Текст книги "Светлая сторона Луны (трилогия)"

Автор книги: Сергей Дорош

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 52 страниц)

– Они же перебьют всех, – прошептала Аква. – Мы отлучены от Северного алтаря и еще не приобщились к Некромантскому. Для нас нет развоплощения, только смерть.

– Иди, – повелительным тоном сказал Фульк. – У тебя есть время спасти хотя бы некоторых. Вы не можете сопротивляться, но можете бежать.

Занятые этим разговором, мы не видели, как бросился Грешник к Пантере, не видели ее слез и его поцелуев. Ученики Грешника тактично отошли в сторону и отвернулись.

– Вот видишь, любимый, – слова лились из ее сердца. – Ты не изменил себе, и мы в конце концов спаслись.

– Я зря оставил тебя. Но больше я такой ошибки не повторю, мы будем вместе всегда.

– Всегда вместе, – эхом отозвалась она. – Ты не должен был так рисковать! Зачем, зачем пришел ты один? Я думала, у меня разорвется сердце, когда они все набросились на тебя.

– Но ведь ты же сама сказала, что в конце концов мы спаслись.

А после того как отзвучали слова любви и благодарности, Пантера сказала:

– Это все затеял Миракл, я знаю. Мы должны его остановить, ведь это мы помогали ему возвыситься.

– Как, любовь моя? – спросил он. – Даже я не рискну прорваться в Северный замок. А если бы это получилось, я не могу убить.

– Убить могу я, – твердо произнесла она. – Тебе придется с этим смириться. Иначе нельзя. Миракл всегда учил меня сперва работать головой, а потом клинками. У противника нужно найти слабое место. Его слабость – Аркадия. Мои девчонки узнали, где она сейчас, перед тем как их перебили дети Хансера. Ее охраняют Кошачьи гвардейцы. Нужны твои ученики, чтобы справиться с ними.

– И что потом?

– Мы скажем, что убьем ее, если Миракл не придет один, куда мы укажем.

– Он не поверит, – усомнился Грешник.

– Поверит. Он судит всех по себе. Ты прав, мы не сможем ее убить, но он об этом не знает. Он придет, и вдвоем мы остановим его навсегда.

Как жаль, что узнал я об этом разговоре, когда стало уже поздно. Хотя, с другой стороны, я все равно собирался отыскать Аркадию. Возможно, все сложилось к лучшему. Не мне об этом судить. Я – всего лишь Целитель. Мы с Фульком вернулись к костру.

– Куда вы теперь? – спросил Грешник.

– Я готов провести вас в Город Ангелов, – сказал я.

– И тебе лучше пойти туда, – добавил Фульк. – Мой дядя поверил в тебя. Теперь понимаю почему. В его жизни было слишком много крови. Возможно, выживи он, отрекся бы от войн также, как и ты. Ты должен сделать то, чего он не успел, прожить настоящую жизнь за двоих.

– У нас еще есть незаконченное дело, – туманно ответил он. – Лучше пусть Хансер-младший сходит туда сам и предупредит, что мы придем, чтобы нас не встретили стрелами.

– Хорошо, – согласился я. – А ты, Фульк, куда?

– Некромантам нужно провести обряд освобождения алтаря. После него будет ничтожно малое время до того, как защитные заклинания замка сработают. За это время их не должно стать. Тогда некому станет приобщить к алтарю новых некромантов, и замок умрет.

– А ты справишься сам? – усомнился я.

– Более того, только если я буду сам, у меня есть шанс справиться. В конце концов, нужно же кому-то сделать так, чтобы все смерти не были напрасны и Луна сбросила с себя сети последователей Лилит.

– Надеюсь, мы еще встретимся.

– Не сомневайся, я тварь живучая.

Мы разошлись с ним в разные стороны. Наше дело здесь было сделано. А коротать ночь в компании людей Грешника не хотели ни Фульк, ни я. Они были неплохими, особенно для плутонцев, но они были детьми. Целителю и Карателю нечего среди них делать. Им нужен Проводник.

– Спасибо, – произнес Грешник, когда мы ушли. – Я вижу вас здесь и понимаю, что уже не напрасно жил, если мои слова не пропали впустую.

– Ну ты ведь говорил, что мы должны быть готовыми пожертвовать собой ради брата, – усмехнулся Жак. – А чем ты отличаешься от прочих братьев, чтобы мы остались в стороне, когда тебя хотят убить?

