Текст книги "Аналогичный мир (СИ)"

Автор книги: Татьяна Зубачева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 49 (всего у книги 98 страниц)

– Всё, – ладонь Эркина легонько шлёпнула его между лопаток. – Отдохни и тогда оденешься.

Фредди повернулся на спину и с блаженным вздохом замер, зажмурившись от солнца.

– И ещё бы бабу сейчас, – сказал рядом голос Андрея. – Для полного счастья.

– Для бабы другой массаж нужен, – ответил Эркин.

– Бабе? – удивился Андрей.

– Для бабы, – поправил его Эркин. – Ну, перед работой.

Фредди открыл глаза и сел. И едва не зажмурился опять от розовато-белого тела Андрея. Таким страшным оно было. Андрей сидел на траве, скрестив ноги, а Эркин осторожно ощупывал его спину.

– Нет, – наконец вздохнул Эркин, – нельзя ещё. Нажму посильнее, рубцы лопнут.

– Однако… расписали тебя! – вырвалось у Фредди.

Андрей не успел ответить.

– Ты б его весной видел, – рассмеялся Эркин. – Мы на День Матери купались в первый раз. В пруду. Я тогда глянул… в жизни не думал, что такое бывает. Сейчас уже ничего-о!

– У Фредди тоже хватает, – буркнул Андрей и решил вернуться к прежней теме. – Так зачем перед… бабой массаж?

– Чтоб работать легче было.

– Да ну тебя, – покраснел Андрей. – Я про бабу, а он про работу.

– А мне без разницы.

Эркин сел рядом с ним, вытянув ноги, и откинулся назад, опираясь о землю локтями, и даже голову запрокинул и зажмурился, подставляя себя солнцу.

– И… и это всем… ну, таким так? – осторожно спросил Андрей.

– Нас и перепродавали всё время, чтобы так было, – спокойно ответил Эркин, не меняя позы. – А кому по-другому, кто… ну, не знаю, как сказать, ну, не работал, а чувства имел, те сразу вылетали. Вешались, головы о стенки били, в раскрутку шли, и их тогда надзиратели вырубали. Не положены рабу чувства.

– А разве может человек без чувства? – спросил Фредди.

– Человек… не знаю. А, – вдруг с новой злой интонацией, – ты… у тебя их много было?

– Хватало, – спокойно, чтобы не завестись, кивнул Фредди.

– И к каждой чувства были?

Фредди почувствовал, что краснеет.

– Ну… одна там нравится, другая хороша больно. Да они и сами липли. И не хочешь, а распалит.

Эркин приоткрыл глаза и поднял голову, посмотрел на Фредди.

– И как это ты не обгорел? – и захохотал. – Вон, меховой какой! Куда Андрею до тебя!

– Ты…! – дёрнулся Андрей.

Фредди заставил себя усмехнуться.

– Ничего, обрастёшь, – утешил он Андрея. – А у тебя что, не разгоралось?

– На работе гореть, сгоришь быстро, – улыбнулся Эркин. – Это я их… горячил.

– Массажем? – съязвил Андрей.

– И так случалось, – спокойно согласился Эркин. – А так-то… смотришь, какую разогреть, какую расслабить. Чтоб она глаза закатила и не дёргалась попусту. Такие стервы бывают, сами не знают, чего им нужно.

– Это точно, – кивнул Фредди. – А когда у самого горит, тут уж думать некогда.

– Горит когда, это другое, – помрачнел Эркин. – Ну, у нас так совсем другое называется. Мы говорим: легко или трудно. Бывали такие, что помогают, теребят там, гладят. Но это они тоже для себя делают. А бывает… смотрит на тебя и ждёт, что ты с ней делать будешь. И такой обязательно что-нибудь новенькое подавай.

– А чего там может быть новенького? – сплюнул Андрей. – Всегда одно и то же.

Эркин удивлённо посмотрел на него и захохотал. Он смеха он лёг и катался по траве, не в силах говорить. Гулко и смачно ржал Фредди. Наконец, Андрей не выдержал и рассмеялся тоже.

– Всегда, это сколько? – наконец с трудом выговорил Эркин. – Одних поз две сотни. С лишним.

– Чего? – удивился Андрей.

