Текст книги "Живописец смерти (СИ)"

Автор книги: Джонатан Сантлоуфер

Соавторы: Кейт Эллисон,Карло Лукарелли
сообщить о нарушении

Текущая страница: 67 (всего у книги 110 страниц)

– Да?

– Поезжай в бедняцкий район.

– Кто это?

Голос показался ему знакомым.

– Заткнись и слушай.

– Роби?

Миллер чуть не выронил телефон.

– Поезжай в бедняцкий район. Найди дипломата.

– Что? Найти дипломата? Кто это такой?

Роби повесил трубку.

– Роби? Роби! – закричал Миллер в трубку, зная, что это бесполезно.

Он быстро поискал входящий звонок, но он был обозначен во входящих как «Звонок 1» без всякого номера.

Миллер замер, держа телефон в руке и не в силах пошевелиться.

Что это значит? Бедняцкий район? Тот, где жила Наташа Джойс? Тот район? И кто был этим дипломатом? Что это значит, черт побери?

Миллер быстро надел чистую рубашку, пиджак, ботинки, вынул пистолет из тумбочки возле кровати, прихватил жетон и пейджер. Он спустился по лестнице и прошел полквартала до места, где стояла его машина.

Должно быть, Роби имел в виду именно тот район, где жила Джойс. Не иначе.

Миллер остановился. Замер с ключом зажигания в руке. И попробовал оценить значение этого звонка. Ему позвонил Джон Роби. Человек, которого разыскивали полиция и федеральное правительство. Человек, который знал о том, что произошло, больше, чем кто-либо другой, занятый в расследовании. Человек, который исчез, сбежал и был объявлен в розыск.

Вопрос стоял просто. Знал ли он наверняка, что Роби не является Ленточным Убийцей? Был ли он уверен в этом? Мог ли он беспрекословно исполнять все, что ему говорил Роби, без поддержки, не сказав никому ни слова?

Его ладони стали влажными от пота. Миллер нашел салфетку, которой протирал ветровое стекло, и вытер руки. Потом опустил окно и принялся глубоко дышать. Ему было сложно взять эмоции под контроль. Он пытался сконцентрироваться, сосредоточиться и понять, чего хочет Джон Роби, почему он выбрал именно его. Или это просто везение? Везение? Миллер улыбнулся. Он не верил в везение. Совпадение, стечение обстоятельств? Черт, это не могло быть стечением обстоятельств! К чему это приведет? Он собирался продолжить несанкционированное расследование, последовать указаниям, полученным от человека, которого, по идее, должен разыскать и арестовать. Эти мысли вернули его в реальный мир. У него появился шанс отступить. Сейчас, впервые с тех пор, как начался этот кошмар, он мог уйти, заняться чем-нибудь другим, убежать от этого безумия, этих заговоров.

Но он не мог.

Хэрриет Шамир знала это. И Джон Роби тоже.

Миллера трясло. Он вцепился в руль и опустил голову на руки.

– Господи… – прошептал он.

Несмотря на обуревавшие его чувства, на приступ страха, он завел двигатель и выехал на улицу.

Сорок минут спустя, очутившись в унылом районе, где жила Наташа Джойс, Миллер остановил машину и окинул взглядом пустынную стоянку возле жилых домов. Он не мог не вспомнить Наташу и то, как она выглядела, когда ее обнаружили. Он подумал о Хлои, о том, что с ней будет дальше. О тех людях, которые остались жить и оплакивать Маргарет Мозли, Барбару Ли и Энн Райнер, а также многих других, о которых они ничего не знали.

Найти дипломата…

Миллер проверил пистолет и выбрался из машины.

Двадцать минут спустя, успев перекинуться парой слов с тремя-четырьмя местными жителями, он набрел на стайку подростков, околачивавшихся на углу здания, которое, казалось, пережило бомбежку.

– Здесь таких нет, – ответил ему один из подростков. В таких компаниях всегда находится вожак, который стоит чуть впереди и выражает мнение всей группы.

Подросток ухмыльнулся. Его зубы были украшены золотыми коронками. Дьявольская улыбка.

– У нас тут всякие водятся, дружище, но вот дипломатов нет.

Один из пареньков, которому на вид было не больше пятнадцати лет, сделал шаг в сторону и подозвал вожака. Тот перекинулся с мальчишкой парой слов и снова одарил Миллера улыбкой на пять тысяч долларов.

