Текст книги "Чаша Отравы (СИ)"

Автор книги: Сергей Дмитрюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 54 страниц)

– Это не геройство. Я останусь! – упрямо повторил я.

– Хорошо, – уступил Акира.

– Будем надеяться, что наши врачи смогут помочь Зуко. Все-таки на нем был скафандр…

– Эх, молодежь, молодежь! – тяжело вздохнул он напоследок и повернулся в сторону выхода.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ НИТИ КАРМЫ

«Познайте то, что мы, исшедшие от первосозданных семи, мы рожденные предвечным пламенем, узнали от наших отцов» Книга «И-цзин»

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ТЕНИ СОЗДАЮТ ОБЪЕМ

Ослепительный золотой шар солнца плавал в молочной дымке у самого горизонта. Серая громада океана наваливалась на берег пологими волнами, дробилась о чёрные осколки прибрежных скал, похожих на беззубые пасти неведомых чудовищ. На отмели вода становилась серебристо-зелёной и прозрачной. Она испуганно убегала из-под ног, ершась гребнями белой пены и оставляя на песке округлые размывы и белёсые пятна гальки. Местами вдоль берега вздымали серые спины огромные древние валуны, изъеденные ветром и прибоем. Они, словно, уставшие путники после долгого и утомительного пути, замерли у самой кромки воды.

Светлана сидела на одном из таких валунов, поджав под себя ноги, положив ладони на голые колени. Я сел рядом, глядя на далёкий горизонт, туда, где океанические валы превращались в зыбкую зубчатую линию, протянувшуюся с востока на запад в сторону далёкой Африки.

– Медитируете?

– Немного. – Светлана посмотрела на меня, щурясь от ещё слепящего солнца. – Перед лицом океана на душе всегда становится особенно светло и привольно. Разве вы не ощущаете того же самого?

– Пожалуй, – согласился я. – Как и перед лицом космоса.

Некоторое время она с интересом изучала моё лицо, затем заметила, бросая задумчивый взгляд на запад, где за морскими просторами скрывался недоступный взору мыс Доброй Надежды.

– Скоро стемнеет.

– Здесь никогда не бывает по-настоящему темно. Белые ночи круглый год. Особенно там, на полюсе.

Я пожал плечами, кивая назад.

– Да, я знаю, – согласилась Светлана. – Но здесь, в прибрежных долинах всё же, темнеет…

За нашими спинами грязно-рыжие, словно, взбитые внезапным вихрем, скалы поднимались вверх, постепенно повышаясь и переходя в поросшее можжевельником, гималайскими елями и араукариями тёмное взгорье – нижние отроги обширной горной гряды, включавшей в себя горы Гамбурцева и Вернадского. Восточнее возвышался на три с половиной тысячи метров над уровнем моря главный пик, за которым скрывалось низко висевшее над южным полюсом второе «солнце».

С лева от нас с этим пиком соперничала вершина поменьше – гора Мензис – спускавшаяся в глубокую обширную низину, на противоположной стороне которой на побережье стояла ещё одна гора. Высокие стволы разлапистых араукарий, увенчанные шапками загнутых к верху тонких ветвей с метелками длинных лохматых игл, толпились там сплошной буро-зелёной стеной, перемежаясь кое-где острыми конусами китайского можжевельника.

– Что же вы теперь думаете о работе археолога?

Светлана взяла пригоршню гальки и, пересыпая её на ладонях, снова с интересом посмотрела на меня.

– Думаю, она необычайно увлекательна… И опасна, – улыбнулся я, осторожно ощупывая своё правое плечо.

– Всё ещё болит?

В глазах Светланы появилось сочувствие.

– Хотите, я помассирую вам его? – прямо, по своему обыкновению предложила она. – Говорят, у меня очень сильная аура и я могла бы даже стать отличным энерготерапевтом… Может быть, попробовать?

Девушка рассмеялась: звонко и немного грустно.

– Отчего же не попробовать. У вас вся жизнь впереди. А плечо это так, пустяки! – отмахнулся я. – Главное больше нет паралича.