Все рассмеялись.

– Значит, вы поможете мне еще в одном деле, – сказал Грешник серьезным тоном, когда смех стих. – И после этого уйдете. На самом деле есть битвы, которые я вынужден принять сам. И мне предстоит именно такая.

* * *

Беда не приходит одна. Все, что я строил на крови простых плутонцев, сейчас рассыпалось подобно карточному домику. Отряды Зеленого домена ворвались в мои земли, сметая все на своем пути. У меня не хватало сил противостоять им. Меня покинули некроманты. Долго я не понимал, куда они все делись, пока однажды на алтаре не воскрес плутонец, один из тех, кого я оставлял в Некромантском замке. Он рассказал мне, что вынужден был заколоться, чтобы сбежать из замка, ставшего вдруг ловушкой. Некроманты появились в большом количестве и тут же начали резать охрану замка. Не ждавшие такого, мои люди ничего не успели предпринять. Портал между замками был закрыт. Они даже весточку не могли подать, чтобы Магнус воспользовался защитными заклинаниями для отражения этого нападения. А потом Некромантский алтарь вышел из нашего подчинения.

Лагерь Мусорного войска был пуст. Все выжившие собрались в замке. У нас остался лишь небольшой клочок земли. А я бездействовал, потому что просто не видел, что можно сделать. А над всем этим вставал бледный призрак голода, который скоро начнет косить наши ряды гораздо лучше, чем вражеские мечи. Я не стал наказывать единственного спасшегося из Некромантского домена. В конце концов, он сбежал, когда бой был проигран, чтобы я не остался в неведении. Это не предательство, а самая настоящая верность. Но тревожить моего покоя не рисковал никто, кроме Магнуса. Люди боялись. А Магнус не приходил с добрыми вестями.

– Миракл, я все понимаю, времена опасные, никому нельзя верить, но я думал, что доказал свою лояльность.

Он произнес это с порога.

– Магнус… – Я устало вздохнул. – В тебе-то я как раз не сомневаюсь. Не знаю, как это получилось, но именно ты оказался моим самым преданным сторонником. Что случилось?

– Почему твои гвардейцы не пускают меня к алтарю?

– Кто? Куда? – тупо переспросил я, еще не до конца осознав смысл его слов.

– Я собирался кое-что проверить, – чуть успокоившись, объяснил он. – Если Некромантский алтарь действительно освободили от подчинения нашему, то некромантов нужно еще приобщить к новому свободному алтарю. Это стирает с них печать старого подчинения. Я бы смог это вычислить, и у нас появились бы точные сведения о том, что происходит. Но твоя стража…

– Какая стража?! – взорвался я. – Я убрал гвардейцев из алтарного чертога! Мы же договаривались, что защитные заклинания теперь должны быть постоянно активны, а значит, необходимости в дежурстве у алтаря нет.

– Я не знаю, как ты их убирал, но у моих телохранителей с ними чуть драка не случилась.

– Точно сегодня кого-нибудь повешу. – Я вскочил с трона. – Пойдем. Что-то слишком много бардака в нашем замке!

Снаружи стояли четыре гвардейца. Они скрестили копья перед Магнусом, но тут из-за его спины выступил я. Бойцы смутились, занервничали. Еще бы, взгляд мой буквально метал молнии.

– Мне можно сюда? – робким голосом спросил я.

Они опустили оружие, двое попятились и уперлись спинами в дверь. Я толкнул их в грудь, и они провалились внутрь. Следом я загнал пинками двух других, а уж потом вошли мы с Магнусом. В алтарном чертоге дежурило еще шестеро простых бойцов и десятник. К нему-то я и направился. Остальные жались к стенам, предоставляя старшему улаживать недоразумение.

– Имя, – коротко спросил я.

– Шайтан, – ответил он.

– Внушающее, – кивнул я. – Тебе как, Магнус?

– Славный боец, – согласился познавший таинства. – Чтобы заслужить такое имя, нужно сотворить много чего.

– А какого хрена, Шайтан, ты и твои люди делаете здесь? – повысил я голос.

– Охраняем алтарь, – доложил он, вытянувшись по стойке «смирно».

– От кого, интересно? – продолжал я допрос.

– От предателей и врагов.

