бросите дело на полдороге, что я получу обратно свои деньги. И прибыль.

– Вы можете быть уверены, сэр, – негр позволил себе еле заметно улыбнуться. – Мы привыкли любое дело доводить до конца.

Все улыбнулись, показывая, что поняли тактично намеченную шутку.

– Хорошо, – кивнул Джонатан. – Уверены ли вы, что дело будет доходно, что у вас будут клиенты?

– Сэр, те, кому мы делали массаж, остались довольны, – вступил в разговор мулат. – И хотели повторения.

– У вас уже были… клиенты? – удивился Джонатан.

– Да, сэр, – мулат взглядом спросил разрешения у негра и, когда тот кивнул, продолжил: – Это наш старший ковбой. Он очень… страдал. От радикулита. Потому и пил. Мы как-то сделали ему массаж. Ему помогло, сэр.

– И он бросил пить? – улыбнулся Джонатан.

– Нет, сэр, – не выдержал трёхкровка. – Теперь он пил от радости, что ничего не болит.

Фредди с удовольствием расхохотался. Засмеялись и остальные.

– Если массажем можно снимать радикулит, – стал серьёзным Фредди, – то вы правы, клиентура у вас будет. Все ковбои ваши.

– Мы рассчитываем и на это, сэр, – снова заговорил негр.

– Хорошо, мы согласны, – кивнул Джонатан. – С чего вы думаете начать? С ссуды?

Они быстро переглянулись, и негр медленно покачал головой.

– Нет, сэр. Нам… мы узнали, что нужно разрешение на такую работу. Диплом и патент, так? – Джонатан и Фредди кивнули. – Пока нет этих документов, деньги не нужны, сэр.

– Вы правы, – Джонатан радостно улыбнулся. – Начинать надо с этого. А как думаете дальше?

– Если у нас будут… – и тут же поправил себя, – Когда у нас будут необходимые документы, надо будет выбрать город, купить или нанять там дом, оборудовать его…

– Стоп, – остановил его Джонатан. – Вы не хотите остаться здесь?

– Бифпит – маленький город, сэр, мы не наберём столько клиентов, а ковбои… они же приходят в город раз в год на две недели, ну, на месяц. За месяц мы не наработаем на весь год.

– Резонно, – кивнул Джонатан. – Я согласен с вами. Значит, начинаем с документов. Для этого надо обратиться в комендатуру. Сможете ли вы завтра подойти к комендатуре, скажем, в полдень? Я к этому времени наведу необходимые справки.

– Да, сэр.

– Спасибо, сэр.

– А о нашем соглашении будем говорить, когда решится вопрос с документами, так?

– Да, сэр, так.

Они одновременно встали, и Джонатан очень естественно протянул негру руку. Удивлённый взгляд, секундная заминка, и рукопожатие вышло естественным. Потом Джонатан обменялся рукопожатиями с остальными. За ним так же попрощался с парнями и Фредди.

Джонатан и Фредди ушли первыми: всё-таки нежелательно, чтобы их видели всех вместе. Когда они отошли достаточно далеко, Фредди усмехнулся.

– Если бы переговоры о капитуляции, – кивнул Джонатан, – вёл этот парень, условия были бы куда легче.

– Легче для кого, Джонни?

– Ты прав. Ну что ж, на парней можно ставить. Завтра к капитану в одиннадцать. Часа на предварительный разговор хватит.

– Должно хватить, – кивнул Фредди.

Эркин шёл быстро, почти бежал. Обещал Жене, что ненадолго, а сам… Женя вчера так и не помылась, а вода, дрова… всё бросил, убежал. Но ведь не мог он не сходить к Андрею. За лето так привык, что Андрей всегда рядом… Кроссовки мягко стучали по земле. В сапогах так не побегаешь. Джексонвилль – не Бифпит, до утра не гуляет, если не соваться на Мейн-стрит и в богатые кварталы рядом, то тебя никто и не увидит. Ну, вот и поворот, калитка… Он осторожно тронул её ладонью. Заперто. Медленно Эркин расстегнул куртку и вынул из внутреннего кармана ключи, нашёл на ощупь нужный, вставил в скважину. Ключ повернулся с тихим щелчком. Эркин даже не услышал, а почувствовал его. Войдя, закрыл и запер калитку. Несколько шагов, и он у двери. И снова ищет ключ, нащупывает скважину, вставляет, открывает дверь… Он пришёл домой, это его дом, у него ключи от дома. Только сейчас до Эркина стало доходить то, что смутно ощутилось днём, когда Женя отдала ему ключи. Так же тщательно и тихо он запер за собой дверь и поднялся по лестнице. Верхняя дверь тоже закрыта. И снова, всё снова. Он вошёл в крохотную прихожую, запер за собой дверь и тщательно вытер ноги о расстеленную у двери тряпку.

