Текст книги "Светлая сторона Луны (трилогия)"

Автор книги: Сергей Дорош

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 52 страниц)

Ее глазенки сразу сузились, она вся подобралась, готовая к прыжку. Вот ведь малявка! Сама еле дышит, но готова драться. На шее амулет, совсем новенький. Получить такой – мечта каждого, но до четырнадцати лет взрослые плутонцы не трогают малолеток. Это – закон, один из немногих, нарушение которого всегда карается. Часто их даже берут в обучение. Это – не закон, а обычай. Кто-то выучил тебя – верни долг. А с другой стороны, не так уж плохо иметь младшего товарища, который обязан тебе всем. Все-таки благодарность и Плутону не чужда.

К несчастью малявки, мне было всего одиннадцать, следовательно, я мог спокойно убить ее. Опять же к ее несчастью, в этот поход меня повела мать, а не Гаэлтан с его принципом: не убивать без крайней нужды. И все-таки она мне понравилась. Не как женщина – в одиннадцать об этом думать еще рано, – да и какая из нее женщина? Курам на смех. Дух ее мне понравился. Вышла в большой мир одна. В бою сломалось оружие, но ей удалось победить какого-то хищника. Не удалось бы – не выбралась бы. Бегать от плутонских зверей бесполезно. И сейчас она готовилась к драке, хотя противников двое, оба старше нее, оба сытые, хорошо одетые. А сама-то замерзает. Хоть и весна, а снег еще не сошел. А вон на снегу ее кровавые следы.

– Эй, иди сюда, – позвал я.

– Чего надо? – недружелюбно отозвалась она. Голосок хриплый, простуженный.

– Боишься? – Я презрительно скривился.

– Опасаюсь, – буркнула она в ответ. – Черт его знает, чего тебе надо.

Тут она права. Я и сам не знал, чего хочу. Мать стояла в стороне, не вмешивалась. После того как я зарезал Ансельма, она вообще вела себя так, словно из нас двоих я главный. Таков был обычай ее домена: мальчик, убивший человека, считался мужчиной, а мужчина всегда старше женщины. А может, таким образом уже тогда она приучала меня самостоятельно принимать решения и отвечать за них.

– А чего меня опасаться? Хотел бы убить – убил бы. – Я распахнул плащ, показывая ей короткий меч, бывшее оружие Ансельма. Она на миг задумалась, но все же встала и подошла. При этом она заметно хромала, а на левой ноге я заметил еще четыре кровавые полосы.

– Меня Миракл зовут, а тебя? – спросил я.

– Гюрза, – ответила она.

– И кто ж тебя так назвал? – Я рассмеялся. В последнее время это женское имя звучало все чаще. Вот ведь люди, не могут без кумиров. У мужчин хоть хватало совести не называть себя Хансером через одного.

– Я назвала, – насупилась она.

– Ты хочешь быть как Гюрза?

– Я хочу быть лучше нее.

– Тогда и имя ее брать не стоит. Ты знаешь, на кого похожа?

– На кого? – Она бросила на меня хмурый взгляд.

– На пантеру. Только маленькую. Это такая большая черная кошка, сильная и ловкая. Ты кошек видела?

– Видела.

– Хочешь быть моей сестрой?..

Гораздо позже я понял, что мной двигало. Я ведь, по сути, был еще ребенком. А детям хочется играть со сверстниками. Она была похожа на меня. Я почувствовал это. Уроки матери не прошли даром.

– А это как? – спросила она.

– Ну-у мы будем вместе жить, помогать друг другу, вместе учиться. Если кто-то нападет на тебя, я заступлюсь. А моя мать будет твоей матерью.

– А что такое «мать»? – спросила она.

Ну как объяснить слепому, чем красное отличается от зеленого?

– Мать – это мать, – недовольно проворчал я и показал: вот, она. – Так хочешь или нет?

– Хочу, – выпалила девчонка. Она ведь тоже, хоть и прошла Паучатник, была еще ребенком. Может, ей это казалось новой игрой. Тогда я не знал, а потом не спрашивал.

– Значит, теперь я – твой брат Миракл, а ты – моя сестра Пантера. – Я улыбался, я был рад. И она в ответ неумело улыбнулась. Это оказалось больше похоже на оскал. И мне подумалось: она действительно как маленькая пантера. – Вот и замечательно. А когда мы вырастем, то убьем пантеру, а ты будешь носить ее шкуру. Хочешь?

