Текст книги "Ангел-наблюдатель (СИ)"
Автор книги: Ирина Буря
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 53 страниц)
Однажды вечером моя мать встретила меня буквально на пороге дома и с горящими от возбуждения глазами поведала, что выиграла весьма приличную сумму денег. Я нахмурилась – с каких это пор мои небогатые и весьма здравомыслящие родители стали лотерейные билеты покупать? Моя мать гордо протянула мне плотный конверт с напечатанным на нем крупным шрифтом «Строго конфиденциально».
В конверте обнаружилось яркое, красочное поздравление – в самых восторженных выражениях и крупными буквами – и еще один листок с информацией об условиях получения выигрыша. А также тоненький мини-каталог – из тех, которые сотнями по почтовым ящикам разбрасывают с целью привлечения новых клиентов. Чтобы получить выигрыш, достаточно было сделать совсем небольшой заказ из этого каталога, оплатить его, и вместе с ним счастливчику и будет доставлен баснословный приз. Лично в руки. И в удобное для него время. С возникшими вопросами можно в любой момент обратиться к консультанту фирмы по такому-то номеру телефона.
Пролистав каталог в десяток страничек, в котором были представлены предметы домашнего хозяйства, я озадаченно пожала плечами. Ничего там сногсшибательного не было – большей частью всякие мелочи, явно облегчающие, однако, ежедневную возню, скажем, на кухне. Недешевые, впрочем, мелочи – я хоть хозяйством практически не занималась, но подарки в дом (той же Светке, к примеру) покупать приходилось.
Мать, стоя у меня за плечом, то и дело тыкала пальцем в разные картинки, показывая мне, что она намерена заказывать.
– Завтра прямо с утра схожу и оплачу, – бормотала она, – чтобы побыстрее доставили. Деньги нам очень пригодятся – отцу к зиме верхнюю одежду купить можно будет, и мне сапоги чинить уже надоело. И тебе не придется опять раскошеливаться.
– Мама, подожди, – остановила я ее, – нужно позвонить сначала, выяснить, что это за выигрыш, если вы ни во что не играли. Что-то это на сказку смахивает.
– Это ты ничего хорошего от жизни не ждешь, – рассердилась она, – вот у тебя приятных неожиданностей и не бывает. А я тебе так скажу: если человек честно свою жизнь живет, то рано или поздно удача ему улыбнется – вот это и есть торжество справедливости. А вовсе не твоя готовность, чуть что, зубы всем вокруг показывать.
Объяснять кому бы то ни было свою позицию, с примерами и умозаключениями, я никогда не видела смысла. Она – моя и вполне мне же понятная, а если кто-то с ней не согласен – это его личное и сугубо персональное дело. Главное – судя по часам, сегодня она уже никуда не пойдет что-то там оплачивать. Правда, и мне им звонить уже поздно – в такое время ни один офис уже не работает. А вот Интернет доступен круглосуточно.
Мне хватило пяти минут, чтобы убедиться, что фирма, поздравившая мою мать с крупным выигрышем, действительно знаменита. В очень прозаическом смысле. Нет, заказанные товары они, как правило, доставляли – те, правда, разваливались при второй попытке использования. А вот получение выигрыша все откладывалось – до второго заказа, третьего… Никак, видно, торжественная обстановка не складывалась для вручения.
Я позвала мать и посадила ее перед экраном монитора, на котором толпились отзывы «благодарных» клиентов – то гневные, то презрительные, то полные горького разочарования. И, видя, как медленно тухнут у нее глаза и в привычном смирении опускаются уголки губ, я вдруг отчетливо поняла, что и для меня, и для моих ангелов время бездействия прошло.
Если бы эти «благодетели» обманывали молодых, вполне способных заработать себе на жизнь и имеющих возможность доступа к практически неисчерпаемому источнику информации, я бы и бровью не повела. Лень работать, слюни текут от перспективы получения легких денег, не хочется отрывать себя от любимого дивана, чтобы в Интернете поискать, на каких таких китах покоится чудо чудесное – расплачивайся кошельком за отсутствие здравого смысла. Но когда приманивают суммой, в десятки раз превышающей размер пенсии, пожилых людей, которые и компьютера, как огня, боятся, и в ценах и товарах современных плохо ориентируются, и на все готовы, чтобы избежать унизительной финансовой зависимости от своих детей… Э нет, ребята, здесь я одним подзатыльником не ограничусь!