– Эркин? – позвал его из кухни голос Жени.

– Да, – откликнулся он внезапно севшим голосом.

– Подожди в комнате, я сейчас.

Значит, она моется.

– Хорошо.

Эркин вошёл в комнату. На столе ровно горит лампа, окна занавешены… И тут на него обрушилась Алиса.

– Ага, вернулся! – она с размаху ткнулась в его ноги. – А мама на кухне. Мы тут спали-спали, а потом полдничали, а потом я гуляла, а тебя всё не было, а ты работал, да?

– Да, – кивнул. – Работал.

Она потащила его за руку к своей табуретке.

Когда Женя вошла в комнату, закручивая в узел мокрые волосы, они изучали баульчик. Алиса показывала Эркину крючки, челночки, ножнички, тесьму, платочки с узорами… Эркин рассматривал всё это с таким живым интересом, что Женя умилилась, любуясь ими. Почувствовав на себе взгляд Жени, он поднял голову и обернулся к ней. Женя улыбнулась.

– Мыться будешь? Тогда иди, пока плита тёплая.

– Нууу… – обиженно протянула Алиса. – А мы ещё не всё посмотрели.

– Потом, – утешила её Женя. – Сегодня не последний день.

– Ладно, – вздохнула Алиса. – А ты мне почитаешь?

– Почитаю, – кивнула Женя. – Эркин, иди мойся, и ужинать будем.

Он встал, осторожно, чтобы не задеть ненароком, перешагнул через рассыпанные на полу игрушки и пошёл на кухню.

Красный свет от плиты, корыто, ведро. Жаркий, наполненный паром и запахом мыла воздух. Он быстро разделся в кладовке. Рубашка, трусы, носки – всё в ведро с грязным и залить тёплой водой, да, взять полотенце, мочалку, мыло… ещё у Роулинга покупал, обмылок остался, ну, на сегодня ему хватит, в корыто тёплой воды и ещё в ковше, чтобы облиться потом. Ну вот… А, для головы ещё… ну, вот теперь всё. Он сел в корыто, намочил и намылил голову. Ух, хорошо как! Не сравнить с душем. Там просторно, конечно, а здесь зато…

– Давай солью тебе.

– Женя? Ты?

– А кто ж ещё!

Женины руки теребят, перебирают его волосы. Тёплая мыльная вода течёт по лицу, шее. Он, проморгавшись, открывает глаза.

– Ага, спасибо.

– Сиди. Я тебе спину потру.

Он упирается лбом в согнутые колени, чтобы ей было удобнее, и только покряхтывает. Мочалка – прав Андрей – совсем мягкая стала, надо бы новую.

– Ну вот, – Женя удовлетворённо выпрямляется, и он ждёт её обычной фразы о краснокожести, но она молчит, и он поднимает на неё глаза с немым вопросом. Женя улыбается. – Тёрла, тёрла тебя, а ты всё коричневый.

– Это я загорел. На выпасе когда без рубашки ходил.

Он мягко выдёргивает у неё из руки мочалку, намыливает заново и начинает растирать себе плечи и грудь. Обычно она уходила, а он вставал и домывался стоя, но сейчас Женя почему-то всё стоит рядом.

– Ты чего? Женя?

– Смотрю на тебя. Я так давно тебя не видела.

Эркин улыбается.

– Меня смотреть не пускаешь, а сама… – говорит он нарочито обиженным голосом и довольно ухмыляется, услышав её смех.

Женя шутливо шлёпнула его по шее и ушла. Эркин осторожно, чтобы не наплескать на пол, встал, растёр себе живот и ноги и облился из ковша чуть тёплой водой. Остыла, пока мылся. Он вышел из корыта, вытерся новеньким – ни разу ещё не брал – полотенцем и повесил его сохнуть на верёвку рядом с полотенцем Жени. Теперь аккуратно воду в лохань, корыто ополоснуть и на место, пол подтереть, а то всё-таки наплескал, размахался, как в душевой, а здесь осторожно надо. Ну вот, тряпку к плите и пусть сохнет, руки ещё разок ополоснуть у рукомойника и одеться. В кладовке он прямо на голое тело натянул свои старые рабские штаны, слежавшиеся за лето и пахнущие так, как пахнут старые чистые, но давно не надевавшиеся вещи. Повертел в руках тенниску. Маленькая какая-то стала. Ну-ка, попробуем. К его изумлению, она налезла, туго обтянув плечи и грудь. Ну… да, шлёпанцы. Он сложил джинсы. Завтра в них пойдёт. Рубашка, трусы, ну, у него теперь этого добра завались, есть что надеть.

Когда он вошёл в комнату, Женя читала Алисе и, увидев его, улыбнулась:

– Я уж думала, ты утонул там, нет и нет. Сейчас ужинать будем.

