Текст книги "Всеблагое электричество"

Автор книги: Павел Корнев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 81 (всего у книги 107 страниц)

– Ты слышала, что случилось ночью в Старом городе?

– Да, но какое отношение…

– Это может повториться с любым другим районом! С любым, понимаешь?

– А ты?

– У меня есть обязательства. Я не могу просто бросить все и уехать. – Я обнял Лили и зашептал ей на ухо: – Все будет хорошо. Я отыщу тебя в Женеве, и мы отправимся в свадебное путешествие в Зюйд-Индию. Просто верь в меня. Хорошо?

– Я верю в тебя, Лео. – Лилиана отстранилась от меня, поцеловала и добавила: – Верю в тебя, но не тебе. Я просто мешаю, правильно? Ахиллесова пята, уязвимое место. Боишься, что кто-то доберется до меня, чтобы помешать?

Подозрения ее были недалеки от истины, но подтверждать их я не стал. Вместо этого со всей возможной убедительностью произнес:

– Я боюсь, что Атлантида разделит судьбу своей мифической предшественницы! При первой же возможности отправь телеграмму родителям, пусть уезжают на континент.

– А остальные? Альберт, Мари?

– Я поговорю с ними, но едва ли они сочтут мои опасения обоснованными. Они не знают того, что знаешь ты.

Лилиана вздохнула и вдруг потрепала меня по щеке.

– Женева? – переспросила она и улыбнулась. – А почему не Париж? Я всегда хотела пройтись по Елисейским Полям. Там такие магазины и ателье…

Я невольно рассмеялся.

– Хорошо, по дороге в Женеву можешь заехать в Париж. Но отправляться надо прямо сейчас. Елизавета-Мария отвезет тебя в порт.

– Забери деньги, – протянула Лили мне саквояж. – Ты будто откупаешься от меня!

– Сохрани их. Не уверен, что у меня останется доступ к счетам. Возможно, в твоих руках – все мое состояние.

Лилиана помрачнела и предупредила:

– Если ты обманешь и не приедешь, я тебя из-под земли достану, Леопольд! Так и знай!

– Просто верь в меня.

– Я верю в тебя, Лео. Верю!

Это были вовсе не пустые слова – таков был талант Лилианы. Своей верой она могла придавать другим малую толику реальности, и рядом с нею мое сердце, казалось, начинало биться без своего обычного надрыва.

Простое самовнушение? А хоть бы и так.

В любом случае я намеревался отыскать Лили в Швейцарии сразу, как только представится такая возможность. Пусть я и не знал доподлинно, искренни ли мои чувства к Лили или навязаны мертвым гипнотизером, но я точно знал, что сейчас это уже не имеет никакого значения. Я нуждался в этих отношениях, нуждался в этой любви.

Более чем простительная слабость для человека в моем положении.

Более чем, да…

– Отвези ее в порт и проследи, чтобы она непременно отплыла на пароме до Лиссабона, – попросил я суккуба, усадив Лили в самоходную коляску.

Елизавета-Мария картинно закатила глаза, но протестовать не стала, забралась за руль, и паровой экипаж резво укатил прочь.

И сразу навалилась такая усталость, что в прямом смысле слова опустились руки. Защемило сердце, заломило затылок, да еще и зевнул так, что едва не вывихнул челюсть.

Безумно захотелось убежать из города с Лилианой, но ни к чему хорошему этот безрассудный порыв привести не мог. А так, если правильно разыграть свою партию, оставался небольшой шанс уцелеть. Мизерный шанс, но такова уж природа человеческая, что он готов цепляться за любую соломинку.

Заперев входную дверь, я ушел в заднюю комнату лавки и без сил повалился на продавленный диванчик. Откинулся на спинку, вытянул ноги и заснул, стоило лишь закрыть глаза.

Огонь. Во сне меня поджидал огонь. Серный дождь лился с неба от горизонта до горизонта, резкий порыв ветра окатил жидким пламенем с головы до ног, и тотчас жуткой болью отозвалась обожженная плоть.

Боль заставила проснуться; я сполз с дивана на пол и скорчился от нестерпимого жжения внутри. Меня вырвало огнем, он перекинулся с ковра на стены, и комнату заполонил густой черный дым. Даже не знаю, сгорел я или задохнулся.

