Текст книги "Аналогичный мир (СИ)"
Автор книги: Татьяна Зубачева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 64 (всего у книги 98 страниц)
– А бывает чай с травами разными, душистый, – мечтательно сказал Андрей.
– Мне и такой нравится, – улыбнулся Эркин.
– Хороший чай, – выдохнул Гольцев. – А что за сорт?
Парни переглянулись. Эркин встал, вытащил из вьюка жестянку и подал её Гольцеву.
– Вот, сэр.
– Ого! – удивился тот, рассматривая банку. – Я и не видел такого. И сколько же стоит?
– Пятьдесят кредиток, сэр, – ответил Эркин, садясь к костру.
– У Роулинга брали?
– Да, сэр, – Эркин улыбнулся. – У него всё есть.
– Я уже заметил, – рассмеялся Гольцев. – Шёл мимо, заглянул. И сигареты русские, и спиртное.
Фредди усмехнулся.
– Раз есть русские покупатели, есть и русский товар. Роулинг умеет крутиться.
– Такая у него работа, – ответно улыбнулся Гольцев, допил свою кружку и поставил её вверх дном. – Спасибо за чай, за разговор. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, на здоровье, спокойной ночи, сэр, – ответили они вразнобой.
Гольцев на прощание ещё козырнул им и ушёл. Так же бесшумно, как и приходил.
Эркин решительно завинтил крышку на банке с джемом и спрятал во вьюк обе банки. Андрей зевнул.
– Ну и глазастый, всё видит, всё слышит… А ты чего заводился, Эркин?
– А ну его, – Эркин выругался, затягивая ремень на вьюке. – Ловко выспрашивает. Ну, я и решил показать ему… Чтоб не думал…
– Этого… телохранителя ты ему аккуратно подставлял, – усмехнулся Андрей. – И сказал, и ничего не сказано. Ловко.
– А пусть тот пасть не разевает, а раззявив, думает, чего несёт, – Эркин вернулся к костру и залпом допил свою кружку. – Отбились, – и с интересом посмотрел на Фредди. – Я не понял, ты ему нарочно зацепку дал?
– Какую зацепку? – поднял глаза на него глаза прикуривавший от веточки Фредди.
– А насчёт Аризоны, – спокойно ответил Эркин.
– Точно, – кивнул Андрей, – он на тебя сразу глазом вильнул.
Фредди с секунду сидел, оцепенев, и тут же разразился такой отчаянной руганью, что Андрей развёл руками.
– Вот это да! Ну, даже не знал, что так можно.
– Ты к стаду идёшь или посуду моешь? – остановил его восторги Эркин.
– Я к стаду, – Фредди встал и, уже выходя, бросил. – А вы ложитесь.
ТЕТРАДЬ ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
– Поздно гуляешь, Саша.
– В машине доберу, – Гольцев, не зажигая света, сел на койку и стал раздеваться.
– Нашёл чего?
– Что мог, собрал, – Гольцев лёг на заскрипевшую под его тяжестью койку. – Практически всё. Мне бы ещё потолкаться тут, поболтать за выпивкой и куревом… Да времени нет…
– И много ты из индейца выжал? – засмеялись в темноте. – Ты в седьмом долго сидел.
– Больше, чем надеялся, но меньше, чем хотелось. – Гольцев зевнул. – С ним только дружеской беседой, на цыпочках и поглаживая. И то…
– Упирается?
– Уходит. Чуть-чуть нажмёшь, он уже в стороне.
– А остальные?
– Малец – он малец и есть. Если б индеец его не держал, он бы много наболтал. Трейси отмалчивался. За него парни работали.
– Команда?
– Похоже, да. Очень слаженно работают. – Гольцев помолчал. – И всё равно нестыковки остаются.
– Те же?
– В принципе, да. Трейси задумал и уехал, обеспечивая себе алиби. Парни сделали.
– Как?
– И зачем?
– Вопрос «зачем» снимается с повестки. Они работают на Трейси. Его и надо спрашивать. Но его версию карточного долга не опровергнуть. Как – тоже в принципе ясно. Меня интересуют некоторые детали. Но сделали они. По крайней мере, участвовали.
– Доказательства, Саша…
– Доказательство в барбарисовых кустах. Я там сегодня полазил.
– Там и так будто слоны танцевали.
– Да, их сапоги, отпечатки шляп, ободранные листья и… что ещё, ну? – по его тону было слышно, как он улыбается.
– Обломанные ветки?
