Текст книги "Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время"

Автор книги: Эльга Вадецкая

Соавторы: Бэлла Вайнберг,Наталья Членова,Ольга Вишневская,Юрий Заднепровский,Анатолий Мандельштам,Эльга Вадецкая,Химра Юсупов,Эльвира Стамбульник,Лариса Левина,Борис Андрианов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 64 страниц)

Внутри площадка городища была плотно застроена жилищами, отдельными производственными сооружениями и заполнена хозяйственными ямами, устроенными вблизи жилищ или внутри них. Планировка застройки диктовалась формой укрепленного поселения. Жилища располагались почти перпендикулярно краю террасы рядами, параллельными южной линии валов. На вскрытой площади намечается пять линий жилищ (Davydova А.V., 1968, p. 221). На поверхности городища жилища или прослеживались в виде небольших возвышений, или не имели видимых следов. Устройство жилищ хунну устанавливается на основании остатков 54 построек, вскрытых на Иволгинском городище (Давыдова А.В., 1985, с. 14–22; Davydova А.V., 1968, p. 210–214; Сосновский Г.П., 1934, с. 150–156) и семи строений, раскопанных на поселении у с. Дурены (Сосновский Г.П., 1947, с. 35–39; Давыдова А.В., 1978, с. 57–59).

Первый и основной тип жилищ составляли полуземлянки с углубленным в материк основанием прямоугольной формы (в большинстве случаев 5×4; 5,5×4,5 м, глубина 0,55-1 м). Отдельные постройки, возможно, предназначенные для зависимых лиц, были очень маленькими (3,2×2,8 м); были и крупные (6,85×6,65 м) (Давыдова А.В., 1965, с. 7; 1985, с. 14, 15; Davydova А.V., 1968, p. 216). Стены жилищ ориентированы по сторонам света. В южной стене, ближе к юго-восточному углу, находился наклонный коридорообразный вход (длина до 1,8 м, ширина 0,6–1,3 м). Стены полуземлянок с северной и южной сторон были сырцовыми, глинобитными или обмазанными глиной. Жилища перекрывались двускатной многослойной кровлей, опиравшейся на конек, поддерживаемый опорными столбами с северной и южной сторон, и на почвенный слой вдоль западной и восточной стенок котлована. Нижний слой кровли образовывали балки толщиной до 20 см, в переплет с которыми лежали поперечные брусья, образовывавшие вместе с балками потолок, покрытый глиняной обмазкой (табл. 109, 1А, Б). На него укладывался слой из жердочек и прутьев, а на них – береста, солома и, вероятно, зола. Сверху это накрывалось дерном. Внутри жилища, в северо-восточном углу, находился очаг, сложенный из каменных плит, от которого вдоль северной и западной стенок шел дымовой канал типа кана (ширина 0,25-0,4 м). Он был сооружен из двух рядов вертикально поставленных плит, сверху перекрыт плитками и обмазан глиной (табл. 109, 1, 3). Дым выходил наружу через трубу, устроенную в стене, у юго-западного угла жилища. Рядом с дымоходом располагались нары, опиравшиеся на столбики. В полу жилищ, покрытом глиняной обмазкой, устраивались небольшие ямы, погребки для хранения запасов. Конструкция жилищ хунну своеобразна, а система отопления имеет аналогии у народов Дальнего Востока, в том числе у народностей Амура – тунгусов, нивхов и др. (Шренк Л., 1899, табл. XI, с. 11, след.; Давыдова А.В., 1985, с. 21).

Второй тип жилищ представлен полуземлянками со слабо углубленным в землю основанием, сырцовыми глинобитными стенами, кровля которых покоилась на деревянных опорах, идущих по периметру жилища и включенных в сырцовые стены. Внутреннее устройство их аналогично описанному.

Третий тип жилища представлен обширной (13×11,5 м) наземной постройкой с сырцовыми стенами, стоявшей на возвышении в центральной части Иволгинского городища (жилище 9). Устройство очага в северо-восточном углу и дымохода вдоль северной и западной стен сближают эту постройку с остальными жилищами городища. Центральное положение и большая величина послужили основанием рассматривать ее как жилище «правителя» поселения. В комплекс «усадьбы правителя» входили также два маленьких жилища для «слуг», большие хозяйственные постройки и погреба (Давыдова А.В., 1956, с. 273; 1985, с. 18–20; Давыдова А.В., Миняев С.С., 1975, с. 198). В целом изученные на городище жилища хунну конструктивно мало отличаются друг от друга. Имея некоторое сходство в устройстве отопления с жилищами народов Дальнего Востока, они в то же время оригинальны по конструкции и отличаются от крытых черепицей домов хунну, исследованных на поселениях Монголии.

