Текст книги "Красный рыцарь"

Автор книги: Майлз Кэмерон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 67 страниц)

Оставив священника, Красный Рыцарь сосредоточился на владениях монастыря, разглядывая их с позиции торговца, оценивающего возможности покупателя. О богатстве аббатства свидетельствовали вымощенный булыжником двор, натуральный кремень и гранит конюшни с декоративной полосой из глазурованного кирпича, медное украшение на крыше и свинцовые водостоки, по которым дождевые потоки поступали в резервуар. Внутренний двор был шагов тридцать в ширину – такой же большой, как в тех замках, где ему довелось жить мальчишкой. Отвесные стены – внешняя оборонительная сзади, основная монастырская впереди, по углам возвышаются башни. Дождь вымочил все: камни, свинцовые трубы, гладкие булыжники, вылинявшую черную рясу священника и небеленое сюрко монахини.

«Все оттенки серого», – припомнил он и улыбнулся, поднимаясь по ступеням к массивной двери монастыря, которую открыла перед ним очередная молчаливая сестра. Она провела его по залу – просторному помещению с витражными окнами высоко над полом. Подобно царствующей королеве, настоятельница восседала на огромном престоле, установленном на возвышении в северном конце зала. В богатой цветовой гамме проникавшего через витражи света ее небеленое платье казалось бледно–лиловым. Несомненно, когда–то она была замечательно хороша собой, да и теперь, в зрелом возрасте, оставалась привлекательной. Хотя вимпл и высокий воротник многое скрывали, то, как она держалась, указывало не просто на величественность или высокомерие. Она властвовала, в ней чувствовалась уверенность, присущая лишь избранным мира сего. Капитан отметил – монахини служат ей с рвением, из боязни или, что вероятнее, из желания угодить.

Его занимало, из–за чего именно.

– Долго же ты добирался, – вместо общепринятого приветствия обратилась она к нему, щелчком пальцев подавая знак служанкам принести поднос. – Все мы – слуги Божьи, поэтому, прежде чем являться сюда, разве не следовало тебе снять броню? – с укором произнесла она, оглянулась, встретилась взглядом с послушницей и кивнула.

Приказным тоном она сказала ей:

– Принеси капитану стул, не мягкий, а твердый.

– Я с броней не расстаюсь, – заметил Красный Рыцарь. – Служба такая.

Огромный зал богатством не уступал внутреннему двору: высокие витражные окна под потолок, массивные деревянные стропила, почерневшие от старости и копоти. В отштукатуренных известковым раствором стенах имелись ниши с вывешенными изображениями святых и двумя богато украшенными книгами, выставленными напоказ, чтобы внушать благоговейный трепет посетителям. Голоса эхом разносились по залу. Здесь было холоднее, чем во дворе. Установленный по центру камин, похоже, не сочли нужным растопить.

Прислуживавшие женщины подали настоятельнице вино. Она неторопливо потягивала его, пока рядом с капитаном, в трех футах от престола, устанавливали маленький столик.

– О неуместности брони в покоях монастыря мог бы и догадаться.

Капитан и бровью не повел.

– Что я вижу перед собой? Крепость. По прибытии выяснилось – обитель монашек.

Настоятельница поперхнулась.

– А если я прикажу своим людям взять тебя под стражу, броня спасет?

Послушница, принесшая стул, оказалась довольно миловидной, но держалась настороженно, двигаясь с осмотрительностью фехтовальщика или танцора. Капитан повернул голову, надеясь лучше ее рассмотреть. Почувствовав исходившую от нее силу, отметил на будущее, чем она обладает помимо привлекательной мордашки. Девушка поставила тяжелый стул у него за спиной. Нарочито мягко он взял ее за руку и развернул к себе. Для этого пришлось ненадолго отвлечься от настоятельницы.

– Благодарю, – обратился он к послушнице, стараясь заглянуть ей в глаза и обворожительно улыбаясь.

То была высокая молодая женщина, не лишенная грации, с широко посаженными миндалевидными глазами и длинноватым носом. Не столько красива, сколько притягательна.

