Текст книги "Ангел-наблюдатель (СИ)"
Автор книги: Ирина Буря
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 53 страниц)
В мою же сторону движение было наименее активным. Как будто границы густо заросшего, тенистого участка исследовались, которые и пересекать-то незачем. Вот на этой мысли и остановимся!
– Тоша, – позвал я, с трудом отрываясь от завораживающей картины. – Давай домой собираться!
– А? – поднял он на меня заблудившийся где-то вдали взгляд.
– Да подожди ты домой! – очнулся, наконец, и Максим. – Я зачем сюда пришел?
– А зачем? – принялся копаться я в памяти. Что-то там было про тактику и про иначе…
– Чтобы вы прекратили на наблюдателей бросаться, – заговорил он тише и быстрее. – Стас прямо говорит, что вы просто нарываетесь.
– Это еще с какой стати? – взвился, как и следовало ожидать, Тоша.
– А с той, – отрезал Максим, – что до Стаса слухи дошли, что они подали-таки рапорт о вашем препятствовании их работе. И теперь, как я понял, они в ваше отсутствие появляются.
Тоша резко глянул на меня, я неохотно кивнул – у него изо рта, сквозь крепко сжатые зубы, вырвалось яростное шипение.
– Вот! – многозначительно кивнул Максим. – Пока они просто вас обходят, но если вы не угомонитесь, у них появятся полные основания потребовать вашего отзыва с земли.
– За что? – рявкнул Тоша.
– В чем твоя основная задача заключается? – обратился Максим исключительно ко мне, нарочито не глядя на Тошу. – Татьяну хранить? А ты что делаешь? По клиентам бегаешь, над Игорем трясешься и в непрестанные скандалы с представителями элитного подразделения ввязываешься. И Татьяна, без сомнения, уже в курсе – судя по тому, как она при каждом неожиданном звуке вздрагивает. Явное пренебрежение служебными обязанностями никак не просматривается?
Я разозлился. Особенно от того, что звучал ход его мыслей весьма реалистично. Если реальность наизнанку вывернуть. Так, как ее наше руководство предпочитает рассматривать.
– Так что нам – сидеть и ждать, пока они детям подходящий состав преступления подберут? – запальчиво воскликнул я.
– Именно! – резко кивнул он головой. – Заниматься своим делом и быть в готовности, если вдруг придется действовать. Наблюдатели только наблюдают, если какое-то решение принято будет, воплощать его в жизнь другие будут – Стас об этом сразу же узнает. И действовать нужно не на уровне исполнителей, а там, где такие решения принимаются. А в случае отзыва вас вообще нигде слушать не будут, и у детей никого, кроме людей, не останется.
На последней фразе в тоне его прозвучала какая-то легкая заминка, и Тоша тут же весь подобрался, подозрительно прищурившись. Я же задумался. Хотел бы я посмотреть, как меня попробуют лишить слова при решении судьбы моего собственного сына, но, с другой стороны, безупречная репутация меня уже не раз выручала…
Короче говоря, поездка на дачу оказалась не просто полезной, а неожиданно результативной. Во многих отношениях. И, как выяснилось, не только у меня.
Игорь явно устал и к вечеру совсем раскапризничался. Пока Татьяна что-то на кухне делала, я оставался с ним в спальне. Он вырывался у меня из рук, колотил по мне кулачками и без остановки верещал противным голосом: «Татятатятатятатя!». Наконец, я не выдержал.
– Татьяна, давай я сам чай сделаю! – крикнул я. – Он есть, по-моему, хочет.
– Не есть, а спать, – устало произнесла Татьяна, входя в спальню и беря Игоря на руки. Я быстро ретировался на кухню. До которой вскоре опять донеслось противное хрипловато-визгливое бормотание.
– Толь, иди сюда! – вдруг ворвался в него напряженный Татьянин голос.
Когда Татьяна зовет меня таким тоном (не говоря уже о немыслимом «Толь»!), я не думаю – я просто к ней телепортируюсь.
