Текст книги "Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время"

Автор книги: Эльга Вадецкая

Соавторы: Бэлла Вайнберг,Наталья Членова,Ольга Вишневская,Юрий Заднепровский,Анатолий Мандельштам,Эльга Вадецкая,Химра Юсупов,Эльвира Стамбульник,Лариса Левина,Борис Андрианов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 64 страниц)

Сравнительно многочисленные курганные могильники в Среднеазиатском междуречье подтверждают известия античных авторов о ведущей роли кочевников в событиях, происходивших в последние века до нашей эры и первые века нашей эры. Они свидетельствуют также о расселении кочевников в пределах земледельческих областей (вероятно, в соответствии с племенным делением), что обусловило их постоянные контакты с коренным населением оазисов. Следствием этих контактов можно считать обилие изделий местных ремесленников в погребениях кочевников. Это практически вся найденная в них глиняная посуда, большинство украшений и определенная часть предметов, связанных с одеждой и имевших бытовое назначение. Бактрийские ремесленники изготовляли некоторые изделия, характерные для культуры кочевников, из местных материалов (латуни). Имеются свидетельства о распространении этих изделий и за пределами Средней Азии, в восточной части степного пояса. Все это отражает специфику ситуации, которая сложилась в результате перехода политического господства к кочевникам. Отражением ее является и относительная малочисленность в погребальном инвентаре изделий, принадлежащих к культуре собственно кочевого населения. Это прежде всего оружие, значительная часть изделий, связанных с одеждой, и некоторые украшения.

Большое сходство этих вещей с материалами из сарматских памятников закономерно ввиду того, что в этот период, как и в скифскую эпоху, в степном поясе существовала определенная близость культур различных племенных группировок. Вместе с тем в могильниках юга Средней Азии обнаружен ряд изделий, специфических для восточных областей степного пояса. К ним относятся ложечковидные предметы (застежки?), поясные кольца, различные пряжки и др. На востоке (Алтай, Тува) известны прототипы характерных для памятников Бишкентской долины кинжалов с сердцевидным навершием.

Глава четвертая
Левобережный Хорезм и северо-западная Туркмения

Памятники скотоводческих племен в левобережном Хорезме
(Б.И. Вайнберг)

Географическое положение Хорезма обусловило особые отношения этого оазиса с кочевыми племенами и объединениями окружающих пустынь и полупустынь. С.П. Толстов в своих трудах показал, что Хорезм был частью сако-массагетского мира Средней Азии (Толстов С.П., 1948а, с. 20–27, 202, след., 211, след.; 1948б, с. 37–62, 91, след.; 1962б, с. 77, след., 93, след., 136, след., 273, след.).

Не меньшее значение для политической и хозяйственной жизни оазиса в низовьях Амударьи имели и скотоводческие племена, находившиеся непосредственно в пределах Хорезма (Вайнберг Б.И., 1981б, с. 121–130). Особенно благоприятные природные условия для обитания скотоводов представляло левобережье дельты Амударьи. Здесь, на площади более 7 тыс. кв. м, в пределах живой Присарыкамышской дельты, довольно обильно обводнявшейся в период от VII в. до н. э. до IV в. н. э., камышовые тугаи и заболоченные низины давали в изобилии корм для скота, а расположенные у южной границы дельты пески Заунгузских Каракумов удачно дополняли зимними пастбищами этот комплекс скотоводческих угодий.

В пределах Присарыкамышской дельты, в непосредственной близости с зоной расселения скотоводов, располагались вытянутые узкой полосой вдоль каналов земледельческие оазисы, население которых находилось в постоянных хозяйственных и культурных контактах со скотоводами.

Бо́льшая часть памятников скотоводов (курганные могильники в первую очередь) была обнаружена на останцовых возвышенностях, расположенных в пределах дельты, среди переплетения древних русел и протоков (карта 4).

Памятники Присарыкамышской дельты.

Археологическое изучение Присарыкамышской дельты началось еще в 1939 г. (Низовья Амударьи, Сарыкамыш, Узбой…, с. 148, карта Присарыкамышской дельты). Первый курганный могильник – Чаштепе – был открыт авиаразведкой в 1947 г. на краю плато Устюрт (Толстов С.П., 1948а, с. 312, примеч. 8). В 1963 г. археологический отряд Хорезмской экспедиции провел там рекогносцировочные работы (Рапопорт Ю.А., Трудновская С.А., 1979, с. 151, след.).

