Текст книги "Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время"

Автор книги: Эльга Вадецкая

Соавторы: Бэлла Вайнберг,Наталья Членова,Ольга Вишневская,Юрий Заднепровский,Анатолий Мандельштам,Эльга Вадецкая,Химра Юсупов,Эльвира Стамбульник,Лариса Левина,Борис Андрианов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 64 страниц)

Относительно семантики каменных гряд пока нет единого мнения. Первые исследователи их, П.С. Рыков и И.В. Синицын, считали возведение каменных гряд одним из элементов погребального ритуала (Рыков П.С., 1936, с. 274; Синицын И.В., 1948, с. 158). А.Х. Маргулан определял их как ритуальные или культовые сооружения (Маргулан А.Х., 1948, с. 122; 1951, с. 32). М.К. Кадырбаев расширил и уточнил это толкование. По его мнению, курганы («малые») вместе с открытыми на восток, к солнцу, каменными грядами «носят сугубо ритуальный характер и являются отражением культа, вероятнее всего солярного» (Кадырбаев М.К., 1966, с. 431, 432). С.С. Сорокин придерживается другого взгляда на эти сооружения. Не соглашаясь с мнением М.К. Кадырбаева о единовременности захоронения человека в «большом» кургане и сооружения «малого» кургана с каменными грядами, он приходит к выводу, что комплекс с грядами связан не с обрядом погребения, а с поминальными торжествами, которые могли происходить и значительно позже. При установлении семантики этих сооружений он придает большое значение структуре каменных гряд. Привлекая данные этнографии, С.С. Сорокин видит в отдельных составляющих ее звеньях «обозначение места старейших представителей семейных, родовых или иных общественных групп» на поминальных торжествах (Сорокин С.С., 1981, с. 24, 25).

Погребения в курганах тасмолинской культуры всегда одиночные. Совершены они в овальных грунтовых ямах, перекрытых каменными плитами, поверх которых возводили насыпь. Размеры могильных ям колеблются от 1,5×0,8 до 2,5×1,3 м при глубине 0,7–2 м. Большей длиной ям (до 3,5 м) отличается группа могил VII–VI вв. до н. э. в могильниках Тасмола I, V, VI. В кургане 1 могильника Нурманбет IV низ стен погребальной камеры облицован каменными плитами (табл. 51, 12). Захоронения в могилах других типов единичны. Это большая прямоугольная яма и два подбойных погребения (табл. 51, 1, 9) (Кадырбаев М.К., 1959, с. 179).

Положение погребенных вытянутое на спине, головой на север или северо-запад. В том же направлении ориентированы продольными осями и могильные ямы. Камышовая подстилка под погребенным зафиксирована только в кургане 19 могильника Тасмола I. В трех курганах головы покойников лежали на каменных плитах.

От одежды в мужских погребениях сохранились бронзовые наборные пояса и поясные пряжки, в том числе выполненные в зверином стиле. Украшением одежды в богатых мужских и женских погребениях служили оттиснутые из золота фигурки кошачьих хищников и бусы. В женских погребениях бусы встречаются и в виде ожерелий. В одной могиле по обеим сторонам черепа лежало по золотой проволочной серьге с изумрудной бусиной (курган у Большого Чебачьего озера). В нескольких женских погребениях в области черепа найдены костяные шпильки. Одна костяная проколка обнаружена в носовой перегородке черепа.

Наиболее распространенными предметами погребального инвентаря, независимо от пола погребенного, являются ножи и оселки. Оселки, обычно вместе с ножом, всегда лежат слева от скелета, у пояса. Ножи иногда находят справа у пояса. Для мужских погребений характерны предметы вооружения, обычно наконечники стрел. В могилу клали колчан со стрелами или несколько стрел, всегда слева от покойника, остриями в сторону ног. Находки других предметов вооружения единичны. Это кинжалы, которые лежат справа у пояса.

В могилы женщин клали зеркала и каменные жертвенники. Зеркала находят справа от скелета, в области тазовых или локтевых костей. Вместе с ними в двух погребениях обнаружены застежки. Жертвенники стоят чаще всего слева, около головы или верхней половины туловища. В мужских погребениях каменные алтарики встречены только в двух случаях.

