Текст книги "Логика и рост научного знания"

Автор книги: Карл Поппер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 44 страниц)

46 P o p p e r K. R. Conjectures and Refutations . The Growth of Scientific Knowledge. London, Routledge and Kegan Paul, 1972, p. 313.

47 Л е н и н В. И. Поли. собр. соч., т. 1, с. 165—166.

" P o p p e r К. R. The Poverty of Historicism. Ν. Υ., Harper and Row, 1961, p. 114. "

48 P о p p e r K. R. Objective Knowledge, p. 297.

30

31

как целое, то нет никаких серьезных оснований отказы-

вать в этом и другим аспектам и формам социальной

ЛОГИКА НАУЧНОГО ИССЛЕДОВАНИЯ*

действительности. Против антиисторицистского тезиса

Поппера свидетельствует и вся история человечества.

Таковы в общих чертах философские, логико-методо-

Теории – это сети: ловит только тот,

кто их забрасывает.

логические и социальные взгляды автора этой книги и

Новалис

такова, с нашей точки зрения, их диалектико-материали-

стическая оценка. Конечно, мы смогли в этой вступи-

тельной статье дать лишь самый общий · критический

анализ идей Поппера, и читателя, более подробно инте-

ресующегося теми или иными сторонами воззрений Поп-

ПРЕДИСЛОВИЕ К ПЕРВОМУ ИЗДАНИЮ 1934 ГОДА

пера, мы отсылаем к упомянутой ранее марксистской

литературе о Поппере и к самим публикуемым в этом

издании его произведениям. Вместе с тем сказан-

Мнение, согласно которому человек

ного, мы надеемся, вполне достаточно как для того, в конце концов разрешает даже са-

мые неподатливые из своих проблем...

чтобы понять, что философия и методология науки Поп-

служит незначительным утешением

пера– это существенный элемент буржуазного сознания

для знатока философии, ибо он все

XX века, так и для того, чтобы признать, что крити-

же не сможет избавиться от опасения,

ческий анализ содержания, эволюции и противоречий

что философия никогда не продви-

нется так далеко, чтобы поставить

попперовских концепций – важный аспект марксистско-

реальную проблему.

го отношения к буржуазной культуре.

М. Шлик (1930)

Доктор философских наук

В. Н. САДОВСКИЙ

Что же касается меня, то я при-

держиваюсь совершенно иного мне-

ния и утверждаю, что всякий раз,

когда сколько-нибудь долгое время

бушует спор, особенно в области

философии, в основании его никогда

не лежит проблема относительно

слов, а всегда действительная пробле-

ма, касающаяся вещей.

И. Кант (1786)

Ученый, занятый исследованиями, скажем, в области

физики, может прямо и непосредственно приступить к

разрешению стоящей перед ним проблемы. Он имеет

возможность сразу подойти к сердцевине всего дела, то

есть проникнуть в центр сформировавшейся концеп-

туальной^структуры, поскольку структура научных пред-

ставлений уже имеется в наличии до начала исследова-

ния, а вместе с ней дана и та или иная общепризнанная

K a r l R. P o p p e r . The Logic of Scientific Discovery. Basic dooks, Nev York, Hutchinson & Co., Ltd., London 1980. Перевод

1. H. Брюшшкина (предисловия, гл. I, II, V, VI, VII) и А. Л. Ни-

кифорова (гл. III, IV, X).

3-913 33

проблемная ситуация. Именно поэтому ученый может

софия, пожалуй, единственная философская школа, кото-

оставить другим дело согласования своего вклада в ре-

рая поддерживает традиции рационалистической фило-

шение данной проблемы с общей структурой научного

софии.

знания.

Философы-аналитики полагают, что или вообще не

В ином положении находится философ. Он сталки-

существует подлинных философских проблем, или что

вается не с какой-либо сформировавшейся концептуаль-

философские проблемы, если таковые все же есть, яв-

ной структурой, а скорее с тем, что напоминает груду

ляются всего лишь проблемами лингвистического упо-

развалин (хотя вполне возможно, что под ними покоят-

требления или значения слов. Я же, однако, считаю, что

ся сокровища). Он не может просто сослаться на то об-

имеется по крайней мере одна действительно философ-

стоятельство, что существует некоторая общепризнанная

ская проблема, которой интересуется любой мыслящий

проблемная ситуация, поскольку отсутствие ее в сфере

человек. Это проблема космологии – проблема познания

философии является, пожалуй, единственным общепри-

мира, включая и нас самих (и наше знание) как часть

знанным фактом. На самом деле, в наше время в фило-

• этого мира.Вся наука, по моему мнению, есть космоло-

софских кругах то и дело всплывает вопрос: достигнет

гия, и для меня значение философии, не в меньшей сте-

ли вообще философия такого положения, когда она бу-

пени, чем науки, состоит исключительно в том вкладе, дет способна поставить подлинную проблему?