– Хочу, – уже смело заявила она.

– На. – Я снял с себя плащ и набросил ей на плечи. – А то совсем замерзнешь.

– Зачем? Ты разве должен его мне давать?

– Конечно, должен! Я же твой брат. Если тебе плохо, я помогаю тебе, а если мне будет плохо, ты поможешь мне. Весь мир против нас, а вдвоем мы гораздо сильнее.

– Мне это нравится, – кивнула она. Глазенки заблестели.

– На, поешь, – мать протянула ей кусок солонины и с какой-то ледяной улыбкой добавила: – Дочка.

Девчушка уже не отказывалась, впилась зубами в мясо как голодный зверек.

Она действительно стала хорошей сестрой и настоящей дочерью моей матери. Я в ней не ошибся. Сейчас, повидав разных людей, я понимал, как мне с ней повезло. Маленький человечек, голодный, замерзающий, но не сломленный, на волосок от смерти. Сокровище, на которое я наткнулся случайно и которого никто, кроме маленького Миракла, не оценил бы по достоинству. Она любила меня, искренне и беззаветно. Мы оказались неплохой парой. Пантера безоговорочно признавала мое верховенство, беспрекословно подчинялась. Но была в ее характере такая черта, что, если уж что-то втемяшится в голову, спорить и приказывать бесполезно. К счастью, такие вспышки случались редко. Но одной из них стало желание уйти, пожить какое-то время одной, испытать на прочность свои способности. Я не смог убедить ее остаться, хоть уговаривал, кричал, ругался, просил. Она действительно стала мне дорога. Я не представлял жизни без Пантеры, но она не сдалась. Мы расстались, когда ей было восемнадцать. И с тех пор я о ней ничего не слышал.

* * *

…Я ударил задними лапами, выпуская когти. Когда кошка на спине, ее еще попробуй возьми. А что есть тигр, как не большая кошка? Вот только мой противник тоже был большой кошкой. Он извернулся в прыжке так, чтобы миновать мои лапы, и тут же отпрянул назад, меняя облик. Девчонка в шкуре пантеры. Череп зверя прикрывает голову вместо шлема, передние лапы свисают на грудь. Это, конечно, не знаменитый медвежий плащ Орсо, а скорее для красоты. Я это знаю, потому что помогал его делать.

– Дура, – проворчал я, вставая уже в человеческом обличье.

– Братишка! – Она бросилась ко мне и повисла на шее. Белый все еще стоял с шестом наготове. Он, конечно, не дурак – понял, что взаимное истребление откладывается. Но все еще не понимал, как себя вести.

– Грешник, это свои, – успокоила его Пантера. – Это мой брат и моя мама.

Мать вышла из полумрака у стены, куда ее отбросил Белый. Хм, Грешник. Интересное прозвище. Мы на Плутоне все на праведников не особо тянем. Что же надо было натворить, чтобы заслужить имя Грешник?

– Мамочка, – вскрикнула Пантера, бросаясь к нашей матери. – Мамочка, родная.

Мать обняла ее, на губах играла теплая улыбка. Все-таки я был для нее прежде всего орудием, которое любовно закаляют и оттачивают. Пантера же стала именно ребенком, на которого принято изливать родительскую любовь. Всех троих такое положение дел вполне устраивало.

– Чему я тебя учила? – недовольно проворчала мать, отвешивая Пантере легкий подзатыльник. – Их наверху всего лишь четверо. Что за дилетантство? Уж тебе-то пяти минут должно было хватить.

– Мам, это не проклятие, – ответила она, нахмурившись. – Ее в неживую превратили и в какую-то странную.

– Знаю. – Мать неодобрительно покосилась на меня. – Есть тут один умелец. Тоже все, чему я учила, мимо ушей пропустил. Ну ладно – он, а ты? То, что это не проклятие, ты-то должна была определить за три удара сердца. А потом – элементарное упокоение.

– Мам, они сильные, – ответила Пантера. – И умные. Они поняли, что я собираюсь сделать, и атаковали все разом. Я просто не могла сосредоточиться. Они неплохие бойцы. Еще хорошо, что я в коридор успела отступить: там они могли нападать не больше чем по двое.

