Текст книги "Чаша Отравы (СИ)"

Автор книги: Сергей Дмитрюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 54 страниц)

Таманна откинулась на сиденье и стала звонко смеяться. Но уже через несколько минут личико её снова погрустнело.

– Зачем люди умирают?.. Мне жалко. Мне всех людей жалко! – едва ли не сквозь слёзы промолвила она, обиженно и требовательно переводя взгляд со Светланы на меня и обратно.

Я даже почувствовал себя виноватым за то, что люди умирают. Сказал утешительно:

– Но ведь не все же люди умирают. Одни умирают, а другие рождаются. Никогда не будет последнего человека.

– А я знаю, как родятся люди! Я видела, как родятся котята у кошки. Кошка ест мышек, и эти мышки из кошки потом сыплются, – сказала Таманна понимающим голосом.

– Дети родятся не так, – улыбнулась Светлана. – Хотя они сначала и живут в животиках у своих мам.

– А откуда они там берутся? Их что ли едят?

– Нет. Просто когда мама и папа очень сильно любят друг друга и заботятся друг о друге, у них появляется ребёнок.

– Тёти родят девочек, а дяди мальчиков? – допытывалась Таманна.

– Нет. Дяди не родят деток. Родятся дети только у мам, а папы тоже любят своих детей и заботятся о них. Ты же видела, как птички кормят своих птенчиков? И мама, и папа дают птенчикам корм, но яички в гнёздышко кладёт только мама. А когда мама улетает, папа садится на гнездо и греет яички, чтобы птенчикам в них было хорошо.

– А петух может совсем-совсем-совсем забыть, что он петух, и снести яичко?

– Не может, потому что он дядя.

– Как же так? Значит и Сид никого не родил? – изумилась Таманна.

– Даже я никого ещё не родила, – с улыбкой сказала Светлана.

– А почему я родилась у мамы, а не у тебя? Не захотела быть в твоём животике?.. Почему?

– Просто мы так договорились с твоей мамой: раз уж у неё есть твой папа, а у меня ещё не было тогда Сида, пускай ты родишься у неё.

– Понятно, – закивала девочка. – А почему Кай родился позже меня и теперь он меньше меня? Почему он не захотел родиться вместе со мной?

– Потому что все дети родятся в разное время. Нельзя чтобы все рождались одновременно.

– Почему?

– Для того чтобы люди никогда не кончались и было бы кому поставить вазочку на место, – напомнил я.

– Как я родилась, я знаю, – подумав немного, деловито сказала Таманна. – А вот откуда мама с папой выродились?

– У них тоже были мама и папа, свои, собственные.

– Да? А как тогда сделался первый человек? Ведь его родить-то было некому! – привела неоспоримый аргумент девочка и хитро сощурилась.

Тут я понял, что она застала нас врасплох. Не объяснять же, в самом деле, ход эволюционного процесса ребёнку, для которого миллиарды лет преобразований живой материи ни о чём не говорят. Разве что… И тут мне в голову пришла замечательная мысль.

– А их родили другие люди, которые прилетели к нам в гости, когда ещё никого из нас не было, – уверенно сказал я.

Светлана сделала округлыми глаза и осуждающе посмотрела на меня. Но к нашему удивлению, Таманна вполне удовлетворилась подобным ответом.

– А я родилась с ручками и ножками или мне их потом приделали? – деловито спросила она.

– Конечно, с ручками и ножками, – ответила Светлана. – Все дети рождаются уже готовыми.

– Из чего человек сделан?

– Из мяса и костей.

– А кто кожей всё это обтягивал?

– Никто. Кожа была на нём сразу.

Чтобы этот разговор снова не зашёл слишком далеко, я спросил, стараясь отвлечь девочку от познавательных вопросов:

– Какие у Тамы большие и красивые глазки! А чьи у Тамы глазки?

– Папины, – ответила Светлана, с любовью глядя на племянницу.

– Когда я ещё не родилась, у папы было много глаз, – стала мне объяснять девочка, – Были и большие и маленькие. А когда мама выродила меня, папа отдал мне большие глаза, а себе оставил маленькие. Ведь папа нужен, чтобы заботиться обо мне, как петушок!

