Текст книги "Всеблагое электричество"

Автор книги: Павел Корнев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 107 страниц)

Лекторий «Всеблагого электричества» возвышался посреди площади подобно древней цитадели, окна его были озарены ярким светом, а медные шары на мачтах, венчавших гигантскую катушку Николы Теслы, то и дело окутывались полупрозрачными всполохами электрических разрядов.

Там ждало спасение, но броневик еще только подъезжал к площади, когда с неба спикировала черная тень. Во все стороны разлетелись выбитые страшным ударом из мостовой булыжники, соседние дома содрогнулись, а лекторий просел, словно вызванное демоном сотрясение привело к обрушению обширных подвалов. Свет в высоких окнах мигнул и погас.

– Дьявол! – возопил Бастиан Моран, резко выворачивая руль.

Мелькнуло в свете фар истерзанное в схватке со стальным противником тело демонического создания, а потом я полетел на пол, пороховой двигатель взревел, и броневик понесся прочь.

Демон собрался с силами, распахнул крылья и взмыл в воздух, но как-то неуверенно и тяжело. Оставалось загадкой, промахнулся он намеренно или нет, но второй раз явно намеревался действовать наверняка – высоту не набирал и несся над самыми крышами домов, все увеличивая и увеличивая скорость.

– Гони! – крикнул я старшему инспектору, а сам уселся за гатлинг и расстрелял по преследователю остаток пулеметной ленты, но без всякого успеха.

Проклятье! Почему его не остановили титановые пули герцога?!

Вопрос этот недолго занимал меня, я распахнул ящик с уже выручившей меня один раз пусковой трубой и заколотил по перегородке между кузовом и кабиной.

– Моран! – рявкнул, перекрывая грохотанье двигателя. – Гони на Кальварию!

– Мы не укроемся в твоем особняке!

– Гони! – повторил я. – Это наш единственный шанс!

Достав из короба снаряд, я запихнул его в пусковую трубу, разложил ее и запер замок. Потом нацепил на лицо маску и перебрался к краю кузова. Демон висел на хвосте у петлявшего по узеньким улочкам Старого города броневика, выбирая момент для стремительного броска вниз.

Я устроил пусковую трубу на плече и, когда самоходный экипаж на всех парах вылетел на Дюрер-плац, поймал инфернальное создание в откинутую сетку прицела. В тот же миг он сложил крылья и камнем рухнул вниз; не стал медлить и я. Сверкнула искра электрического воспламенителя, пусковая труба дернулась, кузов заволокло едкими газами.

Оставляя за собой дымный след, пылающая точка заряда устремилась ввысь, перехватила несшееся навстречу инфернальное создание и с грохотом взорвалась. Полыхнула ослепительная вспышка, демона отшвырнуло в сторону, он рухнул на землю и прокатился по инерции еще добрых два десятка метров, сминая крылья, теряя черные перья и оставляя за собой потеки сиявшей призрачным огнем крови.

Будь на его месте смертное существо, плоть бы ободрало о камни до костей, а сами кости перемололо в труху, но сейчас булыжники трескались и разлетались на осколки, а страшный удар о фонтан и вовсе расколол мраморную чашу.

Прежде чем броневик вылетел с площади, я успел заметить, как демон поднимается с брусчатки и пытается взмыть в воздух. К счастью, одно из крыльев оказалось серьезно повреждено, и теперь инфернальная тварь вынуждена была мчаться вслед за нами гигантскими прыжками с долгим планированием, когда удавалось поймать попутный ветер.

Но проблемы возникли и у нас: двигатель не справлялся с нагрузками, и бронированный самоходный экипаж с трудом забирался в гору против встречного потока воды. Отставание преследователя понемногу начало сокращаться.

– Гони! – крикнул я и выкинул из кузова ящик с самозарядными винтовками, которые помочь нам в нынешней ситуации никак не могли и только добавляли лишнего веса броневику. Следом за борт отправился короб с патронами, потом та же участь постигла пулемет Мадсена, и вскоре из всего арсенала у нас осталась одна ручная мортира и начиненные белым фосфором снаряды к ней.

