Текст книги "Ангел-наблюдатель (СИ)"
Автор книги: Ирина Буря
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 53 страниц)
– Так она тебе уже, наверно, все наши новости рассказала? – вскинул бровь Анатолий.
– О, если бы! – рассмеялся я, решив развеять его опасения. – До города мы добрались очень быстро – дорога была совершенно пустынной. Затем мы сразу приступили к работе и отвлеклись от нее только в обеденный перерыв, сходили в кафе с Тошей и Галей.
Танья опять посмотрела на него – с насмешливым вызовом. Я понял, что угадал правильно – в свое отсутствие Анатолий старается обеспечить ее безопасность действительно любыми способами.
– Франсуа очень заинтересовался Галиным рассказом о Даринке, – проговорила она, не сводя глаз с Анатолия. – Мне кажется, ему было бы интересно и с ней познакомиться.
– Вот и прекрасно! – широко улыбнулся он. – Давай завтра после работы съездим с ним к Тоше, а потом уже…
– Завтра после работы мы поедем за Игорем, – прервала его Танья безапелляционным тоном. – А Тошу с Галей и Даринкой мы можем в ту же субботу к себе пригласить.
– Татьяна… – поднял он руку в предостерегающем жесте.
– Вот только не нужно мне – Татьяна! – решительно отрезала она. – Они сколько уже не виделись – с лета, когда мы к реке выезжали? Вот съездишь и привезешь их часам к одиннадцати, скажем. А Франсуа – взрослый человек, и к нам сейчас совсем несложно добираться.
– А потом что? – прищурился он. – Целую неделю сама не своя будешь?
– Ну и буду! – пожала она плечами. – Это не повод детей общения лишать. Ты не хуже меня знаешь, как они интересуются друг другом.
– Если бы только они, – проворчал Анатолий вполголоса.
– Мы договорились вести себя естественно, – с нажимом произнесла Танья. – Что естественного в том, что наша компания практически развалилась? Даринку за все лето дважды видели, к Светке один раз после мая выбрались, а с Мариной и вовсе с тех пор не виделись!
В полном недоумении я переводил взгляд с Таньи на Анатолия. Легкая недосказанность уже явно превратилась в некие непонятные, невидимые с первого взгляда подводные течения, определенно растаскивающие Танью и Анатолия по разные стороны баррикады в каком-то противостоянии. У него такое откровенное неприятие прежде вызывала лишь угроза его отношениям с Таньей. Но ее друзья под эту категорию уж никак не подходили.
Впрочем, получается, они уже давно с ними не встречаются. Особенно с Мариной, которую Анатолий всегда слегка недолюбливал. А в наш прошлый приезд у меня сложилось впечатление, что у нее установились тесные связи с весьма высокопоставленной в ангельской среде личностью. Что даже на Анабель произвело сильное впечатление. Пожалуй, ей будет не просто интересно, а даже полезно узнать о переменах в этом направлении.
– А вот, кстати, о Марине, – ухватился я за последние слова Таньи. – Тогда, год назад, я представил ее своим знакомым в туристическом бизнесе, и, по-моему, она нашла с ними общий язык. Но, честно говоря, в последнее время я был так занят, что так и не случилось поподробнее поинтересоваться. Может, давайте и ее в субботу пригласим?
Танья вопрошающе глянула на Анатолия. Он яростно тряхнул головой.
– Ну да! – воскликнул он с преувеличенной веселостью. – И Максима с ней, само собой! И та парочка уж непременно за ними всеми увяжется. А чего – гулять, так гулять! А потом хоть потоп, да?
Танья тут же сникла.
– Франсуа, ты понимаешь, – осторожно обратилась она ко мне, – детям не очень полезно, когда возле них слишком много народа собирается. Так что давай лучше с Тошей в субботу встретимся, а с Мариной в воскресенье.
Анатолий раздраженно цокнул языком.