Я не удержался и рассмеялся. Светлана легонько пихнула меня в плечо:

– Перестань!

– Правда, правда! – заверила Таманна. – Ты мне, что ли не веришь?

– Верю, верю! – в тон ей ответил я, останавливая машину – мы уже подъехали к школе.

Магнитор мягко опустился на землю, подняв небольшое облачко пыли.

– А мы что ли, объехали по кругу? – спросила Таманна, осматриваясь по сторонам. – Получается Земля действительно круглая?

– Круглая, – согласился я. – Только не потому, что мы вернулись, сделав по дороге круг. Вот смотри. Если взять твой мячик, то мы все вместе проехали вот так…

Я нарисовал пальцем на поверхности мячика небольшую петельку.

– Видишь? Мы не объехали весь мячик, целиком. Правильно?

– Да, – согласилась девочка.

– Мы проехали небольшой путь по его поверхности, – продолжал я, взглянув на Светлану, которая с интересом наблюдала за нами. – Если бы мы ехали вот так – из этой точки в эту строну через весь мячик и вернулись в туже самую точку, только уже с этой строны мячика, – тогда бы мы действительно узнали, что наш мячик круглый. Мы проехали бы по его окружности. Но мы ехали только по кругу. Понимаешь?

– Понимаю, – кивнула Таманна.

– А из тебя вышел бы неплохой учитель! – украдкой шепнула мне на ухо Светлана, беря из моих рук мячик и отдавая его племяннице.

– Думаешь? Просто я рассказываю так, как об этом мне рассказывали в моём детстве учителя.

– А ты останешься со мной на ночь? – спросила Таманна, обращаясь к Светлане.

– Не смогу, милая. Завтра нам с Сидом нужно быть на работе. Очень нужно!

– Жалко. Ты могла бы лечь на мою подушку и смотреть вместе со мной мой сон! Ой, какие мне сны сняться, Рошни! Просто обзавидуешься! – заискивающе пропела Таманна, хитро сошурившись.

Глядя на неё, Светлана расплылась в улыбке.

– В следующий раз обязательно! Хорошо?

– Хорошо. Что же теперь с этим поделать? – пожала плечами Таманна, и на этот раз уже я едва сдержался, чтобы не рассмеяться трогательному подражанию ребёнка манерам взрослых.

– Всё равно, ты, Рошни, у меня лучевсехная! – добавила она и протянула ручки, желая обнять Светлану.

Та склонилась к ней, подставляя шею, и целуя ребёнка в щёку.

– Ой! Какие у тебя бархатные щёчки! Так бы и съела их! – шутливо воскликнула Светлана, делая вид, что хочет укусить девочку.

– Не съела бы! Не съела! Я не съедобная! – хохоча от удовольствия и щекотки, воскликнула Таманна.

– А вот тебе обязательно нужно покушать. У вас скоро обед. Давай, беги!

– Хорошо. Пока, Рошни! Пока, Сид!

Таманна помахала нам ручкой и побежала в сторону ближнего дома, где около своих воспитателей уже собиралась группа непоседливых ребятишек.

– Вот они, «рассыпанные искры», о которых ты говорила! Наше будущее, за которое нужно бороться с тёмным прошлым! – воскликнул я, испытывая на душе необычайный прилив любви и теплоты.

Светлана взглянула на меня, улыбнулась, но ничего не ответила.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

ЧЕРТОГИ ИСТИНЫ

«Летящий Дракон, прекрасный и восставший, страдает ныне, и гордость его наказа; он думал царствовать на Небе, но он царствует лишь на Земле» Книга «И-цзин»

Институт протоистории располагался далеко от жилой зоны, на окраине заповедной степи, примыкавшей к западным склонам Высокого плато. Здесь, восточнее горного массива, брали свои истоки порожистые речушки, спускавшиеся затем с гор и сливавшиеся в одну большую полноводную реку. Ветер шелестел по сухой земле и уносился к мареву далёкого горизонта, неся с собой терпкие запахи подсушенных солнцем трав.

Я бывал здесь только однажды, ещё в школьные годы, когда наш класс привозили на ознакомительную экскурсию в местный музей. Но и сейчас потрясающий вид удивительного здания Института вызвал во мне не меньший восторг, чем тогда, словно, я вновь окунулся в детство, в котором мир был переполнен яркими красками, волнительными открытиями и заветными ожиданиями.