Проворачивая барабан, я в одну камору за другой вставил зажигательные снаряды и прицелился, но демон был слишком далеко; попасть в него с такой дистанции не представлялось возможным.

– Куда дальше? – донесся до меня крик старшего инспектора, когда броневик прокатился по мосту и помчался вдоль забора моего имения.

– Наверх! – отозвался я. – На самый верх!

Поворот, еще вираж, и двигатель взревел, а тряска усилилась до предела. Дорога на вершину была ужасно разбита, но благодаря охочим до экзотики туристам, экстравагантным молодоженам и редким визитам смотрителя ржавой башни окончательно не заросла, и самоходный экипаж несся вперед, лишь немного сбросив скорость по сравнению с бешеной гонкой по городу.

Позади над ближайшим к вершине особняком мелькнули черные крылья демона, тогда я приник к зарешеченному окошку и, перекрывая шум двигателя и раскаты грома, крикнул:

– Притормози перед башней и гони в объезд!

Бастиан Моран кивнул и некоторое время спустя сбавил ход, дав мне возможность выскочить из кузова, а сам направил броневик по идущей в объезд дороге, разбитой и неухоженной.

Башня подавляла. Тонны ржавого железа тянулись вверх более чем на две сотни метров, и сейчас, когда в башню с грозового неба беспрестанно били разряды молний, она даже слегка светилась в темноте раскаленным металлом. Пар так и валил во все стороны.

Я собрался с духом и бросился вперед.

Сильно пахло озоном, разбушевавшийся ветер едва не сбивал с ног, в ушах звенело от грома, взгляд было невозможно поднять из-за ослепительных всполохов молний. Воздух гудел от разлитого кругом атмосферного электричества, волосы в один миг стали дыбом.

Но остановился я и обернулся, лишь когда спиной почуял приближение некоей неправильности. Мир враз посерел, звуки угасли, молнии стали бить в башню где-то высоко-высоко.

Я обернулся и невольно поежился – на вершину взобрался демон.

Не было никакой возможности сыграть на его страхах или откупиться, инфернальная тварь желала лишь одного – ухватить меня и утянуть за собой в самые далекие пределы ада. У меня не было ни единого шанса выстоять в бою против нее, но сдаваться я не собирался.

У меня был план.

Демон выпрямился во весь рост, распахнул истерзанные крылья, потянулся когтистой лапой. Его глаза горели багряным огнем, разинутую пасть заполняла тьма. Да он и был самой тьмой, по какому-то нелепому недоразумению получившей воплощение в реальном мире.

Я безумно боялся его. Боялся и намеревался уничтожить.

Инфернальное создание приближалось медленно и неуверенно, на его гладкой, переливающейся всеми оттенками мрака шкуре выделялись оставленные титановыми пулями раны, грудь пестрела глубокими ожогами от электрических разрядов. Наводящая ужас одним лишь своим видом морда кривилась при каждом ударе молнии в башню за моей спиной, но тварь не собиралась сдаваться. Будто против своей воли, она приближалась и одним только своим присутствием искажала законы мироздания.

Стрелять я начал, когда разделявшая нас дистанция сократилась до сотни шагов.

С гулким хлопком устремился в демона один зажигательный снаряд, второй, третий, и тотчас порождение преисподней сорвалось с места и неуловимым глазу движением бросилось в атаку.

Я просчитался. Я полагал, будто у меня останется достаточно времени для бегства, но недооценил хитрую тварь. Демоническое создание словно перетекло из одной точки пространства в другую и, не угоди в нее снаряд мортиры, растерзало бы меня в клочья.

А так полыхнул взрыв, жгучее пламя расплескалось по мощному торсу и опалило морду, и сразу же взорвались еще два зажигательных заряда. Повалил дым, белый и вонючий, пожираемый огнем демон пронзительно взвыл, но я не стал следить за его конвульсиями и бросился наутек.

И правильно сделал! Миг спустя полуослепленная тварь сорвалась с места и рванула вслед за мной, несмотря на окутавшее ее пламя.