Прямо на следующий день я позвонила Тоше и попросила его накопать мне все, что сможет, на непредусмотрительно нарвавшуюся на меня благотворительную организацию. Результаты его изысканий довели меня как раз до нужной для большого начинания температуры. Придраться к этим гадам было просто не из-за чего. Под выигрышем у них подразумевалась возможность принять участие в розыгрыше денежного приза – в некоем неопределенном будущем и еще менее определенном месте. О чем они честно извещали потенциальных клиентов – я проверила! – но где-то в самом низу тыльной стороны поздравительного послания. И мельчайшими буквами. На которые старики, без очков, уж точно внимания не обратят.
Я немедленно созвала срочное совещание моего летучего отряда. Стасу с Максом невозможность подкопаться под мошенников тоже только азарта придала. Отсутствие легальных способов воздействия на преступников всегда открывало перед ними широчайшие просторы для применения их мистических способностей. Киса, убедившись, что я намереваюсь взять на себя не более чем опять-таки прессу и разъяснительную работу в печатном виде, тоже повеселел.
К концу недели сфера наших новых интересов существенно расширилась. Трудолюбивый Тоша, войдя в раж, забросил в глубины Интернета невод пошире и принялся таскать оттуда мошенников целыми кланами.
Бойких коммивояжеров, являющихся прямо в дом и соревнующихся в скорости изложения абсолютно уникального предложения приобрести один из пяти подарочных наборов, предлагаемых только в этот день, и только жителям данного микрорайона, и с баснословной скидкой в сорок процентов, которая на поверку в два раза превышает их реальную стоимость.
Электронных мошенников, рассылающих по всему миру уведомления о выигрышах в лотерее экзотических стран, неожиданно свалившемся на голову наследстве от бездетного мецената и крупном денежном призе миллионному посетителю того или иного сайта и берущихся за вполне умеренную плату помочь обалдевшему баловню судьбы с юридическим оформлением получения манны небесной.
Суровых коллекторов, скупающих, как правило, копеечные, а зачастую и вовсе несуществующие долги человека различным службам сервиса, причем, весьма давние с накручиванием баснословной пени, и превращающие его жизнь в ад звонками в любое время дня и ночи, оскорблениями и угрозами.
И вовсе уж откровенных подонков, звонящих посреди ночи старикам с трагическим известием о том, что их сын (или дочь) попал в аварию, находится в больнице и для спасения его жизни требуется дорогостоящее лекарство, деньги на которое нужно срочно, в ближайшем банковском терминале – чтобы не потерять ни единой драгоценной минуты – перевести на такой-то счет. Больничный, разумеется.
Бороться с такими уродами обычными способами было просто невозможно – они процветали на человеческих чувствах. Оставалось только действовать на них их же методами, творчески совершенствуя их.
Киса оказался на удивление хорош в составлении проникновенных текстов предупреждений, которые мы рассылали людям по почте, размещали на форумах и просто в домах развешивали.
Стас организовал нам с десяток своих подчиненных с особо впечатляющей внешностью, которые, разбившись на небольшие группы, устраивали откровенную слежку за теми объектами, которых нам удалось найти физически. Неделя-другая постоянных встреч с ними, вежливо улыбающимися и окидывающими объект цепким взглядом с головы до ног, обычно приводили того к нервному вздрагиванию и явной потере уверенности в голосе.
Макс взял на себя обратную связь. Пострадавшие охотно делились со всеми желающими номерами телефонов, с которых их изводили, и Макс ежедневно, по несколько раз, набирал их – то тяжело дыша, то интересуясь здоровьем родственников, то просто неся какую-то чушь. Ерунда-то ерунда, но, как учит нас классика литературы, бессмысленные фразы из серии «Грузите апельсины бочках», неуклонно следующие одна за другой, кого угодно выбьют из колеи.
Тоша же вцепился, как клещ, в электронных мошенников. Похоже, он воспринял использование Интернета в преступных целях как личное оскорбление. Добраться до таких физически не представлялось возможным, но он докопался до некой международной организации, занимающейся такими видами преступности, и добился закрытия нескольких ящиков. Когда вместо них тут же открылись другие, он – с крепко сжатыми губами и трагическим выражением на лице – принялся старательно засеивать их вирусами и подбрасывать их адреса особо активным спамерам.