Девушка залилась румянцем, подобно пламени пронесшимся по ланитам и скрывшимся под грубым шерстяным платьем.

Достигнув желаемого, капитан обратил взор к настоятельнице. Почему она допустила, чтобы такая привлекательная послушница очутилась рядом с ним? Не иначе как преднамеренно.

– А если я прикажу воинам взять приступом монастырь, спасет вас ваша набожность? – продолжил словесную дуэль Красный Рыцарь.

Собеседница, казалось, не на шутку рассердилась.

– Как ты смеешь оборачиваться ко мне спиной? – возмутилась она. – Амиция, немедленно выйди из зала. Капитан буквально пожирает тебя глазами.

Он улыбнулся, посчитав гнев напускным.

Прикрыв веки, настоятельница молитвенно сложила руки, словно вознамерилась прямо сейчас обратиться к Богу.

– Сказать по правде, капитан, я усердно молилась Господу, прося в столь непростом положении наставить меня на путь истинный. Нанять тебя и твоих солдат, чтобы сражаться против Диких, то же самое, что доверить волку пасти овец. – Ее взгляд был весьма многозначителен. – Не обольщайся, кто ты – мне известно.

– Неужели?! – воскликнул он, нимало не смутившись. – Тем лучше, госпожа настоятельница. Раз обмен любезностями завершен, может, приступим к делу?

– Так как же мне тебя величать? – не унималась она. – Несмотря на браваду, тебе не скрыть свою принадлежность к знатному роду. Мой камергер…

– Не нашелся, как меня представить, не так ли, госпожа настоятельница? – поклонился он. – Можете называть меня капитан. Меня это вполне устроит. – Еще поклон. – А то слово, что изволил употреблять ваш камердинер, мне претит. Бастард. Иногда я представляюсь Красным Рыцарем.

– Многих называют бастардами, – заметила женщина. – Быть незаконнорожденным означает…

– Быть проклятым самим Господом Богом задолго до рождения, разве не так, госпожа настоятельница? – Он попытался сдержать приступ гнева, от которого заполыхали щеки. – Это так обыденно. Так узнаваемо:

Она сердито посмотрела на него, раздосадованная тем, что он посмел ее перебить. Вызывающее поведение молодежи частенько раздражает тех, кто пожил.

– Слишком откровенно? Или продолжить самообличение?

Каково мнение капитана о своем происхождении, было ясно и без продолжения. Настоятельница пристально смотрела на него.

– Окутав себя тьмой, – назидательно произнесла она, – ты рискуешь остаться в ней навсегда. Однако ты слишком сообразительный, чтобы этого не понимать. И знаешь ли, для тебя еще не все потеряно. А теперь приступим к делу. Я не богата…

– Мне еще не повстречался тот, кто бы при подобных обстоятельствах признавал себя богатым, – согласился Красный Рыцарь, – или высыпающимся за ночь.

– Подлей вина капитану, – резко приказала настоятельница сестре у двери. – Впрочем, об оплате можно договориться. Нечто из земель Диких не дает нам покоя. С начала года оно уничтожило две мои фермы, одну в прошлом году. Поначалу мы предполагали, что случаи не связаны друг с другом. Но обманываться дальше – себе дороже.

– Уже три фермы в этом году – поправил ее Красный Рыцарь.

Он порылся в кошельке, наткнулся на цепочку с амулетом в виде листка, призадумался, потом извлек инкрустированный жемчугом крест.

– Во имя Иисуса Христа! – воскликнула женщина. – О пресвятая Дева Мария, защити и помилуй! Сестра Хавиция! Она…

– Мертва, – произнес капитан. – Кроме нее, в саду мы обнаружили еще шесть трупов. Ваша добрейшая сестрица погибла, пытаясь их защитить.

– Ее вера была очень сильна, – заметила монахиня. В глазах ни слезинки, но голос дрогнул. – Не следует насмехаться над ней.

Красный Рыцарь нахмурился.

– Я никогда не стану насмехаться над храбростью, госпожа настоятельница. Столкнуться с этим существом лицом к лицу без оружия…

– Вера была ее оружием против зла, капитан. – Она подалась вперед.

