Текст книги "Чаша Отравы (СИ)"

Автор книги: Сергей Дмитрюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 54 страниц)

– Биофизикой? – удивился Акира. – Это для меня что-то новое… Впрочем, как и финслерова геометрия, – смущенно добавил он.

– Сейчас для нашего общества как никогда высшим приоритетом является задача изменения биоосновы человека в части базовых мотиваций и тех самых психических архетипов, о которых вы рассказывали этим школьникам, – с горячей убеждённостью говорил Мелех.

– То есть, просто человечности уже недостаточно? – удивился я.

– Для прямого выхода в духовную вселенную нет! – уверенно и сухо отрезал Мелех, удостоив меня холодноватым взглядом. – Так что приоритет в науке сейчас должен быть не физике, а биофизике. Необходимо более глубокое вмешательство в геном человека. Поток нашей жизни всё ещё недостаточно чист. Ещё нужны поколения и поколения, чтобы сделать его хрустально прозрачным. Но так долго я ждать не могу! Наша жизнь слишком коротка для этого.

– Но чем собственно моя работа может помочь вам? – недоумённо пожал плечами Акира.

– Совместными усилиями мы могли бы форсировать решение поставленной мною задачи, – откровенно признался Мелех. – Мы с вами опираемся на схожие источники – древние тексты и предания, в которых, как оказывается, можно найти много информации о духовно-нематериальном мире и связи с ним богов. Но я согласен не со всеми вашими трактовками и выводами, которые вы делаете на основе этих текстов. Мы могли бы побеседовать с вами более обстоятельно на эту тему? – спросил Мелех, и глаза его лихорадочно заблестели. – Возможно, выслушав меня, вы измените свою точку зрения по некоторым аспектам изучаемой вами проблемы.

– Вполне возможно, если вы будете достаточно убедительны, – Акира вежливо улыбнулся новому знакомому и спросил со сдержанным интересом: – Но что же вы намерены сделать в плане изучения духовного мира и связи с ним человека разумного?

– Я хочу форсировать проникновение в него, не считаясь с расходами, рисками и возражениями разного рода моралистов! Проникнуть и исправить все допущенные богами ошибки, обрубить раз и навсегда все кармические нити, что до сих пор не дают нам ощущения полной душевной свободы.

Акира посмотрел на меня и после короткой паузы, сказал:

– Хорошо. Хотя мне и не совсем импонирует вектор ваших усилий, давайте встретимся и поговорим об этом подробнее.

– Замечательно! – обрадовался Мелех. – Когда?

Глаза его заблестели нетерпением.

– Как вы слышали, в ближайшие два дня я буду занят. А вот потом… Знаете что, приезжайте к нам в Институт протоистории! Это на юге Мадагаскара.

– Да, я знаю. Непременно воспользуюсь вашим предложением.

Мелех сильно затряс руку экзоархеологу, кивнул на прощание мне и Светлане. Затем так же неожиданно и стремительно исчез в темноте.

– Странный человек, – задумчиво произнесла Светлана и зябко передёрнула плечами.

– А, по-моему, самый обычный, – беспечно отозвался Акира. – Просто увлечённый своим делом, как и мы с вами… А вы что думаете, Сид?

Он посмотрел на меня.

– Даже не знаю, что и сказать… Мне он тоже показался немного странным. Есть в нём что-то демоническое, что ли.

– Давайте-ка друзья возвращаться домой, а то вам скоро не только демоны начнут мерещиться! – рассмеялся экзоархеолог, ступая на каменистую тропу, ведущую к санаторию. – Вон, смотрите, ребята уже почти спустились к подножью холма!

В последний раз взглянув на едва вспыхивающие угли гаснувшего костра, я зашагал вниз по тропе, вслед за своими товарищами.

Уже в санатории, собираясь ложиться спать, я был вынужден вернуться в холл, где требовательный зуммер вызова визиофона возвещал о чьём-то срочном звонке. Я почти наверняка знал, кто это хочет увидеть меня в столь неурочный час и мысленно порадовался своей проницательности, когда на вспыхнувшем экране появились очертания знакомого помещения и Громов сел прямо передо мной, как будто только что вошёл сюда из соседней комнаты.

