Текст книги "Красный рыцарь"

Автор книги: Майлз Кэмерон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 67 страниц)

Выйдя из темноты на свет от пламени костра, она взглянула ему в глаза.

– Это твоих рук дело, не врага? – спросила с надеждой пожилая монахиня.

– Надеюсь, – ответил он, склонившись к ней. – Греческий огонь. В их лагере. Я, по крайней мере, на это рассчитываю.

К СЕВЕРУ ОТ ХАРНДОНА – ГАРМОДИЙ

Препарирование – один из тех навыков, которые никогда не забываются полностью. Гармодий собственноручно выкопал из земли труп – не слишком рискованное занятие, особенно учитывая спешку, с которой тот захоронили.

В любом случае его интересовал лишь мозг, который сохранился относительно неплохо, в отличие от сильно поврежденной грудной клетки и почти пустой брюшной полости. Кто–то выел внутренности.

Гармодий не ощущал рвотных позывов. Так себя настроил. Капли весеннего дождя падали ему на спину, сгущались сумерки, а он блуждал в дикой местности на севере. Правда, здесь валялось тело, которое можно было изучить. Это ведь ради него он отправился в столь безумное путешествие. Ради него и настойчивой, магнетической тяги к силе. Силе, притягивавшей, будто маяк.

Он достал охотничьи принадлежности – пару тяжелых ножей и с полдюжины более мелких и острых, – быстро и аккуратно снял скальп с черепа покойника, откинул кожные покровы, вытащил из сумки трефин[56]56
  Трефин – хирургический инструмент для образования трепанационных отверстий небольшого диаметра; его рабочая часть состоит из полой зубчатой коронки и поперечно расположенной рукоятки.


[Закрыть] и проделал в черепе небольшое отверстие размером с тройной леопард из чистого серебра.

Смеркалось, но все же было видно, что мозг начал разжижаться.

Гармодий достал из кошелька раскладной нож, вытащил острый коловорот и осторожно расширил отверстие. Затем острием ножа принялся отрезать небольшие кусочки разлагавшейся ткани…

Маг сплюнул солоноватую слюну.

– Меня не вырвет, – громко заявил он. И вновь погрузился в работу.

Становилось слишком темно, поэтому Гармодий извлек из стремительно пустеющей сумки свечу и с помощью волшебства зажег ее. Ветра не было, но пламя извивалось под каплями моросившего дождя. Он зажег еще две свечи, безрассудно потратив пчелиный воск.

И снова принялся трепанировать, но все попытки оказались тщетными. Мозговое вещество оказалось слишком старым. Или же вся его теория на сей счет была ошибочной, вернее, теория Аристотеля.

Маг оставил тело там, где оно и лежало, наполовину торчащим из земли под дождем. Вымыл руки в ручье у подножия холма, собрал ножи, погасил свечи и заново нагрузил лошадь, которая вздрагивала от каждого звука. Гармодий мысленно потянулся и почувствовал собиравшуюся на севере силу.

«Господи Иисусе».

Всунув сапог в стремя, маг замешкался. В темноте что–то было…

Чудовище выдало себя рыком, и кобыла рванулась с места. Гармодию удалось схватиться одной рукой за луку седла и провисеть таким образом около двухсот двадцати ярдов, пока перепуганное животное не свернуло. На повороте у него получилось перекинуть ногу через седло. В небе зависла далекая молодая луна, дождь гасил сияние звезд, ночь была темна. Он помолился, спешно и бессвязно, чтобы его лошадь не сбилась с дороги.

Маг всунул в стремя правую ногу, левой рукой схватил поводья и натянул, но Джинджер не послушалась. Он резко натянул поводья еще раз и вспомнил про стек, который использовал вместо хлыста. Ему показалось, будто прошло несколько часов, прежде чем он нащупал его у себя за поясом, и еще больше времени потребовалось на то, чтобы вжать его в шею животного – трюк, позаимствованный у одного рыцаря.

Волшебник мысленно сотворил простенькое заклинание, позволявшее видеть в темноте. От представшего ему зрелища у него кровь застыла в жилах. Лошадь встала на дыбы, и он едва не вывалился из седла.

– Боже ты мой! – воскликнул Гармодий.