Я мчался, не оборачиваясь, к основанию ажурной башни, прямиком под молнии и молился на бегу так искренне, как не молился никогда раньше. Нет, я не просил у Всевышнего избавления от демона, не взывал о наделении меня святой мощью и даже не помышлял о том, чтобы сверхъестественным образом очутиться на другом краю земли.

Нет! Я молил лишь об одном – пробежать под башней и не оказаться поджаренным ударявшими в нее молниями. Просто добраться до противоположной стороны невредимым. Просто…

Железные основания колоссальной конструкции вздымались над моей головой, воздух гудел от разлитого в нем напряжения, атмосферное электричество окутывало со всех сторон, а толстенные железные балки дрожали из-за стекавшего по ним в землю напряжения.

Сверкнула одна искра, другая, а потом от мелких укусов электричества загорелось огнем все тело, но я не останавливался ни на миг. Молнии полыхали прямо над головой, стоял страшный гул и скрежет, а потом сзади раздался гневный вопль и треск электрических разрядов.

Я проскочил под перекрытиями первого яруса, а вот огромный демон зацепился за них, и теперь его била дрожь, сверкали электрические дуги, валил от шкуры густой дым. Инфернальное создание пыталось вырваться из коварной ловушки и не могло.

Медлить я не стал и припустил пуще прежнего. Выскочил из-под башни на дороге и едва не угодил под колеса самоходной коляски. Завизжали тормоза, мчавший по объездной дороге броневик на миг даже пошел юзом, но вскоре выровнял движение и остановился рядом со мной. Я распахнул дверцу, забросил в кабину ручную мортиру, сам вскочил следом и заорал:

– Гони!

Два раза просить Морана не пришлось, он утопил педаль газа, и самоходный экипаж помчался с холма куда резвее, нежели забирался наверх.

– Что случилось? – потребовал ответа старший инспектор.

– Демон в ловушке, но почему-то не сдох! – ответил я. – Да его просто на куски должно было разорвать, а он, того и гляди, вырвется!

– Его и титановые пули не проняли, – напомнил Бастиан Моран, напряженно вертя баранку. – Полагаю, его призвали в этот мир, не отпускают и постоянно накачивают силой.

– Так это проводят ритуал малефики?

– Да!

– Пока мы найдем их, демон успеет разгромить полгорода, – скис я.

Старший инспектор оторвал от руля правую руку и сунул мне под нос пачку египетских гиней.

– Что это? – спросил он.

– Трофей, – пожал я плечами.

– Он как-то связан с малефиками?

– Поджарил на днях вампира и его мавров-подручных, – признал я, позабыв об осторожности.

– Из-за чего это все, виконт? – продолжил расспросы Бастиан Моран, не дождался ответа и взъярился: – Что такого было в той алюминиевой шкатулке? Только не врите больше о семейных тайнах, или, клянусь, выкину вас из кабины прямо дорогу!

Я с сомнением поглядел на собеседника, потом сообщил:

– Кое-кто полагал, что там хранился секрет уязвимости падших.

Старший инспектор с удивлением взглянул на меня и невпопад спросил:

– Египтяне могут быть заинтересованы в этом секрете?

– Более чем! – признал я, вспомнив откровения герцога Тальма об истинных правителях Александрии.

– Проклятье! – выругался старший инспектор, делая крутой разворот на Дюрер-плац.

Я едва не вылетел из кресла и выкрикнул:

– Да что такое?! Вы что творите?

– Пачку новеньких гиней со схожими номерами мы изъяли при аресте у маэстро Марлини! – объявил Бастиан Моран, до предела увеличивая скорость. – Фокусник признал, не для протокола, но признал, что это аванс за украденный патент. А получил он деньги от второго секретаря египетского посольства!

– О нет! – простонал я. – Вы предлагаете вломиться в посольство? Это же приведет к войне!

– Войны в любом случае не избежать, а победителей не судят! – отрезал старший инспектор и упрямо поджал губы. Отступать он не собирался.

А у меня и вовсе не было иного выбора; я осознавал это со всей отчетливостью.

– Перед посольством мне придется перелезть в кузов, – предупредил я, – к пулемету.