В погребальном ритуале курганных могильников северо-восточных районов Центрального Казахстана (Тасмола I, V, VI) в VII–VI вв. до н. э. существовал обычай класть в ногах покойника отрезанные и завернутые в лошадиную шкуру взнузданные конские головы и головы баранов, а также лопатки этих животных. Этот элемент обряда особенно четко выражен в одном из курганов. В южной части могилы, в ногах погребенного, мордами на юг лежали два лошадиных черепа, а между ними – пять черепов баранов. Вместе с ними найдены и лопатки. Черепа перекрывал лежавший поперек могилы скелет барана (табл. 51, 7).

В северном и северо-восточном районах распространения памятников тасмолинской культуры известны курганные могильники, оставленные, очевидно, другой, но близкородственной этнической группой. От тасмолинских погребений их отличает главным образом погребальный обряд. В могильнике Айдабуль II (Кокчетавская обл.) раскопано три кургана с каменными насыпями, обнесенными каменными кольцами (Акишев К.А., 1959б, с. 19–21). В могильнике Жол-Кудук (Павлодарская обл.) раскопано восемь курганов с земляными насыпями из 19 (Агеева Е.И., Максимова А.Г., 1959, с. 39–42, 45). Обряд и инвентарь могильников очень близки. Погребения совершали или в подбое, сделанном в северной стене входной ямы и отгороженном от нее каменными плитами, или в овальных грунтовых ямах. В могильнике Жол-Кудук в подбоях хоронили женщин, а мужчин – в грунтовых ямах. Деревянное перекрытие одной такой могилы было сожжено. В могильнике Айдабуль и мужское, и женское погребения совершены в подбое. Положение погребенных везде вытянутое на спине, ориентировка западная.

По составу инвентаря и его месту в могиле эти памятники в основном совпадают с погребениями тасмолинской культуры. Отличается главным образом инвентарь рядовых мужских погребений в могильнике Жол-Кудук. Около плеча погребенного клали только часть тушки барана, а на нее – короткий железный нож. В мужском погребении кургана 1 могильника Айдабуль II справа у пояса лежал железный кинжал, слева – оселок, еще левее – пять бронзовых наконечников стрел остриями к ногам (табл. 51, 8).

Инвентарь женских погребений обоих могильников составляли зеркала и жертвенники. Место их в могилах то же, что и в тасмолинских захоронениях. Встречены и украшения: бусы, височные кольца.

Первоначально могильники датировались V–IV вв. до н. э. (Акишев К.А., 1959б, с. 21). Впоследствии на основании анализа наконечников стрел могильник Айдабуль II был передатирован и отнесен к рубежу VI–V вв. до н. э. (Акишев К.А., 1963, с. 120). М.К. Кадырбаев продолжал придерживаться первоначальной датировки этого памятника (Кадырбаев М.К., 1966, с. 380).

Большой вещевой материал, полученный при раскопках могильников Центрального Казахстана, особенно Тасмолы, дает представление о хозяйстве и культуре скотоводческих племен, обитавших здесь в период раннего железа. При своеобразии погребального обряда этот материал обнаруживает значительное сходство с инвентарем погребений культур сакского круга.

