Текст книги "Чаша Отравы (СИ)"

Автор книги: Сергей Дмитрюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 54 страниц)

– Значит, мы сумели преодолеть опасность кризисов в своём развитии? – тихо спросила Янтра Деви.

– Наше общество родилось на руинах старого мира. Величайшая трагедия человечества заставила наших предков сплотиться в борьбе за возрождение Земли и в корне изменить свое мировоззрение. Мы вовремя поняли, что человечество в основном состоит из средних людей, а значит необходимо, чтобы изменения жизни в лучшую сторону касались и устраивали именно подавляющую часть человечества. Кто-то тогда опасался, что равная жизнь для «слабых» получится только за счет «сильных». Все верно. Но ведь в этом и заключается суть справедливости нашего общества – необходимо становиться сильным, чтобы помогать всем людям подниматься на высший уровень жизни и познания! Именно этому вас учат в школе, к этому должны быть направлены все ваши устремления. И не случайно, что они так созвучны принципу древнего учения йоги: «Оберегай ближнего и дальнего, и помогай ему возвыситься».

На заре Мирового Воссоединения, когда процент таких «слабых» людей был велик, единственным правильным выходом было противопоставить подобную доктрину унылому мировоззрению, предвещавшему наступление новых «Темных веков». Они неизбежно должны были прийти из-за обещания равной и хорошей жизни для слабых людей, которые не хотели становиться сильнее, даже если им в этом будут помогать. Но нам удалось построить общественную систему воспитания таким образом, что появление таких людей было просто невозможно, несмотря на то, что ребенок, вырастая иногда мог резко поменять свой характер на совершенно противоположный. И здесь в немалой степени пригодились знания и мощь нашей медицины, заботящейся об очищении наследственности каждого из нас от вредоносных влияний прежних времен.

– Выходит, мы стали строить свое общество для «слабых», чтобы они становились «сильными»? – воскликнула Лю Тао и щёки её вспыхнули.

– Именно так, – кивнул Акира. – Сильным становиться нужно не для того, чтобы подчинять себе других, а для того, чтобы помогать другим становиться сильнее. Для тех, кто считал, что им все должны давать даром, без какой-либо работы над собой с их стороны, в нашем обществе места не было. Они становились изгоями. Только отсутствие иждивенчества «слабых» будет залогом успеха на этом долгом и трудном пути. Они должны совершать свою долю работы – пусть меньшую, но с не меньшим героизмом и самоотдачей, чем «сильные». И эта работа должна быть направлена не только вовне, но и на себя самого – прежде всего на себя самого! Ведь одно из важнейших диалектических свойств человека – присущая ему незавершенность и свобода выбора. Это свойство определяет реальность каждого из нас, которая, на самом деле, является лишь потенциальной возможностью. Каждый человек на определенном отрезке времени своей жизни не является ещё таким, каков он есть. Таким он лишь должен стать. И основная задача воспитателей и учителей – подвигнуть его захотеть стать лучше. Только так можно добиться равновесия в обществе. Конечно, наряду с сознательным самоотказом от излишеств, нивелирующим славу, почёт и большую долю благ, которые имеют храбрые и сильные бойцы, идущие впереди по пути строительства нового общества.

– Но как нам удалось преодолеть эту проблему? – задался вопросом Нир. – Я имею в виду, как удалось для «слабых» избежать участи «воспитуемых» «сильными»? Ведь должен был существовать механизм, который создал бы неких авторитетных личностей со стороны, не из среды самих «слабых» или «сильных».

– Да! – подхватила Амрита Рао. – Нир правильно говорит. Это как прогрессорство богов в отношении нашего человечества. Но неужели это единственный возможный путь? Единственный способ убедить одних, и воспитать других?

Девушка испытующе посмотрела на экзоархеолога.

– Ты, безусловно, права, – согласился тот. – Это единственный возможный путь. И, видимо, «боги» избрали его не случайно, обладая большей мудростью, чем мы.

