Текст книги "Избранные сочинения в шести томах. Том 5-й"

Автор книги: Джеймс Фенимор Купер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 52 страниц)

В «Браво» Купер создал галерею персонажей, каж¬ дый из которых представляет какую-то сторону жизни Венеции, а все они, вместе взятые, создают представление о венецианском обществе в целом. Перед нами возникают образы властителей этого города-государства, дворян, ком¬ мерсантов, бедных труженников и даже отверженцев. Купер мастерски, буквально несколькими штрихами, дает социальную характеристику персонажей и выявляет нрав¬ ственный облик каждого. В общем, все персонажи романа просты и ясны. У читателя не остается сомнений относи¬ тельно моральных качеств каждого. Но одно действующее лицо выделяется среди всех. Это – наемный убийца Якопо Фронтони. Прежде всего его отличает то, что он нахо¬ дится как бы вне общества. Он – изгой, отщепенец. Его мрачная профессия вызывает к нему всеобщую ненависть. От тех, кого он любит, он вынужден скрывать, что согла¬ сился играть позорную роль наемного убийцы. Якопо – типичный романтический герой. Писатели-ро¬ мантики любили изображать людей, стоящих вне общества. Такие фигуры служили им для выражения их отрицатель¬ ного отношения к господствующим общественно-политиче¬ ским, религиозным и моральным устоям. Какие-то черты куперовского браво напоминают героев романтических поэм Байрона. Он страшно мрачен и угрюм г В его лице тревожных дум И прежних мук, и тяжких бед Доныне виден страшный след. И что-то есть в его очах, Что тяготит, вселяет страхг Мятежный блеок их говорит, Что дух надменный в нем царит..« Так характеризует Байрон героя своей поэмы «Гяур». Разве не подходят эти слова и для характеристики Якопо Фронтони? Как и байроновский герой, венецианский бра¬ во под зловещей внешностью таит душу, закаленную в страданиях и способную к благородным чувствам, Но. зоркий глаз найти бы мог В нем мрак скорбей и след тревог. Но тот, кто видит глубоко В душе заметить мог легко 803

И чувств возвышенных черты, И отблеск прежней красоты1. Эти строки Байрона о его герое так же подходят и для определения личности Якопо Фронтони. Чем больше мы знакомимся с ним, тем яснее становится, что тот, кого считают подлым убийцей, на самом деле самоотверженный сын и трогательный влюбленный, способный не только сочувствовать страданиям других, но и помочь в беде. Романтические герои такого противоречивого склада были важным нововведением в литературе начала XIX ве¬ ка. До этого в XVIII веке в литературе эпохи Просвеще¬ ния преобладало одностороннее представление о Человече¬ ском характере. Считалось, что человек может быть либо хорошим, либо дурным. Романтики ввели в литературу повое понимание человека. Им принадлежит открытие противоречивости человеческой природы. Это получило выражение в тех героях романтической литературы, кото¬ рые сочетают в себе как хорошие, так и дурные черты. Сочетание в одном человеке противоречивых и даже враждебных чувств и стремлений представляло собой свое¬ го рода моральную загадку. Не случайно поэтому, что и первые образы таких людей в литературе неизменно но¬ сили характер загадочных личностей. Открытие двойственности и противоречивости челове¬ ческого характера, сделанное писателями-романтиками, имело большое принципиальное значение. Оно обогатило литературу и подвинуло вперед познание человеком са¬ мого себя. Художники-реалисты продолжили и углубили изучение человека во всей его сложности и противоре¬ чивости. Стендаль, и Бальзак, а затем Толстой и Достоев¬ ский создали изумительные по богатству сложные образы людей, раскрыв диалектику душевной жизни человека. Нам, пользующимся плодами великих открытий этих ге¬ ниальных мастеров психологического анализа, образы Ку¬ пера и, в частности, фигура Якопо Фронтони кажутся несколько наивцыми. Но художественное значение Купера нельзя измерять только посредством сравнения с титаг нами реализма XIX века. Купер был одним из их пред¬ шественников, и если верно, что Достоевский мог бы дать несравненно более глубокое изображение такого ха¬ 1 Переиод А. Студитского. 804