Вооружение и конское снаряжение. Наиболее распространенным видом вооружения скотоводов Центрального Казахстана был лук со стрелами. Остатки луков не найдены, хотя, вероятно, их клали в могилы. Сохранились лишь наконечники стрел, в отдельных погребениях – с древками. Иногда они лежали в колчанах из кожи или бересты, чаще же – в виде небольшого пучка. Количество стрел в могилах невелико, обычно несколько экземпляров. Исключение составляет лишь колчан из погребения в кургане 5ж могильника Карамурун I (табл. 51, 9). На дне могилы, слева от погребенного в ней мужчины, лежали остатки колчана со стрелами. От колчана, сделанного из лошадиной шкуры, сохранились нижняя расширенная часть, выструганная из березы, прямоугольная изогнутая накладка с пазом и бронзовая ребристая ворворка, по-видимому застежка. Длина колчана со стрелами 65 см. В нем тремя рядами лежало 46 наконечников стрел, у 30 сохранились древки длиной 60 см. Древки выструганы из местной березы, на некоторых из них прослеживается техника насадки наконечников. Для насадки втульчатых наконечников конец древка заострялся в виде конуса. Для прикрепления черешковых конец древка расщепляли, в расщеп вставляли черешок стрелы и затем конец туго обматывали тонким сухожилием. На концах древков некоторых стрел сохранились пазы от оперения и следы окольцовки двумя-тремя полосками красной охры, расположенными ниже пазов (Кадырбаев М.К., 1966, с. 337–339, рис. 34). Из этих наконечников 42 были бронзовыми (22 втульчатых, 20 черешковых), три – костяными и один – деревянным. Втульчатые бронзовые наконечники стрел представлены тремя типами (табл. 52, 51–53). Наиболее многочисленны наконечники первого типа – с листовидной головкой и шипом на выступающей втулке. Ко второму принадлежат наконечники с асимметрично ромбовидной головкой и доходящей до острия выступающей втулкой. Третий тип – ромбовидные наконечники ромбического сечения с внутренней втулкой – представлен одним экземпляром. Черешковые наконечники распределяются также по трем типам (табл. 52, 54–58). К первому относятся трехлопастные со сводчатой или треугольной головкой, у которой лопасти доходят почти до острия. Наиболее многочисленны наконечники второго типа – со сводчатой головкой и овальной выемкой в ее основании. У них трехгранное острие переходит в образованные выемками лопасти. У наконечников третьего типа выемки зубчатые (табл. 52, 54–58). Один черешковый наконечник – двухлопастный с головкой ромбического сечения.

Для восточных районов Евразии, в частности Казахстана, в раннескифское время характерны колчаны, содержавшие одновременно двухлопастные втульчатые и трехлопастные черешковые наконечники стрел. Ярким примером служит рассмотренный комплекс, хорошо датируемый VII–VI вв. до н. э. Своими корнями эта особенность уходит в период поздней бронзы, когда на территории Центрального и Восточного Казахстана одновременно бытовали двухлопастные наконечники с шипом на втулке и трехлопастные черешковые (Акишев К.А., 1963, с. 118). Тем же временем датируются комплексы наконечников из могильников Нурманбет I (курган 1; табл. 52, 44–46), Нурманбет IV (курган 1; табл. 52, 41–43), Тасмола V (курган 3; табл. 52, 50) и Ак-Булак I (курган 1; табл. 52, 47–49).

Анализируя форму наконечников стрел из других погребений, М.К. Кадырбаев пришел к выводу, что во второй половине VI в. до н. э. в Центральном Казахстане появляются трехлопастные втульчатые наконечники, которыми в V в. до н. э. были сменены две ранние группы втульчатых и черешковых наконечников. При этом он допускал, что черешковые наконечники применялись до начала IV в. до н. э. Основываясь на этой схеме, все комплексы, кроме перечисленных выше, М.К. Кадырбаев относил к V – началу IV в. до н. э. (Кадырбаев М.К., 1966, с. 380, рис. 66). Против такой датировки наконечников стрел из могильников Кииксу и Канаттас (курганы 5 и 16) возражал К.А. Акишев. Он датировал эти курганы VI в. до н. э. (Акишев К.А., 1963, с. 119), в чем его поддержала И.Н. Медведская. Исследуя взаимовстречаемость втульчатых и черешковых трехлопастных и трехгранных наконечников стрел в археологических памятниках Средней Азии и Казахстана, она пришла к выводу, что втульчатые наконечники сосуществовали с черешковыми непродолжительное время, главным образом в VI в. до н. э. Хотя как исключение черешковые бронзовые наконечники встречаются и в V в. до н. э. (Медведская И.Н., 1972, с. 82, 83). Но если наконечники из кургана Кииксу действительно правомернее датировать VI в. до н. э., то стрелы в кургане Канаттас все же должны быть отнесены к V в. до н. э. По всей вероятности, V в. до н. э. датируются и все остальные комплексы бронзовых наконечников стрел, обнаруженных в тасмолинских курганах.