– Считаете, этого достаточно, чтобы остановить создание из земель Диких? Нет, тут одной верой не обойдешься. – тихо возразил он. – Впрочем, мне не стоит озвучивать собственные суждения по поводу зла.

Настоятельница резко поднялась.

– Ты недостаточно религиозен, капитан, не так ли?

Его лицо оставалось хмурым.

– Толку от нашей теологической дискуссии не будет, госпожа настоятельница. Ваши земли привлекли злобную сущность – врага человека. Они редко охотятся в одиночку, особенно так далеко от своей земли. Желаете, чтобы я избавил вас от них? Что ж, я могу. И сделаю это. Вы, в свою очередь, заплатите мне за услуги. На этом и покончим.

Настоятельница предпочла сесть; резкость движений выдавала недовольство. Капитан понимал, что ей приходится нелегко – смерть монахини стада сильным потрясением. Ведь та, как и все прочие, находилась у нее в подчинении.

– Не уверена, что, наняв тебя, +поступлю правильно, – не сдавалась она.

Он кивнул:

– Возможно. Но вы послали за мной, и вот я здесь, – произнес он тише и жестче.

– Угрожаешь?

Вместо ответа Красный Рыцарь вновь взялся за кошелек и достал порванную цепочку с кулоном в виде листка, выполненного из бронзы и покрытого зеленой глазурью.

Настоятельница отшатнулась, словно от змеи.

– Мои люди нашли, – пояснил он.

Женщина отвернулась.

– Среди вас есть изменник, – продолжил он, поднимаясь со стула – Сестре Хавиции выстрелили в спину, когда она пыталась остановить нечто ужасное, нечто воистину страшное.

Капитан склонил голову.

– Осмотрюсь здесь пока, ведь вам понадобится время, чтобы решить окончательно, нуждаетесь вы в нашей помощи или нет.

– Ты искушаешь нас, – заметила она. – Ты и тебе подобные не приходят с миром.

– Мы несем не мир, но мечи[15]15
  Искаженная цитата из «Евангелия от Матфея»: «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч» (10: 34).


[Закрыть], миледи, – переиначив строки Священного Писания, мужчина усмехнулся. – Мы не чиним насилия, но лишь боремся с ним, когда оно происходит.

– Дьявол тоже может цитировать Священное Писание.

– Уверен, он его и писать помогал, – парировал капитан.

Настоятельница предпочла промолчать, но он заметил, что в ее лице что–то изменилось. Угрызения совести из–за того, что он ерничал, прошли так же быстро, как боль в запястье после слишком долгой тренировки. Он редко сожалел о своих поступках.

– Могу лишь добавить – надеяться на мир не стоит, – ухмыльнулся Красный Рыцарь и внезапно посерьезнел. – Мои люди уже несколько недель не питались как положено, да и деньги им не выплачивались. Я не угрожаю, просто делюсь полезными сведениями, а вы взвесьте все «за» и «против». Более того, думаю, существо, с которым мы столкнулись, намного опаснее, чем я предполагал вначале. Оно огромное, сильное, злобное и очень сообразительное. Скорее всего, оно не одно, их двое.

Настоятельница невольно вздрогнула.

– Действительно, стоит поразмыслить.

Капитан поклонился и направился во двор, прицепив на ходу к поясу кавалерийский меч.

Его люди все еще стояли по стойке «смирно» – их ярко–красные сюрко выделялись на сером фоне крепости. Кони проявляли беспокойство, напряжение чувствовалось и в замерших воинах.

– Свободны, – скомандовал Красный Рыцарь.

Все, переведя дух, принялись разминать затекшие от тяжести доспехов, покрытые синяками от кольчуг и кирас руки и ноги.

Майкл не удержался и спросил первым:

– Мы в доле?

Капитан не удостоил его внимания, поскольку углядел в открытом окне с противоположной стороны двора знакомое личико.

– Не сейчас, голубка.

Он обернулся к оруженосцу.

– Нет, пока не в доле.

Затем послал девушке воздушный поцелуй. Окно опустело.