Составлявшие основную массу населения хунну полукочевые и кочевые скотоводы, перемещавшиеся с места на место вместе со стадами скота, жили в войлочных юртах. Краткое описание хуннской юрты дал в 81 г. до н. э. китайский государственный деятель Сан Хун-ян. У сюнну «сплетенная ива (деревянный каркас юрты. – В.М.) служит домом, войлочная циновка (покрытие юрты. – В.М.) является крышей». По описанию Плано Карпини, из ивы делали каркасы юрт также монголы времен Чингисхана (Таскин В.С., 1968а, с. 142, 143). На местах зимовок скотоводы строили также деревянные рубленые дома, на знакомство с которыми указывают срубы в могилах.

С постройками хозяйственного назначения связана бо́льшая часть из выявленных на Иволгинском городище 607 ям (Davydova А.V., 1968, p. 210, 218–220; Давыдова А.В., 1985, с. 22–27; Давыдова А.В., Миняев С.С., 1975, с. 198). Назначение и хронология их во многих случаях неясны, часто они прорезают друг друга. Среди изученных ям – колодец глубиной более 4,5 м с квадратным срубом, погреба разной величины для хранения продуктов (зерно, мясо, рыба), над которыми сооружалась крыша вроде навеса или устраивалась деревянная крышка. Имелись также навесы, от которых сохранились только столбовые ямки. Неясно назначение вскрытых на городище длинных канав, разделяющих площадку его на прямоугольники.

Погребальный обряд.

Детали погребального обряда хунну из-за массовой ограбленности захоронений не до конца выяснены. К тому же, на разных некрополях имеются черты своеобразия, отражающие многокомпонентность этнического состава и социальную стратификацию хуннского общества. В Забайкалье известно около 20 могильников хунну, в которых насчитывается свыше 900 захоронений (на 1983 г. раскопано около 400, в том числе в Иволгинском некрополе 216, Ильмовой пади – 60, Дэрестуйском – 44, Черемуховой пади – 20). На остальных памятниках исследовано единичное число погребений (Коновалов П.Б., 1976б, с. 21, табл. I; 1985, с. 41). Иволгинский и Дэрестуйский могильники грунтовые, остальные – курганные, среди них наиболее крупные Ильмовая и Черемуховая пади (соответственно 300 курганов и 82) (Коновалов П.Б., 1976б, табл. I). Отдельные погребения хунну суджинского типа открыты в Туве (Бай-Даг II) (Мандельштам А.М., 1967, с. 128; 1975б, с. 5, 232–233). В Монголии известно около 30 могильников хунну, включающих от 10 до 300 могил. В целом в них насчитывается свыше 1 тыс. курганов (Хуни-гол – около 300 курганов, Ноин-Ула – 230, Идэргол – более 100) (Коновалов П.Б., 1976б, табл. II; 1985, с. 43; Волков В.В., 1976, с. 579). Большинство их расположено в северной и центральной Монголии. По облику они наиболее близки могильнику в Ильмовой пади. На некрополях хунну в Монголии вскрыто свыше 120 погребений (Ноин-Ула – 30, Хуни-гол – 31, Дархан – 6, на остальных по небольшому числу захоронений) (Гришин Ю.С., 1978, с. 95–100; Доржсурэн Ц., 1961; 1962; Коновалов П.Б., 1976б, табл. II; 1985, с. 45; Руденко С.И., 1962б; Эрдели И., 1962; Волков В.В., 1972; 1976; 1983; Цэвэндорж Д., 1985, с. 52; Erdelyi I., Dorjusüren C., Navan D., 1967).