– Ничего-ничего, – быстро повернулась к нему Танья, – когда мы не все вместе собираемся, все относительно спокойно проходит. Вон Марина все лето к Гале наведывалась – и все обошлось. А с Франсуа им всем не встретиться, после такого перерыва – вот это точно неестественно. Два дня подряд выдержишь по гостям ходить? – вновь обратилась она ко мне.
Я с готовностью закивал. И сделал себе мысленную отметку улучить завтра в офисе момент, чтобы хотя бы в общих чертах выяснить у Таньи, что происходит и чего мне ждать во время этих встреч. Особенно не понравилось мне это новое имя, прозвучавшее в связи с Мариной вместо куда более ожидаемого мной упоминания о Стасе. Оказаться в центре человеческо-ангельского (или, что еще хуже, чисто ангельского и на высоком уровне) соперничества мне вовсе не хотелось, не говоря уже о том, что я мог невольно создать впечатление, что в нем косвенно замешана и Анабель.
На следующий день в офисе Александр встретил меня уже не просто с острым любопытством, а с настоящим охотничьим азартом. Я вновь порадовался своей предусмотрительности, позволившей мне правильно рассчитать сроки своего визита. Два дня на общее ознакомление Александра с новой продукцией, и затем – выходные, чтобы дать ему время переварить полученную информацию и сформулировать весьма дельные вопросы с предложениями. Я всегда старался прислушиваться к мнению партнеров, лучше знающих свои рынки, а Александра к тому же неизменно отличало умение мгновенно увидеть конструктивные пути улучшения как дизайна новых моделей, так и их функциональности.
Однако, его энтузиазм явно не пошел на пользу второй, менее явной цели моего визита. Танья оказалась настолько загружена переводом, что весь день не поднималась из-за своего стола, и даже на обед мне пришлось пойти в компании Александра. После обеда, увидев, что осуществление ангельской миссии определенно откладывается до следующего дня, я решил отправиться к себе в гостиницу. На лице Александра уже появилось то отрешенное выражение, которое явно подсказало мне, что сейчас его нужно оставить наедине с его размышлениями и дальнейшее давление на пользу делу никак не пойдет. Да и два дня напористой презентации оказались неожиданно утомительными – очевидно, сказались полгода работы практически без выходных.
– Эти новинки потребуют абсолютно нового подхода к рекламной кампании, – бросил он мне напоследок.
Я с удовольствием заверил его, что полностью готов к обсуждению и этого направления совместной деятельности, и вышел из его кабинета, остановившись у стола Таньи, чтобы попрощаться. Она, похоже, только и дожидалась этого момента.
– Франсуа, сможешь завтра чуть пораньше приехать? – негромко спросила она, чуть заметно скосив глаза в сторону Тоши. – Где-нибудь к десяти?
– Конечно, – кивнул я. – Что-то поменялось?
– Нет, Анатолий их к одиннадцати привезет, – заговорила она чуть быстрее и, одновременно, тише. – Просто мне нужно с тобой поговорить… без них.
Я озадаченно нахмурился, вопрошающе глядя на нее.
– На самом деле, с Анабель, – уже совсем скороговоркой произнесла она, – но я попрошу тебя передать ей кое-что…
Она вдруг широко улыбнулась и, повысив голос, сказала, что ждет-не дождется завтрашней встречи, в одиннадцать, как и договорились, а пока – ей нужно срочно закончить вот этот перевод.
Простившись с ней, я повернулся и увидел, что Тоша откинулся на своем стуле и явно прислушивается к нашему разговору. Я помахал и ему на прощание и уехал в гостиницу, с трудом сдерживая нетерпение. Раздразнить мое любопытство никогда не составляло большого труда, и Танье всегда удавалось сделать это с особой легкостью.
Вечером я долго дискутировал сам с собой, звонить ли мне Анабель с первым докладом. В конце концов, я решил подождать с ним хотя бы до следующего вечера. Пока у меня не было ничего, кроме общего ощущения какой-то напряженности. Кроме того, я знал, что Анабель польстит тот факт, что Танье понадобился именно ее совет, несмотря на обилие окружающих ее других ангелов. И мне хотелось сразу же изложить Анабель ее просьбу, чтобы не томить и ее в ожидании.
