Текст книги "Ангел-наблюдатель (СИ)"
Автор книги: Ирина Буря
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 53 страниц)
Убедившись в способности Игоря найти общий язык с ее младшей сестрой, Дара тут же включила его в свои «дочки-матери». Причем, как обычно, она не спрашивала ничьего согласия, но сумела сделать это так, что довольными остались как Игорь, так и другие девочки. Однажды в ее многочисленном детсадовском семействе появился бесконечно занятый папа – в его функции входило сидеть и рисовать с задумчивым видом, в то время как Дара гоняла вокруг его стола своих «дочек». И стоило одной из них возмутиться каким-то ее указанием, как она властно прикрикивала: «А ну тихо – папа работает!».
Я только посмеивалась, наблюдая за такими сценками – Татьяна может себя, конечно, знатоком смысла жизни и вершителем судеб воображать, но эта невозможная парочка, похоже, с самого детства учится и с младенцами управляться, и обязанности в семье распределять, и порядок строгий в ней поддерживать.
Сестру Дарину я впервые увидела – так же, как и ее саму когда-то – у нас на даче, когда мы снова на мой день рождения собрались. Очень милой девочкой она оказалась – рыженькой, уже кудрявой, белокожей и голубоглазой, спокойной и даже немного застенчивой. Красавицей она не была, как Дара с самого младенчества, но когда улыбалась – а улыбалась она часто – просто невозможно было не улыбнуться ей в ответ. Я чуть было не пошутила, что вот уже вторая дочь внешне ничего от Гали не взяла, но вовремя язык прикусила – незачем Дарино внимание привлекать к тому, что она ни на кого в своей семье не похожа.
Приехали Галя с Тошей, как обычно, с Татьяной и Анатолием – как только они все, с детьми, в машину вместились! И Марина, тоже как обычно, не смогла удержаться, чтобы не сострить по этому поводу.
– Слушай, не знаю, куда ты смотришь, – обратилась она к Анатолию с тревожно-озабоченным выражением лица, – но, по-моему, Тошу приструнить пора. А то – еще одно прибавление в семействе, и у тебя машина по швам разлезется.
Анатолий закашлялся, смущенно отведя в сторону глаза. Тоша саркастически усмехнулся.
– Обычно, Марина, – ответил он ей за Анатолия, – так громко говорит только зависть.
– А на твоем месте, – повернулась к нему Марина, – я бы краснела не от удовольствия, а от неловкости. Отец семейства – а все в пассажирах катаешься.
– Да ты на себя посмотри! – вспыхнул Тоша. – У самой три мужика в машине сидит, а она за рулем.
– Интересно, – протянула Марина, прищурившись, – кому же еще в моей машине за рулем сидеть? Правда, Анатолий? – одарила она его заговорщической улыбкой.
Тот только глаза закатил.
– Марина, отстань от него, – негромко бросил он. – Когда сможет, тогда и купит – нечего по любимой мозоли топтаться.
– Вот и я говорю, – согласно кивнула Марина, – что вместо того чтобы огрызаться, лучше бы он поинтересовался, с чего я этот разговор завела. – И, не произнеся больше ни слова, Марина развернулась и отошла к своим неизменным спутникам.
Тоша с Анатолием переглянулись – Анатолий удивленно пожал плечами и подозрительно нахмурился, а Тоша проводил Марину внезапно загоревшимися глазами и повернулся к детям.
У нас как-то сама собой такая традиция установилась, что во время наших встреч детьми, в основном, занимались папы, давая нам с девчонками возможность и отдохнуть, и столом, как положено, заняться. Мой Сергей поначалу просто следовал примеру Анатолия и Тоши, но Олежка наш уже приближался к концу младшей школы, и возня с малышами представлялась ему недостойным его возраста делом – ему все больше требовалась компания взрослых, и большей частью взрослых мужчин. Сергею тоже вдруг стало интересно общаться с нашим девятилетним сыном, и они, выйдя на улицу вместе со всеми, развлекались обычно отдельно от других.