В середине 60-х годов на останцовой возвышенности Тузгыр был открыт большой курганный могильник – 200–250 курганов (Андрианов Б.В., 1969, с. 167). Разведочные раскопки в его южной части выявили сильно разрушенные курганы с обрядом трупосожжения, предположительно датированные VI–IV вв. до н. э. (Лоховиц В.А., 1968, с. 156). Практически полностью исследованная юго-западная часть могильника (39 курганов) (Лоховиц В.А., Хазанов А.М., 1979; Трофимова Т.А., 1968) содержала захоронения в подбоях и катакомбах I–III вв. и два погребения в ямах, которые выделялись среди остальных не только по обряду захоронения, но и по составу инвентаря. Все это позволило датировать их более ранним временем – IV–II вв. до н. э. (Трудновская С.А., 1979а, с. 101–110).

Вторая половина 60-х и 70-80-е годы ознаменовались особенно интенсивными разведочными работами и раскопками, проводимыми сотрудниками Хорезмской экспедиции Института этнографии АН СССР (Б.И. Вайнберг, О.А. Вишневская, В.А. Лоховиц, Л.Т. Яблонский) совместно с археологами Института истории им. Ш. Батырова АН Туркменской ССР (X. Юсупов, Д. Дурдыев). Особое внимание было уделено обследованию западной части Присарыкамышской дельты с целью выявления памятников скотоводческого населения. В результате этих работ была обнаружена новая культура оседлых и полуоседлых скотоводов, получившая название куюсайской – по крупнейшему поселению Куюсай 2 (Вайнберг Б.И., 1979а).

Не менее важными оказались исследования погребальных памятников, одна часть которых принадлежала населению, оставившему куюсайскую культуру (VII–IV вв. до н. э.), другая – каким-то иным объединениям, сосуществовавшим с «куюсайцами» или с теми, кто жил на этой территории в более позднее время. Среди наиболее крупных могильников из большого числа одиночных курганов или небольших некрополей можно назвать Шахсенем, Тумек-кичиджик и Тарым-кая I–III. На юго-западном мысу возвышенности Тарым-кая был обнаружен целый комплекс памятников (Тарым-кая I) – поселение-укрепление рубежа V–IV вв. до н. э., куюсайский могильник VI–V вв. до н. э., курганы с захоронениями сосудов-оссуариев начала IV в. до н. э. (или рубежа V–IV вв. до н. э.) и подбойные захоронения с северной ориентировкой (Вайнберг Б.И., 1979а; 1979б). В 1985 г. Л.Т. Яблонский полностью раскопал группу с подбойными захоронениями и соседствующими с ними оссуарными погребениями в сосудах. Поблизости от них находились также одиночные курганы, а в 2–3 км к югу, тоже на краю возвышенности, располагались могильники Тарым-кая II и III, из которых могильник II был вскрыт полностью, а могильник III – лишь частично (Юсупов Х., 1979б; Яблонский Л.Т., 1986б). При обследовании протоков крупного сухого русла у подножия возвышенности Тарым-кая, непосредственно вблизи могильников, было обнаружено несколько групп поселений, относящихся к IV–II вв. до н. э. и первым векам нашей эры. Все они располагались непосредственно на руслах, примитивная ирригация отмечена только на поздних поселениях (Вайнберг Б.И., 1984). Развалины поселений даже без раскопок дают основание говорить о своеобразии их планировки (малое количество жилых помещений, большие дворы) и строительной техники (обилие камня, игравшего часто роль каркаса сырцовой постройки).

Как и погребальные памятники Тарым-кая, могильники Тумек-кичиджик и Шахсенем содержали разновременные захоронения в курганах. Но в первом были вскрыты также камеры с коллективными погребениями (I в. до н. э. – II в. н. э.), практически не имевшие насыпей (Лоховиц В.А., 1979). (Возможно, дата их несколько «удревнена».) В могильнике Шахсенем I, одном из наиболее крупных, преобладающими захоронениями оказались погребения в подбоях, бо́льшая часть которых датируется III–V вв. (Юсупов Х., 1978б; 1984). Интересен еще один комплекс памятников. На возвышенностях Яссыгыр между Кюзелигыром и Калалыгыром I обнаружены курганные группы и укрепление на мысу. В самой крупной курганной группе могильника Яссыгыр II раскопан один курган, содержавший захоронение в катакомбе с южной ориентировкой. Особенностью этих курганных групп было их близкое соседство с древними земледельческими оазисами по Чермен-ябу и около крепости Куня-Уаз.