– Не обломанные, а обрезанные. Срезаны острым ножом, и срезы затёрты землёй, чтобы не выделялись, – кто-то негромко присвистнул. – Во-во. И я попробовал встать на их место. Следы-то остались. И увидел всю тропинку. От кривого дерева, где стоял телохранитель, до последнего поворота, за которым уже лежал труп. Они там были, рвали ягоды, собирали в шляпы, хотя на их решётке три котелка, не считая кофейника.
– Кофе тебе хоть налили?
– Меня угощали чаем. Не мешай. О шляпах ещё думать буду. Но главное, они видели убийц, это точно.
– Это первое. Ещё.
– За весь день они единственные, кто в разговоре не вспомнил об убийстве. Я уже сегодня наслушался. Какая Ротбус сволочь, и какие молодцы те, кто его укокошил. А команда Трейси будто не знает об этом и не желает знать.
– А радость Трейси? Ты ж сам говорил…
– Актёры все, – Гольцев снова зевнул и уже совсем сонно закончил: – Но я домотаю. Кое-что они мне сказали.
Могучий мужской храп наполнил комнату.
Фредди обошёл стадо и встал, прислонившись к изгороди, закурил. Чёрт, как же он, в самом деле, лопухнулся. Ведь Трейси родом не из Аризоны. А раз этот… майор на эти слова «глазом вильнул», то, значит, и по этим документам уже прошёлся. Правда… не так уж и страшно. Работал в Аризоне. Оттуда и знает. Отбиться можно, но зацепка останется. Неприятно, очень неприятно. А парни молодцы. Никогда бы не подумал, что Эркин играет. Хотя… нет, это он просто говорит так, чтобы на его закидоны не обижались. А может… кручёные парни всё-таки. Вот они здесь, а вот и нет их. Тяжёлый перегон. Но работать с парнями легко. Да нет, сложностей хватает, и от психов их устаёшь, и в пастьбе не такие уж они умельцы. Но… напарники хорошие. Не подставят, если только сами не залетят по-глупому. Джонни, конечно, ловкач. Углядел их тогда на рынке. Человека Джонни чует, этого у него не отнять. И удачливости его. Всегда был удачлив. И самое главное в нём, что никто его всерьёз не принимает. Игрок, балагур, насмешник, ходок по бабам, живёт минутой… Фредди усмехнулся. Всё так, но… Ладно. Стадо в порядке, пастухи тоже, лошади в табуне. Корма на неделю, а русский сказал, что им ещё дней пять здесь сидеть. Излишек тогда либо продать, либо сговориться с кем потолковее из старших и на грузовике следом за стадами. Грузовик Джонни в аренду даст. Сам за рулём или наймёт кого.
Фредди сплюнул окурок. Всё-таки неплохие сигареты у русских. И не спеша пошёл к посёлку, изредка подсвечивая себе фонариком. Ну, это всё уже прошлое, и думать об этом незачем. Теперь можно заняться и этой сволочью Седриком. Странно, что его русские не тронули. Все, кого они забрали, бывшие охранники. А Седрик уцелел. Странно. Может, Эндрю и ошибся. Тоже ведь человек. А человек всегда в чём-нибудь да ошибётся. Ладно. Кем бы Седрик ни был до, а сейчас он ковбой. И чтоб не марал это звание… Завтра поговорим, и суд чести по всем правилам. Денька так через два, когда русские успокоятся. Да и мы все тоже. Крыса многим стоял поперёк глотки. Но боялись его ещё больше. Если б не этот страх… Да и старик Говард за его спиной. Но с Крысой покончено, есть бог на свете! Роулинг на радостях, говорят, в тот вечер бесплатно поил. Ну, это, положим, загнули, чтоб Роулинг и бесплатно! Но как же чисто сделано. Даже завидно. Он сам так чисто редко когда срабатывал. Только если вся подстраховка была на уровне. Русские ничего не нашли. Если кто и может что рассказать, так это тот негр. То-то он так подставлял парней. Похоже, с себя на них перекидывал. Ну, Джонни его найдёт. Тогда всё и узнаем.
Посёлок уже спал. Тлели оставленные на ночь костры под решётками, уставленными котелками и кофейниками, храпели и что-то бормотали во сне умотавшиеся за день люди. Это ведь только в книжках да в кино ковбой – весёлый бездельник, драчун, забияка, покоритель женщин… Нет, всё это так, но это когда под расчёт всё получено, и можно дать себе волю, а на перегоне…
Фредди вошёл под навес, ощупью пробрался к своей лежанке. Парни уже спали и, когда он лёг, даже не шелохнулись.
Эркин проснулся от шума дождя.