рактера, как венецианский браво, то все же нельзя за¬ бывать того, что, когда Купер впервые изобразил Якопо Фронтопи, это было для своего времени литературным открытием немалого значения. Но дело не только в разных методах изображения ха¬ рактеров. Если даже таким удачным образам, как образ Якопо, недостает психологической глубины, доступной ре¬ алистическому искусству более позднего времени, то жиз¬ ненная правда характера венецианского браво несо¬ мненна. Этот герой не только запоминается. Он производит глубокое впечатление на душу читателя. Якопо вызывает к себе сочувствие, ибо постепенно становится ясным, что он не палач, а сам является жертвой несправедливого государственного строя. Здесь мы подходим к тому, что составляет идейную сущность романа Купера. «Браво» не только увлекательное романтическое пове¬ ствование. Это произведение с вполне определенной по¬ литической тенденцией. Белинский в своей рецензии, кото¬ рую мы цитировали выше, мог сказать об этом только глухо, ограничившись одной фразой: «Коварная, мрач¬ ная кинжальная политика венецианской аристократии». Его, жившего в условиях полицейского режима Николая I, не могла не восхитить та художественная выразитель¬ ность, с какой Купер показал облик государства, в котором главную. силу власти составляла тайная полиция. Купер великолепно обрисовал политические правы Венеции, офи¬ циально поощряемую правительством систему тайных до¬ носов граждан друг на друга, произвол власти, заточаю¬ щей в тюрьмы невинных людей, бессилие народа до¬ биться своих прав. Все это возникает на страницах романа совсем не слу¬ чайно. В предисловии к одному из изданий романа Купер сам рассказал о причинах, побудивших его создать это произведение. Как писал Купер, «Браво» «был задуман в период краткого пребывания в Венеции весной 1830 го¬ да. Крупные политические события, которые перед тем происходили во всей Европе й которым, вероятно, было суждено произвести еще большие перемены, тогда только что начинались... Это произведение было написано глав¬ ным образом в Париже, где случайности помогли укра¬ сить сюжет наблюдениями, которые автор каждый день мог делать над эгоизмом и честолюбием, когда они игра¬ 805

ют надеждами самых справедливых народов, злоупотреб¬ ляют их доверием и спекулируют их энергией. Едва ли необходимо говорить теперь, что цель этого произведе¬ ния– политическая». Таким образом, по признанию автора, «Браво» является прямым откликом на француз¬ скую революцию 1830 года. Французский народ тогда восстал, чтобы свергнуть монархию Бурбонов, реставриро¬ ванную штыками армий, разгромивших в 1815 году Напо¬ леона. Реакционное правительство предреволюционной Франции послужило для Купера своего рода образцом« Он мог увидеть, что представляет собой на деле власть небольшого аристократического меньшинства. Купер без особого сочувствия отнесся к последствиям революции 1830 года, ибо на место аристократов она поставила у власти буржуазию. Поскольку сам Купер признал, что цель его романа была политическая, уместно остановиться на вопросе о социально-политических воззрениях писателя. Суждения Купера были несколько противоречивы, и его позицию не так-то просто установить. С одной стороны, писатель признавал неизбежным деление общества на классы. При¬ надлежа сам к богатым землевладельцам, он считал, что этот класс обладает тем уровнем культуры, который необ¬ ходим для того, чтобы управлять страной. Однако к на¬ родным массам Купер отнюдь не питал презрения. На¬ оборот, он уважал людей труда, понимая, что ими созда¬ ются все материальные блага, необходимые для общества., Однако отсутствие культуры лишало, по мнению Купера, народ права руководить жизнью общества. Куперу пред¬ ставлялось, что между старой земельной аристократией и народом существует патриархальная связь, как между добрыми господами и преданными слугами* Мы не назовем теперь такие позиции прогрессивными., Однако не следует делать и слишком поспешных выво¬ дов относительно политических взглядов Купера. С одной стороны, нетрудно заметить у него определенный аристо¬ кратизм, но этот аристократизм уживается со столь же не¬ сомненным демократизмом. В этом отношении Купер очень похож на великого шотландского романиста Валь¬ тера Скотта* Эпоха, когда жил Купер, характеризовалась тем, что в США происходила перемена в самом фундаменте аме¬ риканского общества* Прежнюю земельную аристократщо 806

