Текст книги "Всеблагое электричество"

Автор книги: Павел Корнев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 107 страниц)

– Что-то случилось, Джордж? – еще больше встревожился я. – Что-то с Лилианой? Вчерашняя заметка в газете ее чрезвычайно расстроила.

– Об этом я и хочу с вами поговорить, – тяжело отдуваясь, произнес отец Лили. Он приложил руку к сердцу и ссутулился, потом попросил буфетчика: – Стакан воды, любезный!

За ночь маркиз Монтегю словно постарел на десять лет, кожа приобрела нездоровый вид и посерела, под глазами залегли синие мешки, лоб прорезали морщины. И даже залихватски растопыренные вчера усы сейчас обвисли.

Жадно выпив воду, маркиз опустился на стул и жестом попросил меня присоединиться к нему.

– Время еще есть, – сообщил он, откинув крышку серебряной луковицы карманных часов. – До поезда – четверть часа. Вы ведь уезжаете пятичасовым?

– Так и есть.

– Отлично. Лилиана – тоже.

– В самом деле? – поразился я.

– Да, она решила развеяться и провести несколько дней в столице.

Я кивнул, отметив про себя, что все это напоминает паническое бегство от неизвестной мне опасности.

– Понимаете, Лев, – тяжело вздохнул маркиз, – она уже взрослая женщина, но для меня навсегда останется маленьким ребенком. Это вообще вполне естественное желание отца – опекать своих отпрысков. Увы, детям оно кажется слегка… навязчивым.

– Не уверен, что понимаю вас, Джордж.

– Лилиана – наш единственный ребенок, – сообщил маркиз. – Моя супруга не переживет, если с ней что-то случится. А после вчерашних новостей девочка сама не своя. Ей нужно время успокоиться. Лев, вы и так едете в Новый Вавилон, присмотрите за Лили в дороге и дайте телеграмму, когда она заселится в отель. Прошу – вы меня чрезвычайно обяжете.

Я открыл рот, чтобы отказаться, и вновь закрыл его, собираясь с мыслями.

– Почему я? Почему не отправить с ней кого-то из слуг?

– Она не хочет никого видеть. Фактически вы первый ее знакомый после возвращения из Калькутты.

– Она не показалась мне затворницей.

– Закрываться от мира в доме и закрываться от мира в себе – так ли велика разница?

Либо маркиз всерьез принимал меня за тайного поклонника дочери, либо немного лукавил, поэтому соглашаться на его поручение я не спешил. Вместо этого со всей возможной прямотой объявил:

– Джордж, вы ведь ничего обо мне не знаете! Как вы можете мне доверять?

Маркиз рассмеялся:

– Дорогой Лев! Во-первых, от вас не требуется ничего экстраординарного. Во-вторых, я неплохо разбираюсь в людях, – разложил он все по полочкам и с улыбкой добавил: – Правда, знакомство со скандальным поэтом говорит, скорее, не в вашу пользу…

Мы посмеялись шутке, и я уточнил:

– Просто присмотреть за Лилианой в поезде и дать телеграмму?

– Да.

Я кивнул и спросил:

– Джордж, я говорил, что служил в полиции?

Отец Лили подобрался и после явственной паузы подтвердил:

– Говорили, Лев. Говорили.

– Так вот, мне представляется крайне подозрительным столь поспешный отъезд вашей дочери из города из-за газетной утки о душителях Кали.

Маркиз тяжело вздохнул:

– Поверьте, Лев, в этом нет ничего подозрительного. Фансигары – это больная тема для всех нас. Помните, я упоминал моего бедного друга, которого вместе со всей семьей сгубили душители? Лилиана была помолвлена с его старшим сыном. Они знали друг друга с детства. Представляете, какой это был для нее страшный удар?

Сообщение это меня изрядно удивило, поскольку в варьете я собственными ушами слышал посвящение танца Лилианы богине Кали, но вида я не подал и поспешил принести извинения.

– Простите, что разбередил старую рану.

– Бросьте, Лев! Это не ваша вина. Это все газетчики. Беспринципные шакалы!

– Не верите в душителей?

– Я поговорил с начальником полиции. Он убежден, что это самоубийство.

– Это многое объясняет, – отстраненно заметил я, хоть в подобную версию нисколько не верил.

