Текст книги "Светлая сторона Луны (трилогия)"

Автор книги: Сергей Дорош

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 52 страниц)

– Странный он, – сказал Магнус. – Даже не верится, что ты искалечил его.

– Мы не все понимаем, Магнус. Мы не знаем, что представляет собой эта самая Она, и мы не знаем, в каких отношениях Она со своими слугами. Кейлтран прав в одном: сам бы я не справился. Мне была дана сила. Кем? И, главное, зачем? Я этого не понимаю. А он понял, потому и спасся. И если он прав, в будущем нам придется объединиться, если мы хотим выжить.

– Я так и знал, что это все покажется тебе интересным. – Магнус заулыбался чуть заискивающе.

– У меня к тебе другое дело было, – тихо начал я тот разговор, которому давно пора было бы уже состояться. – Пора вернуться к нашему самому первому разговору. Ты когда-то говорил, что я спас тебе жизнь и ты теперь мой должник?

– Да, и от слов своих не отказываюсь. – В этот момент в его облике даже промелькнуло некое величие.

– Я придумал, как ты можешь вернуть мне долг, а заодно поквитаться со своими обидчиками и вернуться домой…

Зачем лишние слова? Я был убедителен и в меру настойчив. Мы проговорили до самого заката, а это без малого шесть часов. Конечно, он согласился помочь нам. К вечеру я уже имел представление о численности войск Северного домена, местах их дислокации, укреплениях, ловушках, расположении комнат, зал, коридоров и лестниц – словом, я был готов к штурму гораздо лучше, чем когда мы шли на замок Конклава. А завтра должно было начаться приобщение наших бойцов к алтарю Северного домена, нашего нового дома. Взамен я пообещал Магнусу не преследовать тех из его собратьев по домену, кому удастся сбежать, а тех, кто сдастся или будет захвачен в плен, либо отпустить на все четыре стороны, либо принять на службу. Последняя идея мне очень понравилась. Наставников у нас не хватало. А настоящие высшие, связанные со мной общим алтарем, неплохое пополнение нашего пока еще нестройного воинства.

Пока все складывалось удачнее некуда. Тер принесла мне ужин, и заснул я прямо здесь, в кресле возле Плутонского Паука, в великолепном настроении.

* * *

Досадно, мне не удалось от него избавиться. Он вновь пришел. Наверно, последнюю неделю я слишком много времени провел в Мире Видений и, расслабившись и заснув, опять соскользнул туда. Сначала я не понял, что происходит, думал, это просто сон. Но пара горящих глаз вернула мне память о наших предыдущих встречах. А я так и не выяснил, был ли этот дух подослан ко мне бывшими владыками Плутона. Мне так и не удалось уничтожить Конклав целиком, а значит, я обречен на преследование.

Какое-то странное шипение послышалось слева. Я скосил глаза туда, при этом не выпуская из поля зрения духа, готовый действовать. Плутонский Паук. Он в привычной мне манере встряхнулся, разбрасывая во все стороны каменные чешуйки, превращаясь опять из великолепной статуи в ужасную тварь. И теперь он дышал неприкрытой угрозой. Я чуть попятился, готовясь отражать атаку с двух сторон, но членистоногое игнорировало меня. Оно прыгнуло на пришельца.

Дух двигался очень быстро. Перекатом он ушел в сторону от выброшенной Пауком нити. А потом метнулся назад, подхватил ее одной рукой, натянул и рубанул ребром ладони. Паук отшатнулся назад, в его движениях теперь читалась паника, хотя я вроде бы и не представляю, как выглядит паника у пауков. Ощущалось интуитивно: добыча оказалась не по зубам охотнику. Вооруженный обрывком паутины дух буквально взлетел и, развернувшись в воздухе, приземлился на спину Пауку.

Членистоногое встало на дыбы, пытаясь сбросить нежданного седока, и в этот момент мой преследователь захлестнул обрывок паутины чуть ниже его головы, ловко закрутив нить в петлю. Паук предпринял еще одну попытку освободиться, уже более вялую. Окончилось это натянутой нитью и ударом второй рукой по брюшку. Дух прижал ладонь к голове твари, и тут я услышал настоящий крик, полный мучительной боли. И было в этом крике все: неизбывный ужас, признание поражения, просьба больше не мучить и обещание покорности.

