355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сергей Дорош » Светлая сторона Луны (трилогия) » Текст книги (страница 31)
Светлая сторона Луны (трилогия)
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 01:24

Текст книги "Светлая сторона Луны (трилогия)"


Автор книги: Сергей Дорош



сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 52 страниц)

– Тихонько, родимые. Не боитесь. Главное, меня слушайте, тогда, глядишь, и мужиков ваших спасем, подсобим им.

– Дядька Явор, страшно мне, – тихо прошептала одна, веснушчатая, со вздернутым носиком, совсем молоденькая.

– Не боись, милая. В первом бою завсегда страшно. Ты главное – не дергайся да команды жди, а там колдуй Свет все время. Не позволяй иродам в Тени уйти, тогда, глядишь, и получится все у нас. Спартанцев никто еще с позиции ихней сдвинуть не мог. Да и наши мужички не пальцем деланные.

Размеренное бормотание мужчины успокаивало женщин. Они лежали в подлеске, ожидая команды. Лишь сам Явор стоял за деревом, вглядываясь в правый фланг вражеской колонны. Он различал спины лучников, частокол стрел, натыканных под каждым деревом. Только иллюминаты из Молодых побегов рисковали иногда плавно перемещаться от дерева к дереву, проверяя готовность ополченцев да выбирая себе позицию получше. Скрыться в степи они еще не могли бы, но в лесу чувствовали себя как дома.

По рядам плутонцев вдруг пронесся радостный крик. Они заметили у дальнего леса тех, кто рискнул преградить им путь, узнавали одежду зеленых да северных крестьян. Кто-то из женщин испуганно ойкнул, когда до их слуха донеслись звуки команд. Черная колонна всколыхнулась, перестраиваясь, вытягиваясь вширь. Вперед выдвинулись щитоносцы, защелкали заряжаемые арбалеты. Бойцы с прямоугольными щитами словно бы брали остальное воинство в тиски, зажимая его посредине, придавая форму правильного строя.

– Батюшки-светы, сколько же их там? – охнула веснушчатая.

– А сколько ни есть – все наши, – тихо, себе под нос пробубнил Явор и по старой привычке потянул меч из ножен.

Перед боем Ричард объяснил, кто есть кто в плутонском войске. Явор знал, что щитоносцы – корпус Стена, стрелки – корпус Ветер, а все остальные за полноправных бойцов не считаются. И сейчас, упорядочив рыхлую массу последних, люди Плутона наконец двинулись вперед. Из строя выдвинулись арбалетчики.

– Смерть на крыльях ветра! – рявкнули они разом, спуская тетивы своих арбалетов.

Кто-то из женщин ойкнул от страха. Короткие, тяжелые болты дождем накрыли строй крестьян, которые сейчас теснее сдвигались да плотнее смыкали щиты, пытаясь полностью укрыться за ними. Это, конечно, не могло помочь. Слишком густым был град, обрушившийся на ополченцев. Лучники-крестьяне, бывшие в строю, попытались ответить и тут же нырнули назад, прячась от второго залпа. После третьего щиты уже превратились в подобия больших ежей. Арбалетчиков были тысячи. Казалось, они сами сметут дерзнувших встать на пути воинства Плутона, не дожидаясь своей тяжелой пехоты. Но ополчение выстояло, не дрогнуло. Хотя руки щитоносцев наливались свинцовой тяжестью, они продолжали держать строй, не опускали щитов. И арбалетчики попятились, давая простор натиску панцирной пехоты.

– Мы – стена! – проревели плутонские щитоносцы, после чего ускорили шаг, готовясь смять сопротивляющихся одним бешеным натиском.

Ополченцы попятились, стали расползаться в стороны и вдруг разбежались, бросая ставшие неподъемными от засевших в них болтов щиты. Над рядами плутонцев прогремел победный клич. Они перешли на бег. И никто не замечал, как то один, то другой боец в задних рядах вдруг ронял оружие и оседал на землю. Стрелки Ричарда вступили в бой. Это была лишь пристрелка. Враг не должен заподозрить раньше времени, что на его флангах засели в засаде серьезные отряды. А между деревьями уже мелькали багровые туники и плащи спартанцев. Воины покойного царя Леонида пропустили бегущих ополченцев, выдвинулись на ровную местность и построили фалангу. Только они могли исполнить этот маневр столь быстро и четко.