– Так вы согласны?

– Как я могу отказать? – развел я руками. – Но, к сожалению, не смогу сопровождать Лилиану в поездках по городу. У меня весьма насыщенный график на ближайшие дни.

– О, с моей стороны было бестактно обращаться со столь обременительной просьбой. Просто проводите ее до отеля. За время поездки Лилиана успокоится, она сильная. Очень сильная. – Маркиз похлопал меня по плечу и предупредил: – Надеюсь, вы сохраните наш разговор в тайне? Лилиана крайне болезненно переживает родительскую опеку.

– Сделаю, что в моих силах.

Тогда маркиз вытащил из внутреннего кармана пиджака конверт и протянул его мне:

– Держите!

– Что это?

– Билет первого класса. А ваш я сдам в кассу.

Я полез за бумажником.

– Давайте посмотрим, смогу ли оплатить разницу…

– Пустое. Это самое малое, что я могу сделать, дабы компенсировать ваше беспокойство.

Отправляться в поездку совсем уж без денег не хотелось, поэтому я не стал отказываться и поменял собственный билет на билет первого класса. Да, я любил комфорт. К тому же как иначе присматривать за Лилианой в поезде?

– У вас нет багажа? – спросил маркиз.

– Путешествую налегке, – улыбнулся я, на прощанье пожал собеседнику руку и отправился на перрон. С беспечным видом продемонстрировал билет потрясенному моим внешним видом кондуктору и прошел в полупустой пульмановский вагон. Путь предстоял неблизкий, поэтому, усаживаясь в удобное кресло, я в полной мере оценил любезность маркиза. Очень удачно все сложилось. Очень.

Только вот Лили…

Лилиана, в неброском дорожном платье и простой шляпке, сидела у окна, лицо ее было бледным и осунувшимся. Когда я опустился напротив, она подняла взгляд припухших и покрасневших глаз и удивленно выдохнула:

– Лео?! Ты едешь первым классом?

Я беспечно улыбнулся.

– Да, решил путешествовать с комфортом.

– А почему меня не предупредил?

– Откуда мне было знать… – начал я и немедленно понял, что неправильно повел себя с самого начала, но фразу все же закончил, – что ты тоже решила выбраться в Новый Вавилон?

– Но ты не удивился! – в один миг раскусила мою игру Лилиана. – Ты не удивился, увидев меня!

– Ну да. Не удивился. Я встретил на платформе твоего отца.

– Ах, вот оно что! – многозначительно протянула Лили. – Теперь понятно, с какой стати он выспрашивал о тебе!

Я внутренне поежился, но виду не подал и беспечно поинтересовался:

– И с какой же?

– Он просил тебя за мной присмотреть, так? Наверняка и билет купил!

– С чего ты взяла?

– Мне не нужны няньки! – во всеуслышание объявила моя спутница и тем самым сразу привлекла к нам заинтересованные взгляды попутчиков. – Эта опека… она просто унизительна! Вопиющий пример мужского шовинизма!

– Позволь не согласиться.

– Не позволю! – отрезала Лилиана. – Отец до сих пор полагает, будто я несмышленый ребенок и не могу позаботиться о себе!

Я покачал головой:

– Уверен, он так не думает.

Лили неожиданно остро глянула на меня и поставила вопрос ребром:

– Он просил за мной присмотреть? Да или нет?

– Да. Но…

– Никаких «но»!

– Ты не думала, что у его просьбы может быть несколько иная причина?

– И какая же? – поинтересовалась Лили с нескрываемым скепсисом.

– Дать мне возможность побыть с тобой рядом. Не ты ли говорила, будто он всерьез полагает меня твоим тайным воздыхателем?

Лилиана даже задохнулась от возмущения, но сразу взяла себя в руки и очаровательно улыбнулась:

– И что же ты? Почему ты согласился на его предложение?

– Комфорт не кажется тебе достойной причиной?

– Лео!

– К тому же здесь есть ты, а во втором классе тебя нет.

– Красивые слова! Но как я могу тебе теперь доверять, зная, что ты шпионишь за мной по поручению отца? Скажи, как?!