В спальне я увидел, что Игорь точно также, дугой выгибается у нее на руках, а она смотрит на него полными ужаса глазами. Без единого слова она повернулась – так, чтобы Игорь оказался лицом ко мне. Он тут же замолк и потянулся ручкой ко мне. Я сделал осторожный шаг вперед, и он вцепился этой ручкой мне в футболку и отчетливо произнес: «Толи».
Татьяна судорожно втянула в себя воздух и повернула ко мне голову. Игорь ткнулся лбом ей в щеку и мурлыкнул: «Татя».
– Татьяна, он просто спать хочет! – отчаянно мотая головой, пробормотал я.
– А ну, выйди, – коротко скомандовала она.
Не успел я переступить порог спальни, как снова раздался пронзительный вопль. Я замер на месте. Татьяна подошла к кровати, положила Игоря посередине ее, сама улеглась рядом и все также безмолвно ткнула мне пальцем на другой край. Я осторожно обошел кровать и примостился на своей ее половине.
Игорь удовлетворенно вздохнул, блаженно улыбнулся, произнес, обращаясь к потолку: «Татя. Толи. Ига» и, закрыв глаза, тут же уснул.
Татьяна тоже закрыла глаза, но лицо у нее исказилось в мучительной гримасе.
– Это невозможно, – тихо пробормотала она.
– Возможно, – уверенно принялся размышлять я вслух. – Как мы с тобой друг друга называем? Никак. Никаких тебе пап, никаких тебе мам. А сегодня он полдня слушал, как нас все по имени называют. И его тоже, еще чаще. Вот и стал повторять…
Татьяна молчала, как будто и не слышала меня. Успокоить ее в тот вечер мне так и не удалось. Даже самыми безотказными до сих пор способами. При малейшем прикосновении она лишь еще больше напрягалась. Как натянутая струна.
Лопнула эта струна ровно через неделю. Вернувшись домой, я застал ее в особо подавленном настроении и сразу же насторожился. Прямые расспросы и раньше мне ничего не давали, когда она ныряла в эту раковину отчужденности, а сейчас, несмотря на то, что я знал, что именно ее туда загнало, я еще и сделать ничего не мог с источником всех наших неприятностей. Оставалось только ждать, пока она сама голову во внешний мир выставит.
– Я сегодня говорила с наблюдателем, – обронила она за ужином… если бы я хуже знал ее, сказал бы: холодно и равнодушно.
– Ты… что?! – задохнулся я.
– Он сегодня опять появился, – также неторопливо и методично продолжила она. – И Игорь меня позвал. Опять по имени. И, по-моему, испугался. И я не выдержала. Прямо с ним на руках подошла к тому углу и спросила, на что мне следует обращать внимание в воспитании своего сына.
– И что? – тихо спросил я.
– Ничего, – крайне неприятно усмехнулась она. – Я и просила, и умоляла, кричала даже… Что, если сложности возникают, их нужно сразу решать, а не ждать, пока они до глобальных проблем разрастутся. Ничего. Ни звука. Может, он даже исчез сразу, я не поняла.
– Татьяна, он тебе никогда не ответит, – обреченно вздохнул я.
– Почему? – вскинула она на меня непонимающий взгляд. – Тебе кажется ненормальным, что он техникой интересуется, мне – что он твои мысли читает. Любому человеку покажется ненормальным, что он родителей по имени называет! Что этим наблюдателям ненормальным кажется? Неужели так трудно объяснить? Чудовища они, а не ангелы – таких к детям на пушечный выстрел подпускать нельзя!
– Татьяна, пожалуйста, не говори с ним больше, – попросил ее я, судорожно соображая, как, в случае чего, преподнести ее вспышку.
– А ты тоже хорош! – Как всегда, когда я старался держать себя в руках, Татьяна начинала кипятиться. – Тебе вроде и дела никакого нет! Ты что, начальству своему не можешь пожаловаться, что этот наблюдатель нам жить спокойно не дает?