– Кто-то послал тебя сюда найти дипломата?

Миллер кивнул.

– Верно.

– И этот человек где-то здесь?

– Я так думаю.

– Может оказаться, что это не человек. Вот что я имею в виду.

Миллер покачал головой.

– Не понимаю, как такое возможно.

– Есть пятьдесят долларов? – спросил вожак.

Миллер нахмурился.

– Если нужна помощь, можем устроить небольшую экскурсию. Но экскурсии у нас платные.

– У меня нет пятидесяти долларов, – ответил Миллер.

– Чушь! У тебя нет пятидесяти долларов?

Миллер рассмеялся.

– Нет. Серьезно. Есть тридцать долларов, может, тридцать пять, и это все.

– Гони, что есть.

– То есть?

– Гони тридцать пять долларов, и мы покажем тебе дипломата.

– Вы знаете, кто это? – спросил Миллер.

Вожак повернулся и махнул рукой подростку, с которым шептался перед этим.

– Мой парень знает, где этот дипломат. Плати тридцать пять долларов, и мы тебя туда отведем.

Миллер похлопал себя по карманам и вывернул их, собирая все, что у него было.

– Тридцать шесть долларов и семьдесят центов, – сказал он и передал банкноты и мелочь вожаку, который тут же засунул их в карман джинсов.

– Эй! – распорядился тот. – Покажи чуваку, где дипломат.

Паренек ухмыльнулся, развернулся и побежал. Миллер последовал за ним. За ними потянулись еще шесть или семь человек. Это было редкое зрелище. Кричащие подростки, Миллер и пацан, бегущий впереди него. Со стороны казалось, что Миллер преследует мальчишку, а остальные пытаются его догнать. Так продолжалось две-три минуты. Затем подросток остановился, посмотрел на Миллера и, пройдя еще тридцать-сорок метров, указал куда-то направо.

Миллер не увидел ничего, кроме остова обгоревшей машины, разбросанных ящиков и перевернутого кресла с разодранной набивкой, которое словно подвергли церемониальной казни. Никого вокруг видно не было.

Миллер не мог понять, на что указывает парень.

– Где? – спросил он. – Куда ты показываешь?

Парень начал смеяться.

– Вон твой дипломат, – сказал он.

Вожак стоял рядом и тоже смеялся. Миллер никак не мог взять в толк, что происходит.

– Он прав, – подтвердил вожак. – Вон твой чертов дипломат.

Миллер снова посмотрел в указанном направлении, но ничего не увидел.

– Что за чушь! – сказал он. – Что это за бред! Мы же договаривались…

– Мы выполнили свою часть сделки, – сказал вожак и махнул подростку. – Скажи ему, – распорядился он. – Скажи, что это.

– «Додж», – сказал мальчишка. – «Додж Лебарон Дипломат» семьдесят восьмого года выпуска.

И он указал пальцем на остов машины.

– Это и есть дипломат? – спросил Миллер.

– Конечно, черт его дери! – подтвердил вожак. – Этот парень знает все машины, выпущенные за последнюю тысячу лет. Он в тачках шарит что надо.

Миллер подошел к автомобилю. Машина почернела от сажи, поэтому было сложно сказать, какого цвета она была изначально. Стекол у нее не было, покрышки расплавились.

Миллер повернулся к компании подростков.

– Сколько она уже стоит здесь?

– Два дня, – ответил знаток автомобилей. – Ее пригнали сюда и сожгли два дня назад.

– В четверг, – уточнил Миллер.

– Да, в четверг, – подтвердил паренек.

Миллер заглянул в салон. Потом обошел автомобиль, давя ботинками битое стекло. Воняло жженой резиной, горелой краской и металлом. Кто-то пригнал сюда эту машину на следующий день после гибели Наташи Джойс и поджег. Почему? Для чего?

Мальчишки подошли ближе, им было интересно, что все это значит.

– Мне надо открыть багажник, – сказал Миллер.

Подростки начали искать, чем бы отпереть багажник. Один из них подал ему монтировку. Миллер взял ее двумя руками и принялся методично бить по замку багажника, пока тот не вылетел наружу. Потом кончиком монтировки откинул крышку.

Вонь была непереносимая.

Один из мальчишек начал кричать, другой отвернулся и вывернул на землю содержимое желудка. Миллер замер, пытаясь понять, на что смотрит. Он знал, что это. Он знал наверняка, но ему казалось, что разум пытается выдать это за что-то другое.