– Вздор, – поморщился я. – Шпионить за тобой не входит в мои планы. Просто помогу с багажом, на этом и расстанемся, раз тебе так неприятно мое общество. У меня очень насыщенный график.

Лилиана взяла ридикюль и демонстративно пересела на противоположную сторону вагона. Я не менее демонстративно отвернулся к окну. Не имело ровным счетом никакого значения, с какого расстояния не будет разговаривать со мной моя попутчица. Поезд уже тронулся, выйти на перрон она не могла.

К тому же нет ничего хуже, чем зевать и клевать носом во время разговора с привлекательной особой противоположного пола, а размеренное покачивание вагона очень скоро нагнало на меня сонливость, и глаза начали слипаться сами собой. Я задремал.

Ну, как задремал? Уснул, да так и проспал весь путь до Нового Вавилона. Все восемь часов. Нервы. Это все нервы. Должно быть так.

Проснулся уже в столице на Западном вокзале. Лилиана вновь сидела напротив и смотрела на меня с непонятным выражением лица.

– И кто за кем должен присматривать? – с укором поинтересовалась она. – Ты продрых всю дорогу!

Я сонно кивнул, потер ладонями лицо, потом привел железное оправдание:

– Ты ведь не нуждаешься в моей опеке, верно? И я в этом вопросе с тобой полностью солидарен.

– Отец точно просил тебя приглядеть за мной? – даже засомневалась Лили в своих подозрениях.

Но я опускаться до откровенной лжи не стал.

– Он просто хотел знать, в каком отеле ты остановишься. Разве можно было отказать ему в такой малости?

– Возмутительно! – рассерженной кошкой фыркнула Лили и отвернулась к окну. Я не обиделся. Поезд ехал по городу, и Лилиане куда интересней было любоваться видами императорского парка, нежели созерцать мою помятую физиономию, вне зависимости от того, помирились мы или нет.

Когда состав въехал на территорию Центрального вокзала, я впервые за всю поездку поднялся из кресла и размял ноги. Утомленная долгой дорогой почтенная публика на меня даже не взглянула.

Раздался длинный гудок, шлейф дыма накрыл вагон, и паровоз начал замедлять свой бег. Не прошло и минуты, как мы въехали в крытый привокзальный павильон, и поезд остановился у перрона.

– Где твой багаж? – спросил я у Лилианы.

– Мне не нужна твоя помощь! – отрезала она. – Ты ведь такой занятой человек!

– Ну, время угостить тебя лучшими профитролями в столице у меня найдется, – забросил я удочку, и спутница сменила гнев на милость.

– Хорошо, веди, – согласилась она, взяв меня под руку.

Как мне показалось, Лилиана просто растерялась от увиденного. И немудрено – на неподготовленного человека Центральный вокзал Нового Вавилона производил неизгладимое впечатление. Город в городе, паровой котел огромного транспортного механизма империи. Железнодорожные ветки соединяли его с морским портом и портом дирижаблей; огромный зал заполняли приезжие со всего мира, и уверен – среди них были не только люди.

Ароматы парфюма, незнакомой еды, табака и пота окружили нас со всех сторон, и я поспешил увести Лили из этой сутолоки в более спокойное место.

– Куда мы идем? – спросила моя спутница, с тревогой оглядываясь по сторонам; я буквально слышал, как встревоженно колотится ее сердце. Лилиана цепко держала меня за левую руку, словно боялась отпустить и затеряться в беспокойном море людей.

В правой руке я нес ее дорожный чемодан, легкий и плоский. Если выставить перед собой острый угол, то таким багажом чрезвычайно удобно прокладывать дорогу в толпе.

– Лео! – дернула меня за руку Лили. – Куда ты меня ведешь?

– Уже привел, – указал я на вокзальное кафе, где любил бывать ребенком. Мы с отцом никогда никуда не ездили, он просто имел обыкновение встречаться на вокзале с нужными людьми.

Не без труда, но нам все же удалось отыскать свободный столик; я убрал чемодан под стул, велел Лили присматривать за ним, а сам отправился в буфет. Принес поднос с двумя чашками кофе и корзинкой профитролей. На покупку этого угощения ушла изрядная часть остававшихся в бумажнике денег, но я по этому поводу ничуть не переживал. Мои финансовые затруднения подходили к концу.