Сэр Милус, примипил[16]16
  Примипил – самый высокий по рангу центурион римского легиона, стоявший во главе первой центурии первой когорты.


[Закрыть] и к тому же знаменосец, заворчал.

– Скверное дело, – высказал он свое мнение.

И, спохватившись, добавил:

– Милорд.

Капитан мельком взглянул на него и вернулся к изучению окон дормитория.

– За нами, как пить дать, наблюдают девственницы, – перевел разговор в другое русло Майкл, – еще не раздвигавшие для меня ножки.

Йоханнес, главный маршал, с напускной серьезностью уточнил:

– Разговор об одной, юный Майкл, или парочке?

Гийом Длинный Меч, второй маршал, залился хохотом, напоминавшим лай тюленей в северных заливах, который был присущ только ему.

– Одна из них поведала, что некогда была–таки девственницей, – насмешливо и нарочито жалостливо протянул он. – Доверительно шепнула!

Произнесенные утробным голосом из–под забрала шлема слова прозвучали как–то неестественно, словно зависая в воздухе. Забыть об увиденном кошмаре старались все, но воспоминания о бойне в поместье все еще будоражили воображение. Засмеяться не засмеялись, скорее, хохотнули в ответ, но веселость была напускной.

Капитан пожал плечами.

– Я, да будет вам известно, решил предоставить нашей заказчице время поразмыслить над случившимся, – заявил он.

Милус хмыкнул.

– Пусть поварится в собственном соку, обдумывая, не поднять ли нам плату, верно говорю? – Знаменосец кивнул в сторону часовни. – А вон тот нам явно не рад.

Священник все еще стоял на прежнем месте.

– Как думаете, он недоумок или сводник? – полюбопытствовал сэр Милус, уставившись на церковника. – Эй, приятель, если не надоело пялиться, тогда валяй, продолжай.

Присутствующие прыснули, священник скрылся за дверью часовни.

Майклу не по нраву была грубость Милуса, и, чтобы скрыть досаду, он шагнул вперед и спросил:

– Какие будут распоряжения, милорд?

– Пока никаких. Поохочусь–ка я, – сказал капитан, усмехнувшись, и поспешно направился к кузнице.

Пройдя пару шагов, он… пропал, словно испарившись.

Майкл огляделся в недоумении.

– Где он?

Милус пожал плечами и обратился к Йоханнесу:

– Как он это делает?

Капитан тем временем обнаружился входящим в крыло дормитория шагах в двадцати от них. Майкл уже было собрался его окликнуть, но Йоханнес прикрыл ему рот рукой в латной рукавице.

– Теперь понятно, куда отправился наш переговорщик, – заявил Хьюго. Взгляд его темно–карих глаз встретился со взглядом знаменосца – Говорил я, уж больно он молод.

Йоханнес убрал руку от лица оруженосца.

– У каждого свои маленькие тайны, тем более, у бастарда.

Собеседник покачал головой:

– Да оставь ты его в покое. Вот выбил бы для нас договор…

Хьюго хмыкнул и с завистью посмотрел на окна.

Капитан представил себя входящим во Дворец воспоминаний.

Комната со сводчатым потолком. Двенадцать стен, высокие арочные окна с витражами. На каждом изображено что–то свое. Все расположены на одинаковом расстоянии друг от друга между старыми мраморными колоннами, поддерживавшими куполообразный свод. Под окнами знаки зодиака, нарисованные бриллиантовой голубой краской на тонком слое сусального золота, затем полоса листовой бронзы шириной с мужскую руку и, наконец, на уровне глаз череда ниш. В них одиннадцать статуй из белого мрамора, а под знаком Ареса – окованная железом дверь.

Прямо по центру комнаты установлена двенадцатая статуя – Пруденция[17]17
  Благоразумие, знание, мудрость (лат.).


[Закрыть], его наставница с детства. На лице из белого мрамора при его приближении мелькнула вполне земная улыбка.

«Клеменция[18]18
  Милосердие (лат.).