На склоне одинокой горы возвышалась арка из розового мрамора с панорамным остеклением, разделенным вертикальными рёбрами золотистого металла. Арка открывала вход в искусственно расширенную пещеру, в которой располагался обширный научный комплекс. Нижний этаж его служил тем самым музеем, в котором были собраны знания об истории человеческой цивилизации – от самых древних следов, оставленных человеком на Земле, через первые цивилизации к античности и Средневековью, и дальше, к современности.

Мне подумалось, что уже в скором времени экспозицию музея необходимо будет существенно расширять, уходя всё дальше вглубь времён, где сокрыто начало человеческого пути. Следы этого пути учёные находят теперь повсюду, даже за пределами нашей планеты. И его так ясно видит Акира Кензо.

Две широкие лестницы, опиравшиеся на мощные гранитные пилоны, вели ко входу. Их опоясывали ленты алой смальты, на которых искусной рукой резчика были запечатлены сцены эпического восхождения Человека к вершинам совершенства и познания. Гиперболоидные полупрозрачные конструкции здания сходились на высоте тридцати метров, образовывая единое внутреннее пространство верхних этажей, а, невидимые глазу стороннего наблюдателя, нижние этажи уходили сквозь коренную породу под основание горы ещё на добрых полтора десятка метров.

Мы со Светланой вошли в просторный, залитый солнечным светом вестибюль второго этажа и остановились, осматриваясь по сторонам.

Пол здесь был выстлан плитами серпентина – тёмно-зелёными и пятнистыми, с оливковыми прожилками хризолита, золотисто поблескивавшими в лучах солнца. Барельефы из белого кварца украшали стены, дугообразно поднимавшиеся к высокому потолку.

– Где сейчас может быть Акира?

Я взглянул на свою любимую.

– Нужно проверить по информационному табло, – предложила она. – Он может быть где угодно. Но, скорее всего, внизу, на нижних этажах, где расположены наши лаборатории. Подожди, я сейчас узнаю.

Лёгкой танцующей походкой Светлана направилась было к справочной колонне ФВМ, стоявшей в дальнем конце вестибюля, но я успел перехватить её руку.

– Постой!

Она обернулась ко мне, радостно сияя глазами полными любви, но завидев озабоченность на моём лице, обеспокоилась:

– Что такое, Сид? Кого ты здесь увидел?

Сейчас я действительно был немало удивлён, увидев знакомую фигуру человека, который не спеша спускался по широкой спиральной лестнице, обвитой тонкими трубками перил.

– Влад?.. Привет! Что ты здесь делаешь? – окликнул я его, недоумлённо глядя на друга.

Заметив меня, он быстро подошёл к нам, не сводя любопытствующего взора со Светланы.

– Здравствуй, Сид! – Влад улыбался широко и радостно, словно, ожидал встретить нас здесь. – Ты удивлён? Так меня Громов попросил приехать сюда. В Городе все только и говорят о каком-то важном научном эксперименте!

– Громов послал тебя? Зачем? – Моё удивление только возросло от его слов. – Здесь же работаю я… Или он мне не доверяет?

– О чём ты, дружище? – беспечно отмахнулся Влад и удивлённо воскликнул: – Ты что новости не смотришь? В Совет Экономики подана заявка, которая предусматривает выделение средств на восстановление древнего комплекса в Антарктиде. Того самого, что пострадал во время обрушения горной породы. Вокруг открытия, сделанного археологами, разгораются нешуточные научные споры! Все жаждут оказать посильную помощь учёным и исследователям. Список добровольцев уже перевалил за десять тысяч!

– Всё это здорово, – медленно произнёс я, не сводя глаз с друга. – Ты, наверное, забыл, что я тоже был там и видел всё собственными глазами… Но ты так и не ответил на мой вопрос: зачем тебя прислал Громов, если с группой Акиры Кензо работаю я?

– Мы думали, что ты всё ещё в Антарктиде, – пожал плечами Влад. – А здесь намечается важное событие, которое требует повышенной безопасности.

– Думали?.. – скривился я. – И ты тоже так думал?