– Не могу! – рассвирепел я от необходимости сознаваться в собственном бессилии. – Наблюдатель ни во что не вмешивается – ни словом, ни делом. Ты о нем вообще знать не должна, и Игорь тоже… хотя на счет него, не уверен. А я, вместо того чтобы к руководителю с жалобами обращаться, что ты себе покоя найти не можешь, должен вспомнить сначала, что именно мне положено тебе этот покой обеспечить. Когда ты мне даешь такую возможность, конечно. Он меня первым спросит, почему я не справляюсь с порученным делом. Если вообще не отзовет.
– И это – единственное, что тебя волнует? – брезгливо поморщилась она.
– Да, представь себе, меня это волнует! – окончательно взбесился я. – Сейчас пока всего лишь непонятно, что происходит, и происходит ли вообще. А, не дай Бог, повернется это дело более серьезным боком – может, все же лучше, чтобы я рядом с вами был? Или ты опять сама со всем справишься?
Татьяна вдруг ткнулась головой в сложенные на столе руки.
– Я больше не могу! – глухо простонала она. – Я просто больше не могу! Я нигде себе места найти не могу. Я и дома уже боюсь оставаться, и на улицу выйти…
И в этот самый момент я наконец-то полностью осознал, что нахожусь на грани потери той своей жизни, которую так долго, с таким трудом и любовью строил. Появление в ней Игоря – со всеми связанными с ним радостями и тревогами, заботами и победами – как-то затмило мне четкое представление о том, что главным средоточием этой моей земной жизни была и остается Татьяна.
Так, пора срочно восстанавливать приоритеты и функции ангела-хранителя. А именно, немедленно рассредоточить эту ее одержимость Игорем по другим объектам. Надежда, что она столь же фанатично направит свой интерес на меня, была более чем иллюзорной. С новыми увлечениями лучше не экспериментировать, чтобы потом отучать не пришлось. У всех друзей своих дел – выше крыши, одно только телефонное общение и остается, а ей всегда интереснее наблюдать за жизнью было…
А значит, самое ей время возвращаться на работу.
Глава 3. Посильный вклад Франсуа
Уже со значительной долей уверенности можно утверждать, что, вступив на земле в брак и произведя на свет потомство, ангелы, за редким исключением, оказываются неспособными сохранить тайну появления в их семьях наблюдателей от своих человеческих супругов. Реакция последних сводится, как правило, к одной из трех нижеперечисленных схем:
– Будучи не в состоянии оценить важность разделения функциональных обязанностей присутствующих на земле ангелов, человеческие родители исполинов воспринимают факт наблюдения за ними как признание некомпетентности их супругов-хранителей, что неминуемо влечет за собой снижение эффективности работы последних.
– Исходя из печально известного на земле представления, что все неведомое опасно, человеческие родители исполинов делают вывод, что наблюдение за последними направлено исключительно на поиски негативных последствий их появления, что вызывает в них резкое предубеждение против всего ангельского сообщества и, следовательно, сводит практически к нулю вероятность их принятия в оное.
– Следуя распространенному среди людей стремлению к объединению на основании общности целей, задач или интересов, человеческие родители исполинов начинают поиски других необычных детей и исследование их корней, вплоть до привлечения к процессу наведения справок любых встретившихся им на пути ангелов, что резко повышает риск утечки информации о сущности последних.
Кроме того, нельзя не отметить, что столь необычное для непосвященного поведение человеческих родителей укрепляет в исполинах осознание своей исключительности, изначально происходящее из их способности уже на самых ранних этапах развития распознавать попадающих в их поле зрения ангелов. С одной стороны, такая способность может облегчить им последующее вступление в небесное сообщество; с другой, она явно ограничивает сферу их будущей деятельности исключительно его пределами. В любом, однако, случае эта выявленная в последнее время особенность исполинов может представить существенную опасность для последнего, начиная с момента их выхода из-под родительского надзора и самостоятельного вступления в человеческое общество, и требует дальнейшего, более глубокого изучения.