Руки и ноги человека были крепко связаны за спиной. Веревка так сильно натянулась, что его тело изогнулось дугой. На лицо была наброшена какая-то тряпка, но от высокой температуры она выгорела и распалась, поэтому было видно то, что осталось от лица мертвеца, перекошенного от ужасного страдания. Его зубы обуглились, губы сгорели, большая часть носа исчезла совсем, а уши и волосы спеклись в бесформенную черную массу из крови и тканей, которая частично стекла на дно багажника. Багажник защитил человека от огня, но бедняга поджарился в нем живьем. Миллер почувствовал, как к горлу подступает тошнота.

Большая часть мальчишек разбежалась. Вожак остался. Он стоял с широко раскрытыми глазами и два-три раза порывался что-то сказать, но из его рта не вылетало ни звука.

Миллер достал из кармана сотовый телефон, набрал номер Роса, сообщил, где находится и что обнаружил. Рос поинтересовался источником информации, на что Миллер ответил, что позвонит позже. Потом он позвонил во второй участок и попросил прислать кого-нибудь из офиса коронера. После этого набрал номер Мэрилин Хэммингз.

– Детектив Миллер? – удивилась она.

– Привет. Собирался позвонить…

– Нет, не собирался.

– Конечно, собирался…

– Вы что-то хотели, детектив Миллер? – Тон у нее был холодный, пренебрежительный.

– Мне нужна твоя помощь, Мэрилин.

– Снова? Да кто я? Общество помощи и поддержки детектива Роберта Миллера?

– У меня здесь полусгоревшее тело в багажнике автомобиля, и мне нужно срочно сделать вскрытие.

– Сейчас? Уже почти половина шестого вечера, и сегодня суббота.

– Я знаю, знаю, но это очень важно.

– Я уверена, что это очень важно, детектив Миллер, но у меня на семь часов запланировано одно дело, и оно тоже очень важное. Пока еще судмедэксперты закончат работать с телом… Я все равно получу его не раньше девяти-десяти часов, и это в лучшем случае.

– А ты сможешь подъехать позже? Ну, когда закончишь то, что запланировано на семь часов.

Мэрилин Хэммингз молчала.

– Мэрилин?

– Что за ерунда, Роберт? Кто я, по-твоему? Ты считаешь, что я обязана угождать всем твоим причудам? Это моя работа, да, но сейчас я не на работе. Я планирую прогуляться и вернуться домой. Будет уже поздно, я заварю себе травяного чаю, проверю электронную почту и лягу спать. Вот так я собираюсь провести вечер, Роберт. Я не хочу переться на работу в десять или одиннадцать вечера, чтобы смотреть на обгоревший труп какого-то бедняги, которого заперли в багажнике.

– Мэрилин, Мэрилин, мне действительно очень нужна твоя помощь…

– Прекрати, ладно? Пускай им займутся ребята с ночной смены. Кто там у нас сегодня? – Хэммингз прикрыла трубку рукой и крикнула: – Том! Том! Кто у нас сегодня ночью на смене?

Миллер услышал приглушенный голос Александера:

– Уркарт.

– Кэвин Уркарт. Он хороший специалист, как, впрочем, любой из нас. Он сегодня работает ночью и сможет помочь тебе в этом маленьком деле, Роберт.

– Мэрилин, серьезно, мне нужно, чтобы это сделал человек, который знает, что происходит. Это очень важно для меня, чертовски важно, и мне нужна твоя помощь!

– И с какого такого перепугу я обязана тебе помогать, Роберт? Почему я должна все бросить и снова тебе помогать? Кажется, из-за тебя у меня и так уже были неприятности, и я не понимаю, почему…

– Ты злишься, потому что я не позвонил?

Мэрилин Хэммингз рассмеялась – резко и громко.

– Я не хочу это обсуждать, ладно? Все понятно?

– Я позвоню позже, – сказал Миллер. – Я позвоню, когда тело привезут к вам.

– Делай что хочешь, Роберт.

Хэммингз положила трубку. Миллер задался вопросом, могли он, в принципе, еще больше испортить дело, чем это ему удалось. Из раздумий его вывел шум, вой сирены и свет фар двух гражданских машин и фургона коронера, которые появились в конце квартала.

Подростки разбежались, остался один вожак. Когда Миллер посмотрел на него, он улыбнулся и покачал головой.