На следующий день ровно в десять часов я звонил в дверь квартиры Таньи и Анатолия. В наш прошлый приезд Анатолий привез нас с Анабель туда на машине, но, как выяснилось, добраться к их новому месту жительства оказалось совсем несложно. Даже дом их, несмотря на невероятную запутанность района, я нашел довольно быстро – благодаря подробному плану, нарисованному для меня Анатолием в тот первый после моего приезда вечер.
Танья встретила меня с малышом на руках. Первое, что бросилось мне в глаза – это его потрясающее сходство с матерью. Рядом с ее лицом словно поместили его миниатюрную копию, единственное отличие которой состояло в цвете глаз.
Затем я заметил, с каким взрослым выражением взирают на меня эти сине-зеленые глаза. В них не было ни обычной детской настороженности при виде незнакомого, ни неосознанной веселости, с которой ребенок смотрит на окружающий мир в моменты полного довольства им. Этот ребенок смотрел на меня не просто с интересом, а с каким-то ожиданием. Затем он вдруг повернулся к Танье и издал некий звук, склонив голову к плечу.
– Нет, Игорь, это Франсуа, – ответила она ему, – наш друг.
Малыш вновь повернулся ко мне, выпятил губы и протянул ко мне руку. Я с удовольствием протянул ему палец, вспомнив, как мои собственные дети любили хвататься за все.
– Уа, – произнес он, обхватив мой палец всей ладошкой и словно прислушиваясь к чему-то. Через мгновенье он чуть вздохнул и добавил: – Ига.
Танья охнула, я же пришел в неимоверный восторг от столь быстрого признания и взялся за пакеты с подарками.
– Подожди, – бесцеремонно прервала Танья поток моих комплиментов, – у нас мало времени. Пошли в гостиную.
Там мы сели на диван, и она как будто забыла свои собственные слова – начала рассеянно расспрашивать меня о том, как я доехал, крепко держа мальчика на руках и время от времени бросая быстрые взгляды то на него, то по сторонам. Минут через пять, однако, она явно расслабилась, опустила мальчика на пол и кивнула мне в сторону моих пакетов. Как только я раскрыл несколько коробок, Игор уверенно протопал к игрушкам и, казалось, совершенно забыл о нашем существовании.
– Ты знаешь, – усмехнулась Танья, – Анатолий с Тошей сейчас наверняка гонщиков Формулы 1 из себя строят, поэтому буду говорить быстро. У меня есть просьба к Анабель.
– Просьба? – осторожно переспросил я.
– Да, – кивнула она. – У нас большая проблема с Игорем. И с Даринкой, собственно говоря, тоже. К ним, как к ангельским детям, приставили наблюдателей…
Вначале я просто пытался сложить воедино все, о чем она мне рассказывала. В делах Анабель я всегда держал свое любопытство под строгим контролем. Все, что мне нужно было знать, она мне рассказывала, а ставить под угрозу нашу с ней жизнь на земле я не стал бы ни при каких обстоятельствах. Я прекрасно отдавал себе отчет в том, что чрезмерный интерес хранимого человека к методам работы его ангела не может не вызвать неодобрения со стороны небесных властей. Наверно, именно поэтому меня кольнуло при известии о том, что по просьбе Таньи Анабель без всяких колебаний обратилась за справками к своему руководителю, в то время как я не позволяю себе даже задавать ей вопросы, касающиеся непосредственно нашей жизни.
– … и вот теперь мы просто не знаем, что делать, – продолжала тем временем Танья. – На контакт наблюдатели не идут, но постоянно над душой стоят, как только Игорь с Даринкой встречаются или возле них слишком много ангелов собирается.
Я насторожился. Что значит слишком много ангелов? И зачем тогда Танье еще и моя Анабель понадобилась?
