Текст книги "Чаша Отравы (СИ)"

Автор книги: Сергей Дмитрюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 54 страниц)

– Всё верно, – подтвердил Акира. – Во времена фараона Эхнатона, бог Ра был объявлен единственным богом – Ра-Горахти – воплощавшемся в солнечном диске под именем Атон. Эхнатон так же объявил себя сыном Ра и Атона. Но попытка насильственного введения монотеизма в Египте полностью провалилась. Со временем реформаторской деятельности Эхнатона совпадает появление в Египте Моисея, который был движим идеей установления «правильного» порядка на Земле и так же потерпел фиаско в этой стране. Мы даже можем с большой долей вероятности предположить, что и Эхнатон и Моисей питали свои стремления из одного «источника», а возможно и действовали заодно. Ведь все три религии – иудаизм, христианство и ислам – впоследствии захватившее первенство на Земле, базировались на договоре-завете определённой группы жречества с богом Яхве. Главным во всех этих договорах-заветах было признание Единого Бога, который сотворил всё, определил те законы, по которым всё происходит на Земле и во всей Вселенной. Признать существование единого на всю Вселенную Бога значило признать законы, по которым создана Вселенная и человек в том числе, и подчиниться этим законам раз и навсегда.

– Эка куда хватил! – дружно откликнулись ученики, и волнение пробежало по их рядам.

– Да: ни больше, ни меньше. Так начался ещё один этап в истории человеческой цивилизации – этап, в котором личность получила определенные права и свободы в рамках установленных Богом законов, при этом неся неотвратимое наказание за их же неисполнение. Выполнение «божественного закона» всегда достигалось внешним принуждением и ради «исправления» человека всегда использовалось насилие. За невыполнение каждого из предписаний предусматривалось определённое наказание, и следить за его выполнением вменялось всему обществу. «Ветхий Завет» вполне красноречиво говорит нам об этом: «Если же не послушаетесь Меня и не будете исполнять всех этих заповедей, то обращу лицо Моё на вас и падёте пред врагами вашими и будут господствовать над вами неприятели ваши и побежите, когда никто не гонится за вами. И наведу на вас мстительный меч в отмщение за завет, так что вы принуждены будете собираться в города ваши, и нашлю на вас язву, и преданы будете в руки врага. И разорю высоты ваши, и разрушу столбы ваши, посвященные солнцу, и повергну трупы ваши на обломках идолов ваших и возгнушается душа моя вами. И сделаю города ваши пустынею, и опустошу святилища ваши, и не буду обонять приятного благоухания жертв ваших. И опустошу землю, так что изумятся о ней враги ваши, поселившиеся на ней. А вас рассею между народами, и обнажу вслед вам меч, и будет земля пуста и города ваши будут разрушены».

– Вот это да! Получается, что Яхве не имел отношения к «солнечным богам» и не мог конкурировать с ними? Он вынужден под них подстраиваться? – супя брови, воскликнул Нир.

– Правильно. Только не подстраиваться, а вести борьбу за власть. И конкретно за власть над людьми. Это достигалось путем запугивания последних, требованием кровавых жертв, уничтожением знаков почитания своих противников руками самих людей, и физического истребления инакомыслящих и иноверцев.

– А это «благоухание жертв»… Хорош же запах палёного мяса! – с неприязнью добавила Амрита Рао.

– Ты права. Хотя именно он привлекал всех богов-победителей. В аморейской среде, например, из которой вышел прародитель еврейского и арабского народов, существовал жестокий обычай – подтверждать преданность Богу принесением в жертву первенца.

– Какой ужас! – послышалось сразу с нескольких сторон.

– Есть одна древняя легенда, в которой прослеживаются отголоски соперничества между богами Азии и Африки, – продолжал экзоархеолог. – У царя богатого финикийского города Сидона, Агенора, было три сына и дочь, прекрасная, как бессмертная богиня. Звали эту юную красавицу Европа. Приснился однажды ей сон. Увидела она в своём сне, как Азия и тот материк, что отделен от Азии морем, в виде двух женщин боролись за неё. Каждая женщина хотела обладать Европой. Побеждена была Азия, и ей, воспитавшей и кормившей Европу, пришлось уступить её другой. В страхе Европа проснулась, но не смогла понять значения этого сна… Если переложить эту легенду на соперничество богов Яхве и Баала, то вырисовывается вполне конкретная историческая картина.