Прядки волос, сбитые ветром, упали на лицо моей собеседницы. Она убрала их свободным движением, откидывая волосы назад и налево. Спросила, всё ещё задумчиво пересыпая в ладонях шелестящие камешки:

– Прошло уже три месяца…Что вы видели, Сид?

– В пирамиде?.. А что видели вы?

Я окунулся в её потемневшие глаза и в очередной раз почувствовал лёгкое головокружение.

– Я?

Мне показалось, она удивилась моему вопросу. Но через мгновение её лицо отразило гримасу досадного разочарования.

– Я потеряла сознание почти сразу же, как вспыхнуло это огненное облако. Но сейчас, вспоминая его, мне подумалось кое о чём…

– О чём же?

Светлана отбросила в сторону гальку и поудобнее уселась на камне, доверчиво глядя на меня.

– Когда мы с Акирой изучали библейские тексты, отыскивая в них свидетельства деятельности богов на Земле, то он обратил внимание на сказания, повествующие об общении патриарха Моисея и его соплеменников с богом Яхве…

– Вернее с тем, кого эти люди почитали своим Богом, – добавила девушка, заметив мой удивлённый взгляд. – Эти описания дошли до нас в сохранившихся книгах «Исход», «Левит», а ещё «Числа»… Правда, это всего лишь электронные копии, извлечённые из гипертекста, но это не столь важно в данном случае! Хотя Акира и считает Библию сомнительным источником информации и выбрасывает её из рассмотрения и аргументации своей теории, я с ним не согласна.

– Почему? – заинтересовался я.

Мне в самом деле были интересны её мысли. И сама она была мне интересна, как человек: её рассуждения, её взгляды, её терзания и сомнения, её радости и печали. Наверное, поэтому меня так тянуло к ней? Казалось, внутренне я был готов разделять все её чувства, сопереживать им, радоваться и огорчаться вместе с ней победам и поражениям. По-началу, я не придавал этому особого значения – развитая эмпатия была нередкостью в нашем мире. Но теперь я всё чаще ловил себя на мысли о том, что эта девушка постепенно завладевает и моим сердцем, моей душой. Осознание этого наполняло мою жизнь новым смыслом, внося в неё нотки и радостного ожидания, и тревожности.

– Библия слишком много раз правилась. Она является лишь стилизованной копией с других древних текстов, искусно подогнанной под задачи христианства, – объясняла Светлана, а я следил за её губами, произносившими слова, казалось, и вовсе не слушая их. – От этого степень достоверности деталей в ней почти равна нулю.

– Об этом в школе нам не рассказывают, – улыбнулся я.

– Верно. В Истории Религий затрагиваются только общие представления о существовавших некогда религиозных культах, ведь в нашей современной жизни они давно перестали играть прежнюю роль. Наше мировоззрение теперь глубоко атеистическое… Но, наверное, и я недостаточно хороший рассказчик, раз вы так невнимательно слушаете меня? – спокойно заметила она, томно прикрывая ресницы.

– Что вы, что вы! – спохватился я. – Я – весь внимание! Просто мне вообще непонятен психологический смысл необходимости религий, и их столь важное место в жизни общества в прежние времена.

– Якобы необходимости, – поправила меня Светлана. – Это всего лишь навязанная людям точка зрения, являющаяся прямым следствием «войны богов». Вы же не станете оспаривать тот факт, что на протяжении всей нашей истории всегда существовали общества, в которых вовсе не обязательно была нужна единая религия? И в таких обществах находилось значительное количество атеистов.

– А как же вера в духов?

– Веру в духов вполне можно причислить к атеизму. Ведь «Дух» и «Бог» – это принципиально разные сущности: происхождение духа земное, а богов небесное!

– С вами трудно спорить, – улыбнулся я. – Так почему же вы вспомнили о Библии, если она не столь правдива, как древние тексты других народов?