Она чмокнула Алису в щёку.

– Завтра с этого места и продолжим, – вскочила и закрутилась в так знакомом ему вихре множества одновременных дел.

И вот они уже сидят за столом. Дымится в чашках чай, влажно блестит тёплая варёная кукуруза, которую, к полному восторгу Алисы, едят руками, обгрызая початок и обмакивая его в подсоленное масло. Ровно, без копоти и треска, горит лампа, за плотно задёрнутыми шторами шумит в деревьях ночной ветер.

– Я боялась, она не налезет на тебя, села сильно.

– Это пока я не шевелюсь. Рукой махну – лопнет.

– Вот и будешь её дома носить. А зимой для тепла поддевать.

– У меня куртка тёплая.

Алиса занята выгрызанием на початке узора и только время от времени вскидывает на Эркина глаза, словно проверяет: не пропал ли он куда.

– Мне на зиму ничего не нужно, Женя. Одежды… на три года хватит.

– Ну, это ты хватил! – фыркает Женя. – На три года! Я ещё сапоги твои не смотрела. Выдержат они зиму?

– Выдержат, – кивает Эркин. – Сапоги, как и куртку, на три года дают, а это вторая зима будет.

– Как дают? – не поняла Женя.

– Ну, рабам. Это ж рабские сапоги.

– Вот и купишь себе нормальные ботинки, – сердито говорит Женя. – И пальто на зиму.

– Для работы куртка удобнее. И сапоги, – он глотает горячий чай, с наслаждением ощущая разливающееся по телу тепло. – Я себе в Бифпите столько всего накупил. Мне надолго хватит.

– А почему Бифпит? – влезает Алиса.

– Не знаю, – пожимает он плечами. – Называется так город.

– Смешно, – заявляет Алиса и утыкается лицом в чашку за что тут же получает от Жени шлепок между лопатками. – Мам, а конфеты? Я утром ещё их видела.

Женя смеётся и достаёт три «ковбойских» конфеты.

– Ковбойские конфеты, – улыбается Эркин.

– Их ковбои делают? – изумляется Алиса.

Эркин не выдерживает и смеётся.

– Нет, ковбои их любят, – смеётся Женя. – Так, Эркин?

– Да, – кивает он. – Это мы себе там покупали и вот… остались.

Алиса гоняла во рту конфету, стуча ею о зубы.

– Не грызи, а соси, – улыбнулась Женя. – Дольше хватит.

Эркин на секунду замер, едва не поперхнувшись чаем. Но… но это же совсем другие слова. И голос. И… и всё, всё другое.

– Алиса, допивай.

– У меня ещё конфета не кончилась, – возразила Алиса.

Женя вздохнула.

– Опять ведь за столом заснёшь.

– Ага-а, – врастяжку согласилась Алиса.

– Ладно, сиди уж, – Женя встала, собирая посуду. – Сейчас с деньгами разбираться будем.

Эркин дёрнулся было встать, но Женя качнула головой, и он остался сидеть, положив руки на стол. Не усталость, нет, не мог он устать от такой работы, что ему пару часов помахать топором, нет, что-то другое не давало ему шевелиться. Какое-то глубокое спокойствие, почти оцепенение охватило его. Он ничего не хотел. Вот так сидеть и слушать ветер за окнами и позвякивание посуды на кухне, и смотреть на Алису, что никак не может доесть конфету, потому что то и дело достаёт её изо рта, смотрит на свет и засовывает обратно.

В комнату вернулась Женя, на ходу вытирая руки полотенцем.

– А-ли-са!

Алиса посмотрела на неё снизу вверх, вздохнула, слезла со стула и, недовольно сопя, поплелась на кухню. Но с полдороги вернулась, вытащила изо рта конфету и протянула её Жене.

– На, – и со вздохом: – Утром доем.

Женя улыбаясь кивнула, завернула остаток в фантик и положила на стол.

– Хорошо, пусть лежит до утра.

Эркин улыбнулся, но позы не изменил и сидел так, пока Женя укладывала Алису. Но вот Алиса уже в постели, укрыта одеялом, Женя поцеловала её в щёку со словами: «Спи, маленькая», – и вернулась к столу, посмотрела на Эркина.

– Устал? Налить ещё чаю?

Он покачал головой.

– Нет, просто… – Эркин смущённо улыбнулся. – Просто так хорошо, что шевелиться неохота. Бывает так?

– Бывает, – кивнула Женя и пригладила ему влажно торчащие на макушке пряди. Он поймал её руку, прижал к себе, поцеловал в ладонь. – Ох, Эркин, как я ждала тебя. Как я боялась за тебя.