[Закрыть], созвездие Рыб, Евстахий», – произнес он во Дворце воспоминаний, и испещренные прожилками руки наставницы задвигались, указывая поочередно то на один, то на другой знак.

Комната пришла в движение.

Окна над знаками зодиака стали бесшумно вращаться, статуи под полосой из бронзы завертелись в противоположном направлении, пока три указанных знака не выстроились в одну линию напротив окованной железом двери. Он улыбнулся Пруденции, пересек комнату с двенадцатью стенами и выложенным плиткой полом и отомкнул запор.

Капитан открыл дверь в заросший зеленью сад – воспоминание о сновидении прекрасного летнего дня. Оно не всегда оставалось таким безмятежным, вот и теперь из раскрытой двери подул ветер. Случалось, ветер и раньше дул, но не настолько сильно, сейчас же это был зеленый вихрь. Усилием воли Красный Рыцарь перенаправил небольшую его часть, преобразовав в шар, затем бросил, подобно горсти листьев, в пеньковый мешок, материализованный воображением, и вложил в протянутую руку Пруденции, оставив на черный день. Непрекращающийся зеленый вихрь взъерошил ему волосы, достиг расположенных сзади в ряд знаков, и…

Красный Рыцарь не спеша отошел от лошадей, уверенный в том, что Майкл будет недоумевать по поводу его исчезновения, как и наблюдатель у окна.

Создаваемые и любимые капитаном иллюзии в большей степени были связаны с воздействием на окружающих, нежели со сверхъестественными силами. Для достижения задуманного он предпочитал использовать способы ослабления физического присутствия – ступать бесшумно, не позволяя даже полам плаща трепетать на ветру.

У дверей дормитория он вновь отправился во Дворец воспоминаний и проскользнул в комнату со сводчатым потолком.

«Еще разок, Пру», – попросил капитан.

Как только мраморная статуя указала на знаки, расположившиеся в ряд над выходом, те снова пришли в движение. Он еще раз открыл дверь, позволив зеленому вихрю подхватить себя, проход за спиной закрылся.

Мужчина вошел в дормиторий. Там в хорошо освещенном благодаря целому ряду высоко расположенных окон помещении сидели монахини – дородные женщины детородного возраста. Большинство занимались шитьем.

Он бесшумно прошел мимо: полы ярко–красного плаща не шелохнулись. Усилием воли он внушал, что в его присутствии здесь нет ничего необычного. Он направился прямиком к лестнице. Никто не повернул головы, за исключением пожилой монахини. Оторвавшись от вышивки и посмотрев в сторону лестничного пролета, она в недоумении приподняла брови, но сразу вернулась к работе. За спиной послышалось перешептывание.

«Выходит, одурачены далеко не все, – подумал капитан. – Интересно, кто эти женщины?»

В саботонах не походишь бесшумно, поэтому он ступал как можно осторожнее, ведь используемая им сила была небезграничной. Ступени винтообразно уходили все выше и выше, длина их укорачивалась, как и повсюду в крепостях, блокируя правую руку и затрудняя возможность маневра нападающему. «Коим, в определенной мере, я и являюсь», – подумал он.

Галерея располагалась непосредственно над залом. Днем даже в пасмурную погоду здесь было светло. У окна три облаченные в небеленое одеяние послушницы наблюдали за воинами во дворе и пересмеивались.

Сила быстро убывала, но он успел уловить присутствие их силы, чему был немало удивлен.

Капитан шагнул в галерею, и тут его саботоны дали о себе знать: послышался отчетливый лязг железа о деревянный пол, словно раскат грома над босоногими девами. Он не стал даже пытаться внушать им, будто его присутствие – дело обыденное, ведь завоевать с ходу их доверие не представлялось возможным.

Девушки обернулись. Две бросились бежать. Третья послушница колебалась, и это стало для нее фатальным. Она замерла, выжидая, что же будет дальше.

Он взял ее за руку.

– Амиция? – проникновенно произнес молодой мужчина и, заглянув ей в глаза, поцеловал. Закованная в доспехи нога протиснулась между ее ног, девушка оказалась в западне. С легкостью он приподнял ее, совладать с ней – все равно что с ребенком бороться, мгновение – и она у него на реках. Прислонился наспинником к выступу крытой галереи и так удерживал. Нежно. Крепко.