Вылезать из-под одеяла не хотелось как никогда, но мысль о мокнущих рубашках и портянках заставила его встать. Было ещё совсем темно. Пошатываясь со сна – вчера они с Андреем за полночь проваландались у загонов – он влез в сапоги и побрёл снимать с натянутого между навесами лассо вещи. И даже текущая по спине холодная вода не разбудила его. Собрав вещи, он отцепил лассо, вернулся под навес и стал налаживать сушку уже под крышей. Его возня разбудила Фредди. Вдвоём они всё устроили так, чтобы с мокрых вещей не капало на мешки, и сели к костру.
Эркин разворошил костёр, покосился на спящего Андрея, встал и накрыл его своим одеялом. И постоял немного над ним.
– Ты бы тоже ещё лёг, – Фредди прикурил от веточки и сунул её в костёр.
– Разосплюсь, не встану, – ответил Эркин и, оглядевшись, стал осторожно разминаться, напрягая и распуская мышцы.
Фредди хотелось спросить, о чём вчера допоздна гомонили у загонов цветные пастухи. Вернее, о чём – понятно, но вот до чего договорились? Орали так, что до посёлка долетали обрывки ругани. Но он уже знал, что секреты остальных Эркин оберегает ревнивее своих. О чём своём он Фредди скажет, о чужом – никогда. И понятно: о чужом секрете сказать – это всё равно как настучать, в Аризоне так же было: своим – так всё, а чужому – на-ка выкуси. Это для Эркина он свой, и Эндрю там свой, и всё. Остальным белым туда ходу нет.
Размявшись, Эркин встал у края навеса и, выставляя под дождь ладони, набрал воду в пригоршни, умылся дождевой водой.
– Ловко, – усмехнулся Фредди.
– Это я ещё в имении приспособился, – ответно улыбнулся Эркин, присаживаясь к костру. – На скотной умыться негде, на обед придёшь, так, пока умываешься, твою миску живо очистят. Вот я и то из поилки воды зачерпну, то вот так под дождь выставлюсь, пока надзиратель не видит.
– Запрещали разве? – удивился Фредди.
– По-всякому, – Эркин отбросил со лба мокрую прядь. – Им интересно было нелюдьми нас выставить. Что мы там грязнули, неряхи, – он еле заметно усмехнулся, – маньяки сексуальные. Да и вообще. Если заметят, что ты чего-то сам хочешь, это тебе и запретят. Знаешь, чего один раз сделали?
– Заведёшься, – остановил его Фредди и неожиданно для себя легко спросил:– Чего гомонили вчера?
– Да спорили. Ну, об этом, которого вы за дискредитацию, – Эркин старательно, но безошибочно выговорил непривычное слово, – вне закона поставили.
– А о чём тут спорить?
– Ну, – Эркин усмехнулся, – чего его раньше сами эти четверо не порешили, кто его упустил, что он к русским успел сбежать. Не отпустят они его?
– Мало ему не будет, – усмехнулся Фредди. – Да и решение наше всё равно в силе. Отпустят его, так всё равно от нас не уйдёт. Здесь не смерть главное, а ожидание…
– Смерть не наказание, – неожиданно совсем не сонным голосом сказал Андрей, – а избавление от наказания.
Фредди вздрогнул.
– Ты откуда это взял?
– Слышал как-то, – Андрей сел на лежанке и зевнул. – Чего вы вскочили? Рано ж ещё.
– Дождь разбудил, – рассмеялся Эркин.
Андрей зевнул ещё раз и встал.
– А раз встали, есть давайте.
– Иди умойся сначала, глаза не разлепил, а лопать лезешь.
– А пошёл ты, – беззлобно отругнулся Андрей, выставляя под дождь ладони.
– Мешок не размочим, когда потащим?
– Нет, – Фредди сплюнул окурок в огонь и заглянул в котелок. – Бумага плотная. Вроде готово уже.
– А то нет, – Андрей решительно взялся раскладывать варево. – Горячее сырым не бывает. Эркин, чаю заварим?
– Чай на вечер. Кофе есть.
Они завтракали, перебрасываясь обычными шуточками по поводу обжорства Андрея. Пока ели, рассвело. Парни потащили мешок к загону, а Фредди занялся посудой. И невольно улыбался, вспоминая, как это было…
… Они ушли от посёлка и от загонов, разожгли костёр. Джордж привёл шерифа. Джерри оторопел, увидев костёр и их вокруг.
– Вы что это затеяли?
– Спокойно, шериф.
– Всё по закону.
– По нашему закону, – сказал он. – Это суд чести. И тебя мы позвали, чтобы ты потом русским объяснил по-правильному.