– Поз, ну, позиций, – Эркин лежал ничком, вздрагивая от смеха, и голос его потому звучал глухо. – Да если ещё всё остальное посчитать… Да ещё если не один работаешь…

– Это ж зачем столько? – задумчиво спросил Фредди, с интересом глядя на Эркина. – За всю жизнь не перепробуешь.

Эркин наконец перевёл дыхание, встал на четвереньки и сел.

– Фуу, – он вытер мокрое от слёз лицо. – Фуу, ну насмешил. Да кто её знает, чего ей захочется. Нас и учат потому. Десять лет учат, считай, ну, и работаем потихоньку, и потом десять лет работаем уже всерьёз. А там Овраг. Нас и на Пустырь не вывозили, таких, кто по возрасту сортировку не прошёл, да и остальных тоже. Ведь мы все под статьёй шли. Посягательство на честь белой женщины.

– Так какого чёрта посягательство! Она ж сама…! – взорвался Андрей.

– А это всем по фигу! Почему и расстреляли паласных всех, и Паласы сожгли. Не русские. Ты вспомни. В городе русских вообще не было. Так, на станции, мимо ехали. А от обоих Паласов головешки одни. Я сколько бродил тогда, зимой ещё. Ни одного Паласа целого не видел. Спальники если и попадались, то хозяйские только. Паласные все сгинули. – Эркин отбросил жгут из травы, который он скрутил, пока говорил, улыбнулся. – А кто ходил… туда, те все остались. И честь свою берегут, – он посмотрел на Фредди. – Ты-то часто туда ходил?

– А ему что там делать? – удивился Андрей.

– Были Джи-Паласы, для джентльменов. Я ж рассказывал тебе, – Эркин отвечал Андрею, но смотрел на Фредди.

– Был пару раз, – спокойно ответил Фредди. – Давно уже. Не понравилось.

– Чего так? Неумелые попались? – у Эркина зло блестели глаза.

– Да нет, – пожал плечами Фредди. – Вроде бы всё как надо, да что-то не то. А второй раз я напился там так, что не помню ничего. Еле до кровати дошёл и вырубился сразу.

– Удобный клиент, – засмеялся Эркин.

– Это чем? – заинтересованно спросил Фредди.

– Ты ночь оплачивал? Ну вот. Пока ты спал, она отдохнуть смогла. И утром ты ж не жаловался на неё?

– Ошалел? С чего я жаловаться буду? И кому?

– А надзирателю. Ну, в Джи-Пи надзирательницы работали. Тогда совсем хорошо. А то вкалываешь, наизнанку выворачиваешься, за всю ночь глаз не сомкнёшь, а она, – Эркин выругался, – утром надзирателю, – он умело изобразил тонкий капризный голосок: – Вяловат. Хотелось бы больше энергии. Или ещё что. И надзиратель, сука, – последовало ещё более крепкое ругательство, – сразу ей. Что не извольте волноваться, будет наказан, заходите ещё, подберём, что получше. И вместо душа на ток идёшь. Как шарахнут тебя по четырём точкам. За неумелость. А не привяжут если, бьёшься в проводах этих… и ржут, гады. Смешно им, как тебя корёжит!

Эркин почти кричал.

– По четырём точкам, это что? – перебил его вопрос Фредди.

Эркин молча несколько раз глотнул воздуха и встал.

– Это сколько проводов прилепили, – он стал одеваться. – Ладно. Упустим стадо, и тока не понадобится.

Он быстро оделся и пошёл напролом через заросли к стаду.

– Хреново получилось, – вздохнул Андрей.

Фредди молча кивнул.

Они оделись и пошли к месту дневки. Бычки ещё лежали, а Эркин возился у костра.

– Пусть полежат, – буркнул он, увидев Андрея и Фредди. – Вчера не пастьба была, а… – он замысловато выругался.

– Верно, – Фредди сел к костру и взялся за кофейник.

Лицо Эркина влажно блестело, будто он только что умылся. Подошёл Андрей, протянул Эркину горсть орехов.

– Созрели уже.

– Осень, – кивнул Фредди.

У Эркина дёрнулись губы, будто он хотел что-то сказать, но передумал. Он улыбнулся, взял у Андрея орехи, покатал их на ладони, примериваясь, медленно сжал кулак и высыпал на лист лопуха скорлупу и ядра.