– Но разве Яхве был африканским богом? – осторожно возразил Риш Яр.

– Яхве был племенным богом евреев! – откликнулись с другого конца веранды.

– Вы забываете, что евреи на определённом этапе своей истории выходили из Египта, – поднимая руку, напомнил Акира. – Руководимые Моисеем, они принимали активное участие в сваре богов на стороне именно Яхве, не гнушаясь при этом самыми жестокими методами. Достаточно вспомнить слова самого Моисея, обращённые к своим соплеменникам, красноречиво рисующие эту борьбу за власть над умами и душами людей: «Победив врагов, не даруйте никому из них жизни, но решительно истребляйте всех их поголовно для пользы дела. К тому же я советую вам разрушать их жертвенники, срубать их священные рощи, разносить все их храмы, сколько бы их ни было, и уничтожать огнём весь род их, чтобы не было о них помину…».

– Хорош этот Моисей! – негодующе воскликнул Нир.

– Такова историческая правда, отражённая и закреплённая даже в знаменитых «десяти заповедях». Помните, о чём там говорится: «Я – Бог всесильный твой, который вывел тебя из страны египетской, из дома рабства. Да не будет у тебя иных богов, кроме Меня. Не делай себе изваяния и всякого изображения того, что на небе наверху, и того, что на земле внизу, и того, что в воде ниже земли. Не поклоняйся им и не служи им. Ибо Я – Бог всесильный твой, Бог – ревнитель, карающий за вину отцов и детей до третьего и четвертого поколения тех, кто ненавидит меня; и творящий милость на тысячи поколений любящим меня и соблюдающим заповеди Мои». Как видите, разницы в религиозных учениях гораздо меньше, чем может показаться на первый взгляд. Источники и цели у них одни и те же, и интересы людей здесь стоят на самом последнем месте.

– Но в чем вообще психологический смысл якобы необходимости религий и их столь важного места в прежней жизни общества? – храбро поднялась со своего места Лю Тао. – Ведь древние народы, не потерявшие связи с природой и внешним миром, прекрасно обходились без них, видя во всем жизнь и разум. Они прекрасно понимали естественное одухотворение окружающего мира и безоговорочно принимали его.

– Ты, безусловно, права, – согласился Акира Кензо. – Признание одухотворённости природы очень важно, потому что оно влечет за собой признание существования духовного мира наряду с миром материальным… вернее, признание их неразрывной связи, их неразрывного единства. Это в корне отличается от взглядов на некое «божественное» происхождение, привнесённое богами «второй волны» в сознание людей и до предела обостренное авраамическими религиями. «Примитивные» народы достаточно далеко проникли в познание духовного мира, который в других религиях отдавался во власть богов. Из почитания деревьев и растений возник, например, очень интересный культ Якш – божеств плодородия и воды. Что характерно для этого культа – якши бывают как злыми, так и добрыми, они могут вызывать у людей и страх и уважение. Это говорит нам о восприятии их людьми в диалектическом единстве, относя появление этого культа ко времени богов-цивилизаторов – то есть до Эры Тельца, до разделения на добро и зло и насаждения антагонистической религии.

Об этом свидетельствуют и символ якш лотос – символ земли, возникающей из вод – который тесно связан и с богами-цивилизаторами. Помимо всего прочего, в культе якш присутствует очень интересная и оригинальная идея реинкарнации. Она уходит своими корнями в глубокую древность, и очень сильно отличается от аналогичной идеи, данной людям богами-победителями, полной неразрешимых противоречий. Эта идея заключается в том, что в награду за достойно прожитую жизнь человек после смерти может превратиться в якш, но когда исчерпаются его заслуги, он вновь родится в образе человека. Эта идея очень сильно перекликается с мыслью об изначальной «божественности» человека и возможности для него стать младшим братом богам высших духовных сфер.

Вот почему при прочтении мифов должна быть проведена очень чёткая грань, однозначно отделяющая «божественное», как выходящее за рамки естественного окружающего мира. Именно такое разделение способно поставить всё на своё место, и именно оно даёт нам возможность выделить в мифологии и религиях отдельный разряд явлений, которые теряют свое «естественное происхождение».