– Мы, может, и не ангелы, но хотя бы не делаем из людей шашлык.

Он развернулся и, прежде чем Миллер успел что-то сказать, исчез.

Глава 53

В двадцать часов сорок восемь минут судмедэксперты передали труп в офис коронера. Миллер еще раз поговорил с Росом, посоветовал ему не вмешиваться и сказал, что сообщит, если что-нибудь узнает. В голосе Роса он почувствовал явное облегчение. Миллер не звонил Ласситеру, не передавал ничего Нэнси Коэн. Пока что он не хотел, чтобы кто-нибудь, помимо него самого, знал о связи между сгоревшим автомобилем и Джоном Роби. Также нельзя было забывать, что отчет судмедэкспертов по квартире Наташи Джойс так и не попал к ним в руки. Он гадал, работали ли вообще судмедэксперты в ее квартире.

Миллеру позвонил Грег Рейд, спросил, где он находится и может ли подъехать к ним в комплекс. Миллер ответил, что будет к началу девятого.

Рейд встретил его в коридоре и проводил к лаборатории. Миллер не спрашивал, зачем он понадобился Рейду, поскольку знал, что тот не побеспокоил бы его без нужды.

Войдя в лабораторию, располагавшуюся в самом дальнем крыле комплекса, Рейд указал на металлический стол, на котором лежали какие-то фрагменты. Рядом кто-то положил пластиковый пакет для вещественных доказательств, в котором Миллер заметил что-то непонятное.

– Это нехорошо, – тихо сказал Рейд и нервно взглянул на дверь, через которую они вошли.

Миллер не ответил. По выражению его лица можно было понять, что он ждет объяснений.

Судмедэксперт натянул латексную перчатку и пинцетом поднял один из фрагментов, лежащих на столе.

– Это, – сказал он, – было обнаружено на шее жертвы. Насколько я могу судить, изначально оно было оранжевого цвета. – Рейд положил фрагмент на стол и убрал пинцет. – Эта спекшаяся масса представляет собой набор похожих разноцветных предметов…

Он посмотрел на Миллера.

– Ленты, – спокойно сказал Миллер.

Рейд кивнул.

– Тот же состав?

Рейд снова кивнул.

Миллер огляделся в поисках стула.

Рейд сел рядом с ним. Так они сидели несколько минут, молча размышляя над сложившейся ситуацией.

– Как знать… – наконец сказал Миллер.

– Ты знаешь.

– Когда ты сдаешь отчет?

– Я сдаю отчет с недельной задержкой.

– В машине или на теле было что-то, что могло бы пролить свет на то, кто перед нами?

– В машине ничего не уцелело. Нам еще повезло, что фрагменты ленты не превратились в пепел.

– Ты обработал квартиру Джойс?

– Нет, ею занималась другая команда, – ответил Рейд. Миллер почувствовал волнение.

– Как ты узнал о машине? – спросил Рейд.

– Мне позвонили.

– Кто?

– Аноним.

– Может, это он и звонил?

Миллер покачал головой.

– Я не знаю, кто это был. Голос был изменен.

Он не смотрел Рейду в глаза. Он не умел врать и понимал, что Рейд моментально увидит ложь.

– Так что ты хочешь, чтобы я сделал? – спросил Рейд.

– Работай в обычном режиме. Хотя, если в первую очередь ты займешься просроченными отчетами, я буду тебе благодарен.

– Не вопрос, – ответил Рейд. – Я все равно должен сдавать отчеты строго по датам.

– Спасибо.

– Так что ты собираешься теперь делать?

– Попробую упросить Хэммингз провести вскрытие.

– Не хочешь привлекать внимание, верно?

– В смысле?

Рейд покачал головой.

– Чем меньше людей знают об этом, тем лучше.

Миллер озадаченно посмотрел на него.

– О чем ты?

– Потому что это похоже на еще один Уотергейт, верно? – спросил Рейд. – Для кого-то это станет серьезной головной болью, согласен?

– Надеюсь, что нет, – ответил Миллер. – Несмотря на все это, я надеюсь, что так не будет.

– Все еще работаешь над этим делом?

– Неофициально – да.

– Неофициально?

– Это уже второй вопрос, который ты мне задаешь и ответ на который тебе лучше не знать.

– Да ладно, – хмыкнул Рейд.

Миллер поднялся со стула.

– Удачи.