– Ладно, – сказал Грешник. – Вы, я смотрю, давно не виделись, вам есть что обсудить. Пойду я доделаю работу пока.

Голос ровный, абсолютно без эмоций. Вроде бы не очень хриплый, но все равно сразу возникла ассоциация с вороньим карканьем. И еще мне вдруг стало радостно, что здесь Пантера. И даже не потому, что я давно не видел сестру, а потому, что теперь нет необходимости драться с этим Белым Грешником.

– Грешник, подожди, все пойдем. Четыре на четыре – мы их быстро…

– Смысл? – перебил он и, закинув свой странный шест на плечо, направился к лестнице, словно считая, что уже все сказал и добавить к разговору нечего. Я двинулся было за ним, но Пантера перехватила меня за руку и отрицательно покачала головой. Когда Грешник скрылся наверху, она сказала тихо:

– Если он говорит, что сам, значит, сам.

– Кто он? – спросила мать. – Шаманили колдун? Я так и не поняла.

– Не знаю. – Сестра как-то разом поникла. – Иногда он похож на одного, иногда на другого, а иногда вообще на рубаку.

– А на духа не похож? – съязвил я.

– Не знаю, – повторила она, не принимая моего шутливого тона. – Иногда он ныряет в Тени, как настоящий дух. А иногда атакует из них так, что у противника просто нет шансов. Но за все время, что мы вместе, а это – года полтора, я ни разу не видела, чтобы он убивал. Он может оглушить противника, мастерски пройтись по болевым точкам так, что враг оставляет любую мысль о сопротивлении, может взять в такой захват, что мне или тебе не снилось. А вот убить… и меня всегда, когда может, останавливает.

Мы с матерью переглянулись. Все это было настолько знакомо, что впору поверить в воскрешение Гаэлтана. Хотя нет, эту мысль я сразу отбросил. Гаэлтан – не одиночка, он аколит Круга друидов. Значит, получается, и Грешник – друид? Нет. И эту мысль пришлось отбросить. Друиды не убивают без крайней нужды, но, судя по тому, что рассказала Пантера, этот и в крайней нужде не убивал. Не убивал вообще.

Три укола боли. Три звука падающих тел. Практически одновременно.

– Где ты его откопала? – недовольно спросила мать. – Он похож на описания тех, кого на Луне называют демонами.

– Это не я его, это он меня откопал. Можно сказать, спас. Долго рассказывать, неприятная история. Но с тех пор мы путешествуем вместе.

– Сколько раз тебе говорила: никогда не иди на союз с тем, кто сильнее! Такой союз обернется рабством.

– Мам, все совсем не так. Он заботится обо мне, помогает – и ничего не требует взамен.

– Совсем ничего? – не поверил я. – Ты – красивая женщина…

– Мы не спим с ним, если ты об этом, – перебила Пантера. В голосе ее послышались нотки раздражения.

– Может… – Я положил руку на рукоять серпа-меча.

– И думать не смей! – вскрикнула сестра. – Говорю тебе, остолопу: я с ним добровольно! Это не клятва на крови и вообще не клятва. Он – мой друг, он – со мной!

– Ну если друг – тогда все ясно. – Мать спокойно кивнула. – Миракл, он будет неплохим союзником.

– Хорошо, – кивнул я. – Если ты, сестра, за него ручаешься, тогда не вижу смысла продолжать разговор.

– Конечно, ручаюсь.

– Эй, что делать с этим? – сверху послышался голос Грешника. Он спускался по лестнице. Перед ним, чуть нагнувшись вперед, шла Эльза. Шест Грешника был пропущен у нее под руками за спиной. Он удерживал неживую одной рукой.

Да, за те дни, что мы не виделись, красавица сдала, и серьезно. Следов разложения, правда, не было, но лицо неестественно белое, и красные глаза на нем выделялись особенно отчетливо. Мать спокойно подошла к ней и положила руку на лоб. Мгновенная боль и странное чувство, что внутри что-то порвалось. Я еле сдержался, чтобы не вскрикнуть и не изменить выражения лица. Грешник высвободил свой шест, и теперь уже окончательно мертвая девушка упала. Мать отодвинулась в сторону. Труп скатился по лестнице. Работа была выполнена.