Джерри был сильно после вчерашнего, но тут сразу пришёл в себя.
– Конечно-конечно, но…
– Без но, шериф, – оборвал он. – Так, ещё что…
– Протокол, – сказал кто-то. – И тоже русским дадим. Они наших законов не знают. Чтоб потом ни у кого неприятностей не было.
– Дело, – одобрил он. – А кто вести будет?
Они стали смущённо переглядываться. Хоть и грамотные все, ведь не рабы, не цветные, а белые, в школе-то все учились, но дел с писаниной не имели, не ковбойские это дела. А тут надо писать быстро, да ещё подправлять на ходу, ругани-то на бумаге не место.
– Давайте я, – предложил один из молодых ковбоев.
Приглядевшись, он узнал Берта Рестона, который тогда отдал Эркину книгу.
– Кто его знает? Доверяете?
Круг зашумел:
– Доверяем…
– Доверяем…
– Толковый парень…
– Молод только…
– Так не в судьи…
– Пусть он…
– Доверяем…
Кто-то достал и дал Рестону свой блокнот.
– Держи. А мы все подпишемся.
Все закивали.
– Ну, тогда всё, – кивнул он. – Дан, Роб, Дик, приведите этого… – Он проглотил ругательство, и все одобрили его молчаливыми кивками. Успеем ещё наругаться.
Ждали молча, спокойно покуривая. Старшие ковбои у огня, кто помоложе – за ними. И, когда послышались шаги и возмущённый голос Седрика, никто не шевельнулся, головы не повернул…
… Фредди составил у решётки отмытые миски и пошёл за водой к «белому» колодцу…
…А как хорохорился поначалу. Не лезьте, мол, в чужие дела. Да кто они такие, чтоб указывать. Джерри сидел, как и положено шерифу на суде чести, молча. Говорили старшие ковбои. Он слушал молча, но на этом: «Кто вы такие?!» – не выдержал.
– Мы ковбои, а ты сука надзирательская.
Остальные одобрительно загудели:
– Правильно, Фред.
– Ковбой чужого не зажилит.
– Не подставит никого.
– Надзиратель ты, а не ковбой.
Седрик вскинул голову.
– С цветными иначе нельзя! Вы распустили их, расу, – и с вызовом посмотрел на всех, – потерять согласны, лишь бы шкуру свою спасти. Ротбус был, вы все пикнуть не смели, а теперь расхрабрились.
– А какие у тебя дела с Крысой? – спросил Дан. – О чём это вы так беседовали мило?
– Прямо голубками ворковали, – усмехнулся Роб…
…Как же Седрик сразу завилял. И Фредди не рискнул выстрелить в него «охранюгой», но и слова Эркина оказались к месту. И решение было одно. Седрик не ковбой, марает звание ковбоя, и слово «дискредитация», предложенное Рестоном, всем понравилось, и без Фредди всё покатилось куда надо.
Фредди удовлетворённо хмыкнул, пристраивая на решётку котелок с водой…
…Они сказали Седрику всё, что хотели. О нём, о рабстве. Что цветные о скотине думают, а он о своём кармане, что он дважды вор, обокрал и лендлорда, и пастухов, что парней под вычет загоняет. Правда, вопрос о Крысе как-то отпал, но Крыса мёртв, а каким бы подручным Седрик у него ни был, теперь это не опасно, так что можно и не брать в голову. И приняли решение. Вне закона. Любой ковбой, любой пастух, вообще любой может сделать с Седриком что захочет и когда захочет, и защищать его никто не будет. Джерри, выслушав приговор, изменился в лице, но промолчал. Когда ковбои собирают суд чести, им поперёк пути вставать нельзя. И защитивший того, кто вне закона, сам станет отверженным. А этот дурак не понял. Даже когда с него сорвали пояс с кобурой, вынули и разломали кольт. Хороший новенький кольт, но так уж положено. Пояс с пустой кобурой швырнули ему под ноги и перестали замечать. Пусть походит живым трупом, подождёт. Все по старшинству подписались под протоколом и вручили его шерифу. И составили другой. Уже не протокол, а акт. Что старшим ковбоем они на это стадо ставят Берта Рестона. Ну и что, что молод, что вообще первый раз гонит, и на коне сидит как… ну, ладно, чего обижать парня. Старается, как может. Но другого ковбоя, которого можно снять со стада и который после всего сможет наладить отношения с цветными, нет. А документы и кормовые должны быть у белого. Не нами это заведено, не нам и ломать. А что до чисто ковбойской работы, то тут и помогут, и подскажут. Всё равно дальше кучно пойдём. Акт тоже подписали и вручили шерифу, уже для лендлорда. Пусть оплачивает работу Рестона. А если ещё раз им надзирателя или ещё какую сволочь подсунут… русские, вон, с десяток охранюг вывезли, промеж нас ползали. Они сволочи, а нас трясли. Когда и куда исчез Седрик, никто не заметил. Прямо от костра старшие ковбои с Рестоном и шерифом пошли в двадцать третий номер, там, перерыв вьюки, нашли блокнот старшего ковбоя и конверт с документами и кормовыми. Денег было много. Дан, заглянув в конверт, сразу сказал, что должно хватить. Ничего больше не тронули и опять все вместе пошли в восемнадцатый. Пастухи, все четверо, сидели у костра. Здесь же мешки с кормом, их сёдла, всё хозяйство. По тому, что пастухи не удивились и как оперативно сбежались цветные от всех навесов, было понятно, что за судом чести много глаз следило. Уже Дан зачитал им приговор, акт и представил им Берта, вручив при них ему пакет и блокнот. И разошлись. Дальше пусть сами разбираются…
…Фредди удовлетворённо осмотрел навес: корма хватает, даже если придётся здесь задержаться.