Он снизу вверх смотрел на неё. Женя наклонилась, поцеловала его в щёку рядом со шрамом и нарочито строго спросила:

– Мы делом займёмся?

– Давай, – Эркин обхватил её обеими руками и посадил к себе на колени.

– Эркин, надо с деньгами разобраться.

– Ах, это-о! – он изобразил разочарование и разжал объятия.

Женя тихо рассмеялась и встала. Выложила на стол свёрток с деньгами, поставила шкатулку.

– Вот, смотри, – и тут же рассмеялась. – Нет, я даже не знаю, чего с такой кучей денег делать.

– Я тоже, – улыбнулся Эркин.

– Ну ладно, – Женя села за стол и развернула свёрток. – Давай так… – и задумалась.

Эркин терпеливо ждал. Женя тряхнула головой и решительно взялась за пачки купюр.

– Я всегда сразу откладываю на квартиру. А если уплатить заранее до Рождества? Чтоб об этом уже не думать и свободно тратить остальное. А до Рождества – это… за сентябрь я оплатила. Октябрь, ноябрь, декабрь. Три месяца. Это… нет, отложим побольше, вдруг он опять поднимет плату.

– Он – это кто?

– Хозяин, – Женя оторвалась от денег и посмотрела на него. – Я же только снимаю. Эту квартиру и сарай. И плачу больше всех во дворе.

– Почему? У них дома, у тебя квартира, так?

– Так, – Женя вздохнула. – Из-за Алисы. Она же незаконная и «недоказанная», да и я к тому же «условная». Хорошо ещё, что пустили.

Эркин как от удара перехватил ртом воздух. А Женя продолжала раскладывать деньги. На дрова, на керосин, на еду. И такая большая, такая толстая пачка таяла, рассыпалась на маленькие. И что же… ничего не останется?! Женя подняла на него глаза и улыбнулась.

– Ты что, Эркин?

Он кивком показал на деньги.

– Дрова, еда, керосин, квартира… И больше ничего?

– Кабы не есть, так в золоте ходили бы, – вздохнула Женя и строго добавила: – На еде не экономят. Понимаешь, Эркин, получается, что на всё это у нас деньги есть. И что это значит? – она улыбнулась.

– Что? – подыграл он.

– Что заработок можно спокойно тратить. Покупать вещи, из еды что повкуснее.

Эркин кивнул и медленно, словно пробуя слова на вкус, сказал:

– Я думал, ты купишь чего-нибудь себе. И Алисе. Я думал, это, – он кивком показал на деньги, – много.

– Конечно, много, – сразу поняла его Женя. – И вот теперь до самого Рождества я всю зарплату могу тратить. На жизнь-то деньги есть.

Он неуверенно кивнул.

– А… до Рождества долго?

– Столько, сколько ты был на заработках, и ещё две недели.

Эркин улыбнулся.

– Теперь понял. Действительно здорово. Женя, я работать буду, на еду хватит. Ты сразу себе купи. И Алисе.

Женя вздохнула.

– Хорошо бы. Но… посмотрим. Для начала я за квартиру заплачу. И дрова куплю.

– Бери непиленые. Так дешевле, а мы с Андреем всё сделаем.

– Хорошо, – кивнула Женя. – И смотри. Это то, что осталось. Что уже можно тратить.

Эркин смерил взглядом стопку кредиток и вздохнул.

– Мало.

– Это же сотенные, – улыбнулась Женя. – Почти тысяча. Вот увидишь, как теперь всё будет.

Она, как всегда, аккуратно обернула пачки бумажными ленточками с надписями и убрала часть в шкатулку, а часть в комод.

– Вот видишь сколько. Даже в шкатулку не влезает, – Женя подошла к нему, и Эркин сразу встал.

Женя обняла его и на секунду прижалась и тут же не то, что отстранилась, а просто встала рядом, положив руки ему на плечи и очень мягко, очень плавно погладила. Эркин наклонился и поцеловал её в щёку. Она сама подставила губы, но тут же отвернулась и прижалась щекой к его груди. Эркин обнимал её, не понимая и не желая ничего понимать. Женя плакала. А он не знал, что делать. Она плакала тихо, даже не вздрагивая, и только тенниска на его груди намокала от её слёз.

Наконец Женя успокоилась и снова подняла к нему мокрое, но уже улыбающееся лицо.

– Ох, Эркин, как же я… как же ты… – она запуталась и засмеялась.

– Я не понял, – признался он.

– И не надо, – рассмеялась Женя. – Поздно уже.

– Ты устала? – спохватился он. – Женя, да?

– Немного, – она смущённо улыбнулась. – И тебе надо поспать как следует.

– Да, – бездумно согласился он.

И всё решив, они никак не могли оторваться друг от друга. Стояли обнявшись, словно боялись упасть без этой поддержки.