– И тогда мы подумали… – Танья замялась. – Если быть совсем честной, то я подумала. Если мы не можем узнать у наблюдателей, что является для таких детей отклонением от нормы, нам не остается ничего другого, кроме как зайти с другой стороны.
– С какой? – быстро спросил я со вспыхнувшей надеждой, что под другой стороной она подразумевает человеческую.
– Разыскать других необычных детей, – подтвердила она ход моих мыслей. – И их оказалось совсем немало – у Тоши уже приличная база данных набралась. Осталось только выяснить, кто из них – ангельские дети, чтобы знать, с кем наших сравнивать. Но ведь не можем же мы позвонить, к примеру, их родителям и в лоб спросить, который из них – ангел!
Я чуть не задохнулся, представив себе такую картину. А также то, чем может закончиться для Анабель вмешательство в столь сумасбродное мероприятие.
– И в чем же заключается твоя просьба? – осторожно спросил я.
– Понимаешь, – нерешительно произнесла она, чуть покусывая нижнюю губу, – если руководитель Анабель вообще согласилась ей об этих наблюдателях рассказывать, то, может, они не такие уж и засекреченные? Может, Анабель сможет к ней еще раз обратиться? Чтобы узнать координаты других ангельских детей? Хотя бы ближайших к нам. Хотя бы несколько! – В глазах ее появился лихорадочный, нездоровый блеск.
– Насколько я понял, – медленно проговорил я, выигрывая время на размышления, – Анатолий с тобой не согласен?
– Да он никогда со мной не согласен! – воскликнула она, нетерпеливо взмахнув рукой. – Он считает, что мы должны их игнорировать – до тех пор, пока не возникнет реальной угрозы. Но ведь когда она возникнет, может быть уже поздно! А он просто боится ставить в известность своего руководителя о том, что у него проблемы появились! А вот у Анабель руководитель – женщина, мне кажется, что она скорее поймет…
– Танья, – остановил я ее жестом, – а тебе не кажется, что он может прав? Ты ведь не хуже меня знаешь, что у них там не приветствуется повышенный интерес к делам других подразделений.
– Знаю, – огорченно вздохнула она. – И ни в коем случае не хочу Анабель никаких неприятностей доставлять. Ты просто передай ей мои слова, а там уж – как она решит. Если о детях нельзя разузнавать, то, может, хоть что-то еще об этих наблюдателях выяснить? Не может быть, чтобы к ним подхода не нашлось! Хоть что-то – самые незначительные подробности! – все равно это будет больше того, что есть у нас сейчас. – Она чуть наклонилась вперед, с отчаянием вглядываясь мне в лицо.
В этот момент раздался звонок – приехал Анатолий с Тошей, Галей и ее девочкой. Танья тут же вскочила и с преувеличенным оживлением заговорила о преимуществах общественного транспорта: машина, мол, комфортнее, зато метро – надежнее, вот и мне удалось немного раньше приехать. Анатолий хмыкал, переводя подозрительный взгляд с нее на меня, Тоша нервно стрелял глазами по сторонам – одна только Галя ничего не замечала, гордо представляя мне свою дочь.
Я с удовольствием воспользовался этим, чтобы избежать необходимости либо подтверждать, либо опровергать слова Таньи. И, лишь глянув на малышку, больше не мог отвести от нее глаз. И дело даже не в том, что она была невероятно красива – темноволосая, с огромными изумрудными глазами, с ровным, изящным носом и тонко очерченными яркими губами, с бархатистой кожей чуть оливкового оттенка – если природа не вздумает сыграть с ней злую шутку, в будущем из нее получится совершенно неотразимая женщина.
Но главной составляющей этой неотразимости была (и, как я понадеялся, останется) отнюдь не внешность. Во всем ее облике было нечто такое, что сразу же вызывало непреодолимое расположение к ней. Я так и не смог определить, что это было – открытый, приветливый взгляд, ослепительная улыбка, гордая посадка головы, уверенные манеры бесконечно любимого существа?