На дороге, поджидая его, кто–то стоял. На северо–западе вспыхнул небосклон – длинная оранжевая полоса. Этот тусклый свет озарил знакомые – до боли знакомые – очертания существа.

Оно откинуло в сторону выкопанный магом труп и размашистым шагом бросилось прямо на него, но сначала старик почувствовал, как дрогнула сила на севере. Он не отказался бы сейчас поразмыслить, к примеру, о том, почему он увидел долгую оранжевую вспышку на горизонте намного раньше, чем почувствовал колебание силы, – это представляло огромный интерес для герметиста. Никогда прежде Гармодий не исследовал влияние расстояния на силу…

Это походило на калейдоскоп – проносившиеся друг за другом мысли, никак не связанные с чудовищем на дороге или исходившей от него волной ужаса.

– Adveniat regnum tuum[57]57
  Да приидет царствие Твое (лат.).


[Закрыть], – выпалил Гармодий.

Из стека вырвалось огненное копье и полетело в крылатую тварь. Языки пламени лизали голову чудовища ровно столько, сколько требовалось человеку для того, чтобы сделать глубокий вдох, потом жидкость в черепной коробке чудища закипела, повалил пар, и голову разорвало.

Пламя тут же исчезло, бледно–голубые потоки, несколько секунд струившиеся по шее чудовища, служили лишь напоминанием о нем. Но и они с шипением испарились. Еще некоторое время слышался глухой звук от ударов хвоста существа по земле – тук, тук, тук, – затем замер и он. Воцарилась полная тишина. В ночи расползался запах опаленных волос и горелого мыла.

Гармодий глубоко вздохнул. Вскинул стек и мягко дунул на серебряную руну, нанесенную на золотой колпачок. Улыбнулся сам себе и, несмотря на усталость, свалившуюся на плечи, словно тяжелый хауберк, не удержался и произнес: «Вот так–то».

Он посмотрел на север, когда на горизонте вновь вспыхнуло огненное зарево, спешился и приблизился к лежавшему в темноте трупу чудовища, прошептал: «Fiat lux»[58]58
  Да будет свет (лат.).


[Закрыть]. Свет был бледно–голубым, но его хватило.

Маг хмыкнул, потянулся в ночь всеми своими чувствами, отшатнулся от того, что обнаружил, и побежал к лошади.

К ВОСТОКУ ОТ ЛИССЕН КАРАК – ПИТЕР

Питер лежал, усталый и злой, и наблюдал за далекой вспышкой огня на западе. Ему пришлось оторвать от нее взгляд и отвести в сторону, в темноту, чтобы удостовериться, что она – не плод его воображения. Но глаза не обманывали его – над бесконечными вершинами деревьев, где–то на западе, полыхал огромный пожар. Настолько огромный, что его отблески отражались от скал длинными всполохами света.

А два его «господина» крепко спали. Он снова попытался избавиться от ярма, снова сдался и заснул. Разбудил его стоявший рядом с ним на коленях тот, что пониже.

– Повар, – окликнул он, – просыпайся. Здесь кто–то есть, кроме нас.

В его голосе звучал страх.

– Черт подери, ты что там делаешь? – спросил второй мореец.

– Снимаю ярмо, – ответил коротышка. – Я не могу сбежать, оставив его здесь умирать. Господи Иисусе, я не настолько плох.

– Он – язычник, или еретик, или еще какая–то мерзость в этом роде. Брось его.

Мужчина спешно нагружал мула. В первых бледных утренних лучах едва можно было что–нибудь разглядеть. В кустах ворочалось что–то тяжелое.

– Я – христианин, – поспешно возразил Питер.

– Вот видишь! – обрадовался тот, что пониже.

Он неумело возился с цепями, ничего не выходило. Он что–то проворчал.

– Пойдем! – позвал его друг.

Мужчина снова натянул цепи, потом бухнул ярмо о скалу и неуклюже поднялся на ноги.

– Извини, нечем открыть, – выпалил он и побежал за приятелем в чащу леса, оставив Питера на земле.