А вот Тоша явно принадлежит к тем отцам, которым по душе самые маленькие. Не могу сказать, что Аленка затмила ему его прежнюю любимицу Дару, но он определенно чувствовал потребность малышки в заботе и защите и почти все время проводил с ней, оставив Дару на попечение Анатолия. И не только Анатолия – уж не знаю, как это Даре удалось, но только ее мужской антураж остался неизменным, если не качественно, то количественно. Вместо моего Сергея и Тоши теперь возле нее с Игорем и Анатолием постоянно крутились Максим и Киса, которые с не меньшей готовностью подчинялись повелительным движениям ее пальчиков.
Так, покушав, все и разбрелись: Сергей с Олежкой пошли в сад в шахматы (их последнее общее увлечение) играть, Анатолий с Максимом, Кисой и Игорем с Дарой возле бассейна устроились (возле – в тот год на майские еще прохладно было), Марина со Стасом уселись вдвоем (к полному удовольствию последнего) на скамейку возле гаража, перебрасываясь время от времени негромкими репликами, а мы с Татьяной и Галей на веранде остались.
А вездесущий Тоша метался между садом, где нужно было укачать Аленку, бассейном, где нужно было проверить, как дела у Дары, домом, где нужно было накормить и переодеть Аленку, машиной, где нужно было взять вещи для этого, опять бассейном… Он даже как-то возле Марины со Стасом остановился – наверно, чтобы удостовериться, что и у них все в порядке.
Марина, как и следовало ожидать, вспылила – окинула его надменным взглядом с ног до головы, резко встала, коротко бросила ему что-то и пошла к дому, кивнув в сторону бассейна поднявшемуся было вслед за ней Стасу. Покрутив головой, тот безропотно отправился в указанном направлении. Тоша остался на месте, переводя с расходящихся в разные стороны Марины и Стаса совершенно ошарашенный взгляд.
Когда Стас подошел к бассейну, Максим спросил у него что-то, тот коротко ответил, и Максим, также по-видимому неплохо знающий нрав Марины, поднялся и пошел к Тоше – судя по всему, инцидент сглаживать. Анатолий тоже насторожился, тревожно глядя ему вслед, но Максим увел Тошу в сад, и когда они вернулись, Тоша уже определенно успокоился – по крайней мере, на лице у него скорее мечтательная задумчивость, а не обида отражалась.
Марина же, вспылив, пришла, как обычно (как обычно, как обычно, дорогая моя!), в отличное расположение духа, и мы с девчонками – уже в полном составе – так и проболтали почти до вечера обо всем и ни о чем конкретно. Татьяна тоже на этот раз обошлась без своих истерик по поводу Игоря и Дары – то ли при Гале постеснялась зловещую Кассандру из себя изображать, то ли смирилась уже с их непреодолимой привязанностью друг к другу.
Но с установлением хорошей погоды время пошло как-то быстрее, и скоро подкатило лето, когда Игорю с Дарой – а заодно и всем нам – снова пришлось расстаться. В тот год не только майские, но и все лето выдалось прохладным, и мы на природу только один раз все вместе выехали. И пробыли там недолго – сильный ветер поднялся, и Галя с Тошей уехали, чтобы Аленку не простудить.
Кстати, Тоша к тому времени купил-таки машину. То ли не так уж немного он зарабатывал, как Галя рассказывала, то ли после появления второго ребенка еще одну работу нашел. И, похоже, влюбился он в эту машину точно так же, как все мужчины – метался он в тот день уже между тремя объектами обожания: Дарой, Аленкой и новой страстью на колесах, демонстрируя последнюю со всех сторон и Сергею с Олежкой, и Анатолию, и даже Максиму. Неподверженными типичному мужскому помешательству оказались только Стас с Кисой – а может, Тоша их попросил отвлекать Марину, чтобы она по привычке танком своей насмешливой критики по его сбывшейся мечте не проехалась.