Куюсайская культура. История освоения скотоводами левобережья Амударьи представляется в следующем виде. Впервые человек освоил территорию Присарыкамышской дельты Амударьи в эпоху неолита. В эпоху бронзы, вероятно, в силу недостаточного обводнения, население покинуло этот район.

С VII в. до н. э. начинается следующий этап ее освоения, связанный с появлением здесь нового населения, оставившего памятники куюсайской культуры: поселения и курганные могильники. Первоначально хронологические границы куюсайской культуры были определены в пределах VII–IV вв. до н. э. (Вайнберг Б.И., 1979а), но работы последних лет выявили более поздние поселения и могильники в западной части Присарыкамышской дельты, которые, несомненно, связаны генетически с куюсайскими памятниками.

О происхождении куюсайской культуры существуют две точки зрения. Б.И. Вайнберг, открывшая памятники этой культуры, высказала мнение о принадлежности ее к кругу сакских культур в широком смысле этого понятия, но обратила внимание на существенные отличия куюсайского погребального обряда от собственно сакского (Вайнберг Б.И., 1979а)[21]21
  В 1982, 1986 гг. Л.Т. Яблонский в могильнике Сакарчага 6 обнаружил детали конской узды и предметы с прекрасными изображениями в зверином стиле в сочетании с большими наборами бронзовых наконечников стрел конца VIII–VII в. до н. э.


[Закрыть], а также на находки импортной гончарной посуды, происходящей из двух земледельческих центров – южной Туркмении и северного Ирана (район Копетдага и юго-восточный Прикаспий). Анализ местного керамического комплекса позволяет отметить влияние южных среднеазиатских центров на выработку ряда весьма оригинальных форм куюсайской посуды (бомбовидные и близкие к ним бокалы, крупные сосуды для хранения) и на технику их отделки (красный ангоб и лощение). К сожалению, конкретный керамический комплекс, послуживший прототипом для куюсайского, указать пока нельзя, но типологическое сходство керамики вахшской и бишкентской культур поздней бронзы в Таджикистане и куюсайской (прежде всего из погребений) вряд ли подлежит сомнению.

Все эти материалы дали основание Б.И. Вайнберг высказать гипотезу о приходе «куюсайцев» в Хорезм с юга в VII в. до н. э. По ее мнению, они входили в группу иранцев-скотоводов, которые к VII в. до н. э. уже продвинулись к северным границам Ирана (Вайнберг Б.И., 1979б, с. 45–52). Поддержавшая ее в этом Е.Е. Кузьмина считает возможным связывать данные о борьбе Мидии с саками с материалами куюсайской культуры (Кузьмина Е.Е., 1977б, с. 79–81).

Согласно второй точке зрения, высказанной М.А. Итиной, основой куюсайской культуры послужил местный сакский компонент. Однако при этом М.А. Итина признает возможность инфильтрации этнических групп из южных районов. По ее мнению, «именно конгломерат этих двух начал и дал то, что мы называем куюсайской культурой» (Итина М.А., 1979, с. 5, 6).

В настоящее время можно говорить о нескольких этапах развития этой культуры. Ранний этап – середина VII – середина VI в. до н. э. (верхняя дата определяется сменой наборов стрел в Средней Азии (Медведская И.Н., 1972; Вайнберг Б.И., 1979б, с. 42–44)) – выделяется прежде всего по материалу поселения Куюсай 2 (площадь 12 га) и могильнику Тумек-кичиджик (табл. 44; 45). Люди, оставившие куюсайскую культуру, были скотоводами, разводившими преимущественно крупный рогатый скот, лошадей и имевшими оседлые поселения, где зафиксировано развитие местного ремесленного производства (металлургия, гончарство, обработка кости, камня и т. д.). Поселения располагались непосредственно на берегах обводненных русел, ирригационных сооружений не обнаружено. Жилища представлены наземными каркасными постройками и глубокими землянками. Площадь тех и других достигала 100 кв. м. Хозяйственные и производственные комплексы обнаружены за пределами жилищ.