Отдельные могильники и погребальные комплексы хунну открыты в Китае, во Внутренней Монголии (Эрланьхугоу, Калимынинцзун, Сичагоу) (Васильев К.В., 1959, с. 169, 170; Миняев С.С., 1979а, с. 75, 76). Из разрушенных могильников хунну в Ордосе происходит большое число литых художественных бронзовых изделий – пряжек, блях, известных под названием «ордосских» (табл. 114, 4, 8, 12, 13, 15, 16, 18, 19) (Руденко С.И., 1962б, с. 72–79; Andersson J.G., 1932; Salmony А., 1933).

Некрополи хунну, имея в виду сочетание устройства намогильных сооружений и погребальных камер, делятся на две группы – суджинскую, названную по Суджинскому могильнику (исследован Ю.Д. Талько-Грынцевичем в Ильмовой пади), и дэрестуйскую, поименованную по могильнику у Дэрестуйского култука. Первой свойственны подкурганные захоронения в двойной внутримогильной камере типа гроб в срубе (табл. 110, 5; 111, 1, 3, 4; могильники Ильмовой и Черемуховой падей, Суджинский, Ноин-Ула, Бай-Даг II др.); второй – погребения в грунтовой яме в дощатом гробу (табл. 111, 2, 6), отмеченные на поверхности кольцеобразной каменной выкладкой (Дэрестуйский могильник) или не имеющие в настоящее время выраженного намогильного сооружения (могильники Иволгинский, Гуджир-Мыге, Хара-Бусун, Агинское, Дархан).

Помимо конструкции погребальных сооружений, некрополи названных групп различаются по топографии. Могильники первой, суджинской, группы, принадлежащие основной массе скотоводов-полукочевников и кочевников хунну, расположены обычно в лесистых падях, в глубине невысоких горных массивов, вдали от больших рек. Некрополи второй, дэрестуйской, группы, на настоящем этапе исследований соотносимые преимущественно с оседлой частью хунну, расположены на открытых местах, вблизи рек.

Некрополи дэрестуйского типа в Забайкалье (Дэрестуйский, Иволгинский и др.) датируются II–I вв. до н. э.; погребения суджинской группы относятся в Туве к рубежу III–II, началу II в. до н. э. (Бай-Даг II), а в Забайкалье (Ильмовая, Черемуховая пади, Суджи и др.) – к I в. до н. э. – I в. н. э. Частично они синхронны, своеобразие их ритуала обусловлено этническими и частью хронологическими различиями, связанными с развитием исторического процесса у хунну. После разгрома населения культуры плиточных могил в конце III в. до н. э. хунну постепенно осваивали Забайкалье. В самом конце III–II в. до н. э. они основали здесь ремесленно-земледельческие поселки (Иволгинский; Дурены I, II; Енхор), продукция которых была необходима для основной массы кочевников и обеспечения потребностей армии. Для закрепления завоеванных земель и охраны поселений хунну оставляли свои гарнизоны. Стимулируя развитие ремесла, они привлекали ремесленников из соседних стран, что делало полиэтничным состав жителей поселений хунну. Эту ситуацию отражает погребальный ритуал связанного с городищем Иволгинского могильника, где зафиксировано семь различных типов конструкций погребальных камер, из которых собственно с хунну связаны погребения в дощатых гробах и двойных камерах типа гроб в срубе. Могилы других типов оставлены зависимым от хунну населением, жившим на поселении. В конце II–I в. до н. э. количество хуннов в Забайкалье увеличивается, о чем свидетельствует рост числа могильников суджинской группы по сравнению с дэрестуйской. Этому способствовало общее смещение ойкумены хунну к северу и усиление здесь их политической активности. Все это в значительной мере было обусловлено экспансией ханьского Китая, приведшей в 127 г. до н. э. к вытеснению хунну из Ордоса, в 121 г. до н. э. – из Ганьсу, а с середины I в. до н. э. – к установлению политической зависимости Китая над южными хунну. Кроме того, происходившие в государстве хунну процессы интеграции вели к унификации культуры. Поэтому погребальный ритуал некрополей суджинского типа более единообразен, нежели ритуал погребений дэрестуйской группы.