Ведь социальная революция в большинстве случаев определяет и революцию в сознании людей. Если подходить к этому важнейшему вопросу необдуманно и поспешно, результатом будет неизбежный откат назад. Подобное уже случалось однажды в человеческом обществе, когда на неподготовленной почве пытались формировать «человека нового типа». Ошибкой была не сама идея, а стремление к социальным изменениям без изначального изменения моральных ценностей и мышления масс. Прежде был необходим длительный период тщательной инженерии массового сознания, сопровождающийся «диктатурой прогрессоров». Именно диктатурой! Пускай вас не пугает это слово, ибо эта диктатура необходима, как противовес диктатуре убогой идеологии безудержного потребления одних и столь же безудержного обогащения других. Вот почему мы избрали этот путь – единственно правильный путь на пути к обновлённому будущему.

На ранних этапах своего становления Трудовое Братство столкнулось с серьезной проблемой воспитания будущего поколения. Взрослые, вышедшие из совершенно иной системы, прекрасно понимали необходимость перемен, но им было очень трудно сделать шаг вперед в новое и неизвестное. Поэтому коллективно было принято решение начать с создания специальных воспитательных школ и полного переложения забот о воспитании и обучении подрастающего поколения на общество. Учеными были разработаны роботизированные системы – автоматические воспитатели-учителя, в которых заложили специальные программы. Это стало гарантией наличия на новой Земле, только ступившей на первые ступени совершенства, светочей высокой духовности и твердых моральных норм, которые беспрестанно передавали их детям с малолетства, не отступая ни на шаг от заложенных в них регламентов. Через три-четыре поколения функции автоматов постепенно стали переходить к живым людям-воспитателям. Так шаг за шагом мы начали двигаться вперед, обеспечив «пульсацию поколений» и передачу в будущее своих новых идеалов.

И так из века в век мы постепенно становились единым Трудовым Братством, в котором слились миллиарды людей, как братья и сестры одной большой семьи – братья и сестры по труду. Но не только по работе во имя всеобщего блага, но и по великому труду над самим собой, чтобы стать сильными и с гордостью носить звание Человека. На этом пути нам пришлось преодолеть многое, в том числе и возвращение иероглифического письма, построенного на смысловой базовой основе. Тем самым мы вернули себе право развития совершенно иного сознания, отличного от сознания наших далеких предков, – сознания, построенного на образном мышлении, логика которого нелинейна и неаналитична, а синтетично-ассоциативна. Это сделало нас ближе к естественной природе человеческого сознания. И не только, но и к природе в целом. Пока мы лишь вначале этого пути, но он ведёт нас в необозримые дали, где сам процесс передачи и восприятия информации будет осуществляться на основе именно образно-ассоциативного механизма сознания.

– Вы говорите о возможности общения через передачу мыслей? О телепатии? – взволнованно спросил Риш Яр, теребя чубатую голову.

– Да. Если мы снова вспомним историю о Вавилонской башне, то увидим, что в общении людей, затеявших это строительство, возможно, участвовала и телепатия. Это одна из причин того, что все понимали друг друга и даже язык животных. С приходом же «солнечных богов» и насильственным введением письменности на фонетической основе неизбежно было заторможено и всякое развитие телепатических способностей у человека.

– Значит, и наша цивилизация когда-нибудь станет снова обладать телепатическими способностями? – гордо воскликнул Нир.

– Несомненно, – согласился Акира. – Если не вы, то ваши дети или внуки сумеют подняться до уровня наших звёздных создателей, возможно, объединившись в могучий интеллект, слитый из миллиардов индивидуальностей, которому будет под силу решение любых задач в познании вселенной.

Восторженный ропот ребят был одобрением заключительным словам экзоархеолога.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

ВРАТА ИШТАР

«Потому вечных мук после смерти все люди страшатся,

Так как природу души совершенно не ведают люди.