который она вносит в ее разработку. Во всяком случае, Тем не менее есть еще люди, которые считают, что

для меня и философия, и наука потеряли бы всякую при-

философия способна ставить подлинные проблемы о ве-

влекательность, если бы они перестали заниматься этим.

щах, и которые, следовательно, надеются поставить эти

Конечно, анализ функций нашего языка является важной

проблемы на обсуждение и, наконец, покончить с теми

частью этих исследований, но мнение, согласно которому

угнетающими монологами, которые ныне совершенно вы-

все наши проблемы трактуются только как лингвистиче-

теснили философские дискуссии. И если при этом они не

ские головоломки, ошибочно.

считают для себя возможным принять ни одного из ныне

Философы-аналитики полагают, что они используют

существующих убеждений, то единственно возможный

на практике некоторый метод, присущий только филосо-

для них выход – это начать все заново, с самого начала.

фии. Я думаю, что они заблуждаются, и считаю верным

следующий тезис: философы столь же свободны в ис-

Вена, осень 1934 года

пользовании любого метода поискаистины, как и все

другие люди. Нет метода, специфичного только для фи-

лософии.

ПРЕДИСЛОВИЕ К ПЕРВОМУ АНГЛИЙСКОМУ ИЗДАНИЮ

Второй тезис, который я хотел бы провозгласить, та-

1959 ГОДА

ков: центральной проблемой эпистемологии всегда была

В предисловии к первому изданию книги, написан-

и до сих пор остается проблема роста знания. Наилуч-

ному в 1934 году, я предпринял попытку объяснить —

ший же способ изучения роста знания– это изучение

роста научного знания.

правда, боюсь, недостаточно развернуто – мое отноше-

ние к господствовавшей тогда в философии ситуации, и

При этом я не думаю, чтобы изучение роста знания

в особенности к лингвистической философии и школе

можно было заменить изучением использования языка

аналитиков языка тех времен. В этом новом предисловии

или исследованием языковых систем.

я попытаюсь разъяснить мое отношение к современной

И все же я готов признать, что существует некоторый

философской ситуации и к двум основным современным

метод, который мог бы быть определен как «единствен-

школам философов-аналитиков. Теперь, как и раньше, ный ^метод философии». Однако он характерен не для

философы, занимающиеся анализом языка, очень инте-

одной только философии. Это скорее единый метод лю-

ресуют меня, и не только как оппоненты, но также и как

бой рациональной дискуссии,следовательно, он присущ

союзники, поскольку в наше время аналитическая фило-

естественным наукам не в меньшей степени, чем филосо-

фии. Метод, который я имею в виду, заключается в яс-

34

Я«

3«

35

ной,четкой формулировке обсуждаемой проблемы и

нии того, что же думали и говорили по поводу рас-

критическомисследовании различных ее решений.

сматриваемой проблемы другие люди, почему они с ней

Я выделил слова «рациональная дискуссия»и «крити-

столкнулись, как формулировали ее, как пытались се

ческое»с целью подчеркнуть, что я отождествляю рацио-

решить. Все это кажется мне существенным, поскольку

нальную установку с критической. Суть такого отожде-

представляет собой часть общего метода рациональной

ствления состоит в том, что, какое бы решение некото-

дискуссии. Если мы игнорируем то, что .люди думают

рой проблемы мы ни предлагали, мы сразу же самым

сейчас или думали в прошлом, то рациональная дискус-

серьезным образом должны стараться опровергнуть это

сия должна иссякнуть, хотя каждый из нас может

решение, а не защищать его. Немногие из нас, к сожа-

вполне успешно продолжать разговаривать с самим со-

лению, следуют этому предписанию. К счастью, если мы

бой. Некоторые философы превратили в добродетель

сами не занимаемся критикой наших рассуждений, то

манеру вести обсуждение в одиночестве. Возможно, критике подвергают нас другие. Однако их критика бу-

они просто не находят таких людей, с которыми можно

дет плодотворной только в том случае, если мы сформу-

было бы поговорить об интересующем их предмете.

