Текст книги "Красный рыцарь"

Автор книги: Майлз Кэмерон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 65 (всего у книги 67 страниц)

На следующей гряде холмов деревья отсутствовали, будто огромное стадо гигантских овец напрочь вытоптало их. Зато повсюду от дуновений легкого ветерка колыхалась трава, словно бескрайнее зеленое море, а сами холмы раскинулись впереди, подобно безбрежному океану. С вершины, на которой стоял отряд, было видно еще два десятка возвышенностей, напоминавших складки сотканного из зеленой шерсти плаща.

Мэг указала рукой ввысь:

– Орел там, что ли?

Далеко в небе на северо–востоке над холмами скользила огромная птица.

Прикрыв глаза рукой от солнца, лорд–хранитель принялся рассматривать приближавшийся силуэт.

Красный Рыцарь тоже заинтересовался. Огромное существо находилось намного дальше, чем он предполагал изначально. Всматривался в него до тех пор, пока не осознал, что предстало перед взором. И его сердце беспокойно затрепетало.

– Господи Иисусе, – прошептала Мэг.

– Боже мой, – тихо промолвил Гэвин.

– Змей из Эрча собственной персоной, – пояснил хозяин гостиницы.

А тот приближался. И превосходил размерами любой замок. Пролетая над холмами, он направлялся на север. Пока люди неотрывно следили за ним, огромный дракон повернулся: мгновение четко был виден гигантский, утыканный шипами хвост и огромные, раскинутые по обе стороны туловища крылья.

– Господи Иисусе, – повторила швея.

Змей поражал невероятной скоростью движения.

Взгляд капитана был прикован к этому удивительному созданию.

«Ничего себе, – произнес Гармодий. Судя по голосу, умерший маг был охвачен еще более благоговейным трепетом, чем здравствующий Красный Рыцарь. – Вот это да».

Ураганный ветер от взмахов громадных крыльев чудовища проносился над вершинами холмов. С похожим звуком вращались лопасти огромных мельниц в Галле – капитану доводилось видеть их в низинах страны.

Вжих – свист рассекаемого воздуха.

Вжих.

Чудовище было размером с холм.

Скаковая лошадь Красного Рыцаря запаниковала. Кобыла Мэг резко развернулась и кинулась прочь, сбросив швею на землю. Все лошади будто с ума посходили. Капитан спешился, пригнул голову своего скакуна и опустился рядом с женщиной на колени.

– Ничто не задето, кроме моей гордости, – стиснув зубы, проворчала она, – да и особо ушибаться–то нечему.

Змей летел туда, куда направлялись и они.

Его крылья взмывали вверх, кончики почти соприкасались друг с другом, затем падали вниз, и там, где пролетал Змей, оставалась полоса склонившихся к самой земле трав. Он был поистине гигантским. Капитан успел досчитать до десяти, пока громадное существо проплывало прямо над их головами. Его скакун от страха застыл на месте, как вкопанный. Тень дракона упала на землю, накрыв участок в сотню шагов по всем направлениям, а его колоссальное туловище полностью загородило солнце.

Красный Рыцарь моргнул и снова посмотрел наверх.

«Глянь в эфире», – посоветовал Гармодий.

Капитан так и сделал, испытав новое потрясение, а вместе с ним и благоговейный трепет. Если Шип был столпом зеленого цвета, то Змей оказался солнцем.

Молодой человек покачал головой.

А Гэвин, запрокинув голову, заулюлюкал.

Плохиш Том разразился громким хохотом.

– Что ж, друзья мои, – заявил он, – это и есть сила земель Диких, никакой ошибки быть не может.

Они въехали в следующую долину. На небе сгущались грозовые облака, собираясь в черную тучу над озером на севере. На расстояние в несколько лиг протянулась цепочка озер, одно больше другого, последнее из них представляло собой водную гладь, словно зеркало, раскинувшуюся на двадцать или даже больше лиг. Изумительный вид. Не доезжая до первого озера, через небольшой речной поток можно было перебраться вброд. Приблизившись к нему, путники достали из притороченных к седлам сумок плащи. Разговоры сами собой умолкли.

Дождь хлынул, словно из ведра, налетев с северного края долины и скрыв из виду озера. Впереди просматривалась лишь стена из дождя и черные тучи.

– Будто наступил конец света, – заметила Мэг.

