Текст книги "Аналогичный мир (СИ)"

Автор книги: Татьяна Зубачева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 67 (всего у книги 98 страниц)

Идя по посёлку, Новиков услышал надсадный кашель в седьмом номере. А Трейси с индейцем на его глазах ушли к загонам с кормом. Это значит надолго. А ковбои щепетильны и без хозяина под чужой навес не зайдут, будут ждать снаружи, если что. Кто же это в седьмом номере? Не тот ли, кого Трейси коньяком угощал? Если так… Новиков прибавил шагу. У костра в седьмом номере по-хозяйски свободно расположился какой-то костлявый белобрысый парень в ковбойке и джинсах. И кашлял он. Надсадным… тюремным кашлем. Откашлявшись, парень поднял голову, и Новиков с трудом узнал его. Малец? Да какой, к чёрту, малец?! Обросшее светлой щетиной костлявое бледное лицо, тяжёлый неприязненный взгляд светлых, кажущихся из-за тёмных кругов почти белыми глаз. И даже топорщащиеся короткие волосы показались в первый момент седыми. И не семнадцать ему, как они решили, и то думали, что слишком повзрослили, а за все тридцать этому битому ломаному мужику. Где же он был, что с ним там делали, что он так не повзрослел, а постарел? Ведь суток не прошло, как Малец всем на потеху балагурил, стоя на крыше навеса и переругиваясь с ковбоями.

– Ну? – разжал губы Андрей. – Чего…?– «лупишься» он договорил про себя. Слишком слаб он сейчас, чтоб задираться.

– Привет, – улыбнулся Новиков. – Ты где был?

– Где был, там меня уже нет.

Тон совершенно не соответствовал шуточной фразе, но Новиков счёл полезным отнестись к этому как к шутке и рассмеяться. Но Малец не улыбнулся в ответ. Его лицо оставалось хмурым, а правая ладонь демонстративно лежала на голенище рядом с торчащей из сапога рукояткой ножа.

– Больно ты неприветлив, – улыбнулся Новиков. – И к костру не пригласишь?

– А нужно приглашение?

Новиков усмехнулся и спросил чуть жёстче:

– Так где ты был?

Андрей стиснул зубы, пересиливая приступ тошнотворного страха. Он уже слышал такой голос. И такие вопросы. И переходы от шутки к угрозе ему тоже знакомы. Какого чёрта?! Хватит с него! Сколько можно?!

– Это допрос?

Ого, как Малец заговорил. Видно, Трейси опытом поделился, натаскивает.

– Пока беседа, парень. И до допроса лучше не доводить. Для тебя же лучше. Куда тебя Трейси посылал?

Хорошо этот погонник подставился. Андрей с удовольствием выругался и, уже спокойно глядя в наливающиеся бешенством глаза офицера, добавил:

– Туда и ходил. Вот, вернулся, – и уже откровенно издеваясь, улыбнулся. – Не верите, сами сходите, проверьте. По тому же адресу.

– Не наглей, парень, – тихо, сдерживая бешенство, сказал Новиков. – Можно и по-другому поговорить.

– Тогда и поговорим, – отрезал Андрей.

У него опять кружилась голова, и хотелось лечь. А если он упадёт, то перевернёт решётку, и Эркин с Фредди останутся без обеда.

Как подменили Мальца. Выглядит, конечно, хреново. Как после болезни или… пыток. А если… если в самом деле что-то случилось, что-то сделали с ним? Вот он и грубит, задирается. Нарывется на арест? Зачем?! Избавиться от Трейси? А ведь это тоже вариант. Если Петерсен кинулся к нам за защитой, то этому парню…

– Есть проблемы?

Новиков вздрогнул и обернулся. Трейси! И индеец с ним. Сорвалось! Так просто Мальца они не отдадут, это ясно. И ни одной зацепки. Придётся отступать. И индеец уже проходит под навес и встаёт сбоку, загораживая собой Мальца.

– Ваш… пастух плохо выглядит. Он болен?

Трейси улыбается.

– Забота о здоровье пастухов входит в ваши функции, господин офицер?

День сюрпризов. Ковбой Трейси заговорил тоже по-другому.

– У нас есть врач, Трейси.

– Благодарю, но ковбойские болезни лечатся по-ковбойски, – Фредди перешёл на ковбойский говор. – Радикулит выпивкой, запой опохмелкой, а пуля отпеванием.

– И что же вы пропишете своему пастуху?

– Опохмелку, конечно, – Фредди улыбнулся. – Разве диагноз вызывает сомнения?