Все это заняло столь малый промежуток времени, что, сорвись в самом начале с моих пальцев капля воды, она бы еще не долетела до пола. Я выхватил оружие, устремился на помощь Пауку. Что там говорить, я привязался к этому артефакту, уже почти забыл, что он – просто каменная статуя. Но Паук развернулся ко мне и выбросил очередную нить. Я оказался медленнее духа – не смог уйти от атаки. Паук прямо-таки напрыгнул на меня, начал опутывать все новыми и новыми петлями. А на его спине сидел мой преследователь, и под низко надвинутым капюшоном мне померещилась легкая усмешка.

Невероятным усилием воли я вырвался из Мира Видений. Во сне сполз с кресла и сейчас катался по полу в холодном поту. Руки отдирали от тела несуществующие липкие нити паутины. Плутонский Паук смотрел на меня своими каменными глазами, как мне показалось, с той же насмешкой, что и обуздавший его дух. Я не помню, как в руке моей оказался топор, но я сумел удержаться от того, чтобы разбить статую. Лезвие прочертило на ней лишь небольшую царапину.

Шатаясь, я вернулся к своему креслу и повалился на него мешком. Усилием воли унял дрожь в руках. На сей раз все произошло слишком стремительно, слишком внезапно. За окном серели сумерки. Занимался рассвет. Я попытался привести мысли в порядок. Получилось это из рук вон плохо. Делать нечего – мне просто необходимо было вернуться в Мир Видений. Мне нужно было проверить…

Привычные манипуляции – я уже несколько дней мог на них даже не сосредотачиваться. Паук в этот раз дрожал под моей рукой. Остатки его страха передались мне. Запредельным усилием воли я удержался от того, чтобы вернуться в Обычный Мир. Представил себя – и увидел себя. Все осталось без изменений. Я был опутан паутиной по самую макушку. Вновь рвать нить? Какой в этом смысл? Стоит мне опять заснуть – дух вернется. А единожды укрощенный Паук не посмеет ему сопротивляться, и я вновь окажусь опутан.

Тихо рассмеялся. Похоже, мне не оставили выбора. Я не смогу жить спокойно, осознавая, что в любой момент каждый, кому хватит силы и знаний обуздать Плутонского Паука, сможет управлять моими действиями. А значит, древний артефакт должен быть разрушен. Но не сейчас. Я не собираюсь отказываться от намеченного плана и ждать подарка от судьбы. Я буду жить здесь, не подпуская к артефакту никого, пока не сделаю все, для чего он мне нужен. А потом…

Резко отдернул руку, чтобы Паук не почувствовал моих намерений. Теперь я уже не знал, чего ждать от этого древнего артефакта, как он себя поведет в том или ином случае.

Вдруг пришло понимание. Безумный Кузнец! Только он мог создать это!

– Эй, кто-нибудь! – закричал я.

Два гвардейца ввалились, обнажая оружие. Наверно, решили, что мне угрожает опасность. Но, увидев, что все в порядке, спрятали клинки и вытянулись по стойке «смирно».

– Вольно, – скомандовал я. Мои губы искривила ледяная улыбка. Как быстро забили вольных плутонцев в рамки дисциплины! – Слушайте приказ. Возьмете еще два десятка гвардейцев. Пойдете в катакомбы. Найдете жилище Безумного Кузнеца. Ваша задача – доставить его ко мне любой ценой.

– Слушаюсь! – гаркнули оба и тут же бросились исполнять, чуть не столкнувшись в дверях.

Он был моей последней надеждой. Конечно, теперь я понял, что был Безумный Кузнец старше всего Конклава, что он создал Паука, и только ему известны все его тайны. А я добуду эти тайны из него. Заставлю его стать моим союзником!..