– Мы – стена! – зарычали плутонцы, не сбавляя шага.

– Спарта! – грянули гоплиты, ударяя копьями о щиты.

В этот момент Явор и заметил, что арбалетчики уходят в Тени. Конечно, все знали стойкость спартанцев. Бойцы Плутона собирались прокрасться по Теням в тыл и расстрелять фалангитов в спины. На черное войско обрушился настоящий шквал стрел. Лучники превосходили сами себя. Тетивы луков буквально дымились. Это не могло остановить атакующего порыва тяжелой пехоты, но ослабляло и смешивало ее ряды. Плутонцы спотыкались о тела павших, ломали строй.

– Давай, бабоньки! – закричал Явор.

Над боевыми порядками врага пронеслись вспышки Света, вырывая из Теней арбалетчиков. Те падали, ошеломленные, неспособные сопротивляться, и тут же получали стрелу в горло. Два строя все-таки столкнулись с громким лязгом. Спартанцы выдержали неистовый натиск, сумели достойно встретить черных, стряхнули трупы с копий и буквально вросли в землю. Плутонцы увидели, как тонок строй иллюминатов, потому даже не подумали откатиться назад, наоборот, давили, повисая на копьях, пытаясь вырвать щиты голыми руками. Даже видевшие все, что угодно, спартанцы опешили от подобной ярости.

Фаланга попятилась. Не выдержав такого напора человеческих тел, гоплиты отступали. В это время пришли в себя стрелки.

– Залечь! – Казалось, ветер подхватил эту команду, донеся до каждого брата корпуса его имени.

– В укрытие! – успел крикнуть Явор, прежде чем по лесу начали хлестать волны арбалетных болтов.

Такой же дождь поливал степь. Воины Ричарда оказались прижатыми к земле. Арбалетчики могли стрелять и перезаряжать свое оружие лежа, а вот длинные луки такой возможности не давали. Свет потух. Женщинам нужно было видеть место, где его создавать, а они попрятались за деревьями, не имея обзора. Лучники пытались отстреливаться из лесу.

Стало ясно, что плутонцами командует опытный полководец, хорошо разбирающийся в тактике засад, знающий сильные и слабые стороны своих подчиненных и умело их использующий.

Бойцы из середины строя начали вновь уходить в Тени, а потом один за другим плутонцы стали появляться прямо посреди рядов спартанцев. Мусорные не были обучены совместным действиям так же хорошо, как братья, потому, наткнувшись на стойкое сопротивление, вернулись к привычной манере боя. Они появлялись с кинжалами, прекрасно понимая, что оружие длиннее этого в тесном строю бесполезно. Однако спартанцам хватило и урезанного Предвиденья. То, что принесло победу над Зеленым доменом, с ними не сработало. Появляющийся из Тени плутонец натыкался на заранее подставленный меч. Некоторые все же достигли успеха, но пережили своих жертв ненамного.

Явор спокойно поднял прислоненный к дереву щит. Он видел только одно: из-за того что арбалетчики могут спокойно стрелять, гибнут его собратья по оружию, плутонцы лезут в Тени, и все боевые построения иллюминатов вот-вот окажутся разорваны в клочья. Он уже не кланялся стрелам, небрежно отмахиваясь от них мечом. Проходя мимо крестьян-ополченцев, он бросил через плечо:

– Ну чего засели? Забыли все, чему нас учили?

– Дядька Явор, толку от наших стрел? – ответил кто-то.

– Вас не только Ричард учил, но и Хильда. Вставай, хлопцы. Страшно только поначалу.

Ветер привычно сжался в тугую пружину. Явор наступил на нее без колебаний. Его бросило в воздух, вверх и вперед, прямо на позиции крайнего отряда арбалетчиков, которые подбирались к лесу все ближе и ближе. С другой стороны взлетел еще один воин. Явор узнал Ричарда. Все-таки переломил несущий спокойствие марсианскую гордыню, глупое нежелание пользоваться магией в бою. Ему было лететь гораздо дальше, но на приземлении Ричард ушел в открытый короткий портал и появился посреди плутонских арбалетчиков.