– Что с тобой, Сид? Ты стал каким-то подозрительным! Что не так? Ты меня в чём-то подозреваешь?

Влад схватил меня за плечи и слегка встряхнул. Озорные искорки его в глазах на мгновение померкли.

Я потупился. Действительно, что это я набросился на него? Какая муха меня укусила? Он же просто выполняет поручение Громова, так же, как и я. Это наша работа, и ничего больше!

– Ладно, не бери в голову! Просто я немного устал за последние месяцы, – примирительно сказал я, похлопав товарища по плечу.

– То-то, я вижу, что ты какой-то не такой… Плохо сказался марсианский климат? Или работа археолога оказалась не для тебя?

Глаза Влада загорелись прежним озорным огоньком. Я ничего не ответил ему.

– А кто эта прелестная девушка рядом с тобой? – с нескрываемым интересом спросил он, искоса поглядывая на Светлану. – Познакомишь нас?

– Да, конечно! – спохватился я. – Это Светлана… Светлана Норит. Она экзоархеолог и помощник Акиры Кензо. А это мой коллега и друг Влад Стив, – представил я его своей любимой.

– Очень приятно! – Светлана протянула ему руку.

Влад пожал её с большой осторожностью, не сводя взора с девушки. Заметив его интерес, я легонько пихнул друга в бок и выразительно посмотрел на него, в ответ на его удивлённый взгляд.

Светлана улыбнулась, заметив эту немую сценку. Сказала:

– Вот что, ребята! Вы поболтайте тут друг с другом, а я всё-таки узнаю, где сейчас Акира.

Она уверенно зашагала к информационной колонне ФВМ.

– У вас с ней отношения! – уверенно произнёс Влад, с одобрением глядя на меня. – Всё настолько серьёзно?

– Отношения?.. Это так заметно? – замялся я. С сомнением посмотрел на друга, чувствуя, как кровь приливает к лицу.

– Дружище! Ты расцвёл, словно, весенний сад! Я давно тебя таким не видел! – Влад с беспечным видом хлопнул меня по плечу. – Вернее, никогда не видел, – поправился он и, подумав, добавил: – А она хороша!

В его голосе прозвучало нескрываемое восхищение.

– Я люблю её, – признался я и твёрдо сказал: – И это на всю жизнь!

– О! Понятно… Это здорово! Я очень рад за тебя. Тебе очень повезло с этой девушкой.

– Ты думаешь? Но ты же её совсем не знаешь.

Я с сомнением посмотрел на друга, но Влад уверенно ответил:

– Зато я отлично знаю тебя! Что же касается её, то она, несомненно, умна, красива и тоже любит тебя. Чего же тебе ещё надо? Мне остаётся только пожелать вам счастья… и красивых детишек! – прибавил он, с хитрецой глядя на меня.

– Перестань! До этого ещё далеко! Сейчас и так много важного происходит вокруг.

– Старик! Что может быть важнее этого? Да, и про долг перед обществом не забывай! – философски заметил Влад. – Так что девочку вам и мальчика, таких же красивых и умных, как вы. Мне бы твою удачу! – с лёгкой грустью вздохнул он.

– Ну, тебе тоже не престало жаловаться. Шома Ананд не последняя красавица на Земле!

– Понимаешь, Шома, она…

Влад хотел что-то ещё добавить, но не успел: слегка разрумянившаяся Светлана вернулась к нам.

– Ребята! Ребята! Я всё разузнала! – радостно сообщила она.

– Прекрасно. И где же прячется наш таинственный Акира? – нарочито серьёзно поинтересовался у неё Влад, сразу же сбросив с себя налёт романтической грусти.

– Как я и думала, он в лаборатории, на третьем нижнем уровне. Идёмте скорее! Там происходит что-то важное. Кажется, они собираются вскрыть один из «саркофагов»!

Она быстро взяла меня за руку и обернулась, вопросительно глядя на замешкавшегося Влада.

– Вскрыть один из «саркофагов»? – переспросил он и покосился на меня. – А это не опасно?

– Вы же здесь ради нашей безопасности – вы оба! – напомнила Светлана. – Или это не так?

Она выжидательно посмотрела на Влада.

– Вы с нами?

– Кажется, я чего-то ещё не знаю, – вздохнул тот и отшутился: – Куда же я теперь без вас? С вами теперь хоть на смерть!