Он лежал и ждал смерти. Но никто за ним не пришел, а человек не может бояться слишком долго. Питер поднялся на ноги, но споткнулся о пень от дерева, которое собственноручно срубил вчера, упал и ударился подбородком о рукоять топора. Эти болваны забыли свой топор.

Он вытащил его из пня, обошел лагерь по ухабам и кочкам, почти ничего не видя в темноте, хотя «лагерь» – слишком гордое название для места, где трое мужчин развели костер и спали на голой земле. У костра он обнаружил глиняную кружку, все еще целую, трутницу с кусочком обугленной ткани и кресало.

Питер опустился на колени и прошептал молитву, счастливый, но все же полный горестных мыслей, поблагодарил Бога за все, положил кружку и трутницу в подол рубахи, завязал его на узел и направился к дороге, проходившей немного севернее. То была главная дорога из восточных морских портов в Альбинские равнины. Больше Питер ничего не знал.

На востоке была цивилизация и безопасность – и рабство.

На западе текла река Альбин и лежали земли Диких. Питер видел Диких, их ужасные клыки и когти. Но не они сделали из него раба. Поэтому, закинув на плечо топор, он отправился на запад.

ХАРНДОНСКИЙ ДВОРЕЦ – ДЕЗИДЕРАТА

Она прочитала записку с плохо скрываемым раздражением.

– Когда он тебе дал это? – спросила королева перепуганного мальчишку.

– Вчера, ваш–милость, – пробормотал он, – который… Ну… Повар послал меня в Чипсайд, моя мать заболела…

Она взглянула на него, вне себя от ярости – Дезидерата любила старого бесполезного мага не меньше, чем своих великолепных восточных верховых лошадей, а его последняя демонстрация настоящей силы чрезвычайно заинтересовала ее.

– И он взял лошадь – отличную лошадь, ваш–милость. У него были кожаные сумки и посох.

Желание парня угодить ей было почти осязаемым, и она смилостивилась. Королева повернулась к леди Альмспенд и показала жестом на ее пояс.

– Дай мальчику леопард за его горести и отправь Мастифа в покои мага в башне. Я желаю получить подробный отчет. – Она состроила гримасу. – Сэр Ричард?

Сэр Ричард был незаконнорожденным сыном предыдущего короля, привлекательным мужчиной, прекрасным рыцарем и надежным гонцом. Он окружал Дезидерату заботой, а она ценила его преданность.

Рыцарь повсюду ее сопровождал и, естественно, пытался добиться расположения леди Альмспенд, особенно теперь, когда его конкурент низкого происхождения покинул дворец.

Королева подозвала его кивком.

– Сэр Ричард, мне нужно поговорить с королем с глазу на глаз.

– Сей же час и без проволочек, – позволил он себе определенную вольность и, низко поклонившись, удалился.

К ВОСТОКУ ОТ АЛЬБИНКИРКА – ДЖЕРАЛЬД РЭНДОМ

Джеральд Рэндом очнулся от глухого постукивания. Гильберт Черная Голова отбивал дробь рукоятью меча по поперечной рейке шатра, желая с ним переговорить. Рэндом сразу же вскочил на ноги со сжатым в руке кинжалом и только после этого окончательно проснулся.

– Что такое? – спросил он, нащупывая крючки, чтобы открыть полог шатра.

– Без понятия, но вам лучше посмотреть самому.

Безотлагательное дело Гильберта требовало расторопности. Уже через несколько мгновений Рэндом выскочил из шатра.

Они разбили лагерь на узком лугу у берега Альбина. Из–за дождей великая река была особенно полноводной и глубокой, ее темные воды струились быстро и почти бесшумно, едва заметно переливаясь во влажном ночном воздухе. Днем они несколько раз попадали под ливень с порывистым ветром, поэтому люди и животные до сих пор не обсохли и были такими же мрачными, как воды Альбина.

Далеко на северо–востоке должны были просматриваться первые горные вершины, но низкие облака наползали на них, скрывая из виду и ненадолго открывая. Повсюду сплошная вода – на траве и деревьях.

