Текст книги "Избранные сочинения в шести томах. Том 5-й"

Автор книги: Джеймс Фенимор Купер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 52 страниц)

Очарованная торжественным покоем ночи, Алида вышла на балкон.

Но после мгновенного раздумья она твердо, хотя и не без чувства промолвила: – Капитан Ладлоу, рассудок подсказывает женщинам необходимость соблюдать строгие приличия. Отвечая на ваше письмо, я руководствовалась скорее добрыми чув¬ ствами, чем благоразумием, и вижу, что вы заставляете меня раскаиваться в моем поступке. – Пусть позор падет на мою голову, пусть наказа¬ нием мне будет презрение всего прекрасного пола, если я заставлю вас раскаяться в том, что вы доверились мне! Но разве у меня нет оснований жаловаться на ваше непо¬ стоянство? Разве мог я ожидать столь сурового выгово¬ ра за вполне простительное желание выразить вам свою глубокую благодарность! – Благодарность? – повторила Алида с неподдельным изумлением. – Слишком сильно сказано, сэр! Я всего– навсего дала вам томик стихов для прочтения – простая любезность, не требующая благодарности. – Или я неправильно понял содержание письма, или сегодня день ошибок! – воскликнул Ладлоу, стремясь скрыть досаду. – Но нет! Письмо, написанное вашей ру¬ кой, опровергает вашу холодность. Клянусь честью мо¬ ряка, я скорее поверю тому, что вы написали его по зре¬ лом размышлении, чем из недостойного вас каприза. Вот это письмо, Алида. Мне нелегко будет расстаться с на¬ деждой, которую оно вселило в меня! Красавица Алида с нескрываемым изумлением смо¬ трела на молодого человека. Краска прихлынула к ее ще¬ кам. Она допускала, что, возможно, было нескромно с ее стороны вообще написать это письмо, но в то же время знала, что не написала в нем ничего такого, что могло бы так обнадежить молодого человека. Нравы того времени, профессия ее кавалера и поздний час побудили ее посмо¬ треть прямо в глаза капитану Ладлоу, чтобы проверить, явился ли он к ней с честными намерениями. Но Ладлоу пользовался репутацией человека, лишенного недостат¬ ков, что являлось в те времена обычным для моряков, и ничто в его открытом красивом лице не подтвердило подозрений Алиды. Она дернула сонетку и жестом пред¬ ложила гостю сесть. – François, – обратилась она к сонному камердине¬ ру, когда он вошел в комнату, – fais moi le plaisir de m’ap¬ porter de cette eau de la fontaine du bosquet, et du vin 462

le Capitaine Ludlow a soif; et rappelle-toi, bon François, il ne faut pas deranger mon oncle à cette heur; il doit être bien fatigue de son voyage Получив распоряжение, Франсуа удалился. Довольная тем, что визит Ладлоу перестал быть тайной, и в то же время отослав слугу по делу, которое займет достаточно времени для того, чтобы она успела выяснить непонятный ей смысл слов гостя, Алида села. – Ваш поздний визит, капитан Ладлоу, весьма не¬ скромен, если не сказать невежлив, – произнесла Алида, когда они снова остались одни. – Вы считаете вашу дер¬ зость оправданной, но я не могу поверить этому, пока не получу доказательства. – Я рассчитывал иначе распорядиться вашим пись¬ мом, – ответил Ладлоу, с большой неохотой доставая из кармана известную читателю записку, – и я стыжусь сво¬ его поступка, хотя и совершаю его по вашему приказанию. – Должно быть, произошло какое-то чудо, иначе моя записка не могла бы показаться вам столь важной, – за¬ метила Алида, беря в руки письмо и начиная сожалеть о том, что написала его. – Должно быть, с языком веж¬ ливости и женской осторожности произошли какие-то не¬ понятные превращения, либо тот, кто прочел мое письмо, неверно его истолковал. Но, как только взгляд девушки упал на листок бума¬ ги, который она держала в руках, ее негодование усту¬ пило место глубокому изумлению, и она вдруг замолчала. Приведем дословно содержание письма, вызвавшего такое удивление, а может быть, и некоторое чувство неловкости у его читательницы. «Жизнь моряка, – красивым женским почерком было написано на листке, – полна опасностей и риска. Она вы¬ зывает в женщине чувство уважения. Пишущая эти строки не остается безучастной к достоинствам этих от¬ важных людей. Преклонение перед морем и перед теми, кто связал с ним свою жизнь, – ее слабость. Ее виды на будущее, так же как и воспоминания о прошлом, всегда посвящены радостям, которые несет с собой море. Обы¬ чаи различных народов, военная слава, перемена мест, 1 Франсуа, пожалуйста, сходи в рощу за родниковой водой и принеси вина. Капитана Ладлоу мучит жажда. Только не тревожь в столь поздний час моего дядюшку, он очень утомлен дорогой (Франц.), 463