В этой связи можно отметить, что со временем понятие о Боге не конкретизируется, а наоборот становится всё более и более расплывчатым. Вместо постепенного познания Бога, получается обратный процесс – его забывание, явное упрощение образа. И если в древности о деяниях богов и их свойствах могли говорить лишь посвящённые в таинства немногочисленные жрецы, то со временем практически любой мог высказывать всё тоже, что и священники. Качество «знания» явно терпело ущерб ради многочисленности сторонников.

– Ведь данный процесс прямо противоположен познанию, как таковому, и в частности мира материального… – после некоторого раздумья сказал Риш Яр. – Отчего же так случилось?

– Во-первых, это свидетельствует как раз о практической ненужности религии в повседневной жизни человека. Со временем человек, выйдя из-под контроля богов и получив определенную свободу выбора, перестает воспринимать Бога как нечто великое и сакральное, то, перед чем необходимо трепетать и чему следует поклоняться. Уже к 2400 году до новой эры физического присутствия богов на Земле не ощущается. Наблюдаются лишь отдельные «божественные явления» или «божественные откровения», посещающие некоторых правителей или провидцев, и дающие им указания к действию. Сила и влияние богов на людей ослабевают. Во-вторых, появляются новые «божественные» личности, которые, судя по всему, не имеют непосредственного отношения ни к семейству «солнечных богов», ни тем более к сонму богов древних. Таков, в частности, бог Яхве. Давайте, немного подробнее остановимся на истории его появления непосредственно связанной с Моисеем и иудеями. Это очень интересная история, – предложил Акира и в ответ на согласные кивки ребят продолжил:

– Итак, народ протоевреев, который по легенде Моисей встретил в Египте, пришел туда из области Междуречья, принеся с собой свои летописи-родословные. Это племя чтило священные книги и праздники шумеров и вавилонян, а так же некоторые законы вавилонского царя Хаммурати. Вам, наверное, будет интересно немного больше узнать о самом Моисее, который впоследствии стал вождем племени иудеев и решил сколотить из них армию с целью завоевания Палестины, а возможно и всего Синайского полуострова, продвигая туда новую веру. Я уже упомянул о возможной связи Моисея с фараоном Эхнатоном. На самом деле, эта связь намного глубже, чем может показаться на первый взгляд. Ведь все последующие события с распространением монотеизма через Моисея, иудаизм, а впоследствии и христианство, берут свои корни именно из Египта и очень тесно связаны с другим «солнечным» богом – богом Ра.

Вернемся немного назад, ко времени попыток введения монотеистической религии в Египте, когда фараон Аменхотеп IV выступил против фиванского жречества и прежней системы древнего традиционного многобожия и государственного бога Амона. В своей борьбе Эхнатон опирался на провинциальное жречество Гелиополиса и Мемфиса, где издревле процветал культ единого и верховного солнечного божества. Эхнатон стал выдвигать этот культ – культ гелиопольского бога Ра-Горахти в противовес культу бога Амона, имя которого, как и имена других богов Египта и даже слово «боги» усердно уничтожались на всех памятниках. Царь не пощадил даже имени своего отца, в состав которого входило имя бога Амона.

Но не только Аменхотеп IV вёл борьбу с многобожием. В тоже самое время жил в Египте жрец Осарсиф – Озирис, происходивший так же из Гелиополиса, который был выбран на должность руководителя города Авариса и принадлежавшей городу области. Первым же постановлением этого жреца был закон, запрещающий поклоняться прежним богам и употреблять в пищу священных животных. В подвластной Осарсифу области грабили и оскверняли храмы, не щадили изображений богов, делали из святилищ кухни. Понятно, что само проведение в жизнь Осарсифом своих законов было возможно только при Эхнатоне, но между этими двумя личностями не было, ни дружбы, ни любви. Осарсифа никогда не покидала ненависть к фараону.

– Что же они не поделили? Ведь цели у них были одни и те же, – спросил Нир.

– Дело в том, что по наущению прорицателя и по приказу Аменхотепа были собраны люди всех слоев населения, заболевшие проказой, которые были сосланы в каменоломни. Это делалось в профилактических и гигиенических целях, но египетские чиновники как всегда переусердствовали, и согнали в каменоломни многих, кто к проказе никакого отношения не имел. Это жестокое и несправедливое решение фараона и вызвало недовольство и ненависть у этих людей к нему. Через некоторое время эти люди были переправлены в город Аварис и принадлежавшие этому городу земли и там поселены.