– Хорошо, – кивнул Моран мрачно и отрешенно.

Мы мчались по пустому городу, поднимая высоченные брызги воды, капот броневика все сильнее курился белым паром. Запаянный радиатор не выдержал перегрузок, и в любой момент мы рисковали остаться без средства передвижения.

– Сторожевая будка – сразу за воротами, – предупредил меня старший инспектор на соседней с посольством улице. – Там дежурит не меньше десятка мавританских гвардейцев, если сразу не прижмете их огнем – нам конец.

– Постараюсь, – пообещал я.

Грядущий налет на посольство нашего южного соседа пугал меня до дрожи в поджилках, но несравненно сильнее пугала мысль, что демон уже освободился из ловушки и мчится по нашим следам. В его способностях отыскать жертву хоть на другом конце света я почему-то нисколько не сомневался.

В кузове я заправил в гатлинг новую ленту, уселся за пулемет и судорожно вцепился в лавку, но даже так столкновение с посольскими воротами едва не размазало меня о перегородку с кабиной. От удара радиатор лопнул, и вырвавшийся на волю пар окутал нас белым облаком, но Бастиан Моран сумел завершить маневр и развернул броневик задом к увитой плющом казарме. Себе он оставил сторожей в караульной будке на въезде, а я утопил гашетку и одной очередью прочертил сколоченную из деревянного бруса казарму от угла и до угла; щепа так и прыснула во все стороны, осыпались стеклом выбитые окна. От ворот захлопали редкие выстрелы, зазвенел принимавший на себя попадания стальной лист, и сразу открыл ответный огонь через смотровую щель старший инспектор.

Я не отвлекался.

Распахнулась дверь, чернокожий гвардеец только вскинул винтовку и сразу повалился на землю, изрешеченный тяжелыми пулями. Кто-то бросился в кусты, я немедленно выпустил в ту сторону длинную очередь, а затем прикрыл выскочившего из кабины Морана, подавляя огнем мавра, палившего из окна. Старший инспектор, пригибаясь, подбежал к изрешеченной многочисленными попаданиями казарме и закинул в нее сразу пару гранат.

Грохнули гулкие взрывы. Стрельба окончательно смолкла.

Тогда я выпустил остаток ленты по посольскому особняку, схватил ручную мортиру, подсумок с зарядами к ней и гранатами и присоединился к Бастиану Морану.

Он как раз позаимствовал у мертвого гвардейца короткую винтовку системы «Энфильд» с примкнутым штыком и позвал меня за собой:

– Бегом!

На крыльцо особняка выскочил кто-то из посольских работников, захлопал револьвер, но старший инспектор, лишь на миг замедлив бег, снял египтянина одним метким выстрелом и поспешил дальше, на ходу передергивая затвор.

Мы уже подбежали к залитому кровью крыльцу, когда у сфинксов на крыше дома вдруг загорелись призрачным светом глаза. Я вскинул мортиру и пальнул зажигательным зарядом. Грохнуло неожиданно сильно, одна из каменных тварей разлетелась на куски, и всюду расплескался пылающий белым огнем фосфор, но из-за ливня огонь на дом не перекинулся.

Второй сфинкс вырвал мощной лапой часть каменного водоотлива и швырнул его в нас, а следом спикировал и сам. Грузное приземление вдребезги расколотило мраморные ступени крыльца, взмах тяжелого крыла едва не обезглавил Морана; тот лишь в самый последний миг успел пригнуться и кувырком ушел в сторону. Я бросился в противоположном направлении и на ходу оттянул рычаг, проворачивая массивный барабан.

Сфинкс на миг растерялся, затем погнался за старшим инспектором, но я уже отбежал на безопасное расстояние и выстрелил твари в спину. Взрыв разметал неповоротливое чудище на куски; мы обошли стороной полыхавший на земле фосфор и забежали в особняк.

– Куда теперь? – спросил я, переводя сбившееся дыхание.

– Малефики обожают подвалы, – решил Бастиан Моран. – Надо искать спуск!