В чреве родится она иль внедряется после рожденья?

Гибнет ли наша душа, отделившись от тела по смерти?

В Оркуса мрак ли нисходит, в пустых ли витает пространствах?

Или по воле богов переходит в различных животных…» Л. Кар «О природе вещей»

Тело охватило странное оцепенение. Веки, казалось, налились свинцом, и мне приходилось прилагать невероятные усилия, чтобы продолжать смотреть перед собой. Где-то впереди в мутной сероватой пелене плавал светящийся жёлтый шар, мерно раскачиваясь из стороны в сторону.

– Один, два, три… Вы засыпаете… – доносилось откуда-то издалека. – Пять, шесть… Ваши веки тяжелеют… Ваши мысли больше не беспокоят вас… Вы чувствуете себя свободно и легко… Девять, десять… Вы погружаетесь в себя и растворяетесь…

Тихий спокойный голос размеренно убаюкивал меня, и мутная пелена перед глазами постепенно проникала в сознание, обволакивала его липкой паутиной, замедляя мысли и притупляя чувства.

Я почувствовал, что действительно растворяюсь в чём-то огромном и бесформенном, заполняющем теперь всё вокруг – физически неощутимом и в тоже время всеобъемлющем и бесконечном, как сама вселенная. И в какой-то момент время остановилось. Я понял это совершенно отчётливо, потому что осознание безвременья больно хлестнуло по каждой клеточке моего организма, словно, острым мечом, проникающим в плоть. Вселенская громада вокруг свернулась до узкого пути между безысходными пропастями, солнце потускнело, и я стремительно удалялся в пустоту пространства – холодный и далёкий от всего вокруг. Мои ощущения совсем поблекли. Осталось лишь безразличие и апатия ко всему дальнейшему.

Неожиданно звенящая тишина, окружавшая меня, породила в своём необъятном тёмном чреве высокий свистящий звук. Он не был голосом говорившего со мной прежде человека. Этот звук скорее напоминал пронзительный стрёкот кузнечиков в жаркий летний полдень. Он неприятно резал мне слух. Казалось, что барабанные перепонки у меня в ушах вибрируют, подобно струнам.

Вспыхнули короткими всполохами размытые краски и куски зрительных образов, причудливо сплетаясь с незнакомыми чувствами в пёстрый калейдоскоп. И вдруг из глубины моего собственного «я» прозвучал вопрос: «Что наверху там?».

Я открыл глаза и с изумлением увидел перед собой странное тёмное лицо, выжидательно смотревшее на меня тремя немигающими глазами. У существа, стоявшего передо мной, была продолговатая лысая голова, разделенная острым гребнем-наростом, переходившим на спину. Эта странная голова вырастала прямо из худощавых плеч продолжавшихся длинными тонкими руками с такими же тонкими пальцами. Грудь существа была обтянута пластинами металлически поблескивающей одежды, переходившей на две жилистые, широко расставленные ноги, обутые в нечто вроде сандалий.

«Опять это существо из моих снов!» – с сожалением и разочарованием подумал я и тут же спохватился: «Но ведь это не сон!». Ощущения были столь явственным, что не вызывали никаких сомнений в их реальности. Всё окружающее было для меня привычно и казалось знакомым. Самым же удивительным было то, что я одновременно мог видеть и лицо стоявшего передо мной незнакомца, и осматривал его тело, и явственно различал всё, что творилось вокруг нас: просторное помещение с железными стенами и округлыми арками, лестницы, ведшие куда-то наверх и вниз, овальные углубления на сферическом потолке и свет, исходивший непонятно откуда… Но как такое возможно? Неужели всё-таки сон?

Я поднял свою руку, собираясь отереть вспотевший лоб, и с удивлением увидел, что рука моя как две капли воды похожа на руку существа, стоявшего передо мной.