все больше вытесняла новая финансовая и торговая бур¬ жуазия. Кунер всей душой ненавидел богатых выскочек, банкиров и коммерсантов, которые прибирали к рукам власть в стране. Хотя сам писатель указал в предисловии, что цель романа ^■ политическая, современниками он не был по¬ нят в полной мере. Было принято считать, что «Браво», как и другие два «европейских» романа Купера, пред¬ ставляют собой осуждение политической системы Старого Света. В критике нередко встречалось утверждение, что Фенимор Купер, описывая мрачные стороны деспотизма в Европе, якобы мысленно противопоставлял этому де¬ мократический строй США, будто бы свободный от по¬ роков европейской системы. Не приходится говорить о том, что в начале XIX века, когда в Европе сохраняли господство старые монархиче¬ ские системы и еще живы были многие пережитки фе¬ одализма, по сравнению с этим американская буржуазная демократия имела несомненные преимущества. Однако, так как эта демократия была буржуазной, у нее были свои пороки, и это замечали вдумчивые иностранцы, посещав¬ шие США, как французский мыслитель А. Токвиль и ан¬ глийский романист Чг Диккенс, а также некоторые из самих американцев, Куцер принадлежал к числу тех американцев, кото¬ рые видели отрицательные стороны буржуазной демокра¬ тии в США. Об этом он не раз писал в своих публицисти¬ ческих произведениях. Но не только в них. Новейшие американские исследователи Рассел Кирк и Мариус Бюли убедительно показали, что «европейские» романы Купера написаны не столько с мыслью об европейских порядках, сколько как итог размышлений писателя о положении в его собственной стране. В глазах Купера самую большую опасность для США представляло установление власти финансовой и торговой буржуазии, ибо банкиры и купцы лишены каких бы то ни было моральных понятий и для них существуют только их коммерческие интересы. Власть они станут использовать исключительно в своих корыст¬ ных целях, В Европе Купер нашел образец такого буржуазного государства. Это ^ Венецианская республика. Купер со¬ вершенно прав в своем определении классовой природы Венеции, как одного из первых государств, где была уста– 807

повлена олигархическая власть финансовой и торговой буржуазии. Картина этого государства, воссозданная Купером, соответствует исторической правде. Писатель не уточнил времени действия романа, ограничившись укаг занием на то, что он описывает Венецию в период, когда это независимое государство еще сохраняло свою мощь, но уже начинало клониться к упадку. Исторически так было в конце XVI века и в XVII веке. Но для самого Купера историческая точность в данном случае несуще¬ ственна, ибо как подлинный художник он стремился к большим обобщениям и ему замечательно удалось обри¬ совать, что представляет собой общественно-политическая система, при которой власть сосредоточена в руках не¬ большой касты, бесконтрольно и безответственно управ¬ ляющей судьбами народа. Писатель очень выразительно показал, что вся политика государства определяется лич¬ ными интересами правящей клики. По страницам рома¬ на разбросано много глубоких суждений о несправедли¬ востях классового государства. Будучи подлинным, худож– пиком, Купер не ограничился рассуждениями, которые сами по себе интересны и значительны, но создал образ, воплотивший в себе все типичные черты того строя, ко¬ торый царил в Венеции. Это – сенатор Градеаиго. Купер характеризует его как человека «изворотливого и хитрого. Венеция казалась ему свободным государством, поскольку он сам широко пользовался преимуществами ее общест¬ венного строя; и хотя он был дальновиден и практичен в повседневной жизни, во всем, что касалось политической жизни страны, проявлял редкостную тупость и бесприн¬ ципность»; как сенатор он рассуждал человечно, если и но очень умно, о принципах правления, и было бы трудно даже в тот стяжательский век найти человека более убеж¬ денного в том, что собственность является не второстепен¬ ным, а главным всепоглощающим интересом цивилизо¬ ванного человека. «Он красноречиво разглагольствовал о честности, добродетели, о религии и правах личности, но, когда приходило время, действовать, все эти понятия сво¬ дились, у него к личным интересам... Ни один человек не убеждал себя более старательно н успешно в незыблемо^ сти всех догм, которые были благоприятны для его ка¬ сты, чем это делал синьор Градениго. Он был поборником законных прав, ибо это было выгодно ему самому...» (глава VI). 808