* * *

Все прошло как по маслу. Даже лучше – ведь делать-то ничего не пришлось. Грешник все сделал. Мало того, ко мне вернулась способность уходить в Тени. Все настолько хорошо, что впору задуматься, чего же я не заметил. Ну не верю я в бескорыстные подарки судьбы. Грешник. Я чувствовал исходящую от него опасность. Это явно был не обычный, средний плутонец. И меж тем все-таки плутонец. Странный, ни на кого не похожий. Он явно прошел Паучатник – этих я всегда умел выделять из общей массы. Он явно дайх, здесь и сомнений быть не могло. В нем чувствовалась просто чудовищная духовная сила. Мне о такой оставалось лишь мечтать. Достаточно просто краем глаза заглянуть в Мир Видений, чтобы понять. При этом я не мог определить цвета. Если я маскировался под серого, то он, видимо, не считал нужным от кого-то что-то скрывать. Но все равно невозможно было ничего разобрать в его сущности.

Да и оружие, одежда. По вполне понятным причинам все плутонцы предпочитают неброские тона. Преобладают черный и серый. Этот же щеголял во всем белом, причем снежно-белом. Казалось, грязь не липла к его одежде. Ни одного пятнышка. Оружие. Нет, я не спорю, шестом тоже можно прикончить человека одним ударом, если знать куда бить. Но ведь удобнее это делать чем-нибудь более острым или увесистым. Мы, плутонцы, всегда предпочитали клинки, причем даже рубаки, ребята, ориентированные на бой лицом к лицу, редко, крайне редко вооружались двуручниками. Во-первых, хорошей стали на Плутоне не так уж и много, и тратить ее так неразумно… А из плохой, сами понимаете, мечи придется менять чуть ли не после каждого боя. Останавливались обычно на одноручных длинных клинках. Остальные предпочитали вариации на тему сабель, палашей, коротких мечей, кинжалов всевозможных видов. Даже топоры и дубинки были не в чести. Шест – это вообще как из какого-то другого мира. Ну и всякая полезная в бою мелочь, которой начинена одежда любого плутонца. У Грешника не было ничего метательного, ничего, чем можно перерезать горло, ничего, хотя бы отдаленно похожего на стилет.

Конечно, в любом деле неожиданный поворот – это хорошо, очень учит не расслабляться раньше времени. Мы говорили с Герхардом. Я и разговора-то не запомнил. Слишком уж главарь на Грешника косился. А тот спокойно стоял в стороне, опираясь на свой шест. И мне вдруг подумалось, что нанял нас Герхард совсем не для чистки дома. Старый, опытный, многое повидавший плутонец тоже чувствовал исходящую от него опасность. Может, потому и пустил Пантеру в дом раньше, чтобы, когда мы придем, первая пара уже была завязана боем, чтобы мы избавили его от непонятного наемника. А ведь так чуть не случилось. Было ли у Белого что противопоставить мне в облике тигра? Несмотря на всю мощь звериного воплощения, думаю, было. Просто скрутил бы, как ту же Эльзу, и порвал пасть.

Конечно, наниматель был не очень доволен. Хотя и зол не был – скорее, измученный треволнениями последних дней старик. К тому же насмерть перепуганный. Он поспешил спровадить нас подальше от себя, дав каждому по медной пластинке, служащей пропуском в катакомбы.

Грешник, Грешник… А тебе-то это зачем? Что сможет добавить самый лучший наставник к тому, на что ты уже способен? Ты сделал всю работу, а награда достается мне с сестрой. Так тоже не бывает. Каждый ищет свою выгоду, так в чем же твоя?

Тер, как я иногда для краткости называл Пантеру, была одним из тех немногих людей, кому можно доверять. Сестренка. В детстве мы даже кровь смешали. Это, конечно, не было ритуалом в полной мере, скорее, символ, но тогда нам эта игра очень понравилась. Тер верит этому Белому Грешнику. А я – нет. Я ведь даже лица его полностью не видел, в глаза не смотрел. И тут мне вдруг пришла в голову мысль: я не очень-то и жажду посмотреть в его глаза. Страх? Нет, не то. Опасение какое-то. Это как чувствовать жар от очага – вряд ли кто захочет после этого сунуть руку в сам очаг.

Кто же ты? Ты не скрываешь своих способностей, что я бы вполне понял, но и не демонстрируешь их, дабы показать превосходство. Ты словно бы равнодушен к тому, за что большая часть плутонцев отдала бы полжизни. Кто выучил тебя всему этому – тому мизеру, который я видел, и той бездне, о которой только догадываюсь?