– Здравствуй, Сид!

– Здравствуйте, Иван Вениаминович!

Я внимательно рассматривал его вытянутое осунувшееся лицо с запавшими щеками. Он выглядел усталым, даже изможденным, но холодноватые глаза как всегда оставались зоркими и цепкими, хотя в глубине их улавливалась едва различимая печаль.

– Как твои дела? – ровным голосом спросил он.

– Дела на самом деле не очень… – замялся я, но скрывать от него мне было не чего. – Археология, как оказалось, очень опасное занятие.

– Да, я в курсе происшествия на Марсе, – всё так же спокойно кивнул Громов, словно речь шла о каком-то обыденном событии, о котором в числе прочих он узнал из общеземных новостей. – Ты ведь тоже пострадал?

– Пустяки, – отмахнулся я, стараясь придать своему лицу бодрое выражение. – Только руку парализовало, но энерготерапевты местного санатория отменные мастера своего дела! Так что я теперь почти в полном порядке. А вот Зуко Пур, помощник Акиры, находится до сих пор в коме. Врачи прикладывают все усилия, но пока это всё безрезультатно. Говорят, что случай очень тяжелый…

– Это весьма печально, – после некоторого молчания, произнёс Громов всё тем же ровным голосом. – Будем надеяться, что мощь нашей медицины позволит спасти этого мальчика… Так как же там на Марсе?

Начальник Особого отдела выжидательно смотрел на меня. Лицо его сейчас выражало безучастность, но я хорошо знал Громова, чтобы обмануться этим кажущимся безразличием. Я чувствовал, как почти ощутимое напряжение ожидания витает по границе проекций наших экранов.

– Марс удивительная планета. Никогда не думал, что окажусь там при таких обстоятельствах. Но больше всего меня поразило то, какую древнюю историческую память хранит он в себе… А вот для нас там ничего полезного не оказалось.

Громов усмехнулся: едва заметно, только уголки губ слегка дрогнули. И я явственно почувствовал, как волна разочарования наполнила его душу до краёв.

– Думаю, этого стоило ожидать с самого начала, – поспешил добавить я. – Ведь из всего, что я теперь знаю, можно понять, что Марс связан с наиболее древним периодом в истории «богов». Распри и войны между ними начались гораздо позже, уже на Земле.

– А как же экран с кристаллом? – всё так же спокойно спросил Громов, вперив в меня холодный пронизывающий взгляд.

– Экран? – оторопев, переспросил я. – Но откуда вам известно об «экране»? И потом, этот «экран» не имеет отношения к оружию богов. Зачем он нам?

Я никак не ожидал от него такой информированности.

– Позволь всё-таки мне самому делать выводы.

Громов улыбнулся колючей улыбкой.

– Насколько я понимаю, с помощью этого приспособления тебе удалось совершить невероятное – путешествие во времени? Ты даже стал свидетелем одного из сражений в войне богов. Ведь так?

– В общем… Я не совсем уверен… Но как-то так… Хотя… Да, так! Скорее всего, всё было именно так.

Я лихорадочно соображал, кто мог рассказать Громову такие подробности произошедшего со мной на Марсе. Акира?.. Светлана?.. Но зачем им было это делать?.. Хотя и скрывать что-то не имеет смысла. Думаю, Акире это даже не пришло бы в голову. А уж про Светлану и говорить нечего.

– Но даже если всё было именно так, что это нам даст? Призрачное видение, не более того, – пожал я плечами, стараясь не смотреть Громову в глаза.

– Мне почему-то кажется, что в этом видении было гораздо больше материального, чем тебе хочется, – не спеша, словно в раздумье, произнёс Громов. – Поэтому данный вопрос необходимо более тщательно и всесторонне изучить. Возможно, у нас появиться шанс получить, наконец, то, что мы ищем, не перекапывая горы земли и не вороша кипы истлелых древних текстов.