Выбор этого города был не случаен, так как когда-то, во время завоевания гиксосами Египта, этот город принадлежал им. Впоследствии, гиксосы были изгнаны из Египта фараоном Яхмосом, но город покинула только гиксосская знать и царедворцы, а бедняки и средний класс остались. Так со временем этот город и окрестные земли стали местожительством населения гиксосского происхождения. Коренное население Египта относилось к бывшим завоевателям с ненавистью и не упускали случая досадить им, так же как сами гиксосы негативно относились к фараону-реформатору, поселившему их в резервации. Именно прокаженные гиксосы в качестве своего руководителя избрали гелиопольского жреца Осарсифа, который впоследствии отрядил посольство к изгнанным пастухам в Иерусалим «сообщить о положении своем и прочих подвергшихся позорному насилию сотоварищей, попросить предпринять общее единодушное нашествие на Египет». Осарсиф напомнил гиксосам в Иерусалиме, что в Аварисе живут их соплеменники, подвергшиеся унизительному рабству. И гиксосы пришли и соединились с прокаженными, присоединив горечь своего прежнего поражения к их ненависти. Но войска Эхнатона, сразившись с гиксосами и прокаженными, истребили множество из них, и гнали гиксосов до самой Сирии.

Новое нашествие не удалось. Осарсиф осознает, что его дело не возымело успеха, но у него, судя по всему, были далеко идущие планы, продиктованные «свыше» и останавливаться он был не намерен. Поняв, что египетская земля оказалась крепким орешком и слава прежних богов здесь по-прежнему сильна, он, что называется, делает «ход конем». В одном древнем папирусе есть такие строки, касающиеся этого жреца: «Происходивший из Гелиополиса жрец Осарсиф, так названный по гелиопольскому божеству Озирису, основав новое свое государство и дав ему законы, изменил, пристав к этим людям, свое имя на название Моисея, которым стал с тех пор именоваться».

– Подождите! Получается, что Моисей и этот египетский жрец – одно и то же лицо? – изумился наставник Лик.

– Не совсем так, – лукаво улыбнулся Акира. – В этом тексте нигде не сказано о причине изменения Осарсифом своего имени. Вполне очевидно, что этот жрец был служителем культа бога Осириса, что следует из его имени. Но было ли на самом деле изменено это имя им самим или же согласно культу Осириса он просто утвердил себя измененным именем в ком-то другом?

– Но ведь согласно традиционному положению культа Осириса имя от отца, например, к сыну переходит без изменения, – заметила Светлана.

– Правильно, – согласился экзоархеолог. – Но перед жрецом Осарсифом уже стояла иная задача: не сохранить старый культ, а создать новый, который можно было распространить в среде гиксосов и понести дальше. У Осарсифа родился сын и в год его рождения уже было ясно, что реформа Эхнатона рухнула и что его приемник не сможет удержать в своих слабых руках знамя реформы, ведь Тутанхамон был вынужден пойти на уступки фиванскому жречеству, культивирующему многобожие.

– Значит, у Осарсифа родился сын? – задалась вопросом Янтра Деви.

– Это станет очевидным, если проследить этимологию имени Моисей. В «Исходе» по этому поводу говориться следующее: «Дочь фараона нарекла имя ему Моисей, потому что, говорила она, я из воды вынула его». Но есть и другая этимология этого слова. «Мосе» на египетском языке означает «сын». Жрецу Озирису конечно же могла прийти в голову мысль изменить свое имя, но почему именно на Моше? Подобное изменение приобретает смысл только в том случае, если у него действительно родился сын и он дал ему имя Моше, имеющее прямое и непосредственное отношение к этому событию. Своего сына он назвал «Сыном». Об этом-то событии и рассказывается в древнем папирусе: «… изменил, пристав к этим людям, свое имя на название Моисея». То есть, влившись в среду гиксосоов, поменял себе имя и дал это же имя своему сыну, который во времена Рамзеса Великого выводит из Египта гиксосов. Участниками этого исхода были не только потомки рода Иакова и Иосифа, как их называет Библия, но и те самые прокаженные, которых Эхнатон отправил в каменоломни, и все остальные, кто присоедился к этому исходу.