Она изогнулась, ловя съезжающий рукав, зацепившийся за гребень налокотника. Неотрывно глядела ему в глаза… широко распахнутыми глазищами. Разжала губы. В этом было нечто, не поддававшееся определению, но не страх или неприятие. Он коснулся языком ее зубов, а его палец скользнул по ее подбородку.

Под его напором девушка приоткрыла рот… Божественно.

Он целовал ее, а может, она целовала его. Время будто остановилось. Послушница обмякла в его объятиях. Жар разгоряченного тела приятной теплой волной накрывал ее, проходя сквозь закаленную сталь наручей и нагрудника.

Наконец с поцелуями было покончено.

– Постриг погодила бы принимать, – произнес он. – Поищи местечко получше.

Он хотел лишь подразнить ее, но голос прозвучал насмешливо. Сам того не ожидал.

Капитан поставил девушку на пол – пусть не воображает, будто он собирается воспользоваться ее беспомощностью. Растерянная, она прямо–таки залилась краской, даже ладошки порозовели. Она опустила глаза, переступила с ноги на ногу, вроде как засмущалась, подобное ему доводилось наблюдать не единожды. Подалась вперед…

И со всего размаху врезала ему кулаком в правое ухо. Этого он точно не ожидал. Красный Рыцарь отшатнулся, ударившись о стену, послышался глухой металлический лязг. Восстановив равновесие, он хотел было кинуться за ней в погоню.

Но та и не думала убегать. Осталась стоять на месте.

– Как ты смеешь осуждать меня? – вызывающе спросила послушница.

Он потер ухо.

– Ты меня неправильно поняла, – произнес капитан. – Я вовсе не думал тебя осуждать. Ты же хотела, чтобы я тебя поцеловал. По глазам видел.

Прежде подобная тактика всегда срабатывала. Но сейчас, понял, не пройдет. А ухо, между тем, болело.

Девушка поджала губы. Пухлые и такие чувственные.

– Все мы – грешные, мессир. Приходится умерщвлять плоть ежедневно. Но это не дает тебе права думать, будто ты можешь обладать кем–то по своему усмотрению.

Она ухмыльнулась уголком рта, скорее даже, то была не ухмылка, а нечто иное…

Повернувшись спиной, послушница удалилась, оставив его одного.

Спускаясь по лестнице, он обдумывал, мог ли кто–нибудь наблюдать за ним. Чтобы заслужить авторитет, требуются месяцы, чтобы его лишиться, хватит и нескольких мгновений. Для того, кто столь же молод, как Красный Рыцарь, утрата авторитета – невосполнимая потеря. Но он надеялся, что пасмурный день и расположение окон галереи скрыли произошедшее.

– Быстро же вы управились, – заявил восхищенный Майкл, когда он подошел.

Капитан был достаточно предусмотрителен, чтобы не вести себя опрометчиво, например, не стал заправлять брэ[19]19
  Брэ – деталь мужского костюма, разновидность кальсон в Средние века.


[Закрыть] внутрь шоссов[20]20
  Шоссы – средневековые плотные мужские чулки.


[Закрыть]. Вот если бы он действительно овладел ею прямо там, у монастырской стены, то задержался бы, приводя себя в порядок, прежде чем явиться перед своими.

«И чего, спрашивается, не воспользовался моментом? – укорял он сам себя. – Была ведь не против».

«Я ей нравлюсь».

«Однако здорово она мне врезала».

Он улыбнулся Майклу.

– Я взял столько, сколько надо, – заметил Красный Рыцарь.

Тут тяжелая, окованная железом дверь отворилась, и пожилая монахиня подала ему знак.

– От дьявола не скроешься, – пробормотал Хьюго.

Капитан мотнул головой.

– Дьяволу, как и Богу, на все положить, – небрежно бросил он и отправился на встречу с настоятельницей.