– Каким образом? – насторожился я.

– Где сейчас находится этот «экран»? – не ответив на мой вопрос, поинтересовался Громов. – Здесь, в санатории?

– Нет. Его вместе с саркофагами отвезли на Мадагаскар, в Институт протоистории.

– Замечательно! – кивнул Громов и даже, как мне показалось, слегка повеселел.

– Но что вы хотите сделать с ним? – не унимался я, терзаясь сомнениями.

– Об этом мы поговорим завтра, – благодушно сказал Громов. – Сейчас уже довольно поздно, а тебе необходим отдых после ранения. Поговорим об этом утром. Я свяжусь с тобой.

Он уже собирался отключить обратную связь, но я поспешно поднял руку.

– Иван Вениаминович! Подождите!

Громов задержался, и на секунду его рука повисла в воздухе перед моим лицом.

– Вы не чувствуете иногда себя одиноким? – зачем-то спросил я.

Громов взглянул на меня как обычно пристально.

– Одиночество не такая уж плохая вещь, Сид, – неторопливо произнёс он, усмехаясь, но с нотками лёгкой грусти в голосе. – Оно освобождает тебя от ответственности за чужие ошибки и бережёт от предательства, будь то предательство друзей или предательство любимого человека. Оно оставляет тебя наедине с собой, позволяя оценить самого себя и свои поступки…

– Одинок ли я? – после короткой паузы, задумчиво произнёс он, и в уголках его глаз собрались смешливые морщинки. – Ну что ты! Как можно быть одиноким в моём-то положении? Хотя, пожалуй, иногда и хотелось бы, – добавил он с прежней грустью.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

ВЕТВИ ОДНОГО ДРЕВА

«Вы были там прежде, чем вошли, и останетесь после того, как уйдете» Дидро

Прямо надо мной в серовато-голубом просторе висело громадным пенным островом белое облако. Крохотная чёрная точка парящей высоко в небе птицы неторопливо кружила под ним, то ли выискивая добычу, то ли просто бесстрастно взирая на далёкий мир внизу.

Я лежал в траве, широко раскинув руки, и смотрел в слепящую солнечную глубину. Невесомая пелена перистых облаков медленно наплывала с востока, растекаясь по небу бесформенной кляксой, которую жадно пожирало ещё одно облако, похожее на огромного сказочного дракона. Высокие травы, перемешанные пёстрым луговым разноцветьем, колыхались над моим лицом, тревожимые порывами неослабевающего ветра.

Шум ветра, соединяясь со стрекотом кузнечиков и шорохом травы, рождал замысловатую убаюкивающую песнь природы, вселявшую в душу умиротворение и спокойствие, которые прогоняли тяжёлые мысли о нашем разговоре с Громовым.

Сомнения, терзавшие меня с самого первого дня, со временем не прошли, а лишь усилились, не давая мне покоя. С одной стороны долг перед обществом, на страже спокойствия которого я был поставлен, требовал от меня исполнения решений, принимаемых членами Совета, отвечавшего за безопасность Трудового Братства.

Но на другой чаше весов лежала свобода воли – моей воли, свобода принятия самостоятельных решений, которую никто не мог отнять у меня. Теперь необходимо было для самого себя решить, в какой степени верным является сделанный Советом выбор и какое соотношение горя и радости людей Земли породит он своими последствиями. Конечно, над этим уже много думали самые светлые и могучие умы Совета. Несомненно, они взвесили все возможные «за» и «против», учли все возможные последствия… Но почему тогда так неспокойно у меня на сердце?.. Что заставляет меня сомневаться в правильности сделанного ими выбора?..