постоянство привязанностей – все это слишком волнует женское воображение и не может не оказать влияние на суждение женщины о мужчине. Прощайте». Письмо было прочитано и перечитано снова и. снова. Лишь после этого Алида осмелилась поднять голову и взглянуть в глаза взволнованно ожидавшего молодого че¬ ловека. – И это недостойное уважающей себя женщины по¬ слание капитан Ладлоу счел возможным приписать мне!—промолвила она голосом, дрожащим от уязвлен¬ ного самолюбия. -т– Кому же еще я мог приписать его? Кто, кроме вас, прелестная Алида, сумел бы сочинить такое очарователь¬ ное письмо, подобрать такие верные слова?! Длинные ресницы девушки дрогнули; поборов охва¬ тившие ее противоречивые чувства, Алида повернулась к небольшой шкатулке с письменными принадлежностя¬ ми, лежавшей на туалетном столике, и с достоинствохм произнесла: – Мои письма не столь интересны, и к тому же я пишу их весьма редко. Но, каковы бы они ни были, для доказательства вкуса их сочинительницы или ее здраво¬ мыслия у меня, к счастью, есть возможность показать вам записку, которую я сочла приличным написать в ответ на ваше письмо. Вот черновик, – добавила она, разворачивая лист бумаги и принимаясь читать вслух: – «Благодарю капитана Ладлоу за заботу и предоставленное удоволь¬ ствие прочесть рассказ о жестокостях пиратов. Не говоря уж о простом чувстве гуманности, нельзя не пожалеть о том, что столь бессердечные люди принадлежат к той же профессии, представители которой известны своим благо¬ родством по отношению к слабым. Мы надеемся, однако, что самые дурные и трусливые среди моряков существуют лишь затем, чтобы еще больше оттенить высокие достоин¬ ства отважных и мужественных. Кто может быть убежден в этом больше, чем друзья капитана Ладлоу, заслужив¬ шего репутацию милосердного человека! – Голос Алиды, когда она прочитала эту фразу, перешел в шепот. – В знак благодарности посылаю ему «Сида», которого любезный Франсуа ставит превыше всех других поэм, не исключая даже Гомера, творения которого он не признает лишь по незнанию. Еще раз выражаю свою благодарность капитану Ж

Ладлоу за его любезное внимание и прошу сберечь этот томик до той поры, когда капитан вернется из своего предполагаемого плавания». Это точная копия того письма, которое вы получили или должны были получить, – про¬ изнесла племянница олдермена, поднимая пылающее лицо от бумаги, – хотя оно и не подписано, как то, другое, именем Алиды де Барбери. После этого объяснения молодые люди в немом изу¬ млении уставились друг ка друга. Все же Алида заметила, или ей так показалось, что, несмотря на недавнее изъяв¬ ление своих чувств, молодой человек обрадован тем, что был введен в заблуждение. Уважение к женской деликат¬ ности и скромности столь естественно и сильно в предста¬ вителях противоположного пола, что та, которая престу¬ пает общепринятые границы, редко радуется своему успеху; искренне любящий человек никогда не будет ли¬ ковать, если предмет его поклонения нарушит правила приличия, хотя бы и в его пользу. Под влиянием этого похвального и естественного чувства Ладлоу, хотя он и был заметно подавлен оборотом, который приняло дело, почувствовал облегчение от груза сомнений, вызванных необычным стилем письма, которое, как он верил, было написано госпожой его сердца. Собеседница поняла со¬ стояние молодого человека по выражению его лица и, хотя втайне радовалась тому, что вновь вернула его ува¬ жение, была одновременно раздосадована и задета тем, что он мог усомниться в ее скромности. Все еще держа в руках странное послание, она не отрывала от него глаз. Внезапная мысль пришла ей в голову, и, возвращая гостю бумагу, она холодно произнесла: – Капитану Ладлоу следовало бы лучше знать ту, с которой он переписывается. Не ошибусь, если выскажу предположение, что это не первое письмо, полученное им. Молодой человек покраснел до кончиков ушей и на мгновение прикрыл лицо рукой. – Вы признаете справедливость моих подозрений, – продолжала красавица Барбери, – и не можете не при¬ знать моей правоты, если я добавлю, что с этого дня... – Выслушайте меня, Алида! – поспешно воскликнул юноша, не давая девушке произнести слова, которых он страшился превыше всего. – Выслушайте меня! Бог мне судья, вы услышите только правду. Признаюсь, это не первое из писем, написанных той же рукой, вернее было 16 Фенимор Купер, том V 465