Еще не переступив порог, понял – она согласна нанять их. Будь решение другим, второй раз не позвала бы. И тогда, скорее всего, убийца из ее окружения приблизился бы к своей цели.

Несмотря на наличие охраны, справиться даже с ними восьмерыми ей было не по силам. И она это знала. Будь у нее восемь обученных воинов, женщина бы никогда за ними не послала. Тут все ясно, как день. Одного не мог понять капитан: почему столь очевидные выводы другим недоступны.

Он потер саднящее ухо, низко поклонился и выдавил улыбку.

Настоятельница кивнула в ответ.

– Мне все же придется вас нанять, – сказала она, – поэтому запасусь ложкой подлиннее[21]21
  Полный текст поговорки: «Когда садишься за стол с дьяволом, запасись ложкой подлиннее»


[Закрыть]. Во сколько вы оцениваете свои услуги?

Красный Рыцарь подобострастно склонил голову.

– Позволите присесть? – спросил он разрешения.

Как только она сделала милостивый жест рукой, подхватил кубок в виде рога, наполненный вином и предназначенный ему.

– Пью за ваши прекрасные глаза, богиня.

Женщина улыбнулась.

– Льстец.

– Согласен, – ответил он, отпив маленький глоток и не отрывая от нее взгляда поверх кубка, как любой поднаторевший соблазнитель. – Согласен, но не совсем.

– От моей красоты мало что осталось.

– Однако ваша стать не дает в ней усомниться, поэтому пребываю под ее чарами.

Настоятельница удовлетворенно кивнула. Что ж, прекрасный комплимент, – произнесла она, смеясь. – Скажи–ка, кто дал тебе по уху?

Он замер.

– Давно уже…

– Чушь! Я обучаю детей и замечаю, когда кого–то ударили по уху. – Она прищурилась. – Это монахиня?

– Поцелуями не увлекаюсь, а секреты выдавать – последнее дело, – заявил он.

– Ты не такой уж и плохой, каким хочешь казаться, мессир.

Еще несколько мгновений они пристально разглядывали друг друга.

– Шестнадцать двойных леопардов[22]22
  Двойной леопард – золотая монета с изображением восседающего на троне короля, по обе стороны от которого расположены головы леопардов. Чеканилась с 1344 года во многих странах средневековой Европы.


[Закрыть] в месяц за каждое копье. Сейчас у меня тридцать одно копье – желаете, можете сами удостовериться, пересчитав. Каждое состоит из рыцаря, его оруженосца, слуги и нескольких лучников. Все конные, а лошадок ведь тоже приходится кормить. Двойная плата за унтер–офицеров. Сорок фунтов ежемесячно за старших офицеров, их, впрочем, всего трое. И сотня фунтов для меня. Ежемесячно.

Он вальяжно улыбнулся.

– Все мои люди отлично дисциплинированны. И стоят каждого уплаченного за них фартинга.

– А что, если вы убьете монстра сегодня? – поинтересовалась она.

– Тогда вы заключите поистине выгодную сделку, госпожа настоятельница, и заплатите всего за один месяц.

Он пригубил вино.

– А как ты считаешь месяцы?

– Ха, да вас не объегорят даже на улицах Харндона, госпожа. Полные месяцы исчисляются в соответствии с лунным календарем. – Красный Рыцарь доверительно улыбнулся. – Получается, месяц, следующий за этим, наступит через две недели. Веселенький месяц май.

– Господи Иисусе, Владыка небесный и Спаситель человечества. Твои услуги не из дешевых. – Она покачала головой.

– Лучше моих людей в подобных делах не сыскать. Многие лета мы отдали службе на континенте, теперь вернулись в Альбу. Ведь здесь нуждаются в нас. И в прошлом году нуждались. Возможно, я не удовлетворяю всем вашим требованиям, но, согласитесь, лучше поручить дело мне, чем, подобно Хавиции, продолжат погибать сестры, не так ли? Вы согласны?

Он подался вперед, обуреваемый желанием скорее заключить сделку. Его одолела усталость, словно вдруг разом сказались все перипетии сегодняшнего дня, от веса доспехов заныла спина, даже кубок с вином было тяжело удержать в руке.