– Ловко! – поворошил кучку Андрей. – Ни одного не пропустил.

– У меня ж не ладонь теперь, а… – усмехнулся Эркин. – Гвозди могу без молотка забивать.

Они поели варева, выпили кофе и захрустели орехами. И разговор шёл о самом обычном, пустячном. Эркин сам вернулся к прежнему:

– Не думал, что сорвусь. Думал, всё уже, отболело. А заговорили, и вспомнил…

– Может, не будем больше. Ну, об этом, – предложил Андрей.

– Выговоришься когда, легче, – возразил Эркин.

Фредди кивнул, и он продолжил:

– Да и всегда об этом треплются. И рабы, и надзиратели. И в городе вспомни. Только и трёпа, что о бабах.

– И в бараке ни о чём другом не говорят, – согласился Андрей.

– Бабы, выпивка. Самые мужские разговоры, – усмехнулся Фредди. – Ну, ещё что. Но это главное. У кого было, хвастает. У кого не было, выдумывает.

Андрей открыл было рот, но ничего не сказал и начал медленно краснеть. Эркин мягко похлопал его по спине, будто поперхнувшегося, и посмотрел на Фредди.

– Как спина?

– Во! – показал тот оттопыренный большой палец. – Я сколько лет мучился, а ты за раз наладил.

– Случайно получилось, – честно сказал Эркин. – Давно не делал. А у тебя сильно выбито было.

– Но и орал ты, – покрутил головой Андрей. – Я такого… ну, давно не слышал.

– Тебя бы так, – усмехнулся Фредди. – Я бы послушал.

– Меня по-другому… доводили. Но орал тоже.

– Ну, рабский разговор пошёл, – усмехнулся Эркин и, увидев недоумевающий взгляд Фредди, стал объяснять: – Вот ты говорил, дескать, бабы и выпивка – мужские разговоры. Так? – Фредди кивнул. – А рабские разговоры, это что сожрал и как пороли. Ну, и всё, что к этому пристёгнуто. Вот сидят, рубцы на задницах считают.

– А о бабах? – спросил Андрей.

– За баб пороли. Я ж говорил тебе. Трахнуться без приказа это неповиновение. А за него что положено? То-то. Приказа нет, терпи и других слушай. Приказали, пошёл не глядя, – Эркин поглядел на ставшего тёмно-красным Андрея и не стал говорить дальше.

Фредди усмехнулся:

– Ладно, парни. Дорога долгая. Ещё поговорим. Обо всём. И об этом. Если ты только заводиться не будешь.

– Не буду, – серьёзно обещал Эркин. – А если интересно, расскажу.

– Может, и я что… новенькое узнаю, – Фредди подмигнул Эркину.

– А ну вас всех, – Андрей вскочил на ноги и сгрёб миски. – Тоже мне… будто только у вас одних… висит.

– Когда висит, а когда и стоит, – уточнил Фредди сдавленным от сдерживаемого смеха голосом.

Андрей обернулся и выпалил длиннейшую затейливую конструкцию.

– Класс! – одобрил Фредди. – Тут ты мастер!

Эркин как раз дожёвывал последний орех, потому смеяться не мог и ограничился жестом высшего одобрения, который относился как к словам Андрея, так и к высказыванию Фредди.

– Ладно, – встал Фредди. – Давай собираться. Хорошо подневали. Всё было.

Когда Андрей вернулся с вымытой посудой, всё уже было собрано, Эркин поднимал стадо, а Фредди, уже верхом, двинулся разведывать дальнейшую дорогу. Андрей собрал и приладил последний вьюк и заседлал Резеду, давая отдых Бобби.