лировали нашу проблему со всей возможной ясностью и

Я боюсь, что практика философствования в такой весь-

придали решению этой проблемы достаточно определен-

ма своеобразной манере может оказаться симптомом

ную форму, в которой его можно критически обсуж-

упадка рациональной дискуссии. Без сомнения, бог, как

правило, разговаривает только сам с собой, потому что

дать.

Я не отрицаю того, что нечто, подобное так назы-

у него нет никого, с кем стоило бы поговорить. Но

ваемому «логическому анализу», может играть некото-

философ должен сознавать, что он нисколько не более

рую роль в этом процессе уточнения и прояснения наших

богоподобен, чем любой другой человек.

проблем и выдвигаемых решений этих проблем. Я, конеч-

Широко распространенное убеждение в том, что так

но, не утверждаю и того, что методы «логического и

называемый «лингвистический анализ» является истин-

лингвистического анализа» обязательно бесполезны. Мой

ным методом философии, имеет несколько интересных

исторических причин.

тезис скорее заключается в том, что эти методы являют-

ся далеко не единственными методами, которые философ

Одна из таких причин коренится в совершенно вер-

может с успехом использовать в своих исследованиях, и

ном мнении о том, что логические парадоксытипа па-

что они ни в коем случае не являются специфическими

радокса лжеца («Я сейчас лгу») или парадоксов, обна-

только для философии. Они не более характерны для

руженных Расселом, Ришаром и другими, требуют для

философии, чем для любого другого научного или ра-

своего решения метода лингвистического анализа с его

известным разделением лингвистических выражений на

ционального исследования.

В этом пункте меня, пожалуй, могут спросить: какие

выражения, обладающие значением (или «правильно

же еще «методы» может использовать философ? Мой

построенные»), и на бессмысленные выражения. Это

ответ будет таков: хотя, по-видимому, и существует опре-

верное мнение было соединено с ложной верой в то, деленное число таких различных методов, перечислять

что традиционные проблемы философии возникают из

их нет никакой нужды. До тех пор пока перед фило-

попыток решить философские парадоксы,структура ко-

софом (или любым другим человеком) стоит интерес-

торых аналогична структуре логических парадоксов.

ная проблема и он искренне пытается решить ее, без-

На этой основе утверждается, что различение между

осмысленным и бессмысленным должно иметь главную

различно, какими методами он пользуется.

Среди многих методов, которые философ может ис-

ценность для философии. Ошибочность этого убежде-

пользовать– конечно, каждый раз в зависимости от

ния продемонстрировать не так уж трудно. Для этого

подлежащей разрешению проблемы, – один метод ка-

достаточно обратиться к помощи логического анализа.

жется мне достойным особого упоминания. Это – не-

Последний без труда покажет нам, что некоторого рода

который вариант ныне совершенно немодного историче-

рефлексивность или самонаправленность, характерные

ского метода. Он состоит, попросту говоря, в выясне-

для всех логических парадоксов, совершенно отсут-

37

36

ствуют во всех так называемых философских парадок-

двух сторон: (1) как к проблемам обычного, или обы-

сах, даже в кантонских антиномиях.

денного, знанияили (2) как к проблемам научного зна-

Основной же причиной превознесения метода линг-

ния.Философы, тяготеющие к первому подходу, совер-

вистического анализа, по-видимому, является следую-

шенно верно считают, что научное знание не может

щая. Пришло время, когда многие философы почув-

быть ни чем иным, как расширением обыденного зна-

ствовали, что «новый метод идей»,предложенный Лок-

ния. Однако они при этом ошибочно считают, что из

ком, Беркли и Юмом, то есть психологический, или, двух указанных видов знания легче анализировать

скорее, псевдопсихологический, метод анализа наших

обыденное знание. Таким образом, эти философы стали

идей и их чувственного происхождения, следует заме-

заменять «новый метод идей» анализом обыденного

нить более «объективным» методом, менее связанным с

языка,то есть языка, в котором формулируется обы-

генетическими факторами. Эти философы решили, что

денное знание. Они заменяют анализ зрения, восприя-

вместо «идей», «образов» и «понятий» следует анализи-

тия, познания, убеждения анализом фраз: «Я вижу», ровать слова, их значения и способы использования,

«Я воспринимаю», «Я знаю», «Я считаю», «Я утверж-

вместо «мыслей», «мнений» и «взглядов» – суждения, даю, что это вероятно», или анализом, например, слова

высказывания и предложения. Я готов признать, что

«возможно».