В отличие от Игора, она не потеряла ко мне всякий интерес, как только завершился обряд знакомства. Она тоже дотронулась до моей руки, но совсем легонько, и не издав ни единого звука – лишь чуть прикрыла глаза роскошными ресницами и вскинула подбородок, словно позволяя мне получше рассмотреть ее. Оживилась она, лишь только когда из гостиной послышалось: «Дала-Дала-Дала!» и в дверях ее показался Игор.
К счастью (по крайней мере, для меня) Танья ограничила угощение горячими напитками и легкими пирожными. Честно говоря, сытность и обилие трапез в их национальной кухне нередко ставили меня в неловкое положение, особенно, если приходилось отправляться куда-нибудь пообедать во время деловых переговоров. Настаивать на своих традициях мне было неудобно, следовать же их пониманию обеда… Одним словом, я достаточно быстро приучился планировать наиболее интенсивное обсуждение на первую половину дня. Или приезжать в офис после обеденного перерыва.
Начавшись с детей, разговор незаметно перешел на новости из жизни Гали и Тоши, с которыми я был знаком лишь в самых общих чертах. Тогда-то я и узнал, что они живут в бывшей квартире Таньи, без какой бы то ни было платы, что, судя по ее реакции, было совершенно не стоящим внимания пустяком. А также о том, что во время декретного отпуска Гали ее сотрудники разделили между собой ее обязанности, чтобы сохранить за ней место и не нанимать нового человека. А также о том, что Александр с готовностью согласился, чтобы она вернулась на работу на неполный рабочий день – как минимум, в течение года, если не двух.
И я снова задумался об этом их пресловутом определении близких людей. Сейчас, прямо перед моими глазами, оказался живой пример того, что в понятие семьи они вкладывают не только не одно поколение родственников, но и немало друзей. И знают их жизнь, принимают к сердцу их дела, приходят на помощь без всякого зова так, словно речь идет об их родных братьях и сестрах. И в такой атмосфере душевного единения растут их дети.
К ним-то я и присматривался, потягивая кофе и прислушиваясь к общему разговору. Малыши устроились на полу, среди привезенных мной подарков, и полностью ушли в некую, только им понятную игру. Я искренне порадовался за их молодых родителей – никогда в жизни мне не доводилось встречать детей, настолько не требующих к себе внимания и довольствующихся исключительно обществом друг друга. Время от времени они издавали разные звуки, но большей частью, казалось, прекрасно понимали друг друга и без них.
Только однажды они отвлеклись от игрушек, одновременно повернувшись к окну и быстро-быстро залопотав что-то. Да и то – я понял, что в их поведении появилось нечто необычное, исключительно по реакции взрослых. У Анатолия с Тошей окаменели лица, а Танья, глянув на них, закрыла на мгновенье глаза и вышла из гостиной, чтобы приготовить еще чаю. Тоша со словами: «Так, а что мы тут еще не видели?» тут же пересел на пол, возле малышей, спиной к окну, и принялся показывать им скрытые возможности наших с Анабель подарков. Анатолий живо повернулся ко мне с просьбой рассказать поподробнее о моих новинках.
– Гале с Тошей тоже неплохо будет из первоисточника обо всем узнать. Не только же тебе личные связи в служебных целях использовать, – подмигнул он мне, намекая на их с Таньей приезд к нам.
Опять почувствовав в его последней фразе некий двойной смысл, я решил подыграть ему – тем более что о своих новых коллекциях я был готов говорить где угодно и сколько угодно. У Гали загорелись глаза. Минут через пятнадцать к столу вернулся Тоша и принялся кивать в такт моим словам. Еще через некоторое время в двери гостиной показалась Танья, обменялась быстрым взглядом с Анатолием (тот коротко кивнул), широко улыбнулась и тут же включилась в разговор, подкрепляя мои слова подробностями, почерпнутыми, без сомнения, из уже переведенных ею материалов.
Вскоре Тоша с Галей начали собираться домой. Я тоже встал – насколько я понял, детям подошло время обедать и спать. Они расстались без особого удовольствия, но и без типичных детских криков и слез, и я вновь подумал, что если это – одно из проявлений их необычности, то их родителям бесконечно повезло.