* * *

Овальное помещение лаборатории было разделено на две половины перегородкой из толстого волокнистого стекла. Вдоль неё стояли металлические столы, заставленные всевозможной аппаратурой.

Сигнальные лампочки на панелях приборов перемигивались всеми цветами радуги. Что-то тихо стрекотало и урчало в двух высоких блестящих цилиндрах справа, от которых в стеклянную стену уходили связки тонких кабелей и трубок.

Обилие приборов напомнило мне пост управления ракетоплана. Это впечатление только усиливалось отсутствием в помещении окон и наличием здесь испытательной камеры, расположенной за прозрачным стеклом смотрового окна.

Сквозь него я увидел два «саркофага», установленных на мощных штативах-постаментах. Они были оплетены паутиной кабелей и трубок – тех самых, что тянулись от двух металлических цилиндров, стоявших с нашей стороны помещения.

Здесь же, у смотрового окна остановились Эйго Хара и Иллик Шелли. Оба помощника Акиры были одеты в защитные комбинезоны, как и двое лаборантов, возившихся около серебристых цилиндров.

Наши друзья – юноша и девушка – сосредоточенно смотрели в большой флуоресцентный экран, установленный на одном из столов, и иногда Эйго что-то записывала в тонком листе электронного дневника, тускло светившемся в её руках.

Работавшие вокруг приборы без устали измеряли, фотографировали, вычерчивали сложные кривые, изучая загадочные марсианские капсулы.

Акиры нигде не было. Я осмотрелся по сторонам и переглянулся с Владом. Он пожал плечами. Было видно, что мой друг слегка растерян от непривычной обстановки и обилия незнакомых приборов.

Мы подошли ближе, к стеклянной перегородке.

Эйго и Иллик сдержанно поприветствовали нас, поглощённые своей работой. Я заметил, что на лбу у юноши выступили капельки пота, а лицо его сковала напряжённая серьезность. Тёмные брови Эйго сосредоточенно хмурились.

– Ну, как дела? – поинтересовалась у неё Светлана.

– Ничего! – сокрушённо пожала плечами экзобиолог, и в голосе её прозвучало разочарование и детская обида. – Всё, что нам пока удалось, это определить состав вещества, из которого сделаны эти капсулы.

– Действительно? – заинтересовался я. – И что же это такое?

– Они отлиты из армированного металлом композита, – ответил за девушку Иллик. – Он аналогичен тому, из которого была изготовлена дверь в подземном святилище в Антарктиде. Помните?

– Да, конечно, помню, – кивнул я. – И как вам удалось установить это?

– С помощью ультрафиолетовой спектрометрии, – охотно сообщил оживившийся юноша. – К тому же, хроматограммы позволяют с уверенностью говорить о дополнительном присутствии следов цинка, ванадия и бериллия. В целом эта «скорлупа» изготовлена не из металла, а из невероятно прочной и пластичной массы. И к тому же чем-то экранирована изнутри!

– Почему вы так думаете? – заинтересовался Влад.

– Мы не смогли просветить «саркофаги» в инфракрасном диапазоне, чтобы понять, что в них находится, – спокойно объяснила Эйго. – Но датчики показывают, что внутри присутствует заряд какой-то энергии, которая никуда не могла деваться.

– Это установлено абсолютно точно? – спросил я.

– Всё верно, – вступил в разговор один из лаборантов, подходя к нам. Его овальное лицо в обрамлении рыжеватых, коротко стриженных волос выглядело усталым.

– Материал, из которого изготовлена эта «скорлупа», очень сложен по структуре, – сообщил лаборант. – Такого вы нигде не встретите на Земле. Его до сих пор не делают… И никогда не делали! – добавил он. – Единственное место возможного выхода энергии вот здесь. – Лаборант указал на тонкий золотистый ободок, деливший «саркофаг» на две равные половины. – Это золото… Вернее, сплав золота и бериллия, – пояснил он.

– А золото обладает большой электропроводностью. И боги широко использовали его для своих нужд, – понимающе закивал я и посмотрел на стоявшую рядом со мной Светлану.

– Да, ты прав, – согласно кивнула она.