«Кхцер! – вдруг вспомнил я. – Его зовут Кхцер!»

– Наверху. Что там ты видел? – Он повторил свой вопрос, всё ещё, не отрываясь, глядя на меня всеми тремя глазами.

– Там нет никого, – спокойно ответил я ему.

Кхцер как-то странно посмотрел на меня, моргнул одним глазом, и повернулся ко мне правым боком. Теперь я мог увидеть и его короткий ребристый хвост, выступавший из пластин металлической одежды.

– Нет мыслей, – проворчал он. – Дангма не ошибается никогда! Око Дангмы всегда показывает опасность. Сейчас опасность приближается. Я чувствую опасность, как Дангма. Движение из земли Ахтангха!

Кхцер снова посмотрел на меня и махнул тонкой рукой куда-то назад. Уверенно произнёс:

– Поднимем башню. Посмотрим сами!

Я покачал головой, давая понять, что согласен с его решением. Он здесь главный и ему виднее. Разве я мог сравниться с его опытом провидца и великого воина? Он всегда чувствовал опасность лучше Дангма. Машина могла ошибаться. Кхцер не ошибался никогда!

– Идём в… – коротко сказал он.

Я не различил произнесённое им в сторону слово, но понял, что должен идти следом. Он подтолкнул меня к низкой металлической арке, за которой скрывалась лестница.

– Давай! Не время сомневаться! Нужно наверх. Ты слышишь опасность?.. Бхригу будет зол, если тхакары пролетят наш рубеж. Много жизней благочестивых нагов будет забыто.

В следующее мгновение я почувствовал, как металлический пол под нашими ногами задрожал. Откуда-то снизу донёсся скрежещущий гул, сменившийся глухим жужжанием. Помещение, в котором мы стояли, стало медленно вращаться, поднимаясь вверх. Потолок исчез.

Подняв голову, я увидел вверху только огромный железный купол. Вот в нём с грохотом раскрылись толстые створки, со всех сторон обнажились широкие бойницы. За ними была пустынная степь. Красное закатное солнце садилось за верхушки чёрных сухих деревьев в густой туман.

Сырой и влажный воздух, проникший внутрь башни, наполнил лёгкие, и я почувствовал, что мне стало трудно дышать. И снова тень сомнения мелькнула в глубине моего сознания: всё-таки сон?

Я посмотрел на своего трёхглазого спутника.

Он насторожённо стоял в центре металлического диска, поднявшего нас сюда, и озирался по сторонам, словно дикое животное, встревоженное внезапной опасностью. Большие вытянутые уши Кхцера едва заметно шевелились, улавливая самые отдалённые звуки в сыром воздухе.

Я тоже прислушался, но ничего не услышал. Лишь шум ветра, гуляющего высоко над степью.

И вдруг гнетущая тоска охватила мою душу, словно, выворачивая меня наизнанку. Тут же ослепительная вспышка справа осветила смотровую площадку башни сквозь одну из бойниц.

Кхцер среагировал мгновенно.

– Вот! Смотри! Тхакары! – сдавленно прострекотал он, хватаясь за рукояти серебристого цилиндра, неожиданно поднявшегося из пола на высоком треножнике.

Сквозь бойницу я отчётливо различил, как над степью совсем недалеко от нас прямо из тумана возникли три золотистые машины, похожие на ширококрылых птиц. На мгновенье, застыв в воздухе над верхушками одиноких деревьев, они задрали хвосты и угрожающе стремительно двинулись в нашу сторону, издавая страшный рёв, как будто тысячи штормовых ветров слились воедино.

– Быстро! – Кхцер толкнул меня в плечо, направляя к другому треножнику с серебристым цилиндром. – Нельзя думать! Нужно защищать рубеж! Защищай! Убей их всех!

Ошеломлённый, я схватился за толстые рукояти цилиндра, наводя его на приближающихся «птиц».