Смерть стала началом нового кошмара, бессчетное количество раз мне приходилось погибать в лютом пламени, пока наконец очередное пробуждение не выбросило меня в заднюю комнату лавки «Механизмы и раритеты».

Все тело нестерпимо ныло, от запаха серы и горелой плоти волнами накатывала тошнота. Я даже не сообразил, что проснулся, пока не разглядел фигуру стоявшего рядом со мной человека. Точнее, его начищенные до блеска лакированные штиблеты прямо перед лицом.

– Не трогайте его, Вилли! – пробился сквозь назойливый шум в ушах насмешливый голос. – Не видите, мальчику плохо?

Но слабость уже оставила меня; я уперся руками в пол, поднял голову и без всякого удивления наткнулся взглядом на дуло собственного «Штейр-Хана».

– Вот даже не смешно, – пробормотал я, поднимаясь на ноги. После этого спокойно взял с верстака кружку, зачерпнул ею воды из стоявшей в углу кадки и напился.

Все это время Уильям Грейс продолжал удерживать меня на прицеле.

– Вилли, опусти оружие, – попросила с ногами забравшаяся на диванчик фрейлина. – Вижу, мальчику есть что нам рассказать.

Уильям не шелохнулся, лишь прищурил левый глаз, и тогда оракул повысила голос:

– Лейтенант! Уберите оружие! Немедленно!

Грейс поморщился и опустил руку с пистолетом, но целиться в меня при этом не перестал, просто загородил «Штейр-Хан» от фрейлины корпусом, только и всего.

– Полагаю, ее высочество мной недовольна, – усмехнулся я.

– Ее высочество жаждет вашей крови, – подтвердила фрейлина, машинально поглаживая левой рукой крупный жемчуг на шее.

– Ее высочество не в том положении, чтобы разбрасываться верными людьми.

– Верными? – прошипел лейтенант и вновь вскинул пистолет. – Да я тебе сейчас голову прострелю! Ты должен был взорвать экипаж регента!

– Я бы и взорвал, – спокойно улыбнулся я в ответ. – Но ее высочество забыла упомянуть, что регента следует взорвать, прежде чем он посетит монетный двор.

– При чем здесь это? – не понял Уильям Грейс.

– Так вы не знаете? – догадался вдруг я. – В самом деле не знаете? Вот это да!

Лейтенант закаменел лицом и, старательно сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик, спросил:

– Чего мы не знаем?

Я с сомнением поглядел на столь удобный диванчик, но приближаться к фрейлине не стал и опустился на деревянный табурет.

– Чего мы не знаем?! – вновь прорычал лейтенант, окончательно потеряв терпение, и мне пришлось второй раз, за сегодняшний день, рассказывать о замысле регента.

Под конец Уильям Грейс поклялся собственноручно застрелить изменщика, а вот фрейлина невозмутимости не потеряла.

– Уймись, Вилли, и не мельтеши! – потребовала она и улыбнулась. – Это все очень интересно, Леопольд, но чем сейчас вы можете быть полезны ее высочеству? Доказательств измены герцога у вас нет.

– Предлагаю вывезти ее высочество из дворца.

– Чушь собачья! – взорвался Грейс. – Старый город перекрыт, солдаты стреляют без предупреждения, и даже я не смог получить разрешения на въезд! Мне сказали, что это слишком опасно! Это заговор! Изменники не позволят нам спасти принцессу!

Я вздохнул и протянул кружку лейтенанту.

– Выпейте водички и остыньте. А что касается прохода в Старый город, так я вам его обеспечу.

– Вы? – недоверчиво скривился Уильям.

– Я.

– Даже если так, что нам это даст? – с нескрываемым скептицизмом поинтересовалась фрейлина. – За ночь было потеряно полдюжины армейских дирижаблей и без счету броневиков. Ни один из них даже не приблизился к дворцу! Наблюдатели передают, что сформировалось кольцо магической энергии, которое полностью охватило императорский дворец и прилегающие к нему районы. Через него не прорваться, это верная смерть.

Для меня это известие стало неприятным сюрпризом, но присутствия духа я не потерял и предложил:

– Придется озаботиться защитой от инфернального воздействия.

– Будто это так просто! Подача электричества в Старый город полностью прекращена! – объявил лейтенант и вдруг замер на месте, заслышав какой-то стук в торговом зале.

– Спокойствие! – прошептал я. – Это, должно быть, вернулся хозяин лавки.

И точно, немедленно послышался голос Дьяка:

– Леопольд Борисович, вы здесь?

– Ни слова! – предупредил меня лейтенант и на всякий случай взял на прицел дверь в торговый зал, но просчитался.

– Брось оружие! – прозвучало от черного хода.

Уильям Грейс замер на месте, а вот фрейлина к столь неожиданному повороту событий отнеслась с неожиданно расчетливым спокойствием. Пока все внимание шагнувшего в комнату с «кольтом» в руке Томаса Смита было приковано к лейтенанту лейб-гвардии, она вытащила из ридикюля никелированный дамский пистолетик и взяла на прицел частного сыщика.

– Будь так добр, таинственный незнакомец, – улыбнулась она, – не шевелись и даже не дыши. Мне бы не хотелось делать в таком красавчике дырки.

– Леопольд? – вновь позвал меня Александр Дьяк. – Я могу войти?

– Одну минуту! – откликнулся я и постарался взять ситуацию под контроль: – Позвольте представить Томаса Элиота Смита, сотрудника Детективного агентства Пинкертона. Он расследовал ритуальные убийства и помог мне во всем разобраться. Томас, это господа из окружения ее высочества. А теперь, если вы пообещаете не убивать друг друга, я ненадолго вас оставлю. Мне надо поговорить с владельцем лавки, он пожилой человек и пострадал при сегодняшнем взрыве.

И прежде чем хоть кто-то успел возразить, я вышел в торговый зал.

К моему немалому облегчению, выглядел Александр Дьяк совсем неплохо. Его разбитую голову даже не стали перебинтовывать, просто залепили ссадину на лбу крест-накрест двумя полосками лейкопластыря.

– Леопольд Борисович! – обрадовался изобретатель и с облегчением перевел дух. – Рад, что с вами все в порядке! Просто вашему знакомому, Томасу, показался подозрительным самоходный экипаж перед лавкой. Он как раз искал вас…

– Не волнуйтесь, я взял на себя смелость пригласить сюда своих знакомых для обсуждения одной деликатной проблемы, но даже не надеялся, что вы сможете к нам присоединиться. Как самочувствие?

– Немного кружится голова, – сообщил Александр, тяжело опираясь на прилавок. – Но что творится в городе… Это сущий кошмар! Все отчего-то уверены, что взорвался один из экспериментальных агрегатов Теслы, а ведь Никола даже не успел войти в лекторий!

– Так Тесла уцелел? – обрадовался я.

– Да, но сильно контужен. Он уже улетел обратно в Париж.

Я поморщился. Заговорщики все же сумели вывести знаменитого изобретателя из игры.

– А что за проблему вы обсуждали? – поинтересовался Александр Дьяк.

– Одну минуту! – Я подошел к двери и предупредил: – Господа, мы заходим!

Был немалый шанс, шагнув через порог, оказаться на прицеле пистолетов, но нет, обошлось. Сыщик сидел на верстаке и разглядывал бинт на пальцах левой руки, лейтенант с хмурым видом прислонился к стене, а фрейлина очаровательно улыбалась нам с дивана. И хоть сгустившееся в комнате напряжение ощущалось буквально физически, оружия на виду никто не держал.

– Позвольте представить, наш хозяин Александр Дьяк, ведущий специалист в области изучения электромагнитного излучения.

– Ну в самом деле, Леопольд Борисович, какой из меня специалист… – засмущался изобретатель и перешел к стоявшему в углу грозоотметчику. Запустив аппарат, он какое-то время наблюдал за движением грифеля по бумажной ленте, потом озадаченно хмыкнул и сообщил: – Как я и боялся, помехи остались на прежнем уровне, а вот интенсивность оригинального сигнала снизилась примерно на треть.

– О чем это вы? – насторожился Уильям Грейс.

Я лишь отмахнулся от лейтенанта и спросил у изобретателя:

– Александр, получается, один из трех передатчиков, накрывавших электромагнитными колебаниями Новый Вавилон, располагался в лектории «Всеблагого электричества»?

– Это логично, – подтвердил Дьяк, приглаживая седые волосы. – Но, скорее, излучателей было два. Падение интенсивности излучения не будет абсолютно линейным. К тому же электромагнитные волны могут доходить до нас с континента.

– Но если заговорщики уничтожат второй передатчик, столица окажется беззащитна?

– Это так, – вздохнул Александр. – И вряд ли я смогу чем-то помочь. Мощности любого аппарата, который мне по силам собрать, не хватит, чтобы перекрыть помехи. Это просто невозможно.

– А ваша новая работа? Нельзя как-то использовать ее? – поинтересовался я, не обращая внимания на озадаченные взгляды ничего не понимающих товарищей по несчастью.

– Там совершенно иная частота излучения, – покачал головой Александр Дьяк и вдруг прищелкнул пальцами. – Точно! Иная частота! Помехи не окажут на нее никакого воздействия, а микроволны способны разрушать физические оболочки демонов! Но предупреждаю – дальность поражения не превысит двадцати-тридцати метров.

– Постойте! – вклинился в разговор лейтенант Грейс. – Вы хотите сказать, что этот прибор обеспечит защиту от демонов и мы сможем вывезти ее высочество из дворца?

– Теоретически это так, – подтвердил изобретатель, – но понадобится мощный источник энергии. И сам по себе аппарат достаточно тяжел. Обычная самоходная коляска для его перевозки не годится.

– Нам нужен броневик! – сообразил я. – Уильям, у вас есть броневик?

Лицо лейтенанта перекосилось, будто он надкусил лимон.

– Нет. Все, чем я располагаю, – это пять бойцов, два легких самоходных экипажа, несколько ручных пулеметов и метателей Гаусса.

– Даже гранат нет?

Грейс промолчал.

Я покачал головой, вышел в торговый зал и воспользовался стоявшим на прилавке телефонным аппаратом, чтобы позвонить в контору Рамона Миро.

– Ты не передумал перебираться на Карибы? – спросил я, когда тот снял трубку.

– А почему ты спрашиваешь?

– Уже подыскал покупателя на броневик?

Рамон шумно вздохнул и после некоторой паузы спросил:

– Хочешь купить?

– Дам двадцать тысяч.

– Чеком?

– Чеком.

– Тогда двадцать пять. И торг неуместен.

Я рассмеялся.

– Хорошо, но он нужен мне прямо сейчас.

Рамона это условие вполне устроило. Я объяснил ему, куда следует пригнать броневик, потом повернулся к наблюдавшему за мной Уильяму Грейсу.

– Как видишь, проблему транспорта я решил.

– Это просто замечательно, но насколько можно доверять идеям этого старика? – мрачно глянул в ответ лейтенант. – Он словно безумный изобретатель, сошедший со страниц какой-то бульварной книжонки!

– Я не раз доверял ему свою жизнь, – уверил я собеседника и протянул руку: – А теперь, будь добр, верни мои пистолеты.

Уильям Грейс заколебался, и тогда за спиной у него чарующе промурлыкали:

– Не упрямься, милый. Хозяин лавки такой старенький, ему будет непросто отмыть комнату от крови…

Лейтенант судорожно сглотнул и протянул мне «Штейр-Хан» рукоятью вперед.

– И «Цербер», – напомнил я, забрал пистолет и с неодобрением посмотрел на Елизавету-Марию. – Ты что здесь делаешь?

– Чувствую себя обязанной тебе, а я такого терпеть не могу. Это противно моему естеству, – ответила суккуб, опуская саблю.

Я поморщился и попросил:

– Уильям, будь добр, оставь нас на пару минут.

Лейтенант медленно отступил от суккуба, окинул ее оценивающим взглядом и спросил:

– Кто это, Леопольд?

– Мой друг. И да, ей можно доверять.

– Ну смотри… – хмыкнул Уильям Грейс и, пятясь, отступил в заднюю комнату. Бесшумное появление за спиной Елизаветы-Марии произвело на него неизгладимое впечатление. Как, впрочем, и обнаженная сабля в хрупкой девичьей руке.

Я ухватил суккуба за плечо и оттащил к входной двери.

– Где Лили? Ты посадила ее на паром?

– Я же обещала!

– Так она уплыла?

– Разумеется, уплыла! Просила передать, что верит в тебя.

У меня словно камень с души свалился. Я с облегчением перевел дух и спросил:

– Что тебе надо? Ты ведь ничего не делаешь просто так!

– Не делаю, – подтвердила Елизавета-Мария, положила саблю на подоконник и, смотрясь в зеркало, начала заправлять под косынку короткие рыжие волосы. – Но ты собрался спасать принцессу, а я даже отсюда чувствую, какая дьявольская прорва силы собрана в окрестностях дворца. Уверена, ты сумеешь отщипнуть немного для меня.

– Послушай…

– Нет, это ты меня послушай, Леопольд! – прорычала Елизавета-Мария. – Я еду с вами! Точка!

Суккуб подхватила саблю и решительно прошла в заднюю комнату, а я только и смог, что выдохнуть ей вслед беззвучное проклятие.

Спасательная команда подобралась такая, что оставалось лишь гадать, кто станет спасать нас друг от друга…

5

В Старый город мы выдвинулись лишь на рассвете следующего дня – весь вечер и большая часть ночи ушли на монтаж передатчика Александра Дьяка. Пришлось даже снять с башенки броневика все бронелисты, иначе никак не получалось разместить наверху излучатель микроволн. Сам громоздкий передатчик и питавший его генератор поместили в кузов, предварительно открутив боковые лавочки. В результате внутри осталось место только для шести человек. Еще двое могли разместиться в кабине.

– Удачи, Лео! – пожал мне на прощанье руку Рамон Миро, который до утра помогал с переделкой броневика, но при этом не задал ни единого вопроса и не проявил к нашей авантюре никакого интереса. – Надеюсь, еще увидимся!

– До встречи! – хлопнул я его по плечу, и крепыш вышел со двора.

Я глянул ему вслед, тяжело вздохнул и принялся наблюдать, как подчиненные Уильяма Грейса выгружают из самоходного экипажа пулеметы Льюиса и снаряженные диски к ним. В кузов броневика уже переложили ручную мортиру с барабаном на пять зарядов и пневматический линемет, метавший немалых размеров двузубец. С увесистой электрической банкой в заплечном ранце острогу соединял провод, собранный на катушку, примерно такую же, как ставят на обычные спиннинги. По словам расхваставшегося лейтенанта, электрический разряд батареи мог упокоить любого из герцогов преисподней, но мне совершенно не хотелось проверять это утверждение самому.

Куда большие надежды я возлагал на излучатель Александра Дьяка: запущенный в тестовом режиме, он в пару секунд взорвал отнесенную к забору бутылку пива, а от мокрых досок так и повалил белый пар.

Пока гвардейцы размещали пулеметы в броневике – два закрепили на боковых окнах, третий поставили в кабине курсовым, – я перекинул через плечо ремень подсумка и принялся перекладывать в него зажигательные гранаты, привезенные Рамоном. Уильям Грейс и Томас Смит последовали моему примеру.

Со стороны Старого города то и дело доносились гулкие разрывы, небо там было затянуто черным дымом, но даже он не мешал разглядеть багряный отсвет, горевший над дворцом.

– Никаких изменений за ночь не произошло, – сообщил нам лейтенант Грейс. – Но есть и хорошая новость.

– И какая же? – проявил любопытство Томас Смит.

– Вечером на экипаж регента скинули бомбу из окна дома, мимо которого тот проезжал. Герцог выжил, но лишился руки и находится в критическом состоянии, – сообщил Уильям и усмехнулся. – Как видите, иногда и от анархистов бывает польза. Главное теперь – вывезти ее высочество из дворца.

Я внимательно присмотрелся к лейтенанту, но об анархистах тот говорил на полном серьезе.

– А это точно были анархисты? – поинтересовался я тогда.

– Да, какой-то чокнутый русский, – подтвердил Грейс. – Сыщики Третьего застрелили его при задержании.

– Ах вот оно что! – задумчиво протянул я, гадая, предприняли попытку избавиться от регента его сообщники или таким образом решил повлиять на события Бастиан Моран.

– Надо ехать, – поторопил нас сыщик.

– Да, пора, – кивнул лейтенант.

За руль и курсовой пулемет он посадил своих гвардейцев, еще двух подчиненных взял с собой в кузов. Фрейлина и Елизавета-Мария разместились на коробах с патронами друг напротив друга, Томас Смит уселся прямо на пол, а мне пришлось взбираться на этажерку к излучателю. Ехать в башенке со снятой броней было на редкость неуютно.

Впрочем, находиться в обществе оракула и суккуба хотелось даже меньше этого. Пусть обе дамы будто воды в рот набрали, но от напряжения между ними разве что искры не проскальзывали.

Броневик очень быстро покинул район Императорской академии, по мосту Эйлера уехал на другой берег Ярдена, а там, сделав крюк, вывернул к въезду в тоннель Кельвина. Проложенный под рекой несколько лет назад тоннель Кельвина выходил напрямую в Старый город, но из-за удаленности от карантинной зоны контроль над ним поручили не армейским частям, а полиции метрополии.

Когда броневик заехал в один из переулков неподалеку и остановился, я спустился со своего насеста и, распахнув боковую дверцу, позвал за собой сыщика:

– Томас, идем!

– Все в порядке? – насторожился лейтенант Грейс.

– В полном, – отмахнулся я и попросил Смита: – Томас, узнай, кто у них главный. Если понадобится, сошлись на старшего инспектора Морана. Скажи, нам надо поговорить.

Смит кивнул и отправился к полицейскому оцеплению, через пару минут вернулся и сообщил:

– Старший сейчас подойдет.

У меня невольно по спине мурашки побежали. Если Моран вдруг изменит свое решение оказать нам содействие, живыми отсюда не уйти.

Впрочем, испытывал волнение не только я. Томас вдруг вынул их глаз стеклянные линзы, убрал их в баночку с раствором и сказал:

– Из агентства пришел приказ наблюдать за ситуацией и ничего не предпринимать.

– Так какого черта? – обернулся к нему я. – Зачем тебе это надо?

Сыщик пожал плечами.

– Ради справедливости, быть может?

– Вздор!

– Вздор, – подтвердил Томас, поморгал, вытер слезы и посмотрел куда-то в сторону. – У моей младшей сестры было шесть пальцев на руке. Однажды ее забили до смерти по дороге из магазина домой. Сиятельные – это порождения дьявола, говорили местные. Они верили в верховенство науки и поминали дьявола. Скажи, как такое может быть?

– Убийц не нашли?

– Никто и не искал.

– А ты?

– А я записался в армию за месяц до того. И теперь думаю – может, это мне предназначалось умереть тогда, а я просто сбежал?

Я только пожал плечами. У всех нас есть свои скелеты в шкафу, и о некоторых из них лучше не вспоминать.

– Смотри, идет, – кивком указал Томас Смит на шагавшего по дороге коренастого сыщика в штатском, того самого, что держал вчера меня под прицелом лупары. Сейчас вместо оружия он нес в руке ведерко с опущенной в белила кистью.

– Где транспорт? – с ходу спросил подчиненный Морана, не тратя времени на приветствия.

– В переулке.

– Показывайте.

Мы отвели полицейского к броневику, и тот своей кистью вывел на прикрывавшем радиатор листе огромную белую букву «М».

– Не стирайте, без отметки сожжем, – предупредил он, встал на подножку кабины и скомандовал: – Поехали!

Мы с Томасом быстро забрались в кузов, броневик рывком тронулся с места и покатил к въезду в тоннель, где на огороженных мешками с песком позициях помимо нескольких пулеметов и безоткатных орудий были установлены сразу два стационарных огнемета. Сбоку из-за высокого капонира выглядывала башенка приданного в усиление броневика с генератором Теслы.

Перед заграждением водитель замедлил ход, а только полицейские освободили одну из полос, броневик быстро набрал скорость и въехал под каменный свод тоннеля. Электрическое освещение не работало, но мощные фары прекрасно освещали дорогу и без него.

При малейших признаках опасности я готов был пустить в ход излучатель микроволн, но не пришлось – в тоннеле нам ничего опасного на пути не повстречалось. А вот в Старом городе ситуация поменялась кардинально. По улицам там стелился дым, где-то неподалеку безостановочно трещали пулеметные очереди, с пугающей регулярностью доносились отголоски мощных взрывов.

Растворенная в воздухе магия ощущалась буквально физически; на миг показалось, будто неким фантасмагорическим образом я вернулся в прошлое и вокруг раскинулось отравленное проклятием фамильное имение, но нет – проклят был весь Старый город. На газонах чернела мертвая трава, странными и страшными уродцами всюду замерли голые деревья. По тротуарам рассыпалось крошево стеклянных осколков, закопченные дома темнели пустыми провалами окон, в их крышах зияли оставленные фугасными зарядами дыры.

Неожиданно в дыму возник призрачный силуэт, и к броневику вынырнул демон, своим ужасающим обликом более всего напоминавший невероятных размеров летающего ската.

Заполошно застрекотал курсовой пулемет, инфернальное создание скользнуло с высоты четвертого этажа к самой земле и устремилось навстречу нам. Рванув рычаг активации, я запустил передатчик и с натугой довернул загудевший железный щит излучателя, придавая ему нужное положение. Демон вздрогнул и разлетелся ворохом молний, оставив после себя лишь обугленное пятно на мостовой.

Но праздновать победу было слишком рано: из соседнего переулка наперерез нам бросилась троица залитых кровью с головы до ног одержимых. Один, судя по обрывкам мундира и револьверу в руке, был полицейским. Я напрягся, поворачивая щит излучателя в их сторону, и кожа ходячих мертвецов вмиг пошла пузырями и задымилась. Несколько раз хлопнул револьвер, но пули с визгом отрикошетили от брони, а потом заработал боковой пулемет, длинной очередью снеся одержимых с ног.

Броневик покатил дальше, и вскоре на одной из боковых улочек повстречалась еще одна группа ходячих мертвецов, только на этот раз увешанных связками ручных гранат. К счастью, экипаж к этому времени набрал неплохой ход и промчался мимо, прежде чем те успели выбежать на дорогу.

На полном ходу мы влетели в затянувший улицу дым, и видимость упала до минимума, а потом впереди соткалась из серого марева исполинская четырехрукая фигура. Электромагнитное излучение передатчика врезалось в демона сотней незримых копий и разметало, не дав обрести материальное воплощение.

А миг спустя где-то сверху громыхнул гулкий взрыв, и я едва успел нырнуть в кузов, прежде чем по броне забарабанили разметанные бомбой куски черепицы!

– Что это было? – обратился ко мне лейтенант Грейс, и тут же вновь рвануло, только уже позади. Кузов дрогнул под градом осколков, но броня выдержала удар.

– Гаубица! – сообразил я.

– Их наводят с воздуха! – объявил Уильям Грейс, заколотил в отделявшую кузов от кабины решетку и закричал: – Поворачивай! Немедленно поворачивай!

Броневик вильнул в сторону, едва не стесав угол дома, и следующий взрыв разбросал булыжники из мостовой как раз там, где мы оказались бы, продолжай движение вперед.

Боковая улочка привела нас к обрушившемуся зданию, почти всю проезжую часть там перекрывал остов жесткого корпуса потерпевшего крушение дирижабля. На одном из покореженных стабилизаторов мелькнул герб Императорского воздушного флота.

– Поворачивай к дворцу! К дворцу! – рявкнул лейтенант водителю и обратился ко мне: – Леопольд, живо наверх!

Я взобрался на свою этажерку и сразу ощутил идущий от листа излучателя жар, но выключить аппарат не было никакой возможности – впереди расползлось непроницаемое марево тумана, в глубине которого беспрестанно посверкивали зловещего вида вспышки и мелькали смутные тени.

Броневик на полном ходу влетел в него, и незримые микроволны пробили перед нами самый настоящий туннель. И все равно навалился столь лютый холод, что по броне зазмеились разводы изморози. Не выдержав ледяного дыхания стужи, я спрятался в кузов, и тотчас броневик сотряс жесткий удар. Что-то проскрежетало по левому борту, словно некая тварь попыталась пропороть стальные листы когтями, а потом загудело, заухало, повеяло могильным зловонием, но тяжелый самоходный экипаж удержался на дороге, миг – и над нами вновь раскинулось затянутое облаками небо.

Проскочив два следующих перекрестка, броневик оказался в непосредственной близости от дворца, только вместо того, чтобы свернуть на выходившую к задним воротам улицу, водитель вдруг направился прямиком к Дворцовой площади.

– Какого дьявола?! – выругался я, когда колеса наскочили на высокий бордюр и меня тряхнуло, да так, что клацнули зубы.

Тяжелый броневик проломился через аккуратно подстриженный ряд акаций, вспахал колесами мертвый газон, свернул за угол и оказался на краю площади.

В самом центре ее возвышался помост с полудюжиной ацтекских жрецов; уверенными движениями язычники вскрывали обсидиановыми ножами грудные клетки жертв, вырезали сердца и кидали их в ритуальные чаши. Вокруг громоздились беспорядочно наваленные в кучи мертвые тела, но в жертвах никакого недостатка не было: на площади собрались сотни безучастных ко всему одержимых. Они без всякого принуждения со стороны поднимались на залитые кровью ступени, безропотно отдавая свои жизни дьявольскому ритуалу, и в глубине разверзшейся над нами перевернутой воронки все сильнее разгоралось багряное сияние преисподней.

Воздух на площади был просто пропитан магией, она призрачным потоком текла от постамента к ограде дворца, но там сыпали искрами электрические провода, и большую часть потусторонней силы отбрасывало прочь – вот откуда взялся едва не погубивший нас ледяной туман. И все же полностью неприкосновенной территория дворцового комплекса не осталась: главные ворота были снесены, хватало прорех и в ограде.

И тут слаженно заработали пулеметы броневика! Длинные очереди прошили толпу и смели с помоста жрецов, добавив на и без того красные гранитные плиты еще немного крови.

Тогда только мне стал ясен замысел Уильяма Грейса: лейтенант решил не просто спасти наследницу престола, но и прервать языческий ритуал.

– Чертов дурак! – выругался я, заметив, как одержимые выкатывают из ворот артиллерийское орудие.

Скользнув со своего насеста в кузов, я отдернул лейтенанта от бокового пулемета и проорал ему в ухо.

– У них пушка!

Уильям Грейс сориентировался моментально; он приник к окошку кабины и прокричал:

– Полный назад!

Броневик рыкнул движком и начал сдавать с площади в переулок, и в этот самый миг в нас угодил фугасный снаряд. Раздался оглушительный грохот, самоходный экипаж сильно тряхнуло, всех в кузове посбивало с ног, откуда-то повалил густой черный дым.

– Назад! – вновь проорал лейтенант. – Полный назад!

Без толку. Хоть попадание и пришлось в прикрытый стальным листом радиатор, гвардейцев в кабине посекло пробившими защиту осколками.

Ухватив ручную мортиру, я вывалился в боковую дверцу и отправил в расчет артиллерийского орудия разрывной заряд, но взрыв грохнул метров за пять до цели, и все осколки принял на себя вздрогнувший от попаданий щит пушки. Тогда я задрал ствол выше и в пару секунд полностью опустошил барабан.

Одержимых раскидало в стороны, прежде чем те успели произвести второй выстрел из орудия, но тотчас по брусчатке зацокали пули, и пришлось спешно укрываться за фонтаном.

Присоединившийся ко мне с пулеметом Уильям Грейс установил сошки «Льюиса» на мраморном парапете и открыл безостановочную стрельбу по двинувшимся от помоста в нашу сторону одержимым.

– Отходим к дворцу! – рявкнул он, силясь перекрыть грохот выстрелов. – По моей команде!

Ничего другого нам и в самом деле не оставалось: дым валил из распахнутой дверцы броневика все сильнее, движок мог рвануть в любой момент.

– Прикрываю! – крикнул я, трясущимися руками вставляя новые заряды в барабан мортиры.

– Я тоже! – вызвался помочь Томас Смит.

Лейтенант передал ему пулемет, а сам закинул за спину рюкзак с батареей линемета, схватил пневматический метатель и бросился к углу дворцовой ограды.