– Знаешь, я почему–то уверена, стоит поближе сойтись с сатаной, тот окажется таким же обворожительным, как ты, – тихо произнесла женщина. – Скажу больше, откажись я заплатить, и у тебя пропадет интерес ко всем сестрам, не только к Хавиции, растает, словно снег под горячими солнечными лучами.

Она сухо улыбнулась.

– Хотя при возможности их целовать, миловать… Да и то сомневаюсь, что это удержит тебя надолго. То же можно сказать и о них – вряд ли они захотят остаться с тобой.

Капитан нахмурился.

– За каждое поместье, понесшее ущерб от твоих людей, я буду вычитать стоимость одного копья, – продолжила она. – За каждого человека, раненного ими в потасовке, и за каждую женщину, которая пожалуется на них. – стоимость унтер–офицера. Если хоть одна из сестер пострадает от рук вверенных тебе сатанинских отродий, даже если это будет просто непристойное касание рукой или неподобающее замечание, буду взимать твою оплату. Согласен? Ведь твои люди, – надменно добавила настоятельница, – отлично дисциплинированны.

«А ведь я ей точно не безразличен, – подумал капитан, – несмотря ни на что». Общаться с теми, кто его недолюбливает, ему приходилось даже чаще, чем с доброжелателями. Интересно, подсунет ли она ему вновь Амицию? Несомненно, будет держать красивую послушницу у него на виду. Насколько расчетлива старая ведьма? Должно быть, она из тех, кто играет на соблазнах, чтобы выгадать лишнюю монетку, судя по разговору о сестрах.

– Тогда спрошу, во сколько вы оцениваете изменника?

Она покачала головой.

– Не верю я ни в какого изменника. – Женщина указала на медальон в виде листка, лежавший на деревянном подносе рядом с ней. – Ты принес эту никчемную безделушку, надеясь обвести вокруг пальца глупцов. Я к ним не отношусь.

Красный Рыцарь пожал печами.

– Миледи, неприязнь к таким, как я, не должна все же затуманивать ваш взор. Подумайте, зачем мне вводить вас в заблуждение в подобных делах? Сколько человек было в поместье?

Она посмотрела ему в глаза – с этим–то у нее затруднений не было. Его такое положение вполне устраивало.

– Семеро работали в полях.

– Мы обнаружили вашу добрую сестру и еще шесть трупов, – заметил капитан. – Остальное вполне очевидно, госпожа настоятельница.

Он снова пригубил вино.

– Один труп отсутствует, хотя никто выжить не смог бы. Никто.

Он помолчал.

– Какая–то овца отрастила зубы и больше не желает оставаться частью вашего стада. – Внезапно его озарило. – А что там делала сестра Хавиция? Она ведь была монахиней, а не работницей.

Настоятельница глубоко вздохнула.

– Что ж, если тебе удастся доказать наличие предателя или предателей, я выплачу тебе вознаграждение. И будь уверен, не поскуплюсь.

– Вы тоже поймите, моих людей будет трудно обуздать, давненько им не выплачивалось вознаграждение, еще больше времени прошло с тех пор, как они посещали места, где можно было бы потратить предполагаемую плату. Мои усилия по укреплению дисциплины вряд ли сразу предотвратят драки в тавернах или непристойные шутки. – Он старался выглядеть озабоченным, несмотря на то что сердце пело в предвкушении работы и звона золотых монет. – Поверьте, постараюсь сделать все возможное.

– Думаю, тебе следует показать им пример, – смягчившись, заметила настоятельница, – или поскорее закончить здесь дела, чтобы отправиться ощипывать пастбища потучнее. Насколько мне известно, к югу от реки падших женщин в изобилии. Особенно в Альбине.

Прикинув сумму сделки, капитан с удовлетворением отметил: недовольства от его завышенных расценок не последовало.

– Как только вы изволите выдать мне деньги, обязательно решу, какой из предложенных вариантов наиболее приемлем.

– Деньги? – переспросила она.

– Предоплата за месяц, госпожа настоятельница. Мы не сражаемся бесплатно.