И если ты это, Марина, вычеркнешь – значит, точно, правда глаза колет!
А если серьезно, Марина, то следующие пару абзацев можешь из книги выбросить – я их, скорее, для тебя пишу, тебе ведь в лицо не все решишься сказать. Очень уж меня к тому времени озадачивало это твое окружение. Какие-то они были… все наоборот. Я вот, к примеру, скорее бы от Стаса склонности к технике ждала, а от Максима – желания каждую минуту находиться рядом с тобой. А в Кисе (вот уж воистину настоящий мужчина-бухгалтер!) и вовсе никогда такого интереса к детям не заподозрила бы.
Но самое главное – ты тогда как-то изменилась. Ты ведь никогда прежде сотрудников в друзья не допускала – мужчин, да, но не в нашей компании, да и среди них кавалеров ты особо не жаловала, а эти – по крайней мере, Стас с Максимом – на роль просто твоих друзей явно не согласны были. То, что ты умудрилась всех их на равных правах рядом с собой столько времени удержать, меня как раз не удивляет, а вот с нами с Татьяной их познакомить… Для нас троих это ведь всегда большим шагом было – значит, важны они для тебя оказались. Без шуток, Марина, мне так приятно было, что ты, чуть ли не впервые в жизни, стараешься, чтобы твои новые друзья и нам понравились.
Ты бы еще и сама-то определилась, кто тебе больше по душе – не будут три взрослых мужика в вечных соискателях на руку и сердце дамы ходить. Но в вопросе выбора вы с Татьяной – как те две противоположности, которые всегда сходятся: она к нему спиной поворачивается, чтобы не мучиться, а ты все имеющиеся варианты заграбастываешь, тоже чтобы не мучиться. Нам-то, конечно, грех жаловаться – в отношении нас с Сергеем я точно знаю, что мы ни разу не пожалели, что ты их с нами познакомила, и остальные, по-моему – кто больше, кто меньше, но со временем с ними сблизились, и детвора тоже…
А, вот еще и насчет Тоши я уверена: к осени, когда Игорь с Дарой вернулись на свой последний дошкольный год, он с Максимом очень тесно общался. Может, после той вспышки Марины они как-то разговорились, вот и общий интерес к машинам обнаружился; а может, эту новую работу Тоша как раз через него нашел…. не знаю, но за Дарой Тоша тогда чуть ли не каждый день вместе с ним приезжал.
Заметила это не только я – Анатолий с Татьяной пару раз настороженно переглядывались, а Анатолий так и вовсе при таких встречах мрачнел. Мне кажется, это в нем ревность в отношении старого друга взыграла, а может, и давняя неприязнь к Марине (а через нее и ко всему ее окружению) проснулась. Но, к счастью, ненадолго – он всегда понимал, какое важное место мы с Татьяной и Мариной в жизни друг друга занимаем – и больше я никакого напряжения в нем не чувствовала.
Да мне, собственно, и некогда было к взаимоотношениям родителей приглядываться – в том году мы с ребятами начали усиленно готовиться к школе. И вот тут-то я и столкнулась с совершенно неразрешимой проблемой.
Игорь с Дарой с самого начала были куда образованнее других детей. Поэтому большую часть того, чему я должна была научить их, они уже знали, а остальное схватывали с той легкостью, которая приходит с привычкой учиться. Первое время еще ничего – пока мы с остальными детьми печатные буквы осваивали, Игорь, который, в отличие от Дары, уже умел писать слитно, прописными буквами, обучал ее этому умению. С арифметикой они оба были хорошо знакомы, но с ней было полегче – большинство детей цифры до десяти, которые они могут себе представить, достаточно легко усваивают.
А вот с английским сложилась интересная ситуация. Я точно знаю, что ни с одним из них дома иностранным языком никто не занимался – так что, казалось бы, они находились на одном уровне со всей группой. Ничего подобного! Они и его на одном дыхании осваивали – наверняка сказалось то, что они уже с одним алфавитом и с тем, как из букв слова складывать, разобрались.