Теперь у нас уже не оставалось сомнений, что мы на верном пути; каменные статуи не оживают сами по себе. Египетская магия, чтоб ее!

Но стоило только двинуться по коридору, как впереди захлопали выстрелы, и пришлось укрываться от обстрела в нишах с керамическими вазами. Кто-то из посольских охранников загородил проход перевернутым письменным столом и азартно обстреливал нас из-за этой импровизированной баррикады.

Я попытался было высунуться с мортирой, но Бастиан Моран меня остановил.

– Спалить нас хочешь? – возмутился он, доставая из подсумка очередную гранату.

Резким броском старший инспектор отправил ее за перевернутый стол, дождался взрыва и бросился в атаку. Когда я перескочил через расхлестанную осколками конторку, Бастиан уже добрался до залитого кровью охранника и добил его ударом примкнутого к винтовке штыка, экономя патроны.

– Быстрее! – крикнул Моран и рванул дальше.

В следующем холле обнаружилась лестница в подвал, но снизу засело сразу несколько стрелков, которые при нашей попытке прорваться вниз открыли шквальный ответный огонь. Рикошетящие от мраморных панелей пули так и свистели.

– Зачищаем первый пролет, потом движемся дальше, – объявил Бастиан Моран столь спокойно, словно всю жизнь только и занимался штурмом хорошо укрепленных посольств.

Впрочем, а с какой стати нам теперь беспокоиться?

На смертную казнь мы с ним уже заработали при любом раскладе…

Я швырнул вниз ручную гранату, та отскочила от стены и заскочила за угол. Следом отправилась граната Морана. Два взрыва слились в один; мы без промедления сбежали вниз, и старший инспектор привычно уже прикончил штыком контуженого стрелка.

Остальные охранники успели перебраться пролетом ниже. Вслед за ними отправилась еще пара гранат, но когда мы спустились по лестнице, то уткнулись в глухую бронированную дверь; разумеется, запертую.

– Дерьмо! – не удержался от ругательства Бастиан Моран и начал рыться в подсумке. – Выкладывайте все быстро!

Я не стал мелочиться и присовокупил к его боезапасу весь подсумок целиком, с гранатами и зажигательными зарядами; дверь выглядела солидной.

– Уходим! – заторопился старший инспектор.

Мы поднялись к перевернутой конторке, там Бастиан Моран выдернул чеку и швырнул вниз гранату. Пару секунд спустя от мощного взрыва вздрогнули стены дома, потянуло едким дымом.

– Осторожно! – предупредил я старшего инспектора. – Это чистая отрава!

– Проклятье! – вновь выругался Бастиан Моран и протянул мне пару трофейных револьверов. – Держите!

Я закинул ручную мортиру за спину, ослабил врезавшийся в плечо ремень и вооружился пятизарядными кольтами.

Гул пламени понемногу стих, дым через выбитые окна начало вытягивать на улицу, но прежде чем двинуться вниз, мы все же замотали лица платками.

– Это поможет? – спросил старший инспектор.

– Понятия не имею, – честно сознался я.

– Ждать больше нельзя! – объявил Бастиан Моран, и тут особняк вновь содрогнулся, словно в его фасад на полном ходу врезался сошедший с рельсов паровоз.

Демон нагнал нас, и тут уж мы медлить не стали. Сбежали по лестнице, проскочили через вынесенную взрывом дверь, погнутую и оплавленную, и рванули по затянутому дымом коридору.

Вынырнул из витавшей в воздухе пыли охранник; я выстрелил ему в голову, ворвался в небольшой закуток и открыл огонь уже с двух рук. Меня тотчас поддержал Бастиан Моран; контуженые гвардейцы не сумели оказать никакого сопротивления.

Один из мавров выскочил в дальнюю дверь, старший инспектор нагнал его, воткнул в спину примкнутый к винтовке штык и перебросил через железное ограждение верхнего уровня подземелья. Кинув разряженные револьверы, я перетащил из-за спины ручную мортиру и сунулся в просторный зал с оружием на изготовку. Погруженное в полумрак помещение поражало своими размерами, но внимание сразу привлекла громоздкая конструкция в самом его центре. Сваренный из металлических прутьев каркас был обшит мелкой медной сеткой, жгуты проводов от них уходили в дыры в полу.