К раннему этапу относятся куюсайские погребения могильника Тумек-кичиджик и, вероятно, часть погребений из ранних групп могильников на возвышенностях Сакар-чага и Шахсенем. Судя по этим материалам, преобладали небольшие (до 20 насыпей) могильники с маленькими курганными насыпями. В могильнике Тумек-кичиджик доминировал обряд трупоположения в небольшой яме с ориентировкой погребенного головой на запад (табл. 45, I). Могилы перекрывали иногда деревом и камышом, поверх которых в насыпи находилась небольшая каменная наброска, со временем проседавшая в могилу. В погребениях у головы помещались лепные сосуды куюсайского типа. Различаются сосуды мужских и женских погребений – бокалы в первых (табл. 44, VIII, 1–5), кружки и горшочки (табл. 44, VIII, 7-12) – во вторых. Изредка встречались бусы и подвески. В женских погребениях, кроме того, обнаружены обломки зернотерок (табл. 45, V), кусок плоской кости с пятном красной краски, пряслица. Представленные в небольшом количестве на периферии могильника Тумек-кичиджик коллективные погребения на древнем горизонте и трупосожжения тоже на горизонте оказываются основными в могильниках на возвышенности Сакар-чага. Вероятно, это свидетельствует о достаточной пестроте населения (этнической или религиозной).

Куюсайскую культуру на раннем этапе характеризует яркий комплекс керамики ручной лепки (табл. 44, VII, VIII, 1-12). На поселении набор посуды разнообразен (табл. 44, VII) – от больших сосудов для хранения (типа среднеазиатских хумов и хумчей) до разнообразных столовых (кружки, бокалы, миски). Кухонная посуда представлена горшками разных типов, чайниками. Для всей керамики характерна ленточная техника лепки шаровидного тулова. Довольно часто встречаются круглодонные сосуды, сосуды на небольших кольцевидных или сплошных поддонах, закрывающих округлое дно. Вместе с тем преобладают плоскодонные формы. Другая отличительная черта керамического комплекса – красная поверхность всех сосудов, получавшаяся за счет ангобного покрытия и особого режима кострового обжига. Орнамент на сосудах практически отсутствует, венчики тоже, край всегда прямой, изредка слегка отогнут наружу, не характерны и налепные валики.

В погребениях встречены только сосуды из столовой группы: бокалы, кружки, мелкие горшочки и редкие мисочки типа плошек.

Набор наконечников стрел (около 60 штук) с поселения Куюсай 2 (табл. 44, I) отражает, вероятно, как временные, так и территориальные особенности комплекса (Вайнберг Б.И., 1979а, с. 42, 43). Около половины всех экземпляров составляют двухлопастные втульчатые наконечники стрел (табл. 44, I, 1-12), среди которых весьма значителен процент архаических типов. Около трети комплекса составляют черешковые трехлопастные наконечники, которые принято связывать прежде всего с Казахстаном и низовьями Сырдарьи. Довольно много ромбических наконечников с ромбическим сечением головки (табл. 44, I, 16–20), также очень характерных для ранних комплексов низовьев Сырдарьи (Уйгарак). Трехлопастных втульчатых наконечников в куюсайском наборе мало. Отсутствуют типы, характерные для ахеменидского времени, широко представленные в материалах городища Кюзелигыр, крупного центра в Хорезме, расположенного в 25 км от поселения Куюсай 2. Очевидно, именно кюзелигырским комплексом наконечников стрел в середине VI в. до н. э. был сменен куюсайский. На поселении Куюсай 2 найден фрагмент бракованного эвена стремевидных удил (табл. 44, IV, 4) широко распространенного в Евразии в VI в. до н. э. типа (Вишневская О.А., 1973, с. 103, табл. XXVI, 4, 5).

Для раннего этапа куюсайской культуры характерны ювелирные украшения из бирюзы (бусы, серьги с каплевидными подвесками, ромбические подвески), лазурита, белого камня (подвески в виде маленького клыка; табл. 44, II).