Причем Игорь легче, чем Дара, новые слова запоминал и предложения с ними строил правильнее, но в силу своей природной сдержанности говорить не очень любил. А вот Дара, как обычно, без всяких комплексов чуть ли не сразу затараторила – и ее абсолютно не смущали ошибки, лишь бы выразить то, что ей хотелось сказать.
И произношение у них очень быстро выправилось – достаточно было пару раз повторить им слово, как они его очень близко к оригиналу воспроизводили. А потом и вообще чудеса какие-то начались – на отдельных словах стал вдруг у них проскальзывать французский акцент. Ну, у Игоря я еще могу понять – от Татьяны, после общения той с Франсуа, наслушался, а у Дары откуда? Наверно, он ей эти слова подсказывал, а она его произношение копировала.
Одним словом, очень скоро стало Игорю с Дарой на наших занятиях скучно, и занялись они самообразованием. В смысле, взаимообразованием, и отнюдь не шепотом. Отходить куда-то в сторону во время наших мини-уроков было нельзя, и пришлось мне – во имя сохранения тишины и дисциплины – давать им более сложные задания, пока остальные над бесконечными строчками букв и цифр пыхтели. А также объяснять и проверять эти дополнительные задания.
Мое повышенное к ним внимание опять не прошло незамеченным, и через некоторое время меня опять вызвала к себе заведующая. Нет-нет, она согласилась со мной, что дети всегда разнятся по способностям и более одаренных просто грех притормаживать, но не за счет остальных, как она выразилась.
– Да за какой счет? – обиделась я. – Я ведь для того и занимаю их, чтобы остальные ребята не отвлекались. Вы ведь сами столько раз говорили, что их и к школьной дисциплине постепенно приучать нужно.
– Именно, что к дисциплине, – согласно кивнула она. – А для этого вовсе необязательно постоянно подчеркивать неравенство между ними.
– Но ведь они действительно более способные! – воскликнула я.
– Нет, Светлана Андреевна, – строго глянула она на меня, – в системе образования они все равны, и каждый из них имеет право на равно внимательное к себе отношение со стороны учителя или воспитателя.
– Валентина Николаевна, – не выдержала я, – а если бы они оказались слабее среднего уровня, и пришлось бы действительно больше внимания им уделять, чтобы они остальных назад не тянули, Вы бы это тоже неправильным сочли?
– Речь идет не о том, что считаю я, – прищурилась она, – я Вам сейчас озвучиваю – опять – озабоченность родителей других детей. Которым точно также осенью в школу идти. И, способнее они или слабее, эти двое – дети Ваших знакомых, не говоря уже о том, что девочка – Ваша крестница, поэтому Ваше особое к ним отношение со стороны выглядит ничем иным, как фаворитизмом. С чем я мириться вовсе не намерена.
Вот зареклась я в тот момент еще когда-нибудь с детьми знакомых работать! Ненадолго, правда, но о будущем Игоря и Дары в этой самой системе образования задумываться стала всерьез. У меня и самой к тому времени вопрос возник, куда Олежку дальше отдавать. Начальную школу он при нашем садике закончил, средние школы поблизости оказались… средними (слава Богу, работая в этой сфере, я смогла справки навести), и решили мы с Сергеем, что будет он в колледж поступать – все равно ведь, в каком месте к новым учителям и одноклассникам привыкать. В том колледже и обучение более углубленное было, и специализация за два года до окончания, а там и подготовка по полной программе к поступлению в университет по выбранному профилю.
Съездив в этот колледж для более близкого знакомства, я узнала, что в него и первоклашек берут, если они вступительное тестирование пройдут. Чуть не запрыгав от того, как все удачно складывается, я тут же позвонила Татьяне.
– Зачем им в колледж так рано? – как и следовало ожидать, сразу же напряглась она. – Олежку ты почему-то туда не отдавала!