Новиков про себя ахнул от восхищения. Ах, как вывернулся этот волк из капкана! Не придерёшься, не опровергнешь. Напился пьяный, где-то валялся, и всё! И возьми их за рупь двадцать.

Эркин опустил глаза, чтобы не расхохотаться. Андрей из-за него показал Фредди кулак с оттопыренным большим пальцем.

Новиков не заметил этого. Он рассматривал Трейси. Вот это волк! Если хоть половина из того, что наболтал о нём Петерсен, правда, то… то вот это настоящий волк. Чистильщик. Чисто работающий убийца. Работает без следов и улик. Берёт дорого, но гарантирует качество. И как же виртуозно он разыграл убийство Ротбуса. Все улики налицо, а у него железное алиби. И сейчас он натаскивает этих двоих. Ковбои. Пасут бычков. Железная крыша.

– Разумеется, кому как не старшему ковбою знать ковбойские болезни. И всё же, если не поможет, обратитесь к нашему врачу.

– Разумеется, офицер.

– Честь имею.

Фредди в ответ вежливо прикоснулся к шляпе и не входил под навес, пока русский не скрылся из глаз. И только тогда сел к костру и строго оглядел давящихся от хохота парней. И не выдержал – ухмыльнулся.

– Ну, класс! – наконец, выговорил Андрей. – Вот это да! Это я понимаю! – и восторженно выругался.

– Закончил? – Фредди стал серьёзным. – А теперь перескажи, о чём он с тобой говорил.

– А так! – отмахнулся Андрей. – Где я был, и куда ты меня посылал. Я и адресовал его. Сошло.

– Придурился?

– Да не очень, – Андрей досадливо дёрнул плечом. – Нет у него ничего на нас, а накопать ему охота. Вот и цепляется к чему попало.

– Раз нет, то сойдёт, – согласился Фредди и улыбнулся. – Но не зарывайся.

– Знаю, – кивнул Андрей.

Эркин разложил по мискам варево, подумал и вылил туда же остатки мясного отвара.

– Вечером с вами пойду, – сказал между двумя ложками Андрей.

– Пойдёшь, – согласился Фредди.

Эркин молча кивнул. Андрей облизал ложку и отодвинул миску, прислушался к чему-то и вдруг спросил:

– А собаки и впрямь были или тоже… приснились?

– Были, – спокойно ответил Фредди. – Это минно-розыскные собаки. Мины ищут.

Андрей улыбнулся.

– Никогда не видел. Даже не слышал о таком. И далеко они работают?

Фредди с интересом посмотрел на него.

– Тебе врезать надо, или слова поймёшь?

Андрей вздохнул:

– Раз они по минам, то на человека не идут. Я так думаю. Интересно же.

– А мне неинтересно тебя с того света вытаскивать! – отрезал Фредди и безжалостно добавил: – Дорогое удовольствие.

Андрей порозовел.

– Я верну…

– Заткнись, пока не врезал. И хватит тебе под малолетку работать. Заигрываешься.

Андрей кивнул.

– Есть за мной. Сам знаю. Но несёт…

– Так сам за собой и следи, чёрт возьми! – Фредди залпом отхлебнул полкружки.

Эркин кивнул, но, помедлив, сказал:

– Я собак не боюсь, схожу посмотреть. Там дерево недалеко. Большое. С него всё видно. Залезем и всё увидим.

– И сколько вас? – спросил Фредди.

– Да пятеро, наверное, от разных стад все.

– Из старших кто идёт с вами?

– Зачем? Тебе я сказал. Мы сами так решили.

– Это когда же вы договорились?

– А на водопое, – засмеялся Эркин.

– Быстро вы, – усмехнулся Фредди. – Я и не заметил ничего. Когда пойдёте?

– А сейчас. К вечерней кормёжке успеем. Вот поедим, посуду помою и пойдём.

Андрей подчёркнуто завистливо вздохнул, но ничего не сказал. Эркин рассмеялся и встал, легко опершись на его плечо, быстро собрал посуду и убежал. Фредди посмотрел на Андрея. Осунувшееся, покрытое светлой щетиной, бледное лицо, губы уже порозовели, но глаза ещё в тёмных кругах и кажутся запавшими. И волосы… не светлые, а седые… Андрей почувствовал его взгляд и повернулся к нему, улыбнулся. Какой-то не своей, очень взрослой горькой улыбкой.

– Сколько тебе лет? – тихо спросил Фредди.

– Думаю, что двадцать, – всё ещё улыбаясь, сказал Андрей. – А… там я где-то с двенадцати. Считай, почти полный срок.

– Как? Туда же только с пожизненной.

– А больше десяти никто не протягивал. И то мало кому удавалось за седьмой год перевалить.

– А ты?