эта замена локковского «нового метода идей» на «но-

Тем, кто признает правомерность такого подхода к

вый метод слов» была несомненным прогрессом и она

теории познания, я отвечу следующим образом. Хотя я

в свое время была настоятельно необходимой.

согласен с трактовкой научного знания как расшире-

Вполне понятно, что многие философы, видевшие в

ния обычного, или обыденного, знания, я считаю, что

свое время в «новом методе идей» единственный истин-

самые важные и наиболее волнующие проблемы эписте-

ный метод философии, могли при этом прийти к убеж-

мологии должны остаться совершенно незамеченными

дению, что единственным истинным методом философии

теми, кто ограничивает себя только анализом обычного, является теперь «новый метод слов». Я решительно не

или обыденного, знания или анализом способов его вы-

согласен с этим сомнительным убеждением. Приведу

ражения в обыденном языке.

по его поводу только два критических замечания. Преж-

В этой связи я хочу назвать одну из проблем такого

де всего, «новый метод идей» никогда не считался глав-

рода, а именно проблему ростанашего знания. Неболь-

ным методом философии, не говоря уже о том, чтобы

шого размышления достаточно для того, чтобы понять, быть ее единственным истинным методом. Даже Локк

что большинство вопросов, связанных с ростом нашего

ввел его только как метод для рассмотрения некоторых

знания, с необходимостью выходят за рамки любого

предварительных вопросов (предваряющих изложение

исследования, ограниченного рассмотрением обыденно-

науки этики), а Беркли и Юм использовали его в основ-

го знания как противоположного знанию научному.

ном как орудие для ниспровержения взглядов своих

Наиболее важный способ роста обыденного знания за-

противников. Их интерпретация мира – мира людей и

ключается именно в превращении его в научное зна-

вещей, – которую они хотели сообщить нам, никогда

ние. И кроме того, ясно, что рост научного знания яв-

не основывалась на этом методе. Он не был основа-

ляется самым важным и интересным примером роста

нием религиозных взглядов Беркли или политических

знания.

теорий Юма (хотя в работах последнего он и исполь-

При рассмотрении этого вопроса следует помнить, зовался для обоснования детерминизма).

что почти все проблемы традиционной эпистемологии

Самое же серьезное мое возражение против убеж-

связаны с проблемой роста знания. Я склонен заявить

дения в том, что «новый метод идей» или «новый метод

даже нечто большее: от Платона до Декарта, Лейбни-

слов» являются главными методами эпистемологии —

ца, Канта, Дюгема и Пуанкаре, от Бэкона, Гоббса и

а может быть, по мнению некоторых, и всей филосо-

Локка до Юма, Милля и Рассела развитие теории по-

фии,– заключается в следующем.

знания вдохновлялось надеждой на то, что она помо-

К проблематике эпистемологии можно подходить с

жет нам не только узнать нечто о знании, но и сделать

38

ао

определенный вклад в прогресс знания, то есть в про-

Таковы вкратце причины, побуждающие меня счи-

гресс научного знания. (Единственное возможное ис-

тать, что даже внутри самой эпистемологии рассмот-

ключение из этого правила среди великих философов, ренный первый подход, то есть анализ знания по-

которое я могу себе представить, – это Беркли.) Боль-

средством анализа обыденного языка, слишком узок

шинство философов, которые считают, что характерным

и не в силах охватить ее наиболее интересные проб-

для философии методом является анализ обыденного

лемы.

языка, по-видимому, потеряли этот замечательный опти-

Однако я далек от того, чтобы соглашаться и со

мизм, который в свое время вдохновлял рационалисти-

всеми теми философами, которые придерживаются ино-

ческую традицию в философии. Их позицией, как мне

го подхода к эпистемологии·—подхода, обращающего-

кажется, стало смирение, если не отчаяние. Они не

ся к анализу научного знания. Чтобы как можно проще

только оставляют прогресс знания на долю ученых, но

разъяснить то, в чем я согласен с ними и в чем расхо-

и философию определяют таким образом, что она, по

жусь, я разделю философов, использующих этот вто-

определению, лишена возможности внести какой-либо

рой подход, на две группы – так сказать, козлищ и

вклад в наше познание мира. Самокалечение, которого, овец.