Капитан кивнул, сэр Алкей перекрестился.

Без задержки вброд по камням пересекли речной поток. Красный Рыцарь отъехал чуть в сторону, затем вернулся к остальным:

– Давайте пошевеливаться. Вода быстро прибывает и поднимается слишком высоко.

Гэвин окинул взглядом ближайшее озеро.

– В нем должно быть полно лосося, – мечтательно произнес он.

На противоположной стороне обнаружилась узкая тропа, поднимавшаяся по склону холма. По ней могла пройти лишь одна лошадь, поэтому они выстроились в колонну друг за другом: первым ехал лорд–хранитель, последним – Плохиш Том.

Около часа ушло на то, чтобы взобраться на вершину холма, и тут, на открытом пространстве, дождь снова обрушился на отряд в полную силу. Он был холодным, и, несмотря на тяжелые плащи с капюшонами, все промокли насквозь.

И вновь подъем – вверх и вверх.

На очередной вершине был установлен каменный монумент, повернутый на запад. Капитан внимательно рассмотрел его. Как и Мэг. В нем чувствовались остатки силы.

Лорд–хранитель не стал останавливаться, направив лошадь вниз по противоположному склону холма.

С этой высоты, чуть ниже каменного престола, капитан различал призрачные очертания гор на севере – на далеких склонах играли белые отблески. И хотя отряд поднялся уже выше грозовых туч, почти все было сокрыто пеленой дождя. Начав спускаться, они вновь попали под ливень.

На спуске капитан полностью доверился своему коню. Легкое седло промокло насквозь, и он начал беспокоиться о своих вещах в сумках. Для лета это был необычно холодный дождь.

Капитан напряженно думал.

– Выходит, мы направляемся к нему, только чтобы переговорить? – уточнил он, при этом в голосе послышались интонации, свойственные Майклу, которому это, безусловно, понравилось бы.

– Ага, – подтвердил Ранальд.

Только к вечеру они выехали из–под нависших грозовых туч и смогли сквозь пелену дождя различить следующую долину с озерами. Здесь все было по–другому – озера не увеличивались, а уменьшались, склоны холмов на севере и востоке полого поднимались, постепенно становясь высокими горами.

Лорд–хранитель добрался до первой переправы, обозначенной сложенными пирамидой камнями, которая сразу бросалась в глаза посреди томительного однообразия зеленой травы, гор и воды.

– Уровень воды поднимается, – крикнул он.

Капитан чуть отклонился от тропы и несколько долгих минут наблюдал за рекой. До них долетал скрежет переворачиваемых бурлящей водой валунов.

Поток стремительно катился по тесному ущелью, набирал силу между двумя огромными скалами и падал с большой высоты в глубокое озеро, расположенное справа, – водную гладь протяженностью в триста шагов.

Плохиш Том рассмеялся и, повернув коня головой на юг, проревел:

– За мной!

Казалось, он устремился прямо в озеро, однако его скакун даже не замочил копыт, проскакав полукругом вдоль береговой черты. Капитан и Ранальд Лаклан последовали за ним. Под толщей озерной воды виднелся каменистый берег и галька.

– Каждую весну поток воды возрастает, – пояснил Ранальд, – и с силой выталкивает все камни из устья реки. Так образуется береговая линия, как вон там, – указал мужчина и засмеялся. – Любой горец знает это.

Том обернулся, бросив взгляд на лорда–хранителя:

– Ага, любой настоящий горец.

Хозяин гостиницы в свою очередь многозначительно глянул на него, но Том не обратил на это никакого внимания.

Они начали подъем, промокшие и угрюмые.

Дорога повторяла изгибы реки и проходила мимо великолепного водопада, далее им пришлось подниматься по крутому утесу. Тропа стала настолько узкой, что лишь умелый наездник мог взбираться по ней верхом. А еще она все время виляла и петляла – девять петель серпантина, поднимавшегося на несколько сотен футов. Боевой конь сэра Алкея заартачился и остановился, не желая сдвинуться с места, пришлось рыцарю спешиться и провести его под уздцы.

У одного из поворотов швея Мэг слезла с лошади и взглянула на капитана. Было понятно, что она собирается просить о помощи, поэтому, не дожидаясь, тот взял ее кобылу под уздцы.

– Спасибо, – поблагодарила женщина и пешком стала подниматься по тропе.