– Магнус, ты посмотри, какой инициативный десятник и как болеет душой за наш домен!

– Да просто слов нет, – буркнул он в ответ. – Цербер, не меньше.

– Десятник, кто приказал тебе охранять алтарь?! – взорвался я.

– Твоя мать, конунг, – ответил он.

– А с каких пор в этом замке распоряжается моя мать?!

– Я думал… – забормотал он.

– Думать – не твоя работа! Пошли все вон! И передай Койоту, что, если еще здесь без моего приказа появится хоть один гвардеец, я буду воспринимать это как предательство и зарублю его на месте!

– Но, конунг…

– Пошли вон! Иначе положу вас всех здесь на месте! – закричал я, хватаясь за топор. – Или ты сомневаешься, что я в силах это сделать?!

Они бросились прочь, толкаясь. В дверях несколько человек застряли, не желая пропускать друг друга. Я решил эту проблему просто, выдворив их из алтарного чертога пинком под зад.

– Если бы все наши враги бежали от тебя с такой прытью, – тяжело вздохнул Магнус.

– Занимайся чем хотел, – приказал я. – Завтра доложишь о результатах. А мне нужно кое с кем поговорить.

Странно, я даже не знал, какие комнаты заняла моя мать. Выяснить это конечно же оказалось нетрудно. Полупустой замок стал уже почти ненавистен мне. Я шел быстро. Навстречу мне попадались только редкие гвардейские патрули. Я что-то слышал о том, что плутонцы давно вернулись к старому способу решения споров, и трупы находились с поразительной регулярностью. Хотя почему «вернулись»? Раньше у них особо и времени спорить не было. А сейчас его полным-полно.

– Неужели мой сын наконец-то вспомнил обо мне? – такими словами она меня встретила.

– Ты тоже не очень-то обо мне вспоминала, – отпарировал я.

– Здесь в последнее время стало неуютно, пусто и опасно. Когда ты с этим что-нибудь сделаешь?

– Зачем это мне? Ты ведь и так прекрасно справляешься.

– О чем ты, Миракл?

– Не притворяйся! Ты уже смеешь командовать моими гвардейцами?!

– Должен же это хоть кто-то делать, – резко ответила она.

– Не ты – это точно.

– Я ведь мать. – Она чуть сбавила тон. – У меня сердце болит за тебя. Ты делаешь не то. Я должна спасти тебя.

– Не то?

– Зачем ты отдал Пантеру Хантеру?

– Ах вот оно что! – Я расхохотался, но в этом смехе веселья не было – лишь горечь. – Ты переживаешь за нее? А скажи, переживала ты когда-нибудь за меня столь же сильно?

– Миракл, я всегда поддерживала тебя, всегда делала все на благо тебе.

– Нет, мать, лишь на благо себе. Я был оружием, которое ты оттачивала и берегла. Это она, Пантера, стала твоим ребенком, она получила все то, чего не хватало мне. Жаль, что я понял это слишком поздно.

– Не говори так…

Я почувствовал фальшь в ее словах. Она пыталась казаться обиженной, пыталась показать материнскую любовь, но на самом деле ей было все равно.

– Я всегда был орудием мести для молодой дуры, которая не осознала ни собственной ошибки, ни собственной удачи. Лучше бы Хансер узнал обо мне! Тогда он не оставил бы нас. Он бы не дал тебе превратить меня в это!

– Хансер был нашим с тобой врагом!

– Он – мой отец! Если бы я остался с ним, я бы сейчас не прозябал в этом крысином гнезде. Я бы занял подобающее мне место в Городе Ангелов! У меня были бы друзья, а не лизоблюды и предатели!

– Так беги к ним, еще не поздно! – крикнула она в ответ. – Приползи на брюхе, как побитый пес! Ведь они тебя действительно неплохо побили! Самое время изъявить покорность!

Я хлопнул дверью и ушел. Чувствовал, что еще пара слов – и я убью эту женщину. На душе стало гадко. Многие плутонские дети мечтают о матери, о сказках на ночь, о тепле и ласке. У меня мать была, и в то же время лучше бы ее не было.

А к вечеру пришел посланник – один из гвардейцев, которых я отправил охранять Аркадию. Он рассказал, что на них напали Грешник со своими людьми и Пантера. Они захватили Аркадию. Сестра передавала мне на словах, что, если я не приду один в ее селение, Аркадии перережут горло.