– Свет разгонит мрак! – закричал он. – Отрезай их от леса!

Его лучники сыпались на вытянувшихся цепью арбалетчиков с мечами и кинжалами наголо. Они завертелись волчками, раздавая удары столь же щедро, как сыпали стрелы. Все-таки это была элита. Из леса навстречу им ударили Молодые побеги и ополченцы. Никто не думал о том, что, как только они разобьют этот не очень большой отряд, остальные арбалетчики просто расстреляют выживших. Главное – что Свет вспыхнул опять, отрезая бойцов Плутона от Теней.

Сквозь лязг и грохот битвы никто не расслышал мерного гула. А тот надвигался на поле боя неизвестно откуда. Сперва пронеслись испуганные крики со стороны плутонского обоза. А потом вдруг спала удерживаемая повелевающими стихиями иллюзия, и во всем своем блеске предстал Первый легион Истребители высших.

Три огненных столба обрушились на тех, кто теснил спартанцев, разрывая строй, оглушая, опаляя, но не убивая. Арбалетчики, находившиеся в арьергарде, попытались развернуться в сторону врага, но легионеры были слишком близко, они уже набирали разбег, и туча тяжелых пилумов закрыла солнце раньше, чем истрепанный корпус Ветер успел что-то предпринять.

За первой тучей взвилась вторая, третья.

– Мечи вон! – прозвучала команда.

– Бар-рр-ра!!! – накрыл поле боевой клич атакующего легиона.

Солдатские калиги вминали в твердую степную почву измочаленные тела арбалетчиков. Ричард и Явор со своими людьми остались в стороне. Теперь они могли спокойно добивать своих противников. Остатки братьев корпуса Ветер были вырублены, разбросаны.

– Пилумы! – прозвучал приказ.

И вновь тяжелые дротики взвились в воздух, теперь разя тяжелых пехотинцев и простых плутонцев. Когда легионеры вновь пошли врукопашную, противостоять им оказалось некому. Явор тяжело вздохнул, вытер пот. И вдруг он заметил совсем рядом знакомую фигуру. Он узнал, он вспомнил: именно этот отдавал приказы арбалетчикам. Плутонец закашлялся, сплюнул кровью.

– Стой, ирод! – Ополченец поднял меч, и тут прямо перед ним взвихрился небольшой смерчик, бросая прямо в глаза песок. Явор отпрянул и не почувствовал, как быстрым прыжком плутонец сократил расстояние и вогнал нож ему в горло…

Часть вторая
Ничтожный наставник

Во дворе царила суета. Я устало слез с коня. С неудовольствием отметил, что люди Грешника уже тут как тут, оказывают первую помощь раненым. Лучше бы они, гады, с нами пошли. Тогда, может быть, и с друидами сладили бы. Среди моих людей я заметил несколько братьев корпуса Дождь. Видать, сообразили, что к чему, заметили портал и пробрались к нему. Бросил кому-то повод своего скакуна. Болел живот и левая рука. С чьей-то помощью я снял кольчугу, кинул прямо здесь. Там, где в мое тело пришлись удары друида, наливались чернотой огромные синяки. Тошнило. Наверно, в животе он перетряхнул мои внутренности и поставил их вверх тормашками. Я поднял мутный взгляд. Хантер – это он помогал мне избавиться от не защитившей меня кольчуги. А может, не прими она на себя часть силы, вложенной друидом в удар, я бы уже не встал.

– Проклятье! Тебя кузнечным молотом приложило? – воскликнул Хантер.

– Хуже, – буркнул я в ответ.

– Итак, успешно сходил? – спросил он, как будто я бегал в таверну за пивом.

– Скита больше нет, его обитатели вырезаны. Справился и без твоих рукосуев, своей сотней. А вот откуда они умудрились на нас друидов навести, поспрашивай сам. Нас чуть не вырезали на хрен! Это ты такие приказы своим подопечным отдаешь? Лазутчики демоновы!

Я презрительно сплюнул. Слюна оказалась красной. Странно, по зубам не получал, легкие не задеты, откуда крови взяться?

– Я к себе, буду отдыхать. Советую всех, кто вернется живым, гнать из вашего братства в три шеи.