(Из отчета ангела-наблюдателя)
Честно говоря, мне трудно себе представить, что мои воспоминания смогут существенно обогатить коллекцию, собираемую Анатолием. И все же не могу не признать, что чувствую себя глубоко польщенным его просьбой и постараюсь как можно точнее изложить события, свидетелем которых я стал во время своего необычно длительного посещения фирмы «Виртуоз», сотрудничество с которой всегда приносило мне огромное удовольствие благодаря встречам с Таньей.
Обычно я посещаю своих партнеров в среднем раз в шесть месяцев, но в тот год мне пришлось задержаться с очередным визитом из-за глубинной реконструкции, с необходимостью которой вплотную столкнулась моя фабрика.
Работая в сфере декора, мы до тех пор использовали в производстве, главным образом, натуральное сырье, цены на которое, в частности на дерево, неуклонно растут, повышая тем самым стоимость нашей продукции. И рано или поздно мы просто не могли не оказаться перед выбором: либо превратиться в производителей элитных элементов интерьера, доступных лишь достаточно узкому кругу потребителей, либо переходить на высокотехнологичные пластмассы и керамику, которые позволили бы нам оставить в числе своих клиентов многочисленных покупателей из среднего класса.
По складу своего характера я выбрал второй вариант. Мне всегда претил стиль работы, направленный на удовлетворение спроса небольшого числа избранных. Широкая сеть контактов, представительства нашей фирмы в странах с различным уровнем развития – такая политика ведения дел всегда представлялась мне и более демократичной, и более результативной, поскольку ознакомление с особенностями различных рынков не раз рождало весьма плодотворные идеи в области дизайна.
Но такие радикальные перемены потребовали, разумеется, значительных затрат как сил, так и времени. Нам потребовалась закупка нескольких новых производственных линий, обучение персонала работе на них, существенное обновление ассортимента, а главное – интенсивная работа над их дизайном. С тем, чтобы новые коллекции не просто оказались конкурентоспособными по сравнению с нашей старой продукцией, но и вызвали немедленный интерес смелыми и неожиданными решениями.
Окончание реконструкции мы запланировали на лето, чтобы к началу нового сезона оказаться, так сказать, во всеоружии. Первую половину года все поставки осуществлялись за счет старых запасов продукции, что представляло собой довольно рутинный процесс и не требовало моих непосредственных контактов с партнерами. Но в конце лета подошло время для целого ряда командировок, и я был только рад поставить посещение фирмы «Виртуоз» одним из первых в их списке.
Благодаря тому, что в тот период относительного затишья участие Таньи в нашем сотрудничестве с Александром не требовало ее постоянного присутствия в офисе, она продолжала вести переписку по заказам, находясь дома, и мы имели возможность оставаться на связи. Большей частью по делам, конечно – избытком свободного времени никто из нас не мог в то время похвастаться – но одна-две строчки личной информации появлялась практически в каждом письме.
Именно так мы с Анабель и узнали о рождении сына Таньи и Анатолия. Анабель пришла в совершенно нетипичное для нее возбуждение и сразу же позвонила им. Поговорить ей удалось только с Анатолием, и из его слов мы поняли, что молодая мама и мальчик чувствуют себя великолепно, мальчика назвали Игор, и внешне он пошел в мать. С тех пор Танья регулярно сообщала нам, как он растет и развивается. Как правило, в е-мейлах, с которыми ни разу не случилось непредвиденной задержки, из чего мы заключили, что мальчик не доставляет Танье никаких особых хлопот.
Собираясь в командировку, я уже сгорал от нетерпения увидеть этого ребенка. Во-первых, мои собственные дети уже давно находились в подростковом возрасте, и потребность в общении со мной возникала у них, в основном, в тех случаях, когда нужно было профинансировать их очередное новое, жизненно-важное увлечение. И, во-вторых, этот ребенок был более чем необычным. Анабель посвятила меня в тот интерес, который вызывают подобные дети даже у ее соплеменников.