Ритуал погребения, прослеженный в могильниках дэрестуйской группы, хотя и сходен с обрядом погребения подкурганных захоронений суджинской группы, но в то же время имеет отличительные черты. Большинство захоронений совершено в прямоугольных грунтовых ямах глубиной 0,2–2,55 м, в гробах прямоугольной формы или несколько расширенных в изголовье. Сверху гробы накрывали крышкой из продольных досок, а затем – перекрытием из поперечных плах (табл. 111, 2, 6). В Дэрестуйском могильнике стенки гробов с боков обставлены вертикальными каменными плитами, а сверху заложены большим количеством камней, заполнявших нижнюю часть могильной ямы. Конструкция гробов в основном такая же, как в погребениях суджинской группы, а покойники, как и там, обычно уложены вытянуто на спине, головой преимущественно на север с отклонениями.

Наиболее полно разнообразие деталей ритуала изучено А.В. Давыдовой в Иволгинском могильнике, где вскрыто 216 погребений (Давыдова А.В., 1982, с. 132–142; 1985, с. 28, 29). Большинство могил (183) располагалось компактно в западной части могильника. По наблюдению А.В. Давыдовой (1982, с. 132), погребения не образуют изолированных групп, и только в пяти парах могил (мужчины и женщины) они расположены впритык друг к другу. Захоронения не имели внешних признаков, но, судя по точности попадания древних грабителей в могилы (из 216 могил нетронуто лишь 16), первоначально такие признаки были. Подавляющая масса могил содержала индивидуальные захоронения (189), и только в 26 находились останки двух или трех человек, преимущественно взрослых и детей. Большинство погребенных ориентировано головами на север-северо-восток с отклонениями; изредка встречается восточная ориентировка с отклонениями; два случая – южная и юго-западная ориентировка (Давыдова А.В., 1982, с. 132, 134, рис. 2; 1985, с. 28. рис. IV). Захоронения могильника, как правило, совершены в грунтовых ямах глубиной 0,3–2,55 м и только семь – на уровне погребенной почвы, а затем лишь слегка присыпаны А.В. Давыдова выделяет семь разновидностей устройства погребальных камер: 1) гробы из тонких досок (50), преобладающие количественно, как и на других могильниках дэрестуйской группы (табл. 111, 6); 2) гробовища из толстых, грубо отесанных лесин (25); 3) двойная камера – сруб, внутрь которого поставлен гроб (2), – сооружение, характерное для подкурганных захоронений суджинской группы; 4) колода, выдолбленная из ствола лиственницы (1); 5) на дне ямы каменный ящик из поставленных на ребро каменных плит (1); 6) погребения без остатков каких-либо внутримогильных конструкций (6); 7) захоронения на уровне древней поверхности без следов погребальной камеры (6). Большинство погребенных в гробах (45) уложено головой на север. Погребенные в гробовищах имели преимущественно восточную ориентировку (Давыдова А.В., 1982, с. 135; 1985, с. 28).

Младенцев до года, видимо, не хоронили на общем кладбище. Отдельные захоронения их обнаружены на поселении, под полом жилищ. Детей от года до пяти лет хоронили в могильнике в глиняных сосудах, которые ставили близ уровня поверхности почвы и слегка присыпали сверху. Подростков хоронили в гробах. Встречены также погребения взрослых мужчин и женщин с детьми (Давыдова А.В., 1982, с. 132, 141).

Состав инвентаря в погребениях дэрестуйской группы различен и отражает половую, социальную, имущественную и, возможно, этническую дифференциацию общества. В мужских и женских погребениях представлены орудия труда, ножи, детали одежды и поясных наборов – пряжки, украшения, а в отдельных захоронениях – предметы конского снаряжения – удила, пряжки, бляшки, кольца от сбруи (Дэрестуйский култук). В мужских погребениях довольно часто встречается оружие – наконечники стрел, костяные накладки сложных луков. В мужских и женских погребениях обычно находятся глиняные сосуды и кости животных как остатки заупокойной пищи. Горшки и куски мяса всегда помещали в головную часть могилы, за пределами гроба, иногда отделяя ее деревянной перегородкой. Количество сосудов в могилах доходило до семи, но, как правило, ставили один-два. В наиболее бедных погребениях сосудов не было. Количество мяса, которым снабжали покойника, зависело от его имущественного и социального положения. Обычно это один-два куска баранины (бок, курдюк или нога), но иногда мясная пища отсутствовала, или же, напротив, клали еще несколько кусков баранины и мясо коровы. В виде исключения встречаются кости свиньи или собаки, в нескольких случаях обнаружены кости рыб (Давыдова А.В., 1982, с. 136; 1985, с. 29). Головы животных (баран) и рога косули клали только в наиболее богатые могилы, обычно поверх перекрытия гроба. По сравнению с могильниками суджинского типа для дэрестуйской группы характерны более скромные приношения мяса животных.