Клетка Фарадея! Камера, полностью защищенная от внешних электромагнитных колебаний! Малефики внутри могли не опасаться передаваемых в эфир сигналов не только в грозу, но даже в ясную погоду.

Сейчас на углах огромной пятиконечной звезды замерли в трансе пять темных фигур, в самом ее центре искрился шар нематериального огня.

Новый толчок перетряхнул особняк от подвала до чердака; демон продолжил рваться за нами, яростно круша стены и проламываясь через слишком узкие дверные проемы. Я покачнулся и неминуемо полетел бы вниз вслед за несчастным мавром, не успей вовремя схватиться за поручень.

Бастиану Морану тоже досталось, он едва удержался на ногах, пистолет вылетел из руки и отскочил к стене.

– Дьявол! – выругался старший инспектор, пытаясь отыскать в кромешной темноте оброненное оружие.

Грохот нарастал, когтистая лапа демона вдруг высунулась из двери, вцепилась в ограждение и вырвала из него здоровенный кусок, легко смяв железные уголки. Я вскинул ручную мортиру и выстрелил. Первое попадание пришлось в медную сетку, снаряд взорвался на ней и расплескался во все стороны горящим фосфором. Сияющий шар в центре пентаграммы моментально погас, но погруженные в транс малефики словно не заметили пролившегося на них огненного дождя; они продолжили сидеть на своих местах объятыми пламенем истуканами.

Я провернул барабан и выстрелил второй раз. Новый взрыв разметал заклинателей в разные стороны, и тотчас по залу прокатился истошный вой низвергнутого в преисподнюю демона. Чужая воля перестала удерживать его в нашем мире, и шарившая кругом лапа в один миг ссохлась, потрескалась и рассыпалась в прах.

– Убираемся отсюда! – скомандовал Бастиан Моран, поднимая оброненный пистолет. – Дело сделано!

И мы бросились на выход. Демон развеялся, посольская охрана была перебита при штурме, и никто не помешал нам подняться из подвала и выскочить на улицу.

Броневик скалился смятым капотом, надежды завести его не было изначально, поэтому я выбежал за ворота, развернулся и выпустил по нему последний остававшийся в мортире зажигательный снаряд. В кузове полыхнуло пламя и начались рваться пулеметные боеприпасы, тогда я со спокойной душой помчался вслед за уносившим ноги Мораном. На бегу выкинул мортиру в сточную канаву, а только подскочил к углу дома напротив, как позади оглушительно громыхнуло, броневик взорвался и разлетелся искореженными обломками по всей территории посольства.

Легкие горели огнем, ноги отказывались сгибаться, но все же я поднажал и нагнал старшего инспектора. Мы забежали в какую-то подворотню и принялись жадно глотать распахнутыми ртами свежий воздух.

– Ну и ночка! – прохрипел я, выглядывая на улицу.

И тут же в спину уткнулся пистолетный ствол.

– Руки! – потребовал Бастиан Моран, сковал мои запястья стальными наручниками и тихонько рассмеялся: – Как же долго я ждал этого момента, виконт! Вы арестованы!

Часть четвертая

Сердце. Хирургический скальпель и кухонный нож

1

Получить удар в спину – это всегда неприятно и чертовски обидно. Ты доверял человеку, а он тебя предал, обманул доверие, растоптал дружбу. Всякий раз после такого на душе остаются незаживающие шрамы.

Но это если ты человеку доверял и не ждал от него подвоха. В противном случае остается только развести руками и признать, что тебя переиграли.

Я никогда не питал иллюзий относительно Бастиана Морана, поэтому, запертый в одиночную камеру, предаваться самобичеванию не стал.

Вовсе нет! Последние дни преподнесли столько неприятных сюрпризов, что арест на их фоне даже как-то особо и не расстроил. Стоило только захлопнуться за спиной железной двери, как я улегся на жесткую скамью, закрыл глаза и сразу уснул.

