Текст книги "Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время"

Автор книги: Эльга Вадецкая

Соавторы: Бэлла Вайнберг,Наталья Членова,Ольга Вишневская,Юрий Заднепровский,Анатолий Мандельштам,Эльга Вадецкая,Химра Юсупов,Эльвира Стамбульник,Лариса Левина,Борис Андрианов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 64 страниц)

Охота в тагарскую эпоху играла, по-видимому, небольшую роль, так как кости диких животных почти не встречаются в тагарских курганах и на поселениях. Но она все же существовала, о чем можно судить по тагарским наскальным рисункам, на которых изображены сцены охоты с луком на копытных зверей.

Рыболовство также играло в жизни тагарского населения весьма скромную роль. Кости рыб обнаружены в двух тагарских курганах, еще в двух найдены бронзовые рыболовные крючки. Десяток тагарских рыболовных крючков происходит из случайных находок в Минусинской котловине. Рыбу ловили также и сетями.

Достаточно хорошо изучена бронзовая металлургия тагарской культуры, ее слава и гордость. Известны и медные рудники, и медеплавильни, и целые металлургические комплексы. Один из них (у пос. Цветногорск) включает 24 выработки на медь – карьеры и воронкообразные ямы, расположенные группами от трех до 13 ям, вытянутых в ряд с северо-запада на юго-восток. Самые крупные имеют размеры 13×13 м, глубину 3,6 м. Многочисленны шлаковые отвалы в виде сердцевидных в плане насыпей, находящихся рядом с выработками. Длина отвалов достигает 30 м, а высота – 2,5 м. Они состоят из лепешковидных кусков медных шлаков. Обнаружены остатки медеплавилен в виде очагов из каменных плит и целый поселок древних плавильщиков (Медведков лог). Там, кроме обычных на поселении находок (очаг, тагарская керамика V–III вв. до н. э., зернотерки, кости животных), найдены литейные формы, часть глиняного сопла и отвал из мелкой крошки пустой породы и оббитых шлаков, которые, видимо, добавляли в шихту для ускорения плавки (Сунчугашев Я.И., 1975, с. 48–51, 102–106, 109–111). В окрестностях горы Темир – две группы горных выработок: карьеры и шахты (в зависимости от строения рудного тела). Шахты (диаметр около 1 м) идут вниз по спирали на глубину 25–30 м (такой тип выработки лучше всего предохраняет от обвалов). Неподалеку находились медеплавильни и шлаковые отвалы. Обнаружены плавильни двух видов: продолговатая яма и специальная печь, сложенная из гранитных плит и покрытая плитой (размеры печи 1×0,4 м, высота – 0,35 м). Некоторые медеплавильни, судя по керамике, найденной в шлаковых отвалах, относятся к VII–VI вв. до н. э., другие – к более позднему времени, до IV в. до н. э. Возле шлаковых отвалов у горы Темир открыто и поселение древних металлургов, где, кроме тагарской керамики VII–VI вв. до н. э., зернотерок и костей животных, были остатки руды (малахит и азурит), обломки каменных молотов, сопел и литейных шишек. Люди жили и работали здесь, видимо, только летом, судя по остаткам жилища типа шалаша (Сунчугашев Я.И., 1975, с. 62, 83–90, 98, 99).

Удалось изучить технику проходки горных выработок и технику выплавки металла. В древних выработках и близ них найдены все основные орудия горного дела – каменные молоты и кайлы, роговые кирки и даже деревянные лопаты (Улень). Выносили руду из шахт, видимо, в кожаных мешках (такие мешки обнаружены в древнем руднике Улень и древних рудниках на Алтае и Урале). В плавку шли только окисленные руды, не требующие предварительной обработки, топливом служил древесный уголь. Медь от шлака отделяли, сливая шлак в специальные ямки, а медь – на плиты с чашевидными углублениями, отчего слитки получались плоскими с одной стороны и выпуклыми – с другой. По величине шлаковых отвалов Я.И. Сунчугашев даже рассчитал, сколько было произведено плавок и сколько меди выплавлено на том или ином древнем руднике. Цифры очень велики: так, на древних медеплавильнях у пос. Цветногорск было произведено 508 310 плавок и выплавлено не менее 130 тонн меди (Сунчугашев Я.И., 1975, с. 24, 67–75, 89, 90, 107, 108).