Когда пролетала очередная низкая туча, очертания Эднакрэгов неясно прорисовывались, невзирая на темноту. Рэндом подумал, что, скорее всего, его караван достигнет Альбинкирка лишь через четыре дня. Причиной задержки было не само расстояние, а состояние дороги в эту пору года. Проходивший вдоль реки тракт с каменными мостами и основательным каменным же настилом, сохранившимся с периода Архаики, был единственным путем, который выбрал бы всякий здравомыслящий гражданин, путешествующий с тяжелогружеными фургонами. На любой другой дороге караван завяз бы в непроходимой грязи. И все же путешествие выдалось не из легких.

На севере пылало зарево.

– Просто взгляни, – произнес Гильберт.

После шести дней пути Рэндом мог охарактеризовать этого человека как надежного, добросовестного и внимательного. Может, он не был героем, готовым совершить безумный ратный подвиг, но более подходящего человека для охраны каравана найти трудно. Стражники всегда стояли на караульных постах и постоянно их обходили, проверяя.

Не важно, что он хотел показать купцу – это точно заслуживало внимания.

Джеральд глянул на сияние. Что бы оно значило? Ярмарка как раз в северо–западном направлении. Очень маловероятно, чтобы она была видна отсюда, ведь они слишком далеко. До нее оставалось пятьдесят лиг, а то и больше – они еще даже до Альбинкирка не добрались.

– Там! – воскликнул наемник.

Лишь на мгновение вспышка света, загоревшаяся подобно звезде, появилась над заревом. Рэндом пожал плечами.

– Это все? – уточнил он.

Обеспокоенный, Гильберт кивнул.

– Тогда я – спать, – заявил купец. – Разбуди, если на нас нападут.

Впоследствии Рэндом пожалел о своей беспечности.

ЛИССЕН КАРАК – ШВЕЯ МЭГ

Швея Мэг сидела на бочонке в стороне от всех. День прошел очень даже неплохо – она помогла Лизе выстирать рубашки и получила за это один солид, а еще припомнила, как избегать щипков и при необходимости отвешивать пощечины. Никого похожего на этих наемников она никогда не встречала – их бесцеремонность выходила далеко за пределы того, что можно было ожидать от окрестных фермеров.

Мэг знала, что при других обстоятельствах они бы убили ее овцу, забрали куриц, серебро и, скорее всего, изнасиловали и убили бы ее саму. Жестокосердные, скверные людишки.

Но в этот вечер они делились вином и танцевали, и ей было трудно представить, что эти люди, возможно, на самом деле воры и убийцы. Настоятельница объявила, что на них движется армия Диких, и эти люди – все, что у них есть для защиты, и Мэг подумала…

Что бы она ни подумала, должно быть, женщина задремала сразу после появления оранжевых всполохов на горизонте. И вдруг из темноты возникли они, в перепачканных доспехах, под предводительством Томаса, который, она знала, на самом деле был сэром Томасом. Он подгонял своего лоснящегося от пота коня. Шесть тяжеловооруженных солдат, двадцать лучников и горстка вооруженных слуг – все они галопом проскакали вверх по извилистой дороге, ворвались в ворота и пронеслись мимо нее.

Плохиш Том спешился первым и преклонил колено перед капитаном.

– Все, как вы говорили, – задыхаясь, выпалил он. – Мы их поимели.

Он с трудом поднялся. Красный Рыцарь обнял здоровяка.

– Снимай доспехи и выпей, – произнес он. – Большое спасибо, Том. Отличная работа.

– А кто почистит мою кольчугу от копоти? – пожаловался лучник – тот, с мертвыми глазами.

Он поднял взгляд, и его пугающие зенки отыскали ее. Мэг безошибочно прочитала в них обещание расквитаться. Человек ухмыльнулся. Остальные называли его Уилом, и она узнала, что его полное имя Уилфул Убийца. Женщина вздрогнула.

– Как все прошло? – спросил Красный Рыцарь.

Томас раскатисто захохотал.

– Красиво, кэп! – воскликнул он и присел на корточки.

Остальные тоже загоготали, но как–то диковато. Мэг поняла, что Томас хохочет искренне, тогда как другие солдаты еще не отошли от пережитого ужаса. Но они выжили и теперь ликовали.

Капитан снова приобнял гиганта и пожал ему руку, затем прошел между лучниками, помогая им спешиться и пожимая руку каждому. Мэг видела рядом с ним и настоятельницу, благословлявшую их.