Тер, вся соль в ней. Да, тогда мне вновь подумалось: на каком же поводке сестра его держит? С другой стороны, пока это не имеет значения. Грешник – мой союзник, и это уже хорошо, это – зацепка. Думаю, со временем я смогу его понять и взять в оборот, накинуть на шею другой поводок. Хоть у женщин для этого гораздо больше возможностей. Может, пусть мать испробует на нем свои чары?

Подумал – и покрылся холодным потом. Вспомнился Гаэлтан. Грешник по манере поведения очень напоминал его. Да и движения в бою… Трое убийц – духов… Неужели они связаны? Не может же быть совпадением то, что за последние четыре дня я уже дважды встретил людей, напомнивших мне о Гаэлтане!

* * *

Катакомбы. Вот уж действительно их не с чем сравнить. Они мало похожи на пещеры, в которых мне доводилось бывать. Хоть некоторые и называют их рукотворными пещерами. Скорее, галереи какого-нибудь замка, только совсем без окон. Кое-где стены из дикого камня, иногда – кирпичные, а иногда – просто земляные. Идешь и удивляешься, как старый лаз до сих пор не обрушился. Кто их строил? Может быть, те же зодчие, что создали Город? А может быть, в старые времена сами плутонцы прорыли всю эту сеть крысиных ходов, подземных складов, водопроводов и жилых помещений.

Наметанный глаз сразу подмечал места, где удобно держать оборону, резервуары воды, предназначенные для того, чтобы утопить противника, если тот прорвется в тоннели, ловушки, пока неактивные. Может быть, плутонцы создали все это перед Войной Планет, когда все высшие ополчились против Плутона? Кто его знает.

От греха подальше, мы спустились в катакомбы на территории другой банды, самой мелкой в Городе. Не хотелось лишний раз встречаться с ребятами Герхарда. Он ведь мог оправиться от удара и начать думать, искать. Зачем зря рисковать? Наши пластинки долго и придирчиво рассматривали. Так же долго рассматривали нас. Наверно, прикидывали наши возможности в бою. И все-таки решили не связываться. Уж очень разношерстная компания – от таких никогда не знаешь, чего ждать.

Катакомбы зарывались в землю под Городом на много ярусов. А наставники жили где-то в самом их сердце. Вела нас Тер. Я, если честно, не знал, куда идти, в отличие от нее. Сначала были выложенные камнем стены, потом мы прошли земляные, при этом все спускаясь. Часа через два я спросил:

– Далеко еще?

– Нет, уже рядом, – ответила она. – Если бы входили с территории Хирото, за полчаса дошли бы.

– С Хирото предпочитаю не связываться, – проворчал я. – У них весьма специфическая банда.

– Да, традиции, – согласилась она.

– Какие? – Я мало знал об этих ребятах.

– Это Грешник лучше знает.

– Древние традиции, – прозвучал скрипучий голос Белого. – Традиции японских ниндзя. Они серьезнее любой банды в Городе. Кроме разве что… впрочем, это не имеет значения.

– Ударь в голову – любая банда распадется, – возразил я. – Это было доказано задолго до меня.

– Ты знаешь, как погиб предшественник Хирото, Йоритомо?

– Нет.

– Его убил Хансер. И заметь, в банде… хотя не стоит их бандой называть, это, скорее, клан… Так вот войны за власть не было. Дзенином стал Хирото.

– Кем?

– Так они называют своего вожака. Кстати, говорят, еще один клан скрывается где-то в горах. Опять же, по непроверенным данным, Хансер был у них, и только их наука позволила ему сражаться с Йоритомо на равных. Хотя мне кажется, совсем в других горах затачивал он свое мастерство.

Некоторое время мы шли молча.

– Ты неплохо здесь ориентируешься, Тер, – сказал я.

– Я всего лишь знаю дорогу к наставникам с территории трех банд, – ответила она. – Сама здесь, понятно, не была, но путь мне описали очень подробно.

– Кто, интересно? Насколько я знаю, такими сведениями просто так не делятся.

– Был один. – Она нахмурилась. – Он же мне и подсказал, к какому наставнику идти.

– Кто такой?

– Не знаю его имени, но дрался он как дьявол.