Следующий этап развития куюсайской культуры – середина VI – рубеж V–IV вв. до н. э. – ознаменован прежде всего взаимодействием с кюзелигырской (архаической) культурой Хорезма, памятники которой располагаются в непосредственной близости с куюсайскими. Сложением кюзелигырской культуры начался новый этап в хозяйственном освоении Присарыкамышской дельты. Появились ирригационные сооружения, крепости, распространилась сырцовая архитектура, широкое применение получил гончарный круг. Но, несмотря на большую роль земледелия в хозяйстве этой эпохи, преобладание в стаде «кюзелигырцев» крупного рогатого скота, лошадей и верблюдов дало основание С.П. Толстову сделать вывод о господстве у них полукочевого скотоводства (Толстов С.П., 1962б, с. 104), что особенно сближает их с «куюсайцами». Не совсем еще ясны все стороны взаимодействия куюсайской и кюзелигырской культур, хотя сам факт этого взаимодействия не вызывает сомнения. На Кюзелигыре при господстве сырцовой архитектуры сохраняются традиции каркасных построек, встречается керамика куюсайского типа.

Все обнаруженные до сих пор поселения «куюсайцев» VI–V вв. до н. э. в западной части дельты и около крепости Кюзелигыр не сохранили культурного слоя. Но в подъемном материале наряду с преобладанием лепной куюсайской посуды с красной поверхностью в некотором количестве встречается гончарная кюзелигырская керамика. К этому этапу относится крепость-убежище на мысу возвышенности Канга 2. С того времени крепости-убежища скотоводов вообще становятся характерными для левобережного Хорезма, особенно на его окраинах.

VI–V вв. до н. э. датированы куюсайские погребения могильника Тарым-кая I и часть погребений на возвышенности Сакар-чага.

Лепная куюсайская керамика могильника Тарымкая I свидетельствует о некоторых изменениях в пропорциях столовой посуды (уменьшается высота бокалов) и появлении в ее тесте примеси из толченых гончарных сосудов (табл. 44, VIII, 13 и след.).

Происходят некоторые изменения в обряде трупоположения (табл. 45, II, 1–3). Встречается как западная, так и восточная ориентировка. Часто фиксируются вторичные подхоронения, при этом первоначальное захоронение слегка сдвигается. Отмечены захоронения частично расчлененных скелетов. В двух погребениях рядом с изголовьем погребенного на древнем горизонте обнаружены очаги. Все это свидетельствует о «ломке» традиционных куюсайских погребальных обрядов и, может быть, о процессе сложения нового обряда, который отмечен в более поздних памятниках этого района.

Как показали работы последних лет, оседлые и полуоседлые скотоводческие племена заселяют Присарыкамышскую дельту до IV–V вв. н. э., пока сохраняется живой характер этой дельты и по ряду ее притоков осуществляется сток в Сарыкамыш.

Памятники IV–II вв. до н. э. В IV–II вв. до н. э. в дельте функционируют еще все основные русла. На Южном Даудане, в юго-западной части дельты, обнаружено большое число поселений на берегах действующих русел, вне зоны ирригации (Вайнберг Б.И., 1983; 1984). Наиболее интересно поселение Гяур 3, расположенное в 6 км к востоку от крепости Гяуркала 1. На площади около 4 кв. км выявлен комплекс одновременных построек, расположенных рассредоточено. Поселение состоит минимум из полутора десятков сильно разрушенных домов-усадеб, большинство которых включает большой прямоугольный дом из сырца (или пахсы). В центре поселения расположена крупная, возможно, обнесенная стеной усадьба, на территории которой открыто круглое культовое здание (Вайнберг Б.И., 1981а, с. 464, 465; Коляков С.М., 1983; 1984).

В аналогичных поселениях у подножия возвышенности Тарым-кая есть дома-усадьбы с усложненной планировкой, но основу дома, как правило, составляет одно большое жилое помещение. При отсутствии ирригационных систем в зоне поселений можно отметить первые попытки сооружения узких (до 50 см) канальчиков, соединявших параллельные протоки, что, вероятно, делалось в борьбе с отмиранием отдельных русел.

К рубежу V–IV или началу IV в. до н. э. относятся поселение-убежище на юго-западном мысу возвышенности Тарым-кая (табл. 45, IV, VII) (Вайнберг Б.И., 1979а) и группа курганов в могильнике Тарым-кая I, где встречены захоронения очищенных костей в сосудах-оссуариях (гончарные хорезмийские и лепные куюсайские; табл. 45, III).