В отличие от папы, на вокзале я собирался повстречаться не с каким-нибудь социалистом или анархо-христианином, а с собственным поверенным. Помимо восстановленного паспорта тот должен был принести немного наличности и новую чековую книжку. По крайней мере, я очень на это рассчитывал. Новый Вавилон не слишком снисходителен к бродяге без денег и документов.

Чашка кофе и несколько профитролей подействовали на Лили самым положительным образом. Бледное лицо порозовело, моя спутница перестала встревоженно озираться по сторонам, успокоилась и с нескрываемым интересом разглядывала сновавших внизу людей. Кафе располагалось на втором этаже, вокзал отсюда просматривался от билетных касс и до выхода на платформы.

Именно поэтому я заметил поверенного задолго до того, как нескладный выпускник не самого престижного учебного заведения подошел к винтовой лестнице и стал подниматься в кафе. Слежки за ним не было. По крайней мере, никто подозрительный мне на глаза не попался.

– Сейчас вернусь, – предупредил я Лилиану и направился к бестолково озиравшемуся у буфета пареньку.

– Виконт! – встрепенулся тот при моем приближении.

– Тише! – потребовал я, склонился над витриной и спросил: – Все готово?

Вместо ответа поверенный протянул газетный сверток:

– Да.

– Кто-нибудь мною интересовался?

Поверенный покачал головой и замялся, но все же произнес:

– Среди кредиторов ходят упорные слухи о вашей кончине. Поговаривают, будто я скрываю это, пользуясь отсутствием близких родственников. Пока ваши подписи никто не оспаривает, но, быть может…

– Нет! – отрезал я. – Пока эти кровососы исправно получают платежи, никто бучу поднимать не станет. Так что ты со мной не встречался, а все инструкции по-прежнему приходят почтовыми отправлениями. Ясно?

Молодому честолюбивому юристу сомнения в его порядочности были как острый нож, но назначенное мною жалованье с лихвой перекрывало все возможные неудобства. Так мне, по крайней мере, всегда казалось.

– Не вздумай, – на всякий случай предупредил я поверенного. – Понял?

– Понял, – поник тот.

– Что-то еще?

– Китаец, как обычно, мутит воду. Надеюсь, продажа участка на Кальварии заставит его успокоиться.

До самого последнего времени продать земельный участок мешал фамильный особняк с проклятием, но теперь от темной магии не осталось и следа, поэтому за усадьбу вполне можно было выручить сумму, достаточную для покрытия львиной доли моих долгов. В принципе я мог закрыть все обязательства из своих швейцарских активов, но, дабы избежать возможных пересудов, гасил кредиты исключительно за счет поступлений от доли в семейном фонде Косице.

– Документы подпишете сразу или переслать в Цюрих? – уточнил поверенный.

– В Цюрих, – распорядился я. – И попробуй поторговаться за участок через подставных покупателей. Но цену сильно не поднимай, не больше чем на десять – пятнадцать процентов.

– Сделаю.

– Вот и молодец. – Я похлопал юриста по плечу и ненавязчиво подтолкнул его к лестнице. – Все, иди.

Представлять поверенному свою спутницу я не собирался.

Когда юрист начал спускаться по лестнице, я подошел к ограждению второго этажа и проследил за ним взглядом. Вновь не заметил ничего подозрительного и вернулся к Лилиане, на ходу сунув газетный сверток во внутренний карман пиджака.

– Ну? – улыбнулся я. – И как ты собиралась ориентироваться тут одна?

Лили посмотрела на меня, как на неразумное дитя.

– Лео, ты и в самом деле думаешь, что я не сумела бы совершенно случайно столкнуться с тобой на перроне?

– Значит, папа просто облегчил тебе жизнь? Зачем тогда было злиться?

– Ничего ты не понимаешь! – Лилиана с печальным вздохом раскрыла пудреницу, посмотрела в зеркальце, несколькими уверенными движениями напудрила лицо. – Я не выношу, когда что-то решают за меня. Ясно?

Я не удержался от ехидной ухмылки, но лишь покладисто произнес:

– Учту на будущее.