Техника литья и состав тагарских бронз изучены хорошо. Формы для отливок обычно были глиняными двустворчатыми или еще более сложными (пос. Объюл, литейная мастерская на р. Таштык и т. д.). Перед заливкой металла створки форм соединяли, и места соединения замазывали глиной. Чтобы извлечь изделие из формы, надо было ее разбить. Известны и медные формы для отливки тагарских кельтов, и бронзовые зажимы для литейных форм (Гришин Ю.С., 1960, с. 145–147).

Долгое время необычайная многочисленность тагарских бронз и их высокое качество ставили исследователей в тупик. Дело в том, что при большом количестве месторождений меди в Минусинской котловине совершенно нет олова, и до настоящего времени не найдено ни месторождений касситерита, ни древних оловянных рудников (Сунчугашев Я.И., 1975, с. 135–139, 144). Предполагалось, что олово было привозным. Загадка тагарской бронзы была разрешена, когда стали производить массовые спектральные анализы тагарских вещей. Оказалось, что больше половины (57 %) тагарских бронз это не бронзы в точном смысле слова (т. е. сплавы меди с оловом), а либо медь, либо сплав меди с мышьяком (1–5 %). В остальных тагарских сплавах доля олова 1,4–5,6 %, тогда как на других территориях гораздо выше (Богданова-Березовская И.В., 1963, с. 136–157; Сергеева Н.Ф., 1981, с. 41–45). Следовательно, тагарские мастера экономили привозное олово и очень часто заменяли его мышьяком, как делалось и в предыдущую карасукскую эпоху. Известно несколько тагарских кладов, принадлежавших литейщикам (д. Брагина; табл. 86, 9-11, 13, 14; с. Есаульское; д. Зыкова) (Левашева В.П., 1939, с. 33–36, табл. V–VII; Киселев С.В., 1949, с. 151; Николаев Р.В., 1961).

Нет сомнений, что древние горные выработки, поселения горняков и литейщиков, клады готовых изделий и слитков металла свидетельствуют о существовании специалистов-металлургов, литейщиков, вероятно общинных ремесленников. О том же говорят особые значки мастеров на изделиях (Левашева В.П., 1939, с. 31; Полторацкая В.Н., 1962). Самое же главное свидетельство существования специалистов-ремесленников – это необычайная стандартность форм и размеров большинства тагарских бронзовых изделий – ножей, кинжалов, серпов.

Люди тагарской культуры также добывали и обрабатывали россыпное золото. Древние орудия горного дела (кирки, песты, каменная ступа), тагарские бронзовый нож и сосуд IV–III вв. до н. э. найдены на золотых приисках на р. Узунжул. А по р. Кантегир, на северном склоне Западного Саяна, обнаружено место древних разработок золота – несколько воронкообразных ям (диаметр около 5 м, глубина около 1,5 м). Здесь же найдены бронзовые кайла, удила и псалии (Сунчугашев Я.И., 1975, с, 130–133). Из золота изготовляли тонкую фольгу, которой покрывали бронзовые украшения – полушарные бляшки и бляшки в виде оленей. Литые золотые тагарские вещи неизвестны. Добычей и обработкой золота, вероятно, занимались также специалисты-ремесленники.