К концу второго этапа тасмолинской культуры (V–III вв. до н. э.) относится комплекс стрел из кургана 1 могильника Карамурун II (табл. 52, 3-12), состоящий из черешковых трехлопастных и четырехгранных костяных наконечников.

Другим видом вооружения, значительно менее распространенным, были кинжалы. Для первого этапа известен лишь один кинжал (длина 32 см), который был подвешен в ножнах к бронзовому наборному поясу (табл. 51, 12). Форма его довольно своеобразна. Клинок обоюдоострый с рельефным валиком в центре, образованным двумя желобками. Рукоять массивная с волнистыми краями и грибовидным навершием, перекрестье широкое овальное. Рукоятка с навершием и перекрестье украшены рельефным орнаментом в виде стилизованных птичьих головок в сочетании с волнообразными линиями. В Центральном Казахстане аналогичные кинжалы известны и по случайным находкам (Павлодар, Кокчетав), а на Алтае – по материалам из кургана у Змеиногорска (Грязнов М.П., 1956б, с. 12, рис. 3, 1, 2, 4).

В погребениях второго этапа тасмолинской культуры из оружия этого вида обнаружены лишь обломки рукоятки железного меча с серповидным навершием (табл. 52, 2). В близком тасмолинской культуре могильнике Айдабуль II найден почти целый железный кинжал с рожковидным навершием и бабочковидным перекрестьем (сохранившаяся длина 35 см). Широкая плоская рукоятка кинжала обрамлена валиками. Навершие в месте его присоединения к рукоятке перехвачено бронзовой обоймой (табл. 52, 1) (Акишев К.А., 1959, с. 20).

Согласно канонам тасмолинского погребального обряда VII–VI вв. до н. э., в могилы клали взнузданные головы лошадей. Получена небольшая, но выразительная коллекция предметов конского снаряжения. В нее входят удила, псалии, многочисленные пронизи и бляшки оголовья и уздечки, подпружные пряжки.

Из погребений и случайных находок Центрального Казахстана известно 13 удил. Все они бронзовые литые двусоставные. За исключением одних удил, имевших кольчатые окончания, все остальные представляют различные варианты удил со стремевидным окончанием внешних колец. Выделяются четыре типа: I – со стремевидным окончанием и дополнительным отверстием (4 экз.); II – со стремевидным окончанием (6 экз.); III – со стремевидным окончанием и упором в верхней части «стремечка» (2 экз.); IV – кольчатые (Кадырбаев М.К., 1966, с. 383, 384). Удила типа I были распространены в VII–VI вв. до н. э. в Южной Сибири, Туве, Приаралье, отдельные экземпляры найдены на Памире. Удила типа II характерны для всех скифо-сакских культур. Удила типа III специфичны для Казахстана, где, кроме Центрального Казахстана, найдены в раннесакских могильниках Приаралья. За пределами Казахстана подобные удила встречены только на Иссык-Куле (Бернштам А.Н., 1950, табл. XCV, 37). Не ранее второй половины VI в. до н. э. вместе с изменением конструкции узды на всей территории распространения скифо-сакских культур удила ранних типов были сменены кольчатыми. Совместная находка кольчатых удил с удилами типов I и II в могильнике Тасмола V фиксирует тот же процесс на территории Центрального Казахстана (табл. 52, 62, 63, 74–76).