– Учти, – с непроницаемым выражением лица кивнула Лили и вдруг ткнула меня затянутым в гипюровую перчатку пальчиком. – Надеюсь, ты не думаешь, будто я отправилась в поездку исключительно ради того, чтобы побыть с тобой? – выдала она и театрально взмолилась: – Лео, не заставляй разочаровываться в тебе! Скажи, что это не так!

– Ты разбиваешь мое сердце.

– Лео!

– Хорошо! Хорошо! Я так не думаю.

Я и в самом деле был далек от мысли, будто Лилиана отправилась в столицу из-за внезапно вспыхнувшей страсти к случайному знакомому.

Нет, было что-то еще. Страх?

Страх.

Тонкий, едва уловимый страх, искусно спрятанный за беззаботной улыбкой. И благодаря откровенности маркиза мне была известна его причина. Задушенный жених – серьезный повод бояться тугов. Но выступления в варьете…

– Мы можем идти? – поторопила меня спутница.

– Да, конечно! – Я вытащил из-под стола дорожный чемодан, взвесил его в руке и не удержался от усмешки. – Не очень-то много у тебя вещей.

– Лео, ты меня поражаешь! – закатила глаза Лили. – Девушка приезжает в столицу успокаивать нервы, зачем ей багаж? Она все купит на месте! В этом – весь смысл поездки! Дорогие магазины! Талантливые портные! Модные ювелиры!

– О-хо-хо, – посмеялся я, спускаясь по лестнице. – Теперь я понимаю беспокойство твоего папеньки!

Лилиана только фыркнула.

– Если ты намекаешь на мою расточительность, то смею тебя уверить: все покупки я оплачиваю из собственных средств.

– Богатая невеста?

– Богатая старая дева.

Теперь пришла моя очередь фыркать от смеха. Но к этому времени мы уже спустились на первый этаж, и стало не до разговоров. Люди, люди, люди – и все куда-то спешат, будто беспрестанно находящиеся в движении косяки морских рыб.

Когда неподалеку над головами мелькнул тюрбан и Лилиана, явственно вздрогнув, до боли стиснула мое плечо, я не подал виду, что почувствовал это, и лишь ускорил шаг. Выставленный передо мной чемодан разрезал толпу будто форштевень корабля, и очень скоро мы выбрались из духоты вокзала на раскаленную зависшим в зените солнцем площадь.

Город тонул в мареве смога, знойный воздух плыл и колебался над землей, ветра не было, и по этой причине жара казалась и вовсе невыносимой. От яркого света моментально начали слезиться глаза, и я поспешно нацепил на нос темные очки. Лилиана закашлялась и приложила к лицу надушенный платочек.

– Как здесь только люди живут? – вздохнула она.

– По-разному, – честно признал я и махнул рукой свободному извозчику.

Когда тот подъехал, я помог спутнице забраться на высокое сиденье, потом закрепил на задке чемодан и устроился рядом с Лили в тени поднятой крыши.

– Куда изволите? – обернулся к нам бородатый дядька в мятой кепке с потрескавшимся козырьком. Лицо извозчика покраснело, по вискам и щекам бежали крупные капли пота.

Я вопросительно посмотрел на Лили, и та взяла бразды правления в свои руки.

– Нам, любезный, нужен лучший отель! – объявила она.

Извозчик озадаченно поскреб затылок.

– Да кто их разберет, какой лучший? – протянул он. – Самый дорогой – «Бенджамин Франклин», что на Императорской площади. Устроит?

– Самый дорогой? – уточнила Лили.

– Так и есть, – подтвердил я слова извозчика.

– Туда и поедем!

Поездка много времени не заняла, но и этого с лихвой хватило, чтобы взмокнуть от пота и успеть пожалеть о чистом воздухе горного курорта. Лилиана поначалу с интересом смотрела по сторонам, но вскоре жара доконала и ее.

– Надеюсь, к вечеру зной спадет? – спросила она, обмахиваясь платочком.

– Спадет, – подтвердил я, – но воздух чище не станет.

– Ты убиваешь меня, Лео! – горестно протянула Лили и обвела рукой вытянутую будто широкий проспект площадь, на которую выехала наша коляска. – Здесь всегда так пустынно?

Где-то неподалеку часы отбили два раза, я сверился с хронометром и уверил Лилиану:

– Вовсе нет. Просто сейчас слишком жарко.