Железо в тагарской культуре до III–II вв. до н. э. (до переходной тагарско-таштыкской эпохи) почти не применялось. На более чем 6 тыс. бронзовых тагарских орудий и других предметов приходится всего 55 бронзово-железных и железных, происходящих из случайных находок. Ни в одном тагарском кургане старше III в. до н. э., которых раскопано к настоящему времени почти 1 тыс. (около 2 тыс. могил), не найдено ни одного железного или бронзово-железного предмета. Некоторые из железных кинжалов тагарского времени, найденных в Минусинской котловине, безусловно импортные (Членова Н.Л., 1967, табл. 11, 13–15), другие, как железные, так и бронзово-железные, – вероятно импортные. Неизвестно, изготовляли ли сами тагарские люди железные вещи до III в. до н. э. (Членова Н.Л., 1964а, с. 287, 288). Никаких следов железоделательного производства, относящегося к тагарской культуре, до сих пор не найдено, за исключением единственного пункта на Узунжуле, где обнаружены куски железной руды и железные шлаки рядом с тагарской керамикой (Сунчугашев Я.И., 1979, с. 20). Но неизвестно, были ли они в едином комплексе. Исследователи, усиленно пытающиеся доказать существование развитой железной металлургии в тагарской культуре (Дэвлет М.А., 1968; Сунчугашев Я.И., 1979) не могут привести в пользу своей точки зрения никаких фактов, кроме общих соображений о том, что железо в скифскую эпоху было широко распространено в Евразии и что в Минусинской котловине найдено некоторое количество железных кинжалов и ножей. Но одни из этих предметов – импортные, другие же, как петельчатые и кольчатые ножи, относятся к переходному тагарско-таштыкскому времени, что засвидетельствовано находками в курганах того времени, третьи – вообще таштыкские.

Железо в культурах Евразии скифского времени, действительно, широко распространено – от Украины и Кавказа до Прикамья и Горного Алтая, что доказывают многочисленные находки железных изделий в погребениях и на поселениях различных культур на этих территориях. Тагарская культура – исключение из этого правила. Причина такой ситуации достаточно ясна: это колоссальные запасы меди в Минусинской котловине, традиционно разрабатывавшиеся местным населением в течение многих веков. Если на других территориях основным стимулом для перехода к железу в период, когда одни только каменные и костяные орудия никак не могли уже удовлетворить потребности развивающегося общества, стало отсутствие меди или малое ее количество, то в Минусинской котловине такого стимула не было. Тут речь должна идти не о недостатке меди, а напротив, о ее избытке. И преимущества железного оружия и орудий перед бронзовыми были осознаны здесь очень не скоро, и то под давлением извне, когда люди тагарской культуры столкнулись с «таштыкцами», владевшими железом. Широкое освоение железа в Минусинской котловине знаменует закат и гибель тагарской культуры, смену ее культурой таштыкской.

Наряду с добычей и обработкой металлов, которыми занимались специалисты, в тагарскую эпоху существовали и домашние ремесла: обработка дерева, косторезное и кожевенное дело, прядение и ткачество, гончарство.

Обработка дерева играла у тагарских племен большую роль. Уже говорилось о том, что тагарские дома были бревенчатыми, бревенчатыми были и дома мертвых – срубы в тагарских могилах, и другие погребальные конструкции. В некоторых тагарских курганах (Копьева, Малая Иня) найдены обломки деревянных сосудов. Из дерева, несомненно, изготовлялись очень многие предметы, не дошедшие до нас: повозки, сани, лодки (сани и лодки изображены на тагарских наскальных рисунках), рукоятки кельтов, пил, долот, ножей, копий, чеканов, топоров, луки, древки стрел и многое другое. Зато до нас дошли многочисленные бронзовые орудия для обработки дерева: кельты (топоры и тесла) самых разных размеров и веса, пилы, долота, ножи (табл. 86, 5, 7, 10, 11, 13–24, 26–28, 30, 31, 33–37, 39, 40, 42, 44, 45).

О кожевенном производстве известно мало, так как кожа плохо сохраняется. Вероятно, из кожи шили одежду – куртки, как и в более раннее, андроновское, и в более позднее, таштыкское, время. По изображениям людей на наскальных рисунках на тагарских и западносибирских бляхах можно судить о том, что из кожи изготовляли мягкую обувь типа сапожек с острыми носками. Остатки толстой кожи, видимо от обуви, были найдены у ног погребенных в нескольких тагарских курганах. Из тонкой кожи, кроме одежды, изготовляли футляры для ножей, шильев, зеркал. В тагарских могилах найдено несколько таких футляров с геометрическим или криволинейным орнаментом, вышитым шерстяными нитками и раскрашенным. Очень тоненькими кожаными ремешками пришивали бронзовые бляшки к головному убору. Наконец, из кожи изготовляли принадлежности конской сбруи – ремни, седла (известны лишь по наскальным рисункам). Сшивали кожаные изделия сухожильными нитками. Отверстия в коже прокалывали шильями.