Она хлопнула в ладоши и едва сдержалась, чтобы не засмеяться.

ХАРНДОНСКИЙ ДВОРЕЦ – ДЕЗИДЕРАТА

Вечерело. Дезидерата наблюдала за чужеземным рыцарем с удовольствием истинного ценителя произведений искусства. Он был высоким – на голову выше любого другого мужчины, находившегося в большом зале, но при этом двигался с грацией, которой Господь наделяет лишь женщин и незаурядных атлетов. Его лицо походило на облик святого – золотистые волосы, правильные черты, правда, с несущественными изъянами. Красный жупон сидел на нем как влитой, белые чулки были сшиты из шелка, а не из шерсти, а широкий пояс из золотых пластин на стройных бедрах наглядно свидетельствовал о богатстве, привилегиях и физической силе своего обладателя.

Он низко склонился перед королем, грациозно опустившись на колено.

– Ваше величество, позвольте представить благородного Жана де Вральи, капталя де Рут, и его кузена Гастона д’Альбре, сеньора Э.

Далее герольд описал их гербы и геральдические достижения. Но Дезидерата их уже знала. Она наблюдала за его глазами, а он смотрел на короля.

Монарх почесал бороду.

– Долгий путь от Великих земель, – произнес он. – Неужели в Галле царит мир, раз вы смогли приехать в мои земли со столькими рыцарями? – говорил он непринужденно, но взгляд был суров, а лицо бесстрастно.

Де Вральи оставался коленопреклоненным.

– Ангел велел мне идти сюда и служить вам.

Его поручитель, граф Тоубрей, резко дернулся.

Дезидерата сосредоточила на говорившем свои чувства в виде сгустка тепла, как ей это представлялось, и чужеземный рыцарь засиял, подобно солнцу. Она вдохнула, словно хотела поглотить его сияние, и король мельком глянул на нее.

– Ангел Господень? – подавшись вперед, уточнил монарх.

– Разве бывают другие ангелы? – вопросом на вопрос ответил де Вральи.

Дезидерата еще никогда не встречала столь высокомерных людей. Ей стало неприятно, словно она увидела отвратительное пятно на лепестке прекрасного цветка. Но, как и в некоторых физических изъянах, в этом было особое очарование.

Король кивнул.

– И каким же образом вы собираетесь мне служить, сэр рыцарь?

– Сражаясь, – заявил де Вральи. – Ведя безжалостную войну против ваших врагов. Диких или людей, которые посмеют бросить вам вызов.

Король вновь почесал бороду.

– Ангел Господень велел вам приехать сюда и убить моих врагов? – уточнил он.

Дезидерате показалось, что в голосе короля прозвучала ирония, но она не была уверена. Де Вральи каким–то образом ослепил ее. Она закрыла глаза и все равно чувствовала его присутствие.

– Да, – произнес он.

Монарх покачал головой.

– Тогда кто я такой, чтобы отказываться от вас? И все же мне представляется, что вы желаете от меня что–то взамен?

Де Вральи залился смехом, сладкие мелодичные звуки рассыпались по залу.

– Естественно! Взамен вы объявите меня своим наследником, и после вашей смерти королевство отойдет мне.

Граф Тоубрей отшатнулся, словно от удара.

А король сказал:

– В таком случае, ангел ли вас послал или кто другой, думаю, будет лучше, если вы вернетесь в Галле. Моя супруга выносит наследника от плоти и крови моей, или же я назначу его сам.

– Естественно! – воскликнул де Вральи, его глаза сияли. – Естественно, мой король! Но я покажу себя, и вы сами выберете меня. Буду служить вам, и вы увидите, что нет никого достойнее меня.

– И вы в этом совершенно уверены, поскольку так вам сказал ваш ангел?

– Да. И я предлагаю доказать это в бою против любого вашего человека, конного или пешего, с любым оружием, которое выберете.

Брошенный сладостным ангельским голосом коленопреклоненного просителя вызов имел силу королевского указа. Все присутствующие вздрогнули.

Казалось, сам король вполне удовлетворен.

– В таком случае я с нетерпением жду возможности скрестить с вами копья, – сказал он, – но не для того, чтобы бросить вызов вашему ангелу. Просто ради развлечения.