– Я не верю в удачу, – ответил Миллер.

– Возможно, тебе стоит начать в нее верить.

Миллер позвонил Мэрилин Хэммингз в десять минут двенадцатого.

– Я дома, – сказала она.

– Скажи мне свой адрес. Я заеду за тобой.

– Ты сейчас где?

– У тебя на работе.

– Уркарт там?

– Да.

– Пускай он сделает вскрытие. Я хорошо погуляла, поела и немного выпила, так что руки у меня могут дрожать. К тому же сейчас не моя смена. Уже скоро полночь. Оставь меня в покое.

– Мэрилин, мне очень нужно, чтобы ты провела это вскрытие. Мне необходимо, чтобы его сделала именно ты, по нескольким причинам. Я хотел бы назвать тебе их, но не по телефону. Позволь мне заехать за тобой. Мне нужно знать, кто этот парень.

– Завтра…

– Возможно, у меня не будет завтра.

– Да ладно тебе, не надо мне вешать лапшу на уши. Что это за мелодраматическое дерьмо?

Миллер был ошеломлен.

– Я не знаю, что я сделал, Мэрилин…

– Ты не знаешь, что ты сделал? Ты только себя послушай! Ты не знаешь, что ты сделал? Как насчет похищения вещественного доказательства или соучастия в его сокрытии? Как насчет привлечения городского служащего к похищению вещественного доказательства? Как тебе для начала?

– Послушай, я знаю. Мне жаль, мне очень жаль… Я не хотел поставить тебя в подобное положение, но только трое или четверо людей имеют более-менее нормальное представление о том, что происходит, и я хочу, чтобы так было и впредь. Я не могу позволить, чтобы это вышло наружу. Расследование забрали федералы…

– Что?

– Ты не знала, что делом теперь занимается ФБР?

– Нет. А когда это произошло?

– Вчера.

– То есть ты хочешь сказать, что тебя отстранили от расследования, но ты все равно хочешь, чтобы я приехала и сделала вскрытие трупа, который может быть напрямую связан с делом, которое только что у тебя отобрало ФБР?

– При создавшемся положении они не связаны, Мэрилин…

– Так же не связаны, как последняя услуга, которую я тебе оказала, была не связана с расследованием, которое ты вел? Или они не связаны как-то иначе?

– Ладно, – сказал Миллер. – Мы еще даже на свидание не ходили, а уже ссоримся.

– Это не шутка, Роберт.

– Нет, извини, ты права. Я просто не понимаю, почему ты сердишься на меня.

Мэрилин помолчала, потом громко вздохнула.

– Насколько все плохо? – спросила она.

– Я не хочу говорить об этом по телефону, Мэрилин. Уже поздно. Извини, что побеспокоил. Уркарт все сделает.

– Ты попал в беду? Я сейчас серьезно спрашиваю, Роберт. У тебя неприятности?

– Я не знаю, Мэрилин. Я в самом деле не знаю, что мы нарыли.

– Ты знаешь… Черт, о чем я думаю? Уже почти полночь. Боже, Роберт Миллер, опять ты втянул меня в какое-то дерьмо! Не знаю, что я делаю… Я буду через полчаса.

Она повесила трубку до того, как Миллер успел что-то сказать.

Миллер ждал Мэрилин в вестибюле, он не мог попасть в лабораторию коронера без разрешения. Когда она появилась в конце коридора, Миллер уставился в пол. Мэрилин выглядела подавленной, и Миллер по выражению ее лица понял, что она рассержена. Она нервничала из-за создавшейся ситуации и, кроме того, сердилась на него.

– Мне это не нравится, – холодно сказала она. – Я сделала то, чего не должна была делать. Теперь ты вызываешь меня во внерабочее время. Что мне делать, Роберт? Мне отметиться в журнале, а потом придумать какое-нибудь объяснение, почему я нахожусь здесь посреди ночи? Или ничего не говорить, просто написать отчет и дождаться, пока кто-нибудь сложит два и два и поинтересуется, что я здесь делала? Я встретила Уркарта и сказала, что кое-что забыла. Убедительно звучит, да? Да, я забыла в офисе что-то настолько важное, что вернулась за этим посреди ночи. И, пока была здесь, я подумала: а почему бы между делом не провести вскрытие?

Миллер молчал.

– Где ты нашел машину?

– В бедняцком районе.

– В том, где жила та негритянка?

– Да.

– Тогда они связаны.