– Потому что история о том, как Моисей взошёл на вершину горы и встретился там со своим Богом, относится к древнейшей части Библии. Она несёт в себе много любопытных технических деталей, косвенно подтверждающих, что Бог древних евреев имел непосредственное отношение к инопланетной цивилизации, которую исследуем мы в рамках программы «Тени Предков».

– Действительно? – искренне удивился я.

– Да. Мы даже привлекли к этой работе инженера-физика, который помог нам разобраться во всех нюансах.

– Очень интересно. Тогда давайте, рассказывайте!

– Так вот, – Светлана упёрлась локтями в колени и положила подбородок на ладони, склонившись всем телом в мою сторону. – История о том, как племя евреев убежало из египетского плена в пустыню в поисках «земли обетованной» вам должна быть известна?

– Да, её рассказывают в школе, – улыбнулся я. – И что, эта история правдива?

– Вполне. Ведь исход евреев из Египта действительно имел место во второй половине тринадцатого века до новой эры. Поэтому Моисея можно считать вполне реальным историческим персонажем. Библия нам рассказывает довольно подробно о том, как Моисей во время странствия своего племени по пустыне взошёл на вершину горы и встретился там с Богом. В гостях у Бога Моисей пробыл сорок дней и сорок ночей. На протяжении этого времени он и получил от Бога, запомнив наизусть, подробные инструкции о том, как построить и оборудовать специальный передвижной разборный храм – скинию. С помощью неё у Моисея появилась возможность периодически поддерживать с Богом двухстороннюю зрительно-слуховую связь, почти как это делаем мы при помощи наших визиофонов. Там же, на горе, Моисею были продемонстрированы модели скинии и всех её составных частей. Об этом в тексте говорится несколько раз. Я не сильна в цитировании на память древних манускриптов, как Акира, но постараюсь припомнить точно…

Светлана наморщила лоб, собираясь с мыслями. Затем уверенно произнесла:

– «Всё сделайте, как Я показываю тебе, и образец скинии и образец всех сосудов её; так и сделайте»… Да, кажется точно по тексту, – бегло улыбнулась она, довольная собой. – Кроме этих наставлений Моисею были даны и готовые детали скинии. Скорее всего, их просто невозможно было изготовить с помощью примитивных технологий того времени.

– А что это за детали? – уточнил я.

– Это так называемые «скрижали каменные».

– Понятно. А сама скиния? Что она представляла из себя? И почему этот переносной иудейский храм так заинтересовал вас и Акиру?

– В Библии очень подробно и скрупулезно описывается как сама скиния, так и размеры её составных частей, а так же порядок их сборки и разборки. Там есть даже правила обслуживания и меры безопасности. Нас с Акирой удивило то, что сама скиния, будучи храмом, представляла собой вовсе не жёсткое сооружение, наподобие каркаса шатра. Нет. Её конструкция больше напоминала некий слабоустойчивый забор из тяжёлых вертикальных элементов – столбов. Правда, этот «забор» был строго ориентирован по сторонам света и имел прямоугольное сечение в плане.

– Любопытно, – кивнул я, пытаясь представить себе подобное сооружение.

– Сведения о том, как построить скинию заучивались наизусть и передавались посвящённым, – воодушевлённо продолжала Светлана. – И лишь много позже эти сведения были записаны и вошли в текст самой Библии. При этом не допускались никакие отступления от первоначального текста, нельзя было изменить ни единого слова.

– Такой характер передачи знаний может свидетельствовать о необычайной важности сохранения информации в её первоначальном виде, – заметил я.

– Да, правильно. Хотя с течением времени истинный смысл написанного всё же становился уже непонятен непосвященным в таинства. Так происходило и в Древнем Египте, где писцы по наставлениям жрецов переписывали на папирусы древние технические тексты, оставшиеся со времени правления богов.

– Наверное, поэтому, очень важно было создать некую инструкцию к «божественному» техническому устройству. Ведь от правильности его сборки в дальнейшем зависела и его работоспособность, – добавил я. – И в тоже время подобный шаг может говорить и о большой важности самого устройства для его хозяев.