Из раскопок и по случайным находкам в Центральном Казахстане известны псалии пяти типов: I – трехдырчатые роговые и костяные (табл. 52, 59); II – двудырчато-крючковидные бронзовые; III – трехдырчатые бронзовые с центральным отверстием, расположенным в плоскости перпендикулярной боковым (табл. 52, 82); IV – трехпетельчатые бронзовые; V – железные с золотой инкрустацией (Грязнов М.П., 1956б, с. 12, 13, рис. 3, 9-11; Кадырбаев М.К., 1966, с. 385). Псалии типов I, III и V найдены в пяти погребениях могильника Тасмола в составе узды шести лошадей. Три псалия типа I обнаружены в сочетании с удилами типов I и II. Такое сочетание наиболее распространено. Этот же способ соединения удил и псалиев применен в узде, в состав которой входили удила типа I и железные псалии, реконструируемые скорее всего как трехдырчатые (Тасмола I, курган 6). Своеобразна конструкция еще одной узды, в которой псалии типа III центральным отверстием надеты на стремевидное окончание удил. Благодаря этому они скреплялись с ремнями оголовья ремнем, разрезанным надвое, а не натрое, как обычно (табл. 52, 82). Единственной аналогией этому типу может служить узда из погребений могильников Тагискен и Уйгарак в Приаралье, где этот тип был одним из ведущих (Толстов С.П., Итина М.А., 1966, с. 161, рис. 8, 3, 4; Вишневская О.А., 1973, табл. XXVI, 9-11).

В кургане 3 могильника Тасмола V удила типа III найдены вместе с железными, сильно коррозированными псалиями с золотой инкрустацией в виде волнообразных линий по краям и зигзага в центральной части. Псалии фрагментированы, и точная форма их не восстанавливается. Однако сохранившийся на одном конце удил железный фрагмент указывает на то, что соединение псалиев с удилами было таким же, как в упомянутой узде (табл. 52, 82) (Кадырбаев М.К., 1966, с. 386). В двух погребениях с непотревоженным инвентарем (Тасмола V, курганы 2 и 3) у двух конских черепов псалии отсутствовали. Очевидно, здесь применялся способ крепления удил непосредственно к ремням оголовья (Кадырбаев М.К., 1968, с. 29, 31, рис. 2, 4).

В местах перекрещивания ремней оголовья помещались обоймы с плоским, выпуклым или фигурным щитком и четырьмя боковыми прорезями (табл. 52, 69, 71, 79, 81, 91, 92). Для скрепления ремней оголовья и его украшения служили бляшки и подвески. На обороте бляшек для крепления их на ремне помещен невысокий стержень, заканчивающийся кольцом или дисковидным щитком (табл. 52, 72, 80, 87–89). Такое крепление бляшек характерно для Казахстана и Алтая. Ворворки, служившие для закрепления узлов на конце ремня, найдены только в одном погребении (Тасмола V, курган 3). Одна из них вогнуто-коническая, другая пирамидальная, остальные две – с ребристой поверхностью (табл. 52, 66–68, 70).

Кроме предметов, относящихся к узде, в погребениях найдены парные пряжки, которые принято считать подпружными. Они круглые или овальные, обычно желобчатые, с прямоугольной или трапециевидной рамкой для крепления ремня. На внешней стороне одной из них помещен крючок, завершающийся круглой шляпкой, или «копытцем» (табл. 52, 64, 65, 83, 85). Такие пряжки известны на всей территории распространения культур скифского типа, но чаще встречаются в Казахстане, на Алтае и в Южной Сибири.

Наиболее полный набор снаряжения верховой лошади найден в женском погребении кургана 19 могильника Тасмола I (табл. 51, 1; 52, 78–93). В зубах конского черепа, лежавшего слева от костяка, были зажаты удила с надетыми на них псалиями, украшенными с внешней стороны рядами желобков. В местах пересечения суголовного и намордного ремней с обеих сторон черепа лежали пронизи с рельефным спиралевидным орнаментом на щитке. Такие же пронизи найдены по обеим сторонам черепа лошади в местах пересечения суголовного и налобного ремней. Справа от черепа были остатки чумбура с нанизанными на него бочонковидными пронизями и бляшками, одна из которых отлита в виде головы лося. Поблизости находились подпружные пряжки, пуговицевидные пронизи и бляшка листовидной формы с петлей на обороте и прорезью на щитке. Бронзовые изделия тех же форм найдены в разных частях могилы. На правой тазовой кости скелета лежало зеркало, а слева у пояса – оселок, и на нем – небольшой железный нож (табл. 53, 18, 28).

Богатый набор конских уздечек, скульптурные фигурки горных козлов и массивные прорезные бронзовые колокольчики найдены в кургане 2 могильника Тасмола V, где в ногах погребенного было положено семь конских голов (табл. 52, 36–40, 59, 71–76).