Глупец! Забыл, что предостерегал меня Кузнец от попыток увести его из кузни. Не знаю, что произошло там, внизу, но первый посланный мной отряд не вернулся, а второй наткнулся лишь на завал, перекрывший навсегда дорогу к Безумному Кузнецу, похоронивший эту загадку Плутона навсегда.

И тогда в памяти всплыло другое – вновь забормотал знакомый голос полузабытые слова:

«Три Мира клевером-трилистником на той двери сошлись, ан перерублен стебель – листику завянуть, засохнуть, пылью рассыпаться на сорок ветров, на все стороны света лететь пыли, не знать покою, пока не залетит в избу рубленую, что не в граде, не в селище, не во поле, не в лесу стоит. Пока не встретит зверя заморского, что по небу летает, хотя не пчелка-труженица, не птица певчая, не комар-пискун, не муха-цокотуха, ой да не сокол-сапсан, да не гриф-орел, не ворон мудрый, не сорока болтливая, ой, да не воробышек малый, а белый конь. Ой да осядет пыль на сапоги того зверя, что и не зверь вовсе, хотя зверем зовется, а зверя того лишь дитя малое боится да мышки-норушки. А в коготках-то у зверя чудо чудное, диво дивное. А в коготках-то у зверя чудо-веревочка. Вои глупые-неразумные ту веревочку выкинули за то, что слаба веревочка да рвется в бою, а тот, кто слышит ушами, очами видит да чистым разумом мыслит, за веревочку ту потянет – да притянет планету черную к Луне, да на Луну и бросит, на воев глупых-неразумных, что чудо-веревочку не сожгли, не утопили, ни на куски не порубили, а выкинули на потребу врагу черному духу».

Ведь это же про «Белого пегаса» говорил безумец, а «не зверь, что зверем зовется» – Кот, рядом с которым я встретил Магнуса. Чудо-веревочку, благодаря которой соединю Луну с Плутоном. Вои неразумные – это северные доменовцы, а я, стало быть, враг и черный дух. Вот так Безумный Кузнец! В его бредовой болтовне больше толку оказалось, чем во всех мудрых советах. Жаль, слишком поздно понял я это.

* * *

Сколько плутонцев живет вне Плутона? Раньше я об этом не задумывался. Ясно, что немного. Представителей моей планеты в доменах меньше всего. Больно специфично наше обучение, больно не любят нас прочие высшие. Больно непредсказуемы мои собратья: никто не знает, какими способностями и в какой мере обладает плутонец. И все-таки сколько? Как оказалось, немногим больше полутысячи. Львиная доля в доменах: от пятнадцати до двадцати в каждом. Остальные – изгои, отлученные от алтаря, и жалкие ошметки дарклингов.

И все-таки пять сотен с небольшим хвостиком, которые оказались лучшими среди… А среди скольких? В известной мне части мира, по прикидкам, около ста тысяч, не считая детей. А сколько во Внешних землях? Подобные подсчеты беспокоили меня не зря. Я прекрасно понимал, что с доменовскими плутонцами сможет на равных поспорить разве что Черный отряд. Ну а весь Плутон сейчас для меня был не более чем огромной казармой, откуда будут поступать подкрепления для войны с Луной.

Вступившие в Город отряды Мустариба уже занялись тотальной мобилизацией. Его пехота рыскала по руинам, куда забились горожане. Все увеличивающиеся подразделения конницы пригоняли рекрутов из Диких земель. Я думал наперед, я готовился к тому, что последует за захватом Северного домена. Ну а ветераны братства на скорую руку превращали эту массу в подобие армии.

Как-никак каждый плутонец – высший, а значит, по боевым качествам стоит многих и многих низших. Мы просто забросаем домены мясом.

Пока мои подручные проводили мобилизацию, а братство готовилось к бою за домен, я перебирал те полтысячи плутонцев Луны, выискивая приобщенных к алтарю Северного домена. Это оказалось непросто.

Нити живущих вне Плутона истончались с каждым годом. Я мог видеть их глазами, но не мог залезть в их мысли. Я мог, что называется, подтолкнуть их под локоть, но не мог взять под полный контроль их тело. Возможно, для Конклава все это было гораздо проще, ведь вмешивались же они в дела доменов руками бьющих один раз, но мне не хватало их опыта.