к удивлению, требует такое, казалось бы, убедительное

Первая группа состоит из тех философов, которые

определение философии, не вызывает во мне никакой

поставили своей целью изучение «языка науки» и в ка-

симпатии. Нет вообще такой вещи, как некая сущность

честве философского метода используют построение

философии, которую можно было бы выделить и отлить

искусственных модельных языков, иначе говоря, по-

в некотором определении. Определение слова «филосо-

строение таких языков, которые, по их мнению, могли

фия» может иметь только характер конвенции или со-

бы служить моделями «языка науки».

глашения. Во всяком случае, я не вижу никакой пользы

Вторая группа не ограничивает себя изучением язы-

в произвольном закреплении за словом «философия»

ка науки или какого-либо другого языка и не имеет ка-

такого смысла, который заранее мог бы отбить у начи-

кого-нибудь предпочтительного философского метода.

нающего философа вкус к попыткам внести свой вклад

Сторонники такого подхода используют в философии

как философа в прогресс нашего познания окружающе-

самые разнообразные методы, поскольку перед ними

го мира.

стоят весьма различные проблемы, которые они хотят

К тому же мне кажется довольно парадоксальным

решить. Они приветствуют любой метод, если только

то, что философы, гордящиеся своей узкой специализа-

они убеждены, что он может помочь более четко по-

цией в сфере изучения обыденного языка, тем не менее

ставить интересующие их проблемы или выработать

считают свое знакомство с космологией достаточно

какое-либо их решение, сколь бы предварительный ха-

основательным, чтобы судить о различиях философии

рактер оно ни носило.

и космологии и прийти к заключению о том, что фило-

Вначале я обращусь к рассмотрению взглядов тех

софия по существу своему не может внести в космо-

философов, метод которых заключается в построении

логию никакого вклада. Они, безусловно, ошибаются.

искусственных моделей языка науки. С исторической

Совершенно очевидно, что чисто метафизические —

точки зрения они так же, как и сторонники анализа

следовательно, философские – идеи имели вели-

обыденного языка, отталкиваются от «нового метода

чайшее влияние на развитие космологии. От Фа-

идей», заменяя (псевдо-) психологический метод старо-

леса до Эйнштейна, от античного атомизма

го «нового метода» лингвистическим анализом. По всей

до декартовских рассуждений о природе материи, от

вероятности, духовное удовлетворение, порождаемое

мыслей Гильберта и Ньютона, Лейбница и Бошковича

надеждой на достижение знания, которое было бы «точ-

по поводу природы сил до рассуждений Фарадея и

ным», «ясным» и «формализованным», заставило их

Эйнштейна относительно полей сил – во всех этих слу-

выбрать в качестве объекта лингвистического анализа

чаях направление движения указывали метафизические

не обыденный язык, а «язык науки». К несчастью, од-

идеи.

нако, «языка науки» как особого объекта, по всей ви-

40

41

димости, вообще не существует. Поэтому для них воз-

гим другим причинам данные три модельных языка

никла необходимость построить такой язык. Построе-

слишком бедны для того, чтобы найти применение в

ние же полноценной работающей модели языка науки —

какой-либо науке. И они, конечно, существенно беднее

модели, в которой мы могли бы оперировать с реаль-

обыденных языков, даже наиболее простых.

ной наукой типа физики, – на практике оказалось не-

Указанные ограничения рассматриваемых модельных

сколько затруднительным, и по этой причине эти фи-

языков препятствуют тому, чтобы эти языки просто

лософы были вынуждены заниматься построением слож-

могли бы использоваться для построения решения

ных работающих моделей в миниатюре – громоздких

тех проблем, которые имеются в виду их создателями.

систем, состоящих из мелких деталей.

Это утверждение легко доказать, и частично оно было

По-моему, эта группа философов из двух зол выби-

доказано самими авторами этих языков. Тем не менее

рает большее. Концентрируясь на своем методе по-

все их авторы, по-видимому, претендуют на две вещи: строения миниатюрных модельных языков, они прохо-

(а) на возможность при помощи разрабатываемых ими

дят мимо наиболее волнующих проблем теории позна-

методов так или иначе решать проблемы теории науч-

ния, в частности тех проблем, которые связаны с про-

ного познания, то есть на их применимость к науке

грессом знания. Изощренность инструментов не имеет

(тогда как фактически они применимы с удовлетвори-

прямого отношения к их эффективности, и практически

тельной точностью только к рассуждениям весьма при-

ни одна сколько-нибудь интересная научная теория не

митивного типа), и (Ь) на «точность» и «ясность» этих

может быть выражена в этих громоздких детализиро-

методов. Очевидно, что обе эти претензии не могут

ванных системах. Эти модельные языки не имеют ни-

быть удовлетворены.