– Вся приличная публика на воды уехала. А кто не уехал, до захода солнца из дому ни ногой, – обернулся к нам извозчик и указал на основательное каменное здание отеля с открытыми террасами на четвертом и пятом этажах. – Приехали.

Я расплатился за поездку, помог Лилиане спуститься на брусчатку, потом взял чемодан и занес его под матерчатый навес у входа в отель. Швейцар предупредительно распахнул перед гостьей высокую дверь, а выскочивший было на улицу парнишка в нарядной ливрее неуверенно замер на месте, не решаясь забрать багаж.

Я взял чемодан в левую руку, поманил паренька за собой и вслед за Лилианой отправился к стойке портье.

В холле оказалось на удивление прохладно, звенел тонкими струйками воды фонтан, отчаянно щебетала в клетке среди цветов желтая канарейка. При одной только мысли, что сейчас вновь придется выйти в раскаленное пекло летнего города, сделалось дурно.

Я поставил чемодан на пол, указал на него носильщику и присоединился к Лилиане, которая выложила паспорт на стойку и уверенно заявила:

– Мне нужен номер. Чем выше, тем лучше.

– Могу предложить люкс на четвертом этаже, госпожа Монтегю, – угодливо улыбнулся портье, раскрыв паспорт. – На какой срок планируете у нас задержаться?

Лили задумалась.

– Пока не знаю, – сказала она и вопросительно взглянула на меня. – Что посоветуешь, Лео?

– Выедешь, когда выедешь, – пожал я плечами и предупредил портье: – На время пребывания в отеле госпоже понадобится извозчик. Это можно устроить?

– Мы оказываем постояльцам подобного рода услуги, – подтвердил служащий.

– Выписать чек? – уточнила Лилиана, выставив на стойку сумочку.

– В этом нет никакой нужды, госпожа Монтегю, – уверил ее портье, убирая паспорт в сейф. – Это весь ваш багаж?

– Да.

– Его поднимут в номер. Вот ключ.

Лилиана приняла ключ и спросила:

– А ты? Где остановишься ты, Лео? Надеюсь, мы увидимся?

Я с тоской глянул на входную дверь, обреченно вздохнул и развернулся к портье.

– А скажите, любезный, это ведь был не последний свободный номер?

Служащий смерил меня внимательным взглядом, сделал над собой некое усилие и подтвердил:

– Не единственный.

– Отлично! – Я развернул газетный сверток и небрежно кинул на стойку свой новенький паспорт, к нему присовокупил две сотенные банкноты.

Деньги решили дело.

– Еще один люкс на четвертом этаже? – предложил портье.

– Пойдет, – кивнул я и небрежно облокотился на стойку. – Пробуду у вас день или два, вряд ли задержусь на больший срок.

– Как вам будет угодно, господин Шатунов.

– Да вы просто полны сюрпризов, друг мой! – с непритворным удивлением покачала головой Лилиана и поманила меня к себе пальцем, а когда я пригнулся, тихонько шепнула: – Это ведь не деньги моего дражайшего папеньки, так? Он никогда не отличался столь вопиющей расточительностью.

– Разумеется, нет! – улыбнулся я.

– Выходит, он в тебе не ошибся.

– Ничего не возьмусь утверждать наперед, но маркиз обладает изрядной наблюдательностью.

– Уж мне можешь об этом не говорить!

Расслышать этот обмен репликами портье не мог, но это не помешало ему прийти в отношении нас к вполне определенному выводу.

Он прочистил горло, привлекая к себе внимание, и улыбнулся.

– Господа! Совершенно случайно на четвертом этаже свободны два смежных номера с внутренней дверью. Разумеется, она запирается с обеих сторон! Просто если это уместно, я мог бы выделить вам именно их…

– Было бы замечательно, – улыбнулась Лили. – Что от нас для этого требуется?

– Просто позвольте ваш ключ…

Портье забрал уже выданный ключ и взамен него протянул нам два новых.

– Вас проводят. – И он махнул рукой носильщику.

Парнишка немедленно ухватил чемодан и понес его к лифту.

– Четвертый этаж, – скомандовал он лифтеру, вслед за нами шагнув в просторную кабину.

Оператор передвинул рычаг, загудели паровые приводы, пол под ногами вздрогнул, и мы начали неспешный подъем.