Узнав дату моей командировки, Анабель чрезвычайно расстроилась. Мое пребывание на фирме Александра планировалось более длительным, чем обычно (того требовало как обилие новых материалов, так и необходимость сломить предубеждение давнего партнера, уверенного в высоком спросе на старую продукцию и скептически относящегося к новинкам следующего поколения), и Анабель просто не могла себе позволить оставить работу на столь продолжительный срок. Чтобы компенсировать невозможность увидеть мальчика собственными глазами, она взяла с меня слово выяснить все, до единой, подробности нового этапа жизни Таньи и Анатолия и провела целую неделю в покупке детских подарков – в таких количествах, что мне, впервые в жизни, пришлось платить в аэропорту за перевес багажа.
Как только я прилетел (Танья зачем-то встречала меня, как и прежде), мне сразу бросилось в глаза, насколько она изменилась. Не внешне, нет. Она оставалась все той же очаровательной девушкой, которая на первом этапе нашего знакомства так усердно старалась скрыть свою истинную привлекательность за официальным тоном, строгими манерами и вечно потупленным взором. Затем, когда в ее жизни появился Анатолий, она как будто выплеснулась из этой, неспособной больше сковывать ее, оболочки и широко раскрыла свои ясные, столь выразительные глаза навстречу окружающему миру.
Сейчас же в ней появилась глубина. Нет, тоже не совсем так. Глубина в ней была всегда, она просто оставалась незаметной не слишком внимательному взгляду. Так трудно оценить глубину горного озера и под толстым слоем льда, и под бурлящей от горячих источников поверхностью. Сейчас в ее глазах, как в глубоких, но прозрачных водах могучей морской стихии, читалась спокойная, непоколебимая уверенность. Такими глазами смотрит на мир человек, уже хорошо знакомый с тем, что радости и печали идут по жизни рука об руку и неизбежно уравновешивают друг друга.
– Как я рад тебя видеть! – признался я, как только мы поздоровались. – Но, право же, вовсе незачем было встречать меня!
– Я тоже очень рада тебя видеть, – с улыбкой ответила она. – И мне хотелось встретить тебя первой. Анабель так и не смогла приехать?
– Нет-нет, – удрученно покачал я головой. – Ей было очень жаль, но оставить работу на столь долгое время она сейчас просто не может.
Танья сосредоточенно нахмурилась.
– Ну что ж, ничего не поделаешь, – проговорила она, наконец, словно в ответ своим мыслям. – Тогда придется тебе снова поработать нашим эмиссаром.
– Конечно! – с удовольствием подхватил я. – Анабель обязала меня узнать все-все ваши новости, и я уверен, что у нас найдется время, чтобы поговорить, как следует, хотя работы будет много. Танья, – замялся я, – я боюсь, что переговоры с Александром займут не меньше недели, и твоя помощь понадобится каждый день. Тебе удалось найти няню? Анатолий ведь все также работает, правда?
– Я уже две недели, как вернулась на работу, – сдержанно ответила мне она.
– Тебе пришлось искать постоянную няню? – Мне показалось, что я разгадал причину ее легкой напряженности. – О, теперь я понимаю! Найти надежного человека, на которого можно было бы спокойно оставить ребенка, совсем непросто…
– Нет, – слегка качнула она головой, – Игорь остается с моей мамой.
Вот так, словно между прочим, я получил ответ на вопрос, чем питается та крепость родственных уз, которой отличаются славянские семьи. Если ребенок изначально знает не только одно поколение своей семьи, если он с самых юных лет видит, что даже взрослые дети не теряют близкой связи со своими родителями – разумеется, он всю жизнь чувствует себя частью одного большого целого и передает это знание и своим детям.