Дезидерата заметила, как прекрасный рыцарь переглянулся с кузеном. Она понятия не имела, что это означало, но выглядели они довольными собой и, вероятно, королем. Эта мысль пришлась ей по душе, поэтому она улыбнулась.

Гастон, сеньор Э, усмехнулся ей в ответ, а золотой де Вральи продолжал неотрывно смотреть на короля.

– Я бы с удовольствием скрестил с вами копья, сир, – заявил он.

– Хорошо, но не сегодня. Уже слишком темно. Может быть, завтра.

Монарх посмотрел на графа Тоубрея и кивнул.

– Благодарю, что привели этого замечательного человека ко мне. Надеюсь, мне удастся заполучить его и его армию!

Граф на мгновение задумался, дотронувшись до кончиков усов, затем пожал плечами и произнес:

– Мое почтение, ваше величество.

ЛИССЕН КАРАК – КРАСНЫЙ РЫЦАРЬ

—Да пребудет с тобой Господь, – прошептала настоятельница, возложив руки на голову Уилфула Убийцы, отчего тот вздрогнул.

Как только узкий проход у ворот начал расчищаться, ее глаза отыскали капитана.

– Была ли погоня? – спросил он у сэра Джорджа Брювса, замыкающего головного отряда – человека, который был готов стать капралом. Один из приближенных Йоханнеса, а не Тома. Он все еще стоял в воротах, обеспокоенный тем, что они до сих пор открыты, и сосредоточенно всматривался в темноту.

Брювс повел плечами.

– Откуда мне знать? – вопросом на вопрос ответил он, затем чуть смягчился. – Я так не думаю. Мы подожгли десять деревянных построек, и ветер понес огонь прямо на их лагерь.

– Сколько было повстанцев? – уточнил капитан.

– По меньшей мере, сотня. Может, в три раза больше – в темноте точно не сосчитать, сэр, – сказал Брювс.

Подумав, он добавил:

– Милорд.

Подошли несколько слуг и лучник и принялись запирать главные ворота.

– Тревога! – прокричал стражник с самой высокой башни, расположенной над дормиторием.

Капитан услышал арбалетный щелчок, столь привычный для его слуха. Нечто двигалось в их сторону, полностью заслонив собой луну. К счастью, все его люди находились на стенах и были настороже, иначе последствия были бы намного хуже. Виверна опустилась во внутренний двор на крыльях шириной в дюжину элей, а ее когти сеяли смерть среди танцоров, певцов и праздных гуляк. Но до того, как раздались первые крики, более десятка болтов поразили животное. Чудовище вскинуло голову, издав долгий, полный гнева и боли вопль, и стало подниматься обратно в небо.

Капитан увидел, как Майкл перепрыгнул через несколько трупов и выхватил тяжелый кинжал, бросившись виверне на спину, когда та взлетала. Взметнувшийся хвост в полную силу ударил оруженосца в бок. Майкл заорал от боли и с высоты лошади отлетел на камни.

Красный Рыцарь не потерял выигранное его оруженосцем время. Сбежал по ступеням из сторожки над городскими воротами с зажатым в латной рукавице мечом еще до того, как крик Майкла эхом отразился от стен конюшни и часовни.

Виверна стремительно развернулась, чтобы добить оруженосца, но между ней и ее добычей встал Плохиш Том. В руке у гиганта было длинное тяжелое копье, и он пошел в атаку, нацелившись чудовищу в голову. Двигалась виверна поистине стремительно. Она уклонилась от копья, но, прежде чем нанести очередной удар или взмыть в небо, ей нужно было восстановить равновесие.

Плохиш Том шагнул вперед, крепче перехватил копье и ударил изо всех сил, погрузив оружие в грудную клетку существа там, где шея соединялась с туловищем.

Длинные стрелы градом сыпались со стен крепости и застревали в крыльях и теле чудовища.

Оно закричало и стало подниматься вверх, усиленно взмахивая крыльями и нацелившись хвостом на Тома. Гиганту удалось высоко подпрыгнуть и избежать удара взметнувшегося хвоста, но в темноте он не заметил движение крыла. Его край задел наспинник, сбив человека с ног.