А он вел ее лошадь.

Наверху оказалось еще одно озеро: меньше предыдущих, но глубже, заключенное в ловушку узкой расщелины и запруженное гребнем утеса. Еще выше раскинулся длинный, поросший травой горный хребет, поднимавшийся дальше, а над ним – огромная скала с покрытой снегом вершиной, до которой они доберутся лишь суток через двое.

Их путь пролегал по густой траве вдоль берега озера. Высоко на склонах гор паслись овцы. Все, что слышали люди, – это глухой рев водопада за спиной и далекое журчание потоков талой воды, стекавших со скованных льдом пиков прямо в озерцо. В верхней его части просматривалось нечто вроде галечного пляжа. Капитан поймал взгляд лорда–хранителя и, указав туда, предложил:

– Может, разобьем лагерь вон там?

– Он повелевает нам уходить. Такая погода противоестественна, – ответил хозяин гостиницы. – Похоже, мы явились не вовремя.

– Там какие–то деревья, – произнес капитан, пытаясь сквозь завесу дождя рассмотреть дальний берег.

– Ага, а я в самых высоких долинах заметила рябину, – кивнула Мэг.

– Рябина, ольха и деревья еще более древние, – согласился лорд–хранитель. – Но мы не можем разводить костер, находясь так близко к Змею.

– Почему же?

– У Змея свои правила, – ответил пожилой мужчина.

– Ущерб, нанесенный растущим деревьям, может навлечь гнев Диких, – сказал капитан, – но валяющиеся на пляже ветки… – Он изобразил улыбку, вряд ли различимую сквозь дождь. – Вон там есть выступ. Соберите всех лошадей под ним, чтобы защитить от ветра.

– Что ж, пускай это будет на вашей совести, – сказал хранитель. – Но если мы сейчас повернем назад, то к закату погода наладится.

Гэвин стряхнул с усов капли воды и требовательно спросил:

– Тогда объясните, почему мы не могли разбить лагерь у озера с рыбой?

Красный Рыцарь, не оставлявший попыток хоть что–то рассмотреть сквозь завесу дождя, ответил:

– Ставлю золотой леопард против медяка, что в этом озере тоже водится лосось, но я бы не хотел стать тем, кто выловит из него хотя бы одну рыбину.

Гэвин улыбнулся.

– Немного же ты, брат, знаешь о лососе, если думаешь, что он может забраться на высоту в сотню футов по водопаду.

– Ставку я не отменяю, – заметил капитан. – Однако поймать одну из этих рыбин – значит нанести хозяину этих земель смертельную обиду, а как верно заметил лорд–хранитель, он и так не в восторге от нашего присутствия.

Мэг фыркнула:

– Выходит, вы боитесь чуток промокнуть. А вот я, хотя и вдвое старше большинства из вас, могу, закутавшись в промокший плащ, заснуть. Утром у меня будут ныть суставы, но что с того? Сегодня я видела полет дракона и не собираюсь поворачивать назад, господа.

Из копий и тяжелых шерстяных одеял они соорудили навес, зажав древки оружия между огромными валунами. Некоторое время ветер испытывал строение на прочность, хотя, казалось, не особо усердствовал.

Капитан ускакал вместе с сэром Алкеем. Они проехали вдоль длинного берега и собрали все ветки: вышла приличная охапка дров.

– Хотелось бы знать, где вы все это раздобыли? – поинтересовался лорд–хранитель Дормлинга.

– Полагаю, хозяин здешних мест оставил их специально для нас.

Гэвин, опытный охотник, достал из сумки принадлежности для разведения костра, посмотрел на брата, сидевшего напротив, и заметил:

– Как в детстве.

– Мы никогда не пробовали разжечь костер в такую грозу, как сейчас.

– Нет, пробовали, – возразил молодой рыцарь. – Я никак не мог разжечь огонь, тогда ты воспользовался силой, и отец отругал тебя за это.

– Ты эту историю из пальца высосал, – покачав головой, заметил Красный Рыцарь.

Гэвин недоуменно взглянул на него.

– Вовсе нет, – настаивал он.

Он склонился над кострищем, прикрыв его собой и насквозь промокшим плащом от ветра. Капитан проворно соорудил из веток небольшую пирамидку: снаружи дерево было влажным, но внутри сухим, какой бывает найденная на берег озера древесина. Из мешка Гэвин вытащил кусочек пакли и засунул его в выемку в березовой коре.