Яркая характеристика олигархического строя, в кото¬ ром власть принадлежит узкой клике избранных, дана Купером в XI и XVII главах романа. Купер обрушивает всю силу справедливого гнева против лжи и лицемерия правящего класса, который не стесняется в средствах для сохранения и укрепления своей власти. Такое го¬ сударство строится па всеобщем предательстве, на поли¬ цейском терроре, и хотя становится очевидным, что власть несправедлива, все делают вид, будто в Венеции царит всеобщее благополучие. Купер далек от иллюзии просветителей XVIII века, будто бы общество делится на порочных правителей и добродетельный народ. Эксплуатируемый и угнетаемый человек становится жертвой господствующих условий также и в моральном отношении. Социальная несправед¬ ливость и неравенство в распределении жизненных благ губительно влияют на нравственность всего народа. Как показывает Купер, тираническая власть развращает все общество, возбуждая в каждом желание стать деспотом, хотя бы в небольшой степени. «Одна из целей угнете¬ ния – создать своего рода лестницу тирании, от тех, кто правит государством, до тех, кто властвует хотя бы над одной личностью, – пишет Купер. – Тому, кто привык наблюдать людей, не надо объяснять, что никто не бывает столь высокомерен с подчиненными, как те, что испыты¬ вают то же на себе; ибо слабой человеческой природе при¬ суща тайная страсть вымещать на беззащитных свои оби¬ ды, нанесенные сильными мира сего» (глава XXIII). Если мы теперь вернемся к роману, то в свете сказан¬ ного многое станет ясней в отношении автора к различным персонажам. В Венеции, которую изображает Купер, власть принадлежит денежной аристократии, капитали¬ стам, и писатель относится с нескрываемым осуждением к правителям типа сенатора Градениго, которые превра¬ щают государственную власть в источник и средство сво¬ его личного благополучия. Но есть в романе другой ари¬ стократ, к которому Купер относится иначе, – Камилло Монфорте. Он для Купера представитель иной общест¬ венной среды. Это потомственный аристократ, представи¬ тель крупного землевладения, а Купер, как мы знаем, отличает таких людей от выскочек-наживал. Изображение народа в романе также отражает взгля¬ ды Купера, охарактеризованные выше. Взятые порознь 80Э