Керамика. При раскопках получена довольно значительная серия глиняной посуды (табл. 53, 1). Все сосуды, за небольшим исключением, найдены под насыпями «малых» курганов комплекса курганов с каменными грядами. Изготовлены они из грубого слоистого теста с большим количеством отощителей – толченого гранита, кварцевого песка и слюды. Сосуды лепные, небрежно сформованные методом ленточной налепки, о чем свидетельствуют заметные на внутренней стороне линии стыковки лент и асимметричность формы, характерная для такой техники. Обжиг сосудов неравномерный, плохого качества.

Форма сосудов разнообразна. Они имеют прямые или чуть отогнутые наружу венчики и короткие шейки, плавно переходящие в округлые плечики и тулово, дно всегда плоское. Наибольший диаметр тулова приходится, на его середину или верхнюю треть. У сосудов вытянутых пропорций диаметр дна часто равен диаметру горла, а иногда и больше его. У них же на внутренней стороне горла в ряде случаев помещен небольшой валик. Высота сосудов колеблется от 20 до 40 см. Такая громоздкая и хрупкая посуда была неудобна для употребления в быту кочевников. Ее изготавливали скорее всего специально для погребений.

Орудия труда. В инвентаре погребений больше всего ножей, широко применявшихся в быту. Их носили в ножнах, подвешенных к поясу, обычно слева. Сохранились остатки ножен в виде деревянной основы, обмотанной в одном случае ремнем, а в другом – полоской бересты (табл. 53, 9). В одном из погребений от ножен осталась только ременная обмотка.

Все тасмолинские ножи относятся к формам без выделенной рукояти и различаются оформлением ее конца. По этому признаку выделено два типа: I – с кольцом на рукоятке; II – с закругленным верхним концом рукоятки. Длина ножей не превышает 23 см, спинка у них прямая или слабоизогнутая. В погребениях первого этапа ножи преимущественно бронзовые, встречаются они и в ранних погребениях второго этапа. Железные ножи, повторяющие формы бронзовых, характерны для второго этапа, но появляются они еще в погребениях VII–VI вв. до н. э. Наибольшее число ножей с кольцом на рукоятке происходит из погребений Центрального Казахстана. В остальных районах Казахстана находки их единичны. В качестве ближайших аналогий можно назвать нож из комплекса вещей VII–VI вв. до н. э., найденных у с. Чистый Яр в Восточном Казахстане (Арсланова Ф.Х., 1972а, рис. 1, 22) и из кургана того же времени могильника Уйгарак (Вишневская О.А., 1973, табл. XXI, 11). Круг аналогий для ножей типа II значительно шире. Они распространены в скифское время на Алтае, Памире, в Семиречье и восточном Приаралье.

Оселки, служившие для заточки ножей и предметов вооружения, сделаны из песчаника и песчаникового сланца. Все они, за исключением одного, относятся к типу плоских с параллельными или слегка расширяющимися книзу гранями и скругленными концами. Около верхнего края просверлено обычно двусторонним сверлением круглое отверстие для подвешивания оселка к поясу (табл. 53, 10, 11, 19, 21). Оселки этого типа известны во всех скифо-сакских культурах. Единственной аналогией редкому по форме оселку из могильника Тасмола I (табл. 53, 20) служит оселок из могильника Уйгарак (Вишневская О.А., 1973, табл. XXI, 14).

Предметы туалета, одежда, украшения. Все известные в Центральном Казахстане зеркала найдены в женских погребениях. Их подвешивали к поясу на ремне или в мешочке. Из погребений первого этапа тасмолинской культуры известно два зеркала. Оба экземпляра относятся к типу крупных дисковидных с вертикальным бортиком и петлевидной ручкой на обороте. Тыльная сторона тасмолинского зеркала (диаметр 19 см) орнаментирована замкнутой цепью полуовальных швов (табл. 53, 28). Зеркало из кургана у Большого Чебачьего озера меньше (диаметр 15 см). Вместе с ним найдена аргиллитовая застежка (Грязнов М.П., 1956б, рис. 2, 2, 4). Многочисленные аналогии зеркалам этого типа есть на востоке и западе скифского мира. Наиболее близки зеркала из памятников майэмирского этапа Алтая (Грязнов М.П., 1947, рис. 4, 10–12) и из сакских могильников восточного Приаралья (Вишневская О.А., 1973, табл. II, 9; IV, 6; XV, 14; XVI, 13).