Египетский жрец Манефон, живший в городе Ольвиополе в царствование Птоломеев написал на греческом языке «Историю Египта» в трех томах. В то время Египет, как вы знаете, находился под сильным культурным влиянием греков, а Манефон благодаря своему высокому жреческому сану имел доступ к египетским храмовым архивам и библиотекам, что дало ему возможность подробно изучить древние источники. Правда, труд Манефона был утрачен, но судя по тем выдержкам, которые приводятся другим древним историком Иосифов Флавием, мы можем говорить о трех исходах из Египта. Это, прежде всего, изгнание гиксосов фараоном Яхмосом в 1580 году до новой эры. Затем изгнание тех же гиксосов Аменхотепом IV, и, наконец, исход восставших рабов при Рамзесе первом, произошедший в 1296 году до новой эры. Так как Моисею в это время было восемьдесят лет, то год его рождения – 1376 до новой эры.

– Получается, Моисей, выведший протоевреев из Египта, был сыном египтянина, который выполнял некую тайную миссию, возложенную на него его же отцом? – спросил Риш Яр.

– Именно так, – кивнул Акира. – У арабов из поколение в поколение передавалось тайное знание о действительном происхождении Моисея и элементы этого знания вошли в Коран.

– Но это же значит, что и бог иудеев Яхве имел какое-то отношение к египетскому богу Ра, явно стоявшему за жрецом Осарсифом и реформаторской деятельностью Эхнатона?

– Вполне возможно, что Яхве имел непосредственное отношение к потомству самого Ра. В то время, как соперник иудейского бога – Баал – был очевидным потомком египетского бога Сета, воевавшего против бога Ра и оттесненного в Малую Азию из Верхнего Египта… Но давайте поговорим об этом чуть позже.

– Но для чего это потребовалось Моисею? – спросил Нир. – Я имею в виду, для чего нужно было выводить иудеев из Египта?

– Судя по тому, что Моисей сорок лет водил будущих евреев по Синайской пустыне и тренировал их в разбойничьих набегах на караваны, он намеревался сделать из них народ воинов, дав возможность умереть всем старикам с рабским воспитанием. Отсюда следует, что пророк собирался серьезно и долго воевать. При этом ему необходимо было царство не столько лично для себя, сколько для воплощения некой сверхзадачи.

– Можно я добавлю? – неожиданно попросила Светлана, бросив в мою сторону быстрый взгляд.

– Да, разумеется.

Акира сделал приглашающий жест рукой.

– Хотелось бы продолжить вашу мысль о сверхзадаче Моисея и о тех, кто за этим стоял, – уверенно начала Светлана, смело глядя на затаивших дыхание ребят. – Согласно Библии, Бог обязался вывести племя древних евреев из египетского плена в землю обетованную, и очень любопытно, что поход этот почему-то занял целых сорок лет. Если даже допустить, что эта цифра завышена составителями Библии, явно питавшими слабость к числу сорок, то и тогда получается, что евреи под предводительством Моисея провели в пустыне долгие годы. За это время Моисей и Аарон успели состариться, произошла смена поколений и масса событий: войны с другими племенами, стычки и бунты – на всё это потребовалась бы как минимум пара десятков лет. Но почему путь из долины Нила в долину Иордана расстоянием порядка тысячи километров растянулся на долгие годы? Ведь совершенно очевидно, что даже в условиях пустыни, двигаясь на повозках запряженных быками, с многочисленным скарбом и скотом, такое расстояние можно было преодолеть максимум за год.

Интересно здесь, прежде всего то, что читая Библию, мы видим, как племя Моисея двигалось по чрезвычайно сложному и запутанному пути, неоднократно возвращаясь в одно и то же место или пятясь назад, пересекая свой собственный путь. Из этого можно сделать вывод, что Моисей понятия не имел, куда вести своё племя и всё путешествие выполнялось по прямым указаниям непосредственно бога Яхве.

– Верно, – закивал Акира. – Об этом ясно говорят и тексты Библии: «Облако покрывало скинию днем, подобие огня ночью. И когда облако поднималось от скинии, тогда сыны Израилевы отправлялись в путь, и на месте, где останавливалось облако, там останавливались станом сыны Израилевы. По повелению Господню отправлялись сыны Израилевы в путь, и по повелению Господню останавливались…».