Кабина лифта была богато украшена позолотой, на полу лежала ковровая дорожка, а одну из стен занимало ростовое зеркало. Лилиана немедленно принялась разглядывать в нем свое отражение; я улыбнулся уголком рта и отвернулся к небесталанной копии знаменитого батального полотна «Великий Максвелл побивает падшего», что висела на другой стене.

Вскоре кабина вздрогнула и остановилась, носильщик распахнул дверцы и повел нас по длинному коридору. Как ни удивительно, но электричество здесь проведено не было, на стенах горели газовые рожки.

Солидное заведение для солидных господ, не гонящихся за новомодными новшествами. Опять же, ремонт и прокладка проводов заняли бы не один день, а здешние постояльцы терпеть не могли шум и присутствие посторонних.

Выставив чемодан у сорок третьего номера, носильщик попросил у Лилианы ключ, отпер дверь и занес багаж в прихожую. Я дождался его возвращения и сунул франк.

– Составишь мне компанию сегодня? – спросила Лили.

– Не получится, – не без сожаления покачал я в ответ головой. – У меня и в самом деле крайне насыщенный график. На сегодня уж точно.

– Даже не сомневаюсь, – улыбнулась девушка. – Ты такой загадочный…

– Деловые встречи, – ответил я чистую правду, отпирая дверь соседнего номера. – Предлагаю поужинать вечером.

– Так и поступим, – согласилась Лили.

Она скрылась в своем номере, я прошел к себе и огляделся. Окно просторной гостиной выходило на исторический центр города, но сейчас старинные дома затягивал густой смог.

Стены номера были оклеены обоями с позолоченными узорами, вразнобой висели картины неизвестных мне художников, резной буфет и шкафы подавляли своей монументальностью. Я даже несколько пожалел, что поддался искушению и остановился в столь пафосном месте, но по здравом размышлении решил, что лучше отдохнуть с дороги, чем рыскать по раскаленным улицам в поисках подходящего отеля.

Выглянув через окно гостиной на террасу, куда можно было пройти через спальню, я снял пиджак и повесил его на спинку стула. Только вытащил из внутреннего кармана пухлый газетный сверток, как раздался стук в дверь.

– Лео! – позвала меня Лили.

– Что-то случилось? – отозвался я, не желая представать перед Лилианой в мятой и мокрой от пота сорочке.

– А ты знаешь какой-нибудь хороший ресторан? Может, зарезервируем столик?

– Поверь, с этим проблем не возникнет.

– Рассчитываю на тебя! – крикнула Лили.

Я уселся за стол, развернул газетный сверток и помимо стопки новеньких банкнот разного достоинства обнаружил там чековую книжку. Впрочем, нужда в ней должна возникнуть нескоро: поверенный передал две с половиной тысячи франков, и даже с учетом аванса за номер наличности у меня оставалось предостаточно.

Взяв из буфета графин с водой, я напился, потом разделся и несколько минут простоял под холодным душем. По пути из ванной комнаты в спальню прихватил со стола газету, в которую были завернуты деньги, и вместе с ней плюхнулся на огромную двуспальную кровать. Пружины мягко прогнулись под моим весом, а занавесь балконной двери развевал легкий ветерок, и я решил, что «Бенджамин Франклин» не так уж и плох. Мне даже начало здесь нравиться.

Газета оказалась утренним выпуском «Атлантического телеграфа». Передовица была посвящена отправке императорского военного флота для поддержки жителей Рио-де-Жанейро, восставших против тирании ацтеков, но меня политика нисколько не интересовала, поэтому сразу принялся изучать криминальную хронику. О вчерашнем убийстве в курортном городе там не оказалось ни слова. И вообще Монтекалида упоминалась только раз, в связи с гибелью некоего немецкого химика Гюнтера Клоссе, специалиста по инертным газам, который повесился в гостиничном номере, возвращаясь на родину после отдыха на водах. Причиной самоубийства полагали несчастную любовь; курортные романы давно уже стали притчей во языцех.

Я кинул газету на журнальный столик и развалился на кровати. Судя по всему, в причастность к гибели провинциального газетчика почитателей Кали не поверили не только следователи, но и клерки новостных агентств.