В могильниках дэрестуйской группы встречено большое количество изделий из бронзы – блях, застежек, пряжек, украшений и бус (табл. 113, 1, 3–6, 8, 10), что, по-видимому, в значительной мере объясняется меньшей ограбленностью грунтовых погребений, нежели курганов суджинской группы. Почти во всех погребениях представлены остатки поясов – пряжки, поясные кольца, бляхи. У мужчин к поясу подвешивали оружие – колчан со стрелами, нож, кинжал; у женщин – украшения – попарно кольца из кости, камня или литые из бронзы с ажурными прорезями (табл. 108, 67, 69, 70), когтевидные и коромысловидные подвески (табл. 108, 40, 41, 53, 54), а также мешочки типа кошелька, украшенные бусами и бисером. Пояс служил индикатором общественного и имущественного положения его владельца. По количеству пряжек, колец, блях и их орнаментации А.В. Давыдова (1982, с. 137–140; 1985, с. 30) выделяет на материале Иволгинского могильника пять категорий поясных наборов у мужчин и четыре категории – у женщин. В богатых погребениях находилось по два пояса, для нижней и верхней одежды, причем пояс иногда был украшен нашитыми раковинами каури или их имитацией, бусами и бисером. В наиболее богатых поясных наборах мужчин представлены бронзовые пряжки с рельефными изображениями голов животных, бляхи с деревянной основой и золотым покрытием на лицевой стороне (табл. 113, 3, 5, 6), а в женских захоронениях – бронзовые ажурные пластины-пряжки с изображением борьбы зверей (табл. 113, 1, 4, 8-10). Пояса украшали также бронзовыми литыми пуговицами, гладкими или орнаментированными (табл. 114, 10). Различия в составе поясных наборов коррелируются с различиями в других категориях ритуала – глубине могильных ям, наличии внутримогильного сооружения, количестве заупокойной пищи, составе оружия, т. е. с целым комплексом признаков, отражавших имущественное и социальное положение погребенного (Давыдова А.В., 1982, с. 142; 1985, с. 29–34). Ввиду разграбленности большинства могил получить полное представление о составе предметов вооружения трудно. Оружие имелось в большинстве мужских могил, что отражает большую роль войны в обществе хунну, засвидетельствованную письменными источниками.

Украшения найдены преимущественно в женских погребениях. В мужских встречаются единичные бусы в разных местах верхней половины погребальной камеры, а в женских захоронениях, кроме изголовья и шеи, большое число бус находится в области пояса и ниже, как бы свисая с него, представляя расшитые бусами и бисером пояса, и, возможно, одежду. В области ушей у женщин и мужчин находились серьги и подвески из камня и раковин (Дэрестуйский могильник) (Коновалов П.Б., 1976б, с. 169, табл. XIX). Монеты «у-шу» встречены в Иволгинском и Дэрестуйском могильниках по одной-две в отдельных погребениях, в районе пояса или бедер погребенного. Они либо были подвешены к поясу, либо, возможно, находились в кожаных или матерчатых мешочках, также подвешивавшихся к поясу (Коновалов П.Б., 1976б, с. 204).

Для некрополей суджинской группы характерны подкурганные захоронения с преобладанием погребальных камер типа гроб в срубе.