– Наверно, недостаточно хорошо, раз ты жива.

– Более чем достаточно. Он победил меня… Тогда я и познакомилась с Грешником. Это был лучший рубака, которого я знала. Даже Грешник с ним пару минут провозился. Этот рубакарассказал мне, кто его обучал.

– Перед смертью такие не очень разговорчивы, – понимающе кивнул я. – Долго ты его колола?

– Он ушел живым, – вмешался Грешник. – И рассказал все сам довольно-таки охотно. Может, и ему благодарность не чужда.

– Ты его отпустил? – От удивления я даже остановился.

– Да, – просто ответил Грешник, всем видом давая понять, что разговор окончен. Это у него получалось очень хорошо.

Вот это уже было немыслимо. На Плутоне просто нельзя оставлять врага в живых. Правило, которое знают и соблюдают даже дети. Я еле удержался от дальнейших расспросов. Лишь пристально посмотрел в спину Белому. Такую роскошь себе могли позволить либо очень глупые, либо настолько уверенные в себе, что… нет, таких, наверно, не бывает. Ничего третьего мне в голову не приходило. А уж Грешника можно было назвать как угодно, только не глупцом.

– Имени его никто не знает. – Пантера нарушила повисшее молчание.

– Кого? – тупо спросил я, еще не придя до конца в себя.

– Наставника, марсианина. Он называет себя Шут. И в ученики берет только тех, кого ему интересно учить. Я не знаю, чем его можно заинтересовать, но попытаться стоит – мы же ничего не теряем от этого.

– Вообще не пойму, зачем именно в него упираться, – заметил я. – Наверняка есть и получше учителя.

– Вряд ли, – вновь заговорил Грешник. – Я в этом кое-что понимаю. Судя по тому, что он сделал из своего ученика, лучше вряд ли найдешь даже на Луне.

– Если он так хорош, как на Плутон попал? – резонно возразил я.

– «Уметь» и «уметь научить» – разные вещи. Ты можешь быть лучшим в мире, но абсолютно неспособным передать свои знания и умения. А можешь великолепно обучить более талантливого, чем ты, ученика тем вещам, которые тебе самому не даются.

– Ладно, посмотрим, что это за шут такой.

Мы прошли места, где кладка была кирпичной, потом она опять сменилась диким камнем. А вскоре вышли в большую пещеру, видимо, естественного происхождения. Ничего себе, а оказывается, под Городом лежит весьма крепкая скальная порода. Мне хватило беглого взгляда, чтобы заметить: в пещеру выходят лишь два тоннеля, в обоих самовмуровывающаяся ловушка – стальные двери. И последний штрих: над пещерой – огромный резервуар воды. Да, банды хранят наставников от любого вторжения. Весьма простая система: ворвавшийся сюда отряд отрезается дверьми и затапливается до того, как высшие успеют применить хоть какую-нибудь магию. Потом одни из ворот открываются, все, кто соберется за ними, смываются водным потоком, и удар из Теней наверняка довершает разгром.

Краем глаза я заметил какое-то шевеление Теней и не спеша повернулся туда. Он появился очень медленно – я прямо чувствовал, как волны наслаждения охватывают его от этого перехода между Мирами. Не знающий преград – даже духине получают такого удовольствия от соприкосновения с Миром Теней. И вышел, гад, совсем рядом с нами. На расстоянии выпада. Высокие ботфорты, бархатный камзол, широкополая шляпа с пером, длинный плащ, низ лица скрыт под маской. Так я представлял себе маркизишку Луи. Он, наверно, тоже.

Я даже рассмеялся. А почему должно быть по-другому? На Плутоне парные сабли и арабские одежды давно доминировали. Почему бы и Меркурию не обзавестись кумиром? Вот только в чем я уверен – так в том, что Луи, в отличие от его поклонника, на Плутон не отдадут как цену за очередного бьющего один раз. Да и вообще живым не возьмут.

– Что насмешило благородного сеньора? – произнес он высокопарным тоном.

– Ничего, – ответил я сквозь смех. – Просто думал, тут один Шут, а вас целый балаган.

– Потрудитесь извиниться… – Он распахнул плащ и медленно потянул из ножен палаш.