– Кора из дома, – пояснил он.

Капитан лишь пожал плечами.

Прежде чем высечь искру, молодой рыцарь затолкал обуглившийся кусок ткани поглубже в паклю и только затем ударил стальным огнивом о кремень. Край ткани вспыхнул, слегка прижав ее в выемке, Гэвин подул. Завился дымок. Гэвин снова дунул, на этот раз сильно и долго, дым стал гуще.

Капитан наклонился и тоже подул.

Еще до того, как он перестал дуть, эстафету вновь подхватил Гэвин, и кора с паклей ярко вспыхнула. Молодой человек засунул кору под разложенные ветки, и оба мужчины принялись добавлять их еще и еще, весьма проворно и точно набрасывая друг на друга.

Через две вспышки молнии под навесом пылал костер.

Мэг засмеялась:

– Проще было бы разжечь его с помощью магии, а не показывать нам свое умение выживать в лесу.

Гэвин нахмурился, а капитан улыбнулся:

– Много лет я избегал применять силу. Да и зачем ее расходовать понапрасну?

На этот раз женщина согласилась.

На озерной воде приготовили чай, поели холодного мяса и улеглись спать, свернувшись калачиками. Камни были холодными и мокрыми, но навес из шерстяных одеял и тепло лошадей в конце концов победили.

Караул несли по очереди. Капитану досталась вахта посреди ночи. Забравшись на скалу, он устроился высоко над берегом. Ветер стих, а с ним закончился и ливень, и молодой мужчина залюбовался сотнями тысяч звезд и луной.

«Мы можем поговорить?»

«Нет».

«Ты запер свою дверь и не отвечаешь Мэг, она в недоумении. Ты соединен с нею. Согласно правилам вежливости между магами, требуется, чтобы ты…»

«Нет. – Капитан взглянул на озерную гладь. – Отстаньте от меня. Вы не у себя дома».

У него разболелась голова.

Утром напились горячего чая, съели свежую пшеничную лепешку, приготовленную Мэг в углях на плоском камне, и двинулись в путь. Лошади устали и замерзли, но каким–то чудом ни одна ничего не повредила и не заболела, несмотря на проведенную в горах холодную ночь. Они двигались по тропе, поднимаясь вверх, через зеленый горный хребет на северном краю озера, затем спустились в неглубокую высокогорную долину, тоже застланную зеленым покрывалом, которую пересекала наполненная дождевой водой речка. Далее какое–то время отряд спускался по скалистому руслу, затем раза в два сократил расстояние, поднявшись на очередной горный хребет. Зелень холмов сбивала с толку – то, что выглядело одним бесконечным хребтом, на самом деле оказалось их чередой. Один за другим они становились различимыми в сумрачном свете.

Лорд–хранитель покачал головой:

– В прошлый раз здесь все было по–другому.

Ранальд рассмеялся:

– Здесь всегда все по–другому, верно?

– Не знаю, Ранальд, я здесь всего второй раз, – ответил пожилой мужчина.

– Я вообще здесь никогда не был, – проворчал Том, – но Гектор говорил, каждый раз здесь все по–другому.

Они поднимались все выше и выше. Через очередной гребень отряд перевалил, когда солнечные лучи начади пробиваться сквозь пелену облаков.

На вершине следующей горы имелось ущелье, в котором обнаружилась пастушья хижина. Из низкого дымохода вырывались клубы густого черного дыма. Вправо от стены каменного дома тянулись загоны для овец, словно все строение предназначалось исключительно для животных.

Тропа, теперь прямая, как стрела, вела с гребня горы прямо к двери пастушьей хижины.

– Вот так овцы, таких огромных я еще не видывал, – заметил сэр Алкей и мотнул головой, стряхивая с волос воду.

Они спустились по тропе. В каменной стене, возведенной вокруг хижины, нашлись ворота с богато украшенными железными петлями; перегнувшись через ограду, капитан открыл их. В противоположном конце загона, у скалистого выступа располагалась кирпичная конюшня. В ней оказалось одиннадцать стойл.

Капитан усмехнулся:

– Принимаю это за знак того, что нам тут рады.

И все же кирпичная конюшня выглядела здесь чем–то чужеродным.