– Вы правы. В этой самой «инструкции» было чётко оговорено: сколько столбов на каждой стороне скинии установить, из какого материала изготовить для них подножья и тому подобное. Это говорит о том, что, в отличии от Египта, «бог», составивший её, реально находился в то время на Земле или где-то поблизости от нашей планеты. Он мог направлять действия людей, в то время как древнеегипетские «боги» остались в глубоком прошлом. Любопытно и то, что единственным источником освещения внутри скинии, в её передней части, должен был оставаться светильник из семи лампад с оливковым маслом. В «святая святых» же царил полумрак, где в «огненном облаке» появлялось изображение Бога, от которого Моисей и получал распоряжения.

– Голография?

Я почесал в затылке.

– Да, похоже на то. Интересно, а изображение «бога» было подвижным или это была статичная картинка?

– К сожалению, тексты не сообщают нам такие подробности, – огорчённо вздохнула Светлана. – Но мы хорошо знаем, что в передней половине скинии, кроме светильника, устанавливались ещё два предмета: стол для хлебов предложения и жертвенник для курений. И что примечательно, все эти вещи, включая светильник, переносились при помощи специальных, обложенных золотом шестов, продетых в золотые кольца, закреплённые на этих же предметах.

– Изоляторы! – догадался я, вспомнив рассказ Громова о ковчеге. – Где-то я уже слышал об этом.

– Действительно? – удивилась Светлана. – Где?

– Не знаю… Возможно, ещё в школе? – пожал я плечами.

Моя собеседница с лёгким недоверием посмотрела на меня.

– Иногда мне кажется, что вы осведомлены гораздо лучше, чем я думаю… А иногда, что вы просто обманываете меня!

– Перестаньте, Светлана! Зачем мне обманывать вас? – искренне удивился я, снова поддаваясь магии её глаз.

Она отвернулась к океану и некоторое время задумчиво смотрела на волны. Затем снова посмотрела на меня и продолжила более приветливым тоном:

– Так вот, в задней, неосвещённой части скинии, в её «святая святых» находился священнейший предмет – «Ковчег откровения». Именно в этом помещении, согласно тексту Библии, появлялся Бог во время общения с Моисеем.

Светлана опять слегка наморщила лоб, вспоминая что-то. Процитировала:

– «Когда Моисей входил в скинию собрания, чтобы говорить с Господом, слышал голос, говоривший ему с крышки, которая над ковчегом откровения между двух херувимов, и он говорил ему»…

– Вот! – шумно выдохнула она, словно, отвечая на экзамене перед учителями. – А ещё так: «И говорил Господь с Моисеем лицом к лицу, как говорил кто с другом своим…»

– Всё-таки это больше похоже на «живое» изображение, чем просто на картинку с портретом Бога, – в раздумье произнёс я после её слов.

– Пожалуй, – не стала спорить со мной Светлана. – Читая тексты, можно вынести для себя ещё один интересный момент: скиния, и в особенности ковчег, в определённые моменты были чрезвычайно опасными для людей. Существует даже повествование, в котором рассказывается о том, как во время войны с филистимлянами войско израильтян было разбито, а их святыня – тот самый «Ковчег завета» – попала в руки врагов. Ковчег был привезён филистимлянами в город Азот, и это впоследствии привело к большим неприятностям. Как написано в Библии: «И отяготела рука Господня над Азотянами, и Он поражал их и наказал их мучительными наростами, в Азоте и окрестностях его… И те, которые не умерли, поражены были наростами, так что вопль города восходил до небес».

– Очень напоминает смерть от поражения электрическим током. Ведь, насколько я знаю, и древнеегипетские боги, широко использовали электричество для своих целей.

– Вы правы, – согласилась Светлана. – Филистимляне были наказаны за своё любопытство, ведь они заглядывали внутрь ковчега, поднимая защитную крышку. Но, возможно, причина кроется и в другом.

– В чём же?