Устройство погребальных сооружений хунну в виде двойной камеры описано в конце II в. до н. э. Сыма Цянем следующим образом: «Для похорон употребляют внешний и внутренний гроб, золото и серебро, одежды и шубы, но не насыпают могильных холмов» (Таскин В.С., 1968а, с. 40, 135, примеч. 106, 107). Последнее замечание отражает, очевидно, малую величину намогильных сооружений большинства хуннских погребений, которые особенно незначительны на дэрестуйских некрополях, синхронных данному сообщению. Внешне рядовые курганы некрополей суджинской группы имеют вид невысокой насыпи из камней и земли в виде кольцевого вала (диаметр около 5–9 м) с пологой запа́диной в центре (глубина в среднем 0,3–0,5 м, нередко до 1 м), являющейся следом ограбления. Иногда на поверхности прослеживаются только запа́дина и отдельные выступающие камни. Курганы стоят группами, некоторые насыпи касаются пола́ми друг друга. В отдельных некрополях – Ильмовой пади, Цараме, Оргойтоне – среди рядовых выделяются крупные (высота до 1,5 м) курганы прямоугольной формы со сторонами (длина до 20–25 м), ориентированными по сторонам света, с впадинами в центре. У некоторых из них к южной стороне насыпи примыкает «хвост», или «шлейф» (длина 5-17 м, ширина в основании до 8–9 м), постепенно сходящий на нет, также сложенный из земли и камней и перекрывающий дромос, ведущий в могилу (табл. 110, 4). У самых крупных курганов по краям насыпи и «шлейфа» из земли выступают крупные камни, напоминающие фундаментальные кладки. Подобный же облик имеют хуннские могильники суджинского типа в Монголии (Ноин-Ула, Гол-мод, Бодончин-гол и др.). Представлены и группы рядовых могил, и отдельные небольшие могильники без больших курганов со «шлейфами». Расположенные возле большого кургана простые по конструкции, бедные погребения – это, вероятно, захоронения зависимых лиц, отражающие социальную стратификацию хуннского общества. Группы рядовых могил, содержащих захоронения мужчин и женщин разного возраста, принадлежали, возможно, в ряде случаев близким родственникам разных поколений (Миняев С.С., 1985, с. 25, 26).

Первоначальные формы наземных конструкций рядовых курганов хунну из-за разрушений трудно определимы. По мнению П.Б. Коновалова (1976б, с. 152), они имели вид прямоугольных, квадратных или, реже, округлых с выраженной угловатостью каменных оград (табл. 110, 3, 5). Ю.Д. Талько-Грынцевич (1899, табл. I, в) отметил наугольные выкладки у прямоугольных насыпей (табл. 110, 2), которые не прослежены другими исследователями. В могильниках Монголии представлены округлые и четырехугольные выкладки, имеющие большей частью по углам вертикально стоящие камни (Доржсурэн Ц., 1961, с. 14).

Могильные ямы рядовых погребений прямоугольные (глубина 1,5–3,5 м, чаще 2–2,5 м) с отвесными стенками у неглубоких могил и боковыми уступами – при большой глубине ям, ориентированы по линии север – юг с отклонениями, чаще – на северо-восток. Размеры ямы соответствовали величине погребальной камеры, гроба или сруба, с запасом для обкладки их вертикально поставленными плитами.

На дно ямы ставили сруб из лиственничных полубревен в два-три, редко – в четыре венца, гладко затесанных изнутри и горбылями наружу. На концах продольных бревен делали вырубы, в которые вставляли концы коротких бревен (размеры срубов 1,7–3,5×0,6–1,4 м). Сверху сруб перекрывали поперек досками или горбылями, обрезанными по ширине сруба. Иногда перекрытие было двойным, из продольно и поперечно уложенных плах. В могильнике Тэбш-уул в Монголии для перекрытия использовали части кузовов повозок (Цэвэндорж Д., 1985, с. 55, 82).

В сруб на две тонкие поперечные планки, ближе к южной торцовой стенке, ставили прямоугольный гроб, сделанный из досок, – по одной доске на боковые стенки и по две-три – на дно и крышку. Доски гроба соединялись шипами, вырезанными на торцах коротких стенок и вставленных в пазы продольных стенок. В некоторых погребениях Ильмовой пади под гробом прослежена подстилка из сосновых веток с шишками (Сосновский Г.П., 1946, с. 58; Коновалов П.Б., 1976б, с. 156). Между северными стенками гроба и сруба оставался свободный отсек, куда ставили сосуды и клали ритуальную пищу – мясо, головы и ноги животных (табл. 111, 1, 3, 4).