какого отношения ни к науке, ни к обыденному знанию

Таким образом, метод построения искусственных мо-

здравого смысла.

дельных языков не в силах решить проблемы, связан-

Действительно, модели «языка науки», конструируе-

ные с ростом нашего знания. Предоставляемые ям воз-

мые такими философами, не имеют ничего общего с

можности весьма ограничены, даже по сравнению с

языком современной науки. Это можно показать на

методом анализа обыденных языков, так как такие мо-

примере трех наиболее известных модельных языков*.

дельные языки явно беднее обыденных языков. Имен-

В первом из этих языков нет даже средств для выра-

но вследствие своей бедности в рамках таких языков

жения тождества. Следовательно, в нем нельзя выра-

можно построить только самую грубую и в наибольшей

зить равенство и, таким образом, он не содержит даже

степени вводящую в заблуждение модель роста зна-

самой элементарной арифметики. Второй модельный

ния – модель простого накопления груды высказываний

язык работает только до тех пор, пока мы не добавляем

наблюдения.

к нему средства для доказательства обычных теорем

Обратимся теперь к взглядам последней из назван–

арифметики, к примеру евклидовой теоремы о несуще-

ных групп эпистемологов. В эту группу входят те фи-

ствовании самого большого простого числа или даже

лософы, которые не связывают себя заранее каким-ли-

простейшего принципа, согласно которому для каждого

бо особым философским методом и в своих эпистемоло-

числа имеется следующее за ним число. В третьем мо-

гических исследованиях проводят анализ научных про-

дельном языке – наиболее разработанном и более все-

блем, теорий и процедур и, что самое важное, научных

го известном – опять-таки не удается выразить матема-

дискуссий. Эта группа в качестве своих предшественни-

тику. К тому же, что еще более интересно, в нем невы-

ков может перечислить почти всех великих философов

разимы никакие измеряемые свойства. По этим и мно-

Запада. (Она может вести свою родословную в том

числе даже и от Беркли, несмотря на то, что он в своих

самых глубоких замыслах был противником идеи ра-

* Первые два языка представляют собой языки гемпелевской

ционального научного познания и боялся его прогрес-

теории подтверждения и теории моделей, построенной Дж. Кемени, а третьим языком является карнаповская языковая система. —·

са.) Наиболее крупными представителями этого на-

правления в течение двух последних веков были Кант, Прим. перев.

42

43

Уэвелл, Милль, Пирс, Дюгем, Пуанкаре, Мейерсон, рождение интереса к этим загадкам может спасти на-

Рассел и, по крайней мере на некоторых этапах своего

уки и философию от узкой специализации и от обску-

творчества, Уайтхед. Большинство мыслителей, при-

рантистской веры в особую компетентность эксперта, в

надлежащих к этой группе, могли бы согласиться с

его личные знания и авторитет, то есть той самой веры, тем, что научное знание является результатом роста

которая столь удачно сочетается с нашим «пострацио-

обыденного знания. Однако каждый из них приходил к

налистическим» и «посткритическим» веком, с гордостью

выводу, что научное знание изучать значительно легче, посвятившим себя разрушению традиции рациональной

чем обыденное знание, поскольку научное знание есть

философии и даже самого рационального мышления.

как бы ясно выраженное обыденное знание.Основные

проблемы, связанные с природой научного знания, яв-

Пеня, Бэкингемшир, весна 1958 года

ляются расширениями проблем, относящихся к обыден-

ному знанию. Так, в области научного знания юмов-

ская проблема «разумной веры» заменяется проблемой

разумных оснований для принятия или отбрасывания

научных теорий. И поскольку мы располагаем множе-

ством подробных свидетельств о дискуссиях по поводу

того, следует ли принять или, наоборот, нужно отбро-

сить некоторую теорию, например теорию Ньютона, Максвелла или Эйнштейна, постольку мы можем взгля-

нуть на эти дискуссии как бы через микроскоп, что и

позволяет нам детально и объективно изучать некото-

рые из наиболее важных моментов проблемы «разумной

веры».