А теперь представьте себе – перебрать более пяти сотен плутонцев. И не просто перебрать, а понять, к какому домену они принадлежат, где сейчас находятся, чем занимаются, оценить их окружение и возможность, толкнуть этого плутонца на чей-то клинок.

Однажды мне повезло: удалось наткнуться на целую группу. Их одежда и оружие походили на те, которые носили бойцы Хирото. Их было семеро, они крались по лесу в Тенях. Черноту их одежд нарушали только зеленые головные повязки с небольшим изумрудом каждая. Увы, если бы я нашел бьющих один раз Северного домена, то просто не поверил бы в такую удачу: в жизни так не бывает. Но это оказались изумрудные, с Темной стороны.

Я понял, что они забрели во владения друидов, лишь когда деревья вокруг заходили ходуном. Кроны закачались, словно попав в смерч. Это имело еще одно последствие: солнечные лучи начали быструю, хаотичную пляску с тенями. И изумрудные один за другим стали вываливаться из Теней. А из густого подлеска на них набрасывались волки, то и дело превращавшиеся в людей, одетых не в друидские плащи, а в одежду из шкур и атакующих плутонцев серпами-мечами.

Я бы хотел помочь, но не знал как. Засада была отлично подготовлена. Изумрудные потеряли одного соратника и теперь пытались отступить. На каждого приходилось по три-четыре друида. И все-таки шестеро вырвались. Сотворили дымовую завесу, пустили огонь по лесу и смогли уйти – израненные, злые, но живые. Я слышал их проклятия и клятвы отомстить. Жаль, что это оказались не северные, тогда мое дело уже было бы сделано.

Этот эпизод впервые показал мне боевую мощь доменовских плутонцев. Должен был признать, что они действительно лучшие из лучших. До их уровня действительно дотягивал разве что Черный отряд братства.

Однако время шло, отщелкивая часы и дни, минул месяц, за ним второй. В моей душе начинала подниматься паника. С одной стороны, Город скатывался в междоусобицы. Дружины из Диких земель то и дело налетали на окраины. Их выслеживали, приводили к присяге, забирали бойцов в ряды формируемого плутонского войска, но являлись новые и новые, все более дикие. Да и само войско трещало по швам без дела.

В подворотнях становилось все больше отребья, несмотря на регулярные рейды бойцов братства. Раньше банды естественным образом поддерживали их численность, теперь система нарушилась. Еды пока еще хватало. Запасы Конклава казались неисчерпаемыми, и все же готовящаяся к высадке на Луну орда была прожорлива, как полчища саранчи.

Второе, что тревожило меня, – Паук. С каждым днем мне все больше и больше хотелось его уничтожить. Я не мог покинуть его даже на миг. Ел то, что приносили мать и Пантера, почти не чувствуя вкуса пищи. Не мог спать, если между мной и древним изваянием была стена. Не мог терпеть рядом с ним никого другого. Присутствие даже тех, кому можно было верить, вызывало ярость.

Что-то происходило за стенами замка, какие-то войны, зачистки, формирование армий, даже несколько штурмов. Все это было для меня словно бы миражом. А реальностью стала паутина и Плутонский Паук, ловко плетущий ее, дергающий за ниточки, и самая главная нить – моя.

Потом мне рассказали, что я пробыл в комнате с Пауком два с половиной месяца. Именно столько понадобилось времени, чтобы мое упорство принесло плоды. Целых десять бьющих один раз Северного домена отправились на задание. К тому времени я вычислил их всех, нашел, узнал. В домене их было больше чем два десятка.

Да, со времени смерти моего отца домены всеми правдами и неправдами удвоили численность своих армий. Долгие наблюдения глазами моих подопечных позволили прийти к этому выводу. Низшие на Луне стонали под гнетом удвоившихся налогов – ведь армии надо было чем-то кормить. Из-за этого же многие совершали набеги на Землю, в области, не подконтрольные друидам. А некоторые предпочитали грабить таких же доменовцев, только с другой стороны.