– Когда мы показали специалисту подробную схему устройства скинии и дали ему почитать её описания в тексте Библии, – увлеченно рассказывала Светлана, – он признался нам, что больше всего скиния, как сооружение из рационально расположенных вертикальных металлических… вернее, покрытых металлом, – поправилась она, – столбов напоминает ему радиотехническое устройство.

– Антенную решетку! – догадался я.

– Да, – согласно кивнула Светлана, и на лице у неё промелькнула тень лёгкого удивления. – Вы тоже разбираетесь в подобных вещах?

– Совсем немного. В силу специфики моей специальности, – скромно улыбнулся я, опуская глаза. – Строго говоря, любой набор металлических предметов может выполнять роль устройства, отражающего радиоволны. Это не такие уж сложные технические вещи, решение которых подвластно даже школьнику.

– Но скиния это не просто случайный набор металлических предметов, – горячо возразила Светлана. – Это упорядоченная система, обеспечивающая максимально эффективное действие!

– Теперь и вы заговорили как настоящий специалист в радиотехнике, – улыбнулся я ей.

– Я лишь повторяю выводы того самого специалиста, – беспечно пожала плечами моя собеседница.

– По всему видно, что скиния обладала значительной проводящей поверхностью и могла быть использована в качестве пассивной отражающей системы для радиоволн метрового диапазона, – заключил я.

– Да, верно. По расчетам нашего специалиста, скиния эффективно отражала радиоволны с длиной волны составлявшей величину в пределах от восьми до двенадцати метров.

– Неплохо! В данном диапазоне радиочастот сухая почва является отличным проводником. Ведь они находились в пустыне? Так? А для эффективного отражения волны необходимо иметь проводящую поверхность, в которой допустимы вертикальные щели. Судя по всему, это и было реализовано в этой самой скинии. Что ж, очень умно!.. А как имя этого вашего специалиста?

– Его имя Рин Кааф. Вы знакомы с ним?

– Нет, что вы! – отмахнулся я. – У меня не так много знакомых физиков!

– Тогда, наверное, их хватает среди лириков? – лукаво усмехнулась девушка, поправляя упавшие на лоб волосы.

– Если бы! Тогда сейчас я читал бы вам стихи о красоте ваших глаз, а не вёл бы беседы о технических способностях древний иудеев, – печально вздохнул я, удивляясь самому себе.

Светлана проницательно посмотрела на меня и отвела взгляд в сторону. Лёгкий румянец проступил на её бронзовой коже, не оставляя сомнений в реакции девушки на мои слова.

– Но ведь эта скиния могла быть не только пассивной отражающей решеткой! – рассудительно сказал я, нарушая молчание и возвращая разговор в прежнее русло, чтобы не почувствовать себя ещё более неловко. – Она могла одновременно служить и частью приёмо-передающего устройства для работы в радиодиапазоне.

Светлана подняла ко мне разгорячённое лицо. На губах у неё застыла возбуждённая улыбка, а в её глазах я прочитал безмолвную благодарность.

– Всё верно. Собственно, она и служила для общения Моисея с Богом, – рассеянно произнесла девушка. – И самой важной деталью этого устройства являлись «скрижали каменные» – две таблицы из камня, которые Моисей получил в готовом виде из рук Бога и вложил в ковчег. Все остальные детали скинии были изготовлены мастерами Моисея согласно полученным указаниям.

– Получается, что эти скрижали сами иудеи изготовить не могли? Значит, главная святыня храма, хранившаяся в ларце из золота, была изготовлена из простого камня? – удивился я. – Странно, не находите?

– Мы с Акирой тоже долго ломали над этим голову, пока Рин Кааф не внёс ясность в этот вопрос.

– Интересно! Что же он вам сказал?

– Его вывод очень прост и лежит на поверхности. – Голос Светланы окреп. – Вещество, из которого были изготовлены эти скрижали, только казалось кочевникам-скотоводам камнем. В их небогатом лексиконе просто не было других терминов для обозначения этого вещества.