Где-то в глубине моей души таилась смутная тревога, которая как червоточина разъедала меня изнутри. И я ничего не мог с этим поделать. Несомненным для меня было одно – нужно обо всём рассказать Акире. Возможно, даже поделиться своими сомнениями со Светланой… Мне почему-то казалось, что она должна понять меня. Наверное, потому, что меня бессознательно тянуло к ней с каждым днём всё больше и больше. Прислушиваясь к себе самому, я отчётливо понимал, что это не простая симпатия к этому человеку, а нечто гораздо большее. И это одновременно радовало и пугало меня. Но почему я также не мог до конца понять…

Я снова посмотрел на «дракона», пытавшегося заявить свои права на это безграничное великолепие неба, но его силы быстро иссякали, а чёткие контуры таяли на глазах, превращаясь в десятки лохматых белёсых клочьев.

В это время где-то позади меня послышался шорох трав под чьими-то неспешными шагами, а спустя несколько мгновений знакомый весёлый голос произнёс над самой моей головой:

– Вот вы где укрылись! А я почему-то так и думал, что найду вас именно здесь.

Акира, лукаво улыбаясь, сел рядом со мной на траву. Я неохотно приподнялся на локте, щурясь на солнце и прикусывая сорванную травинку.

– Почему?

– Не знаю. Я и сам бы выбрал это место для уединения, – признался экзоархеолог, задумчиво глядя куда-то вдаль. – Здесь чувствуешь себя легко и привольно, чувствуешь, как сливаешься с природой, ощущаешь себя частью ноосферы.

Он снова посмотрел на меня, и в его тёмных глазах промелькнула лёгкая грусть.

– Пойдёмте. Кажется, там наши добровольцы откопали что-то чрезвычайно интересное. Не хочу пропустить важного момента. Может быть, мы с вами стоим на пороге величайшего открытия. А?

Акира снова улыбнулся, задорно мотнув головой.

– Никогда не думал, что могу быть причастным к какому-либо научному открытию, – недоверчиво пробурчал я, когда мы уже поднимались по склонам пологой котловины, на дне которой простиралась безлюдная долина.

Высокие травы тут и там пестрели громадными, изъеденными ветром бурыми слоистыми камнями, словно, здесь прошёл раненный великан, оставляя за собой пятна запекшейся крови.

– Знаете, Акира, я всё никак не могу понять, почему мы остановились именно здесь, в Антарктиде? Почему мы не поехали в Африку или Америку. Там уже нечего искать?

Я посмотрел на экзоархеолога, шедшего рядом. Тот с удовольствием подставлял лицо тёплому встречному ветру.

– Разве я уже не говорил о том, что Антарктида, по моему глубокому убеждению, послужила богам неким исходным плацдармом в освоении Земли? – прищурился он, поворачивась ко мне. – Почему я так решил? Дорогой мой! Вы всё забыли! – Акира сокрушённо покачал головой. – А я ведь уже рассказывал об этом на Марсе. Помните?.. Мифы! Они содержат немало информации по этому вопросу.

– Да, что-то такое припоминаю… Возможно, происшествие в пирамиде как-то повлияло на мою память или я просто не привык систематизировать большое количество информации, да ещё связанное с древними источниками.

– Вы на себя наговариваете, Сид. С вашей работой отсутствие навыков по обработке больших объёмов информации просто недопустимо. Или я не прав?..

Он снова лукаво взглянул на меня.

– Ладно. Не страшно. Мне совсем не сложно кое-что вам напомнить, чтобы вы могли освежить в памяти ход моих рассуждений. Так вот, возьмём, к примеру, шумерские тексты. Мы находим в них свидетельства того, что боги ещё до появления на Земле человека активно занимались добычей металлосодержащих руд и их обработкой. Согласно месопатамским представлениям этим промыслом ведал бог Эа, а страна, где происходила добыча полезных ископаемых носила название А.РА.ЛИ, что можно перевести как «место сияющих жил». Богиня Инанна, замышляя своё путешествие в Южное полушарие – заметьте именно южное! – называла это место «землей, где драгоценные металлы покрыты почвой». Иными словами, земля, где имелись залежи золотоностных руд. А в Антарктиде таких залежей, как мы теперь знаем, очень много, а именно меди, олова и золота – металлов, особенно ценившихся у «богов».