И тут все завертелось в невероятном темпе. Уже уходя в Тени с самой большой скоростью, на которую был способен, я увидел, как взметнулся шест Грешника. Движение, за которым не каждый глаз уследит: хлопок по запястью, заставивший меркурианца вогнать оружие назад в ножны, и тут же второй – в основание шеи. Он словно бы сказал: «Положи оружие, иначе подавишься собственным кадыком». Ряженый паяц отшатнулся, и в этот момент я вышел из Теней у него за спиной и приставил нож к горлу.

– Не зли меня, не надо, – тихо шепнул я ему на ухо, небрежным движением сбросив шляпу на пол. И тут же вновь ушел в Тени и появился перед ним со скоростью, недоступной любому духу.

Он был ошеломлен. Напускное величие как ветром сдуло. А вместе с ним и хоть какой-нибудь интерес к этому человеку. Собственно говоря, меркурианцы всегда ведут себя подчеркнуто высокомерно. Еще бы: имея возможность в любой миг уйти в Тени, куда за ним не сунется ни один здравомыслящий плутонец, а кто сунется – тут же получит ладонь стали под левую лопатку, причем неизвестно откуда. Сталкиваясь с тем, что я себя чувствую в Тенях не менее свободно, чем они, часть тут же теряла свое высокомерие, другие пытались хоть как-то сохранить лицо. Но эти игры мне давно надоели. Убивать здесь я не мог – как-никак банды берегли своих ручных наставников, и последним многое сходило с рук, пока они не перегибали палку. Ну а мы – так вообще гости. Любая стычка будет истолкована не в нашу пользу, и хорошо если только выкинут из катакомб. А могут выволочь за ноги в виде холодных трупов.

Эта часть подземелий оказалась самой обжитой. Конечно, для любого, кто умеет входить в Мир Теней, полная темнота – не помеха. И все же мрак катакомб кое-где разгоняли редкие факелы или масляные светильники. Здесь они сменялись магическими огоньками, похожими на маленькие солнца. Если раньше какие-то указатели направления встречались лишь в виде каракулей, выцарапанных на камнях стен, то здесь это были четкие знаки, принятые на всем Плутоне, а не в отдельной банде. И нарисованы краской, светящейся в темноте. Очень часто попадались чаши в виде каких-то скульптур. Тонкие ручейки питьевой воды текли в них прямо из стен. Само расположение коридоров стало, на мой взгляд, излишне упорядоченным.

Стали попадаться дубовые двери, окованные стальными полосами. Конечно, на Плутоне – сомнительная преграда, но думаю, были там и преграды для любителей проникнуть в чужое жилище через Тени. Народу здесь оказалось побольше. То и дело кто-то попадался навстречу, причем самой разнообразной наружности. Впрочем, идти нам было недалеко. Жилище Шута располагалось с краю. Как я понял, он и среди своих изгой. Зато среди плутонцев очень ценился, потому как если брался учить, то учил на совесть, передавая свои умения на грани дозволенного, а иногда и за нею.

Пантера постучала в широкую и низкую дверь, на которой был мастерски нарисован шутовской колпак с бубенчиками.

– Занято! – крикнули из-за двери.

Голос мощный, машинально отметил я. Но не слишком низкий: до баса не дотягивает.

– Мастер Шут, можно мы войдем? – со всей почтительностью спросила сестра. Видно было, что такой прием выбил ее из колеи.

– А смысл? – ответил сокрушающий врагов.

С ходу найти смысл Тер не смогла. Я молча отстранил ее и толкнул дверь. Не поддалась. Потянул на себя – не заперто. Мог бы и сразу догадаться. В обороне так гораздо удобнее.

У меня не было никакого желания слушать все эти игры словами, тем более что Тер в них не сильна. Я вошел внутрь. Да, сразу видно, жил здесь не плутонец. Плутон очень хорошо учит безразличию к обстановке. Здесь же чувствовалось, что все вещи подбирались не просто так. Стол с резными ножками, четыре кресла, обитых бархатом, – все выдержано в одном стиле. У стены – стойка с самым разнообразным оружием. Да, здесь всем нам вооружиться можно. Сразу видно, клинки, топоры – все хорошей стали, и ковал мастер.