Лучники на стенах выпускали стрелу за стрелой, Уилфул Убийца стоял неподалеку Он вытаскивал стрелы из колчана у бедра и тщательно прицеливался, стараясь попадать в наиболее уязвимые части тела чудовища. Превосходно выкованные наконечники пробивали шкуру виверны, словно резец – дерево.

Костер во внутреннем дворе освещал чудовище. Ослабевающие взмахи крыльев поднимали искры в ночное небо.

Капитан оказался позади чудовища, и, когда оно вновь попыталось взлететь, он тоже рванулся вверх, нанеся колющий удар в шею. Перехватив меч левой рукой, Красный Рыцарь не сопротивлялся, когда кубарем полетел вниз, ведь его клинок превратился в рычаг, который, вращаясь, увлекая голову виверны за собой. Она потеряла высоту и свалилась на ступени часовни, меч глубоко застрял в мягких тканях шеи, при этом ее челюсти не доставали до капитана. Объятое паникой и гневом чудовище ранило себя еще больше, вновь и вновь ударяясь головой о каменные ступени.

Один из арбалетчиков пробежал вдоль парапета, спустился во внутренний двор, споткнулся, выпрямился и разрядил тяжелое оружие прямо в голову виверны с расстояния в несколько футов. Сила удара откинула ее голову назад, а капитан перекатился влево, освободив руку и вскочив на ноги. Его тяжелый клинок молотил по шее чудовища – снова и снова, а когда голова чуть приподнялась, рыцарь еще раз перехватил меч в левую руку и обрушил на нее. Лезвие разрубило прикрывавшие мягкую плоть чешуйки. За десять ударов сердца Красный Рыцарь нанес столько же яростных ударов мечом. Голова виверны откинулась назад, а само чудовище, словно человек, перекатилось на бок. Храбрый арбалетчик погиб, когда мощные когти обхватили его за пояс и разорвали пополам.

– Там еще одна! – заорал Том, указывая влево.

Кончик метавшегося хвоста попал в правое колено, сбив с ног, и капитан проклял себя за то, что не успел облачиться в доспехи. Он ударился головой о ступень часовни, в глазах потемнело.

Виверна чуть приподнялась и нависла прямо над ним.

Женщина–швея появилась из темноты справа от него и запустила в чудовище бочонок: он попал прямо в голову, и виверна потеряла равновесие, а затем один из его наводчиков разрядил в нее стреломет.

Снаряд попал в шею чудовища, а мощью выстрела виверну отбросило в двери часовни с такой силой, что там, где голова ударилась о камень, треснула перемычка. Капитан услышал, как у виверны сломалась шея. Метательный снаряд внутри часовни нанес убытка на сотню леопардов, смертельные конвульсии виверны – еще на сотню, а реки крови испортили дорогой ковер на мраморном полу.

Красный Рыцарь поднялся на ноги и обнаружил, что меч все еще у него в руке. Замшевые перчатки превратились в лохмотья, левая рука кровоточила, поскольку он слишком высоко перехватил лезвие над местом, которое не затачивалось специально для таких целей. Он подвернул ногу, перед глазами все завращалось. Когда он проморгался, то увидел, как на брюхе второй виверны, переливаясь, отражалось пламя костра.

Сорок лучников выпускали стрелу за стрелой, поэтому казалось, что у крепости появилась дополнительная башня из искр, летящих в освещенное огнем чудовище. Постепенно крылья виверны рвались, в них появились дыры, она стала терять высоту и закричала от страха, когда люди начали одерживать верх. Чудовище осознало, что нет спасения от смертоносной стали. Тварь все снижалась и снижалась, крылья били все неистовее. Она попыталась резко развернуться, но вдруг одно крыло отказало. Виверна грохнулась оземь на склоне холма, капитан почувствовал, как под ногами задрожали ступени.

– Отряд! – крикнул он, вернее, собирался это сделать, но из горла вылетел лишь хрип.

Но воинам и так было все понятно. Ворота открылись, и восемь закованных в броню рыцарей поскакали вниз по дороге. Впереди неслась Изюминка.