Не дожидаясь ответа, ушел. Хантер остался стоять посреди двора. Ошеломление забавно изменило его уродливую физиономию. Я рассмеялся бы, не будь так больно. Ноги заплетались. Левая рука не чувствовалась. Перелом, наверно. Обычный ушиб так не болит. Кто-то поддерживал меня, не давал упасть. Я скосил взгляд и узнал Хорена.

– Славно ты этого урода припечатал, конунг, – усмехнулся он, почувствовав, что я на него смотрю. – Девка твоя в комнате. Я охрану к двери приставил, из своих. Может, связать ее? Ты сейчас разбитый весь.

– Не надо связывать. И охрану замени на гвардейцев. Всадникам отдохнуть надо. Тяжелая ночка выдалась.

В свои апартаменты я вошел сам, мысленно смакуя это слово «апартаменты». Не слишком ли мудрено для простого плутонца? Сколько времени прошло с тех пор, как мы ютились в катакомбах и гордо называли комнатой клетку четыре на четыре шага?

Кресло, ставшее уже привычным, – упасть в него и замереть, сосредоточившись на своей боли. Я не сразу заметил свою пленницу. Она лежала под одеялом на единственной кровати, свернувшись калачиком, спиной ко мне. Сразу же вспомнился друид, дравшийся за нее, и то, как она поступилась свободой, чтобы он остался жив, не колеблясь, ничего не обдумывая. Нет, ради постороннего, даже ради просто друга на такие жертвы не идут. Опять всплыла ярость. Я почувствовал прилив сил. Похоже, эмоции питают меня. Наверно, точно так же это происходило у той же Тайви, когда опасность угрожала ее возлюбленному, да и у всех познавших таинства.

Я встал на ноги, чуть пошатываясь, двинулся к кровати. Девушка вздрогнула, когда моя правая рука легла на ее плечо. Левой я все так же не чувствовал. Резко развернул ее к себе лицом и наконец увидел в больших синих глазах следы страха. Ее самообладание дало трещину здесь, среди врагов, где ее безопасность измерялась моей милостью.

– Не смей! – зашипела она подобно рассерженной кошке, когда я сдернул одеяло.

Увы, я не заметил ее одежды, грязной, изорванной, по сути – груды тряпья, которая валялась возле кровати. Она лежала обнаженная, со взглядом затравленного зверька, и от этого я испытал не радость, а какое-то другое чувство. Захотелось оказаться подальше, и чтобы мы с ней встретились по-другому, и чтобы не было этого друида, которому, наверно, не дают оружия, потому что он и с голыми руками сущий зверь. И я не сразу заметил маленький кинжал, острие которого так уютно устроилось под полушарием левой груди с маленьким, аккуратным соском.

Она не могла соревноваться с тем, кто постиг науку Марса. Я вырвал это смешное оружие, которое и пустить-то в ход можно только против себя, раньше чем она моргнуть успела. Боль пронзила правую ладонь. Лезвие все-таки оказалось острым. Швырнул кинжальчик в угол, одновременно отворачиваясь. Мое лицо горело. Отчего бы это? Мало ли я голых женщин повидал за свою жизнь.

– Дура! – Мой голос дрожал от ярости. – Ты же пораниться могла! Ничего не грозит твоей чести! Хотя не понимаю, как в том, чего ты боялась, может быть честь или бесчестье, если ты не можешь на это повлиять, – добавил я уже тише.

Обернулся. Она укуталась одеялом по самый подбородок, но во взгляде уже не осталось страха, скорее, какое-то понимание. Присел на край кровати. Кровь пульсировала в висках, живот болел так, что хотелось согнуться пополам и замереть в этой позе.

– Здесь тебя никто не тронет, – выдавил я из себя. – Но не выходи из моих комнат. Поняла?

Она медленно кивнула. Я смотрел на нее как завороженный. Наверно, правильнее было бы сказать «пялился». В голове лениво шевельнулись две мысли. Первая – что она враг, а враг всегда жаждет мести. Нельзя оставаться наедине с ней в таком состоянии. Если я потеряю сознание, ей хватит просто сходить в угол за своим кинжальчиком и перерезать мне горло от уха да уха. А вторая – что можно было бы напиться ее крови и восстановить силы, как я уже делал не раз. Но последнюю я тут же отбросил. Почему-то стало противно даже думать об этом процессе, бывшем раньше для меня таким естественным, а тем более с ее участием в качестве жертвы.