бы сказать – в той же манере, но клянусь честью офи¬ цера, до тех пор, пока обстоятельства не дали мне повода считать себя счастливым, безмерно счастливым, я... – Понимаю вас. Письма были анонимные, и вы при¬ писали мне их авторство. Ах, Ладлоу! Как могли вы так дурно подумать о девушке, в любви к которой вы кляне¬ тесь! – Алида!.. Я мало вращаюсь среди тех, кто знаком с тонкостями и условностями света. Я. очень люблю свою профессию и не удивительно, что поверил, будто кто-то другой может смотреть на нее такими же глазами, как и я! Но, как только вы сказали, что письма эти написаны не вами... Нет, нет, ваше негодование неуместно! Я дони¬ маю, мое тщеславие обмануло меня... Но заблуждение позади, и, признаюсь, я рад тому, что ошибся. Алида улыбнулась, и лицо ее просветлело. Она была счастлива тем, что вернула уважение своего поклонника, и недавнее разочарование лишь усилило это чувство ра¬ дости. Наступило долгое молчание, которое, к счастью, прервало возвращение Франсуа. – Mam’selle Alide, voici de Геаи de la fontaine, – про¬ изнес камердинер. – Mais Monsieur votre oncle s’est couché, et il a mis le clef de la cave au vin dessous son oreiller. Ma fois, ce n’est pas facile d’avoir du bon vin du tout, en Amérique, mais après que Monsieur le Maire s’est couché, s’est toujours impossible; voila!1 – N’importe, mon cher; le Capitaine va partir; et il n’a plus soif 2. – Но есть сколько угодно джин, – продолжал камер¬ динер, не скрывая своего сочувствия к гостю. – Хотя я знай, мосье Ладло джентльмен с тонкий вкус и не любить такой крепкий питье. – Ему и так уже досталось больше, чем положено для одного раза, – промолвила Алида, даря своего кава¬ лера улыбкой, при виде которой тот не знал, роптать ли 1 Мамзель Алида, вот вода из родника, но ваш дядюшка почи¬ вает, и он спрятал ключи от винного погреба себе под подушку. Боже мой, в Америке так трудно получить хорошее вино, но после того, как господин олдермен ложится спать, это и вовсе невоз¬ можно! (франц.) 2 Ничего, мой дорогой. Капитан собирается уходить и больше не испытывает жажды (франц.). 466