– А золото ценилось «богами»?

– Вне всяких сомнений! – кивнул Акира. – И скорее всего из-за своих технологических свойств, таких как хорошая электропроводность и отсутствие коррозии. В «Ветхом Завете», у пророка Аггея приводятся слова Бога Саваофа, который говорит: «Моё есть серебро и моё есть золото». Иными словами, эти металлы считались «металлами богов». В Америке же издревле золото добывали не как земное богатство, а как то, что всегда принадлежало «богам» и добывалось по приказу самих «богов» и для них одних.

– Я об этом не знал. Мне всегда казалось, что золото в человеческой цивилизации изначально считалось драгоценным металлом, то есть платежным средством в товарно-денежных отношениях.

– Это не так. Отношение к золоту в древнем мире изменилось не раньше двадцать пятого тысячелетия до новой эры. В это время власть перешла к ставленникам «богов» – смертным царям и правителям. Именно с этого времени золото стало повсеместно доступно людям. Технологии его добычи и обработки были освоены ещё при «богах» и с их помощью. А как «металл богов», золото теперь обрело необыкновенную ценность, превратившись в повсеместное средство расчётов и платежей в товарно-денежном обмене. При том, что первые развитые цивилизации, созданные поколением «солнечных богов», были построены на рабовладельческой основе, с жесткой иерархией. И именно в них была заложена основа той самой товарно-денежной системы, которой в первобытных обществах не существовало вовсе.

– Понятно. Но рудоносные жилы известны не только в Антарктиде, но и в других местах. Например, в Южной Африке.

– В различных шумерских текстах сообщается, что божества – анунаки – уходили в «Нижний Мир» и возвращались из него. Бог Энки в основном находился в Абзу, где была воздвигнута «величественная святыня» и куда он перенёс знания обо всех ремеслах. И ничего общего с мрачным загробным миром, как пытались уверить ученые традиционалисты, это место не имело. Можно считать, что Абзу была равнозначна стране Утту, находившейся за морем западнее Шумера. Древний текст сообщает, что путь к ней был не близок. Эти земли располагались к юго-западу от Шумера: «Далеко за морем, в сто беру воды… земля Арали… где Синие Камни вызывают болезнь, и где мастер Ану носит Серебрянный Топор, который сияет весь день», – процитировал по памяти экзоархеолог.

– Есть так же вавилонский текст, повествующий о ссоре между богами Мардуком и Нергалом, – продолжал он. – Разгневанный намерением Нергала захватить Вавилон, Мардук угрожает обидчику спуститься в Абзу и усмирить анунаков. Он отправляется по «вздымающимся водам», то есть по океану, в землю Арали, которая лежит «в основании» Земли.

– Сто беру? Это сколько же будет в нашей системе мер? – задумался я.

– Из метрической системы шумеров мы знаем, что сто беру составляли двести часов пути, и как раз на таком расстоянии при средней скорости морского судна в тридцать пять-сорок километров в час от Шумера лежит южное полушарие Земли, которое и было для шумеров «Нижним Миром». Как не сложно понять, «Синие Камни», которые наводят болезнь, это антарктические льды, а некий «Серебряный Топор» Ану, сияющий весь день, можно рассматривать образным описанием полярного дня. Ведь время Вавилонского царства относится уже к послепотопному периоду. А как вы помните, после смещения земной коры, Антарктида полностью оказалась за Южным полярным кругом и уже лежала во льдах как минимум шесть тысяч лет. Есть ещё один шумерский текст, содержащий сведения о том, что столица земли богини Эрешкигаль находилась в ГАБ. КУР. РА – «сердце гор». Я не говорю уже о платоновской Атлантиде, которая так же была горной островной страной.

Акира остановился, делая широкий жест рукой.