простолюдины, как правило, чаще бывают хорошими, чем плохими. Но, когда они оказываются все вместе, действия их по большей части бывают неразумными, благородные порывы толпы долго не удерживаются, короче – народа ная масса, как представляется Куперу, не обладает до^ стоинствами, необходимыми для того чтобы руководить жизнью общества. Мы уже знаем, что, создавая роман «Браво», Купер думал не только о прошлом, но и о современности, не только о Европе, но и об Америке. Его книга является осуждением олигархии капиталистов. Купер пророчески предвидел возможность утверждения в его стране власти банкиров и коммерсантов. Он стремился предупредить народ о том, чем это ему грозит, – созданием особого рода тирании, тирании, играющей в показную законность, делающей ложь и лицемерие первыми правилами поли– тики, а полицейский произвол – ее главной основой. Политический идеал Купера был своего рода патри¬ архальной утопией. Он мечтал о том, чтобы власть в го¬ сударстве осуществляли наиболее культурные люди, со¬ знающие свою обязанность перед народом, а народ, со своей стороны, сознавал бы свои обязанности перед иь сударством. Власть должна отвечать перед общественным мнением, и если во всех звеньях общества сверху до¬ низу утвердится истинная мораль, то это «не позволит государству превратиться в изъеденный продажностью механизм» (глава XXVII). При этом особенная ответст¬ венность ложится на власть имущих: «ответственность, являющаяся сущностью свободного правления, более чего– либо иного заставляет так называемых слуг народа следо¬ вать призывам своей совести» (глава XXVII). Благие пожелания, однако, не решают судьбы наро¬ дов, которые определяются сложным сочетанием общест¬ венных и экономических причин, Надежды Купера на возможность усовершенствования американской буржуаз¬ ной демократии ни в малой степени не осуществились. Старый, несколько наивный роман неожиданно оказался в XX веке животрепещуще современным. Конечно, Ве¬ неция XVII века по своему облику ничем не похожа па американские города-спруты XX века, но природа олигар¬ хической власти, в сущности, ничем не отличается, сколь¬ ко бы ни прошло веков и в какой бы стране она ни про^ явилась,; 810

«Браво» ^ произведение, полное протеста против дес¬ потизма несправедливой власти. Среди других книг Ку¬ пера эта более всего приближается к изображению траги¬ ческого. Подлинной трагедией является судьба венециан¬ ского браво – честного человека, запятнанного бесчестием и запутавшегося в хитросплетениях политики и личных интересов. Купер-художник и Купер-мыслитель предстает в этом произведении во весь рост. Эта книга достойна стоять в одном ряду с лучшими творениями писателя* А. А пикет,

ПОСЛЕСЛОВИЕ К РОМАНУ «МОРСКАЯ ВОЛШЕБНИЦА» Купер писал о своей «Морской волшебнице»: «Это, ве¬ роятно, наиболее наполненная фантазией книга автора». Действительно, в романе сплетаются история и роман¬ тика, быт и сказка. Идиллическим видением, будто ста¬ ринная гравюра, возникает на страницах романа старый Нью-Йорк с его патронами, губернаторами, купцами, бюр¬ герами. История возникновения Нью-Йорка весьма колоритна и отражает атмосферу авантюризма, характерную для эпохи подъема буржуазии. В 1626 году за яркие ткани, бусы и другие безделушки на сумму приблизительно в двадцать четыре доллара у индейцев был куплен голланд¬ цами остров Манхаттан, на котором сейчас расположен Нью-Йорк. Голландцы основали на острове город Новый Амстердам – центр голландской колонии Новая Голлан¬ дия. В 1664 году английский король Карл II пожаловал Новую Голландию своему брату, герцогу Йоркскому. То, что даримые земли принадлежат другому государству, не смущало щедрого дарителя. В том же году Новый Амстердам был отвоеван у голландцев и назван Нью– Йорком. Время действия написанного в 1830 году романа Ку¬ пера «Морская волшебница» обозначено автором точ¬ ками. Видимо, Купер хотел избежать хронологических стеснений и стремился получить возможность свободно оперировать историческими событиями. В одном из писем он сообщал, что действие романа происходит в 1711 году. Даже для куперовских времен эта эпоха была далеким 812