– По всей видимости.

– А этот анонимный звонок? Он же не был анонимным, верно?

Миллер кивнул.

– Это был он?

– Да.

– Получается, что тебя сняли с дела, федералы забрали его себе, но ты не собираешься докладывать им об этом трупе.

– Верно.

– И где же в этой истории мое место?

– Ты скажешь, что ничего не знала, – ответил Миллер. – Сделаешь дело и скажешь, что была не в курсе.

– Но я знаю…

– Это не значит, что ты обязана это говорить.

– Так вот как ты действуешь? – спросила она.

В ее вопросе чувствовалось подозрение, которое ударило Миллера в самое сердце: «Ты спустил Брендона Томаса с лестницы и убил его? Ты убил человека, а потом заявил, что это был несчастный случай?»

– Нет, – возразил Миллер.

– Но именно об этом ты меня просишь!

Миллер опустил глаза. Он чувствовал груз ответственности. Он вспомнил обещание, данное Наташе Джойс. Ощущение потери и крушения стольких надежд захлестнуло его, словно пунами. Миллер чувствовал себя больным, одиноким, уставшим человеком. Вопрос заключался в том, имело ли значение хоть что-то. Он хотел знать, какое право имел Джон Роби разрушить его жизнь и разбросать ее кусочки.

– Чего ты хочешь от меня? – спросила Мэрилин. – Ты хочешь, чтобы я нарушила закон? Чтобы я нарушила протокол? Ты хочешь, чтобы я провела вскрытие и не включила это в отчет?

– Я хочу знать, кто он, Мэрилин, вот и все. Я хочу знать, кто этот парень. Я знаю, как он умер. Я знаю, что с ним произошло. Я знаю, что кто-то обвязал вокруг его шеи ленту и запер его в багажнике машины, а потом сжег машину дотла.

– У него вокруг шеи была обвязана лента?

– Если верить Грегу Рейду, да.

– О боже, нет!

– Да. В бардачке была обнаружена целая коллекция разных лент.

– Тогда кто это? – спросила она.

Миллер покачал головой.

– Я не знаю кто. Мне надо выяснить это, и ты единственный человек, которому я могу доверять.

– Доверять? Так в этом все дело? Ты считаешь, что кто-то охотится за тобой?

Он не ответил.

– О боже! – прошептала она. – Это начинает меня пугать!

Миллер взял Мэрилин за руку и посмотрел ей в глаза. Какое-то мгновение ему казалось, что она не хочет смотреть на него.

– Ты можешь сделать это? – спросил он. – Ты можешь узнать, есть ли у него имя?

– Куда поместили тело?

– Сказали, что в четвертую лабораторию.

Они направились к лаборатории. Мэрилин велела Миллеру держаться возле стены и подальше от дверей. Обожженные останки жертвы лежали на столе. Хэммингз включила верхний свет и набор ламп слева от стола. Достав из ящика стола пару латексных перчаток, она замерла перед почерневшим телом.

– Определенно мужчина, – чуть слышно сказала она, но Миллер услышал. – По всей видимости, около пятидесяти лет, возможно, за пятьдесят. Приблизительный рост – метр восемьдесят сантиметров. Заметны синяки, а также полосы сантиметровой ширины на запястьях и лодыжках. Видимо, был крепко связан чем-то, что оставило следы, как от пластика. Не исключено, что использована нейлоновая веревка или пластиковые наручники.

Миллер подошел ближе и увидел, как Хэммингз взяла с руки трупа образец кожи, который поместила в стеклянный приемник. Она подвергла его анализу ДНК. Пока приборы обрабатывали результаты, она подготовила скальпель.

– Будет немного больно, – тихо сказала она, ввела лезвие в подошвенную дугу и соскребла образец запекшейся крови. Потом перенесла его со скальпеля на крохотную тарелочку и прикрыла ее.

– Две аллели, – сообщила Мэрилин, определив тип крови. Она так сосредоточилась на работе, что Миллеру почудилось, что она забыла о его существовании. – Каждая аллель идет от определенного родителя. В данном случае одна аллель была доминирующей А, а другая О.

Миллер отвернулся. Он ощущал почти физическое напряжение, словно на него со всех сторон давила тень, источник которой невозможно было определить. Он попятился и опустился на стул, боясь упасть. Наклонившись вперед, он уперся локтями в колени и сложил ладони перед собой.