– Я зажился. Меня уже на финишный этап собирались дёрнуть. На Хаархан. А тут война кончается, и нас всех, кого где застали, поголовно… И всё, – Андрей комично развёл руками, но лицо его оставалось серьёзным.

Фредди передёрнул плечами.

– Ты откуда… про финишный этап знаешь?

– Из канцелярии шумнули. Что, дескать, финишный этап собирают, зажившихся, и твой номер в списке. Там ведь наши же… уборщиками, писарями.

– Это… это же западло! В канцелярии работать…

– Кримы вообще не работали, – Андрей повертел сигарету и спрятал, так и не закурив. – Им любая работа западло. Вот полов и присов обирать и калечить… Ладно, Фредди. Что уж сейчас. В один Овраг все легли. Рядышком.

Под навес вошёл Эркин, быстро составил у костра чистую посуду.

– Всё, мы пошли.

– Аккуратнее там.

– Слушаюсь, сэр, – спаясничал Эркин и, увидев их улыбки, удовлетворённо хмыкнул и убежал.

– Лягу я, – Андрей тяжело встал и медленно пошёл к лежанке, и уже сидя и разуваясь, озорно улыбнулся. – Не боись, Фредди. В лагере первые двадцать пять лет тяжело. Потом привыкаешь. Говорят так. Кто до тридцати дотянул.

Лёг и затих. То ли заснул, то ли так лежит. Фредди тоже лёг, прикрыв лицо шляпой.

– Итак, Новиков, труп не только ожил, но и послал тебя туда, где побывал сам.

– Шурочка, ехидничать и я умею. Но меня Трейси за живое взял. Чтоб так, меньше чем за сутки, измордовать парня… не хлюпика, ковбоя…

– Но вывернулся он классно.

– Не то слово, Шурочка. Понимаешь, это не алиби. Обоснование. Которое невозможно опровергнуть.

– Но которое он не сможет доказать.

– Шурочка, дорогая моя майорша, ты не забыла, что это мы должны доказывать?

– Во-первых, Новиков, я не майорша, а майор, ты замечаешь разницу? А во-вторых…

Шурочка не договорила. Они шли по тропинке, и из-за кустов вдруг навстречу им вывернулась компания цветных пастухов. Они смеялись, обсуждая кого-то, что так труханул, что аж навернулся и гепнулся. Передний, увидев Шурочку и Новикова, ойкнул и свистнул. И вся компания бросилась с тропинки в кусты. И уже там, судя по треску и топоту, пастухи побежали к посёлку.

– Как же глубоко сидит в них страх перед белыми.

Шурочка кивнула. Какое-то время они шли молча.

– Я вот что думаю, Новиков, – Шурочка вертела в руках букетик из пожелтевших травинок с пушистыми колосками. – Трейси… Почему он не теряет расу? Он же ест со своими парнями из одного котла.

– Не он один. Я слышал такую фразу. У своего костра старший ковбой хозяин. Но, в принципе, дистанция сохраняется. И у Трейси с его парнями на людях тоже.

– Сложная система.

– Да, ты начала говорить, что во-вторых…

– Неважно. Среди этих, ну, что от нас шарахнулись, был Индеец, ты заметил?

– Да.

– Один. Ни Мальца, ни Трейси… И откуда они шли?

– В той стороне только Гаранин со своими, – Новиков улыбнулся, – гавгавами.

– Да. Что им там надо было? Давай-ка сходим к Гаранину, Новиков, поговорим с ним.

– Обратно в темноте придётся. От Гаранина быстро не выйдешь.

– Знаю, – Шурочка рассмеялась. – Но, когда дойдёт до спирта, я вас оставлю.

– Одной не страшно? А, Шурочка? В темноте, кругом ковбои…

– Ковбой не опаснее майора, – отмахнулась Шурочка.

Фредди и Андрей спали, когда Эркин вошёл под навес. Но он к костру подсесть не успел, как Андрей уже натягивал сапоги – двигался он заметно быстрее, чем днём – а Фредди стоял, будто и не спал вовсе.

– Ну? – выдохнул Андрей.

– Всё в порядке, целый, – Эркин так сиял, что Фредди не выдержал и улыбнулся. – Совсем не страшные собаки, ласкаются ко всем.

– И к тебе? – спросил Андрей.

– Ну да. Мы идём, а у них под этим деревом как раз дневка, – стал рассказывать Эркин. – Мы из кустов вылезли, смотрим, собаки. Они тихо лежали, не лаяли. Мы так и встали. И не знаем, что делать.

Андрей кивнул.

– Точно. Пока стоишь, не тронут.