– Вероятно, Зуко прикоснулся к этому «ободку» там, на Марсе, – предположила Эйго. – Поэтому его и ударило зарядом энергии, сконцентрированной внутри «саркофага».

– Он прикоснулся сразу к двум «саркофагам», – заметил я. – Значит, заряд этой энергии должен был быть гораздо мощнее. Но ведь никого не убило, когда «саркофаги» перевозили с Марса сюда! Возможно, дело в чём-то другом, а не в наличии внутри этой энергии… А, что это за энергия?

– Этого мы пока не знаем, – пожал плечами второй лаборант. – Думаю, можно говорить о её схожести с электрической энергией. Только мощность заряда здесь должна быть очень и очень большой. Думаю, её можно сравнить с зарядом шаровой молнии.

– А что если в этой «скорлупе» действительно сидит шаровая молния? – осторожно предположил Влад, с интересом и опаской поглядывая на «саркофаг» за смотровым стеклом.

– Но ведь шаровая молния – это сгусток плазмы! – возразил я и вопросительно посмотрел на друга: – А почему «скорлупа»?

Тот растерянно пожал плечами, указал на один из «саркофагов»:

– А что это тебе напоминает?

– Яйцо! – взволнованно воскликнул Иллик.

– Да. И я не могу отделаться от этой мысли, – согласилась с ним Светлана, и в глазах её появилось любопытство.

– Похоже на яйца овираптора или анкилозавра, – медленно произнесла Эйго. – Кстати, эти древние ящеры когда-то обитали и в Антарктиде, – уверенно добавила она, глядя на меня.

Я взглянул в её, подёрнутые задумчивой печалью, глаза.

В это время в лабораторию стремительно вошёл Акира. Вид у него был какой-то взъерошенный, но он старался вести себя сдержанно. Поприветствовав нас, он выжидательно посмотрел на Эйго и Иллика.

Девушка-биолог неопределённо пожала плечами.

– А если вам всё же не удастся определить характер энергии, таящейся внутри этих «яиц»? – спросил я у стоявшего рядом лаборанта.

– Тогда это большая беда, – сухо ответил за него Акира. – Беда для Зуко. Нам понадобится многолетние поиски ощупью, и спасти Зуко будет трудно. Если же это заряд шаровых молний или чего-то похожего, тогда он должен был остаться в «саркофагах», и там мы можем найти не только прах.

– А вы считаете, что там, внутри кто-то сидит?.. Кто-то живой? – с лёгкой насмешкой в голосе спросил у него Влад, но от меня не ускользнула настороженность в его глазах.

– Я надеюсь на это, – спокойно ответил экзоархеолог, остановив на нём тёмный пристальный взор. – Если они всё ещё живы, возможно, они закапсулировались, заключили себя в нечто вроде кокона.

– «Они»? О ком вы говорите?! – ещё больше забеспокоился Влад. – Я чего-то не знаю?

Он растерянно оглядел присутствующих и вопросительно посмотрел на меня.

– Думаю, да, и очень многого, – сдержанно улыбнулся я.

– Может быть, вам посетить здешний музей? – предложила Светлана. – Там можно почерпнуть для себя много информации на эту тему.

– Спасибо. Непреминую воспользоваться вашим предложением, – недовольно хмыкнул Влад.

– Значит, они могли закапсулироваться? – переспросил я, с нескрываемым интересом глядя на Акиру.

Экзоархеолог утвердительно кивнул головой.

– Среди живых организмов, вынужденных переживать неблагоприятные для существования периоды, известны аналогичные приспособительные механизмы, – пояснила Эйго, задумчиво глядя за стекло смотрового окна.

– Вы действительно думаете, что там сидит что-то живое? – с сомнением и опаской спросил у неё Влад. – И вы собираетесь это оживить?

– Почему бы и нет? – пожал плечами Акира Кензо. – Мы обязаны сделать хотя бы попытку. А вы предлагаете остановиться, стоя на пороге грандиозного открытия? – Он удивлённо посмотрел на моего друга. – Оставить без понимания то, с чем… или с кем мы имеем дело? Нет! Это было бы настоящим преступлением для нашей науки!

Экзоархеолог указал на «саркофаг»:

– Если там действительно живые существа, которые могут инцистироваться, то они могут и быстро выходить из этого состояния. Значит, мы сможем вернуть их к жизнедеятельности.