– Вот и жалею теперь! – решительно заявила ей я. – Страшно мне было из-под надзора его выпускать, как будто я его там всю жизнь продержать смогу! Только теперь вижу, насколько большему он мог бы уже научиться. А в отношении Игоря с Дарой даже думать нечего, чтобы в нашей школе их оставлять!
– Ты думаешь? – уже как-то неуверенно произнесла Татьяна.
– Это ты все время всякую ерунду думаешь, – в сердцах ответила ей я. – А я не думаю, я знаю. Если они у нас останутся, то в той же группе, что и сейчас – а я тебе точно говорю, что они всех уже давно обскакали.
– Ну, я не знаю… – стушевалась, как всегда при необходимости принимать решение, Татьяна. – Нужно с Анатолием поговорить, и с Тошей тоже.
– Татьяна, ну, ты вообще, честное слово! – возмутилась я. – Тут, куда ни глянь, родители самых обычных детей куда угодно их проталкивают, чтобы им было, за кем тянуться, а ты одаренного ребенка в обычную школу запихнуть хочешь.
– Да я не хочу, чтобы он куда-то тянулся, – огрызнулась она, – я хочу, чтобы он спокойно жил!
– Вот, кстати, насчет спокойно, – ухватилась я за ее слова. – Олег, даст Бог, тоже туда поступит – будет, кому за них вступиться, если что. И Анатолию с Тошей не забудь об этом сказать – им же меньше придется бегать, разбираться, если ваших кто-то обидит.
Разумеется, и Анатолий, и Тоша полностью согласились с разумностью моего предложения. Я вообще не знаю, кому еще, кроме Татьяны, пришло бы в голову волноваться из-за того, что ребенок хорошо учится. И, разумеется, Игорь с Дарой оба блестяще прошли это вступительное тестирование – я, например, в этом ни секунды не сомневалась. И Олег мой тоже туда поступил – даром, что ли, мы с ним почти на все лето на даче заперлись и готовились?
И вот так и закончилось то время, когда я практически каждый день видела Игоря с Дарой, не переставала удивляться тому, в каких интересных человечков они вырастают, и даже (Марина, не смей вычеркивать – я не хвастаюсь!) немного приложила к этому руку.
После этого мы уже виделись только на наших традиционных встречах, да еще Олег мне периодически рассказывал, что видел их в колледже. Все у них, вроде, было в порядке, а у него своих забот хватало – нужно было привыкать к разным учителям, осваивать новые методики обучения, завоевывать авторитет у новых одноклассников (особенно мальчишек – такой у него возраст наступил), чему постоянная возня с мелюзгой как-то не способствовала.
Вновь сблизился он с Игорем и Дарой – и на этот раз довольно тесно – через несколько лет, и вновь вспомнил о своей роли их покровителя. Тем более что он к тому времени уже выходил из колючего периода отчуждения с родителями, а они в него только вступали, и, хотя они все также довольствовались обществом друг друга, временами им нужно было мнение кого-то старше их – и стал Олег поверенным многих их секретов. О чем мы все узнали значительно позже. К сожалению.
Глава 6. Крестовый поход Марины
Далеко не секрет, что, несмотря на общность целей всех подразделений небесного сообщества, каждому из них присуща своя тактика в достижении этих целей и стремление рассматривать свой участок работы как более значимый по сравнению с деятельностью коллег. Определение причин такого ведомственного «патриотизма» и оценка его влияния на скоординированность действий представителей разных отделов, привлеченных к проведению совместной операции, не входит в задачу данного исследования; однако, нельзя закрывать глаза на тот факт, что известные трения между структурами небесного сообщества существуют. Причем, тогда как в привычной обстановке его представители оказываются, как правило, способными преодолеть несущественные расхождения в способах достижения цели во имя общего конечного результата, во время их пребывания на земле отмечается не только углубление существующих противоречий, но и возникновение новых источников противостояния.