Тагарские ткани были из овечьей и верблюжьей шерсти. Шерсть пряли с помощью веретен, на конец которых надевали глиняные и каменные пряслица обычной дисковидной формы. Иногда их находят в тагарских курганах и очень часто – на поселениях. Кусочки шерстяных тканей найдены в нескольких тагарских курганах (Кочергино, Тагарское озеро, Малая Иня, Ягуня). Обычно они простого полотняного переплетения, но известны и с диагональным переплетением. В кургане V–IV вв. до н. э. у с. Малая Иня найден обрывок шерстяной ткани из верблюжьей шерсти с довольно сложным саржевым переплетением. Шерстяными нитками вышиты различные узоры на кожаных футлярах для ножей.

Шили и вышивали костяными иголками, которые разве только чуть потолще наших современных иголок. Такие иголки в бронзовом игольнике-трубочке найдены в кладе V–IV вв. до н. э. у с. Есаульское. Из этнографии некоторых сибирских народов (эвенков, нганасан и др.) известен способ ношения таких игольников: женщина вкалывала иголки в кожаный ремешок, который был прикреплен на груди к одежде, а поверх ремешка надвигала трубочку-игольник, чтобы не уколоться. По-видимому, так же носили игольники и тагарские женщины. Шерсть употреблялась и для вязания. В нескольких тагарских курганах (Ягуня) найдены остатки вязаных шапочек и какой-то одежды.

К числу домашних ремесел относится изготовление костяных и роговых вещей. Из кости изготовляли наконечники стрел, гребни, вырезали фигурки животных. Из рога сделан боевой топорик (Изыкчуль). Остатки косторезного производства обнаружены в тагарском слое поселения Объюл. Кость, по-видимому, сначала размягчали в горячей воде, а затем резали обычным ножом. Готовые костяные и роговые предметы полировали.

Одной из наиболее важных отраслей домашнего производства было изготовление керамики. Вся тагарская керамика леплена от руки, тесто включает значительную примесь дресвы, выделка очень тщательная. Самая обычная форма – баночный сосуд с хорошо уплощенным, часто абсолютно плоским дном. При изготовлении сосуд помещали вверх дном, и дно вначале делали выпуклым, потом его уплощивали на какой-то плоской поверхности. Иногда дно вставляли отдельно. Цвет баночных сосудов серо-черный или черный (иногда с более светлыми пятнами), что объясняется обжигом в костре при сильно коптящем пламени. Готовую посуду лощили. Большинство сосудов из курганов лощено. На поселениях встречаются сосуды и худшей выделки, без лощения. Разбитые или треснутые сосуды чинили: по обе стороны трещины высверливали отверстия, которые стягивали бронзовой скобочкой или проволокой. Если у сосуда отбивался верх, то сохранившаяся нижняя часть использовалась как плошка. Иногда у нее подравнивали края.

Общественный строй, физический тип, происхождение носителей тагарской культуры.

Общественный строй носителей тагарской культуры рассматривался исследователями до 50-х годов XX в. как родо-племенной или родовой на стадии разложения. Некоторые придерживаются этой точки зрения и сейчас. Так, А.И. Мартынов (1979, с. 148, 149) полагал, что «население тагарской культуры переживало период господства семейно-родовых патриархальных отношений и дуальной фратриальной организации при наличии первых зачатков патриархального рабства». Позже он пересмотрел свою точку зрения и считает, что у людей тагарской культуры было государство (Мартынов А.И., 1987, с. 6). С.В. Киселев (1949, с. 166) писал, что к концу тагарской эпохи «родовой строй становился все в большей и большей степени военным». М.П. Грязнов (1968, с. 195) думал, что «на Енисее, как и на Алтае и в Скифии, уже с VII в. до н. э. установился военно-демократический строй родового общества, и тагарские племена переживали его последнюю фазу». Н.Л. Членова (1973, с. 24) писала, что для тагарского общества характерно формирование классовых отношений, о чем свидетельствуют курганы Салбыка, напоминающие скифские и сакские царские курганы Причерноморья и Казахстана.