– Та же ситуация, что и с односложными шумерскими терминами, обозначавшими технические устройства богов, или же с неразгаданными египетскими иероглифами, передавашими техническую информацию? – припомнил я.

– Точно так. К тому же, видели эти скрижали, судя по тексту, кроме Моисея, очень немногие. По предположению Рин Каафа, скрижали могли быть двумя блоками сложного устройства похожего на радиосхемы, собранные из кристаллических элементов – того самого «камня».

– Это не лишено смысла, – одобрительно закивал я.

– При этом порядок вкладывания этих радиосхем в ковчег мог определяться нанесённым на них текстом десяти заповедей, и сами буквы и промежутки между ними могли служить контактами для соединения обоих блоков в одно целое. К тому же эти блоки имели энергетический источник, обеспечивавший возможность работы всего приемника-передатчика длительное время.

– Возможно, это было что-то вроде изотопной батареи, – догадался я. – А, значит, это радиация. Вот отчего гибли люди, заглядывавшие в ковчег без надлежащих мер безопасности!

– Да, возможно, – согласилась Светлана и, улыбнувшись, заметила: – Мне нравится ход ваших мыслей. Вы молодец!

– Пустяки, – скромно отмахнулся я, но душа наполнилась волнительной радостью от её похвалы, хотя я и постарался не выдать своих чувств. – Но почему тогда не погиб сам Моисей, который нёс скрижали в руках, спускаясь с горы Синай?

– Может быть, устройство начинало работать только тогда, когда оба блока соединялись вместе? – предположила Светлана.

– Или скрижали могли включаться и становиться опасными дистанционно, по специальному сигналу извне, – заметил я.

– Да, да! Этому есть подтверждение и в текстах, – обрадовалась Светлана. – Там говорится, что связь с Богом была не постоянной. А ещё Моисей получал многочисленные указания о том, как обезопасить себя самого и своих близких от опасного воздействия скинии.

– Любопытно.

– В скинию допускался очень ограниченный круг лиц из числа жрецов-левитов, – воодушевлённо продолжала моя собеседница. – Внутри скинии могли находиться только Моисей, его брат Аарон и ограниченное число его сыновей и ближайших родственников. В «святая святых» допускался только Моисей. Левиты же выполняли функции обслуги: одни несли службу по охране скинии, другие отвечали за сборку и разборку храма, третьи за упаковку священных предметов, другие за их перевозку. При этом «Ковчег завета» переносили при помощи всё тех же шестов, покрытых золотом.

– Получается, что исключительное право общения с Богом принадлежало только Моисею?

– Именно так, – согласно кивнула Светлана. – Возможно, во многом это было определено той опасностью, которую представляло это устройство. Особенно опасно было входить в скинию и даже приближаться к ней, когда её осенял свет или заполняло облако: «И не мог Моисей войти в скинию собрания, потому что осеняло её облако, и слава Господня наполняла скинию».

– Видимо, общение с Богом было действительно опасным занятием! – усмехнулся я.

– Безусловно. Поэтому допускавшиеся в скинию должны были надевать специальную одежду, состоявшую из нескольких частей. Снизу надевали льняную одежду, чтобы не нанести на себя греха и не умереть.

– Иными словами, она служила изолятором, – догадался я.

– Верхняя одежда должна была быть длинной. Обычно эту роль выполнял хитон или риза. Эта одежда отличалась обилием золотых украшений, с вплетенными в ткань золотыми нитями, с массивным золотым наперсником и золотым поясом.

– Судя по всему, проводник, к тому же заземлённый. Ведь одежда была длинной и скорее всего, касалась земли, – снова закивал головой я, пытаясь понять, что же всё это убранство мне напоминает.

– По подолу ризы пришивались золотые колокольчики, – продолжала рассказывать Светлана. – А на голову надевалась золотая диадема – массивная полированная золотая пластина. «И будет она непрестанно на челе его», – как сказано в текстах.