– Я узнаю это строение, – вдруг заявил Гэвин, – это конюшни Тадеуша Пиэла.

Он посмотрел на Ранальда, тот кивнул.

– Из Харндона, – добавил мужчина. – Я и сам только что об этом подумал. Тепло, уют… – мечтательно выдохнул он.

Лошадей отвели в конюшню. Подкованные копыта гулко цокали по кирпичному полу, причем громче и резче, чем обычно, как заметил капитан. Все кормушки оказались наполнены овсом, на полу – свежая солома, в ведрах – чистая вода.

Наконец коней расседлали и сняли ношу с вьючных животных. Красный Рыцарь почистил своего нового скакуна скребницей и накрыл попоной, лежавшей тут же. Гэвин и Алкей поступили точно так же, да и лорд–хранитель с Ранальдом тоже. Плохиш Том с мечом в руках стоял у дверей дома.

– Не нравится мне все это. Здесь какое–то волшебство, – заявил горец, проведя большим пальцем по лезвию меча.

– Острым клинком тут ничего не решишь, – заверил его капитан, снимая сбрую с громадного жеребца горца. – Расслабься.

Но тот от дверного проема так и не отошел.

– Хочу поскорее убраться отсюда, – проворчал он.

Ранальд приблизился к брату и взял его под руку:

– Не таким же способом, Том. Успокойся.

Мэг улыбнулась сэру Алкею:

– Не могли бы вы снять седло с моей лошади, сэр рыцарь? Поможете бедной слабой женщине?

Мореец усмехнулся.

Швея сняла плащ, протиснулась мимо Плохиша Тома и подошла к двери. Затем вежливо постучала. Раздавшийся звук оказался неожиданно громким, подобно выстрелу из требушета в гробовой тишине.

Дверь распахнулась.

И Мэг исчезла за ней.

Лорд–хранитель, замешкавшийся у своего скакуна, выронил щетку.

– Черт, – выругался он, бросившись к двери, но та уже захлопнулась.

Пожилой мужчина постучал, дверь снова распахнулась, и он скрылся за ней.

– Думаю, нам лучше пойти всем вместе, – предложил капитан. Вытерев руки о солому, молодой рыцарь подошел ко входу. – Тебя это тоже касается, Том.

Горец тяжело дышал.

– Тут повсюду магия.

Красный Рыцарь кивнул и заговорил успокаивающе, как если бы обращался к своенравному коню или перепуганному ребенку:

– Так и есть. Мы в его руках, Том. Но ведь это нам и самим известно.

Горец расправил плечи:

– Думаете, я испугался?

Ранальд отрицательно качнул головой, а капитан, наоборот, кивнул:

– Да, Том, ты боишься. А если бы не боялся, сказать по правде, я посчитал бы тебя сумасшедшим.

– Каким ты запросто можешь стать, когда вздумается, – заявил Ранальд.

Том выдавил ухмылку:

– Что ж, я готов.

Капитан легонько постучал в дверь.

И та распахнулась.

Помещение было небольшим, с низким потолком, но при этом казалось на удивление просторным. Головой капитан едва не задевал потолочные балки, а ведь Том был гораздо выше него. В зале имелся камин с печным сводом, достающим до самой крыши, что было весьма непривычно. Пламя в нем полыхало в полную силу, бушуя во всей топке, в этом пылающем аду невозможно было рассмотреть по отдельности каждое бревно. Исходивший от очага жар прогревал весь дом, что радовало в столь холодный летний вечер.

Около очага стояли тяжелые деревянные стулья, накрытые шерстяными покрывалами. На некоторых были вышиты геральдические знаки, а на одном лежал гобелен, подогнанный и вытканный специально в виде чехла.

Бревна хижины почернели от старости, но на них все еще просматривалась замысловатая резьба.

Над каминной полкой висела пара перекрещенных мечей, а на центральной балке – копье, крепившееся вбитыми в нее железными гвоздями.

Мэг, скрестив ноги, сидела рядом с лордом–хранителем, тут же расположился низкорослый мужичок, куривший длинную трубку. Сперва он показался настолько невзрачным, что взгляд капитана скользнул мимо него. Одет тот был в простую котту из грубой шерсти и такие же леггинсы. Его обветренное лицо не было ни симпатичным, ни уродливым, ни старым, ни молодым. Вот только глаза – чернее ночи. Стоило встретиться с ним взглядом, и глаз отвести уже было невозможно.