В V в. до н. э. размеры дисковидных зеркал уменьшаются, исчезает бортик. Дисковидные зеркала с петелькой найдены в погребениях могильников Айдабуль II (табл. 53, 4) и Жол-Кудук. В V–IV вв. до н. э. такие зеркала были распространены преимущественно в Сибири.

Ко второму этапу тасмолинской культуры относится небольшое зеркало с плоским диском и короткой прямоугольной ручкой, завершающейся геральдическим изображением козлиных голов. На обороте ручки помещена петелька (табл. 53, 13). Вместе с зеркалом найдена бляшка со шпеньком на обороте. Щиток бляшки повторяет изображение на ручке. Зеркало своеобразно, но в какой-то мере сопоставимо с татарскими зеркалами типа II (Членова Н.Л., 1967, табл. 24, 28, 29).

В погребении могильника Жол-Кудук найдено зеркало с небольшим прямоугольным выступом-ручкой, имевшей небольшое круглое отверстие для подвешивания (табл. 53, 3). Такие зеркала не типичны для Центрального Казахстана.

В нескольких женских погребениях обоих этапов найдены костяные шпильки, в том числе две (V–III вв. до н. э.) – с фигурными навершиями (табл. 53, 5, 6). Навершие одной из шпилек вырезано в виде сильно стилизованной головы хищной птицы, гравированные линии на ее щитке заполнены охрой. Вероятно, шпильками закалывали волосы.

Одежда погребенных не сохранилась. Но большой интерес представляют бронзовые наборные пояса, найденные в некоторых мужских погребениях. Два из них (Нурманбет IV, курганы 1 и 3) относятся к концу первого этапа. Пояс из кургана 1 (табл. 53, 14) состоит из десяти массивных обойм прямоугольной формы. Пять из них на широкой тыльной стороне имели петли, в одной из которых сохранился кусок тонкого ремешка. На месте пряжки лежала самая крупная обойма с петлей. На поясе справа висели кинжал и нож (табл. 52, 77; 53, 16). Пояс из кургана 3 (табл. 53, 15) меньше и более тонкой работы. Его прямоугольные обоймы украшены тремя поперечными углубленными полосами с тремя полукруглыми выступами на каждой полосе. Всего обойм десять, бо́льшая часть плохой сохранности. Вместе с поясным набором найдены обломок прямоугольной бронзовой планки и пуговицевидная бляшка с уплощенным кольцом на невысокой стойке.

Ко второму этапу тасмолинской культуры относится пояс из кургана 1 могильника Тасмола II (табл. 53, 2). Он состоит из фигурных обойм в виде римской цифры X с кружком посредине. В центральной части пояса находился бронзовый стержень, очевидно подвеска, конец которой сделан в виде звена стремевидных удил.

Аналогии ранним поясам неизвестны. Фигурные обоймы третьего пояса очень близки предметам того же назначения из кургана V–IV вв. до н. э. у с. Вавилонка (Киселев С.В., 1951, табл. XXIX, 7).

Из погребений VII–VI вв. до н. э. к предметам, скреплявшим или украшавшим одежду, следует отнести застежку из рога марала (табл. 54, 8), костяные ажурные накладки, фигурные ворворки (табл. 53, 24–27), золотые нашивные бляшки с барельефными фигурками кошачьих хищников (табл. 54, 3–6). Большой интерес представляет и более поздняя (V–III вв. до н. э.) бронзовая пряжка со сценой терзания хищником верблюда (табл. 54, 1).

Находки бус в составе непотревоженных ожерелий единичны. Одно из ожерелий обнаружено в женском погребении VII–VI вв. до н. э. (Большое Чебачье озеро). В состав его входили крупная бирюзовая бусина, белые аргиллитовые и одна из красного камня. Единственные для этого времени серьги – из золотой проволоки г надетой на нее изумрудной бусиной – найдены в том же погребении (Грязнов М.П., 1956б, рис. 2, 1, 3).