– Колокольчики – это нечто вроде сигнального устройства, предупреждающего: «Внимание, идёт человек»? Разумно. Вообще, вся эта сильно металлизированная одежда, в которую одевались эти самые левиты, входя в скинию, напоминает мне «клетку Максвелла».

– Это устройство, когда человек, стоящий внутри заземлённой металлической клетки, может без ущерба для себя находится в электрическом поле очень большой напряженности? – вспомнила Светлана школьные уроки физики.

– Да. Только при этом нужно выполнить несколько условий: на голове должен находиться металлический гребень, металлическая брошка должна быть на груди, и человек должен быть опоясан металлическим поясом. Тогда электрический разряд, скажем молнии, пройдёт через эти металлические предметы, не задевая самого человека. Прямо один в один, как описании общения Моисея с Богом! Гребень это диадема на голове, брошь на груди – наперсник, и золотой пояс. Ведь золото, как и серебро, – отличный проводник электрического тока!

– Наверное, фараон не выпускал иудеев из Египта потому, что одним из требований, выдвинутых ими по указанию Бога, было забрать с собой всё золото и серебро, – произнесла в раздумье Светлана. – Они были необходимы евреям для изготовления технических узлов скинии и ковчега, и для защитной одежды. Надо будет озвучить эту мысль Акире, – добавила она.

– Так почему же вы вспомнили о скинии?

Я внимательно посмотрел в её потемневшие глаза.

– Огненное облако, – спокойно сказала она. – Ведь в таком же облаке между двух херувимов на крышке ковчега видел Моисей изображение Бога и слышал его голос. Фигурки херувимов с распростертыми крыльями могли служить разрядниками, между которыми возникало плазменное, то есть, «огненное» облако.

– В котором генерировалось объёмное голографическое изображение абонента! – подхватил я. – Это очень напоминает принцип работы наших гемисферных экранов связи.

– Да, – снова улыбнулась Светлана, пристально глядя на меня. – То же самое сказал и Рин Кааф. А плазменный шнур, включенный в колебательный контур, мог служить своеобразным динамиком.

– Да-да, например, пламя электрической дуги так же может служить источником звуковых колебаний… Только мы такую технологию не используем.

Я замолчал, обдумывая рассказанное моей собеседницей. Затем, спросил:

– Значит, вы предполагаете, что там, на Марсе, мы столкнулись со сходной технологией?

– Не знаю, – пожала плечами девушка. – Ведь вы не разговаривали там с Богом?

Губы её были подернуты насмешливой улыбкой, но в глазах сквозило напряжение.

– Не думаю.

– А что вы видели, Сид? – Она положила свою тёплую ладонь на моё запястье и склонилась ко мне, заглядывая в глаза. – За прошедшие три месяца вы ничего не рассказывали об этом.

– Было много света и мне показалось, что какая-то сила переносит меня куда-то очень далеко, в какую-то незнакомую страну…

– На Земле?

Пальцы Светланы сильнее сжали мою руку.

– Не знаю, – беспомощно пожал плечами я. – Возможно… Я не чувствовал, что нахожусь в чужом мире. Тоже небо, тоже солнце… Это была огромная равнина в окружении гор. А совсем рядом я увидел странных гигантов в золотых шлемах… Все они были похожи на египетских богов. Особенно один, который был ближе всего ко мне. В руках у него были странные предметы… Оружие, как я понял потом…

Светлана внимательно слушала, не перебивая меня.

– На этой равнине шла страшная битва. Я плохо видел её из-за клубов дыма и огня, накрывавшего всё вокруг много раз… Но я слышал страшные предсмертные крики – крики боли и страдания – и это были крики людей! А ещё в небе надо мной летали какие-то огненные крылатые машины. Они исчезали и появлялись в огне пожаров, убивая тех, кто был на равнине, смертельным огнём. Затем гигант, тот, что показался мне главным, возможно полководцем или царём, повернулся ко мне. Он, словно, почувствовал моё присутствие! Его глаза тоже были полны огня, а взгляд пронзил меня, как-будто копьём. Он выкрикнул что-то вроде «шет энх атэм»… И ещё там были какие-то слова… Кажется, «неч атеф»… Потом всё померкло, исчезло, и я очнулся в пирамиде.