– Оглянитесь вокруг, и вы поймете, что лучшего кандидата на эту страну просто не найти! А знаменитая ведическая родина богов – гора Меру – подпиравшая небо среди льда и снегов, где царил вечный день? Могу руку дать на отсечение, что она не что иное, как гора, носившая когда-то название горы Керкпатрик. Это самая высока вершина Трансатлантических гор данного континента. В «Ману-смрити»^[21] говорится: «На Меру боги видят солнце после его одноразового восхождения на протяжении его пути, равного половине его обращения вокруг земли. У богов и день и ночь – (человеческий) год, опять разделённый надвое: день – период движения солнца к северу, ночь – период движения к югу». И в «Авесте» описаны аналогичные картины полярного характера: «Что они считают днём, то есть год… Там звёзды, месяц, солнце можно лишь один раз в год видеть восходящими и заходящими, и год кажется только одним днём». Арийские эзотерические тексты даже дают нам точные координаты «родины богов», сообщая, что когда вечная весна Айрьяна Ваэджо «на берегах прекрасной реки Даитьи» исчезла, арийские Маги должны были переселиться в Согдьяну. Причиной исчезновения «вечной весны» называется перемещение земной коры, как перемещение полюса: когда полюс удалился от экватора, «Страна Блаженства» стала областью бесплодия и бедствий.

Акира Кензо смотрел на меня улыбающимися глазами, словно спрашивал: ну как, я достаточно убедителен? Затем с лёгкой беспечностью заговорил снова:

– Я могу приводить вам множество примеров. Например, вспомнить древнеегипетские тексты, где «Книге Мёртвых» мы можем увидеть изображения Секхет-хетепет – «Поля Покоя». Там, среди больших водных потоков размещены два острова с многочисленными пересеченными каналами. На одном из этих островов сидят четыре бога, а рядом с ними установлена лестница, которая явно символизирует некий путь в небо. Надпись к этому рисунку гласит: «Великий совет богов, пребывающий в Секхет-хетепете». Есть там и изображение «Озера Двух Огней», в котором «обитает зло». А в сказании «Об истреблении человечества», которое мы с вами подробно анализировали ещё на Марсе, есть упоминание об «Аалу» – «Огненном острове». Этот остров находится внутри «Великого Водного Круга», к западу от Туат – обиталища богов Подземного Мира, в конце света, там, где заходит солнце. Горы Туат разделяют небо и землю, как в известном мифе об Атлантиде или в сказании о горе Меру.

Акира приостановился, оглядываясь по сторонам.

– Ещё египтяне помнили о «Сехет-Аару», что можно перевести как «Поле камышей». Это далёкое царство затонуло в результате потопа. Схожее название имеет и «Ацтлан» из центральноамериканских преданий. Ведь камыш в древности символизировал мудрость, присущую только «богам». У ацтеков страна Ацтлан была прародиной богини Чалчиутликуэ, и именовалась «Место, где растёт камыш». В Египте такой прародиной богов было Сехет-Аару – «Камышовое поле». И бог Кецалькоатль и бог Тот использовали камыш в качестве писчего материала, а Кецалькоатль вообще носил эпитет «Камышовый».

Сейчас же нам доподлинно известно, что когда-то давно, ещё до оледенения, берега многочисленных рек Антарктики были полны камышовых зарослей. Хочу обратить ваше внимание и на то, что большинство названий прародины центральноамериканских индейцев тождественно платоновским: Ацтлан, Тлапаллан, Толлан – «Красная и Чёрная Земля». Тулан, Утатлан, Атитлан, что вполне применимо и к Атлантическому океану – «Мич-атлау-хко», которое можно перевести как «Рыбные Глубины».

– Да, я помню давнюю дискуссию о широко известных древних картах, на которых отображалась Антарктида на протяжении длительного периода: с момента, когда там ещё текли реки и до её полного обледенения, – закивал я, чтобы не показаться совсем уж необразованным дилетантом.

– Вот именно! – подхватил Акира. – Согласитесь, что скрупулёзно картографировать поверхность континента, не известного древним народам, могла только высокоразвитая в техническом отношении цивилизация «богов», обладавшая для этого всем необходимым: и возможностью аэрофотосъемки, и знаниями в сферической тригонометрии, и точными геодезическими инструментами. Возможно, они испытывали ностальгию по своей безвозвратно утраченной базе, а, может быть, просто отслеживали какие-то процессы, протекавшие здесь.