Сам хозяин сидел за столом, потягивая вино из хрустального бокала на тонкой ножке. Я встретился со взглядом его карих глаз. В глазах плескался смех. Полные губы растянуты в саркастической усмешке. Он был смуглым, этот Шут, горбоносым, лицо овальное, а курчавая бородка длиной не меньше ладони делала его еще более вытянутым. Он носил усы, глаза его были чуть-чуть навыкате. А на голове – шапка кучерявых волос, не длинных, равномерно подрезанных. Одеждой он в полной мере подтверждал свое имя. Камзол поделен пополам: слева – черный, справа – белый. Штаны же – наоборот. Туфли – с длинными загнутыми носками. На кончиках носков – бубенчики. Ноги его, довольно длинные, лежали на столе. Сам он качался в кресле, то и дело отклоняясь назад до такой степени, что рисковал потерять равновесие. Пальцы – длинные и тонкие.

Два его меча покоились в ножнах за спиной. Парные клинки, яблоко одного украшено черной кисточкой, второго – белой. Причем черный – справа. Он еще раз качнулся, по его одежде пробежала рябь. Я еле сумел сохранить невозмутимое выражение лица: ведь теперь камзол и штаны стали в шахматную клетку.

Еще один клинок, длинный, с тонким лезвием и крестообразной рукоятью, лежал на столе в ножнах, я его не сразу заметил.

– Ага! – довольно воскликнул хозяин комнаты. – Значит, кто-то из вас все же нашел смысл!

Он расхохотался. Смеялся громко, искренне и очень заразительно. Я не сразу понял, что и мои губы сами по себе растягиваются в улыбке.

– Да-а-а… Ну заходите все. Возможно, мы найдем смысл и для меня.

Мать и Тер с Грешником зашли внутрь и стали за моей спиной. Никто не сомневался, что командую в нашем небольшом отряде я, но теперь они это подтвердили окончательно своими действиями.

– Угу. – Шут окинул всех нас пристальным взглядом, на пару мгновений задерживаясь на каждом. – Юноша с весьма знакомыми чертами… Хмм… Высшая с Луны? Да, наверно, высшая с Луны. Интересно. Ага, девчонка, у которой наверняка клинки работают лучше языка… но, думаю, ненамного лучше… И весьма примечательный субъект с палкой. Интересная компания. И какого дьявола им от меня нужно?

Я промолчал. Ясно было, что разговаривает сокрушающий врагов пока с собой. А вот Пантера этого не поняла.

– Мы… – заикнулась было она, но марсианин ее перебил:

– Впрочем, все приходят за одним и тем же. Почтенная, – кивнул он моей матери, – вам не составит труда отойти вон к той двери. Должен же я посмотреть, что за рыбки приплыли ко мне в нору и хотят, чтобы я научил их кусаться.

Мать подчинилась. Чего-то подобного я от Шута и ожидал, так что его дальнейшие действия стали неожиданностью, видимо, только для Тер. Резко качнувшись назад, он упал на спину, при этом успев ухватить лежавший на столе меч. Дальше неуловимое глазом движение – и он уже на ногах и рядом. Я успел выхватить друидский клинок и прикрыться, не видя удара, чисто интуитивно. Тер не успела – она отлетела к двери от сильнейшего толчка. Дверь распахнулась, и сестренка вывалилась в коридор без сознания.

Уходя от возможной атаки, я сместился вправо, Грешник пошел влево, все быстрее вращая своим шестом. Шут прыгнул за ним, но тут же отшатнулся назад, навалился на меня, осыпая ударами, при этом все время как-то интересно подкручивая кисть, и от этого мой меч так и рвался выскочить из руки. Довести атаку до конца он не успел, вынужденный отразить натиск Грешника. Они сошлись, и никто из двоих не смог быстро взять верх, но Шут при этом плавно сместился в сторону, не давая нам захватить его в клещи, а потом резко прыгнул так, чтобы я прикрывал его от Грешника. Потом я не очень понял, что произошло. Его меч, нанеся несколько хлестких ударов, вдруг перевел один из них в колющий. Выпад был очень простой, я с легкостью отбил его – и тут же почувствовал захват его левой руки на своем запястье. Я дернулся, чтобы вырваться, а Шут, не сопротивляясь, пошел следом и в самом конце изменил траекторию движения – всего лишь легким усилием вывернув мне кисть, заставил выронить оружие и полететь к ближайшей стенке. Я попытался встать, но он молниеносным прыжком настиг меня и легко кольнул в шею, давая понять, что я труп.