Появление в очагах напряжения исполинов, еще незнакомых со структурой небесного сообщества, но интуитивно стремящихся заручиться расположением и поддержкой любого из встретившихся им на пути его представителя, в большинстве случаев играет роль катализатора в процессе перерастания подобного противостояния в откровенную борьбу за верховенствующее положение в рядах направленного на землю отряда. В результате, задействованные участники операции начинают либо создавать друг другу помехи в исполнении должностных обязанностей, либо, не определив сильнейшего, заключают между собой пакт, направленный отнюдь не на достижение поставленных перед ними задач, а на сохранение баланса их интересов и авторитета, что в равной степени противоречит высокому призванию небесного посланника на земле.
(Из отчета ангела-наблюдателя)
Как же я люблю, когда Анатолий обращается ко мне с просьбой! Особенно, когда ему приходится это делать. Особенно, когда ему приходится делать это через кого-то, снабдив меня свидетелем столь невероятного события.
Как же не пойти навстречу давнему приятелю? Особенно, когда по некоему чудесному стечению обстоятельств наши с ним интересы совпадают. Особенно, когда у меня появляется возможность чуть увеличить свою долю в этих общих интересах. И особенно, когда мне выпадает редкий случай пойти ему навстречу исключительно на своих условиях.
Когда я узнала, что Анатолий начал собирать воспоминания очевидцев той истории с подрастающими возмутителями спокойствия, я сразу поняла, что без меня ему не обойтись. Всем принявшим в ней участие ангелам и приближенным к ним особам он и сам руки прекрасно выкрутил, а вот с людьми договариваться – это, извините, человеческое дело. В даре убеждения Анатолию, вне всякого сомнения, равных не найдется, но разве что в разговорах общего плана. А вот Светку с Людмилой Викторовной за перо посадить удалось только мне – уже имеющей репутацию, во-первых, писательницы и, во-вторых, человека, с которым проще согласиться, чем спорить. И проще, и для здоровья полезнее.
Для чего он собирает эти заметки, я точно не знаю, могу только догадываться. Наверняка не для потомков – им он со своей вечной жизнью и вечной же настырностью сам рано или поздно все подробности в голову вдолбит, убедительно и под нужным углом. И уж точно не для того, чтобы непосвященным глаза на всю закулисную возню открыть – на такое он никогда не решится, да и я, честно говоря, в этом вопросе скорее с ним соглашусь. Как по мне, так с этими небесными покровителями, как с врачами – чем позже столкнешься, тем дольше здоровым себя чувствовать будешь.
А вот своей цели в оказании ему помощи я не скрывала и скрывать не собираюсь – как во время переговоров с ним, так и сейчас. Для меня главное – по кусочкам, по фактикам действительно целостную картину собрать, глядя на которую кто угодно просто не сможет не увидеть, какую важную, не побоюсь этого слова – решительную роль сыграли во всей той истории именно люди. Доказывать ангелам, что человек – вовсе не беспомощный слепец, не способный и не решающийся ни шагу без своего поводыря сделать, бесполезно. Их нужно бить неопровержимыми фактами – и, желательно, в лицо и наотмашь. Иначе их защитный покров самолюбования не пробьешь.
Короче, что бы там Анатолий ни собирался делать с этими записями, он дал мне торжественное – и, главное, письменное – обещание, что пару копий протащит контрабандой в свои небесные пенаты. Я его знаю – у него, если с парой получится, хвост таким веером распустится, что можно будет и о паре десятков поговорить, чтобы на весь его широкий круг знакомств, на который он столько намекал, хватило.
Пора разбавить море их идиотских докладов, в которых они искажают облик человечества до полной неузнаваемости, чем-то, более близким к реальности. Пора дополнить информацию, которой они пичкают и задурманивают друг друга, прямым и открытым словом самого человека. Пора напомнить им, что люди пережили такое количество войн, осад и сухих законов, что они всегда и везде найдут способ обойти давление со стороны. Партизанское движение, памфлеты, DDoS атаки и анекдоты – это все человеческие изобретения, и бороться с ними – это все равно, что весной комаров поштучно ловить. В тайге.