Ну и последнее, что можно было бы привести, как аргумент, это многочисленные свидетельства, дошедшие до нас из двадцатого века, когда в районе Антарктиды наблюдалось неожиданное появление странных летающих объектов и столь же неожиданное и бесследное их исчезновение в сердце ледяного континента. Уже тогда существовали самые невероятные гипотезы: от летающих дисков фашисткой Германии с таинственной базы 211, до наличия на Южном полюсе некого «окна» между мирами.

– Сдаюсь!

Я шутливо поднял руки.

– Кстати, по поводу «величественной святыни» хранящей знания богов, воздвигнутой ими в южном полушарии, и «окна» между мирами, – серьёзно сказал Акира. – Вот древние греки верили, что души детей обитают в некоем загадочном месте, где тысяча озёр и только аисты способны проникнуть в это место, так как обладают невероятной выносливостью к дальним перелётам. Отсюда и пошло поверье, что детей приносит аист. Если же вспомнить древнеегипетские рассказы о «земле богов», где так же много озёр, и сопоставить их с шумерскими преданиями о создании людей в некой далёкой «южной земле» Абзу, то возникают закономерные мысли: а не то ли это место, где боги сотворили человека в вдохнули в него душу? Не здесь ли оно?.. Возможно, мы с вами близки к разгадке их тайны уже сейчас.

– Вы имеете в виду тот золотой «экран», который мы нашли на Марсе? – угрюмо спросил я.

– И его тоже. Хотя, думаю, сам по себе этот «экран» представляет малую ценность. Понимаете, Сид, всё здесь взаимосвязано, объединено в единую цепь или некую сеть объектов в разных уголках Земли… И не только Земли, как оказывается.

Экзоархеолог остановился, пристально глядя на меня.

– Я уже говорил вам про гору Кайлас. По легендам в городе Арали у подножья этой горы обитал одноглазый великан – трёхногий бог Кубера со своей грозной стражей из гигантов якшей, многоруких ракшасов и найрритов оберегавших подступы к спрятанным в подземельях сокровищам. Как вы думаете, что это были за сокровища?.. Вряд ли просто драгоценности, как это казалось древним людям с их примитивным восприятием мира. На мой взгляд, мы можем говорить о свидетельствах существования одной из древнейших колыбелей цивилизации. Вернее, о наличии у неё центральной Базы, оказывавшей наибольшее влияние на працивилизацию людей, расположенную вблизи неё.

Эта колыбель издревле была сокрыта гигантской и несокрушимой стеной гор, окаймляющей плоскогорье Тибета, от верхнего течения реки Хуан-хэ вниз к холмам Каракорума. Она могла бы поведать нам странные тайны. Об этих тайнах отчасти говорят и древние тибетские тексты, отсылающие нас в далёкие времена, когда Восточная и центральная часть этих областей – Нань-шань и Алтын-таг – были покрыты городами, которые могли прекрасно соревноваться с Вавилоном. С тех пор целый геологический период пронёсся над этими местами, и эти города давно окончили своё существование, занесенные барханами движущихся песков. Огромный очаг цивилизации превратился в бесплодную и мёртвую почву обширнейших центральных равнин бассейна Тарима.

– Значит, вы считаете, что «сокровищами» могли быть древние знания богов-цивилизаторов?

– И не только. Здесь просматривается явная связь с системой неких «пространственно-временных экранов», которой пользовались эти самые «боги» ещё со времён глубокой древности. И эта связь обусловлена чем-то более значимым, нежели внешней атрибутикой этих объектов, их техническим устройством или местонахождением. Вспомните «Святилище Змеи» на Марсе, и эта связь станет для вас очевидной. И что самое важное – человек может играть в этой «цепи» немаловажную роль, а значит, может быть допущен к некому «божественному» таинству на пути освоения вселенной. Может снова стать равным богам силой своего познания, как и самой своей природой!