Один миг и степь озарилась ослепительными молниями жёлтого огня, выжигавшего глубокие борозды на земле. Эти молнии ударились в нашу башню, растеклись по металлу покрывалом струящегося огня. Толстый купол мгновенно раскалился почти докрасна. Задыхаясь от нестерпимого жара и ужаса, я сдавил рукояти спасительного оружия, выплеснув в сторону врага снопы голубых огненных стрел.

С оглушительным грохотом они взрывались, сталкиваясь с молниями, испускаемыми летающими машинами. Огненное облако вспыхнуло перед самыми моими глазами и ворвалось в бойницы, заполняя всё пространство под куполом башни.

Я увидел, как упал на раскалённый пол Кхцер, корчась от боли в предсмертных судорогах. Я почувствовал, как металл моих защитных «доспехов» плавится на мне, прожигая насквозь кожу и мышцы до самых костей.

Адская боль затопила сознание и сдавила горло, не давая кричать и звать на помощь.

Я упал навзничь, охваченный ужасом и нестерпимыми мучениями…

* * *

– Спокойно… Спокойно… Всё хорошо… Всё позади… – успокаивал меня всё тот же выдержанный голос. – На счёт три вы откроете глаза и очнётесь… Один… два… три!

Что-то словно подтолкнуло меня изнутри, и я открыл глаза, с беспокойством озираясь вокруг.

Просторная овальная комната из волокнистого полупрозрачного стекла была почти пуста. Несколько невысоких столов заставленных какой-то аппаратурой мигавшей разноцветными огоньками стояли с трёх сторон комнаты. Выгнутый потолок излучал слабое матовое свечение, отражавшееся от гладкого пола.

Я полулежал в удобном кресле и чувствовал, что моё тело и голова опутаны тонкими проводами с тактильными контактами на концах. Эти провода соединялись с тремя группами катушек, расположенных вокруг кресла. От катушек красные кабели тянулись к приборам на столах.

Я осмотрел своё тело, усеянное датчиками, ощупал голову с сеткой чувствительных биометрических контактов.

«Ну, разумеется! Это же обычный ВАП!»^[32] – наконец сообразил я.

Каждая группа катушек создаёт одну из трёх взаимно перпендикулярных составляющих электромагнитного поля, внутри которого находится испытуемый – то есть я. Выводы катушек подключены к приёмникам, детекторы которых обладают точной подстройкой к задаваемой гетеродином частоте. Это позволяет выделить эфирный сигнал человека, изменяющий поле катушек и определить соответствующие всплески на фоне заданной частоты. В дальнейшем эти «всплески», записанные чувствительной аппаратурой расшифровываются специальной программой, заложенной в ФВМ.

– Как вы себя чувствуете?

Я увидел строгое сухое лицо склонившегося надо мной врача в серебристом халате.

Это был Тэн Хоори – один из лучших энерготерапевтов Трудового Братства, три месяца назад специально приехавший в этот антарктический санаторий, чтобы оказать помощь пострадавшим на Марсе людям. Именно его стараниями мне удалось победить свой паралич.

– Сносно… Как всё прошло?

Я с надеждой посмотрел на энерготерапевта.

– Обычно, – бесцветным голосом произнёс тот, выпрямляясь. – Эонограммы^[33] будут готовы минут через двадцать…

Он оглянулся на плотно запертую дверь и пододвинул стул, усаживаясь рядом со мной и помогая мне освободиться от проводов и контактов.

– Что вы чувствовали на этот раз?

– Разве вы не записывали этот сеанс гипнотического транссна? – изумился я.

– Разумеется, записывал. Мы ведём полное наблюдение с самого начала и до конца. И всё же мне хотелось бы послушать о ваших ощущениях.

Тэн Хоори проницательно посмотрел мне в глаза и его тонкие губы под аккуратно подстриженными усиками вытянулись в вежливой улыбке.