Это стало последним ударом. Я не сомневался, что озлобленная Пантера приведет свою угрозу в исполнение. И я вдруг почувствовал, какой мелочью были мое поражение в Небесном Престоле, потеря Некромантского домена, анархия в домене и разрыв с матерью. Я бродил по замку подобно призраку. Люди шарахались от меня. Гвардейцы отступали с дороги, слуги падали ниц и дрожали, не смея поднять глаз. А мне было плевать на всех. Нет, я их ненавидел. Я должен решать проблемы домена, в то время как душа рвалась подальше от него. Кажется, я выкрикивал какие-то угрозы, грозил лютыми карами, грозил, что не дам покоя даже духу после смерти. Но кому я грозил? Пантере? Грешнику? Себе? Странная боль внутри рвала меня на части. Я вдруг понял, что мне нужно с кем-то поговорить. Тогда станет легче. А в замке такой человек остался лишь один – Магнус.

Я нашел его в алтарном чертоге. Он сидел на полу, прислонившись спиной к алтарю. У его ноги лежала пустая бутылка. Вторая была в руке. Третья, еще не открытая, стояла на алтаре.

– Присоединяйся, – жестом он указал на место рядом с собой.

– Ты пьян, Магнус, – удивленно произнес я.

– Э-э-э… да. – Он качнул головой. – То есть нет. Во-первых, здесь еще пить и пить. Во-вторых, что это за пьянка без компании? А в-третьих… точно, третьим будешь?

– А кто второй? – Эта картина настолько ошеломила меня, что я даже про свои беды забыл.

– Э-э-э… я.

– А первый?

– Алтарь, сердце домена. Он – всегда первый, лишь ему мы верны, пока смерть не разлучит нас.

Я молча сел рядом и откупорил бутылку.

– Ну, – Магнус поднял свою. – За детей Хансера, земля им пухом. Не чокаясь.

– Что?

– Твой план великолепно сработал. Хантер мертв, и все остальные тоже. Почти все. А некроманты воспользовались случаем и освободили свой алтарь. А потом явился Фульк и…

Магнус расхохотался.

– Что?!

– Убил их. Алтарь теперь мертв, а защитные заклинания замка не подпустят к нему никого!

– Кто тебе все это рассказал?

– Аква. Ее пощадили. Кстати, Миракл, а закуски нет.

– Знаю. – Я отхлебнул какого-то забористого пойла.

– Выпивку тоже всю попили, потому что она… э… выпивка. Потому ее и пьют, – забормотал Магнус. – Хочу олений бок. Жареный. Да под забористое темное пиво. Миракл, у нас же есть алтарь, мы высшие, только еды нормальной у нас нет. А в других доменах даже селяне жрут сейчас бобовую кашу со свининой и запивают славным пивом.

– Мы пробовали охотиться.

– И как? – Он взглянул на меня, и в глазах его заиграли веселые искорки.

– Никак, – буркнул я и отхлебнул еще.

– Конечно. Я видел, как вы на Плутоне охотитесь. Сперва метнуть что-то в зверя, он разозлится, кинется на вас, а вы его убиваете. Здесь не так. Ваши звери созданы для отработки приемов боя, а наши – чтобы их есть. Они чувствуют высшего. Не каждый дикий кабан нападет на тебя. Остальные – так вообще попытаются убежать. Ваши приемы охоты не годятся.

– Веришь, нет – мне все равно. – Я еще глотнул немного. – Надоел мне этот домен.

– И мне.

– Они захватили Аркадию, – наконец сказал я.

– Знаю. На самом деле я поминал здесь тебя. А потом пришла Аква и рассказала про братство.

– Меня?

– Тебя. – Магнус утвердительно качнул головой. – Великий Миракл мертв.

– А я кто? – спросил я безучастно.

– Либо не Великий, либо не Миракл, либо ни то ни другое. Да и я уже не Магнус Торвальдсон.

– Я сегодня понял, что больше не испытываю ненависти к отцу и не хочу затмевать его славу. Я хочу своей славы. А еще я хочу к Аркадии.

– Так иди, – просто сказал Магнус.

– Я – их враг. И для нее я уже враг. У нас с тобой нет выбора, Магнус.

– Выбор есть всегда. А тем, кого ты объявил своими врагами, не чуждо слово «милосердие». Если бы я мог все вернуть. А для тебя что толку приобрести весь мир, если душу свою потеряешь?