Спал без снов, но когда открыл глаза, то решил поначалу, будто тронулся умом и брежу наяву.

Посреди камеры на раскладном стуле расположился Фридрих фон Нальц собственной персоной. Он с виноватым видом улыбнулся и вдруг попросил прощения:

– Извините, виконт. Не хотел вас будить.

– Это что-то новенькое, – пробормотал я, приписав появление главного инспектора проделкам своего таланта. Никак иначе объяснить происходящее не получалось.

Голая кладка каменных стен без единого окна, ржавая решетка светильника, глухая дверь, обшарпанная лавка… И на фоне всего этого безобразия – сверкающий орденами и медалями парадный мундир главы полиции метрополии.

Бред? Бред.

– Вы, вероятно, не ожидали моего визита? – улыбнулся Фридрих фон Нальц.

С тем же успехом я мог ожидать визит расстрельной команды, но произносить этого вслух не стал и коротко признал:

– Не ожидал.

– Отчего же так? – удивился жуткий старик, в бесцветных глазах которого полыхало далекое зарево его жгучего таланта. – Старший инспектор Моран отзывался о вас исключительно в превосходных тонах.

Учитывая, что за решетку меня отправил именно старший инспектор, слышать об этом было по меньшей мере странно.

– А где сам старший инспектор? – спросил я, желая хоть немного разведать обстановку.

– В больнице, – сообщил Фридрих фон Нальц. – Врачи подозревают отравление продуктами горения белого фосфора, но он поправится.

– Даже так? – озадачился я, уселся на лавке и прислушался к собственным ощущениям. Ничего не беспокоило.

– Старший инспектор дал полный отчет о ваших действиях, – многозначительно произнес старик.

– Этого-то я и боялся.

Главный инспектор рассмеялся.

– Бояться нечего, виконт! – объявил он. – Никто не собирается предъявлять вам обвинение в нападении на посольство Великого Египта.

– Только не говорите, что вам удалось спустить все на тормозах, – поразился я неожиданному заявлению.

– Газеты напишут о нападении демона. Он подобно урагану промчался по городу и атаковал египетское посольство. Нет поводов для беспокойства, виконт. Газеты никогда не лгут.

– И египтяне это проглотят?

– Учитывая известные вам обстоятельства, они воздержатся от недружественных демаршей.

Я склонил голову набок и спросил:

– Почему же тогда я до сих пор здесь?

– Старший инспектор Моран посчитал необходимым изолировать вас от общества, дабы уберечь от необдуманных поступков. По его мнению, вы отличаетесь излишним тщеславием, а слишком откровенное общение с прессой в нашей ситуации до добра точно не доведет.

Намек прозвучал яснее некуда, и я поспешно кивнул:

– Буду нем как рыба.

– Это в ваших собственных интересах, виконт.

– Нисколько не сомневаюсь.

Главный инспектор поднялся на ноги и вдруг спросил:

– Почему вы не сказали, виконт?

Я облился холодным потом и пролепетал:

– Не сказал о чем?

– О своем родстве с Эмилем Ри. Я ведь знал его еще до того, как он стал канцлером. Да и после доводилось общаться. Удивительный был человек.

– С чего вы взяли? – опешил я, но сразу догадался: – Фотография!

– Ваша просьба заинтересовала меня, виконт, – подтвердил Фридрих фон Нальц. – Я просмотрел копии материалов и с первого взгляда узнал подпись на обороте фотоснимка. – Он усмехнулся. – На моем назначении на должность стоит именно такая.

– Честно говоря, главный инспектор, о своем родстве с этим выдающимся человеком я узнал только несколько дней назад и распространяться о нем не собираюсь. Это кажется мне неправильным.

– Ну что вы, виконт! – похлопал старик меня по плечу. – Я взял на себя смелость сообщить об этом факте в канцелярию ее императорского величества. Их мое сообщение крайне заинтересовало.

– Не стоило…

– Вздор! – отмахнулся главный инспектор и отошел к двери. – Сейчас вам зададут несколько вопросов, а потом можете быть свободны. Никаких обвинений, никаких претензий. Удачи, виконт.