Именно поэтому я даю здесь и сейчас честное слово, что ни одна буква в собранных тут воспоминаниях людей не будет изменена. Анатолий мне тоже пообещал, что и на своем этапе оставит их неприкосновенными – какого бы критического характера и в чьей бы адрес ни содержалась в них информация. И я абсолютно уверена, что слово свое он сдержит – если не захочет до скончания своего века в этих их возвышенных высях оставаться. И ежедневно молиться, чтобы мне туда дорогу навсегда закрыли.
По правде говоря, я даже готова дать честное слово, что, если ему удастся мнение хоть части своих самонадеянных собратьев о людях изменить, я и с ним больше ругаться не буду, но лучше, пожалуй, оставаться реалистом. И, написав только что о прямом и открытом высказывании человечества, начинать нужно, пожалуй, с себя.
Сложно объяснить, почему он вызывает у меня такое желание оскалиться в ответ на каждое слово. По крупному счету, если бы не он, я бы и по сей день безустанно строила, сцепив зубы, крутую пирамиду своего успеха, а отдыхала исключительно во время редких встреч с Татьяной и Светкой – снисходительно поучая их собственным примером целеустремленности и умения добиваться своего. От него потянулась цепочка, которая в конечном итоге привела меня и к причинам этого почти болезненного упорства в любом начинании, и к по-настоящему большому делу, где этому самому упорству наилучшее применение нашлось.
Наверно, все дело в Татьяне. Началось все это точно с нее. И дело вовсе не в том, о чем они с Анатолием тогда, в первую мою с ним встречу, подумали – как потом выяснилось, я отведенные мне запасы послушания и обожания в прошлой жизни до самого дна исчерпала. Просто, кроме Татьяны и Светки, у меня никогда в жизни друзей не было – ни до них, ни после. Я таких даже и не искала никогда – мне жаль было время на всякие откровения и переживания тратить. Как эти красавицы меня тогда приручили, понятия не имею, но крючок, на который они меня подцепили, очень долговечным оказался.
Среди них двоих Татьяна мне всегда была ближе. Светка – очень цельный человек, она свою жизнь делить не умеет, поэтому у нее ничего отнять нельзя. Она и после замужества Сергея, а потом и Олежку, как часть себя, нам с Татьяной подбросила, а нас вместе с собой в свою семью ввела без каких бы то ни было размышлений. И всегда свято верила, что и у нас никаких секретов от нее нет – честное слово, нас с Татьяной часто совесть мучила, а меня так и зло брало, что все эти тайны ангельского двора только на человеческом доверии и держатся.
А вот Татьяна больше на меня походила – миру нараспашку себя не открывала, держала его на расстоянии вытянутой руки. Но если я его этой рукой за горло брала, то она его разглядывать предпочитала, вечно в облаках витая – там-то ее эти паразиты, наверно, и приметили. Рядом с ней всегда очень хорошо говорить было – мысли четче формулировались и в стройный ряд выстраивались. А если в них какой-то диссонанс появлялся (хоть логический, хоть моральный), то она говорящего таким взглядом одаривала, что лично у меня мороз по коже шел. И сразу становилось ясно, что нужно в основах что-то подправить.
И вдруг однажды рядом с нашим индикатором достоинства оказалось это непонятное явление природы – невероятно обаятельное, уверенное в себе и складно вещающее прописные истины о ценности человеческой личности. Я ведь тогда понятия не имела, что они с Татьяной эту сцену неделю репетировали. У меня в голове словно колокол тревоги бухнул – я же только потом узнала, почему на меня от него чем-то знакомым повеяло. А в тот момент мне показалось, что он из тех типов, которые мягко стелют, да жестко спать.