– Сам придумал, мудрец?

– Нет, это задолго до меня сказали. Она – твоя душа. Возможно, только она что-то и значит в твоей жизни.

– Но я привязан к этому куску камня. – Я со злостью ударил по алтарю кулаком.

Магнус встал, покачнулся, чуть не упал, но оперся об алтарь и удержался на ногах. Опустил голову и застыл в этой позе, что-то бормоча. Наконец он взглянул на меня мутными глазами.

– Иди. Ты свободен. Защита замка не работает.

Я тоже встал, отбросил недопитую бутылку. Она разлетелась вдребезги, ударившись о стену.

– Ты без меня здесь недолго протянешь. Хорошо подумал?

– Ерунда. Что-нибудь придумаю, – отмахнулся он.

– Доставай меч, – приказал я.

Он вынул клинок из ножен, не понимая, чего я хочу. Происходящее с трудом доходило до Магнуса сквозь пелену алкоголя. И все-таки он заметил момент удара, даже попытался его отразить. Серп-меч легко пробил его защиту и нашел сердце. В его глазах я увидел лишь разочарование да еще легкий налет презрения.

Серый пепел взвился облачком. И тут же на алтаре появилось тело.

– Гад ты, Миракл, – произнес Магнус, садясь. – Столько алкоголя перевел зря. Я опять трезвый.

– Ты можешь вернуться к своим. – Я улыбнулся. – Условие выполнено. Любая проверка подтвердит, что я убил тебя лицом к лицу, и мы не сговаривались.

Магнус потер то место, куда вошел мой меч. Одежда была разрублена, на теле белел свежий шрам.

– Я не верю в это, – пробормотал он.

– Спасибо тебе, Магнус, – сказал я. – Ты был со мной до конца, и даже больше. Мы, плутонцы, богаты только на точные удары. Отплатил чем смог. Надеюсь, мы еще встретимся. А сейчас поспеши.

– Ты тоже, Миракл. Боюсь, плутонцы не оценят наших с тобой желаний.

– Магнус, я ошибался, – тихо сказал я вослед ему. – Ты – дайх.

Я знал, что он уйдет не один. Те из перебежчиков, что сплотились вокруг Магнуса, последуют за ним. Люди верили ему. Странно получается в этой жизни. На Плутоне, когда все начиналось, верили мне, а Магнуса и в грош не ставили. Сейчас за ним идут те, кто считал себя выше него, а меня всего лишь боятся, но прежнего доверия нет. Этот замок, этот алтарь – для меня они стали новым Плутонским Пауком. Я рвал его сети, я уходил. И все-таки алтарь сделал мне последний подарок. Еще бы, я ведь первый, кто мог уходить в Мир Видений и какое-то время был приобщен к Северному алтарю. И подарил он мне видение.

Магнуса ввели к Альву связанным. Оружие у него отобрали, а кроме сокрушающих врагов, охраняли его еще двое сотрясающих Вселенную. Я понял: они его опасались. Опасались человека, которого сейчас, расставшись с ним, я мог бы назвать своим другом. И я гордился этой дружбой. Ему было страшно, он был бледен, но смотрел он прямо в глаза конунгу, и этот взгляд смутил Альва, помнившего Магнуса-труса.

– Крысы бегут с тонущего корабля? – спросил Альв.

– Крысы уже сбежали давно. Теперь корабль покидают те, кому не нужно то, во что его превратили эти крысы, – ответил Магнус, и голос его не дрогнул. – Я мог бы перехватить руль, если бы хотел. Но я хочу другого.

– Чего же?

– Чего и всегда. Я хочу вернуться домой.

– Твой дом не здесь. Зачем же ты пришел?

– Я хотел положить свой меч к твоим ногам, но, увы, сейчас не могу этого сделать за неимением меча. Твои стражники посчитали, что с ним я слишком опасен.

– Ты изменился, Магнус… – Альв наклонился вперед, рассматривал его с интересом. – У тебя хватает духу иронизировать перед лицом смерти. Ты знаешь, что я повелел казнить всех, кто остался служить плутонцам?

– Наслышан. Но прежде я хочу сказать тебе несколько слов. Если после этого ты все же решишь меня казнить, я приму твой приговор. Прошу лишь о снисхождении к тем, кто последовал за мной.