Представляется, что именно в связи с активным включением населения западных окраин Хорезмского оазиса в систему хорезмийской государственности и культуры, что нашло свое отражение и в преобладании оссуарного обряда захоронения в курганных погребениях на рубеже V–IV вв. до н. э., была заложена в этом районе крупная крепость Кангакала, ставшая до IV в. н. э. несомненным центром этого скотоводческого по преимуществу района. Кангакала расположена на возвышенности против более древнего укрепленного поселения местного населения – крепости Канга 2 (около VI–V вв. до н. э.) и связана с системой действовавших протоков древних русел. С западной стороны крепости Кангакала есть неукрепленное поселение, где встречена почти исключительно лепная керамика куюсайского облика.

Усиление влияния культуры оазисов древнего Хорезма на скотоводов окраины оазиса с V в. до н. э. бесспорно. Кроме перехода к оссуарному обряду захоронения (хотя и под курганами), явно пришедшему из основных районов Хорезма, о чем свидетельствуют хорезмийские сосуды-оссуарии, отметим широкое употребление в быту хорезмийской гончарной посуды. Формы лепной посуды, сохраняющей куюсайские традиции в отделке внешней поверхности, форме венчиков, характере теста, обжига, стали копировать гончарные хорезмийские, что приводит к изменению пропорций (более вытянутые формы, почти полное исчезновение шаровидности) и замене одних типов другими (на смену шаровидным и стакановидным бокалам приходят конические кубки, подражающие гончарным). Подобной посуды нет в синхронных памятниках хорезмийской цивилизации. Наиболее яркий пример для сравнения дают два одинаковых культовых здания: на поселении Гяур 3, где массовым материалом является лепная керамика описанного типа, и в крепости Калалыгыр 2, где такой керамики почти совсем нет, а находки лепной посуды вообще единичны.

Памятники первых веков нашей эры. Для выделения памятников I в. до н. э. – I в. н. э. мы не имеем объективных оснований. В керамических материалах из основных районов Хорезма, на которые опирается датировка памятников скотоводов, этот период четко не выделяется. Несомненно лишь, что перерыва в освоении скотоводами окраинных районов в это время не было.

Известны поселения первых веков нашей эры на протоках между возвышенностями Кангагыр и Тарым-кая, вблизи восточного берега Сарыкамыша. Здесь встречаются небольшие участки мелкой ирригационной сети, поля типа бахчи. Каналы шириной от 0,4 до 0,7–0,8 м берут начало в руслах, куда в свою очередь вода попадала из канала Чермен-яб, заменившего отмершее ко II в. до н. э. русло Южного Даудана. Л.Т. Яблонский раскопал большое количество погребений оссуарного типа в гончарных и лепных сосудах куюсайского облика в могильниках Тарым-кая I и II. Часть из них относится и к первым векам нашей эры (Яблонский Л.Т., 1986б). Традиционными остались тип хозяйства, характер расселения и некоторые приемы гончарства (лепная керамика домашнего производства с характерной красной поверхностью, отсутствие на ней выделенных венчиков). Какие-либо другие этнографические детали по имеющимся материалам не улавливаются.

Наряду с памятниками, продолжающими традиции куюсайской культуры, и курганами с оссуарными захоронениями в Присарыкамышской дельте широко представлены курганные насыпи с погребениями иных типов (табл. 46, I). Они известны и в виде небольших групп (от двух до 10 курганов), и в крупных скоплениях (например, могильники Шахсенем и Яссыгыр 2). Изредка встречаются небольшие цепочки курганов (Гяургыр). В ряде могильников одновременные или разновременные погребения разных типов и культур представлены вперемежку (Тумек-кичиджик, Тарым-кая I, Сакар-чага и т. д.). Преобладают погребения в подбоях (табл. 46, II), но по материалам Хорезма нет оснований выделять их в отдельную культуру. Объединяет эту группу памятников тип погребальной камеры: узкая входная яма, ориентированная, как правило, меридионально, с западной или восточной стороны которой находится узкий подбой, дно которого обычно глубже дна входной ямы. В большинстве случаев вход в подбой закрывался камнями, деревянной решеткой, сырцовыми кирпичами. В могильниках Присарыкамышской дельты преобладают подбойные захоронения с южной ориентировкой погребенного (Тумек-кичиджик, Тузгыр – только южная ориентировка) (Лоховиц В.А., Хазанов А.М., 1979; Лоховиц В.А., 1979), но встречаются и с северной (Тарым-кая I, Сакар-чага) (Яблонский Л.Т., 1983б; 1984).