Пришлось вызвать огонь на себя – я ведь уже не раз в жизни таких красавцев на рубль десяток брала. Результат оказался неожиданным, но обнадеживающим. Анатолий испытание мной прошел с блеском, а Татьяна вдруг проснулась и мне же зубами в загривок чуть не впилась. Пришлось срочно мириться – скрипя зубами, потому что мириться пришлось с обоими.
Дальше – лучше. Вскоре мы все удостоились чести знакомства с «другом» Анатолия Тошей, и я снова насторожилась. Кстати, еще раз хочу подчеркнуть – официально, так сказать, для протокола – что та легкость, с которой ангелы проникают в человеческую среду, оказывается возможной исключительно благодаря нашей доверчивости и склонности мыслить стереотипами. Столкнувшись с чьим-то загадочным поведением, люди всегда найдут ему миллион вполне земных объяснений, в полной уверенности, что место всяким внеземным и потусторонним существам разве что в книгах и на экране.
Чтобы быть совсем откровенной, меня эта чаша тоже не минула. Неловко даже признаваться, какие мысли в голову лезли, особенно, когда компания наша пополнилась Максом – в облике того самого лощеного сердцееда, каким мне когда-то Анатолий показался и на которого Галя попалась-таки. И вот тут-то меня впервые в жизни захватило нечто, не имеющее никакого отношения к повышению моего личного социального и материального статуса.
Поведение Анатолия и Тоши в отношении местного Дон Жуана не вписывалось ни в какие разумные рамки. Постоянное, зашкаливающее напряжение между ними просто не могло возникнуть между едва знакомыми парнями. И очень скоро должно было закончиться либо полным прекращением знакомства, либо открытым столкновением. Чего не происходило.
Более того, Анатолий вдруг начал опекать Татьяну, как кисейную барышню, не потрудившись даже поинтересоваться (если и не у нее самой, так хотя бы у тех, кто знал ее намного дольше и лучше его), так ли уж она неспособна за себя постоять. А в ответ на мое предложение поставить красавчика на место, он делал вид, что не понимает, о чем я говорю. После того испытания на прочность он вообще меня едва терпел – а я к такому, извините, не привыкла.
Ладно, отсутствие группы поддержки – вовсе не повод отказываться от возможности отогнать удава в павлиньих перьях от уже ничего не соображающей жертвы, и Галин-то горе-ухажер с огромным удовольствием с нее на меня переключился. Я решила еще немного поводить его за нос, чтобы выяснить, из-за чего все же так взъелись на него Анатолий с Тошей – и вот тут-то последние и организовали мне момент истины. Я почти уверена, что это дело рук именно Анатолия было, хотя он и не подозревал, что благодаря ему я найду наконец-то свое место в жизни. Которое, впрочем, оказалось отнюдь не соответствующим его пониманию оного.
Узнав о существовании ангелов, я сначала обалдела, потом растерялась, потом разозлилась. Именно в этом порядке.
Обалдела я от их столь пренебрежительного отношения к нам и столь бесцеремонного вмешательства в нашу жизнь. И, как это ни прискорбно признавать, на первое мы их сами провоцируем – сколько людей возмущается визитом участкового по поводу скандала у соседей наверху, но фанатично, с капающей слюной, надеется, что их охраняет от превратностей судьбы некий бесплотный дух. Обязательно бесплотный, чтобы невидимым и не коррумпированным оставался.
Растерялась я от того, что деятельность ангелов оказалась далеко не столь эффективной и профессиональной, как я (так же, как и все, признаюсь) в самой глубине души верила. Оставим в стороне моего бывшего ангела, которому, как хирургу-недоучке, жизнь человеческую доверили, а он ее на операционном столе и прикончил. Оставим в стороне Макса, которому, как шантажисту, все равно тогда было, чью жизнь исковеркать – пока ему солидный куш не предложили, чтобы отвязался. Но вот Анатолий – если ему велено Татьяну хранить, так какого черта он и Тошу туда-сюда гоняет, и наскок темных грудью за него отражает, да еще и в мои дела постоянно суется?! Наш пострел везде поспел, понимаешь!