Поднявшись на очередной холм, Фредди оглянулся. Бычки шли по лощине, пощипывая на ходу траву, и Эркин скакал на дальний край, издали грозя свёрнутым в кольцо лассо отбившимся в сторону Черноносому и Подлюге. Сзади подхлёстывал отстающих и свистел Андрей. И неспешной рысцой, в такт с бычками шли две связанных одним ремнём лошади, вьючная и заводная. Ну что ж, может, и обойдётся всё. Может, русские и ограничатся этим шмоном у Крутого Прохода. Фредди невольно вспомнил, как это начиналось…

…Утром они вышли к Крутому Проходу. Судя по следам, если кто и опередил их, то либо Майер, либо Перкинс. Южане ещё на подходе. Если проход забит, то придётся пережидать в котловине. Стадо вытягивалось вдоль извилистой дороги. Наладив головку, он поскакал в хвост, оставив Эркина вести стадо. Он помог Эндрю отжать бычков к краю и уже хотел вернуться, когда ритм движения нарушился, а по ушам ударил далёкий тревожный свист. По изменившемуся лицу Эндрю он понял, что дело очень серьёзное, и, бросив Эндрю: «Подпирай!» – поскакал вперёд. Выровненная налаженная цепочка на глазах сбивалась в плотную беспорядочную массу. Да что там Эркин, совсем с ума сошёл?! Это ж потом разбирать – рехнёшься. Хлеща лассо по спинам и мордам, он пробивался вперёд, проклиная крутые повороты и высокие склоны, закрывавшие дорогу. И свист, протяжный тревожный свист, и чужой голос со странным акцентом:

– Ну, чего ты орёшь… сирена чёртова…

И голос Эркина, непривычно громкий, почти крик:

– Успокаиваю бычков, сэр!

Да что там за чертовщина?! Он, наконец, миновал последний поворот, хлестнул крутящего рогами Шефа и увидел… Мотоциклы, русские солдаты и Эркин на беспокойно топчущемся Принце. Застава! Какого чёрта!! Он рывком бросил своего Майора на корпус вперёд Принца и оказался между Эркином и русским.

– Успокой стадо, – бросил он через плечо.

Эркин отъехал назад, засвистел уже по-другому, а он… он спешился, подчиняясь повелительному жесту русского. Кольт, куда его? Сбросить? Поздно. Он подошёл.

– Кто вы?

– Мы гоним стадо. Здесь всегда был проход для стад.

– Автоматическое оружие есть?

– Нет, – это каким надо быть дураком, чтобы таскать с собой автомат, да ещё и признаваться в этом.

– Что это?

– Кольт.

– Личное оружие разрешено. Проходите.

И это всё?! Ну, тогда… он рывком бросил себя в седло. Мотоциклы уже сдвинули, освобождая им дорогу. Вперёд!

– Эркин, гони. Вперёд!

Плотная масса судорожным толчком проскочила заставу, едва не перевернув мотоциклы. Свистели и что-то кричали русские, а стадо уже несло их вперёд.

– Ровняй, парни! Ровняй!

И крутой поворот, просторная котловина, и скачущий навстречу Дон.

– Привет, Фредди!

– Привет! Что это такое?

– Русские перекрыли Крутой Проход. Гони стадо на свободное место и жди.

– Чего?

– Спроси чего-нибудь полегче, Фредди. Да, объясни парням, что игры кончились.

– Я понял, Дон. Спасибо.

Он поглядел на Эркина и Эндрю. Невозмутимые, будто они, скажи, впервые Дона видят.

– Бери правее, Эркин. Эндрю, подпирай.

Они заняли удобное место. Бычкам даже есть что пощипать под ногами. Дали им успокоиться и стали укладывать на жвачку. Эркин подъехал к нему, молча посмотрел. За ним Эндрю с таким же немым вопросом.

– Ничего не понимаю, парни, – честно ответил он. – Будем ждать.

Они молча кивнули и разъехались по углам стада. С седла он видел двойную цепь русских, перегородившую горловину Крутого Прохода, за ней… всякое воинское хозяйство. Если бы это была полиция… а русские, здесь он чувствовал себя беспомощным. Русские ничего не делали. Не отдавали никаких приказаний, даже не входили в котловину. Одинарная цепь на входе и двойная на выходе. И всё. Неужели он ошибся, и надо было сразу заворачивать стадо? А в котловину уже вваливалось новое стадо. Похоже, Майера. И Дон скакал навстречу им. Он обернулся к парням, и те сразу подъехали к нему.

– Так… всегда? – тихо спросил Эркин.

– В первый раз такое, – он заставил себя говорить спокойно. – Ничего не могу понять.

– К нам идут, – еле слышно шепнул Эркин.