– Мы и стоим. А они лежат и на нас смотрят.

– Кто? Собаки?

– Ну да. Там ещё русские были. Один к нам подошёл…

…Загорелый до красно-бурого цвета светлоглазый, как Фредди, солдат смотрит не зло, и вопрос не злой:

– Что хотите?

– Нам только посмотреть, масса, – робко говорит молоденький негр из стада Майера.

– Что? – переспрашивает солдат.

Английского солдат не знает, но явно не сердится на них, и они жестами начинают объяснять, что хотят с дерева посмотреть…

…– Словом, он понял и разрешил, – Эркин рассмеялся. – У меня язык чесался перевести.

– Утерпел? – ухмыльнулся Андрей.

– Так рано ж признаваться, – развёл руками Эркин. – Кто знает, когда понадобится.

– Толково, – кивнул Фредди.

– Ну, – заторопил Андрей.

– Ну, мы подошли, собаки нюхают нас, хвостами машут, русские смеются. Мы наверх залезли и смотрим. Тут им засигналили, и они…

– Русские?

– Ну да, и они на поле ушли. А мы совсем свободно сидим. Языки отвязали…

– Ладно, – Фредди решительно подтянул пояс. – Обошлось, и хорошо. Потом расскажешь.

– Пора, – Эркин легко вскочил и, всё ещё улыбаясь, подошёл к мешку. Крякнув, взвалил на спину. – Догоняйте.

Фредди усмехнулся и посмотрел на Андрея. Андрей улыбался, но глаза у него были напряжёнными. Встретив взгляд Фредди, спокойно сказал:

– Дойду, – и вышел следом за Эркином.

Эркин шёл медленно, и Андрею было нетрудно идти рядом. Фредди отстал от них на пару шагов. А то неизвестно, кого придётся подхватывать, если начнут падать.

В загоне он с Эркином засыпали корм. Андрей пытался что-то делать, но силы ему слишком явно изменяли.

– Сиди здесь и жди. Мы погоним, – Фредди отворял жердевые ворота.

Андрей молча кивнул. И молча стоял у изгороди, пока, толкаясь и мыча, из загона вываливалось стадо. Когда они достаточно отошли, Андрей выдохнул сквозь стиснутые зубы:

– Не шевелится только мёртвый.

И пошёл в загон. Шатаясь, руганью пересиливая головокружение, он упрямо таскал корм. Они сразу приспособили для этого самодельное брезентовое ведро. Если насыпать с верхом, то где-то ходок восемь. Полное ему не поднять. Половинку. Это… это будет шестнадцать ходок. Плевать. На всё плевать. Надо выстоять. Выдержать. Проволочная ручка впивается в ладонь. Плевать. Здесь ладонь можно не беречь. «Только молчи, сынок…» Молчу. Плевать. «Боль не показывай. Слабых добивают». Не покажу. Меня не добьют. «Живи, парень, только живи». Живу. Врёте, всё вы, гады, врёте. Меня не добьют. Выживу. Плевать…

…Когда Эркин и Фредди пригнали стадо с водопоя, корм был засыпан, Андрей сидел на пустом мешке и пытался курить, заходясь кашлем после каждой затяжки. Фредди молча взял его за подмышки, поднял и прислонил к изгороди. Эркин убрал ведро и свернул мешок, чтобы слизывая остаток концентратов, бычки не наглотались бумаги. Им, правда, говорят, всё впрок, но лучше не рисковать.

Они стояли втроём, прислоняясь к изгороди и глядя на бычков. Андрей уже справился с дыханием и курил нормально, но затягивался несильно. Фредди докурил сигарету и сплюнул окурок.

– Мог и сдохнуть.

– Мог, – согласился Андрей. – Но не сдох. Нельзя мне сдыхать. Я последний.

– Ладно, – Эркин оттолкнулся от жерди. – Пошли, что ли.

– Ты ж хотел рассказать, как собаки мины ищут.

– У костра и расскажу.

– Ладно, – Андрей шагнул вперёд, качнулся, но устоял. – Завтра после утренней кормёжки схожу посмотреть.

– Сходим, – улыбнулся Эркин. – Мне понравилось.

Фредди молча пожал плечами, тщательно скрывая улыбку.

Стада уходили из посёлка по пяти расчищенным проходам. Очерёдность выхода и маршруты определили старшие ковбои после великой ругани, хватания за кольты и лёгкого мордобоя. Цветные пастухи, сидя на навесах, бурно комментировали происходящее и заключали пари. Без мордобоя здесь тоже не обошлось, двоих вообще с навесов скинули. Но так как скинутые встали и полезли обратно, то никто на это внимания не обратил.