Анатолий предложил отвезти меня в гостиницу, и я, было, обрадовался – мне представлялось абсолютно необходимым выслушать и его точку зрения на ситуацию, о которой рассказала мне Танья, прежде чем подвергать Анабель риску оказаться втянутой в межведомственные распри. Выяснилось, однако, что моя гостиница находится как раз по пути к дому Тоши и Гали, и я просто не смог позволить себе злоупотребить гостеприимством и временем Анатолия, отрывая его от общения с семьей.
По дороге мы условились с Галей и Тошей еще хотя бы пару раз выйти в обеденный перерыв на чашку кофе. Анатолий время от времени бросал на меня испытывающие взгляды. У меня сложилось впечатление, что его идеи о способах разрешения конфликта с наблюдателями совсем не совпадают с идеями Таньи, и что он держит их в такой же тайне от нее, как и она свои от него. Похоже, потребность в нашем с ним разговоре испытывал не только я. Я простился с ними всеми у входа в гостиницу, дав себе слово непременно найти на следующий день возможность побеседовать с ним наедине и прояснить сложившееся у них положение вещей.
Я долго думал в тот вечер, звонить ли Анабель. Но полученной мной информации было, с одной стороны, достаточно, чтобы заставить ее волноваться, с другой же – в ней явно не хватало всеобъемлющей цельности, которая позволила бы ей принять здравое решение. Завтра, решил я – завтра выслушаю более близкое ей с профессиональной точки зрения мнение Анатолия, узнаю, кто заменил ее высокопоставленного коллегу на месте рядом с Мариной…
Последние новости, возможно, окажутся даже забавными и затушуют то чувство неясной тревоги, которое я уже начал испытывать и которое она непременно услышит в моем рассказе. Даже по телефону. Пожалуй, лучше даже отложить его до моего возвращения…
На следующий день, лишь только войдя в квартиру Анатолия и Таньи, я сразу понял, что ситуация уже прояснилась. По крайней мере, для них. Не знаю, то ли он у нее о нашем вчерашнем разговоре как-то выведал, то ли она сама ему о нем рассказала, но, судя по упрямо сдвинутым бровям и плотно сжатым губам обоих, они явно перестали таиться друг от друга. Я усмехнулся – похоже, и мне сегодня не придется нужные Анабель факты втайне из каждого из них выуживать.
– Привет, – мрачно буркнул Анатолий. – Я тебе сразу скажу, пока остальные не пришли: передай Анабель, что Татьяна опять как слон в посудную лавку ломится, крушит направо и налево там, где ювелирное мастерство требуется…
– Но только передай ей это после моих слов, – перебила его Танья.
– А также обязательно скажи ей, – скрипнув зубами, продолжил Анатолий так, словно и не слышал ее, – что я держу ситуацию под контролем. И не только я. И Тоша тоже… у нас тут вообще целая бригада этим делом занимается.
– Которая только тем и занимается, что ничем не занимается, – снова вставила Танья, – и еще и другим палки в колеса вставляет.
Ничего не понимая, я растерянно переводил взгляд с него на нее.
– Какая бригада? – только и смог выдавить из себя я.
В этот момент из спальни послышался требовательный призыв.
– Ты что, не слышишь, что он тебя зовет? – впервые обратилась Танья прямо к Анатолию.
Без единого слова он резко развернулся и промаршировал в спальню.
– Танья… – снова заговорил я, и тут раздался звонок в дверь.
Бросившись к входу, Танья распахнула ее, и в холл вошла Марина, за которой последовал… Стас и еще двое незнакомых мне мужчин. Я окончательно растерялся – судя по всему, новый персонаж… нет, два новых персонажа появились рядом с Мариной не вместо высокопоставленного Стаса, а вместе с ним. От неожиданности я забыл о хороших манерах и принялся бесцеремонно разглядывать незнакомцев. Впрочем, даже в довольно большом холле Таньи и Анатолия места для пятерых взрослых было немного, и мне просто некуда глаза было девать.