– Почему я должен быть к ним снисходителен?

– Потому что это я убедил их, что они не предают домена, служа мне. Ты ведь знаешь, как убедительны могут быть адепты Юпитера. Мне кажется, ты выше мелочной мести и все-таки сможешь разобраться, где вина, а где слабость.

– Я вижу, ты умеешь говорить, и неплохо. Вина каждого из них будет определена, и наказание назначено. Ты достиг хотя бы одного: убедил меня не утопить их всех скопом в море.

– Значит, уже не все так плохо. – Магнус удовлетворенно кивнул.

– Им повезло, что ты сказал слово в их защиту. – В разговор вступил Храфн, стоявший за правым плечом Альва. – Но в твою защиту никто не скажет ничего.

– Тогда придется говорить самому, – кивнул Магнус. – Готов ли ты, Альв, выслушать меня до конца?

– Говори, – разрешил конунг.

– Во-первых, – начал Магнус. – Ты, конунг, знаешь, к чему я был приговорен, когда меня отправили на Плутон.

– Знаю. Не могу сказать, что приговор мне понравился, но такова была воля Тинга.

– Я выполнил условие. Я был развоплощен в бою лицом к лицу и воскрес на алтаре. После этого я получил право вернуться – и вот я вернулся.

– Только до этого привел чужаков в домен, – заметил Асбранд, стоявший по левую руку от Альва.

– Во-вторых, – продолжил Магнус, не обращая внимания на его слова, – как бы это ни казалось странным, я не приводил чужаков. Нет закона, запрещающего приобщать к алтарю кого бы то ни было.

– Но это не делается без согласия Тинга! – воскликнул старый сотрясающий Вселенную.

– Асбранд, я понимаю твое негодование, но это не запрещено ни одним законом. – Магнус сделал упор на последнюю фразу.

– Никто и никогда этого не делал!

– Значит, я стал первым. – Магнус пожал плечами.

Я заметил, что Храфн улыбается. Плутонец уже проследил цепь рассуждений моего друга и восхищался тем, как он ловко нашел лазейку. Хотя я не сомневался, что это не помешает Храфну убить Магнуса.

– В-третьих, удивительно ли, что я приобщал к алтарю своих сторонников? Думаю, так поступил бы любой.

– Это логично, – проворчал Альв, – но даже если так, ты развязал междоусобицу.

– Точно так же, как это сделал твой предок Атли в борьбе с родом Альбертингов. Его основателем был один из баронов дель Карреро, пришедший после обучения на Марсе в наш домен. Его потомки захватили наибольшее влияние в домене. Твой предок, Альв, положил конец их правлению, развязав междоусобицу. Осуждая меня, ты осуждаешь и его. Он точно так же, как и я, старался захватить живыми побольше своих противников, убивая лишь самых ярых сторонников Альбертингов, потомков Альберто дель Карреро.

Альв с удивлением посмотрел на Асбранда. Видимо, не так уж хорошо знал он историю своего рода.

– Все правда. – Старик склонил голову. – Увы, наш домен чаще всего прибегает к мечу как способу решения внутренних противоречий. С этой точки зрения, прежде чем казнить Магнуса за предательство, мы должны объявить предателем твоего предка.

Храфн расхохотался:

– Альв, да ты посмотри, он обскакал нас троих, причем весьма красиво! Хочешь не хочешь, а предательство на него не повесишь. И главное, все понимают, что по факту это было именно предательство, но по закону он чист.

– Это было не предательство! – воскликнул Магнус. – Я хотел домой! И я вернулся домой, собрав своих сторонников и свергнув существующих правителей.

– Ты можешь говорить все, что угодно. – Храфн спустился с возвышения, на котором стоял трон Альва, подошел к Магнусу и, тронув его за подбородок, заглянул в глаза. – Но раз мы не можем казнить тебя как предателя, мы можем убить тебя как ярого сторонника противоположной силы, что вполне соответствует истине и целиком вписывается в схему политической борьбы, характерной для Северного домена. Я думаю, конунг хотел сказать именно это. – Плутонец склонил голову перед Альвом.

А я видел, что на самом деле брат покойного Снорри не знал, как поступить, что Храфн спас его репутацию, позволив найти выход из столь щекотливой ситуации. Воистину плутонцы – специалисты по вопросу смерти.