Ради великого дела очищения Интернета от всякой нечисти Тоша с готовностью и страстным огнем охотника за ведьмами закрыл эти самые глаза даже на личные пристрастия. Когда ему удавалось раздобыть номер телефона автора «писем счастья», находящегося, как правило, на другом конце света, в дело вступал Макс. Однажды он недельный спектакль разыграл, изображая особо тупого чурбана, каждые полчаса интересующегося продвижением дела с его выигрышем, а также точным адресом организации, его выдающим, чтобы написать туда с личной просьбой ускорить процесс, а может, и самому подъехать. Слава Богу, что эти переговоры его темное ведомство оплачивало.
Одним словом, некоторое время жизнь вокруг меня бурлила и искрилась. Особенно меня радовало сближение с моими ангелами Тоши.
Затем у него родилась вторая – а вернее, чтобы быть точным, первая – дочь, Аленка. И все начало опять разваливаться.
Вначале я заметила, что Тоша как будто откололся от нашей могучей армады и ушел в автономное плаванье по бескрайним просторам Интернета, методично пуская ко дну каждого попавшегося ему на пути Веселого Роджера. Но с ним такое и прежде случалось – он чувствовал себя более-менее комфортно только среди детей, не привыкших еще смотреть на окружающих через призму установленных поведенческих стереотипов. Взрослых же он долго не выдерживал, сбегал отдышаться от их снисходительности к его «чудачествам» в безликий виртуальный мир.
Затем и в Максе появилась какая-то рассеянность. Он все также нес полную ответственность за деморализацию наших противников, но уже без прежнего огонька. И, поскольку именно от него всегда исходили предложения по наиболее изощренным методам воздействия на них, мириться со снижением уровня тактического мастерства я не имела ни малейшего намерения, и после ближайшего же совещания моего летучего отряда попросила его задержаться.
– Что случилось? – спросила я его напрямик, как только Стас с Кисой удалились. – Опять с Тошей поцапались?
– Жмот он! – вызверился вдруг он. – Собака на сене! Плюшкин чертов!
– Ты чего? – привел меня в полное недоумение такой взрыв в неизменно иронически-сдержанном Максе.
– А того! – огрызнулся он ничуть не менее агрессивно. – Я понимаю – свой детеныш появился, у него пар из ушей идет от того, что он ее ощущает – похоже, такое свойство только ангелу-родителю присуще – Дарой ему заниматься, как следует, некогда, но дай же ты кому-то другому это сделать! Она все больше сама себе предоставлена, а ему плевать – мое влияние, понимаешь, хуже никакого!
– Еще раз, – остановила я его поднятой в предупреждающем жесте ладонью. – Подробно и помедленнее.
– Тоша чувствует маленькую, – принялся он загибать, для верности, пальцы. – Младенцам нужно повышенное внимание, от обоих родителей. Из-за чего последние вдруг сочли Дару достаточно взрослой и самостоятельной. Из чего она сделала вывод, что вольна поступать так, как считает нужным. И уже вплотную взялась за своего наблюдателя. Но тех ведь уже двое! – перешел он к пальцам другой руки. – И Дара уже и второго обрабатывает – наверно, чтобы сразу его к сестре приручить. Тем более что она ее чувствует так же, как Игоря. Которого она сейчас, когда новая и не только по духу, но и по крови родственная душа появилась, совсем забросила. А он все больше свою ущербность чувствует – и наблюдатель его не жалует, а теперь и Дара от него отвернулась – мне Анатолий рассказывал. А наблюдатели радостно фиксируют, как оставленный без руководящей руки ангельский ребенок направляет свою жизнь, куда ему вздумается, без малейшей оглядки на окружающих. А для Тоши, – закончил он с легкой хрипотцой и совсем нелегкой обидой в голосе, – мои руки слишком грязные, понимаешь, чтобы Дару им доверить.
О, вот это другое дело – четко изложенные факты, пусть даже сваленные в одну кучу. Рассортировать их, сгруппировать, проанализировать, сделать выводы и направить их в практическое русло – это как раз по моей части.