Он резко обернулся. Да, к ним. Русский офицер с папкой в руках. Ну что ж, задираться не стоит. Он спешился, не дожидаясь его приближения. И Эркин с Эндрю так же спешились. Офицер смотрел на них спокойно и даже равнодушно, но он ощутил, что его оглядели очень внимательно. И запомнили.

Офицер поднёс ладонь к фуражке, но не представился. И он тронул шляпу молчаливым приветствием.

– Вы старший?

– Да.

– Вы хозяин стада?

Как лучше сказать? Не подставить бы Джонни ненароком. Но все документы на имение оформили на Джонни. Его имя нигде не значится. Они тогда так сразу решили. И надо этого держаться.

– Нет.

– Кто хозяин?

– Джонатан Бредли, лендлорд.

Офицер быстро пишет, ловко держа папку на весу.

– Сколько голов в стаде?

– Сто.

– Вы старший ковбой?

– Да.

– Ваше имя?

– Фредерик Трейси.

Будем надеяться, это имя ничего не скажет. Хотя, он же всё сделал, чтобы имя осталось чистым.

– Кто с вами?

– Пастухи.

Такой же быстрый внимательный взгляд. Парни стоят спокойно. У Эндрю как всегда рубашка застёгнута на все пуговицы, у Эркина распахнут ворот и закатаны рукава, хорошо виден номер над правым запястьем.

– Имя?

– Эркин, сэр.

– Эр-кин, так?

– Да, сэр.

– Хорошо. Твоё имя?

– Эндрю, сэр.

Папка захлопнута.

– Армейское оружие, боеприпасы, средства поражения запрещены к провозу. Добровольная сдача амнистирует наличие. Площадка для сдачи отмечена красным флажком.

Кивок, и офицер отходит, идёт к стаду Майера. Он переводит дыхание и поворачивается к парням.

– Они ищут оружие.

– Средства поражения, что это, сэр? – спрашивает Эркин.

И только тут он замечает неподалёку ковбоя в рваной рубашке.

– Гранаты, мины…

– У нас ничего такого нет, – пожимает плечами Эндрю.

– Тогда и беспокоиться нечего, – через силу улыбается он. – Будем ждать.

Они ждали. Котловина заполнялась стадами. Русский подходил, записывал прибывших, говорил о сдаче оружия и уходил опять за двойную цепь. Он отошёл к Майеру, потом его окликнул кто-то из южан. Лицо знакомое, а имени не вспомнил. Поговорили. Никто ничего не знал. Вернувшись, он не увидел Эндрю. Эркин переругивался с негром-пастухом соседнего стада, отстаивая место, где они поставили лошадей. Он наскоро обругал негра, и тот сразу исчез.

– Где Эндрю?

– Пошёл к заслону.

– С ума сошёл?! Чего его туда понесло?

– Нам не запретили с места на место переходить.

– Туда зачем?!

– Слушать. Он знает по-русски. Немного.

Он оторопел. Всего ждал, но не этого! И гениальность решения…

– Оставайся со стадом. Я к нему.

– Да, сэр.

Сэр?! Ах ты, опять этот ковбой здесь. Ну, Эркин, молодец, сразу стукача вычислил. Ладно, пусть этот пока пошустрит, а там ещё встретимся. Он кивнул Эркину и по еле заметной улыбке понял, что угадал намёк. Так, теперь Эндрю. Бурое стадо с юга загородило выход. Он протолкался между мохнатыми длиннорогими бычками, невольно отметив их жилистость и поджарость, если не сказать худобу, и увидел Эндрю. Остановился в десятке шагов от него. Ну, молодец! Мальчишка у витрины с игрушками. Шляпа сбита на затылок, лицо, поза… ну ничего, кроме детского бездумного любопытства, нет. Русские откровенно посмеиваются, но не гонят. Эндрю заметил его и нехотя отвернулся, вразвалочку, этакой независимой походкой прошёл вдоль цепи, снова встал. Посторонился, уступая дорогу офицеру с папкой. Нет, лучше Эндрю уйти, потом ещё раз сходит. Он поймал взгляд Эндрю и движением головы показал: возвращайся. Эндрю понял и по-прежнему нехотя, лениво ушёл, затерялся в чьём-то стаде. Он повернулся и пошёл к Эркину. Эндрю уже здесь.