– Ты выслушал три мои довода, конунг, так выслушай же четвертый, – громко заявил Магнус. И никто не посмел его перебить: столько силы было в его голосе. – Сегодня я приношу тебе обратно Северный домен. Я – последний сильный верой, приобщенный к Северному алтарю. Только я смогу провести ритуал приобщения для новых твоих воинов. Только мне подчинится алтарь, когда мы вернемся в свой дом.

– Мать Миракла… – заикнулся было Храфн.

– Отлучена мною от алтаря перед тем, как я ушел к вам. К Северному алтарю отныне приобщать могу только я!

Альв встал, подошел к Магнусу, долго смотрел на него, а потом покачал головой.

– Ты умрешь, Магнус, – тихо сказал он. – Я не могу тебе доверять. Но ты славно защищался и потому имеешь право на предсмертное желание.

– Очень хорошо. – Голос моего друга сорвался на хрип. Ему было страшно, очень страшно. Его била мелкая дрожь. – Мое последнее желание: дай мне троих учеников, которым доверяешь. Я обучу их всему, что знаю, и приобщу к алтарю. После этого можешь казнить.

Магнус опустил голову. Сейчас он казался сломленным. Он сделал все, что мог, но, как ему казалось, проиграл.

– Зачем? – спросил Храфн. – Мы ведь враги, и ты все равно умрешь.

– И ты у меня это спрашиваешь? – Магнус печально улыбнулся. – Как бы вам это ни казалось странным, но я люблю свой домен. И я хочу, чтобы когда-нибудь им владели люди одной со мной крови, а не пришельцы.

– Развяжите и верните меч, – коротко бросил Альв. – Ты назначаешься моим третьим советником, Магнус Торвальдсон. Людей, о которых ты попросишь, я пощажу. Но учти: всегда за твоей спиной будет стоять Храфн. И если ты опять вздумаешь устроить междоусобицу, он приведет в исполнение сегодняшний приговор.

Ноги Магнуса подкосились. Он упал бы, не поддержи его стражники.

– Альв… – Голос его был сейчас тише комариного писка.

– Говори, советник.

– Возможно, некоторые плутонцы придут вслед за мной. Возможно, их будет вести женщина. Я прошу принять их. Они хорошие бойцы и могут стать полезными.

– О плутонцах говори с Храфном, – отмахнулся конунг.

– Я не против братьев с Плутона, – тут же сказал тот, – но учти, Магнус, проверка будет строгой.

* * *

Выходя из замка, я слышал позади крики моей матери. Она почувствовала, что ее отлучили от алтаря, отдавала какие-то приказы, но было уже поздно что-то делать. Магнус ушел, и я уходил. Я не волновался за нее. Она научилась выживать лучше любого плутонца. У нее оставался путь назад, в свой домен. Там жила ее родня. Ее примут. По меркам высших, она достаточно молода, чтобы начать новую жизнь, если откажется от своих амбиций. С ее способностями она и в Хмельном домене займет достойное положение. А я был свободен – впервые с момента своего рождения. Я сам принимал решение. В воротах меня не посмели задержать. Я остановился и произнес:

– Освобождаю от Клятвы на крови всех, кто мне ее принес.

Давно не принимал звериного облика, но сейчас перешел в него вполне естественно. Больше не осталось страха перед перевоплощением, который преследовал меня после возвращения с Земли. Впервые рык белого плутонского тигра взлетел к ночному небу, пугая стражу на стенах. Я прощался с Северным замком, могилой моих надежд. Пусть его алтарь станет надгробным обелиском моей прежней жизни. Я больше не хотел быть чьим-то оружием, чьим-то символом, чьим-то знаменем. Я – просто Миракл с Плутона. Я видел цель перед собой, и горе тем, кто встанет на моем пути. Я – дайх. Я спешил туда же, куда незадолго до меня ушел Грешник.

Тигр – не самый быстрый зверь, но меня гнал вперед страх за жизнь Аркадии. Женщины Плутона страшны в своей мести. Пантере все равно, что Аркадия чиста и невинна. Она не задумываясь прольет кровь, чтобы причинить мне боль. Я только не понимал, как ей удалось убедить Грешника помогать. Но разве только что не бросил я ради женщины все то, за что сражался? Значит, другая женщина могла уговорить его. Любовь слепа.