Когда во внутреннем дворе люди начали приходить в себя, стало ясно, что погибли или смертельно ранены двадцать человек. Девочка лет пятнадцати или около того громко кричала, и швея, метнувшая бочонок, наклонилась и обняла ее.

Мальчик пытался подняться на руках, поскольку ног у него больше не было.

Из дормитория спешно появились монахини – десять, двадцать, пятьдесят женщин, окружили раненых и мертвых, заполонив все вокруг серым цветом своего шерстяного облачения и белым – чистых простыней. Капитан прислонился спиной к стене, правая нога – сплошной сгусток боли, он даже пожалел, что не потерял сознание.

Раненая кричала, не переставая. Он перевел на нее взгляд, но не сразу заметил, что почти вся верхняя левая часть ее тела отсутствует. Капитан не мог понять, каким образом та все еще жива и кричит. Спасшая ему жизнь женщина была с ног до головы испачкана ее кровью, пыталась ей помочь, но любые усилия были тщетны.

Красный Рыцарь пожелал скорейшей смерти надрывавшейся от крика девчушке.

Две монахини плотно оборачивали вокруг нее простынь, которая краснела от крови еще до того, как они успевали наложить очередной слой, а девочка продолжала кричать. Ее голос был одним из множества голосов умирающих в муках людей, разрывавших воплями ночь.

Капитан с трудом поднялся и доковылял до Майкла, кулем лежавшего у стены часовни. Мальчик был жив.

Красный Рыцарь осмотрелся в поисках Амиции. Она недавно стояла рядом с кричащей девчушкой, но куда–то исчезла. Тогда он обратился к сестрам, прося кого–нибудь подойти. Откликнулись сразу четыре. Подбежали, осторожно подняли Майкла и унесли.

Послышались победные крики. Ликование заглушило даже ужасные вопли раненых, но капитан не обратил на это внимания и медленно побрел к Тому.

Гигант сидел, прислонившись спиной к стене конюшни.

– Наспинник выдержал, – с ухмылкой сказал он. – Господи Иисусе, я подумал, мне крышка.

Том указал на меч.

– Кстати, отличный прием.

– Ну да, удар с хватом лезвия или половина меча против виверны, – согласился капитан, – вполне обычный прием. Все известные мастера учат ему.

Он стянул с руки оставшиеся от перчаток лохмотья и плотно обвязал ими порез.

– Просто мне нужно больше практики.

Том гоготнул.

– Бьюсь об заклад, Изюминка только что убила вторую, – произнес он, указывая на ликующих лучников.

И действительно, через несколько мгновений в главных воротах появился отряд, тащивший за собой голову второй виверны. Сбитая на землю пятьюдесятью стрелами, она погибла под ударами копий, не поранив ни одного человека.

– Отличная работа, капитан, – сказал Том.

– Мы подготовились, соорудили ловушку, ты поджег их лагерь и застал врасплох, и все же им удалось поубивать наших людей. – Красный Рыцарь с сожалением покачал головой. – Я не выложился до предела, предавался безделью.

– Они убили много людей, – согласился Том, – но наших всего несколько.

– Какой же ты все–таки засранец, Том Маклаклан.

Здоровяк пожал плечами, принимая эти слова за комплимент, затем что–то в часовне привлекло его внимание. Он сморщил нос, словно учуял неприятный запах.

– Что? – поинтересовался капитан.

– Ты когда–нибудь замечал, они всегда оказываются значительно меньших размеров после смерти? – спросил Том. – Такими огромными их делает исключительно страх.

Капитан тоже посмотрел на тело виверны и вынужден был признать, что теперь она казалась намного меньше, чем во время сражения. И выглядела по–другому. Побледневшей, что ли. Израненная, и изрезанная, и утыканная стрелами. Печальное зрелище.

Том улыбнулся и стал подниматься на ноги, тогда–то и появилась настоятельница. Капитан ожидал от нее гнева или упреков, но та просто взяла его за руку.

– Позволь нам позаботиться о твоих людях, – сказала она.

Красный Рыцарь кивнул, пытаясь затянуть потуже лохмотья перчатки вокруг пореза. Кровь продолжала течь. Он успел заметить странное выражение на лице настоятельницы и потерял сознание прямо у нее на руках.