– Фредди, – Дон зашёл под навес снял шляпу, стряхнул воду и снова надел. – Привет.
– Привет, Дон. Ну, как дела?
Дон рассмеялся.
– У кого? У русских? Они потрошат Седрика, а тот выворачивается наизнанку, лишь бы они подольше копались в его потрохах.
Фредди кивнул.
– Он живёт, пока говорит. Когда русским надоест его слушать, они вышибут его пинком под зад. И он знает, что его встретят.
– Нож или пуля, Фредди?
– Цветные всю ночь выясняли, кто его упустил.
– Да, я знаю. Они так орали, что я не мог заснуть. Там один здорово загибает, – Дон усмехнулся. – Где он только подцепил такие обороты?
Фредди заинтересованно посмотрел на Дона.
– Думаешь, Седрик слышал?
– Русские слушали. Во всяком случае, двое из них сидели на крыльце и комментировали. Я так полагаю.
– Они говорили по-русски?
– А может, по-индейски. Я эти языки не различаю, Фредди.
– Мг. А что несёт Седрик?
Дон пожал плечами.
– Это многие хотели бы узнать. Но тут глухо, Фредди. А вот протокол доставил русским живейшее удовольствие. Мы являемся с протоколом, а Седрик уже сидит там и размазывает сопли и слёзы. И просит его спасти.
Фредди невольно рассмеялся.
– От нас?
– От всех. Его четвёрка посменно дежурит у русского дома.
– И сейчас? – удивился Фредди.
Дон расхохотался.
– Мокнут, но сидят. И остальные пастухи им помогают. Твои там тоже болтаются.
– Их дело, – пожал плечами Фредди.
– Старшие ковбои там тоже… прогуливаются. Говорят, прогулки в дождь полезны для здоровья.
– Радикулит лечат? – хмыкнул Фредди.
– Ты же знаешь, Фредди. У ковбоя три болезни. Радикулит, загул и пуля. А лечат каждый своё.
– Запой, – поправил Фредди, застёгивая куртку. – А загул – это не болезнь, а место пребывания.
– Точно, – заржал Дон. – Ковбой либо при стаде, либо в загуле. Пойдёшь пройтись, Фредди? Что будешь лечить?
– Я для профилактики.
– Ну, счастливо.
Они вышли из-под навеса и разошлись каждый в свою сторону.
У «русского дома» было действительно людно. Для такой погоды. Под большим деревом собрались старшие ковбои. Курили, степенно обсуждая достоинства и недостатки кормов. Под соседним деревом пятеро пастухов в рабских куртках играли в щелбаны, явно пренебрегая счётом. А у стены домика, прямо под окнами, чудом умещаясь на полоске сухой земли, сидели на корточках Андрей и Эркин, куря одну на двоих сигарету. Фредди они не заметили, и он присоединился к старшим ковбоям.
Вдруг распахнулось окно. Русский офицер оглядел площадь и уже собрался отойти, когда увидел Эркина и Андрея.
– Так, а вы что здесь делаете?
Эркин поднял голову и посмотрел снизу вверх.
– От дождя прячемся, сэр.
– Покурить охота, а льёт всюду, – начал словоохотливо объяснять Андрей. – А здесь хоть на сухом посидеть.
– А вы под деревом посидите, – сочувственно посоветовал офицер. – А ещё лучше под навесом.