Светлана ответила на его реплику короткой улыбкой и продолжала:

– Таким образом, именно бог Яхве был заинтересован в том, чтобы изолировать группу людей от окружающего мира и исключить возможность на протяжении двух поколений их контактов с остальной частью человечества. Лишь так можно было получить новое поколение, не испорченное многобожием египтян, как правильно заметил уважаемый Акира. Сам Бог заявляет Моисею, что никто из его поколения не войдет в землю обетованную. Исключение было сделано лишь для представителей второго поколения: «… только детям их, которые здесь со мною, которые не знают, что добро, что зло, всем малолетним, ничего не смыслящим, им дам землю, а все, раздражавшие Меня, не увидят её».

Практика, когда кто-то из патриархов избирал для себя определенное божество в качестве «Бога отцов», с которым он вступал в особые договорные отношения, была широко распространена в аморрейской среде. Это божество брало под особую опеку семью или род, каждое последующее поколение которого должно было подтверждать верность договору. Именно так иудейский Бог становится Богом Израиля, а израильский народ добровольно становится его народом. Имя этого патриархального божества изначально пришло из Месопотамии и звучало как Шаддаи – «житель гор», что крепко связывало его с семейством бога Эла, и с Балом в частности, чей дом находился на горе, далеко на севере у самого края света, где небеса сходятся с землёю.

Само же сорокалетние странствие Моисея и его племени, как мне кажется, понадобилось для создания нового «избранного» народа, способного в дальнейшем не смотря ни на что нести свою веру в другие регионы. Этот масштабный опыт был затеян не только для идеологической и духовной переделки иудеев с целью привития им новых норм поведения и образа мыслей, но опытом по генетическому воздействию на рождавшиеся поколения. Инструментом же, служившим для этих целей, была та самая скиния, которая, скорее всего, помогала богу, руководившему походом иудеев, нащупывать в Синайской пустыне зоны активного воздействия энергетических земных потоков. Зачатие детей в таких зонах способствовало появлению новых генетических признаков, закреплявшихся по наследству. О таком характере применения скинии могут свидетельствовать неоднократно упоминаемые в Библии столбы, – огненные ночью и облачные днем – которые, то шли перед скинией, то заполняли её саму.

– Да, – поддержал Светлану Амоль Сайн. – Можно предположить, что эти облачные столбы могли представлять собой участки ионизированного воздуха, светившиеся в канале мощного микроволнового излучения, передававшегося из космоса. Скиния, таким образом, служила не только устройством связи для общения с Богом, но и выполняла функции некоего исследовательского устройства.

– Правильно, – кивнул экзоархеолог. – И через сорок лет к земле обетованной подошли уже совсем другие люди, отличавшиеся от своих предков, вышедших из Египта. И самое главное, пославшему их Богу хотелось, чтобы они забыли своих прежних богов. Именно Моисей создает для евреев образ единого бога Яхве. В то время как Библия сообщает, что в древности евреи поклонялись и Дагану и Балу, называя их Дагоном и Баалом. Их религия долгое время оставалась политеистической, и даже после смерти Моисея еврейская религия почти тысячу лет оставалась таковой.

Отсюда можно сделать вывод: если бы Моисей стремился к завоеваниям как обычный царь, то он вполне мог бы обойтись как без новой идеологии, так и без новой веры. Достаточно было бы создать крепкую армию. Но мы видим, что его люди бились именно во имя Бога, то есть во имя определенной идеи, олицетворяемой образом божества, и конечной задачей Моисея было установление в своем царстве «правильного порядка» или «царствия божьего». При жизни Моисей воплотить свои планы не успел и перед смертью заключил договор с народом евреев – завет, согласно которому еврейский народ должен был продолжать захватнические войны и после его смерти. Здесь очень кстати пришелся и единый комплекс легенд о былых притеснениях и страданиях евреев в плену, чтобы на будущее был отличный повод мстить обидчикам. В тринадцатом столетии до новой эры израильтяне, следуя заветам Моисея и указаниям своего Бога провели широкую военную компанию, в ходе которой ими был разрушен ряд важных хананейских городов-государств, что позволило им поселиться в этой стране и прежде всего в ее гористой части. Последующие века прошли в постоянных войнах, в которых все развитые города региона были разрушены не по одному разу. Но израильтянам не столь уж везло в их захватнических войнах. Ими была занята лишь центральная гористая часть страны и часть Трансиордании. Не имея в своем распоряжении ни железа, ни даже колесниц, израильские племена не смогли воевать с противником на равнинах, как не могли овладеть и хорошо укрепленными крепостями, такими, как Беф-Сан, Мегиддо или Газер, защищавшими путь в горную часть страны.