– Но это же прекрасно! – не сдержался я. – Я всегда завидовал тому участию, которое принимают у вас бабушки и дедушки в воспитании ребенка. Танья, ты просто не представляешь себе, как тебе повезло! Кому же еще с легкой душой доверить малыша?
– Да, – ответила она, глядя прямо перед собой, – мне очень повезло с родителями.
– А когда же ты представишь меня юному Игору? – поинтересовался я. – Анабель кое-что передала ему и велела мне не возвращаться без фотографий и видео. Может быть, прямо сегодня вечером, после работы?
Танья медленно покачала головой.
– Сегодня не получится, – ответила она. – Игорь всю неделю остается у моих родителей – они живут за городом – и мы забираем его только на выходные, в пятницу вечером. Если хочешь, приезжай к нам в субботу.
– С удовольствием! – тут же согласился я. – А пока хотя бы расскажи мне о нем – в письмах как-то все очень в общих чертах было.
Всю оставшуюся дорогу до города Танья рассказывала мне о своем малыше. И с каждой минутой я все больше ощущал исходящее от нее напряжение. То спокойствие, которое я принял в первые минуты встречи за полное удовлетворение жизнью, оказалось на поверку собранностью – в полной готовности встретить лицом к лицу любые ее сюрпризы. Слава Богу, она не поправляла меня в отношении имени мальчика! Я с содроганием вспомнил первое время нашего знакомства, когда мне приходилось четко выговаривать «Анатоли-й» – тогда мне во что бы то ни стало требовалось расположить к себе ее подозрительного по неопытности ангела, чтобы подготовить его к встрече с Анабель.
Меня опять кольнуло завистью к славянским семьям. Казалось бы, оставив ребенка на попечение ближайших родственников, молодые родители могли бы вздохнуть свободно и наслаждаться своей собственной жизнью, но нет – мне редко удавалось встретить где-то еще столь трепетное отношение к детям, буквально физическую потребность в общении с ними и такое чувство глухого, неясного беспокойства вдали от них.
Поскольку я прилетел утренним рейсом, мы оставили мой багаж в гостинице и сразу же отправились в офис. Проходя в кабинет Александра, я заметил в общей комнате его сотрудников и Тошу, и Галю и мысленно улыбнулся – похоже, мой доклад Анабель окажется куда более полным, чем я смел рассчитывать.
Александр, как и следовало ожидать, встретил кардинальное обновление нашего ассортимента настороженно. Я поздравил себя с предусмотрительным решением привезти с собой не только каталоги, но и образцы новых материалов. Как бы выигрышно ни выглядела любая продукция на фотографиях, ничто не сравнится с возможностью потрогать ее собственными руками. Кроме того, в Александре мне всегда импонировала его способность видеть перспективу – уже через какой-то час в глазах его мелькнул огонек интереса.
Танья, как всегда на переговорах, старалась держаться на заднем плане, оставляя мне всю их эмоциональную сторону. Оживилась она, лишь когда подошло время обеда.
– Сан Саныч, – внезапно обратилась она к шефу, – уже два часа – нужно бы Франсуа покормить с дороги.
– Ну, пошли в кафе, – рассеянно отозвался он, бессознательно поглаживая образцы пластика, имитирующего различные породы дерева и камня.
– Нет уж! – неожиданно решительно возразила ему Танья. – Вы там опять о делах говорить будете, а у него с утра крошки во рту не было. Давайте лучше я его покормлю, а Вы пока материалы полистаете.
Я невольно улыбнулся, вспомнив, как на заре нашего знакомства мне приходилось настаивать на том, чтобы оказаться с ней в этом кафе наедине, в то время как она соглашалась, с трудом скрывая раздражение. Однако, Александр, казалось, не заметил в ее поведении ничего необычного и лишь велел ей не слишком задерживаться.
В общей комнате я увидел, что все сотрудники Александра уже собрались в той ее части, где они обычно обедали. Все, кроме Тоши – который в тот момент помогал Гале надеть плащ. Просияв, я тут же направился к ним – Анабель никогда не простит мне упущенной возможности и у них все новости узнать.