Понемногу начало клонить в сон, но я взял себя в руки и поднялся с кровати. Оделся, нацепил на запястье браслет хронометра и взял наброшенный на спинку стула пиджак. Тот брякнул о край стола убранным в карман пистолетом.

Маузер? Я достал оружие и задумчиво повертел его в руках.

Несмотря на невеликие размеры, пистолет все же превосходил габаритами мой любимый «Цербер», а стальной кожух затвора и отсутствие электрического воспламенения порохового заряда делали его слишком уязвимым для потустороннего воздействия. Да и двадцать пятый калибр никогда не отличался особой убойной силой. И куда он мне такой?

Я надел пиджак, отошел к зеркалу и тщательно зачесал волосы расческой. Затем встал у двери смежного номера и постучал.

– Лили!

В ответ с той стороны щелкнул запор.

– Входи! – разрешили мне.

Распахнув дверь, я неуверенно замялся на пороге. Лили стояла у окна в длинном халате и с намотанным на голову полотенцем. Судя по раскрасневшемуся лицу, она только что закончила принимать ванну.

– Я, наверное, не вовремя…

– Брось, Лео! Ты что-то хотел?

– Умеешь обращаться с оружием? – спросил я, демонстрируя пистолет.

– Папа научил меня стрелять, – сообщила она. – А что?

– Новый Вавилон не самый спокойный город на свете, – предупредил я, выложив на стол пистолет и запасной магазин. – Убери в сумочку. Но прежде чем выстрелить, надо передернуть затвор.

– Хорошо.

– Знаешь, как целиться?

– Справлюсь, – успокоила меня Лили. – А тебе он разве больше не нужен?

– Куплю что-нибудь более… солидное.

– Большому мальчику – большие игрушки?

– Так и есть, – улыбнулся я и вернулся к себе. Выложил жестянку из-под леденцов на стол и охлопал себя по карманам, затем надел очки и вышел в коридор. Лифтом пользоваться не стал и спустился в фойе по лестнице.

– Хорошего дня, господин Шатунов! – напутствовал меня портье, принимая ключ от номера.

Я вышел на улицу и сразу досадливо поморщился из-за жары. Да и воздух чище нисколько не стал. Лето в Новом Вавилоне – это какой-то непрекращающийся кошмар. Все разумные люди, по крайней мере, те из них, кто мог себе это позволить, давно уехали на воды.

Вытерев платком покрывшееся испариной лицо, я зашагал по площади, но сразу свернул в попавшуюся на глаза кофейню. Выбрав жестяную баночку леденцов с броской надписью «Ассорти», я расплатился и справился насчет телефона. Буфетчик не стал отказывать в такой малости оставившему солидные чаевые покупателю и выставил на прилавок аппарат.

Я подождал, пока он отойдет, и позвонил Рамону Миро.

Трубку мой бывший сослуживец поднял почти сразу, словно ждал звонка. А может, так и было. Мог и ждать.

– Привет, Рамон, – поздоровался я. – Узнал?

– Узнал, – пробурчал Миро. – Порадовать тебя нечем.

– Совсем?

– Совсем. На Центральном вокзале вчера никого подходящего заметить не удалось. На Западном – тоже. Но это еще ни о чем не говорит, без нормального описания это была чистой воды авантюра.

– У меня есть портрет.

В трубке какое-то время шуршали помехи, после долгой паузы Рамон спросил:

– Все еще хочешь его найти?

– Именно.

– Поговорю с людьми, но это будет стоить денег.

– Поговори, – ответил я без малейших колебаний.

Сбежавший индус мог пролить свет на причину моих злоключений. Если получится его расспросить, многое прояснится само собой. А деньги… деньги у меня были.

– Позвони после девяти, – предложил Рамон.

– Допоздна сидишь в конторе?

– Приходится. И с тебя двести франков. Это за вчерашнее. Не забудь принести.

– Да уж не забуду, – проворчал я, повесил трубку и вышел на улицу. Там внимательно огляделся по сторонам и зашагал к ближайшей линии паровика. Ловить извозчика не стал – у этой братии язык без костей, а если кто-то всерьез вознамерился сжить меня со свету, запросто можно нарваться на подставной экипаж и приехать прямиком в засаду.