– А что? Запретно здесь, что ли?! – начал заводиться Андрей. – Чего указываете?! Мы свободные, где хотим, там и сидим!
К окну подошёл второй офицер.
– А вы сюда заходите, – предложил он. – Посидим, покурим. И поговорим заодно.
– А мы здесь хотим!
– Не выйдет, парни, – засмеялся второй. – Либо сюда, либо отсюда. Выбирайте да побыстрее.
– Приглашала мышку кошка: «Потанцуем вместе, крошка», – насмешливо пропел Андрей и нехотя встал.
И тут же поднялся Эркин.
– Пошли отсюда. Жалко им, видишь ли, – демонстративно бурчал Андрей, отходя к остальным пастухам и втискиваясь в их кольцо.
У него немедленно выдернули изо рта сигарету и пустили её по кругу. Подошло ещё двое пастухов. Под деревом столько не помещалось, и Эркин с Андреем и ещё трое негров ушли.
– Фредди, всыпь своим, – негромко сказал Дан. – Обнаглели. Нарываются.
– Но сначала спроси, что они подслушали, – ухмыльнулся Роб. – Чего там эта сволочь несёт.
– Спрошу, – кивнул Фредди. – И всыплю.
– Но лихо они у тебя работают, – засмеялся кто-то.
– Рискованно, – поправили его.
– Ну, так не на себя, на всех.
– Если б мы все так далеко не стояли, могло и сойти.
– Будем под дождём стоять, слишком заметно получится. Но парням всыпь. Жалко, если по пустяку залетят.
Фредди кивнул и неспешно пошёл к своему навесу.
Как он и предполагал, парни были там. Развесили свои куртки и сидели у костра. Отдыхали. Фредди, не глядя на них, остановился посреди навеса, о чём-то сосредоточенно думая. Парни стали переглядываться, потом встали и подошли к нему.
– Фредди, ты чего? – спросил Андрей.
– Случилось что? – подошёл поближе Эркин.
Фредди молчал и, когда они подошли вплотную, ловко ухватил левой рукой сразу обоих за волосы, нагнул их головы книзу, правой быстро отвесил каждому по крепкому подзатыльнику и тут же оттолкнул их от себя.
– Однако, – Андрей потёр затылок, – может, объяснишь?
– Чтоб не наглели, – очень спокойно сказал Фредди. – Кой чёрт вас под окно понёс. Залететь решили?
– А словами не мог?
– А скотина иначе не понимает, – так же очень спокойно сказал Эркин. – Пока цветного не выпорешь или по тупой его башке не вдаришь, до него не дойдёт.
Фредди открыл рот, но сказать ничего не смог. А Эркин, глядя на него с издевательски-почтительным выражением, продолжал:
– А за волосы всегда держат, когда бьют. И не крутишься, и боль дополнительная. Белые любят так. Так что всё правильно, Андрей, ты ж хотел как цветные жить, вот и получай. Куда без приказа полез? Это уже непослушание. Сейчас нам ещё руку дадут поцеловать, мы белого господина поблагодарим за милость его и на работу побежим. С улыбочками. А белый господин будет на доброту свою умиляться. Что без увечий наказывает, и не до смерти забил. – Эркин посмотрел на застывшего Андрея. – Я дурак, а тот чёрный прав. Нельзя белого в душу пускать. Он там потопчется, возьмёт, что захочет, нагадит напоследок и уйдёт. А ты останешься… на Пустыре… никому не нужный.
Эркин отвернулся от них и деловито потащил к выходу мешок. Перед тем, как выйти, оглянулся и уже другим жёстким тоном сказал:
– Ещё раз тронешь – убью. Тебя, себя, но убью. Я битым жить не буду, – крякнув, взвалил на спину мешок и вышел под дождь.
Андрей посмотрел на Фредди ошалелыми глазами и бросился за Эркином. Фредди в броске перехватил его и отшвырнул на мешки.
– Сиди, я сам.
Выскочил наружу, огляделся. С мешком он только к загону мог… Вон идёт, шатается, сапоги разъезжаются на мокрой траве. В несколько прыжков Фредди нагнал его, хотел подхватить с другой стороны, помочь, надорвётся же… И неожиданно резкое. На выдохе:
– Уйди, сволочь белая.
Фредди невольно отдёрнул руку.
– Надорвёшься ведь.
Эркин не ответил. Упрямо, не останавливаясь, молча, он шёл по выбитой за эти дни тропке. И так же молча шёл рядом Фредди, жуя потухшую сигарету.