Камера типа гроб в срубе была преобладающей, но не единственной конструкцией в погребениях некрополей суджинской группы. Некоторые захоронения (Черемуховая падь и др.) совершены в тонкостенных срубах без гробов, часть из которых имела внутри перегородку, отделявшую покойника от положенной в северную часть сруба ритуальной пищи, что напоминает отсек двойных камер. Погребение двух женщин в Черемуховой пади, напротив, совершено в деревянном гробу, разделенном продольной перегородкой (Коновалов П.Б., 1976б, с. 133, рис. 99). Изредка в могилах бывают погребения в каменных ящиках или деревянных колодах, обставленных камнями (Цэвэндорж Д., 1985, с. 77, 82).

В некоторых случаях (Ильмовая и Черемуховая пади) стенки гробов снаружи и внутри были обтянуты шелком и украшены прибитыми на равном расстоянии бронзовыми трех– и четырехлепестковыми розетками (табл. 108, 4, 5, 7) (Сосновский Г.П., 1946, с. 57, 58; Коновалов П.Б., 1976б, с. 157, 158). Иногда гробы окрашены в красный цвет или покрыты чередующимися черными, красными, белыми и желтыми полосами (Дулагуул) (Волков В.В., 1976, с. 579, 580), иногда покрывали лаком (Ноин-Ула).

Покойника укладывали в гроб на спине вытянуто, головой на север или с отклонением в обе стороны, чаще на северо-восток. Руки вытянуты вдоль туловища или кисти уложены на бедра или таз. Как исключение, в Ильмовой пади и Идэрголе встречено положение погребенных головой на юг. Обычно в могилах находятся одиночные захоронения, и только в некоторых случаях вместе со взрослыми, чаще – с женщинами (один раз с мужчиной), захоронены дети (Коновалов П.Б., 1976б, с. 159). В погребении 62 Черемуховой пади помещалось захоронение двух женщин с родственными чертами, по определению П.П. Мамоновой, возможно, сестер (Коновалов П.Б., 1976б, с. 133).

Покойника снабжали ритуальной пищей, сосудами, личными вещами, орудиями труда, украшениями. В мужских погребениях находится оружие – остатки лука и наконечники стрел, детали конского снаряжения. Из орудий труда в мужских и женских могилах представлены ножи и шилья. Встречаются также костяные палочки для еды, положенные попарно. Очевидно, с культовой целью в некоторые погребения клали обломки металлических зеркал (табл. 108, 6, 8; Ильмовая падь – в четырех из 60, Черемуховая падь – в двух из 20). Фрагменты бронзовых зеркал обнаружены и в других могильниках (Руденко С.И., 1962б, с. 92, рис. 65; Доржсурэн Ц., 1962, рис. 7, 7; Цэвэндорж Д., 1985, рис. 3, 17, 18).

Глиняная посуда и кости животных находятся обычно в отсеке между северными стенками сруба и гроба (табл. 111, 3, 4). В некоторых случаях для черепов, костей ног и хвостов жертвенных животных, символизировавших стадо, отправлявшееся с покойником, устроена специальная камера у северной стенки сруба (табл. 111, 4) или они уложены поверх сруба (табл. 111, 3). Количество жертвенных животных в некоторых могилах доходило до 19. В состав их входили лошадь, бык, коза, овца, кулан, олень, собака, но преобладали коза и овца, далее идет крупный рогатый скот и затем лошадь. Соотношение отдельных видов варьирует на разных памятниках: в Ильмовой пади – коза (39 %), корова (29 %), овца (10,9 %), лошадь (4,7 %), кулан (3,4 %), собака (6,1 %), дикие – косуля, олень, антилопа, птицы (6,1 %). В Черемуховой пади найдены кости 21 козы и семи коров (Коновалов П.Б., 1976б, с. 209). В кургане 23 Ноин-Улы встречены кости верблюда (Руденко С.И., 1962б, с. 197).