Когда совещание у Административного центра закончилось и старшие ковбои потянулись на Торговую площадь – надо же на дорогу выпить и в дорогу запастись, Джерри снял шляпу, вытер лысину, спрятал платок и доверительно сказал Дону:

– Помягчели старшие. Такой разговор и ни одной дырки.

Дон рассмеялся.

– Они уговор помнят, Джерри. Пока здесь – ни-ни.

– До Бифпита ничего серьёзного не будет. Расчёт близко.

– О Бифпите у меня голова не болит. Там мэр есть.

Джерри усмехнулся.

– Старр хороший парень.

– Подстрахуем, – кивнул Дон. – А так… посёлок неплохая затея. Не разберут его русские?

– Я уже говорил с ними. Они нам всё оставляют. В федеральную собственность, – заржал Джерри.

– Ну да, – засмеялся Дон, – это же имперские земли.

– А теперь федеральные.

– Если бы не мины…

– К следующему году расчистят. Обещали.

Дон недоверчиво хмыкнул в ответ, но промолчал.

Площадь перед их домом и домом русских опустела. Опустели и крыши. Но гомон и суета не утихали. Ковбойский посёлок собирался в дорогу.

Фредди шёл к своему навесу и прикидывал, что как ни крути, но у них оставалось десять мешков. Не сидеть же здесь лишние дни. И не продать. Некому – все брали с запасом. И везти не на чём. И бросить жалко. Вот если бы Джонни… Автомобильный гудок за спиной заставил его вздрогнуть и обернуться. И застыть с открытым от изумления ртом. Почти касаясь его бампером, стоял грузовик и за рулём Джонни! Ну… ну ловкач, ну…!

– Ну, нет слов, Джонни, – развёл он руками.

Джонатан довольно рассмеялся.

– Главное в нужный момент в нужном месте.

Фредди встал на подножку, ухватившись за дверцу, и так они подъехали к своему навесу. Ловко маневрируя, Джонатан загнал грузовичок в просвет точно напротив их навеса и заглушил мотор.

Эркин и Андрей ждали их у костра.

– Добрый день, парни, – Джонатан, улыбаясь, сел к огню и кивком поблагодарил Эркина, поставившего перед ним чистую кружку. – Не надоело здесь?

– Добрый день, сэр, – Эркин поздоровался с улыбкой, но вопрос явно проигнорировал.

За него ответил Андрей:

– День добрый, сэр. Задержка не по нашей вине, вычет нельзя впаять. Так чего ж не посидеть?

Фредди закашлялся, скрывая смех.

– Уел, – улыбнулся Джонатан. – Когда трогаетесь?

– Наш черёд послезавтра, – ответил Фредди. – Если идти завтра, дорога плохая.

– Резонно, – кивнул Джонатан, наливая себе кофе. – Значит, послезавтра. От этого и считаем.

– Пять дней.

– А ночёвок?

– Четыре ночёвки, но придём под вечер. Агенты уже спят.

– Разбужу, – улыбнулся Джонатан.

– Тогда без проблем, – кивнул Фредди. – Жильё и всё остальное…

– Всё на мне. На улице не заночуете. Сколько у вас корма остаётся?

Фредди посмотрел на Эркина.

– Четырнадцать мешков, сэр, – сразу ответил тот, сохраняя, впрочем, на лице отсутствующее выражение, с которым слушал их разговор.

– Хорошо, а у остальных?

– По-разному, – ответил Фредди, – дорожиться не будут.

– Я тоже так думаю.

– Рессоры не посадишь?

– Я их поменял. И раму укрепил. Сколько дадут, столько и возьму.

– Столько и не будет, – усмехнулся Фредди. – К стаду пойдёшь?

– Потом, – Джонатан допил кофе. – Я их с въезда рассмотрел. Завтра до кормёжки посмотрю и выеду.

Эркин быстро посмотрел на него, опустил ресницы и спросил:

– Грузить сейчас, сэр?

– Да, – Джонатан встал. – Управитесь сами, парни?

– Не проблема, – Андрей очень похоже передразнил Фредди.

Фредди показал ему кулак и встал.

– Пройдёмся, Джонни. Парни, оставьте четыре мешка и вьюки, остальное грузите.

Когда они вышли, Андрей хохотнул:

– Ну, жох-мужик. Из любого дерьма деньгу скуёт.

– Завидуешь? – усмехнулся Эркин.

– Зависть паскудное чувство. Но…

Они были одни, говорили камерным шёпотом и поэтому говорили спокойно по-русски.

– Это его игра, Андрей. Нам…

– Накласть нам на него и на его игры, – ухмыльнулся Андрей. – Пошли?