Этот поход был именно из числа таковых. Объектом атаки должен стать Хмельной домен. Со свойственной им простотой северяне разработали план высадки. По их замыслу, бьющие один раз должны были зачистить один из прибрежных постов, но так, чтобы весть об этом якобы случайно дошла до Хмельного замка. Темные двинут туда войска, а высадка произойдет совершенно в другом месте. Ну а потом, пока потомки бриттов будут перегруппировываться и перебрасывать отряды на новые позиции, чтобы отбить вторжение, наследники викингов набьют свои даккары добычей и уберутся восвояси.

В общем-то эта идея могла сработать. От прямых северян подобных фокусов никто не ожидал. А для меня это – идеальный случай, который повторится не скоро. В набег уходила половина домена. Если заказ, открывающий портал, придет именно в этот момент, захватить домен будет в два раза легче.

В ту ночь я чувствовал себя подобным Плутонскому Пауку. Мы сидели, затаившись, поджидая добычу. Слишком тонки были нити паутины. Слишком слаба моя возможность повлиять на десятерых плутонцев, тихо вышедших вечером прямо из моря. Они провели ладонями по своим одеждам, и капли воды брызнули во все стороны, оставляя ткань абсолютно сухой.

Десятеро лазутчиков притаились среди прибрежных камней, которых здесь было в изобилии, и приступили к последним приготовлениям. Они разделись, оставшись в одних набедренных повязках – я заметил, что четверо оказались женщинами, – вымазали свои тела жиром, смешанным с сажей. То же самое они сделали со своими клинками, дабы те не выдали хозяев блеском: по два меча у каждого – длинные, но легкие. У всех на поясе висела еще хотя бы пара ножей, несколько метательных кинжалов и что-то в небольших кожаных мешочках. Я не сомневался, что там – поделки наших колдунов. В свое время ими торговали дарклинги, потом, не так давно, их сменили друиды, или кто там стоял за открытием портала на Плутон. Все лишние вещи были собраны в непромокаемые мешки и закопаны в прибрежный ил.

Я смотрел глазами доменовских плутонцев, я восхищался ими. Быстрые, точные движения. Ни одного слова, ни одного лишнего жеста. Считаные минуты – и вот небольшой отряд уходит в Тени. И все это было сделано практически на глазах у наблюдателей бриттов.

Если, наблюдая за бьющими один раз Изумрудного домена, я только обозначил для себя пропасть, разделяющую покинувших Плутон и оставшихся, сейчас она стала мне видна в полной мере. Доменовцы действительно настоящие мастера. И еще, по двум-трем штрихам в общей картине я понял, что прочие высшие стали относиться к выходцам с моей планеты по-другому. Плутонцев теперь не только используют, но и продолжают учить премудростям других школ. Это – наследие моего отца. Как ни горько осознавать, именно он изменил отношение прочих высших к плутонцам.

Видимо, не знающие преград уже прочесали берег и определили, что в Тенях бьющих один раз никто не подкарауливает. Слишком уверенно действовали северные. Темная сторона. Солнце здесь никогда не показывалось, Тени были гуще. Бритты из Хмельного домена развели костер. Я легко сосчитал их. Три десятка низших, каждый во главе с сокрушающим врагов. Северные разделились: по три на каждого марсианина. Низших они в расчет не принимали. Насколько это было правильно с их стороны? Сложно сказать. Доменовские низшие могут доставить хлопот, когда их много.

Десятый бьющий один раз спрятал мечи в ножны за спиной и достал из мешочка стальной шарик и маленький глиняный кувшинчик. Я собрался. Сейчас начнется. Северяне уже заняли позиции за спинами своих жертв. Пожалуй, это нападение спланировано безупречно. Не учли только меня. И когда маленький кувшинчик полетел в костер, Плутонский Паук, повинуясь моему приказу, дернул за нить. И стальной шарик, последовавший за ним, вместо того чтобы взлететь над головами воинов Хмельного домена, зарылся в землю и взорвался там.