Она смотрелась так трогательно под одеялом, вышитым волками и воронами, с растерянностью, сменившей страх в таких ярких глазах, с растрепанными волосами. Наверно, она решила, что эти комнаты выделены ей в качестве тюрьмы, потому и разделась. А потом ввалился я и напугал бедную девушку до смерти. Захотелось прикоснуться к ее волосам, поправить, просто погладить, чтобы ощутить их мягкость. Кажется, я даже протянул руку, а потом тело сообщило мне, что нельзя так себя истязать. Почувствовал, что падаю. Ковер смягчил удар. Мои глаза закрылись.

* * *

Несколько суток я провалялся в бреду. Иногда казалось, что слышу голоса. Чаще всего – голос моей пленницы, имени которой я так и не узнал. Иногда – моей сестры и Грешника. А однажды до так и не прояснившегося сознания донесся лязг железа и крик Хорена:

– Назад, ублюдки! Еще шаг – поднимем всех на копья.

И ни разу не услышал я голоса моей матери, не почувствовал ее присутствия. Наверно, это слабость, но так хотелось, чтобы в числе ухаживающих за мной оказалась и она, хоть ненадолго стать для нее не оружием, которое бьет наверняка, а сыном. Да, маленькие плутонцы грезят вечерними сказками, могучими, но заботливыми руками отца и нежными – матери. Маленькие плутонцы вырастают без всего этого, но очень долго не могут избавиться от детских грез.

Были моменты, когда мне казалось, что левой руки у меня больше нет, а случались и такие, когда я хотел бы, чтобы ее не было, потому что боль в ней невозможно было терпеть. И тогда приходили ее прикосновения, несущие облегчение. Ее маленькие ладошки дарили покой, прогоняли боль. А может быть, это были отголоски моего бреда?

Сколько это продолжалось? Дни, может быть, недели? Хотя нет, организм высшего восстанавливается быстро, а у меня все-таки не было открытых ран. Пришел в себя, потому что в комнате стало тихо. Эта необычная тишина и разбудила меня. Рука повиновалась, боли нигде не осталось, я чувствовал себя здоровым и полным сил.

Окинул комнату быстрым взглядом. Никого. Вскочил на ноги. Так приятно чувствовать себя полным сил, здоровым. Остальные комнаты тоже пусты. За дверью слышались какие-то голоса. Я быстро оделся. Мое оружие лежало на столе. Прицепил меч к поясу, взялся за топор и тут услышал за дверью ее голос:

– Не смей!

В нем не было страха – скорее, гнев и растерянность. Я тут же ринулся туда. Выскочил и замер. Двое гвардейцев, охранявших мои покои, были прижаты к стенам, у их шей красноречиво поблескивали мечи. Я узнал в их противниках двух молодых сокрушающих врагов. А еще двое были рядом с моей пленницей. Один, невысокого роста, держал ее за руку, второй стоял рядом и маслено ухмылялся. Меня они не заметили.

– Ну чего ты, красавица, с тебя не убудет, а нам приятно, – сказал коротышка.

– Руку убрал, – процедил я сквозь зубы.

Северяне-перебежчики растерялись. Ну, конечно, по их обычаям, женщина и человеком-то полноценным не считалась. А уж пленница, по сути – рабыня, ее обидеть мог каждый.

– Да что ты, конунг! – Тот, который держал ее за руку, осклабился. – Ну не убудет же с нее. Мы – твои воины, а она – пленница.

– Руку убрал, а то отрублю, – проигнорировал я его реплику.

Все четверо попятились. Мои гвардейцы тут же прикрыли меня с двух сторон, поднимая оружие. Молокососы уже поняли, что игры закончились. Сейчас они лихорадочно соображали, что делать. В моих глазах они прочли, что пощады не будет. По незнанию или по глупости посягнули они на то, что принадлежало мне.

– Оружие на землю, носом к стенке, – приказал я.

– Руби его! – крикнул тот, который приставал к моей пленнице, – видимо, главный.