– Вы хотите сказать, что в человеке всё ещё есть некая «божественная» суть?

– Если человек и имеет часть «божественного» происхождения, то ему слишком долго указывали на его отличие от «богов» и на невозможность достичь «божественных сфер», невозможность сравняться с «богами», – печально произнёс экзоархеолог. – Хотя это и было целенаправленным уничтожением изначального замысла. Борьба между материальным и духовным, между Материей и Духом. А если начальный замысел был иной, значит, его воплощение было для чего-то необходимо? В этой связи можно смело предположить, что процесс эволюции затрагивает не только материальную, но и духовную сферы окружающей нас Вселенной. И тогда именно «духовный мир» эволюционно начал развиваться в гораздо более ранние периоды истории возникновения Бытия, тогда как мир физический не испытывал столь бурного прогресса. Во всяком случае, у нас на Земле.

– Почему?

– Хотя оба мира и развивались вдоль параллельных линий, они не испытывали непосредственного соприкосновения между собой, до того момента, пока спиральное цикличное течение эволюционного развития не вовлекло молодое человечество в низшую фазу физической эволюции. И именно человек стал представлять собой точку максимального влияния двух миров друг на друга. В ранние периоды геологической истории Земли связь двух составляющих нашей вселенной была не столь велика, как сейчас, но она всё-таки была достаточно тесной. Само же влияние должно было расти с ускорением эволюции.

– И именно поэтому боги-Змии решили подтолкнуть эту эволюцию, вмешавшись в её ход на Земле?

– Верно. Или же они сами инициировали эволюционное развитие таким образом, чтобы на Земле появились разумные существа с достаточно развитой психикой, чтобы она позволяла обеспечить эту самую связь.

– То есть, они создали на нашей планете цивилизацию, и человек развил самосознание!.. Выходит, для богов-Змиев было очень важно обеспечить именно такую связь материального мира с духовным?

– Несомненно.

– Но почему? – изумился я, силясь понять причину.

– На этот вопрос я пока не готов вам ответить, – покачал головой Акира. – Для меня несомненно лишь одно: именно с целью упрочения такой связи и произошло вмешательство на генном уровне в некий «исходный материал», в результате которого на Земле появился первый человек и произошёл резкий скачок, как в развитии его мозга, так и в развитии психических способностей. «Боги-Змии» создали «божественного человека», которого «солнечные боги» уничтожили в потопной катастрофе, превратив генными манипуляциями его остатки в «примитивного рабочего» и заглушив в нём все сверхспособности. Они отбрали у него даже память о его «божественном» происхождении! Вот почему я считаю, что наша с вами задача дать человечеству возможность вспомнить о своей «божественной» сути, и не просто вспомнить, но и доказать, что человек способен снова встать наравне с «богами». Но доказать это необходимо не силой оружия, как это делали «солнечные боги», а силой знания, как поступали проигравшие им в войне боги-цивилизаторы. Вы понимаете меня, Сид?

Экзоархеолог внимательно посмотрел на меня.

– Понимаю… Очень хорошо. Я видел, что происходит, когда небожители берутся за оружие, и льётся кровь невинных в угоду тщеславию «богов».

– Думаю, это должно быть страшное зрелище, – согласно кивнул Акира. – «Тогда могучий Пандава совершил высочайший обряд очищения и начал показывать небесное оружие, которое вручили ему боги… Сияющий Каунтея мощными руками пустил в ход одно за другим всё чудесное оружие. Едва он привёл в действие оружие небес, Земля подалась под его ногами и задрожала вместе с деревьями, взволновались реки и великий хранитель вод, раскололись скалы. Не дул больше ветер, померкло светило, льющее тысячи лучей, погас огонь… Обитатели земных недр в страхе выбрались наружу и окружили Пандаву. Опалённые огнём небесного оружия, смиренно сложив ладони и прикрывая лица, они, дрожа, молили о пощаде…» – процитировал он с печалью в голосе.