– Восстановлением условий обитания? – догадалась Светлана.

Экзоархеолог согласно кивнул.

– Но кого вы ожидаете там найти? – спросил я, чувствуя нарастающее волнение. – И как хотите восстановить условия обитания, если не знаете, с чем имеете дело?

– Чтобы узнать, что сидит там, внутри, и к каким условиям оно привыкло, мы просканируем «саркофаг» веерообразным пучком рентгеновского излучения и при помощи линейного детектора получим изображение, – как о чём-то окончательно решённом сказал Акира, и посмотрел на своих помощников.

Оба лаборанта поняли его без дальнейших объяснений и принялись готовить какие-то приспособления и настраивать нужные приборы.

– А если это не поможет? – спросил я, наблюдая за спорыми и отлаженными действиями людей в поблёскивавших металлом защитных комбинезонах.

– Тогда придётся применять более сложный способ и на получение изображения уйдёт много времени, – бросил через плечо один из них.

– В любом случае, что кроется там, внутри мы попытаемся узнать, – твёрдо сообщил Акира, решительно подходя к металлическому столу около смотрового окна.

– Но как? – изумился Влад.

– Проделаем лазерным резаком в стенке этой капсулы небольшое отверстие и запустим туда камеру. Так мы увидим его содержимое и сможем определить условия внутри него. А наличие вот этой вот золотой «прокладки» наводит меня на мысль о составном устройстве этих капсул. И эти две половинки должны как-то крепиться друг к другу.

Экзоархеолог указал рукой на стоявший за стеклом «саркофаг».

– Значит, это не настоящее яйцо?

Я почувствовал лёгкое сожаление. Разыгравшаяся фантазия уже нарисовала в моей голове самые невероятные картины возможного содержимого марсианских капсул.

– Разумеется, нет! Оно рукотворное. Разве вы сами этого не видите?

Акира пристально посмотрел на меня и повернулся к одному из лаборантов, отдавая ему негромкие распоряжения. Помощник экзоархеолога согласно закивал в ответ, после чего Эйго встала за пульт телеуправления.

Из угла испытательной камеры не спеша выехала членистая установка с цилиндрическими осветителями и медленно подползла к ближнему «саркофагу». На смотровом окне опустили защитные фильтры и все столпились около флуоресцентного экрана.

С замиранием сердца я следил за искусными манипуляциями лаборантов. Плоское блюдце экрана замерцало белёсым светом, сквозь который проступили тёмные контуры внешних стенок «саркофага». За ними мерцало странное облако из вспыхивающих искр. Изображение задрожало, стало кривиться вправо и резаться полосами мелких чёрных точек.

– Что происходит? – тихо спросил Влад, стоявший справа от меня. Казалось, он едва дышал от волнения.

– Это электрические помехи, – пояснил лаборант, управлявший рентгеновской установкой. – Вот она, энергия, о которой мы говорили! Да это просто какой-то сгусток электричества!

– Смотрите, смотрите! – воскликнула Светлана и порывисто схватила меня за руку.

– Что это? – удивился Иллик Шелли.

– Пока не понятно, – медленно произнёс Акира, напряжённо всматриваясь в изображение на экране.

Там появились, размытые помехами, коричневатые ромбовидные сегменты, плотно сбитые в широкие кольца. Эти кольца, насколько можно было судить, складывались в тугую спираль, которая занимала всю нижнюю часть «саркофага».

– Это что такое?.. Ноги? – вырвалось у изумлённой Эйго.

Я быстро посмотрел на неё. От обычной холодноватой задумчивости девушки не осталось и следа. Так уже было, там, на Марсе, около бассейна. Наш биолог снова преобразилась до неузнаваемости.

– Похоже на то, – дрожащим от волнения голосом отозвался Акира. – Да, вот! Это… это же голова!

– Дракон?.. О небо! Это же дракон! – восторженно и изумлённо воскликнула Светлана, и едва не захлопала в ладоши от радостного возбуждения.