Наиболее ранние подбойные захоронения (как с южной, так и с северной ориентировкой погребенных) датируются по находкам гончарной керамики раннекангюйского (хорезмийского) и согдийского комплексов IV–II вв. до н. э. (круглодонная чаша в подражание ахеменидским образцам, чаша с ребром, конические гончарные бокалы). В погребениях с гончарными сосудами не обнаружен другой инвентарь (например, вооружение), по которому можно было бы проверить дату комплексов. До появления новых данных время самых ранних погребений в подбоях левобережного Хорезма можно ограничить III–II или даже II в. до н. э. Не противоречит этой дате и возможная хронология оружия (табл. 46, IV), найденного в других погребениях могильников Тумек-кичиджик и Гяур 4. Здесь встречены кинжалы с прямым перекрестьем и кольцевым навершием, иногда в сочетании с длинным (до 1 м) мечом с прямым или (в двух случаях) дуговидным перекрестьем (концы дуги обращены вверх) без навершия (табл. 46, IV, 1, 2). В могильнике Гяур 4 есть и длинные мечи с прямым перекрестьем и без металлического навершия, что дает основание рассматривать дуговидное перекрестье как предшествующее прямому.

Не исключено, что эти погребения оставлены первой группой кочевого населения, появившейся в левобережном Хорезме. (Интересно отметить, что для ранних могильников Тумек-кичиджик и Гяур 4 характерна гончарная посуда нехорезмийского типа.) Но поскольку существуют могильники, различающиеся по ориентировке погребенных, можно предполагать, что принадлежали они двум различным группам населения. Тем более что в других районах Среднеазиатского междуречья и в Фергане захоронения в подбоях с северной и южной ориентировкой связываются исследователями с разными группами племен (Мандельштам А.М., 1966а, с. 80, 160–162).

Нельзя отделить от подбойных погребений небольшое количество катакомб, встреченных в могильнике Тумек-кичиджик, и значительное – в могильнике Тузгыр (табл. 46, III). Камеры катакомб располагались по одной оси с дромосами, к югу от них. Погребенные в камерах лежали головами на юг. В первые века нашей эры подбойные и катакомбные погребения распространены особенно широко: они встречаются практически на всей территории Присарыкамышской дельты.

По деталям обряда все три типа погребальных памятников не различаются. Для них характерны часть бараньей туши (обычно передней ноги, лопатки), гончарная керамика (преобладает хорезмийская, но есть и из других гончарных центров), небольшое количество сосудов ручной лепки. Среди последних – в основном курильницы, типы которых широко представлены как в среднеазиатских, так и в сарматских (табл. 46, XI) памятниках (Обельченко О.В., 1957, с. 114, 118; 1961, рис. 17; Юсупов Х.Ю., 1986; Шилов В.П., 1959, с. 450, 480; Вязьмитина М.И., 1954, с. 227, табл. III, 4). Предметы вооружения принадлежат в основном к сарматским или близким типам.

Многие погребения потревожены, но не всегда это связано с ограблением: чаще всего первоначальное погребение сдвигали, а на его место помещали новое. В могильнике Сакар-чага 1 кости первоначального погребения вместе с инвентарем помещены в крупный сосуд, который остался в подбое около головы второго погребенного. Отмечены случаи вторичного помещения во входную яму, или в подбой, или в катакомбу очищенных от мягких тканей костей (Тумек-кичиджик, Яссыгыр I, Тузгыр), иногда даже в оссуарии (Сакар-чага 1). Особенно широко практиковались оссуарные захоронения в курганах наиболее поздней группы (юго-восточная в могильнике Шахсенем). Здесь среди разнотипных захоронений преобладают погребения в подбоях с северо-восточной или северо-западной ориентировкой. По инвентарю (в основном керамика) могильник датируется III–V вв. Таким образом, можно констатировать, что под влиянием культуры и религии оседлого населения Хорезма группа кочевников, проникших сюда в III–II вв. до н. э., осваивает, как некогда «куюсайцы», местный погребальный обряд.