прошлым, туманным историческим преданием и тем более стала им для нас. Если бы житель современного Нью-Йорка перенесся на два с половиной века назад, странная и необычная кар¬ тина предстала бы его взгляду. Нью-Йорк того времени – небольшой, но оживленный городок с 5700 жителей. Это третий по величине город Северной Америки, уступающий Бостону с его 9 тысячами и Филадельфий с 6500 жителей. Почти все атлантическое побережье Северной Америки принадлежит Англии. Следы недавнего голландского владычества видны в Нью-Йорке всюду. Везде слышится голландская речь, на каждом шагу встречаются степенные голландцы в сукон¬ ных камзолах и голландки в длинных корсажах и пыш¬ ных коротких юбках; дома с острыми шпилями и крутыми крышами построены из разноцветных кирпичей, как и в Гааге или в Амстердаме. Действие романа Купера про¬ исходит в те времена, когда голландцы составляли боль¬ шинство городского населения. От голландцев осталась в их бывших североамерикан¬ ских владениях система патроната. Патроны были могу¬ щественными, всевластными владыками громадных зе¬ мельных пространств. Вот как описывает один историк этих корольков: «Патроны окружали себя пышностью и внушали трепет окружающим. Подобно маленьким мо¬ нархам, каждый из них имел свой флаг и герб; для обо¬ роны своих владений они создавали крепости, вооружен¬ ные пушками; гарнизоны этих крепостей составляли на¬ емники. Колонисты были лишь покорными вассалами; они являлись непосредственными подданными патрона и обязаны были приносить ему присягу на верность и службу». Куперовский патрон Киндерхука, чье поместье с его ста тысячами акров холмов и низин простирается от Гуд¬ зона до Массачусетса, – видный, но далёко не самый бо¬ гатый представитель этой голландской феодальной знати. Одни ван Ренссёлеры обладали 700 тысячами акров, но и это не было самым крупным владением. На улицах Нью-Йорка или в портовых тавернах, среди белых и черных, ведущих оживленные разговоры на че^ тырнадцати языках, встречаются необыкновенные, кра^ сочные, живописные фигуры, одетые в куртки с золотыми шнурами, с золотыми цепями на шее, с кинжалами у 813

пояса. Всюду они – центр всеобщего внимания. Народ с интересом прислушивается к их хвастливым рассказам о необыкновенных приключениях под всеми широтами, в далеких морях. Это пираты и контрабандисты. В экономике Нью– Йорка они играют крупную роль. Считается, что девять десятых нью-йоркских купцов вовлечены в сделки с кон¬ трабандистами. Миндерт ван Беверут, долгие годы веду¬ щий тайную ночную торговлю с Бороздящим Океаны, —. типичная для своего времени фигура. Контрабанда была одним из важнейших средств, к которым прибегала бур¬ жуазия американских колоний в борьбе с попытками ан¬ гличан задушить колониальную торговлю и промышлен¬ ность. Спустя шестьдесят лет эта борьба привела к восста¬ нию и завоеванию независимости. Знаменательно, что первая подпись под текстом аме¬ риканской Декларации независимости принадлежит куп^ цу – контрабандисту Джону Хэнкоку. Сетования Мин– дерта ван Беверута («Неужели мы рождены только для того, чтобы быть оружием их обогащения?! Дайте нам равные с ними законодательные права, дайте нам право самим устанавливать законы.., сама человеческая натура протестует против торговой монополии... Нелегко купцу поддерживать в своих подчиненных чувство уважения к законам, которые постоянно вызывают искушение нару¬ шать их») повторили бы за ним все его соотечественники* Но английское правительство стремилось заморозить эко¬ номическое развитие колоний, оно хотело навсегда сохра¬ нить за колониями роль источника сырья и рынка сбыта для предприимчивой, хищной и не желавшей делиться своими прибылями английской буржуазии. Один за другим шлет Лондон указы, налагающие сте¬ снения на промышленность и торговлю американских ко¬ лоний. Вот издается указ, по которому товары, направляю¬ щиеся из колоний в другие колонии или в Англию, разре¬ шается перевозить только на английских судах. Вот запре¬ щается вывоз шерсти, пряжи и шерстяных изделий из од¬ ной колонии в другую. Вот запрещается изготовление шляп в американских колониях. Вот запрещено строи¬ тельство там различных металлургических предприятий* 814