В этот момент за его спиной из Теней появился Агни и изящным движением сабли смахнул голову. Молодой и неопытный сокрушающий врагов если что и почувствовал, среагировать не успел.

– Опять бунт? – поинтересовался предводитель корпуса Огонь. Северяне-перебежчики растерялись, лишившись вожака. – Ну-ка мордой в пол, оружие бросить.

Теперь перевес сил был явно в нашу пользу. Бунтовщики не посмели сопротивляться.

– В подвал их, – приказал я гвардейцам. – Потом решим, что с ними делать.

Я обнял девушку за плечи. Она чуть подрагивала.

– Я же сказал: не выходить из комнаты.

– Мне надоело сидеть в четырех стенах, – растерянно пробормотала она. – Ты вроде бы нормально заснул, вот я и решила прогуляться. Не думала, что у вас здесь все так…

Подходящего слова она не нашла.

– Это не наши. Это – ваши, светлые. Какие они, к демонам, светлые?

– А чего ты ждал от предателей? – резонно спросила она. – Они предали то, ради чего жили и сражались их отцы. А предатель хуже врага. И жесток он больше, потому что везде видит скрытое осуждение.

– А иногда и открытое, – добавил Агни. – Миракл, я к тебе. Хорен сказал, ты уже более-менее здоров.

– Что-то случилось?

– Кот вернулся.

По лицу Агни стало понятно, что не с победой. Конечно, я надеялся, что демоны изрядно проредят армию, ушедшую с Котом, и все-таки даже не предполагал, что им удастся ее разбить. Хотя с чего я это взял? Может быть, Агни скорбит о цене, которую пришлось уплатить за победу? В любом случае надо спешить. Плохо будет, если Кот сболтнет Хантеру лишнего.

– Сиди в комнате, никуда не выходи, абсолютно никуда, – приказал я своей пленнице. – Охрану удвоить, – добавил для гвардейцев.

Плутон – действительно великая планета. Я все больше убеждаюсь, что только там воспитываются настоящие высшие, выживающие в борьбе с лишениями и себе подобными, привыкшие быть все время начеку и быстро реагировать на любое изменение обстановки. Вот и сейчас – не так давно я только-только встал после долгого лечения, а уже полностью готов к предстоящему разговору, собран и немного зол. Стражников попадалось на пути больше обычного, но я отбросил эти мысли. Потом. Агни как-то странно на меня косился. И это – потом. Кот, видимо, сумел сделать то, что от него требовалось. Теперь главное – мне повести себя так, чтобы опытный интриган Хантер не заподозрил, что я подчищаю ряды братства.

Они ждали меня в зале с картами, иерархи братства. Кот чувствовал себя неуверенно в их обществе, но, когда вошел я, приободрился вроде бы. И он, и все остальные как-то странно на меня посмотрели. Эти взгляды со сквозящим в них удивлением начинали меня злить. Но не время для эмоций. Окинул всех быстрым взглядом. Кот. Ну с ним все понятно. Блестящий разгром зеленых, о котором я уже слышал, а потом, видимо, что-то не заладилось. С самой вершины славы прямиком на дно. Взгляд немного виноватый и в то же время обвиняющий. Словно бы говорит: «Вот видишь, куда я попал, следуя твоим приказам». Смерч, то и дело харкающий кровью и непроизвольно прижимающий ладонь к старой ране, которая никогда не заживет. Да, человек с такой дыркой в теле умер бы давно, а вот высший не только жив, но и умудрился стать одним из самых опасных бойцов Плутона. Аква, как всегда закутанная в одежды по самый подбородок, спокойна и сосредоточенна. Стоун. Самый нервный и самый пострадавший. На теле – с пяток пропитанных кровью повязок. Кулаки все время сжимаются и разжимаются, левое веко нервно дергается. Еще пара таких боев – и он окончательно станет психом. И Хантер, невозмутимый Хантер. Хантер, сделавший выводы, принявший решения и готовый корректировать их молниеноснее, чем сокрушающий врагов наносит удары. Агни присел рядом со мной. В нем чувствовалась какая-то отрешенность. Он и голову мятежнику снес механически, не особо задумываясь, что делает.

– Судя по вашим лицам, зеленые все-таки взяли реванш, – произнес я, ни с кем не здороваясь.