Я рассказал ему о пережитом мною видении, всё ещё возбуждённый реальностью и необычностью происходившего со мной. Тэн Хоори внимательно слушал, не перебивая, и лишь изредка кивал головой, словно, соглашаясь со мной.

– Эта память прорывается из глубин вашего подсознания, порождая в сознании раскодированные мыслеобразы, – наконец, сказал он, откидываясь на спинку стула и закидывая, нога на ногу.

– Но в чём причина этих странных видений… или снов? – допытывался я у него.

– Думаю, причиной стало происшедшее с вами на Марсе, – так же спокойно ответил энерготерапевт. – Это странное и невероятное событие могло послужить толчком к запуску механизмов, контролирующих гигантский объём памяти, закодированной для работы в области подсознательного. Подвергшись воздействию некой энергии, о природе которой мы пока можем только догадываться, ваш организм потерял стабильность. Произошло расшатывание одной из главных химических осей нашей психики – питуитарно-адреналиновой оси, связанной с гормонами гипофиза и надпочечников. Сознание и подсознание расщепилось, и сознание стало максимально чувствительным к сигналам из отделившегося подсознательного. Отсюда стали появляться все эти сновидения, в зарождении которых участвуют древние структуры вашего мозга, сохранившие отпечатки прошлых времён… А может быть корни ваших странных галлюцинаций нужно искать совсем в другом… Во всяком случае, ясно одно – это воспоминания о прошлом, вашем прошлом!

– Вы считаете, что у меня могло быть подобное прошлое? – неуверенно усмехнулся я, ещё больше ошеломлённый его словами.

– Напрасно иронизируете, – серьёзно сказал Тэн Хоори. – Если хотите, можно поставить вопрос по-другому: что именно можно считать подсознанием? Откуда оно берётся и зачем нужно человеку?

– Сложный вопрос, – с сомнением пожал я плечами.

– Но не на столько, как может показаться на первый взгляд. Вам знакомо такое понятие, как «ноль времени»?

– Да, конечно. Но оно пока плохо изучено. Насколько я знаю, это более общее свойство природы, чем окружающий нас мир. «Ноль времени» находится вне нашей трёхмерной вселенной и, видимо, существовал до её возникновения. Если принять как данность множественность вселенных вокруг нас, то «ноль времени» будет являться нашей главной связью с этой «всеобщей Вселенной». Наша вселенная, как и все остальные, вращается вокруг своего «нуля времени», но при этом все нулевые точки разных вселенных совпадают. Поэтому эта точка и называется нулевой.

– Что ж, не плохо, – похвалил мою осведомлённость Тэн Хоори. – Для школьной программы. Я довольно подробно интересовался этим вопросом. Особенно мне понравилась аналогия, позволяющая представить себе общую картину. Вообразите карусель, вращающуюся вокруг центральной неподвижной колоны, на которой стоите вы сами. Для вас эта колона будет находиться в нулевой точке. Но если допустить, что наша воображаемая карусель состоит из нескольких ярусов, каждый из которых вращается по-разному, но вокруг всё той же центральной колоны, на которой стоите вы, тогда мы и получим упрощенную модель той самой «всеобщей вселенной». Когда-то давно, один выдающийся для своего времени ученый сконструировал генератор нулевого стандарта времени, состоявший из набора таких вот кружащихся и вращающихся колёс… Так вот, к чему я это?

Тэн Хоори встал со стула и не спеша прошёлся по комнате.

– Вам должно быть известно, что частоты, используемые вот в этом ВАП, – он похлопал по одному из приборов на столе у стены, – варьируются от четырёхсот двадцати пяти до четырёхсот пятидесяти мегагерц. А знаете почему? В этом диапазоне находится одно из «окон частот» электромагнитного излучения, воздействующего на человеческое сознание. Благодаря этому аппарату мы можем получать «эффект малой заметности».