– Я не знаю, зачем сюда пришел, – сказал он.

Мэрилин повернулась и посмотрела на него.

– Я не смогу снять отпечатки пальцев, – сказала она. – Его руки слишком сильно обгорели. Тут мало материала, с которым я могу работать, Роберт.

Миллеру хотелось встать, оставить в покое обгоревшие останки неизвестного человека и исчезнуть. Либо вернуться в прошлое и не принять вызов к дому Шеридан одиннадцатого ноября. Он хотел, чтобы это стало чужой проблемой, не его, но это было не так, и теперь это стало также проблемой Мэрилин Хэммингз, и Грега Рейда, и даже, в определенном смысле, Эла Роса, поскольку если один напарник идет ко дну, то другой тонет вместе с ним.

Машина запикала. CODIS^[117] выдала нулевой результат. Вообще ничего.

– Значит, мы никак не можем выяснить, кто это такой? – спросил Миллер, уже зная ответ на свой вопрос.

– Ты знал это еще до того, как набрал мой номер, – ответила она. – Ты знал, что это будет тупик.

Миллер промолчал.

– Почему? – спросила она.

Миллер посмотрел на Мэрилин.

– Боже, Мэрилин, я не знаю! Из-за того, что случилось раньше. Потому что ты, казалось, понимала мои чувства, когда меня хотели распять за то, что произошло с Томасом и той проституткой.

Хэммингз промолчала. Она стянула перчатки и швырнула их в бак для мусора. Потом подошла и села рядом. Она взяла Миллера за руку и, когда он повернулся, взглянула ему в глаза. Миллеру стало неловко. Он знал, какой сейчас последует вопрос.

– Она была просто проституткой?

Миллер закрыл глаза.

– Ответь на вопрос, Роберт. Она была просто проституткой или было что-то еще?

– Она была просто проституткой, – ответил Миллер.

– Ты когда-нибудь…

– Что? Спал ли я с ней? Трахал ли я ее?

– Не злись. Ты попал в ту историю не из-за меня. Не надо срывать злость…

– Извини, – перебил ее Миллер. – Мне очень жаль. Вся эта история злит меня. Ты права. Дело не в тебе. Черт, я схожу с ума!

Он отпустил ладонь Мэрилин и встал. Сделав несколько шагов, он повернулся к ней.

– Не знаю, почему я впутал тебя, – признался он.

Мэрилин улыбнулась.

– Я уже взрослая девочка, – сказала она. – Если надо, я могу сказать «нет».

– Тогда почему ты согласилась? Почему не отказалась и не осталась в стороне от всего этого? Это опасно. Происходит что-то, из-за чего умирают люди. По всей видимости, тот, кто стоит за этим, не собирается останавливаться.

Она пожала плечами.

– Что ты хочешь, чтобы я ответила? Что я сделала это ради тебя? Что меня интересовало не само дело, а ты? Что я думала, что это дело позволит нам больше времени проводить вместе? Если ты думаешь так, то ошибаешься, Роберт. Дело не только в тебе.

– Я этого не говорил…

– Позволь мне закончить, хорошо?

Миллер кивнул.

– Дело не только в тебе. Дело в том, что я с трудом понимаю. Я знаю об этой истории немного. Ты думаешь, что я не сочувствую тебе? Что я не испытываю сострадания к человеку, попавшему в беду? Я такой же человек, как и все. Ты пришел ко мне и попросил помощи. Я увидела человека, которого перемололи жернова отдела внутренних расследований и газетных статей. Человека, который пытался выполнять свою работу хорошо, а его смешали с дерьмом из-за какого-то сутенера и шлюхи. Поэтому я решила, что ему надо помочь. Я решила, что ты человек, который пытается сделать мир лучше, и моральная поддержка тебе не помешает. Вот и все. Не более того. Если хочешь притягивать к себе неприятности, притягивай. Возможно, что-то в людях вроде меня заставляет нас помогать таким людям, как ты. Возможно, мне кажется, что у тебя такие неприятности, что, если не помочь, ты погибнешь.

– Вероятно, так и есть, – сказал Миллер.

И хотя он не пытался пошутить, Хэммингз улыбнулась.

– Договорились, я проведу вскрытие. Я их лучший специалист и сделаю все строго по инструкции.

– Спасибо. Приятно слышать.

– Так что ты собираешься делать? – спросила она. – Будешь и дальше гнуть свою линию, пока кто-нибудь не узнает об этом трупе и не начнет угрожать тебе увольнением?