И Паук заметался по паутине, дергая то одну, то другую нить. Кувшинчик призвал на костер настоящий водопад. Огонь потух, выпустив целое облако пара. Сильный ход. Теперь низшие не могли вмешаться в бой, не видя противника. Но атака девятерых северян под влиянием Плутонского Паука сорвалась. У одного дрогнула рука, и клинки прошли мимо цели, другой оступился, выходя из Теней. Третий замешкался. Это были мелочи, незаметные в горячке боя, и все же эти мелочи повлияли на общий исход. Марсиане вовремя почувствовали опасность, обнажили оружие, оборачиваясь к нападавшим. Хоть и с большим трудом, они отразили первую атаку. Если бы не мое вмешательство, сокрушающие врагов уже лежали бы мертвыми, а так на земле корчились двое плутонцев. Одному, не без моей помощи вдруг оставшемуся со своим противником один на один, марсианин отсек правую руку и вогнал меч в горло. Вторая, женщина, пропустила всего один удар, вспоровший ее от шеи до самого паха.

Все повисло на волоске. Понеся такие потери в первой стычке, плутонцы должны были отступить, и мой план мог сорваться. Они этого не сделали. Десятый выхватил мечи и атаковал сбоку противника, против которого было трое его собратьев. Гигант с двуручным мечом не сумел реализовать предоставленное мной преимущество. Широким взмахом он отогнал троих противников и молниеносно ринулся навстречу новой опасности. Бритт жестко принял один из мечей десятого плутонца. Гарда его двуручника, загибающаяся кверху, захватила вражеский клинок. Одним поворотом кисти сокрушающий врагов вырвал оружие из руки бьющего один раз. Левой рукой он перехватил запястье, блокируя второй меч, и тут же ударил коленом в живот. Плутонец ловко извернулся. Марсианин не смог удержать смазанной жиром руки бьющего один раз, а тот, освободившись, бросился вперед, выхватил нож и всадил его под солнечное сплетение врага.

Все это происходило настолько быстро, что низшие, даже будь здесь светло, не смогли бы рассмотреть деталей. Я же видел все – ведь у Плутонского Паука восемь глаз. Один из марсиан за это короткое время прикончил обоих своих противников. Второй успел убить лишь одного, и тут его атаковали еще трое. В какой-то момент все сплелось в единый вихрь ударов, блоков, выпадов, отскоков. А когда закончилось, на земле лежали двое северян и один высший из Хмельного домена.

Последний сокрушающий врагов увидел, что опоздал на помощь собратьям. Он остановился, оценивая оставшихся в живых. Десятый плутонец, как я понял, самый опытный из всех, одна женщина, легко раненная в предплечье, и гибкий, как угорь, молодой паренек.

Низшие только сейчас сообразили, что происходит, подняли крик, заметались в не успевшем осесть облаке пара. Высшие их игнорировали. Плутонцы надвигались на марсианина.

– Ну что ж, – сказал последний. – Кто-то говорит, что адепт школы Марса равен троим адептам Плутона. Давайте проверим.

Семеро бьющих один раз уже лежали на земле, мертвые или умирающие. Мне этого вполне хватало. После таких потерь Северный домен в любом случае отправит заказ на Плутон. Я не собирался вмешиваться – просто следил и победы теперь желал бьющим один раз. Но старший из них коротко бросил:

– Низшие.

И женщина с гибким пареньком поняли его. Вот-вот низшие опомнятся. Тогда северян просто забросают телами.

– Ты не справишься, Ульф, – попробовала возразить женщина.

– Он тоже сомнет меня не сразу. Быстрее!

Марсианин атаковал Ульфа, а его бьющие один раз набросились на низших. Они были как лисы в курятнике. Простые смертные так и не поняли, откуда к ним пришла смерть. Меня эта бойня не интересовала. Всего лишь три десятка, неспособные увидеть противника, ошеломленные внезапностью атаки. Они не могли даже убежать.