У загона Эркин остановился, свалил мешок и тяжело выпрямился. Фредди ждал. Их глаза встретились, и Эркин сказал:
– Ну, и чего шёл? Боишься, что я втихаря их корм жру, что ли? Проверить решил?
– Перестань, – тихо попросил Фредди. – Ну, виноват я, не надо мне было так, но и ты пойми…
– Что я понять должен? Что ты белый и останешься им? Это ты мне уже объяснил сегодня. Спасибо, сэр.
– Прекрати! – Фредди схватил его за рубашку на груди, подтянул к себе.
– Руки, – глядя ему в глаза, тихо сказал Эркин. – Убери руки, ну!
Фредди разжал пальцы, тяжело перевёл дыхание. Эркин стоял перед ним, вызывающе вскинув голову. Потемневшая от пота и дождя рубашка облипала его тело, блестело мокрое от дождя лицо…
– Виноват я, – повторил Фредди. – Прости, сорвался. Ну, хочешь, сам ударь меня. Только… только раба не изображай. Не могу я, когда ты… такой.
– Я другим быть не могу, – Эркин говорил тихо, не отводя глаз, но лицо его уже утратило вызывающую твёрдость. – И ты тоже.
– И долго вы в гляделки играть будете? – встал между ними Андрей.
Когда он подошёл, они не заметили. Эркин вздохнул, опустил плечи.
– Давай засыпать, что ли. Беспокоятся уже, – повернулся он к загону.
Бычки и вправду уже стояли у кормушек, недовольно крутя головами. Эркин достал нож и подпорол мешок. Фредди поправил шляпу и стал помогать разносить корм. Андрей откручивал удерживающую створку проволочную петлю.
Дорога к водопою и обратно была уже так знакома бычкам, что и пешком гнать можно, и лошадей из табуна брать незачем. Работали слаженно, но молча.
Когда они загнали стадо обратно в загон и засыпали оставшийся корм, Эркин бросил Андрею:
– Скажи ему… что слышали.
– Сволочь эту увезут. Либо сегодня, либо завтра, – начал Андрей. – Как машина за ним приедет. Ворон. Он арестован.
– За что?
– За старое. Он это… кем-то в Службе Безопасности был. И этот… Ротбус с ним.
– Та-ак, – протянул Фредди. – И что ещё?
– Тебя поминали. Трейси – это же ты? Что Ротбус с тебя деньги требовал.
– Шестьсот восемьдесят тысяч, – не выдержал Эркин. – Разве столько бывает?
– Бывает, – вздохнул Фредди. – Редко, но бывает.
– Но тут погнали нас, – развёл руками Андрей. – Душно им стало, ну и окно открыли, нас и увидели.
– Как раз о тебе речь зашла, – кивнул Эркин. – И ты подошёл, и нас шуганули.
– Ладно, – Фредди мокрой ладонью протёр лицо. – Что будет, то будет. Пошли сушиться.
Эркин покосился на него, но промолчал. Фредди не выдержал:
– Я тебе сказал уже. Чего ещё надо? Ну?!
– Ты меня в душу, а я тебя по морде? – усмехнулся Эркин. – Опять неравно выходит.
Андрей молча смотрел на них, потом как-то нерешительно сказал:
– Ну… ну ты чего, Эркин? Он же не со зла, это же так… ну… ну, по-отцовски, что ли…
– Что-о?! – у Эркина зло заходили желваки на скулах. – Это когда он в питомнике потрахаться успел? И я на метиса не похож, и он чего-то на индейца не смахивает.
– Ты… – Фредди задохнулся, не находя слов.
– Мне уже негра в отцы давали, пять лет с этим жил, теперь ты… Хватит!
– Пошли, – хмуро сказал Андрей, – смотрят на нас уже.
– Идите, – буркнул Эркин. – Не держу.
И тут Фредди понял, что Эркин плачет, что и впрямь не от дождя у него лицо мокрое, хоть он и без шляпы и куртки, даже шейного платка не повязал.
– Хватит, парень, – тихо сказал Фредди. – Пошли.
Эркин опустил голову и пошёл первым. Так молча они дошли до своего навеса под непрекращающимся дождём.
Под навесом Эркин сразу полез во вьюки за своим мешком.
– Загороди меня, – бросил он не оборачиваясь.
Андрей встал у края навеса, закурил. Фредди встал рядом с ним и тоже закурил. И за их спинами Эркин быстро разделся, растёрся полотенцем, натянул сухие джинсы и рубашку и дёрнул за плечо Андрея.
– Переоденься, прикрою.
– Ага, – Андрей шагнул назад и завозился во вьюках.