Своеобразный ритуал погребения прослежен в большом кургане со «шлейфом» Ильмовой пади (табл. 110, 4). Вскрытое в насыпи погребальное сооружение имело прямоугольную ограду (16×15,5 м, высота до 1 м), сложенную на древней поверхности из крупных гранитных плит. Эта ограда ограничивала котлован ямы, разделенный четырьмя поперечными и одной продольной перегородками из камней на 10 отсеков. Перегородки шли вглубь, до плах перекрытия сруба на дне ямы. Вероятно, они были сложены одновременно с засыпкой ямы, поскольку самостоятельно не смогли бы держаться из-за непрочности кладки без раствора. С юго-юго-западной стороны к ограде примыкала конусообразная пристройка (длина 14 м, ширина у основания 8 м), обрамлявшая ступенчатый дромос, который вел в могильную яму и был разделен пополам каменной продольной перегородкой, продолжавшейся в могильной яме. Вход из дромоса в смежные отсеки могильной ямы был перекрыт сверху донизу вертикальными плитами. Кроме того, небольшая короткая прямоугольная пристройка имелась у северо-северо-восточной стенки основной камеры. Все сооружение (включая дромос) имело длину 33 м и было ориентировано продольной осью по линии север-северо-восток – юг – юго-запад. Могильная яма глубиной 8,5 м сужалась ко дну крутыми уступами со всех сторон. На дне ямы находилась погребальная камера типа гроб в срубе, перекрытая двойным бревенчатым накатом, между бревнами которого были настланы ветки с шишками и хвоей. Они же были набросаны поверх наката спрессованным слоем толщиной 0,25-0,3 м. Внутри камеры и над ней были следы сильного огня, от которого сильно пострадал сруб. Гроб украшали бронзовые четырех лепестковые розетки. Курган разграблен. Сохранились фрагменты тканей нескольких видов, обрывки лент из золотой фольги, бронзовый жезл и обломки нескольких сосудов, в самом крупном из которых было просо. В гробу был похоронен высокий мужчина крепкого телосложения, преклонного возраста, монголоид (Коновалов П.Б., 1976а, с. 247, 248).

Наиболее сложную конструкцию имели погребальные камеры курганов хуннской знати, исследованные в Ноин-Уле. Они состояли из наружного и внутреннего срубов, сложенных из тесанных изнутри бревен и перекрытых сверху такими же бревнами. Внутри меньшего сруба устанавливали сделанный из плах гроб, покрытый снаружи лаком и росписью. Предварительно пол погребальных камер, настланный из плах, покрывали коврами, а стены драпировали узорчатыми тканями. Стены срубов были ориентированы по сторонам света, длинными сторонами с севера на юг и установлены так, что южная стена внутреннего сруба примыкала к южной стене наружного, а в образовавшиеся между отдельными стенами срубов коридоры помещали инвентарь погребенного. Могильные ямы (глубина до 14–16 м) ко дну постепенно сужались уступами, а с южной стороны имели наклонный дромос. На поверхности над погребением сооружалась прямоугольная каменно-земляная насыпь, по размерам несколько превышавшая величину могильной ямы на уровне горизонта. Над дромосом возводилась насыпь из камней и земли, имеющая на поверхности вид «хвоста», или «шлейфа» (Руденко С.И., 1962б, с. 9–21). По мнению А.Н. Бернштама (1937, с. 963), в кургане 6 Ноин-Улы был погребен хуннский шаньюй Учжулю, умерший в 13 г. н. э.

Конструктивно погребальные камеры хуннской знати в виде гроба в двойном срубе мало отличались от погребальных камер типа гроб в срубе, характерных для основной массы рядовых захоронений суджинской группы.

Несмотря на некоторое своеобразие, могильники суджинской и дэрестуйской групп имеют общие черты: преобладание северной ориентировки погребенных, уложенных вытянуто на спине; единство приемов изготовления гробов и срубов; устройство в головной части отсека для помещения сосудов с пищей и кусков мяса; обкладка погребальных камер камнями; следы ритуала огня; большая близость погребального инвентаря. Это указывает на принадлежность основной массы оставившего их населения к этнической группе хунну, единой с хунну северной Монголии. Большее разнообразие погребального ритуала Иволгинского могильника связано, вероятно, с некоторой социальной и этнической неоднородностью населения Иволгинского городища как ремесленного центра, что является характерной особенностью ремесленно-торговых центров степей Центральной Азии на протяжении ряда исторических периодов. Такие особенности, как обкладка гробов каменными плитами и закладка ими могильной ямы, устройство намогильной каменной выкладки, отличают Дэрестуйский могильник от Иволгинского и других хуннских памятников Забайкалья. Как и отличия в отдельных деталях обряда других памятников, это отражает этническую неоднородность объединения хунну (Миняев С.С., 1979а, с. 75).