Удивительно ли после этого, что американские купцы ведут оживленные сношения с джентльменами под чер¬ ным флагом? Противоречия между интересами жителей заокеанских владений и политикой английской короны все возрастают. На английском престоле сидит королева Анна – туч¬ ная, упрямая, тупая богомолка, любительница охоты и выпивки. Уже девять лет идет война с Францией из-за заокеанских владений, война, получившая название «вой¬ ны королевы Анны». В 1713 году Утрехтский мир поло¬ жит ей конец, а пока отряды английских войск в союзе с индейцами ведут в обширных американских лесах кам¬ пании против французских войск в союзе с другими пле¬ менами индейцев, а на море английские и французские крейсеры и корветы выслеживают друг друга, захваты¬ вают торговые корабли противника, а иногда и вступают в морской бой, подобный описанному в романе сражению «Кокетки» и «Прекрасной Фонтанж». «Война королевы Анны» – звено в цепи ряда других войн Англии и Франции из-за американских колоний. Эти войны получили свои названия по именам венценосцев – перед «войной королевы Анны» была «война короля Виль¬ гельма», потом будет «война короля Георга III». Конеч¬ ным их результатом было завоевание Англией Канады. Действие романов Купера часто происходит во время войны. Война с ее борьбой двух противоположных лаге¬ рей делает понятной и убедительной сюжетную схему мно¬ гих куперовских романов. Эта схема несложна: бегство, преследование, исчезновение, сражение, избавление и спа¬ сение. Но сколько неожиданных, полных драматизма эпи¬ зодов умел вводить Купер в свою несложную схему! На¬ помним хотя бы исключительно яркий и захватывающий рассказ об опасном плавании двух судов сквозь Адские Ворота в XXVIII главе. Исторические источники свидетельствуют, что далеко не все было так мирно и идиллично в Нью-Йорке начала XVIII века, как это описано в романе, далеко не так без¬ облачны и благополучны были отношения хозяев с негра¬ ми. Как раз в 1712 году, почти в год действия романа, в Нью-Йорке из-за жестокого обращения хозяев произо¬ шло восстание негров, против которых были высланы сол¬ даты. Губернатор Нью-Йорка доносил о расправе над восставшими; «Часть из них сожгл^ некоторых повесили, 815

одного колесовали и одного живьем повесили в городе на цепях, так что наказания были придуманы самые поучи¬ тельные». Художественный замысел Купера несколько преобра¬ зил историческую картину. Он рисует Нью-Йорк как го¬ род, в котором царят патриархальные буржуазные нравы. Писатель стремился выразить дух тогдашних хозяев го¬ рода в образе Миндерта ван Беверута, этого проповедника бережливости и коммерческой сметки. «Осторожность и благоразумие» – таков девиз этого коммерсанта, выра¬ жающего типичную для буржуа «философию» накопи¬ тельства. Купер говорит о «притупленных, уродливых чувствах» олдермена ван Беверута, видящего весь мир сквозь успешно подведенный баланс своего гроссбуха. Но он от¬ нюдь не трус. Во время смертельной опасности Миндерт ван Беверут проявляет невозмутимость и мужество,' не забывая, правда, и в этот момент о своих коммерческих интересах, так как, по его словам, все, что касается тор¬ говли, может повлиять на благоденствие и процветание всего общества. Фигура Миндерта ван Беверута обрисована с добро¬ душной иронией. Олдермен с его ворчливым, но, в сущ¬ ности, добродушным отношением к своим неграм – не¬ сколько идеализированный образ. Купер мысленно как бы противопоставлял его современным американским ком¬ мерсантам, в массе своей алчным и беспощадным. Неудивительно, что и образ города, в котором живет Миндерт ван Беверут, приобретает черты характерного для олдермена благодушия. Ныо-Йорк «Морской волшеб¬ ницы» – город беспечности и веселья, мирной и беззабот¬ ной жизни и белых и негров. И вот в этот сонный, неподвижный, застывший при всей своей видимой оживленности мирок, к которому так подошло бы название загородного поместья Миндерта ван Беверута «Сладкая прохлада», врывается струя роман¬ тической, сказочной экзотики. Ее вносит необычайная, за¬ гадочная бригантина, овеянная тайной и легендой. Бри¬ гантина олицетворяет свободу и своеволиег магическое могущество колдовской грации и беспредельную независи¬ мость от стеснений, налагаемых буржуазным государст¬ вом и обществом. Недаром бригантина зовется «Морская волшебница». Ее появлению предшествует слава о не¬ 816