– Пошли, – кивнул Эркин. – Вспомним.

– От чего уехали и к чему вернёмся! – заржал Андрей.

– Тогда иди, борт открывай. Принимать будешь.

– Раскомандовался тоже, – заворчал Андрей, вставая и привычно одёргивая рукава. – Я, может, тоже… таскать хочу.

– Не смеши, когда я под мешком, – попросил Эркин. – Дыхалка сбивается.

– Ага, – согласился Андрей.

Эркин, как всегда на погрузке, разделся до пояса, сберегая рубашку. Четыре мешка оставить. Всё, последняя ночь на лежанках. Дальше опять на земле. Но всего четыре ночи. А там… Там-то хоть отпустят нас? Натужно крякнув, он встал с мешком на спине и пошёл к грузовику, где в кузове его уже ждал Андрей.

Эркин тащил к грузовику восьмой мешок, когда к их навесу потянулись пастухи с навьюченными лошадьми. Перетаскав свои мешки, Эркин поднялся было к Андрею принимать, но тут же спрыгнул вниз, а в кузов отправили красивого парня-трёхкровку. Жидковат он ещё такой мешок на себе поднять, пусть на пару с Весёлым принимает и укладывает. А Певуну место внизу, с мужиками.

Когда поток мешков закончился, Андрей спрыгнул и закрыл борт.

– Ну что, кофе с устатку?

– Старшие чего покрепче пьют.

– А с каких… ты это купишь?

– Тройную засыпку сделать, тоже проймёт.

– Во, дело!

– А ни хрена! Хоть… недельную в кружку засыпь, а бутылку не заменит.

– А сменять?

– Штаны твои менять будем? Снимай!

– Охренел?! У меня сменки нет.

– А кабы и была! У кого сменяешь?

– Хреново, парни, свобода, а выпить нечего!

– Ничего, в Бифпите расчёт, там уж отведём душу…

– Ты его получи сначала, вычетов набралось…

– До хрена! Чуть что, вычет, вычет…

– Хорошо, если сами в долгу не останемся.

Гомоня, хохоча и переругиваясь, цветные пастухи толпой повалили от посёлка к загонам. Пока ты при бычках, другой работы не дадут. А кому завтра с утра выходить… так вьюки собрать – минутное же дело. У старших свои дела, до лендлордов мы вообще не касаемся, а у нас свои. У каждого свои дела, и ежели они другим не во вред, то и не суй туда свой нос. Он хоть и приплюснутый, а защемить можно.

Джонатан и Фредди пришли перед вечерней кормёжкой. Парней не было. Под навесом чисто, из трёх мешков сделано подобие лежанки, четвёртый наготове у выхода и уже располовинен под переноску. На костре как всегда в котелках и кофейнике булькает и клокочет.

– А идея неплохая, – Джонатан сел к костру и улыбнулся.

– Да, мы тут уже тоже говорили. – Фредди налил ему и себе кофе. – Ветосмотры, карантин, вообще переждать и оглядеться. Мины снимут – готовый торг.

– В целом неплохо, – засмеялся Джонатан. – Теперь о деле. Чёрный исчез. Пока он был с лошадьми, я его ещё мог проследить. Но парень умён. Продал лошадей, и найди его теперь.

– Хреново. Если она у него…

– Не думаю, Фредди. Он бы уже этой картой сыграл, – Джонатан усмехнулся получившемуся каламбуру.

– А если он не знает?

– Чего? Гриновские все были грамотными.

– Грин так рисковал?

– С его клиентурой он мог плевать на любые законы. Они у него и машину водить умели, и секретарскую работу знали, а про оружие я не говорю.

– И спальниками могли?

– Вот чего нет, того нет. Но спальников он, говорят, покупал. У него был свой… учебный центр, скажем так. Где, не знаю. В Джексонвилле он только передавал товар покупателю, ну, и сам жил иногда. – Джонатан допил кружку и налил себе ещё. – Ну, как жил, так и умер. Я его смерти не завидую, Фредди.

– Чёрного надо найти, Джонни. Он опасен.

– Кому? Это не горит, Фредди.

– Ладно, будем считать так. Успеем, так успеем. Русские успокоились?

– Те, кого они взяли, болтают напропалую и топят, кого только могут. Так что облавы и проверки русским теперь не нужны. Едут и берут персонально. Но слой тот же. Ведомство моего тёзки.

– Уже легче, – хмыкнул Фредди.

– Будем надеяться, они пойдут вглубь, а не вширь, – усмехнулся Джонатан.

– Будем надеяться, – ответно ухмыльнулся Фредди.