Не отставал от Моисея и другой пророк Мухаммед, о котором Моисей или по-арабски Муса сказал: «Юноша, ниспосланный Аллахом после меня, приведет в Рай больше своих последователей, чем я». В конце концов, так оно и вышло. Мухаммед, как и Мосей, тренировал своих последователей в ходе грабительских набегов на торговые караваны. В январе 624 года состоялась первая битва мусульман под предводительством Мухаммеда с мекканцами. Любопытно, что большой караван, возвращавшийся из Сирии в Мекку и возглавляемый Абу Софьяном, сопровождался военным отрядом в девятьсот пятьдесят человек. Численность же мусульман была втрое меньше, но они были крепки своим единством и духом и победили в той битве, которая продолжалась всего несколько часов. Захватив богатую добычу, сражающиеся поделили её между собой поровну, за исключением пятой части, которая ушла в священную казну.

– Это же вообще простой грабеж в чистом виде! – вознегодовал Лик.

– Верно. Так же, как и в случае с племенем иудеев, под предводительством Моисея, – согласился Акира. – Но Мухаммед дал своему народу то, чего не было впоследствии в христианстве – возможность выплеска агрессии вовне на «внешнего врага». А это в немалой степени послужило причиной большей «устойчивости» ислама, активно вступившего в борьбу с ослабевшим христианством на рубеже последних веков прежней истории, когда мусульманский мир повёл активное культурное и территориальное наступление на Западную цивилизацию, направляемый все теми же «божественными посланниками». Вот почему большинство конфликтов и столкновений тех далеких лет носило чисто религиозный характер.

– Значит, оба пророка выполняли задание самого Яхве? – задалась вопросом Янтра Деви.

– Именно. В сверхзадачу Моисея входила борьба за «божественное» первенство, а целью было отречение евреев от своих прежних богов, и прежде всего от бога Баала – главного соперника Яхве на Синайском полуострове. По указанию Моисея, жрецы создатели монотеизма впоследствии объединили всех богов в лице Яхве, изменив соответствующим образом легенды других народов и литературно обработав их в новом стиле. После исхода евреев из Египта те уже не оставались одним народом, а стали союзом племен, поклонявшихся только Яхве и разделяющих общее мировоззрение. Неотъемлемым условием для вступления других племен в этот союз являлось признание Яхве над их собственными богами и переход под его покровительство. Тем не менее, Израиль долгое время являл собой достаточно условную конфедерацию племен, объединенных не некой центральной политической фигурой, а религиозными узами или «заветом», материальным символом которого являлся Ковчег Завета, находившийся в главном святилище в Силоме. Это разительно отличало Израиль от организации окружающих его народов, которые представляли собой в основном или монархии, или города-государства, в каждом из которых существовал свой царь.

– Мешанина похлеще, чем в феодальной Европе или княжеской Руси, – проворчал насупившийся Нир. – Что ни поселок – то «город», что ни община – то «народ», что ни князёк – то «царь».

– Ты прав, – улыбнулся в ответ Акира. – Но разница все же есть: союз иудейских племен создавался не стихийно, а с определенной целью – целью религиозной, с самого начала инспирированной богом Яхве для своих собственных нужд. Хотя и с самим Яхве не все так просто.

– А что с ним не так? – поинтересовался Нир.

– В древности было такое царство – Угарит. Его народ, как и евреи, принадлежал к семье семитских народов. В пантеоне угаритских богов верховного бога именовали Илу. Он представлялся в образе благообразного седого старца, восседающего на троне поддерживаемом керубами. Имя этого бога в семитских языках звучало как Эл, Элим, Илум или Аллах. Бог Илу так же носил эпитеты: «Творец всех созданий», «Создатель богов», «Великий отец», «скачущий на облаке» и часто представлялся в образе могучего быка, что в свою очередь дает нам символический знак, указывающий на эру правления этого бога – Эру Тельца. Жену его звали Ашера. Бог Илу имел брата Дагану, который родил сына Балу – могучего богатыря, громовержца и воителя. Основным подвигом Балу была его победа над драконом Латану, имевшему так же имя Раав. Но он также воевал и со своим братом Муту – богом жары и засухи.