– Добро пожаловать, – поприветствовал их Змей.

Капитан низко поклонился, затем осмотрелся: никто из его спутников не пошевелился, за исключением переступивших после него порог горцев и сэра Алкея, которые расселись по стульям, положив руки на колени.

Повесив свой плащ к остальным, он тоже опустился на свободный стул.

– Почему все молчат? – спросил капитан.

– Наоборот, все говорят, – возразил Змей. – Для всех нас будет проще, если с каждым я поговорю в свой черед, по отдельности.

– Ах, вот оно что. Тогда я дождусь своей очереди.

Собеседник улыбнулся:

– Я могу говорить со всеми одновременно. Это вам нужен порядок и организованность, не мне.

Он затянулся. Капитан кивнул.

«Потому что время не играет для него никакой роли», – пояснил Гармодий.

– Вы двое вместе? – уточнил Змей.

– Нет, я сам по себе, – ответил Красный Рыцарь. – Не могу говорить за Гармодия.

Губы Змея снова растянулись в улыбке:

– Что ж, весьма мудро с твоей стороны. Ты ведь уразумел, что если не избавишься от него, то со временем он захочет тобой управлять. Не сможет сдержаться. Пожалуй, я отвечу на твои вопросы, не требуя ничего взамен.

У локтя Красного Рыцаря появилась кружка подогретого вина с пряностями. Он поднял ее и с благодарностью пригубил.

– Зачем пришел? – поинтересовался собеседник. – Уж ты–то по крайней мере должен был знать, кто я.

– Догадывался. – Он осмотрелся. – Существуют ли какие–то правила? Сколько я могу задать вопросов? Три? Пятьдесят?

– Я не шибко гостеприимен, поэтому стараюсь в будущее не заглядывать. Оставляю это для своей излишне деятельной и суетной родни. Они постоянно плетут интриги и с кем–то воюют. – Змей улыбнулся. – Иногда скучаю, и тогда везунчик–путешественник попадает сюда, чтобы развлечь. – Улыбка преобразилась в жестокосердную ухмылку.

Капитан отпил еще вина.

– Что скажешь по поводу Лакланов?

Змей сделал очередную затяжку и выдохнул дым, взвившийся к самому потолку.

– Это и есть твой вопрос?

Молодой человек отрицательно помотал головой:

– Нет, но они присягнули мне на верность, и я хочу удостовериться, что с ними все будет в порядке.

– Присяга на верность для людей настолько естественна, а вот мне с большим трудом удается сдерживать свои обещания. Однако с Томом и Ранальдом я поступлю по справедливости. Задавай свой вопрос.

Капитан повертел кружку, от чего в ней образовался маленький водоворот, и не стал спрашивать об Амиции.

– Можно ли как–то разрешить конфликт между людьми и Дикими?

– Это и есть твой вопрос? – уточнил Змей.

– Да.

Мужичок затянулся.

– Превосходно, – произнес собеседник, подошел к каминной полке и, открыв каменный сосуд, достал пригоршню высушенных листьев и затолкал в чашу трубки. – Веришь ли ты в свободу выбора, принц?

Капитану стало жарко, поэтому он встал, снял котту и повесил ее рядом с камином, чтобы просушить, пробормотав хозяину дома «прошу прощения». И вернулся на свое место.

– Да, верю.

– Почему?

– Либо у меня есть свобода выбора, либо в чем тогда суть игры?

Змей медленно покачал головой:

– А если я скажу тебе, что свобода выбора есть лишь применительно к некоторым вещам, но далеко не ко всем?

Капитан заметил, что пожевывает свою перчатку для верховой езды, и тут же одернул себя.

– Я бы предположил, что моя сила влиять на вселенную никак не зависит от того, есть ли у меня свобода выбора применительно к каждому действию или лишь к одному.

– Любопытно, – промолвил собеседник. – Люди и Дикие – всего лишь понятия. Философские модели. И если они созданы для того, чтобы представлять собой или, другими словами, символизировать противоположности, как же их можно примирить? Можно ли поменять местами альфу и омегу в алфавите?

– А потом ты скажешь, что нет Диких, так же как нет и людей, – улыбнулся капитан.