Под навес вошли Эркин и Андрей и молча поволокли мешки к выходу. И вот уже и нет их.

– На водопое одни управятся?

– Свободно.

– Натаскал ты их хорошо.

– Они способные, – улыбнулся Фредди.

– Всё наладилось, так?

– Под конец всегда налаживается. Брыкаются иногда, но… по делу. Они работяги, Джонни. Да, вот что. До Бифпита никак не встретимся?

– А что?

– Перец нужен. А после Крысы покупать его здесь… это подставиться. Сам понимаешь.

– А зачем тебе перец, Фредди? Кого ты им посыпать будешь? – искренне удивился Джонатан.

– Без перца грог совсем не тот получается.

– Ради грога я грузовик гонять не буду, – решительно заявил Джонатан. – Посидишь недельку на коньяке, ничего с тобой не случится.

Фредди открыл было рот, но тут же закрыл, опустил веки и почтительно ответил:

– Слушаюсь, сэр.

Джонатан схватился обеими руками за шляпу, сдёрнул и несколько минут сидел, спрятав в неё лицо, раскачиваясь и трясясь всем телом. Выждав приличную, по его мнению, паузу, Фредди участливо спросил:

– Тебе плохо, Джонни? – а когда Джонатан убрал шляпу, глядя на его смеющееся мокрое от слёз лицо, сказал уже совсем другим тоном: – Смех смехом, Джонни, но, похоже, наш перец ушёл именно на это.

– На грог? – с трудом выговорил Джонатан.

– На посыпку. Если бы на грог, остался бы мешочек. А его тоже нет.

– У Эркина любая мелочь в дело идёт, – серьёзно сказал Джонатан.

– Да, Эндрю ещё мог потерять, но провизией занимается Эркин.

– Интересно получается, Фредди.

– Слишком интересно. Но пока благодетель о себе не даст знать, об этом можно не думать.

– Резонно. Но если будет случай, попробуй пощупать парней. Как я понимаю, перец, – Джонатан невольно хмыкнул, – всплыл случайно.

– Верно. Может, и ещё что всплывёт. Об этом хватит. Работать сегодня будешь?

– Да, разомнусь немножко. Денег у всех мало осталось.

– Да, Крысу поминали, Седрика провожали, страх заливали, – Фредди даже пальцы загибал, чтобы не сбиться при счёте. – У Роулинга дорогой выпивки совсем мало осталось.

– Он придёт поиграть.

– Тогда стоит, – кивнул Фредди и допил свою кружку. – Давай свою, Джонни, ополосну наскоро и пойдём.

Джонатан кивнул.

– Сейчас отдышусь после твоего грога и пойдём. А то нас уже ждут.

– Ну вот, Новиков, ещё два дня и сможешь уехать за консультациями.

– А тебя, Шурочка, тоже за живое взяло. Сознайся.

Шурочка аккуратно разгладила подшитую справку и закрыла папку.

– Новиков, а зачем они нам?

– Кто? Трейси с Бредли?

– Нет, его пастухи. Мы же не занимается цветными. Я говорила с Георгием. Он рассказывает интересные вещи.

– Нам нужен Трейси.

– Мы не возьмём его, не затронув парней. А за них поднимутся остальные цветные. Вспомни, как было, когда Ротбуса убили. Ещё немного, и началось бы такое… – она невольно поёжилась. – Зачем они нам, Новиков? Шериф хочет забрать их себе, ему нужны цветные помощники, вот он и пытается их обхаживать. А они не идут, – засмеялась Шурочка.

– На месте Трейси я бы отправил парней или хоть одного из них к шерифу или в полицию. Неужели ему не нужны свои глаза и уши возле шерифа?

– Значит, не нужны. Кстати, вот ты и ответил на вопрос, почему они перестали крутиться у нашего дома.

– Шурочка, для этого они должны знать русский. И не ругань, которую все цветные от наших же солдат подцепили, а терминологию. Вообще хорошо знать язык. Слишком большое допущение.

– Согласна. За нами вообще следят. Стоит кому из наших показаться, как начинается свист, заметил?

– Да, я тоже подозревал, что это сигналы. Они оповещают о нас, как об опасности.

– Так зачем они нам? Ты собираешься пригласить их вольнонаёмными?

– Я не из кадрового отдела, Шурочка. В этой роли они нам ни с какого бока не нужны.

– А в какой роли?

– Через них можно подобраться к Трейси. Ты не волнуйся, Шурочка, им ничего не будет. Сказать тебе, из-за которого ты переживаешь и почему из-за него?

– Я знаю, какую гадость ты хочешь сказать. Не надо, Новиков, поссоримся.