А вот десятому плутонцу, тому, кого женщина назвала Ульфом, пришлось туго. Воин Хмельного домена теснил его, осыпая градом ударов. Северянин отступал. Каждый понял бы, что он жертвует собой, давая возможность собратьям выполнить задание и уйти. Сам он мог надеяться лишь продержаться подольше. Марсианин не выпустит его живым, а шансов на победу у северянина просто нет. Но он продолжал безнадежный бой. Клинки его противника все легче проходили сквозь оборону. Сталь обагрилась кровью из мелких порезов, но я не чувствовал отчаяния загнанного в угол зверя. Губы Ульфа что-то шептали, словно заклинание, хотя какое заклинание в таком жарком бою? Для него нужна сосредоточенность, иначе это – просто слова. А может, молитву? Но кому может молиться плутонец? Превосходство хмельного поражало: теперь он просто играл, как кошка с мышью. А шепот северянина становился все громче. Отдельные слова невозможно расслышать, какой-то странный ритм… Нет, показалось. Никакого ритма. Просто дыхание Ульфа сбивается. Что же это? Что за странные слова, которых не мог разобрать мой слух, усиленный всей мощью Плутонского Паука? Ради чего Ульф, обученный северянами, прирожденными бойцами, совершает то, что недопустимо в смертельной схватке? Это же элементарно: собьешь дыхание – и тебя раздавят.

И вдруг Паук затрясся весь. Я почувствовал его ужас. Нить, тянувшаяся к Ульфу, и так самая тонкая, натянулась и лопнула, больно хлестнув меня. Но последнее, что я видел и слышал, был жуткий вопль боли, вырвавшийся у плутонца, и его тело, распластавшееся в невозможной атаке.

Несколько мгновений я был ошеломлен, а потом сразу же восстановил связь с двумя другими. Лесистый берег, залитая кровью поляна. Ульф стоит на коленях, а сквозь его поры сочится кровь. Он – лишь кусок избитого мяса, мяса, попавшего под кузнечный молот, но его клинки все еще пронзают тело сокрушающего врагов. А побелевшие губы шепчут:

– Он пришел, он отозвался, – и так раз за разом.

Паренек уже притащил закопанные на берегу вещи, а женщина воткнула в землю короткий жезл – я сразу определил, что он применяется для телепортации, хотя раньше таких не видел.

Здесь уже не оставалось ничего интересного. Я достиг своей цели. Большего уже не сделать, просто не успеть. Наше хрупкое сооружение, плутонская армия, очень скоро распадется, если ей не дать врага. И это явно случится раньше, чем мне представится еще один случай сократить количество бьющих один раз в Северном домене. Но не привык я пребывать в безвестности. А потому продолжал наблюдать.

Ульфу помогли пройти через арку телепорта, потом начали забрасывать туда вещи и тела павших товарищей. Северяне не оставляли здесь ничего, кроме трупов врагов. Когда двое остававшихся на ногах наконец-то прошли через арку, они оказались на корабле – странном беспалубном сооружении с низкими бортами и резной драконьей головой, украшающей нос.

Ульф был уже на корме, он еле стоял на ногах, и два воина поддерживали его. По повадкам, по плавности движений, по чему-то, присущему только этой школе, я понял – адепты Марса. Вот и еще одно подтверждение: плутонцев здесь уважали. Я услышал голос Ульфа, хриплый голос смертельно измученного человека:

– …именно так. Ушли двое низших, как мы и планировали.

– Спасибо, Ульф. – Человек, державший в руках кормовое весло, кивнул. Был он крепок и кряжист, а волосы и густая борода имели цвет зрелой пшеницы, характерный скорее для славян из Зеленого домена и уж совсем не сочетавшийся с почти черными глазами.

– Не за что, Альв Хроальдсон. Мы вместе состряпали этот план, и…

– Ульф, мне действительно жаль, что так произошло с твоими ребятами. И клянусь головой отца, они мне были дороги не меньше любого из моих. Я все еще склонен думать, что произошло предательство. Скейву я все равно прикажу поискать…

– Альв, не было предательства. – Ульф смахнул со лба кровавый пот. – Первым сплоховал я. Значит, и поиски надо с меня начинать.

– Оставь эти разговоры! – Альв, видимо бывший за старшего в этом походе, вспылил. – Тебя никто не подозревает и подозревать не может. Вы и так втроем сделали невозможное.