К настоящему времени накопились данные о том, что тагарское общество было достаточно развитым. На это указывают по крайней мере три фактора: 1) погребения вооруженных воинов; 2) укрепленные тагарские городища; 3) группа огромных курганов в урочище Салбык V–IV вв. до н. э.

По подсчетам А.М. Кулемзина (1982), погребения вооруженных воинов составляли среди тагарских погребений высокий процент, и он быстро возрастал в течение тагарской эпохи: в VII–VI вв. до н. э. – 20 % от всех мужских погребений; в VI–V вв. до н. э. – 50 %; к III в. до н. э. – 90 %, причем выделялись воины, более привилегированные, вооруженные чеканами (или топорами) и кинжалами и носившие украшения – бляшки в виде оленя (в их погребениях встречаются также «штандарты»), и менее привилегированные (молодые воины), вооруженные луками и стрелами, кельтами и кинжалами. Уже было сказано, что луки и стрелы не играли в тагарском военном деле большой роли. Такая мощная военная прослойка, причем неоднородная, говорит о далеко зашедшей дифференциации в тагарском обществе.

Появление укрепленных городищ также свидетельствует о том, что война в тагарском обществе играла большую роль. Но самым ярким свидетельством неоднородности тагарского общества является группа огромных Салбыкских курганов. В самом большом первоначально было погребено всего два человека, которые сопровождались погребением двух слуг, вероятно рабов. Такие курганы позволяют судить о том, что тагарское общество было уже раннеклассовым, военно-демократическим, подобно скифам Причерноморья и сакам Казахстана в эту эпоху. Наиболее характерным для периода военной демократии типом организации является союз племен, и мы вправе предполагать у носителей тагарской культуры именно такую организацию. В Большом Салбыкском кургане, единственном тагарском кургане таких размеров, вероятнее всего, был похоронен глава союза племен. Коллективные тагарские погребения (начиная с V–IV вв. до н. э.) не противоречат этому выводу, так как на стадии военной демократии «сильная власть военачальников сочетается с существованием „общины равных“ или с ее весьма стойкими пережитками» (Нейхардт А.А., 1982, с. 179).

Добавочный штрих к характеристике тагарского общества – низкая средняя продолжительность жизни тагарцев: 42–43 года – для мужчин, 38–39 лет – для женщин, а с учетом детей и юношей средняя продолжительность жизни тагарцев равнялась 26,5 годам (Козинцев А.Г., 1971, с. 152).

Самоназвание людей тагарской культуры или имя, которым их называли другие народы, неизвестно. Минусинская котловина находилась слишком далеко как от античного мира, так и от Китая и, по-видимому, в тагарскую эпоху ни прямо, ни опосредованно не была связана ни с тем, ни с другим миром. Показательно полное отсутствие и греческого, и китайского импорта в Минусинской котловине в то время. Какие-то непрямые связи существовали, видимо, с ахеменидским Ираном, поскольку иранское влияние ощутимо в некоторых предметах вооружения, конском уборе и зверином стиле V–IV вв. до н. э. Оно было много слабее, чем в Восточном Казахстане и Горном Алтае в ту же эпоху, и достигало Минусинской котловины, видимо, как раз через территории Восточного Казахстана и соседних областей. Но и в иранских источниках нет никаких сведений о жителях Минусинской котловины в тагарскую эпоху.