При таком подходе к проблемам эпистемологии (как

и при двух ранее упомянутых подходах) легко изба-

виться от псевдопсихологического, или «субъективного», метода, присущего «новому методу идей», который ис-

пользовался еще Кантом. Данный подход предполагает

анализ научных дискуссий и научных проблемных си-

туаций. Таким образом, в рамках этого подхода появ-

ляется возможность понимания истории развития науч-

ной мысли.

До сих пор я пытался показать, что наиболее важ-

ные проблемы всей традиционной эпистемологии – про-

блемы, связанные с ростом знания,– выходят за рамки

двух стандартных методов лингвистического анализа и

требуют анализа научного знания. Однако менее всего я

хотел бы защищать другую догму. Сегодня, даже анализ

науки – «философия науки» – угрожает стать модой, специализацией. Философу не следует быть узким спе-

циалистом. Что касается меня, то я интересуюсь наукой

и философией только потому, что хочу нечто узнать о

загадке мира, в котором мы живем, и о загадке челове-

ческого знания об этом мире. И я верю, что только воз-

44

числа последних, поскольку любое заключение, выве-

денное таким образом, всегда может оказаться ложным.

Сколько бы примеров появления белых лебедей мы ни

наблюдали, все это не оправдывает заключения: «Все

Ч а с т ь I. ВВЕДЕНИЕ В ЛОГИКУ НАУКИ

лебеди белые».

Вопрос об оправданности индуктивных выводов, или, иначе говоря, о тех условиях, при котор'ых такие

выводы оправданны, известен под названием «проблема

индукции».

Проблему индукции можно также сформулировать

ГЛАВА I. ОБЗОР ОСНОВНЫХ ПРОБЛЕМ

в виде вопроса о верности или истинности универсаль-

ных высказываний, основывающихся на опыте, – гипотез

и теоретических систем в эмпирических науках. Многие

Ученый, как теоретик, так и экспериментатор, фор-

люди убеждены, что истинность таких универсальных

мулирует высказывания или системы высказываний и

высказываний «известна из опыта».Однако ясно, что

проверяет их шаг за шагом. В области эмпирических

описание любого опыта – наблюдения или результата

наук, в частности, ученый выдвигает гипотезы или си-

эксперимента – может быть выражено только сингу-

стемы теорий и проверяет их на опыте при помощи на-

лярным высказыванием и ни в коем случае не является

блюдения и эксперимента.

универсальным высказыванием. Соответственно когда о

Я полагаю, что задачей логики научного исследова-

некотором универсальном высказывании говорят, что

ния, или, иначе говоря, логики познания, является ло-

истинность его известна нам из опыта, то при этом

гический анализ этой процедуры, то есть анализ метода

обычно подразумевают, что вопрос об истинности этого

эмпирических наук.

универсального высказывания можно как-то свести к

Что же это такое – «методы эмпирических наук»?

вопросу об истинности сингулярных высказываний, ко-

И что вообще мы называем «эмпирической наукой»?

торые признаются истинными на основании имеющего-

ся опыта. Иначе говоря, утверждается, что универсаль-

/. Проблема индукции

ные высказывания основываются на индуктивных выво-

дах. Поэтому когда мы спрашиваем, истинны ли изве-

Согласно широко распространенному взгляду, про-

стные нам законы природы, то это просто иная форму-

тив которого я выступаю в настоящей книге, для эмпи-

лировка вопроса о логической оправданности индуктив-

рических наук характерно использование так называе-

ных выводов.

мых «индуктивных методов».Если придерживаться это-

Если мы стремимся найти способы оправдания ин-

го взгляда, то логику научного исследования придется

дуктивных выводов, то прежде всего нам следует уста-

отождествить с индуктивной логикой, то есть с логиче-

новить принцип индукции.Такой принцип должен иметь

ским анализом индуктивных методов.

вид высказывания, с помощью которого мы могли бы

Вывод обычно называется «индуктивным», если он

представить индуктивные выводы в логически прием-

направлен от сингулярных высказываний(иногда на-

лемой форме. В глазах сторонников индуктивной логики

зываемых также «частными высказываниями») типа от-

для научного метода нет ничего важнее, чем принцип

четов о результатах наблюдений или экспериментов к

индукции. «...Этот принцип, – заявляет Рейхенбах, – -

универсальным высказываниямтипа гипотез или

определяет истинность научных теорий. Устранение его

теорий.

из науки означало бы не более и не менее как лише-

С логической точки зрения далеко не очевидна