Этот бег сквозь ночь был похож на сон. Удивительное чувство нереальности происходящего. Сейчас я создавал для себя новый мир. Прежняя попытка оказалась не особо удачной. Я менял все вокруг, но сам оставался таким же. И этот мир не принес мне радости. Сейчас мир оставался прежним – менялся я. И эти перемены были гораздо существеннее и весомей. Детский восторг, которого я раньше не знал, наполнял меня.

Я слишком увлекся и не заметил, как травы под моими лапами вдруг ожили и схватили меня. Я упал, растянулся на земле, тут же принял человеческий облик, вырываясь из плена сошедших с ума растений. Ночной бег был воплотившимся сном. И как всякий безмятежный сон плутонца, он закончился кошмарным пробуждением. Я отбросил прочь любую вражду, но никто не сказал, что мои враги поступили так же. Вот она, расплата за краткий миг безмятежности.

Он буквально вырос из-под земли в прямом смысле этого слова, человек в друидском плаще и маске. Раньше я не думал, что такое возможно. На его поясе висел щит, но не было серпа-меча. Зато над плечами виднелись рукояти двух сабель. Странный какой-то друид. Он не хватался за оружие. А я не спешил вставать. Я лихорадочно думал. Несомненно, для Круга я враг. Возможно, это – расплата за Дикую стаю. Они оказались ближе, чем я думал. Я не боялся. В душе была лишь досада на эту внезапную помеху.

– Ты еще можешь уйти, – произнес я тихо. – Я сегодня не хочу убивать.

Ответом мне стал лишь пристальный взгляд. Трава меня больше не держала. Я все-таки встал. В последнее время мне не очень хотелось пускать в ход топор, и я взялся за рукоять меча.

– Я спешу, уйди с моей дороги, друид. Такой, как ты, меня не остановит.

Он не пошевелился, не ответил ни слова. Лишь все так же пристально смотрел, казалось заглядывая прямо в душу. И мне почему-то стало не по себе. Я все-таки выхватил первым серп-меч.

– Отойди, – в последний раз я попробовал договориться. И он наконец-то мне ответил:

– Ты забыл мою науку, Миракл. Посмотри глубже. Используй Гармонию. И кстати, спасибо, что принес мой меч. Неужели ты думаешь, что он смог бы причинить мне вред?

– Кто ты? – Я покрылся холодным потом от ужасного предположения.

– Миракл, ты уже убивал меня дважды. Кажется, третьего шанса не склонен давать даже ты, если я правильно помню один из твоих уроков Коту.

– Учитель?! – Я в ужасе попятился. Хотелось нестись прочь, не жалея ног.

– Стой. Твое обучение еще не окончено, – насмешливо сказал он. – Поговорим?

– Рад бы, – ответил я, беря себя в руки, – но очень спешу.

– Есть время спешить, а есть – говорить. Сейчас – второе. – Он спокойно сел, скрестив ноги. – Я знаю, куда ты несешься, не жалея ног. Поверь мне, сперва тебе стоит закончить свое обучение.

– Боюсь, поздно, учитель.

– Нет, в самый раз. Это когда я позволил тебе нанести тот удар, который, как ты думал, стал для меня смертельным, было рано. Жаль, многого теперь не вернуть. Земля, например, для тебя закрыта. Но ты выбрал именно такой путь, и я позволил тебе пройти его.

Я сел напротив него. Трава шелестела под легким ветерком. Казалось, мы сейчас одни во всем мире – я и человек, которого я считал мертвым.

– Как ты выжил? – спросил я.

– Для бессмертного это нетрудно.

– Ты сказал, что я пытался убить тебя два раза?

– Да. Второй раз ты послал своих людей уничтожить мою таверну.

– Ты был хозяином «Белого пегаса»? – Мне удалось скрыть удивление. – Кто ты?

– Мое настоящее имя Гальдрикс, – просто произнес он. – Начнем с того, что ты вернешь мой меч. Он больше не поможет тебе.

Я не стал спорить. Вложил клинок в ножны и протянул ему рукоятью вперед. На Плутоне так делали редко. Слишком просто выхватить оружие из ножен и заколоть протягивающего. Это было знаком доверия, и Гаэлтан… то есть Гальдрикс оценил этот жест. Он расстегнул ремни, перечеркивающие крест-накрест его грудь, и бросил между нами две сабли. Оружие показалось мне смутно знакомым.