Я замолчал и с надеждой посмотрел на девушку-археолога.

– Как вы думаете, что всё это может означать?

– Неч-Атеф? – медленно повторила Светлана, задумчиво глядя на океан. – Это же «Мстящий за отца»! Таково по египетским поверьям было имя данное богами Гору в его борьбе с богом Сетхом.

Она быстро повернулась ко мне.

– А вот «Шет энх атэм»… Это очень похоже на древнеегипетское «Шешет-анх-Атум». Дословно оно означало «живой образ Атума». Самый распространенный титул Сфинкса… А может быть вы слышали нечто похожее на «Шешет-эм-Ахет»? Что значит: «Живой на Горизонте» или «Живой – обитатель Горизонта»?

– Может быть.

Я пожал плечами и беспомощно улыбнулся ей.

– Хотя, возможно, это был и вовсе не древнеегипетский язык! – добавила Светлана и снова задумчиво посмотрела на океан.

Некоторое время мы сидели молча.

– А хотите искупаться? – неожиданно предложила моя спутница, беспечно и в то же время проникновенно глядя на меня.

Её глаза сейчас походили на пронзительно синее небо, раскинувшееся над нами. Я недоверчиво покосился на воду, колыхавшуюся почти у самых наших ног. За последнее тысячелетие климат на Земле сильно изменился, к тому же часть побережья Антарктики переместилась в умеренные широты. И всё же воды Южного океана в заливе Эймери продолжали славиться своей неприветливостью.

– Ну что же вы? Боитесь? – воскликнула Светлана, заметив мою нерешительность.

Её смешливые глаза, словно, подзадоривали меня. Девушка легко соскочила с валуна и так же легко и непринужденно сбросила короткие, песочного цвета шорты и просторную блузу с большими нашивными карманами на груди. Лёгким упругим шагом приблизилась к заплескам морского наката, на ходу собирая волосы на затылке в тугой пучок.

Неохотно расстегивая одежду, я наблюдал за ней, невольно любуясь её телом – бронзово-золотистым, точёным и притягательным, резко контрастировавшим с чугунно-серыми контурами камней вокруг.

Светлана обернулась, лукаво прищурилась и стремглав бросилась в накативший водяной вал, на мгновенье, скрывшись из вида. Уже на ходу скидывая ботинки и прыгая на одной ноге, я устремился вдогонку за ней, бездумно ринувшись в набежавшую на берег волну.

В первую секунду мне показалось, что в меня вонзились тысячи острейших игл. Пронизывающий холод сдавил сердце, сбивая дыхание и сковывая мышцы. Едва не задохнувшись, я с трудом поднялся на гребень пенного морского вала, делая отчаянные гребки руками, пытаясь согреть цепенеющее тело.

Впереди, казалось совсем далеко от меня, мелькала среди волн крохотная головка Светланы.

Храбрый экзоархеолог радостно помахала мне рукой, светясь лучезарной улыбкой.

Когда мы выбрались на берег, она выглядела такой же беззаботной и весёлой, словно, ей был нипочём холод антарктических вод. Я уселся на ближайший валун, едва сдерживая знобящую дрожь во всём теле, но стараясь не подать вида, потому что боялся увидеть на губах бесстрашной девушки насмешливую улыбку.

Вдруг она насторожилась и поднялась с камня, на который присела. На лице её отразилось радостное ожидание. За нашими спинами послышался шелест гальки под чьими-то лёгкими шагами.

Я обернулся в ту сторону и увидел, как сквозь кусты голубого альпийского можжевельника на свободное пространство вышел Акира Кензо.

– Вот значит, вы, где уединились! – весело воскликнул он и хитро прищурился: – Купаетесь?.. Смотрите, Сид, со Светланой трудно состязаться! Её предки вышли из северной страны России. Лично я бы не рискнул состязаться с ней ни в выносливости, ни в находчивости.