Фредди искоса посмотрел на Эркина. Отошёл? Вроде да, успокоился…
– Меня в имении много по голове били, – тихо сказал Эркин. – Так же. Ухватят за волосы и бьют, по лицу, по затылку… Когда ты меня ухватил… я как там сразу оказался.
– Не подумал я об этом, – глухо ответил Фредди.
– Боюсь я, – совсем тихо сказал Эркин. – Полгода прошло, а я всё боюсь. Всё на руки смотрю… с тобой когда, с другими белыми… Будут бить или нет… боюсь.
Фредди докурил сигарету, повернулся и щелчком отправил её в огонь.
– Нагло вы сегодня полезли. Все заметили. Нельзя так.
– Мг, – Андрей, уже в сухой рубашке и старых штанах, расправлял на ремне мокрую рубашку. – Обедать будем?
– Кому что, – через силу улыбнулся Эркин, отходя к костру.
– Фредди, ты тоже переоделся бы, – Андрей, уже весёлый, будто и не было ничего, возился с мисками.
Фредди сменил рубашку, повесил сушиться куртку и полез во вьюки. Вытащил из своего мешка бутылку вина, мешочек с пряностями и стал искать в продуктовом вьюке перец. Андрей уже разложил по мискам варево, а он всё копался.
– Фредди, – не выдержал Андрей. – Есть садись.
– Сейчас, – откликнулся Фредди. – Перец не найду.
– Чего? – переспросил Андрей. – Чего тебе надо?
– Перец. Грог сварю. Промокли все, как раз будет.
– А если без перца? – осторожно спросил Андрей.
– Зачем без? – не понял Фредди. – Эркин, ты же всё время продукты перекладываешь, где перец?
– Не ищи, – каким-то странным тоном сказал Эркин. – Нету его.
– Как нету? – всё ещё не понимал Фредди. – В мешочке отдельном.
– Нету, – повторил Эркин.
– Так, – выпрямился Фредди. – Так куда вы его дели, чёрт вас подери?!
– Съели, – быстро ответил Андрей. – По ветру пустили, потеряли на кочёвке. На чёрта он тебе нужен? Без него что, этот грог совсем не получится?
Фредди оглядел их. Он уже знал это упрямое, смущённо-вызывающее выражение. Сдохнут, в раскрутку пойдут, но не признаются. Ну что, только успокоились, по новой начинать? Да чёрт с ним, с перцем. Опять небось с кем-то поделились. Хотя грог без перца не то совсем.
– Ладно, сварим без перца, а потом прикуплю.
Эркин и Андрей переглянулись, но промолчали. Фредди наскоро поел, пока вскипала вода, и стал варить грог. Парни следили за ним с живым интересом, Андрей даже забыл себе варева доложить. Сварив грог, Фредди разлил его по кружкам.
– Ну вот, пробуйте.
Они осторожно пригубили горячий напиток.
– А заедать можно? – спросил Андрей.
– Можно, – усмехнулся Фредди. – Но это уже закуска будет.
– Один хрен, – Андрей оторвал половину лепёшки и сунул в рот.
Фредди глотнул и прислушался к своим ощущениям. Ничего получилось. Надо бы ещё…
– Ничего, – сказал Эркин. – Даже очень хорошо.
– С перцем лучше, острее, – возразил Фредди.
– И так хорошо, – горячо поддержал Эркина Андрей. – Правда. На чёрта перец сюда? Очень хорошо!
Так. Это уже интересно. Что за чертовщина с этим перцем?
– Обойдёмся без перца, Фредди, – предложил Эркин. – Мы его и не кладём никуда. И дорогой он. И… – он запнулся.
– И что ещё? – спокойно поинтересовался Фредди.
– И… и русские тогда спрашивали, кто перец покупал. У торговцев, – тихо сказал Андрей и тут же перешёл в наступление. – Вот ты врезал нам, что мы внаглую полезли. Ну, правильно врезал, чего уж тут.
– Ага, – подозрительно легко согласился Эркин.
– А теперь если покупать, так это ж тоже… нарываться.
Фредди переводил взгляд с одного на другого. Похоже, они сейчас согласны ещё раз по шее получить, даже Эркин, лишь бы он за перцем не пошёл, и вообще, чтоб не поминал о нём. С чего бы… ах чёрт! Крысу же табаком с перцем засыпали, понятно, русские и начали копать. Тогда парни правы: покупать сейчас перец – это нарываться. А куда же они этот дели? Поделились? С кем? С теми, кто Крысу даванул? Ах ты, дьявольщина, то-то у них глаза бегают…