Змей рассмеялся:

– Выходит, это ты уже освоил.

– Когда–то мне довелось сидеть у ног неких восточных философов, – пояснил Красный Рыцарь. – Тогда я и понятия не имел, что они могли быть драконами, а теперь вот подумал об этом…

Змей снова громко засмеялся:

– А ты мне нравишься. Поэтому отвечу на твой вопрос. Люди и Дикие, будучи двумя сторонами одной монеты, могут уживаться вместе, так же как и лежащая в кошельке монета.

– А порознь?

– Разве монета не есть единое целое?

Капитан откинулся на спинку удобного стула.

– Мой брат погиб, – напомнил Том. – Он был твоим вассалом и все же погиб. Скажи, кто его убил?

– Он погиб за границами моих земель, – ответил Змей. – Признаю, я не слишком внимательно следил за происходящим. Признаю, пока мой разум был поглощен другими заботами, часть людей из земель Диких пересекли границы моих владений без моего разрешения. Но, по правде говоря, если начистоту, Том и Ранальд, эти границы – лишь плод моего воображения, они созданы для моего же удобства. Я редко тревожу людей, внутри или вне границ моего ареала, и вы – первые, кто потребовал от меня каких–то действий за многие годы.

– Значит, ты не отомстишь за него? – допытывался Том. – Тогда просто скажи мне, кто его убил?

– Ты указываешь мне, что я должен предпринять, или спрашиваешь? – вежливо поинтересовался Змей. – Это и есть твой вопрос?

Ранальд наклонился вперед:

– Да. Возможно, это прозвучит странно, но это сделали не сэссаги, несмотря на то что именно они зарезали Гектора и меня. Это все Шип. Шип послал их. Это он призвал их на войну.

Их собеседник запрокинул голову и громко захохотал:

– Неужели ты такой наивный, Ранальд Лаклан? Люди из земель Диких поступают так, как им заблагорассудится. Они не дети. И если они напали на твоего брата, то сделали это намеренно.

– Они бы никогда не отправились к переправе, если бы не Шип, – продолжал настаивать Том.

Змей подпер подбородок рукой.

– Сколько правды ты хочешь услышать в ответе на свой вопрос, горец? Стоит ли мне сказать ровно столько, сколько потребуется, чтобы разжечь то, что впоследствии станет кровной местью? Или сказать столько, сколько будет достаточно, чтобы ты отказался от нее вообще? Что тебе больше по душе?

Ранальд пожевал кончик уса:

– И что же ты можешь сказать нам такого, из–за чего мы решим отказаться от мести?

Том был мрачнее тучи.

Отложив трубку, их собеседник откинулся на спинку стула и сомкнул руки за головой:

– Сэссага, убившего Гектора, зовут Ота Кван. Он – достойный противник для тебя, Том, целеустремленный, страстный и отлично натренированный. Вся загвоздка в том, что со временем твой капитан захочет заполучить его в качестве союзника.

Змей ухмыльнулся.

– И из–за этого ты решил, что Том не сможет ничего предпринять? – спросил Ранальд. – Ты просто не знаешь Тома.

– Нет, не совсем так. Потому что за Ота Кваном был Скадаи, который, не побоявшись моего гнева, решился рискнуть и напасть на горцев и их стадо. Он уже погиб. За Скадаи стоит Шип, которого вынудили развязать войну, – улыбка не сходила с лица Змея, – против одного из моих сородичей, для которого ты и твой брат меньше букашек и который желает смерти не только вам, но и всему человечеству. Я должен поблагодарить вас, только сейчас уразумел, что едва не проспал один из актов великой драмы. Многое исчезнет из этого мира навсегда. Будь неладна ваша судьба.

– Как его зовут? – требовательно спросил Том.

– Том Лаклан, твое имя сеет страх среди людей от востока до запада. Демоны и виверны дрожат от ужаса, лишь услышав его. – Змей смотрел на горца с нескрываемой симпатией. – Но моим сородичам твое оружие не может причинить вреда.

– Как его зовут?

Змей подался вперед:

– С ним я бы хотел разобраться сам.

Горец хлопнул себя по бедру:

– Вот теперь ты говоришь дело, Змей. Хороший господин всегда заступится за своего вассала. Но я хочу помочь тебе. Скажи его имя, и вместе мы втопчем его в грязь.