ему на судьбу или радоваться. – Благодарю тебя, Фран¬ суа. Можешь быть свободен, как только проводишь капи¬ тана. Посвети ему, пожалуйста. И, попрощавшись, она дала понять, что желает остаться одна. – Приятная у вас служба, мосье Франсуа, – вздох¬ нул капитан, когда камердинер со свечой в руке прово¬ дил его до парадной двери. – Многие благородные джентльмены могли бы позавидовать вам... – О да, мосье! Это большой плезир служить мамзель Алида. Я носить ее веер, книги, но что есть до вина, мосье капитан, это всегда невозможно после мосье олдермен идти спать... – Ах да, книга! Кажется, сегодня у вас была прият¬ ная обязанность нести книгу прелестной Алиды? – Да, да, это есть правда. Творений мосье Пьер Кор¬ нель. Говорят, мосье Шекспир позаимствовал у него много хороший выражения. – А записка между страниц? Вам и она была пору¬ чена, добрый Франсуа? Камердинер остановился, пожал плечами и, приложив длинный желтый палец к своему огромному орлиному носу, задумался. Затем, покачав головой, продолжал осве¬ щать капитану путь. – О письмо я не знать ничего, – бормотал он, как обычно безбожно коверкая английский язык. – Возмож¬ но, он была там, потому что, мосье капитан, мамзель Алид говорила мне: «Будь осторожный». Но я ничего не видать. Может быть, это был хороший отзыв о поэзи мосье Пьер Корнель. Quelle genie que celui de cet homme la! – n’est ce pas, Monsieur? 1 – Не в этом дело, добрый Франсуа, – сказал Ладлоу, опуская в руку камердинера гинею. – Если вы когда-ни¬ будь узнаете, что случилось дальше с этим письмом, сооб¬ щите мне. Спокойной ночи. Засвидетельствуйте мое по¬ чтение мадемуазель... – Bon soir, Monsieur le Capitaine; c’est un brave Mon¬ sieur que celui-la, et de tres bonne famille! Il n’a pas de si grandes terres, gue Monsieur le Patteroon, pourtant, on dit, gu’il doit avoir de jolies maisons et assez de rentes publi– 1 Какой гений этот человек, не так ли, сударь? (франц.} 16* 467

quefit J’aime a servir un si genëreux et loyal maître, mais, malheuresement, il est marin! M. de Bàrberie n’avait pas trop d’amitié pour les gens de cette profession la!1 Глава VIII ...Ну, дочь, домой! Быть может, я сейчас же возвращусь. Все сделай, как сказал я; да запрись; Запрись плотней – найдешь верней,– Пословица хозяйственных людей. Шекс пир, «Венецианский купец» Алида так решительно распрощалась со своим поклон¬ ником, желая поразмыслить над случившимся, а также над неприличием столь позднего визита. Но, как и всё люди, действующие под влиянием мгновенных порывов, оставшись наедине, она раскаялась в своей опрометчи¬ вости. Девушка вспомнила множество вопросов, которые ей хотелось задать капитану Ладлоу, чтобы выяснить эту загадочную историю с письмом, но время было упущено. Ладлоу ушел, и Алида затаив дыхание прислушивалась к удаляющимся шагам молодого офицера, пробиравшегося сквозь кустарник. Франсуа появился в дверях, чтобы еще раз пожелать молодой госпоже спокойной ночи, и Алида осталась одна; женщины того времени и той страны обычно не прибегали к помощи служанок для свершения утреннего или вечернего туалета. Было еще рано, а только что окончившееся свидание отбило у Алиды всякое желание спать. Поставив подсвеч¬ ник в дальний угол комнаты, девушка вышла на балкон. Луна поднялась выше, освещение моря изменилось. Но, как и прежде, глухо рокотал прибой, по-прежнему смутно и тяжело вздыхал океан, а горы и деревья отбрасывали 1 Доброй ночи, господин капитан... Он храбрый господин и из очень хорошей фамилии. У него нет таких больших поместий, как у господина патрона, но все же идет молва, что у него есть краси¬ вые дома и хороший доход. Мне хотелось бы служить такому щед¬ рому и хорошему хозяину, но, к сожалению, он моряк! Господин де Барбери не слишком одобрительно относился к людям этой профессии! (франц.} 468