обыкновенных морских подвигах, вызывающих восхище¬ ние и удивление. О ней говорят, что она сделана из дым¬ ки и скользит по поверхности моря, словно морская птица. Суеверные моряки считают бригантину скитающимся по морям кораблем-призраком. Ее мачты и реи полны изя¬ щества и придают кораблю характер нереальной легкости и быстроты. На борту необычного кораблянепривычная рос¬ кошь и изысканность обстановки: сафьян, золоченый карниз, узорчатые шелковые ткани, красное дерево, зеркало. Таинственная фигура загадочно улыбающейся морской волшебницы, которой, как в этом убеждена команда, подвластны прошлое и будущее, человеческая жизнь и стихии природы, царит над судном, для экипажа которого не существует другой королевы. Действительно, кажется, что самые стихии подчинены покровительнице бригантины. В решающие моменты «Морская волшебница» скрывается от преследования то за плотной завесой дождя, то под непроницаемым покро¬ вом ночи. Дружную команду бригантины возглавляет необык¬ новенный моряк, по прозвищу «Бороздящий Океаны». Купер всячески подчеркивает вольный, романтический характер этого героя. В частности, этой цели служит со¬ поставление Бороздящего Океаны с опытным мореходом капитаном Ладлоу. Капитан – добросовестный морской служака. Бороздящий Океаны – смелый авантюрист, по¬ рвавший с буржуазным миром. Он уходит от общества, так как не желает подчиняться его законам, которые ско¬ вывают человека. Бороздящий Океаны – типичный роман¬ тический герой, бунтарь. Он окружен ореолом некоторой таинственности и мрачного величия. Под стать ему и романтическая героиня Эудора, чья судьба тоже оказывается необыкновенной. Она представ¬ лена Купером как воплощение женской чистоты и душев¬ ного благородства. Для нее нет ничего выше любви. Легко отказывается она от брака с богатым патроном. Ее вле¬ чет к себе вольный и гордый моряк-контрабандист. Она готова делить его беспокойную, полную опасностей жизнь... Морская стихия, беспредельные просторы океана слу¬ жат в романе как бы символом свободной жизни. Купер —поэт моря.. Морской роман, раскрывающий ве¬ личие и увлекательность морской стихии, с героями-мо– 817

ряками и их прекрасными гордыми кораблями, с повест¬ вованием, насыщенным морскими деталями и морской терминологией, своим рождением обязан Куперу. «Морская волшебница» – самое романтическое про¬ изведение Купера. В этом пленительном романе-сказке перед читателем оживают выразительные и своеобразные картины далекого прошлого, встают интересные и живопи¬ сные фигуры людей XVIII века, проходят эпизоды ге¬ роизма и подвигов отважных и самоотверженных моря¬ ков. Здесь мы не встретимся с грандиозной эпопеей, как в знаменитой серии романов о Кожаном Чулке, или с описа¬ нием крупных исторических событий, как в «Шпионе» или «Лионеле Линкольне», но читателя, мы уверены, увлечет чуть наивная прелесть и очарование рассказа о приключениях таинственной бригантины, фантастическим видением появившейся у маленького городка па Манхатта¬ не с его вздымающимися к небу острыми шпилями гол¬ ландских домов, А. Наркевич