Для V–IV вв. до н. э. непотревоженные ожерелья известны только в могильнике Жол-Кудук. Одно из них насчитывало 200 пастовых бусин, другое – 14, сделанных из пасты и зеленой стеклянной массы (Агеева Е.И., Максимова А.Г., 1959, с. 40).

Коллекция бус из погребений тасмолинской культуры насчитывает более 200 бусин (сюда не включены бусы из могильника Жол-Кудук). Подавляющее большинство их происходит из кургана 6 Тасмолы V (Кадырбаев М.К., 1966, с. 424, рис. 69). Основная масса бус сделана из стекловидной пасты с добавлением окиси меди и охристого состава (материал определен сотрудником Института геологии АН Казахской ССР петрографом Т.Б. Кравченко). Форма бусин преимущественно биконическая и шаровидная с сильно усеченными торцовыми поверхностями. Встречаются бусы цилиндрические и шаровидные. Наиболее крупные бусины сделаны из стенок крупных морских раковин, они плоские эллипсоидные. Каменные бусы представлены бирюзовыми голубого и голубовато-зеленого цвета и сердоликовыми. Основная масса бирюзовых бус – мелкий бисер, крупных цилиндрических мало. Сердоликовых бус 30. Все они, кроме двух цилиндрических, шаровидной формы. Малый диаметр отверстий (1 мм), ровные и длинные стенки каналов указывают на то, что сверление производилось штифтовым стержнем или закрепленным в трубочке алмазным осколком. Поверхность сердоликовых бус орнаментирована геометрическим рисунком, выполненным белой линией. Рисунок на гладкую поверхность бусины наносили концентрированным содовым раствором с последующим обжигом. Этот метод был широко распространен в Индии, куда и уводят аналогии тасмолинским бусам. Сердоликовые бусы с содовым орнаментом датируются VII–VI вв. до н. э.

К находкам неясного назначения относятся небольшие цилиндрические предметы из трубчатой кости, найденные в инвентаре двух мужских погребений первого и второго этапов. С одного конца они закупорены деревянной пробочкой (табл. 53, 12, 23). Один из предметов сделан в форме цилиндра, немного расширенного внизу. Внутренняя его поверхность отполирована и окрашена в голубой цвет, внешняя гофрирована круговой горизонтальной резьбой.

Предметы культа. Кроме бытового инвентаря, почти во всех женских и двух мужских погребениях северо-восточных районов Центрального Казахстана встречены каменные жертвенники. Они вытесаны из песчаника, часто с прожилками и разводами. Все жертвенники овальные с округлыми или, значительно реже, вертикальными бортиками, высота которых зависит от степени углубления центральной части. Округлые бортики плавно переходят в дно. У жертвенников с вертикальными бортиками дно плоское. Таков жертвенник из кургана 2 могильника Тасмола V (табл. 54, 16). Его стенки снаружи украшены рельефными валиками. Такими же валиками по бокам и дну орнаментирован еще один жертвенник (табл. 54, 17). Жертвенники невелики: длина самого маленького 10 см, ширина – 6 см, длина самого крупного 25 см, ширина – 10–15 см. Овальные жертвенники без ножек типичны для сакских культур Казахстана, в савроматских памятниках они единичны. Единственный тасмолинский жертвенник на ножках найден в могильнике Даныбай (табл. 54, 19). Это овальное блюдо на четырех ножках круглого сечения. Ближайшая аналогия ему – жертвенник VI в. до н. э. из могильника Уйгарак (Вишневская О.А., 1973, табл. IV, 1).

Искусство. Прикладное искусство Центрального Казахстана нашло свое выражение в зооморфных изображениях на предметах конской сбруи и принадлежностях туалета. Изображения животных и птиц выполнены в зверином стиле, характерном для скифо-сако-сибирских культур. Об этом свидетельствуют изобразительные приемы, позы и круг изображаемых животных – кошачий хищник, копытные, хищная птица. Материалом для изображений служили бронза, золото, рог и кость.