Лежа в этом кресле, вы как бы изымаетесь из нашей вселенной – из той вселенной, которую знаете – и попадаете в созданную альтернативную реальность, которая вообще не имеет стандарта времени, поскольку не является частью нормального потока времени. Эта реальность полностью вне времени. Проходя через «нулевую точку» во время нашего сеанса, вы проходите через «нереальность», где просто не способны осознать своего существования… Вы ведь ощущали нечто подобное?

– Да, – признался я, чувствуя всё нарастающее волнение. – Мне показалось, что в какой-то момент время остановилось для меня. Именно тогда и началось видение… И я почувствовал себя другим человеком… другим существом.

– Вот именно! – кивнул энерготерапевт. – Но в этой комнате вам ничего не угрожало, потому что вы были снабжены стандартом времени, задаваемым естественным электромагнитным полем Земли. Другое дело, если бы вы оказались в неком электромагнитном «пузыре», где отсутствует этот самый стандарт времени и попробовали бы с помощью него переместиться в некую точку некой альтернативной реальности, где своё пространство, но нет стандарта времени. Что, видимо, и случилось с вами на Марсе. Ведь стандарт времени заключается в душе человека, а электромагнитный фон – в его теле.

– Что вы хотите этим сказать, доктор?

– Если позволите, я немного расширю свою мысль, чтобы нам стало легче понимать друг друга? – предложил Тэн Хоори.

– Да, разумеется.

– Благодарю. Тогда возьмём для примера состояние медитации, когда человек предельно концентрирует своё сознание на том или ином предмете. Медитирующий при этом не способен правильно оценивать промежутки времени. Ему просто не с чем сравнивать, потому, что он ничего не видит и не слышит вокруг себя. Время для медитирующего человека то растягивается до бесконечности, то сжимается в одну точку, и у него в такой ситуации возникает ощущение необыкновенной пустоты. Человеку кажется, что он растворяется в солнечном свете, парит в невесомости, или сливается с бесконечностью.

– Да, вы правы, – подтвердил я, удивляясь тому, как близки слова врача к моим собственным ощущениям. – Мне знакомо подобное состояние. То же самое происходит, и когда концентрируешь своё внимание непосредственно на времени: оно то ускоряется, то замедляется.

– Правильно! Это происходит потому, что мы как бы вырываемся своим сознанием из физического пространства-времени, и попадаем под влияние времени «нематериального».

– К чему вы это, доктор? – не понял я.

– Я вас подвожу к пониманию очень важного момента. – Тэн Хоори поднял вверх указательный палец, словно, призывая меня к вниманию. – По своей сути, каждый человек тесно связан не только с миром материальным, но и с миром духовным. И этот духовный мир по своей природе нематериален. Наши эмоции, наши мысли, наши чувства – всё это суть явления именно духовно-нематериального мира. И у всего этого есть некие целостные свойства, от которых они полностью зависят. А структура этих свойств определяет характеристики самого человека и, собственно, его души… Кстати, что вы думаете о душе?

Энерготерапевт слегка прищурившись, внимательно посмотрел на меня.

– Я думаю, она есть.

Тэн Хоори удовлетворённо кивнул в ответ на мои слова.

– Что ж. И это неплохо. Так вот, возвращаясь к человеку и его душе. Можно сказать, что функциональное превосходство получают те частные характеристики, которые оказывают максимальное воздействие на качество целого, которые в наибольшей степени связаны с целым. Вполне очевидно, что для всех объектов духовно-нематериального мира существует некий контур – то, что занимает целое, ограничивает его в пространстве. Таким контуром в материальном мире может являться, скажем, ритм в музыке или форма в изобразительном искусстве. Ведь слушая музыку, мы переживаем любой аккорд, ритмический ряд или мелодию именно благодаря тому, что превратившись в целое, они стали обладать специфическими свойствами, качество которых не сводится только к качествам отдельно существующих частей этого целого.