– Не знаю, – ответил он.

Мэрилин поднялась со стула и встала перед ним. Хотя она была ниже Миллера на добрых двадцать сантиметров, но обладала достаточной силой духа, чтобы казалось, что она смотрит на него сверху вниз.

– Завтра я проведу полное вскрытие, – сказала она. – Сомневаюсь, что смогу сказать что-то конкретное об этом парне. Его ДНК нет в нашей системе. Отпечатки пальцев взять не получится. Возможно, что-то было в машине.

– В машине ничего не было. Я не знаю… Я подвезу тебя домой. Ты не против?

– Я на машине. Не думаю, что будет хорошей идеей обсуждать что-то помимо работы, пока эта история не закончится. Так мне кажется, и я не думаю, что изменю свою точку зрения.

– Я понимаю, – сказал Миллер. – Я хотел, чтобы все было иначе, но я понимаю.

– Тогда ступай, – велела она. – Возвращайся тем же путем, каким пришел. Ни с кем не разговаривай. Я приберу здесь, положу нашего гостя в холодильник и, если завтра ничего нового не выясню, отошлю тебе отчет, ладно?

– Спасибо, – поблагодарил Миллер и протянул руку. – Я бы тебя обнял, но не думаю, что тебе этого хочется.

Мэрилин пожала ему руку.

– До свидания, детектив Миллер, и удачи.

– Я не верю в удачу, – ответил Миллер.

Она кивнула в сторону металлического стола.

– По всей видимости, он тоже не верил.

Глава 54

В час ночи в воскресенье, девятнадцатого ноября, когда Роберт Миллер вернулся домой, у него не было сил даже разуться. Он вспомнил ночь, когда шел по Коламбия-стрит и размышлял. Уже тогда он чувствовал, что смерть Кэтрин Шеридан была не просто убийством, что в этой истории есть какие-то скрытые мотивы. Это не была ярость или ревность, это не было похоже на работу взбешенного социопата. Все было выполнено с четким расчетом. Прошло восемь дней. Все перевернулось с ног на голову. После Кэтрин Шеридан начался настоящий ужас. Кэтрин Шеридан послужила вступлением в совершенно другой мир.

Миллер держал в руке лист бумаги. Инициалы и даты, словно перекличка мертвецов. Казалось, что каждый, кто прикасался к этому, погибал.

На телефоне было два пропущенных звонка от Роса, но Миллер решил не перезванивать. Рос не заслуживал такого. У него была Аманда и дети. У Роса была жизнь, которая чего-то стоила. А что было у Миллера? У него была мертвая проститутка, мертвый сутенер, помощник коронера, которая хотела, чтобы они общались только по работе. Еще в его жизни была чета старых евреев, которые хотели, чтобы он лучше ел и меньше работал. У него была съемная квартира, листок бумаги и ощущение поражения.

А еще у него был Джон Роби. Точнее говоря, он был у Джона Роби.

«Мы связаны общими секретами».

В какой-то момент Миллер решил, что так говорил Роби, но потом сообразил, что это бессмыслица. Роби много говорил, но так ничего и не рассказал. Роби дал ему все, что надо было знать, но в такой форме, что это невозможно было понять.

Миллер попытался вспомнить каждое слово, каждое заявление Роби, каждый скрытый вопрос и недосказанный ответ. Этот человек продумал все. В этом Миллер был уверен.

Кем же был человек в багажнике? Ленточным Убийцей или очередной жертвой? Его убил Роби, или это была еще одна жертва, которая могла бы пополнить список Кэтрин Шеридан? И снова он задался вопросом о причинах их казни. Они что-то сотворили? Конечно, все они не могли быть частью одного преступления.

Миллер сел и принялся стаскивать ботинки, не развязывая шнурков. Он отшвырнул их и пожалел, что у него нечего выпить. Он бы не отказался от банки пива или стакана виски – чего угодно, что могло бы заглушить невеселые размышления. Мир был безжалостен с ним. Ничто не указывало на возможное решение. Если будет проводиться расследование, он им заниматься не будет. Им займется Килларни. Гость из ФБР, специалист по серийным убийцам, человек, который знал все, однако пришел на вечеринку без подарка. Что он говорил? Он сказал, что им будет очень сложно поймать человека, который все это совершил. Все его формулировки были туманны и неясны.