Вопрос о соотношении куюсайских памятников и подбойно-катакомбных могильников не совсем ясен. Можно думать, что в ряде случаев «куюсайцы», вероятно, были вытеснены пришедшими в Присарыкамышскую дельту племенами. Так, на возвышенностях Тумек-кичиджик, Сакар-чага и, возможно, Тузгыр куюсайские погребальные памятники частично сменяются захоронениями в подбоях и катакомбах. Однако в могильниках Тарым-кая I, II погребения под курганными насыпями в сосудах-оссуариях, содержавшие и куюсайскую керамику, некоторое время сосуществуют с подбойными захоронениями. Отметим, что в подбойном погребении южной группы могильника Тузгыр встречен большой фрагмент куюсайского горшка (Лоховиц В.А., Хазанов А.М., 1979, с. 118). В зоне господства подбойно-катакомбных памятников в левобережном Хорезме, как правило, нет поселений оседлых скотоводов, которых связывают с потомками «куюсайцев». Такие поселения обнаружены в основном в юго-западной части Присарыкамышской дельты, вблизи Сарыкамышского озера.

Могильники с захоронениями в подбоях и катакомбах с южной ориентировкой, обнаруженные в Хорезме, предположительно связывают с юечжийской группой племен, отличной от кушан и принадлежавшей к «сарматскому» кругу племен (в расширительном толковании этого понятия) (Вайнберг Б.И., 1977, с. 73–77; 1981б, с. 128). Это предположение находит поддержку в точке зрения А.М. Мандельштама о восточной группе «сарматских» племен (Мандельштам А.М., 1978б, с. 139–141; Вайнберг Б.И., 1981б, с. 128, 129)[22]22
  Понятия «сарматский круг племен» (Б.И. Вайнберг) и «восточные сарматы» (А.М. Мандельштам) условны. Сарматские племена Восточной Европы, Нижнего Поволжья и Южного Приуралья, оставившие единую археологическую культуру в ее локальных вариантах, по большинству параметров погребального обряда и инвентаря отличаются от кочевников и полукочевников Средней Азии, Восточного Туркестана и Центральной Азии. Близкие, но не тождественные по устройству погребальные сооружения – подбои и катакомбы (они отличаются от сарматских формой и размерами входных ям, камер, деталями обряда), сходство оружия, некоторых форм пряжек, зеркал и т. д. не доказывают единство происхождения или этническое единство. Речь может идти лишь об общих эпохальных явлениях, свойственных кругу кочевых и полукочевых племен, населявших евразийскую аридную зону. Как в скифское время их объединяла так называемая скифская триада, так в сарматскую эпоху обнаруживаются параллели в формах погребальных сооружений (за счет близости религиозно-идеологических представлений) и некоторых категорий инвентаря (оружие, отдельные формы пряжек, зеркал). Близкие черты в формах культуры этих племен связаны, очевидно, с примерно одинаковым уровнем развития производительных сил и единым хозяйственно-культурным типом этих обществ (Ред.).


[Закрыть].

Обращает на себя внимание, что подбой с северной ориентировкой, которые А.М. Мандельштам (1966а, с. 80, след.) связывал с кушанами, появляются в левобережном Хорезме не позже III–II вв. до н. э. Курганные могильники левобережного Хорезма еще мало изучены. Но уже сейчас можно отметить погребения новых типов, обнаруженные в отдельных могильниках.

В могильнике Сакар-чага 1 раскопано несколько крупных ям с меридиональной ориентировкой и дромосом с южной стороны. В них находились разновременные «коллективные» захоронения (Яблонский Л.Т., 1983б). При позднейших подхоронениях тела ранее погребенных сдвигались и разрушались. Погребения совершались в несколько слоев до окончательного заполнения камеры, которая скорее всего имела какое-то перекрытие, позволявшее неоднократно проникать в нее через дромос. Ориентировка погребенных различная. Инвентарь представлен единичными хорезмийскими лепными и гончарными сосудами, позволяющими предварительно датировать погребения V–IV вв. до н. э.