Сиятельный вышел за дверь, на смену ему немедленно заявилась целая толпа клерков. Вместо раскладного стула они выставили посреди камеры переносной стол и три табурета, после чего покинули камеру, не произнеся ни слова.

Через пару минут дверь вновь распахнулась, и ко мне присоединилось трое молодых людей в строгого кроя сюртуках и одинаковых галстуках. Чувствовалась в них некая армейская жилка, то ли из-за коротких аккуратных стрижек, то ли из-за прямой осанки.

Один тут же разложил на столе писчие принадлежности и уселся на табурет; его коллеги с кислым видом переглянулись и присаживаться не стали. Находиться в моем обществе им явно было не по себе. Или просто первый раз в одиночной камере?

Наконец светловолосый господин лет двадцати пяти сбросил оцепенение и протянул руку:

– Позвольте представиться, лейтенант лейб-гвардии ее императорского величества Уильям Грейс.

Я приподнялся со скамьи и ответил на рукопожатие.

– Очень приятно.

Капитан кивнул, вежливо улыбнулся и предупредил:

– Виконт, это ни в коем случае не допрос, но убедительно прошу отвечать на вопросы со всей серьезностью.

– Серьезней меня надо еще поискать, – хмыкнул я.

Тогда заговорил второй из пожаловавших в камеру господ, чернявый, с покрытым оспинами лицом. Он уловил прозвучавшую в моих словах иронию и не преминул выразить свое неодобрение:

– Виконт, нам известно о вашей предположительной близости к императорской фамилии, поэтому вынужден напомнить, что внебрачные отпрыски не могут рассчитывать ни на какой особый статус.

Представиться брюзга так и не удосужился.

– Тогда зачем вы здесь, господа? – поинтересовался я, ощущая сгустившееся в камере напряжение.

– Вас желает видеть ее императорское высочество принцесса Анна, – произнес рябой с нескрываемым неодобрением. – В связи с этим вы должны пройти должную проверку на благонадежность.

– Зачем? – опешил я. – Зачем ее императорское высочество желает меня видеть?

Уильям Грейс вздохнул:

– Известие о вас крайне заинтересовало ее императорское высочество.

– Мы вынуждены повиноваться, – добавил рябой.

– Хорошо, – вздохнул я, не видя никакой возможности отказаться от этой чести, не оказавшись при этом под арестом за неуважение к своей венценосной родственнице. – Тогда приступим!

Лейтенант Грейс распахнул дверь камеры и пригласил кого-то внутрь:

– Проходите.

Прошел высокий худой доктор в белом халате с пузатым кожаным саквояжем.

– Разденьтесь до пояса, – попросил он, доставая слушательную трубку.

– Это еще зачем? – нахмурился я.

Лейтенант лейб-гвардии мягко улыбнулся и пояснил:

– Здоровье ее высочества оставляет желать лучшего. Общение даже с больными обычной простудой людьми ей категорически противопоказано.

– Сроду ничем не болел, – пробурчал я, но доктор ждал, пришлось скинуть куртку на лавку. Сорочку стянул через голову и без особого удивления заметил, как расширились от изумления глаза присутствующих. С подобной нательной росписью им встречаться еще не доводилось.

– Однако! – даже протянул рябой, но моментально осекся, поймав взгляд лейтенанта.

Доктор спокойно приложил расширенный конец трубки к звезде у меня на груди, оценивая сердцебиение, затем прослушал легкие и попросил повернуться. Убедившись в отсутствии хрипов, он заглянул мне в рот и объявил:

– Патологий не обнаружено.

– Продолжайте, – разрешил лейтенант.

Эскулап достал из саквояжа жгут и пустой шприц.

– Не понял? – отступил я от него на шаг назад.

– Возбудителей многих опасных заболеваний можно обнаружить через анализ крови, – объяснил доктор. – Нам придется взять кровь из вены. Не бойтесь, это не больно.

Я позволил перетянуть бицепс левой руки жгутом и несколько раз сжал и разжал кулак, игла воткнулась в продезинфицированную спиртом кожу совершенно безболезненно, шприц наполнился в один момент.