Первой, как нетрудно догадаться, возникла у меня мысль о Татьяне. Домечталась, чтобы Игорь с Дарой перестали видеть друг в друге центр вселенной – пусть теперь любуется на результаты! Нечего было напрашиваться на то, в чем даже окружающие, со стороны, ничего хорошего усмотреть не могли. Ладно, в этом направлении, похоже, делать ничего не придется. Наблюдательностью Татьяну Бог не обидел, и к размышлениям ее подталкивать никогда не нужно было – не сможет она не понять, какую медвежью услугу оказала Игорю своими дурацкими страхами.
Дальше. Похоже на то, что ангельские дети изначально, уже при появлении на свет близки друг к другу. Какую можно из этого извлечь пользу? Ну, это просто! Нужно их объединить, чтобы не приставали к наблюдателям, а совсем наоборот – демонстрировали им свою самодостаточность и умение стоять друг за друга горой в любых обстоятельствах. Так Игорь и в изоляции больше не останется, и, глядишь, перенесет часть своего обожания с Дары на ее сестру. К вящему успокоению Татьяны. Нужно будет Светке намекнуть, чтобы посоветовала Татьяне почаще с Игорем все Тошино семейство навещать.
Теперь – Тоша. Чует мое сердце, что он не из вредности рычит, а от того, что у него времени даже подумать, как следует, не хватает. В мыслях самой мелкой разбираться, постоянно косить глазами в разные стороны – на обоих наблюдателей, компьютерных вредителей травить, и это не считая обычных человеческих забот по воспитанию двух детей. Я в жизни не поверю, что с появлением собственного ребенка он на Дару рукой махнул! Скорее, он потому и злится, что прекрасно понимает, что внимания ей стал уделяться меньше, но упрямо, по молодости, отказывается переложить часть взятых на себя обязанностей на кого-то другого.
Значит, нужно его разгрузить. О том, чтобы отстранить его от нашей общей работы, не может быть и речи – другого такого компьютерного гения я точно долго буду искать. На то, чтобы доверить Дару чьим-то другим, не обязательно Максовым, заботам, он тоже вряд ли согласится – для него это будет равносильно признанию ограниченности собственных возможностей. Значит, нужно высвободить ему какое-то время, тут же занять его новым интересом, причем так, чтобы предложение исходило от Макса, каким-то образом объединяло их – с тем, чтобы им пришлось больше времени проводить вместе и, предпочтительно, в Дарином обществе.
Что может объединить Тошу с кем угодно? Разве что, что-то техническое. Хм…
– Слушай, – прервала я, наконец, чрезмерно затянувшееся молчание, – ты у своих машину сможешь выцыганить?
– Какую машину? – вынырнул и Макс из своего мрачного негодования.
– С колесами, – объяснила я. – И желательно классом выше среднего.
– Зачем мне машина? – скривился он, но в голосе его промелькнуло многообещающее томление.
– Тебе, может, и незачем, – пожала я плечами, – а вот Тоше можно было бы предложить, чтобы вы этой машиной на паях пользовались. Утром он отвозит Дару в садик, потом едет на работу, потом машина в твоем распоряжении – и только скажи мне, что тебе назад за руль не хочется! – и к концу рабочего дня ты подгоняешь ее к Тошиному офису, и вы вместе едете за Дарой, отвозите их домой, потом – машина до утра опять твоя. А на выходные – уж как договоритесь.
– Марина, – медленно, сквозь зубы, проговорил он, – он же меня прямым текстом пошлет!
– Тебя пошлет, – согласилась я, – а вот машину вряд ли. По крайней мере, можно проверить. А тебе ее точно дадут? – решила я, на всякий случай, удостовериться в том, что не на песке свой завораживающий взгляд замок строю. Не хватало еще прямо с него в лужу шлепнуться – Анатолий уж точно не преминет вспомнить при каждом удобном для него случае.
– Дадут, – фыркнул Макс. – Я ее до сих пор не просил, чтобы из образа обычного человека не выбиваться, но теперь… – Он сладострастно вздохнул, мечтательно прикрыв глаза.
– Ты только марку проси – согласно тому же образу, – быстро предупредила его я.
– Что-то вроде твоей сойдет? – насмешливо ухмыльнулся он. – Внешне.
Не скажу, чтобы мне очень понравились эти инсинуации в адрес моей машины, но, с другой стороны, дополнительное – на экстренный случай – средство передвижения и мне не помешает.
Особенно, если оно помощнее моего окажется. И с запасным водителем.