– И не стоит медлить, а то все, что мы сделали, окажется зря.

– Прежде всего я отправлю ворона с письмом в замок. Я знаю, отформировать твой отряд быстро не получится, но первые новобранцы с Плутона будут ждать тебя по возвращении.

– Быстро, – проворчал Ульф. – Дай Один, чтобы там вообще нашлись достойные.

Плутонцы подхватили своего вожака и отошли поближе к мачте. Их дело сделано. А вот те, кто дерется с врагом лицом к лицу, просыпались – начиналась обычная предбоевая суета.

– Ты убил его один на один… – Шепота женщины никто не слышал в поднявшемся шуме, только Ульф и юркий парень, третий плутонец.

– Тише, Халла, – остудил ее вожак.

– Как ты это смог?

– Как и говорилось в «Писаниях Ушедшего». Знаешь, он был прав, наши тела для этого изначально не приспособлены. Но все, что мы читали, оказалось правдой.

– Но это значит…

– Не перебивай меня, Халла, я чувствую, что скоро вырублюсь и могу уже не встать. Моя подготовка только началась, я не был готов. Я могу умереть, потому вы оба слушайте и запоминайте. Нас действительно подставили. Подставил Конклав Плутона. Я чувствовал это – совсем как описывалось в Писаниях. Потому, если я не выживу, ты, Халла, знаешь, где я прячу Писания. Вы должны пройти дальше меня. Мы всегда мстили за своих. Этот случай не станет исключением. «Писания Ушедшего» помогут вам…

Дальше я не слушал. Рывком вышел из Мира Видений. Руки тряслись, голова гудела, а правая ладонь почему-то сжимала топор. Кажется, это оружие начинало жить своей жизнью. А может быть, это я себя давно не помню. Впрочем, это уже не столь важно. Я взглянул на Плутонского Паука. Уродливая морда с восемью глазами. Жаль, не могу с ним встретиться взглядом. Хотя какая разница? Что бы ни чувствовала эта древняя сущность, я сумел ею воспользоваться для своих целей и скрыть намерение ее уничтожить. Свежая царапина – след лезвия моего топора – делила голову изваяния наискось. И вдруг мне стало смешно. Я расхохотался, как безумный. Хорошо, что никто не слышал этого смеха. В нем выплескивалось все напряжение последних месяцев. Теперь пути назад нет. Либо в Северный домен – либо в могилу. Но сперва я отправлю туда эту каменную тварь, несомненно развившую в себе какое-то сознание.

Мне показалось, что он подался назад. Но как такое могло быть? Восемь каменных ног буквально вросли в пол. Плутонский Паук – сильный, умный, но все-таки инструмент. Он ничего не мог без направляющей руки. И я ударил…

* * *

Не знаю, были раньше на Плутоне землетрясения или это стало первым. Замок содрогнулся, но устоял. Его строили настоящие мастера своего дела. Я стоял над обломками. Еще один мост сожжен, еще один путь к отступлению отрезан. Странное чувство необъяснимой свободы. Это как никогда в жизни не видеть солнечного света – и вдруг прозреть. Не с чем сравнить то чудесное ощущение.

За дверью крики, паника. А мне все равно. Ворвался Хантер. Он, как и все, что-то кричал, размахивал руками. Появился Мустариб. Лицо перекошено, глаза бегают. Они все шли ко мне, все, кто посмел, кто считал себя вправе нарушить мое уединение. Постепенно их крики стихали, на лицах появлялось недоумение, раздражение. Здесь собрались иерархи братства, последним из которых явился Стоун. И уж он-то сохранял спокойствие. Кот, моя мать, Шут, Магнус. А вот Грешник не пришел.

Наверно, мои глаза были пустыми, как у человека, спящего на ходу. И сейчас, когда в них промелькнуло осмысленное выражение, Хантер повторил то, что все выкрикивали на разные лады:

– Проклятье! Что происходит? Что ты натворил?

– Я не натворил, я уничтожил. Уничтожил предмет, с помощью которого любой прорвавшийся в этот зал смог бы управлять каждым из нас.