Оба они были достаточно высокими, но на этом сходство их и заканчивалось. Один оказался ничем не примечательным – высокий брюнет с хорошей спортивной фигурой и открытым, но обычным лицом. Другой же был просто неприметным – с невзрачной внешностью, коротким «ежиком» неопределенного цвета – он словно старался скрыть свой рост за сутулостью, а бегающие глаза за очками-пенсне.
– Ну, привет, привет! – широко улыбнулась Марина, протягивая мне руку. – Стаса ты, конечно, помнишь, а вот это – Ипполит, – кивнула она в сторону своего неприметного спутника.
– Которого мы все зовем Кисой, – снова вмешалась Танья.
Стас коротко хохотнул, одарив Танью одобрительным взглядом. Марина закатила глаза, но поправлять ее не стала. Я же озадаченно нахмурился.
Я всегда считал, что довольно неплохо владею русским, но когда вокруг меня вот так быстро и одновременно говорят несколько человек, да еще и перебивая друг друга… У меня произнесенное Таньей слово ассоциировалось с домашним животным, названием которого у нас тоже пользуются, но, как правило, для выражения нежных чувств между супругами. Не может быть, чтобы чувство славянской близости с друзьями дошло до такой фамильярности!
– А вот это – Максим, – представила мне тем временем Марина второго, непримечательного незнакомца.
Не успел я заинтересованно улыбнуться при звуке этого уже слышанного мной имени, как ко мне решительно повернулась Танья, крепко сжав губы и пристально глядя мне в глаза.
– Стас, мы еще одни? – спросила она, не поворачивая к нему голову.
– Угу, – коротко отозвался тот.
– Тогда, Франсуа, Максима ты тоже должен помнить… как Дениса, – чуть запнувшись, выпалила она, нарочито не обращая внимания на окружающих. – С которым мы тогда в ресторан ездили. С Галей и Анабель.
Позади меня раздался сдавленный стон. Непроизвольно обернувшись, я увидел Анатолия, безвольно привалившегося, с Игорем на руках, к косяку двери в спальню.
На сей раз я был абсолютно уверен, что неправильно понял Танью. Но реакция окружающих заставила меня усомниться и в этом. Неприметный… Киса..? закрыл глаза и еще больше сгорбился. Стас досадливо цокнул языком, вздохнул и громко выдул воздух с выражением смирения перед неизбежностью на лице. Последний из представленных продолжал спокойно смотреть на меня, но сейчас это было спокойствие каменной статуи. На лице же Марины вдруг появилась довольная, чуть плутоватая улыбка.
– Татьяна, идем-ка чай пить, – проговорила она с ноткой бесшабашности в голосе. – Похоже, в протоколе нашей торжественной встречи только что пункты местами переставились.
Мне Танья вновь предложила кофе, и он оказался весьма кстати. Во время последующего, недолгого, к счастью, разговора мне нужно было держать в руках что-то ощутимо реальное, вдыхать знакомый, привычный запах и чувствовать на языке бодрящий, проясняющий сознание вкус.
Получив подтверждение того, что таинственный Максим действительно является тем темным ангелом, к изгнанию которого с земли и моя Анабель приложила руку, я не мог удержаться, чтобы не взглянуть на него недоверчиво. Он держался совершенно непринужденно, не испытывая ни малейшего неудобства среди значительно превосходящих сил своих светлых противников.
Узнав, что он уже давно вернулся – в новом облике, но с полного ведома Марины и Стаса, а затем и остальных, о его истинной сущности – для проведения с ними же совместных мероприятий, я чуть не поперхнулся. Марина, которая и поставила заключительный аккорд в деле его изгнания, рассказывала об этом, как ни в чем не бывало, а Стас еще и добродушно-иронические замечания вставлял.