Тошу в наш с Анабель прошлый приезд нам удалось повидать, и не единожды, а вот Галю я не видел с того памятного посещения ресторана, во время которого Анабель опознала темного ангела, задавшегося целью вырвать находящуюся в Тошином попечении Галю и подчинить ее своему. После чего Тоша смог избавиться от противника и восстановить утерянный было контакт с Галей. Который, как сообщила мне Танья в конце прошлого года, перерос в нечто большее.
Поздравляя Галю со свадьбой и рождением дочери, я внимательно вглядывался в нее. Вот уж кто, без всякого сомнения, изменился в самую лучшую сторону! В то время, когда Александр подключил Галю к работе над нашим последним проектом, она почему-то невероятно смущалась в моем обществе. Да и тогда в ресторане, когда я пригласил ее потанцевать, чтобы дать Анабель возможность поговорить с темным ангелом в отсутствие людей, она, казалось, боялась лишнее слово произнести. Одним словом, она оставила у меня впечатление пресловутой восточной женщины, предпочитающей не только идти, но и жить в тени своего мужчины.
И, похоже, в Тоше она его и нашла. Сейчас передо мной стояла цветущая, абсолютно счастливая молодая женщина. Уверенно улыбающаяся в осознании своей женственности, недоступной посягательствам под охраной священного статуса жены и матери, и постоянно обращающая благодарный взор к источнику этой уверенности. В Тоше, кстати, тоже исчезла былая неуклюжесть и настороженность, и я вновь, в который раз после встречи с Анабель, подумал о высочайшем профессионализме службы подбора ангелам хранимых ими людей.
– А вы куда? – спросил Тоша, переводя взгляд с меня на Танью.
– В кафе – Франсуа покушать нужно, – ответила она, делая шаг к двери.
– Галь, – обратился Тоша к жене, – может, и мы сходим, кофе выпьем?
– Гале, по-моему, домой, к Даринке нужно, – быстро проговорила Танья, поворачиваясь к нему.
– Да ну, – махнул он рукой. – Галь, не обидится мама на лишние полчасика задержаться?
Улыбнувшись, Галя взяла его под руку и достала телефон.
Судя по краткости разговора, ее мать вовсе не возражала провести лишнее время с внучкой, чему я уже даже не удивился. Как только она вновь спрятала телефон в сумку, Танья пропустила ее – вместе со мной – вперед, и я услышал за спиной короткий, негромкий диалог.
– Что – опять слово дал на два фронта поработать? – ядовито спросила Танья Тошу.
– Да ничего я не давал, – буркнул он. – Тебе вообще уже Бог знает, что мерещится.
– Ну да, конечно! – саркастически бросила она.
На этот раз преодолеть Галину, все еще сохраняющуюся, легкую скованность оказалось совсем несложно – я вдруг подумал, что Анабель будет уж никак не менее интересно узнать о еще одном необычном ребенке. Галя засияла ямочками и принялась с жаром рассказывать мне о своей дочери. Я почувствовал, что Анабель будет довольна – хоть и родилась девочка от темного ангела, но, оказавшись под ежедневным влиянием светлого, по рассказам она оставляла самое лучшее впечатление. Тоша вторил ей, то и дело бросая на Танью нервные взгляды и усиленно втягивая ее в разговор. Она с готовностью вставляла замечания как о девочке, так и своем сыне, но меня не оставляло ощущение, что мыслями она время от времени оказывалась совершенно в другом месте.
Пообедав, мы простились с Галей и втроем направились назад в офис.
– Я очень рад за вас обоих, – с улыбкой обратился я к Тоше. – По моему мнению, Галя полностью оправилась от истории с… ммм… я забыл, как его звали.
– Да, – Тоша неловко отвел глаза, – те неприятности уже, слава Богу, остались позади.