– Зеленые плотно забиты в свой замок и, если мы чуть-чуть напряжемся, просидят там до следующей посевной, после которой начнут медленно дохнуть с голоду, – проворчал Стоун.

– Тогда что случилось?

– А то и случилось, что этот идиот, – Хантер кивнул на Кота, – завел армию на земли демонов, где благополучно с ними схлестнулся!

– Насколько я знаю, демоны немногочисленны, хотя противник они серьезный.

– Итак, результат. – Хантер встал и развел руками. – Из двух легионов вернулось меньше тысячи. Да тысячи полторы осталось от двух полнокровных корпусов детей Хансера. Проклятье! При этом большая часть добычи – в руках демонов!

– Демоны-то демоны, мы бы их размололи! – Ярость Хантера испугала Кота, губы у него дрожали, круглое лицо, казалось, вытянулось. – Но к ним на помощь подошли легионеры. Она нам в спину ударили и разогнали-таки!

– Легионеры – низшие! Их в любом случае меньше было! И какого черта там делали войска Бордового домена?! Бордовый – самый непримиримый враг Города Ангелов!

– Я-то откуда знаю? Разведка их не заметила!

– А что она заметила? Судя по тому, что мне Смерч рассказал, ты и спартанскую фалангу прозевал! Ладно ты – ты всего лишь плутонский лоботряс, вознесенный милостью своего друга! Где тот идиот, которого дал тебе в сопровождение Аскель?!

– Погиб, – уже буквально пискнул Кот. Хантер давил на него, в прямом смысле этого слова давил. Это было сродни действиям шамана. Нет, это и были приемы шамана, допрашивающего пленного. Кот гораздо слабее главы братства. Распознает ли? Мы не обговаривали, как он должен вести себя, вернувшись. Я думал, что встречусь с ним первым и успею дать указания. Проклятая болезнь спутала все карты. Оставалось надеяться лишь на сообразительность и стойкость Кота, на то, что он поймет мою игру и поможет довести ее до конца. Прикрыть своего подчиненного от ментальных ударов я не мог. Действия Хантера с точки зрения плутонских обычаев были вполне оправданны. Моя попытка заступиться вызовет лишние подозрения.

– Его счастье, что он погиб! Иначе я бы повесил его за ноги на воротах замка! Ты и он положили лучшие подразделения мусорных и два элитных корпуса! Элитных! И что мне теперь делать?

Это – шанс. Пока Хантер просто допрашивал, он был в своем праве, но сейчас он брался судить и карать, а это уже мое право, потому как верховным вожаком все признали меня, и Кот с Хантером формально равны.

– Кажется, кто-то позволяет себе лишнее? – Я встал. – Ошибка Кота велика и трагична, но не забывай, Хантер, пока что объединенными силами командую я. Или ты отказываешься от своих слов?

– Нет. – Глава братства тут же сник. – Просто я хочу понять, какого черта твой человек полез на земли демонов?

– Я говорил, что мы забираемся слишком далеко, – заметил Смерч, сплюнув кровью. – Деревни все реже попадались, но он пер вперед.

– Кот, это правда? – спросил я, делая тон суровее. – Он это говорил?

Мой подчиненный лишь кивнул. Он уже был раздавлен: Хантер постарался на славу. Плохо. Может не выдержать. Кот ерзал в своем кресле, вертел головой, стараясь не встречаться ни с кем взглядом. Очень плохо. Котик, продержись еще чуть-чуть, несколько последних аккордов!

– Твоей задачей была добыча продовольствия! Какого хрена ты полез в слабо населенные земли?! Разве не ясно, что добычи там будет немного?! Даже если ты не потрудился изучить карты, должен был понять что-то своей пустой головой или послушаться тех, кто умнее!

– Человек Аскеля говорил ему, что мы можем забрести на территорию демонов, – вставил Стоун.

– Но я… – попытался что-то сказать Кот. А сейчас говорить ему было нельзя. Он уже плохо владел собой. Мог начать выдавать то, что не должно быть сказано. Эта грань чувствовалась явно, грань, за которой допрашиваемый раскалывается. Я вскочил на стол.