– Шмон будет, – коротко сказал Эндрю.

– Что? – не захотел он понять.

– Ну, большой обыск.

Эндрю достал сигареты и закурил, дал ему и Эркину по сигарете. Прикуривая, они сблизили головы, и Эндрю продолжил быстрым шёпотом.

– Рано сдёрнул меня. Чего ищут, не понял. Шмонать всех будут. Без пропусков. Пока не заполнят котловину, не начнут. На нерв берут. Ну, это…

– Не дурак, понял. Всё время не маячь. Не стой столбом.

– Поучи меня.

– Ещё что?

– Так. Трёп солдатский. На меня смеялись.

– Переживёшь.

– Переживу, – согласился Эндрю. – Докурю и пойду ещё покручусь.

– Не нарывайся только.

– Катись ты…

Злое и какое-то постаревшее лицо Эндрю. Но вот парень сплюнул и растёр окурок, на мгновение застыл, и снова перед ним любопытный, не понимающий, не сознающий опасности мальчишка.

– Ну, сэр, я буду недалеко, сэр, – просящим тоном.

Опять что ли? Точно. Так и мельтешит эта гнида. Ну, ты мне ещё попадёшься.

– Если что, голову оторву.

– Ага, сэр. Я проживу, сэр.

И ушёл. Артист! Он посмотрел на Эркина. Спокойное, какое-то отвердевшее изнутри лицо.

– Я тоже пойду, пройдусь.

Эркин молча кивнул. На мгновение в глубине его глаз блеснули слёзы. Но тут же парень улыбнулся и кивнул:

– Я пригляжу, сэр.

Он уходил, болтал со знакомыми, возвращался. Эндрю он больше не беспокоил. Парень и впрямь лучше него здесь соображает. В один из своих приходов, он увидел, что Эркин достал остатки своей лепёшки и ест, подкармливая то Принца, то Подлюгу, а на его вопросительный взгляд – не мог же парень проголодаться – улыбнулся и просто сказал:

– Обидно, если пропадёт.

И он не сразу понял, а поняв, задохнулся и с минуту сказать ничего не мог. Парень готовился к смерти. С трупа же никто не возьмёт.

– Может быть, и обойдётся, – наконец смог он выговорить.

– Может быть, – углы губ Эркина дрогнули в улыбке.

Эркин разорвал последний кусок пополам, сунул Принцу и Подлюге и отряхнул руки.

– Оставить тебе покурить?

– Не надо, – и спокойное, – спасибо, сэр.

Уже зная, что означает это обращение, он обернулся. К ним вперевалку подходил Стаут.

– Привет, Фредди.

– Привет, Стаут.

– Как тебе это нравится?

– Так же, как и тебе.

Стаут посмотрел на Эркина и нахмурился.

– Твой парень?

– Да, а что?

– Отойдём, – и, когда отошли, доверительно, – не терплю краснорожих.

Он молча пожал плечами.

– По мне уже черномазые лучше. Воры и бездельники, как и эти, но хоть в спину ножом не ткнут.

– Ты меня для этого звал?

Стаут запыхтел, но смолчал и продолжил:

– У нас тут мыслишка… Поднять стада и на прорыв.

Он кивнул:

– Понятно. А дальше что?

– Думаешь…

Он пожал плечами.

– Ладно, как знаешь.

Отвалил дурак. Вот действительно, если дурак, то это надолго. Он не выдержал и пошёл к заставе. Эндрю где? Глазеет. Русских прибавилось. Ещё офицеры. Чёрт, совсем в их нашивках не разбираюсь. А эти… эти, похоже… похожи на того, что приезжал тогда в резервацию и Эркина мордовал. Как скажи, штампуют их, форма разная, а морды один к одному.

– У вас есть вопросы?

Пора отваливать. Как Эндрю? Только что был здесь… Ого, похоже, начинают. Он быстро миновал очерченный на земле квадрат с красными флажками на углах. Никто ничего не сдал. Таких болванов, чтобы у всех на глазах выйти и оружие положить, не бывает. Да, точно. Три офицера, солдат и… Джерри? Ну, тоже правильно. Шериф, всех знает. Он пристроился в нескольких шагах за ними. Но один из офицеров оглянулся, и пришлось нырнуть в чужое стадо…