– Главное – вам вовремя удалось от него избавиться, – добавил я.
Танья вдруг громко фыркнула.
– И в первую очередь благодаря вам с Анабель, – быстро проговорил Тоша.
– Правда, жалко, что она не смогла приехать? – внезапно произнесла Танья, с вызовом глядя на него.
– Конечно, жалко, – широко раскрыл он глаза.
Я почувствовал некую недоговоренность, но затем вспомнил о той взаимной симпатии, которая вспыхнула между Таньей и Анабель практически с первой встречи, и сделал себе мысленную пометку непременно рассказать последней о том, как расстроилась Танья невозможности личной встречи с ней.
Александр, как выяснилось, времени в наше отсутствие даром не терял. Он уже отложил в сторону стопку материалов, перевод которых ему потребуется к концу завтрашнего дня – чтобы было, над чем на выходные поразмыслить, как он выразился. Увидев объем срочной работы, Танья помрачнела. Я глянул на нее с извиняющейся улыбкой, но легкий интерес в глазах Александра уже сменился острым любопытством, и я понял, что наши переговоры вышли на конструктивный уровень. Если не ослабить сейчас нажим, то к концу их можно будет, пожалуй, говорить даже о расширении сотрудничества.
К концу дня я почувствовал, что могу со спокойной душой идти отдыхать – я был уже уверен, что даже менее яркие модели, представление которых я отложил на следующий день, будут встречены с не меньшим вниманием. Когда мы с Таньей вышли из офиса, нас, как я и предполагал, уже ждал Анатолий. Он шагнул мне навстречу с выражением такой радости на лице, что я был тронут до глубины души.
Предложение поужинать у них с Таньей дома я отклонил, сославшись на усталость. Он тут же предложил отвезти меня в гостиницу и не стал слушать ни слова возражения. По дороге он с жаром расспрашивал меня о нашей с Анабель жизни и обо всех новостях у наших друзей. Я отвечал на его расспросы по мере своих возможностей, поскольку во время реконструкции фабрики мне не часто доводилось подолгу находиться дома.
Танья также время от времени задавала мне вопросы с заднего сиденья машины. Ее особенно интересовали Венсан и Софи – коллеги Анабель и Анатолия – которые в прошлом году также вышли, так сказать, из подполья и с тех пор очень подружились со своими людьми – двумя девушками, которые приняли сложные условия пребывания ангелов-хранителей на земле настолько близко к сердцу, что даже начали нечто вроде кампании в защиту их интересов.
Одним словом, разговор у нас получился весьма оживленным, и, когда мы доехали до гостиницы, прерывать его на полуслове никому не хотелось. Таким образом, ужинать мы отправились в ресторан – тот самый, в котором они познакомились с моей Анабель и узнали, что она уже давно находится на земле в постоянной видимости. При упоминании этого ресторана Танья слегка вздохнула, я растроганно улыбнулся, Анатолий же чуть нахмурился.
– Ох уж мне эти рестораны! – проворчал он. – Лучше бы все-таки к нам поехали.
– Я пригласила Франсуа к нам в субботу, – ответила ему Танья, подняв на него непроницаемый взор.
– Замечательно! – обрадовался он, и повернулся ко мне: – В котором часу за тобой заехать?
Танья коротко глянула на Анатолия. Мне снова почудилось нечто недосказанное, но я решил, что она просто не хочет, чтобы Анатолий отвлекался от и так уже нечастого общения с сыном.
– Нет-нет-нет! – решительно покачал я головой. – Я прекрасно доберусь до вас сам. Мне не хотелось бы создавать вам совершенно излишние хлопоты – хватит уже и того, что Танья приехала в аэропорт встречать меня, как будто я в первый раз в вашем городе.
Теперь Анатолий искоса глянул на Танью – так же коротко и так же внимательно. Мне тут же вспомнилось, насколько болезненно он всегда относился к малейшему намеку на угрозу ее безопасности.