Еще с конца прошлого века в литературе принято отождествлять носителей тагарской культуры с «белокурыми народами» – «билами», «гелочами», динлинами, упоминаемыми в китайских летописях и локализуемыми где-то в Сибири (В.В. Радлов, Г.Е. Грум-Гржимайло, С.А. Теплоухов, Г.Ф. Дебец, С.В. Киселев, Л.Н. Гумилев и др.). Это отождествление вызвано тем, что черепа людей тагарской культуры европеоидны, как было установлено еще в XIX в. исследованиями К.И. Горощенко. Это казалось в то время удивительным и уникальным для Сибири, где русские встретились исключительно с монголоидным населением. В дальнейшем антропологи установили, что европеоидное население и население смешанного европеоидно-монголоидного типа было в древности распространено очень широко в Казахстане, Западной Сибири и даже западной Монголии, и ничего уникального в том факте, что тагарцы были европеоидами, нет. Тем не менее, в различных сводных работах продолжали по традиции называть людей тагарской культуры динлинами. Между тем, еще Н.Я. Бичурин в 50-х годах XIX в., а затем Ван И-Вэй и О. Мэнчен-Хэлфен в 30-х годах XX в. установили, что если собрать все сведения о динлинах Южной Сибири из китайских летописей, то выяснится, что они жили в период с конца III в. до н. э. по III в. н. э., а территория их расселения простиралась от Байкала до Оби или Иртыша и они были кочевниками (Бичурин Н.Я., 1950а, с. 50, 214; Maenchen-Helfen O., 1939, p. 77, 78, 80). Таким образом, ни хронологические, ни географические рамки, отводимые динлинам, ни характеристика их хозяйства и образа жизни не соответствуют тагарской культуре (Членова Н.Л., 1967, с. 220–222).

По физическому типу люди тагарской культуры были европеоидами, сходными со скифами Причерноморья (табл. 59, 1) (Дебец Г.Ф., 1948; Алексеев В.П., 1961). Однако прямая связь со скифами Причерноморья исключается (Алексеев В.П., 1961, с. 253, 258). На носителей предшествующей «классической» карасукской культуры люди тагарской культуры очень непохожи (Дебец Г.Ф., 1948; Алексеев В.П., 1961; Козинцев А.Г., 1977, с. 67). По сумме признаков «тагарцы» более всего сходны с «афанасьевцами», «андроновцами-федоровцами» и носителями лугавской культуры (Козинцев А.Г., 1977, с. 67). Тагарское население по физическому типу было очень неоднородно. Эта неоднородность – следствие «механического смешения нескольких компонентов, осколков прежних этносов, из которых складывалась тагарская общность» (Козинцев А.Г., 1977, с. 68).

Данные палеоантропологии соответствуют археологическим данным о происхождении тагарской культуры, бывшей одной из культур «скифского мира», точнее восточной его части. Но и среди «восточноскифских» культур тагарская занимает достаточно обособленное место.

Многие категории тагарских бронзовых вещей (ранние формы кинжалов, чеканы, кельты, некоторые формы ножей и зеркал), многое в «минусинском стиле» являются развитием «классических» карасукских. Однако керамика, большинство украшений, погребальный обряд тагарской культуры, как и физический тип ее населения, резко отличны от карасукских. Стало быть, связь тагарской и собственно карасукской культур не генетическая. Подробнее о происхождении тагарской культуры см. выше.

На протяжении VI в. до н. э. тагарская культура существует в некоторой изоляции от своих западных соседей, что приводит к ее своеобразию и придает ей неповторимый отпечаток. В конце VI–V в. до н. э. наблюдается приток населения из Восточного Казахстана и более близких районов Западной Сибири, принесшего с собой многие новые формы бронзовых вещей – некоторые формы кинжалов, чеканов, ножей, зеркал, а также «алтайский звериный стиль», а в северо-западную часть ареала тагарской культуры – и некоторые формы керамики.

В этот же период тагарская культура и ее носители проникают в район Красноярска, создав там особый вариант культуры. Развитие тагарской культуры в Минусинской котловине и северо-восточных районах Кемеровской обл. заканчивается ее смешением с новой, таштыкской, культурой. Результатом этого смешения стали памятники так называемого тесинского этапа. Однако есть данные, что по крайней мере в северо-западной своей части тагарская культура продолжала существовать и позже, параллельно с таштыкской, вплоть до II в. н. э. (раскопки Э.Б. Вадецкой).

Этническая принадлежность носителей тагарской культуры неизвестна. Можно предполагать, что они были ираноязычны, как одни из их предков – «андроновцы» и как родственные им по культуре скифы Причерноморья, савроматы и саки. Менее вероятно (хотя и не исключено), что люди тагарской культуры были кетоязычны (Членова Н.Л., 1967, с. 222, 223).