Чтобы не возбуждать Тошиных подозрений в отношении очередного предложения по облегчению его жизни, нам пришлось подождать до нашей следующей традиционной встречи, которая произошла у Светки на даче. И только увидев, какое несметное количество детских причандалов он вытащил из машины Анатолия, и как потом метался весь день между Галей, Дарой и самой мелкой, я сразу поняла, что нашему с Максом плану просто суждено реализоваться – замотался Тоша уже, по-моему, до самой крайней степени.
Оставалось только бросить один ботинок и подождать, пока он сам попросит, чтобы бросили и второй. Стас, узнав, что мы задумали, решил подыграть нам – побросать этот ботинок из рук в руки, так чтобы для Тоши его падение уже просто долгожданным оказалось.
– Марина, так что ты там говорила? – обратился тот ко мне, в очередной раз проносясь с коляской мимо нас со Стасом.
– Что я говорила? – недовольно глянула на него я, как будто он перебил нас на самом интересном месте.
– Ну, про машину, – неловко замялся Тоша.
– Я говорила? – удивилась я, и старательно нахмурилась, словно припоминая. – А, это не я, это Стас что-то намекал.
– Я ничего не намекал! – замахал у меня перед носом пальцем Стас. – Я просто краем уха слышал, как Макс что-то себе под нос бурчал.
– Что бурчал? – напрягся Тоша.
– Не знаю, – равнодушно пожал плечами Стас. – Он сказал, что это не моего ума дело.
И он снова повернулся ко мне – явно, чтобы продолжить прерванную беседу. На лице у Тоши промелькнуло горькое разочарование.
– Как вы мне все надоели со своими амбициями! – сказала я, вставая. – Если есть, что сказать, нельзя это прямо сделать? – Я кивнула Стасу в сторону бассейна, от которого Макс нарочито неприязненно косился в нашу сторону. – А ну, давай – зови его сюда.
Судя по всему, это предложение Максу удалось-таки облечь в нужные слова. Когда они с Тошей вернулись в дом, на лице у того было написано не угрюмое смирение перед неизбежным, а сияющая благодарность.
Я еще потом Светке позванивала, и она подтвердила, что за Дарой Тоша каждый день с Максом приезжал. Анатолий, конечно, метал на них грозные взгляды, но от замечаний, вроде, удерживался. По крайней мере, Тоша Максу ни разу на него не пожаловался. Поначалу по дороге домой Тоша устраивался с Дарой на заднем сидении, отправляя Макса на место водителя. Но долго сопротивляться искушению он не смог, и вскоре на заднем сидении, с Дарой, оказался уже Макс, в то время как Тоша любовно сжимал в руках руль, изредка поглядывая в зеркало заднего обзора на то, что у него за спиной происходит. Поскольку Макс предпочитал слушать Дару, лишь изредка задавая ей наводящие вопросы, Тоша и вовсе успокоился.
И не только он. В тот год впервые мы все как-то разбрелись по своим жизням. Нет, традиционные встречи ни один из нас по-прежнему не пропускал, но все были действительно заняты, и долгие телефонные разговоры, к примеру, как-то незаметно ушли в прошлое. Светка всегда очень ревностно относилась к выпуску своих питомцев, и просто не могла ни о чем другом говорить. Из ее слов выходило, что Игорь с Дарой блестяще занимаются, легко опережая положенную программу. А когда у них обнаружились явные языковые способности, французским с ними начала заниматься – по выходным, как я поняла – Татьяна. И я думаю, у нее появилась, наконец, настоящая возможность убедиться, что общение с Дарой идет Игорю только на пользу.
Ну, а ангелы наши тоже делами были обеспечены – моими стараниями и под самую завязку.
А когда наши мелкие поступили в колледж, мой источник информации о них почти совсем иссяк. На несколько лет. Светка могла что-то рассказать о них только с немногих слов Олежки, Макс с Дарой, конечно, общался – но только с ней, Тоша разговоры о Татьяне с Анатолием поддерживал исключительно из вежливости, а их самих я видела всего-то пару раз в году. По телефону Татьяна рассказывала, в основном, об успехах Игоря в учебе.
Единственным, пожалуй, кто был в курсе их жизни в то время, был Тоша. Он и с Татьяной целыми днями в одном офисе просиживал, и Анатолий, вне всякого сомнения, руку крепко у него на пульсе держал. Если не на горле.