– Заткнись! Зачем тебе был дан советник?! Чтобы ты игнорировал его советы, а потом угробил в первой же серьезной битве?! Что ты о себе возомнил?! Ты не только опозорил себя, но и запятнал меня в глазах союзников! Теперь они не согласятся драться под началом моих людей никогда!

И тут я почувствовал, что перегнул палку. Нет, на детей Хансера этот спектакль произвел нужное впечатление, они не заметили наигранности эмоций. Но и Кот принял все за чистую монету, и это его добило. Он раскололся. Он тоже вскочил на ноги:

– Но ты же сам приказал!..

Чувство беды, которую нельзя предотвратить, навалилось неумолимо. Сейчас он все выболтает о нашем сговоре…

Почему он молчит? Почему у него череп расколот на две части?! Когда в моих руках успел оказаться топор?!! Ах да, я его так и не удосужился сунуть за пояс. Так и ходил по замку с топором в руках. Теперь понятно, почему на меня бросали такие взгляды.

Все-таки рефлексы – великая вещь. Я успел заткнуть Кота навсегда, прежде чем он начал выбалтывать тайны.

– Дядя Миракл, а ты всегда прикроешь меня, если я сам не смогу справиться?

– Всегда, Кот, если буду рядом и ты будешь верен мне.

– Итак, я хотел, чтобы он был наказан, но не так строго, Миракл, – каким-то извиняющимся тоном произнес Хантер. Все были настолько ошеломлены, что не заметили оговорки Кота, что я ему что-то приказал. Стоун и Смерч притихли. Наверно, испугались, что они – следующие.

– Я говорил, что отныне каждый провинившийся понесет наказание, – хрипло промолвил я. – Он потерял целую армию, разгромившую Зеленый домен. Значит, это была сильная армия. Я определил наказание и привел приговор в исполнение. Ты, – я указал топором в сторону Стоуна, – рассказывай, как вас умудрились разбить.

Спорить Стоун не стал. Да и кто сейчас рискнул бы со мной спорить? Он неспешно начал рассказ.

– …а когда легионеры пошли врукопашную, оказалось, что, будь наши мусорные хоть трижды высшими, не могут они противостоять настоящему войску.

Стоун рассказывал долго, очень долго. Я отмечал для себя самые интересные моменты.

– …мы почти продавили фалангу, у спартанцев не оставалось сил, и тут легионерские сотрясающие Вселенную ударили с тыла. Середину построения просто разбросало. Северянин, который советник, попытался организовать сопротивление, но его срезал не знающий преград.

– Не перепрыгивай с одного на другое, рассказывай по порядку, – попросил я, чтобы хоть как-то сбить его лихорадочное возбуждение. Стоун покосился на лежащий на столе передо мной топор и осторожно спросил:

– Мне что-то повторить?

– Не надо. Я уже понял, что удар сотрясающих Вселенную предшествовал рукопашной. В противном случае они накрыли бы и своих, и чужих. Ты лучше объясни: как они умудрились силами низших разбросать такое количество высших?

– Они очень умело дерутся сообща. Команды выполняются мгновенно. Каждый знает свои обязанности и четко их исполняет. Я думал, мои братья хорошо обучились владению щитом. По сравнению с легионерами они неуклюжи, как младенцы. Эти низшие давили стеной, именно зажимали – и кололи гладиусами. За щитовиками стоял второй ряд с пилумами наготове. Если кто-то пытался уйти из этих тисков высоким прыжком, они метали пилумы на опережение. Я проследил, как они это делали. Целиться никто не пытался. Просто дротиков вдруг становилось в воздухе так много, что прыгнувший просто обязан был с каким-нибудь встретиться. Эти подразделения, которыми они действовали, кажется, назывались центуриями. Как я прикинул, это где-то сотня легионеров плюс офицеры. А с пилумами во втором ряду стояли воины полегче, этих называли велитами. Со стороны степи нас отсекла легионерская конница. Было ее не так чтобы много, но мусорные и того испугались. А Тени закрывали познавшие таинства.

– Ты уверен, что легион набран из низших? – с сомнением спросил Хантер.

– Абсолютно. Высшие там только офицеры, и то не все. Но их обучали так, чтобы свести на нет любые преимущества высших.

– Ты-то как вырвался? – спросила Аква.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю