Текст книги "Всеблагое электричество"

Автор книги: Павел Корнев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 52 (всего у книги 107 страниц)

– Я возвращаюсь с тобой.

– Серьезно? – удивилась она. – У тебя же дела!

Я раскинул руки и повернулся на месте, демонстрируя новый костюм.

– Ну и как тебе плоды дел моих?

– Лео, ты невозможен! – невольно рассмеялась Лили.

– Это ты мне говоришь? Да у тебя полномера покупками забито!

– Девушкам можно! – заявила Лилиана, подошла и поправила лацкан моего пиджака. – Хороший крой и ткань отличная, – вынесла она вердикт.

В этот момент в дверь постучали; пришел носильщик. Он нагрузился коробками и пакетами, но все покупки постоялицы унести за один раз не смог, остатки забрал я.

– В этом нет никакой нужды! – попыталась остановить меня Лили.

– Ерунда!

Мы оставили ключи коридорному и спустились в фойе. Лилиана выписала чек, я получил у портье сдачу и наши паспорта.

На улице окончательно стемнело, начал накрапывать дождик. Извозчик поднял верх коляски и помогал носильщику закрепить ремнями багаж. Мы с Лили остались стоять под навесом.

– Во сколько отправление? – взглянул я на хронометр. – Мне еще надо успеть купить билет.

– Надеюсь, первого класса? – пошутила девушка.

– Не сомневайся, – улыбнулся я в ответ и протянул руку. – Прошу…

Мы уселись на обтянутое кожей сиденье, извозчик взмахнул вожжами, и коляска, подрагивая на неровной брусчатке, покатила по мостовой. Людей на улицах было немного, надвигающаяся непогода разогнала всех по домам. Возможная слежка незамеченной остаться никак не могла, но никого подозрительного я не увидел, как ни вертелся на месте, оглядываясь назад.

На привокзальной площади мы доверили носильщику перегружать багаж на скрипучую тележку, а сами побежали к главному корпусу, стремясь поскорее укрыться от резких порывов ветра. Смерч все же нагнал нас у самого входа и сорвал шляпку Лили, растрепав ее черные локоны, но я успел перехватить головой убор в воздухе и вернуть его хозяйке.

А только носильщик закатил под навес тележку с нашим багажом, и будто разверзлись хляби небесные, на землю хлынул летний ливень. Окна моментально затянула пелена воды, стоки переполнились, и бурные потоки потекли прямо по улицам. Площадь в один миг превратилась в настоящую заводь, на ней набухали и лопались крупные пузыри. В серой пелене дождя то и дело сверкали молнии, но гром докатывался отдаленными раскатами – гроза по большей части прошла стороной. Да и ливень долго не продлился: я только выправил билет, и он уже начал стихать. Потом ветер и вовсе унес кудлатые темные тучи прочь и небо расчистилось.

– Невероятное везение! – рассмеялась Лили.

Дождь будто смыл ее дурное настроение, и теперь с ее лица не сходила легкая улыбка. Впрочем, я самонадеянно объяснял последнее своим присутствием. Почему-то мне хотелось так думать.

Наш поезд стоял у перрона под высоким куполом платформы, но пока еще без паровоза, который совершал маневры на запасных путях. Без проблем миновав бдительного вахтера, мы зашли в пульмановский вагон, оформленный даже более роскошно, чем тот, что привез нас в столицу. Лилиана сразу убежала проверять багаж, а я убрал свой чемодан под ноги и с блаженным вздохом развалился на диванчике, мягком и чертовски удобном.

Пассажиры только-только подходили, большей частью они были вымочены внезапным ливнем до нитки. Никому не было до меня никакого дела.

Устав ждать Лили, я откинулся на мягкую спинку и постарался задремать, но сон не шел. Понемногу вернулась ломота – подруга той, что крутила суставы левой руки. Вновь разболелись локоть и запястье, стало трудно дышать, непонятно с чего засаднило шею, там, где ее захлестнула удавка.

Я нервно встрепенулся и сел ровно. Напитки не разносили, поэтому сам дошел до буфета и налил содовой. Когда осушил стакан и вернулся обратно, наконец объявилась Лили. К моему немалому удивлению, она где-то переоделась, сменив дорожные юбку, блузу и жакет на свободного кроя платье.

– Так и будешь здесь сидеть? – уперла она руки в бока.

Я озадаченно моргнул.

– А какие варианты?

– Ехать будем всю ночь, я выкупила спальную комнату. Идем, мы прекрасно разместимся там вдвоем.

Не желая продолжать этот разговор при посторонних, я последовал за нею, но проходить в кабинет с просторной двуспальной кроватью не стал, просто заглянул внутрь и покачал головой.

– Не думаю, что это удобно.

– Брось, Лео! – легкомысленно отмахнулась Лили. – Ты ведь обещал папеньке присматривать за мной, ведь так?

– Боюсь, такого бы он не одобрил.

– Чего – такого? – прищурилась Лилиана.

– Ну… – замялся я. – Ну не знаю…

– Мужчины! Вечно у вас одни глупости на уме! – закатила глаза Лили. – Ну какая тебе охота трястись всю ночь в общем зале?

Я оглядел вагон, тишину которого понемногу заполнял гул голосов попутчиков, покачал головой и сходил за чемоданом.

– Другое дело, – улыбнулась Лили, запирая за мной дверь. – Да, почему ты не хвалишь мое платье? Тебе не нравится?

– Хвалить надо не платье, а твой вкус, – сделал я комплимент, распустил шейный платок и повесил пиджак на спинку стула. Снял темные очки, помассировал виски и спросил: – Не возражаешь, если я прилягу?

– Что у тебя с лицом? – спросила Лилиана, только тут заметив воспаленную царапину на виске.

– Помнишь шум вчера ночью? Вот это оно и есть.

– Бедненький! Было больно?

Я вспомнил стремительный удар вилкой, внутренне поежился и кивнул:

– Весьма.

– Надо чем-нибудь помазать.

– Ерунда, – отмахнулся я и присел на кровать. Кровь прилила к голове, словно повис вверх тормашками, загорелись огнем щеки и уши. И вновь вернулся мерзкий звон в ушах.

– Что с тобой, Лео? – встревожилась Лилиана. – Ты здоров?

– В порядке, – ответил я, судорожно сглотнув, и пересохшее горло будто наждаком продернуло. – Сейчас буду.

– Я принесу тебе попить!

Моя попутчица убежала, а я без сил повалился на кровать, но взглянул на часы и сразу уселся обратно. Раскрыл переданный Александром Дьяком чемодан и принялся разбирать резиновые трубочки капельницы.

За этим занятием меня и застала Лили. Она протянула высокий бокал, в котором искрилось золотистое шампанское.

– А что это у тебя? – спросила Лилиана, отпив из собственного бокала.

Я отставил шампанское на полку и без особой охоты ответил:

– Надо принять лекарство.

– Так уколы у тебя не из-за наркотиков?

– Нет, – уверил я, выставил банку с раствором серебряной воды на полку над кроватью и воткнул в нее трубку с иглой на конце. Потом закатал рукав сорочки, перетянул жгутом бицепс и принялся работать кулаком, заставляя набухнуть вену.

– Извини, я плохо о тебе думала, – смутилась Лилиана.

– Ерунда!

Я приладил иглу, развязал жгут, и целительный раствор стал понемногу поступать в кровь. Рука занемела, но одновременно с этим начал проходить жар и смолк тошнотворный звон в голове.

Лечить оборотня серебром – удивительно, не так ли? Впрочем, еще кто-то из древних резонно заметил, что разница между ядом и лекарством в первую очередь состоит в дозировке.

– Что с тобой? – спросила Лили, присаживаясь рядом. – Чем ты болен?

– Редкое наследственное заболевание, – ответил я чистую правду и усмехнулся: – Как видишь, по наследству переходят не только деньги.

Лили сделала глоток шампанского и покачала головой:

– Никак не могу в тебе разобраться, Лео. Ты не похож на богатого мота.

– Я только учусь им быть, – рассмеялся я и сразу закашлялся. Потом пояснил: – Еще не так давно мне приходилось в поте лица зарабатывать себе на жизнь.

– И что случилось? Умерла богатая тетушка?

– Бабушка. И давно. Но до совершеннолетия я не мог вступить в права наследования.

– И сколько тебе сейчас? – заинтересовалась Лили.

– Двадцать два.

– Да ты совсем мальчишка! – рассмеялась она, запустила пальцы мне в волосы и растрепала их, но сразу смутилась и поднялась на ноги. – Извини. Дать тебе расческу?

– Не стоит, – отказался я, не став, в свою очередь, интересоваться возрастом спутницы. Она была старше меня на год или два, никак не больше.

Неожиданно вагон качнуло назад, банка с остатками раствора опасно покатилась, но удержалась на полке. Лили поставила свой опустевший бокал на боковой столик, выглянула в окно и сообщила:

– Подцепляют паровоз.

И точно – не успел я выдернуть из вены иглу и согнуть руку в локте, как раздалось два коротких гудка, вагон вновь качнуло, и мы тронулись в путь. Платформа медленно уползла назад, поезд выехал под открытое небо и покатил, все набирая и набирая ход.

– У тебя новая татуировка, – заметила Лили браслет из переплетенных крестов на моем предплечье. – Когда только успел?

Я лишь рассмеялся и покачал головой.

Лилиана взяла нетронутый мною бокал шампанского, уселась на кровать и отвернулась к окну, словно начало поездки домой удивительным образом привело ее в дурное расположение духа. Мелкими глотками она пила игристое вино и молчала.

Я тоже молчал, не желая навязывать свое общество. Возникло даже желание уйти в вагон, но ломота оставляла тело как-то слишком уж неторопливо, и подниматься с кровати не хотелось. Так мы и смотрели на проносившийся за стеклом город, мокрый и темный. Лишь изредка стремительными светляками пролетали фонари и освещенные окна, в остальном – только серые силуэты домов.

Перестук колес на стыках рельс, неяркое моргание электрического светильника, редкие проблески света за окном. Молчание.

Наконец я не выдержал и пересел к Лилиане.

– Лили, – вздохнул я, взяв ее за руку, – что тебя беспокоит?

– Не важно.

– Нет, важно. Это как-то связано с тугами?

Лили повернулась ко мне, в ее глазах блестели слезы.

– Папа рассказал?

– О женихе? Рассказал.

– Это лишь часть истории.

– Так поделись со мной остальным.

И вновь потянулось молчание. Она смотрела в окно и ничего не отвечала, но и руку из моих пальцев не высвобождала. Я не торопил ее, сидел рядом и ждал.

– Это я во всем виновата, – неожиданно сказал Лилиана. – Эдмунд и его семья умерли из-за меня. – Она повертела в пальцах стеклянную ножку пустого бокала и убрала его на столик. – Я проклята, Лео. Проклята…

– Знаешь, Лили, – позволил я себе осторожную улыбку, – понятней не стало.

– Ты был когда-нибудь в Индии?

– Нет. Но за последнее время немало узнал о тугах. А что?

– Это сложно объяснить. Просто для индусов Кали реальна. Как и остальные боги. Они живут этим. Они так воспринимают мир.

– И что с того?

– Моя кормилица поклонялась Кали. Сколько себя помню, она всегда была рядом, с ней я проводила больше времени, чем с собственной матерью. Служанка рассказывала истории, учила ритуалам. Именно она посвятила меня Кали. И что самое ужасное – тогда я была этому рада.

– Юношеское бунтарство?

– Мне страшно не хотелось походить на собственную мать. Меня до сих пор трясет от запаха лауданума. Ей никогда не было до меня никакого дела. Порой она проводила в постели целые дни. Я ненавидела ее тогда. И, похоже, не простила до сих пор. Очень этого хочу, но не могу себя пересилить. Не могу – и все тут.

Я кивнул и ничего говорить не стал, просто не был готов комментировать услышанное. Лилиана сцепила побледневшие пальцы и продолжила свою путаную исповедь, напряженно смотря перед собой, словно каждое слово давалось ей с неимоверным трудом:

– Я гордилась причастностью к тайнам богини. Я чувствовала собственную значимость, избранность. Но когда мы с Эдмондом полюбили друг друга, наставница запретила мне встречаться с ним, запретила выходить за него замуж. Она сказала, что моя жизнь – в руках богини, что лишь воля Кали определяет мою судьбу. Я только посмеялась, не стала ничего слушать. И однажды ночью моего жениха, его родителей, братьев и сестер задушили туги. Такова была кара богини за непослушание.

Тут уж я не сдержался:

– Не думаю, что это как-то связано.

– Не думаешь? – вскинулась Лили. – Ты мне не веришь? Спроси отца! Или Адриано Тачини, он гостил тогда у нас в Калькутте!

– Лили, ты понимаешь, что туги убивают каждый день. Это простое совпадение.

– Отец провел расследование, он отыскал всех причастных к убийству и допросил. Все они говорили о воле богини. Все! И даже перед казнью никто не отказался от своих слов.

– И твоя кормилица?

– Ее повесили вместе с остальными. Она улыбалась, когда ей на шею надевали петлю.

– Нет никакой Кали, ты понимаешь это? – воззвал я к голосу разума. – Это просто суеверия необразованных индусов!

– Я верю в ее существование, – упрямо заявила Лилиана. – Ты ведь тоже веришь в своего бога, разве нет?

– Я не… – Я хотел сказать, что не верю, а точно знаю, но осекся и замолчал. Знание и вера – разные вещи. И поскольку я именно верил, то привел иной аргумент, нежели собирался поначалу: – Пусть все так, как ты говоришь, но это – дела давно минувших дней. Какая разница, что именно случилось много лет назад в далекой Калькутте? Забудь и живи настоящим. Все давно закончилось.

Лилиана зябко поежилась, и я уловил сотрясшую ее дрожь.

– Ничего не закончилось, Лео, – обреченно произнесла Лили и шмыгнула носом. – Ничего…

– Если ты о газетных утках…

– Не об этом. Полгода назад мне напомнили о долге перед богиней. Почему, ты думаешь, я стала танцевать в варьете? Это настоящие ритуалы. Танцы посвящены Кали!

– Стой! – потребовал я. – Напомнили? Кто?

– Не знаю. Однажды я просто обнаружила у себя под подушкой письмо. Мне обещали покровительство богини, а взамен требовали послушания. И когда задушили того бедного фотографа, я… – Лилиана расплакалась и принялась вытирать покрасневшие глаза платочком. – Я почувствовала вину за это! Мне обещали покровительство и сдержали слово! Я не хотела иметь к этому никакого отношения и сбежала из города!

Голова пошла кругом от нереальности происходящего, словно угодил на страницы приключенческого романа, но я решил до поры до времени не обращать на это внимания и по полицейской привычке зацепился за противоречия.

– Но почему ты решила вернуться? – и сам же выдвинул предположение: – Новое письмо?

– Да, – затряслась она. – У меня нет выбора. Я должна вернуться. Но мне страшно. Знал бы ты только, Лео, как мне страшно…

Я знал. Все мои чувства обострились, и обуявший Лили ужас колючими волнами вламывался в сознание, привлекая и отталкивая одновременно.

– Все будет хорошо, – сказал я и неожиданно для себя самого обнял собеседницу за плечи. – Поверь мне. Просто поверь.

Лили повернула ко мне мокрое от слез лицо и почти беззвучно выдохнула:

– Ты обещаешь?

– Я никому не позволю причинить тебе вред, – уверенно ответил я, а потом притянул ее к себе и поцеловал.

Я сделал это, да…

Глава четвертая

Спиритический сеанс и немного мистики

Ответственность – как гири на ногах, как обрезанные крылья. Потерянные возможности в дистиллированном виде.

Именно так думал я под размеренный стук колес, глядя на безмятежно спящую Лилиану. Укрытая простыней, она размеренно дышала во сне, локоны черных волос рассыпались по белоснежной наволочке подушки.

Я лежал рядом, любовался изгибами девичьего тела, едва скрытыми тонкой тканью, и как последний дурак думал об ответственности.

Об ответственности, собственных обещаниях и о вещах куда более приятных, но которые и послужили причиной столь тягостных и несвоевременных раздумий.

Лили словно почувствовала мой взгляд, открыла глаза и улыбнулась.

– Доброе утро, Лео!

– Давно не виделись, красавица! – спрятал я за беспечной улыбкой обуревавшие меня сомнения.

Моя спутница сладко потянулась, изогнула спину, но сразу спохватилась и придержала почти соскользнувшую уже с груди простыню.

– Отвернись, пожалуйста, – смущенно попросила она, а когда я выполнил просьбу, встала с кровати и скрылась в отгороженном бумажной ширмой углу. – Сколько у нас времени на сборы? – поинтересовалась она уже оттуда.

Я снял с полки хронометр, повернул его циферблат к свету и сообщил:

– Если поезд идет по расписанию, то час с четвертью.

– Ужасная рань! – зевнула Лили и зашуршала оберточной бумагой.

С этим было не поспорить. Без четверти пять – совсем не то время, в которое я привык покидать постель. И совсем уж расхотелось вставать и одеваться, когда Лилиана вышла из-за ширмы в коротеньком полупрозрачном пеньюаре и завертелась перед зеркалом, любуясь собственным отражением.

– И подумать не могла, что поинтересуюсь твоим мнением, – тихонько хихикая, произнесла она, – но, как считаешь, мне идет?

– Безумно.

– В самом деле?

– У нас есть все шансы пропустить остановку.

– Перестань, Лео! Твои комплименты вгоняют меня в краску!

– Это не комплимент, а чистая правда! – ответил я, любуясь стройными девичьими ножками и всем остальным, насколько это позволял пеньюар.

– Тем более! – строго сказала Лилиана и отвернулась к зеркалу привести в порядок растрепавшиеся волосы.

Я прислонил подушку к изголовью кровати, сел и уперся в нее спиной.

– А может, нам и в самом деле пропустить остановку? – предложил, чувствуя, как замирает от испуга сердце.

– Лео, ты это серьезно? – оглянулась Лили. – И куда мы поедем?

– Куда угодно! Хотя бы и в Новый Свет! Я достаточно богат, чтобы не беспокоиться о деньгах.

Лилиана отложила гребень и присела на кровать. Некоторое время она молчала, собираясь с мыслями, тишину нарушал лишь размеренный стук колес, а потом она открыла рот, но я уже знал ответ. Талант сиятельного заранее подсказал его. Мой талант и чужой страх.

– Они найдут нас где угодно, – прошептала Лили. – Хоть в Новом Свете, хоть на Северном полюсе. От тугов не скрыться даже на дне морском.

– Я никому не позволю причинить тебе вред.

– Нет, Лео, – покачала головой она, – это я не позволю причинить тебе вред. Слишком много смертей на моей совести, еще одну я не переживу.

– Брось…

– Нет, послушай меня, Лео! Я усвоила урок. Я больше не стану рисковать жизнями других.

Сердце защемила острая боль, показалось даже, будто оно перестало биться, став слитком раскаленного металла, но наваждение быстро прошло, осталось лишь желание отыскать всех душителей Кали до единого и прилюдно четвертовать их, а то и попросту порвать на куски голыми руками.

Лили склонилась ко мне, поцеловала и спросила:

– Что беспокоит тебя, Лео? Только честно?

Я замялся, но отмалчиваться не стал, прочистил горло и буквально выдавил из себя:

– Ночью я был несколько неосторожен…

– Как так? – не поняла Лили.

– Ну, понимаешь…

Но ничего объяснять не пришлось, в бесцветно-светлых глазах девушки замелькали чертики.

– Несколько неосторожен? – с улыбкой повторила Лилиана и рассмеялась, враз позабыв обо всех своих страхах. – Лео! Ты был крайне неосторожен этой ночью, причем несколько раз кряду!

Я почувствовал, что заливаюсь краской.

– И что нам теперь делать? – спросил я, взяв себя в руки.

– Ничего, – поцеловала меня Лили. – Нам – ничего. Я большая девочка и сама обо всем позабочусь.

– У женщин – свои секреты? – пробурчал я, маскируя смущение.

– Именно, – подтвердила она и попыталась встать, но я обнял ее за талию и удержал на месте.

– Перестань, Лео! – возмутилась Лилиана. – Ты ведь не хочешь, чтобы нас застукал мой папа?

Я и в самом деле этого не хотел, поэтому отпустил Лили, откинул простыню и начал одеваться. Но теперь уже она сама стала меня отвлекать: острый ноготок заскользил по спине, повторяя силуэт пустого креста.

– Никогда ничего подобного не видела, – прошептала девушка.

– Должен же я хоть чем-то удивлять.

– Поверь, у тебя хватает достоинств и без татуировок.

Лили осторожно куснула меня за мочку уха, обняла и провела левой рукой по моей груди.

– Откуда это? – спросила она, осторожно прикасаясь к старым шрамам напротив сердца: одному – хирургически выверенному и второму – неровному и бугристому.

По спине у меня побежал холодок, но я сохранил присутствие духа и улыбнулся.

– Дела давно минувших дней.

Потом попытался обнять Лилиану, но та быстро отстранилась и отправилась за ширму одеваться. Я привел себя в порядок первым и сходил в буфет за чаем. А потом мы сидели за раскладным столиком у окна и любовались горными пейзажами. Обрывами и крутыми склонами, расцвеченными лучами восходящего солнца. Причудливыми скалами и горными ручьями. Ярчайшей синевой неба и зеленью лесов. А я – еще и своей спутницей.

На сердце было неспокойно.

Когда поезд прогрохотал по мосту и вкатился в тоннель, я закрыл окно, чтобы не напустить в вагон дыма, и подступил к Лилиане. Она попятилась и сразу уперлась спиной в стенку.

– Лео! – одернула она меня. – Будь паинькой!

Но я приставать с поцелуями не стал и вместо этого напомнил о своем предложении.

– Едем в Новый Свет!

– Лео! – помрачнела Лили, шмыгнула носом и попросила: – Давай больше не будем об этом!

– Но…

Договорить мне не дали. Поцелуй заставил замолчать на полуслове, а потом и вовсе стало не до разговоров. В итоге на вокзал мы прибыли несколько более растрепанными, нежели дозволяли правила приличия, поэтому вместо выяснения отношения принялись поспешно приводить себя в порядок. Послышался протяжный гудок, вагон качнуло, поезд замедлил бег и вскоре остановился у перрона.

Лили поправила мой шейный платок и позвала:

– Идем, багаж нам вынесут.

Я вздохнул и поплелся вслед за нею на выход. Кондуктор уже распахнул дверь, и Лили беспечно шагнула на перрон, а я замер на месте.

Порты западного побережья, путешествие в Новый Свет, жизнь без забот и хлопот… – все это вихрем промелькнуло в моей голове и удержало в вагоне. Сходить с поезда в курортном городке было неразумно и слишком опасно. Правильно было остаться в вагоне и продолжить путь на запад.

Так бы и поступил, если б не эта чертова ответственность. Всю жизнь я заботился исключительно о собственной персоне, и было дьявольски непривычно осознавать, сколь сильно успел привязаться к своей новой знакомой.

Я стиснул зубы и с кривой улыбкой шагнул из вагона на платформу.

Не сбежал – ну что ж, придется становиться охотником и бить первым. Благо к этому мне не привыкать…

Лилиана уже отыскала дожидавшегося ее на перроне отца и со смехом поведала ему, что успела обойти все магазины, а жара в столице просто невыносима. Маркиз недоверчиво хмыкал, но когда носильщики принялись выгружать из вагона картонные коробки и бумажные пакеты с многочисленными покупками дочери, отмяк и успокоился.

Я подошел поздороваться, заодно достал бумажник.

– Благодарю, что ссудили деньгами, Джордж, – отсчитал я разницу между билетами первого и второго классов.

Маркиз строго глянул в ответ, но при Лилиане ничего говорить не стал и принял банкноты.

– Обновили гардероб? – окинул он меня внимательным взглядом после этого.

– Как видите, – улыбнулся я. – А теперь извините, у меня дела…

Лили изогнула бровь.

– И какие могут быть дела в столь раннее время?

– Неотложные.

– Лев, надеюсь, вы не откажетесь позавтракать с нами? – поддержал маркиз дочь. – Вас отвезут обратно в город, можете не сомневаться.

Я обдумал это предложение и кивнул.

– Как скажете, Джордж.

Носильщики погрузили багаж на тележку, и мы отправились к дожидавшейся нас на привокзальной площади коляске. По пути я забежал в газетный киоск, купил свежий номер «Атлантического телеграфа», блокнот, карандаш и брошюру с расписанием поездов.

– Как вам поездка, Лев? – вежливо поинтересовался маркиз, когда кучер закрепил коробки и чемоданы, уселся на козлы и взмахом вожжей заставил тронуться лошадей с места.

– Поездка выдалась насыщенная, – ответил я, ничуть не покривив при этом душой. – Очень, очень много встреч.

– Погода и в самом деле была столь ужасна?

– Папа! – укорила отца Лилиана.

– Доченька, – улыбнулся маркиз, – разговоры о погоде – непременная часть любой светской беседы.

Я противоречить Лили в любом случае не собирался и со спокойным сердцем подтвердил ее слова.

– Погода была просто ужасная. Сначала изнывали от жары, а когда поехали на вокзал, нас чуть не смыл ливень. Сильнейшая гроза, давно таких не было.

– Поразительно! Здесь вторую неделю ни капли…

Коляске в город заезжать не потребовалось, почти сразу она вывернула на узкую дорогу, петлявшую меж лесистых склонов крутых холмов, и уже минут через десять подъехала к имению семейства Монтегю. Сторож распахнул ворота, и мы покатили по тенистой аллее через не слишком ухоженный, но от этого ничуть не менее живописный парк.

Когда экипаж остановился у парадного крыльца особняка, слуги начали носить чемоданы, коробки и пакеты в дом, а Лилиана убежала переодеваться и приводить себя в порядок после дороги. Маркиз предложил выпить кофе, я отказываться не стал.

Небольшой стол накрыли на уже знакомой террасе. Отец Лили дымил сигарой и время от времени прикладывался к миниатюрной чашечке крепчайшего кофе. Я, не мудрствуя лукаво, попросил принести молоко и сахар.

– Так, значит, всему виной жара? – некоторое время спустя спросил маркиз.

– Чему виной, Джордж? – уточнил я, сделав глубокий вдох свежего горного воздуха.

– Столь быстрому возвращению моей дочери, Лев. Чему же еще?

– Не возьмусь судить о ее мотивах. Мы толком не общались, дел у меня было просто невпроворот, – сообщил я и протянул собеседнику купленную на вокзале газету. – Просто взгляните на третий лист. В свете того, что вы рассказали о событиях в Калькутте, это многое объясняет.

Вчерашнюю сенсацию на газетных страницах потеснило известие о внезапной госпитализации ее императорского величества, но уничтожение столичной банды душителей оказалось все же слишком горячей темой, чтобы репортеры вот так сразу о ней позабыли. Пусть заметка о тугах и не удостоилась размещения на первом листе свежего номера «Атлантического телеграфа», в разделе криминальной хроники конкурентов у нее не было.

Джорджу хватило одного только взгляда на заголовок статьи, чтобы сообразить, каким образом это происшествие связано с внезапным возвращением его дочери из столицы.

– О! – протянул он и посмотрел на меня. – И что Лили?

– Она не пожелала со мной это обсуждать.

Маркиз кивнул и досадливо поморщился.

– Чертовы индусы! Куда ни плюнь, попадешь в фансигара!

Я был с собеседником всецело согласен, но промолчал и в пару глотков допил начавший остывать кофе, изрядно сдобренный молоком.

Из гостиной вышел слуга и пригласил нас к столу. Джордж затушил сигару, вдавив ее в дно стеклянной пепельницы, и указал на открытую дверь:

– Прошу…

Дамы ждали нас, заняв места друг напротив друга по разные стороны стола. Маркиза в темно-синем платье с высоким стоячим воротничком сидела с идеально прямой спиной и вкупе с забранными на затылке волосами напоминала строгую учительницу. Мне она совершенно точно рада не была.

А вот Лилиана радушно улыбалась и даже ухитрилась подмигнуть, как только отвернулся отец.

– Ну-с, и чем нас будут потчевать? – с улыбкой поинтересовался маркиз, который в присутствии супруги моментально перестал сутулиться, втянул живот и расправил плечи.

– Как обычно, дорогой, – оповестила его супруга. – Как обычно.

Я принял эти слова к сведению и решил ограничиться тостами с джемом, но неожиданно понял, что голоден как волк. В итоге отбросил стеснение и приступил к трапезе, не пропуская ни одного из блюд.

Маркиза ела мало, а когда принесли чай и печенье, поинтересовалась у дочери:

– И как прошла поездка в столицу? Надеюсь, твой кавалер не давал тебе скучать?

Лилиана мило улыбнулась и сообщила:

– К сожалению, Лев был очень занят все это время. Мы почти не общались.

– Не очень это вежливо, молодой человек, бросить юную девушку одну в огромном городе.

Мне стало как-то на редкость неуютно, но ничего ответить я не успел. За меня это сделала Лили.

– О нет! Лев настоящий джентльмен. Он даже предложил мне тайно пожениться и сбежать в Новый Свет!

Я подавился от неожиданности и приложил к губам салфетку в тщетной попытке сдержать кашель. Да и кто бы в подобной ситуации не подавился? Взгляд светло-серых глаз маркизы едва не прожег во мне дыру.

– Оставь свои шутки, Лили, – мягко пожурил Джордж весело рассмеявшуюся дочь и добродушно улыбнулся. – Смотри, ты вогнала Льва в краску.

– Просто не в то горло попало, – сдавленно ответил я и отпил чаю.

– Лев, а чем вы зарабатываете на жизнь?

Вопрос маркизы врасплох меня не застал, чего-то подобного я ожидал с самого начала и потому ответил веско, но в то же время донельзя расплывчато:

– Я рантье.

– Мама, ну к чему эти расспросы? – обреченно вздохнула Лили и поднялась из-за стола. – Лев, составишь мне компанию?

– Идите, идите, – отпустил нас Джордж.

Вслед за Лилианой я прошел в ее комнату, плотно прикрыл за собой дверь и покачал головой.

– Ну и шутки у тебя!

Лили обернулась и округлила глаза.

– Лео, разве я сказала хоть слово неправды?

– Даже два, – объявил я, с интересом оглядывая обстановку, поскольку прежде бывать в девичьих спальнях еще не доводилось.

Но все оказалось как обычно: заправленная кровать, письменный стол с керосиновым ночником и стопкой потрепанных книг, платяной шкаф, туалетный столик с зеркалом и немалой коллекцией косметических средств.

– И в чем же я погрешила против истины? – прищурилась Лилиана.

Я подошел к распахнутому окну, присел на подоконник и взял позабытую там книгу. С улицы веяло утренней прохладой, в саду щебетали птицы, и мне вовсе не хотелось портить столь чудесный день выяснением отношений. Впрочем, я и не собирался.

– Во-первых, ничего тайного я не предлагал. А во-вторых, кто говорил о браке?

Лилиана выгнула бровь.

– То есть ты предлагал уехать с тобой в Новый Свет в качестве любовницы? – Но долго сохранять серьезность она не смогла и почти сразу рассмеялась. – Расслабься, Лео! В отличие от большинства моих сверстниц я вовсе не мечтаю поскорее выскочить замуж!

– В самом деле? – улыбнулся я, демонстрируя поднятую с подоконника книгу. – Уверена?

На обложке значилось: «Когда мужчина женится».

– Лео, нельзя быть таким темным! – укорила меня Лили. – Это же Мэри Райнхарт! Она пишет детективы, а не любовные романы. Неужели ты не читал ее «Винтовую лестницу»?

– Припоминаю что-то такое, – признал я и приложил руку к груди. – Ты будто камень у меня с сердца сняла!

– Но-но! – погрозила пальцем Лили. – Не рассчитывай, что так легко соскочишь с крючка! Сегодня в доме Максвелла устраивают прием, я приглашена, и ты будешь меня сопровождать.

– Не лучшая идея.

– Лео! – склонилась ко мне Лили. – Ты ведь не хочешь, чтобы я чувствовала себя старой девой? Скажи, что это не так!

Я попытался ухватить Лилиану за талию, но она ускользнула и спросила:

– Где ты остановился? Заеду за тобой в шесть.

– Еще не знаю, – сознался я. – Как раз собирался этим заняться. Думаю, сниму апартаменты у озера.

– Тогда пообедаем в «Старине Джеймсе». В два часа ты уже освободишься?

– Думаю, да.

– Значит, там и встретимся. И вот еще… – Лили порылась в книжном шкафу и вынула из какого-то потрепанного томика заложенную меж страниц рекламную листовку. – Лучшее агентство в городе, обратись к ним. А чемодан можешь пока оставить у нас.

– Так и собирался поступить.

Я сунул листовку в карман и притянул к себе Лилиану. На этот раз она не стала взывать к моему благоразумию и с готовностью ответила на поцелуй.