– Твоя дружба, Шурочка…

– Перестань. Где так поседел Малец? Кстати, другие цветные зовут его Весёлым.

– Да, а индейца Певуном. Странно.

– В этой команде всё странно. Ты знаешь, что Бредли приехал?

– Да, на грузовике и скупает по дешёвке остающийся корм. Оборотистый мужик.

– Он всегда приезжает вовремя. – Шурочка встала, положила папку в сейф, привычно автоматическим движением закрыла и заперла дверцу. – В отличие от нашего начальства. Идём ужинать, Новиков. Завтра стада начнут уходить, а на отвальную нас не пригласили. Видно, Бредли не хочет лишних глаз в игре.

– Ты и это знаешь?

– Не один ты умеешь работать, Новиков.

Когда Джонатан и Фредди вернулись к себе, посёлок уже спал. Спали и парни. На земле, завернувшись в одеяла, спина к спине. Одеяло Фредди покоилось на лежанке из трёх мешков. На решётке котелок с варевом, пыхтящий кофейник и сковородка с небольшой стопкой лепёшек.

– Заботливые, черти, – пробурчал Фредди, садясь к костру.

– Ты их завтра грогом угости, – предложил Джонатан, пересчитывая и закладывая во внутренний карман деньги. – Вот и сквитаетесь.

Фредди покосился на парней. Те лежали неподвижно, но когда кто-то из них всхрапнул, Фредди рассмеялся:

– Вылезайте, черти, я же слышу, что не спите.

Андрей откинул одеяло.

– Вставай, Эркин, скучно им без нас.

Эркин вылез из-под одеяла, сгрёб его в охапку и молча вышел из-под навеса. Было слышно, как он подтягивается на навес и укладывается там, ворча:

– Не наигрался он… сам баламут и другим спать не даёт… – потом шумный зевок и тишина.

Андрей растерянно поглядел на Джонатана и Фредди, взял своё одеяло и последовал за Эркином. Судя по шумам, он тоже залез на навес. Быстрый неразборчивый шёпот и голос Эркина:

– Ладно уж… не хотел он… завтра проспишь, всем за свой вычет душу вымотаешь. Спи, пока не скинул.

И тишина. На вопросительный взгляд Джонатана Фредди спокойно ответил:

– Дождя не будет. А пойдёт, так их проблема.

Джонатан сел поудобнее, взял кружку с кофе, отпил.

– Вроде всё нормально, Фредди?

– Да, ещё неделя и всё, конец и под расчёт. Вот где будет весело, Джонни.

– Знаю, – улыбнулся Джонатан.

Фредди с улыбкой кивнул.

– А русский неплохо играл, Джонни.

– Да, умеет держаться. Головы даже от выигрыша не теряет. С таким приятно работать. Он и раньше подсаживался?

– Он с лендлордами водил компанию.

– Заметно. Нет, с таким и порезвиться можно. Ну, что ж, на сегодня программа выполнена. Можно и на боковую.

Когда они уже легли, Джонатан совсем тихо сказал:

– Попробую опередить парней.

И получил столь же тихий ответ:

– Спорим, Эркин будет первым?

– С тобой не спорю, – почти беззвучно рассмеялся Джонатан.

Посёлок пустел. С утреннего водопоя и почти до сумерек уходили стада. Недовольно мычали привыкшие к своим загонам бычки, упрямились разбаловавшиеся в табуне лошади, отчаянно ругались пастухи и ковбои…

Вернувшись с вечерней кормёжки, Эркин стал перекладывать и увязывать вьюки. Лошади уже были в загоне. Сейчас поужинать, приготовить на завтра, разобрать и увязать решётку и посуду. А обжились здесь хорошо. Конечно, раньше такого нельзя было допустить, чтоб все рабы вместе… нет, хорошо. Теперь четыре ночи и Бифпит. Смешное название, Бифпит – Мясная Яма. Интересно, это тот же город, куда гонял стада Грегори, или другой? Хотя… имение далеко отсюда, и места совсем не похожие на тогдашние. Но всё равно, недалеко от Бифпита должен быть Пустырь. Если хоть что-нибудь осталось, покажет Андрею. А Фредди не стоит. Его это тогда не касалось, пусть и не касается. Странно, но как много белых ничего не знают о рабстве. Или притворяются? Как можно жить рядом и не знать? Ну, дела белых – их дела. У него свои. Удачно получается: у тех троих старший ковбой в лёжку, народу осталось мало, пустых навесов много… очень даже удачно. Эркин оглядел собранные вьюки. Ну вот. Эркин туго скатал своё одеяло, спрятал под накинутую на плечи куртку. Где Андрея носит? Договорились же…