Она схватилась за пылающие щёки, глядя широко раскрытыми от волнения глазами то на Акиру, то на меня, то на товарищей. А я не узнавал экзоархеолога. Он был настолько взволнован, что не мог произнести ни слова. Лёгкая бледность проступила на его высоких скулах. Как завороженный, он смотрел на дрожавшую на экране картинку, словно, не веря собственным глазам.

Жизнь – чужая, неведомая и безумно древняя – воочию предстала перед всеми нами, отделённая от нашего мира не этой стеклянной перегородкой, а эрами бесконечного восхождения по эволюционному пути – бездонной пропастью времени и безграничной бездной пространства!

Наверное, все, кто сейчас находились в этой комнате, испытывали схожие чувства: волнение, радость, тревогу, замешательство. Всё это одновременно захлестнуло и меня, переплелось в душе стремительно меняющимся калейдоскопом чувств. Я, словно, оторвался от реальности и уже не понимал, где нахожусь и что делаю. Но то был я – простой сторонний наблюдатель, волею случая, оказавшийся вовлечённым в грандиозный научный поиск. А что же тогда творилось в душе у Акиры, у Светланы или Эйго? Ведь они посвятили этому делу годы своей жизни! И вот он, этот долгожданный ошеломительный результат терпеливого труда, долгих поисков и сокровенных чаяний!

Я оглядел туманным взором своих товарищей.

Казалось, наши обострённые до предела чувства слились в один единый поток, застилая разум. Хотелось танцевать, кричать и плакать от радости и счастья. И больше не в силах сдерживаться, мы принялись радостно обниматься, поздравляя друг друга с победой, и оглашая помещение радостными возгласами.

– Друзья! Друзья! – наконец, воззвал к остальным Акира, всё ещё едва сдерживая волнение. – Давайте соберёмся. У нас ещё очень много работы. Достигнутый результат, конечно, важен, но это лишь промежуточный результат. Не забывайте об этом.

– Но разве он не грандиозен? – изумился Иллик. – Теперь у нас есть реальные доказательства вашей правоты! Чего же вам ещё нужно?

– Ты считаешь, что я посвятил этому проекту свою жизнь лишь ради того, чтобы потешить собственное честолюбие? – усмехнулся экзоархеолог, взволнованно глядя на юношу.

Иллик смущённо потупился под взглядом экзоархеолога, поняв свою оплошность.

– Так что же вы хотите предпринять? – поинтересовался я, внимательно глядя на Акиру.

– Я не отступился ни на шаг от своего решения: мы вскроем этот «саркофаг»! – уверенно ответил тот.

– И вы не боитесь, что существо, которое сидит в нём, может быть опасно для всех нас?

– Вполне возможно, – спокойно сказал экзоархеолог. – Но разве это достаточный повод, чтобы останавливать дальнейшее исследование?

– А разве нет? – задал вопрос Влад.

– Теперь, когда мы стоим на пороге величайшего открытия со времён возникновения человечества?

Акира пристально посмотрел на него. Девушки за нашими спинами притихли в напряжённом ожидании.

– Постойте, постойте! – Влад сделал отсекающий жест рукой. – Я, конечно, не в курсе всех тонкостей вашей работы, но одно я знаю точно – этот эксперимент небезопасен! Мы можем здесь рисковать собой, но мы не можем рисковать людьми – обычными жителями Земли… Сид! Ты-то понимаешь, чем нам может грозить вскрытие этого «яйца»?

Влад решительно повернулся ко мне, хмуря брови.

– Понимаю, – кивнул я, поглядывая на притихших товарищей. – Я понимаю это разумом, но сердце подсказывает мне, что Акира в данном случае прав. Мы не имеем морального права отступать назад, даже на полшага, уже подойдя к конечному рубежу.

– Да всё наше общество живёт по этому закону: два шага вперёд и полшага назад! – горячо воскликнул Влад. – Без этого вынужденного отступления никогда не будет движения вперёд. И этот откат назад – это не пустая осторожность. Это необходимая составляющая социальной эволюции. Нужно время, чтобы вырастить, воспитать и обучить новое поколение. Необходима передышка, чтобы осмыслить пройденное и наметить новые цели. Всё это – мера действий и помыслов. Без неё не возможен ни один взвешенный, а, значит, правильный шаг навстречу будущему. Это уравновешивание «чаш весов», и от этого равновесия зависят судьбы всего человечества.