– Ты собираешься стать погонщиком, Том?

Горец отрицательно мотнул головой:

– Сомневаюсь, что мог бы им стать. Я же убью любого оболтуса, который не согласится с моей ценой.

Змей понимающе кивнул.

– Ранальд?

– Я бы с гордостью стал погонщиком. Но хочу, чтобы сам король посвятил меня в рыцари, мне нужно собрать немного денег, чтобы жениться на одной даме. – Горец ощущал себя мальчишкой, признающимся в воровстве яблок.

– Меня подобные вещи мало волнуют, – заявил Змей, – хотя с вами двумя приятно беседовать.

– Он – благоразумный человек, а я – солдат. Две стороны одной монеты.

– Разве монета не есть единое целое? – спросил Змей.

Мэг сидела, сложив руки на коленях.

– Чем я могу тебе помочь? – поинтересовался Змей.

– Я бы хотела победить и уничтожить чародея, которого называют Шипом, – заявила швея.

– Ради мести?

– Много лет назад пес укусил моего ребенка, – сказала она. – Потом второго. Тогда муж сходил за арбалетом и пристрелил животное. Уверена, доля мести в его действиях была.

– Но ведь главным образом это было сделано, чтобы пес не покусал и других детей?

Мэг кивнула.

– Ты очень скромная женщина. Позволяешь другим людям высказываться, а свои мысли держишь при себе.

Она улыбнулась и посмотрела на свои руки, лежащие на коленях.

– Выходит, ты, простая домохозяйка из Аббингтона, собираешься предпринять все, от тебя зависящее, чтобы уничтожить Шипа, вставшего на путь силы.

Его черные глаза искали ее. Но она отводила взгляд.

– Все верно, – бесхитростно ответила женщина.

Змей еле слышно присвистнул:

– Благодаря войне, в которой вы все участвовали, твои силы взлетели на новый, непостижимый уровень. И я заметил тебя даже на таком огромном расстоянии от Альбинкирка.

Мэг довольно хмыкнула.

– Всегда знала, что у меня есть дар, а теперь, благодаря старому магу и настоятельнице, я узнала многое. – Она перестала отводить глаза. – Много чего пугающего.

– Ты засомневалась в существовании Бога?

Швея отвернулась:

– А кто ты такой, раз задаешь подобные вопросы? Сатана?

Змей захохотал.

– Едва ли, госпожа. Возможно, всего лишь его обленившийся младший кузен.

– Так ты ответишь на мой вопрос?

– Ты его пока не задала, – мягко произнес он. – Из сказанного тобой выходит, что ты хотела бы, чтобы я помог тебе уничтожить Шипа, а еще ты желаешь узнать, есть ли Бог на самом деле.

Мэг расправила плечи:

– Вопрос о существовании Бога я могу решить и без твоей помощи.

– Хорошо.

– Но мне потребуется помощь с Шипом.

– Естественно, это вторая сторона монеты, – произнес Змей. – Если ты можешь самостоятельно решить, есть ли Бог или нет, то едва ли нуждаешься в моей помощи, чтобы уничтожить смертного чародея.

– С тобой это было бы намного проще.

– Это не аргумент. В итоге получится, что мне–то и придется убить пса. Причем исходя из собственных воззрений. – Он опустил подбородок на руки.

Женщина покачала головой:

– Понимаю, но я хотела бы, чтобы ты разделил две стороны одной монеты.

– Разве монета не есть единое целое? – спросил Змей.

Капитан осмотрелся вокруг, отметив, что все его спутники моргают, будто только что очнулись после крепкого сна.

– Мне было весьма приятно повстречаться с вами, – произнес хозяин дома. – Вас ждут теплые постели, огонь, самый что ни на есть настоящий, и достойная еда. Пожалуйста, не ограничивайте себя в вине. Буду оскорблен, если не сыграете на лютне, висящей на стене. – Он улыбнулся. – И хотя меня мало заботят мирские дела, я все же решил помочь вам, поскольку ваши цели почти полностью совпадают с моими. Следует, правда, отметить, что они менее разрушительны и опасны как для вас самих, так и для человечества в целом, в отличие от планов моих дорогих сородичей. Я лишь хочу, чтобы меня не тревожили, ибо мои собственные честолюбивые замыслы не имеют ничего общего с войной, завоеваниями, болью или ненавистью.