Услышав, что он принимает дела Галиной… впрочем, и своей тоже дочери близко к сердцу и оказывает Тоше любое возможное содействие в деле защиты ее от наблюдателя, я возблагодарил Бога и Танью с Анатолием за то, что моя встреча с их окружением разделилась на две части. Я бы просто не смог сохранить непринужденные манеры, находясь в одном помещении и с ним, и с Тошей, да еще и в присутствии Гали – единственной, как я понял, непосвященной в этот запутанный клубок взаимоотношений.
В тот вечер сомнений в отношении того, нужно ли звонить Анабель, у меня не возникло. Я был только бесконечно благодарен судьбе за мои частые отлучки из дома, которые позволили нам с ней довести умение выражаться иносказательно в беседах по телефону до совершенства.
Выслушав мой сбивчивый доклад, она немного помолчала.
– Ты сможешь поменять билеты на субботу? – спросила, наконец, она. – Я утром прилечу, и вечером вместе вернемся домой.
И я в очередной раз понял, почему эта далеко не земная женщина, однажды появившись в моей жизни, стала всем ее средоточием. Она действительно оказалась ангелом-хранителем, посланным мне Богом. В обычной жизни она всегда была моим ангелом, сохраняя истинно небесную отстраненность, избегая чрезмерной опеки и вдохновляя меня доверием к моему здравому смыслу. Но когда у меня или вокруг меня случалось нечто чрезвычайное, она становилась моим хранителем, мгновенно оказываясь рядом со мной и поддерживая меня с непонятно откуда взявшейся, чисто человеческой страстностью. Которой с избытком хватало и для всех небезразличных мне людей.
– Мне сообщать об этом Танье и Анатолию? – спросил я с чувством невероятного облегчения.
– Я сама им позвоню, – ответила она. – И Марине. Времени будет мало, мне придется увидеть их всех вместе.
На следующий день, как только я приехал в офис Александра, ко мне подошла Танья.
– Спасибо, – тихо произнесла она, глянув на меня сияющими глазами, и мы приступили к работе.
Больше я не стал раздумывать над тем вулканом, в жерле которого они все оказались. Во всех ситуациях, в которых были замешаны неземные силы, я всегда без колебаний отдавал бразды правления в руки Анабель, безоговорочно доверяясь ее знаниям и опыту. Кроме того, у нас с Александром было действительно много работы. Мы решили, что введение на рынок кардинально новой продукции требует не только устной, но и визуальной рекламы, и объездили не одно место, в котором мы могли бы устроить ее выставку, долго споря о том, как представить ее в наиболее выигрышном свете.
Ни Танья с Анатолием, ни Тоша тоже больше не возвращались к этой теме. Мы ни в коем случае не избегали друг друга – дважды мы заходили в кафе на чашку кофе, как и договаривались с Тошей и Галей, и Анатолий каждый вечер, встречая после работы Танью, подвозил меня в гостиницу, жизнерадостно расспрашивая меня об успехах.
Но меня не покидало ощущение, что все они словно замерли в ожидании. Так же, как и я. Но если в их ожидании чувствовалась надежда на то, что взгляд со стороны подскажет им выход из тупика, вперемешку с опасением, что этот выход заведет их в еще более опасные дебри, то я просто отказывался растрачивать силы на бесплодные гадания. Те силы, которые наверняка мне понадобятся во время решающей встречи – для того чтобы удержать Анабель от чрезмерно страстного увлечения их проблемами и опасности навлечь небесный гнев на ее собственную голову.
Анабель прилетела без какого бы то ни было багажа, и мы направились к Танье и Анатолию прямо из аэропорта. Ее рейс, как это часто бывает, задержался, и к нашему приезду там уже собрались все приглашенные на стратегическое совещание. Нет, не все – зайдя в гостиную, я не заметил ни Тоши, ни Гали, ни ее дочери. Глянув мельком на Анабель, я не заметил и тени удивления у нее на лице и решил воздержаться от расспросов. В конце концов, у меня вполне уже могли оказаться незримые и отнюдь не приглашенные слушатели.