– Это верно, – согласился я. – Аналогично происходит и с живой материей, где для объектов и свойств, проявляемых ими в том или ином физическом взаимодействии, основными факторами являются их материальные характеристики – масса, скорость, момент импульса, химический состав.

– Правильно. Только для объектов нематериального мира эти факторы естественно будут тоже нематериальными, такими, как структура объекта или его форма.

– Тогда получается, что с формой и структурой некоей духовно-нематериальной системы тесно связан и способ организации этой системы?

– Конечно! Вспомним хотя бы, что по религиозным представлениям древности способ организации души человека – то есть его духовность – является определяющим свойством местонахождения души в духовно-нематериальном мире, в выборе «сферы обитания». А способность «более развитых духов» присутствовать в различных точках пространства и возможность перемещения из одной «сферы неба» в другую приобретается «духами» при земной жизни. Чем большее духовное развитие получил «дух», тем в больших сферах он может побывать. Иными словами, сами «сферы неба» отличаются друг от друга различием свойств или, попросту говоря, параметров.

– Да, с этим трудно не согласиться, – вздохнул я.

– Ещё одним важным фактором является информативность. То есть, насыщенность информацией системы, которая тесно связана с организацией и структурой такой системы, – продолжал Тэн Хоори. – Наши предки любили рассуждать о наличии во вселенной некоего «информационного поля». Теперь же мы с большой долей уверенности можем говорить о том, что это «информационное поле» и есть не что иное, как тот самый духовно-нематериальный мир в целостном своём проявлении. Ведь объекты этого самого мира несут в себе массу информации, поэтому он буквально напичкан ею. При этом общность проявляемых объектами и явлениями духовно-нематериального мира свойств определяет и его глубокое единство.

Тэн Хоори немного помолчал, собираясь с мыслями. Затем заговорил снова.

– Но при этом в природе нет приоритета материи или духа, как считали прежде различные философские школы. Нет никакой односторонней зависимости одного мира от другого. Есть равноправное положение двух сторон, двух сущностей единого целого, единой Вселенной. В этом вопросе можно согласиться с восточными религиозными учениями, всегда говорившими о качественном единстве всех живых существ с Верховным Господом, как о единстве искр костра с его пламенем, имеющими те же качества и ту же природу.

Только понятие Бога в данном случае нужно рассматривать в отрыве от религиозного контекста. Это можно называть по-разному: «Бог», «субстанция», «космический разум», «природа», «информационное поле», «астральный мир», «потусторонний мир». Любая терминология в данном случае будет лишь запутывать, уводить в сторону от истины. Ведь в конечном итоге мы всегда будем иметь дело с некоей духовно-нематериальной первоосновой, духовной субстанцией, являющейся своеобразным аналогом физической материи. Именно поэтому мы наблюдаем единство духовно-нематериальных свойств, проявляемых объектами материального мира, связанными с объектами духовно-нематериальными.

И в тоже время, можно с уверенностью говорить о громадной разнице свойств между различными объектами самого духовного мира. Само «информационное поле» резко отличается от того, что по нему передвигается в виде информационных сгустков – образов, или от «биополя» человека. Эта разница так же очевидна, как разница между душой человека, его «астральным телом» и мыслеформами и образами, порождаемыми его сознанием и бессознательной деятельностью.

– Получается, что наши мысли и чувства по своей природе материальны? – задался вопросом я.

– Не совсем так, – покачал головой Тэн Хоори. – Каким образом мы отличаем вещественные объекты материального мира от всяких иных материальных образований? – спросил он, внимательно глядя на меня.

Я почувствовал себя учеником на выпускном экзамене Академии.

– Думаю, по основным признакам таких объектов. Подобные объекты, как правило, должны представлять собой единую систему элементов, внутри которой эти элементы связаны определёнными взаимодействиями, что позволяет им образовывать некое единое целое. Безусловно, что это целое должно обладать способностью существовать какое-то время самостоятельно…