такие же мягкие тени. «Кокетка» все еще стояла на якоре неподалеку от мыса, и воды Шрусбери, поблескивая, стре¬ мились на юг, туда, где они скрывались за высоким, почти отвесным утесом. Кругом царила глубокая тишина, ибо, кроме усадьбы семьи Хартсхорн, на многие мили окрест не имелось дру¬ гих поселений. Несмотря на пустынный характер мест¬ ности, здесь было совершенно спокойно; ни о каком раз¬ бое не было и речи. Миролюбие и простота нравов коло¬ нистов, населявших эти края, вошли в поговорку; пи¬ раты, которые в те времена наводили страх на море¬ плавателей в восточном полушарии, не посещали здеш¬ ние берега. Вопреки обычному спокойствию и несмотря на позд– пий час, Алида, пробыв на балконе всего несколько ми¬ нут, неожиданно услышала поскрипывание весел. Удары весел по воде были размеренны, они доносились издалека и еле слышно, и все же она не могла ошибиться, на¬ столько хорошо знакомы были ей эти звуки. Подивившись поспешности Ладлоу – прежде он никогда не тороцился покинуть ее, – девушка перегнулась через перила, пы¬ таясь увидеть отплывающую . от берега лодку. В любое мгновение она могла выйти из прибрежной тени и пока¬ заться на лунной дорожке, проходящей почти рядом с крейсером. Но все старания Алиды были тщетны – лодка не появлялась; скрип весел затих. Фонарь по-прежнему горел на носу «Кокетки», свидетельствуя о том, что ка¬ питана нет на борту. Вид прекрасного судна с его стройным рангоутом, паутиной снастей, медленно и величественно покачиваю¬ щегося на вялой волне при свете луны, особенно радует взор и действительно являет собой впечатляющее зре¬ лище. Алида знала, что более сотни людей спали внутри этой черной молчаливой громады, и незаметно для нее самой ее мысли обратились к их рискованному ремеслу; она думала о моряках, живущих на одном месте, но объ¬ ездивших целый свет, об их прямоте и мужестве, о пре¬ данности делу тех, кто живет на берегу, о том, какой тонкой нитью связаны они с остальным человечеством, и, наконец, о непрочных семейных связях и о той репута^ ции непостоянства, которая сопутствует морякам и, оче¬ видно, является естественным результатом их образа жизни. 469

Алида вздохнула и перевела взор с судна на открытое море, для которого оно было создано. От далекого, низко¬ го и едва различимого отсюда берега острова Нассау до по¬ бережья Нью-Джерси раскинулась широкая и пустынная водная гладь. Даже морские птицы, сложив усталые крылья, спокойно спали на воде. Широкий простор океана казался огромной необитаемой пустыней или загустев¬ шим и более материальным двойником небесного свода, нависавшего над ним. Как уже упоминалось, низкая поросль дубков и сосен покрывала большую часть песчаного кряжа, образующего мыс. Такая же растительность темнела и у самой бухты, и тут Алиде показалось, что над линией леса, росшего на берегу, она видит какой-то движущийся предмет. Сперва девушка подумала, что это голые ветки какого-ни¬ будь высохшего дерева, которых было много на берегу, создают такое впечатление. Но, когда ст,ал отчетливо ви¬ ден темный рангоут, скользящий вдоль берега, сомнения исчезли. Алиду охватило чувство изумления и тревоги. Таинственное судно приближалось к линии прибоя, опас¬ ного для подобного судна даже в самую тихую погоду, и, словно не' подозревая об угрозе, шло прямо на берег. Да и само его продвижение было необычно и таинственно. Оно плыло без парусов, но, несмотря на это, его легкий и высокий рангоут вскоре скрылся за поросшим деревьями холмом. Алида с минуты на минуту ожидала услышать крики о помощи, но ничто не нарушало тишины ночи, и девушка задумалась о попирающих законы морских раз¬ бойниках, которые, как говорили, рыскали между остро¬ вами Карибского моря и изредка заходили в небольшие и наиболее уединенные бухты Америки для ремонта. Рассказы об этом, так же как и о еще живых в памяти злодеяниях знаменитого капитана Кидда, преувеличенные и приукрашенный молвой, как обычно бывает с россказ¬ нями подобного рода, были широко распространены в ту пору и принимались на веру даже наиболее осведомлен¬ ными людьми. Жизнь и смерть Кидда являлись предме¬ том многих удивительных и загадочных слухов. Алида с радостью вернула бы капитана «Кокетки», чтобы предупредить его о появлении врага; но, устыдив¬ шись своей тревоги, которую приписала скорее женской слабости, нежели действительной опасности, она застави¬ ла себя поверить, что. это обычное, каботажное судно, 470

отлично знающее местность, й поэтому ей не о чем бес¬ покоиться. В ту самую минуту, когда это простое и успо– коительное решение мелькнуло у нее в голове, она отчет¬ ливо услышала за дверью чьи-то шаги. Затаив дыхание, больше от игры воображения, чем из страха перед воз¬ можной опасностью, девушка поспешно вернулась в ком¬ нату и прислушалась. Кто-то с величайшей осторожностью открыл дверь, и на какое-то мгновение Алиде почудилось, что сейчас она увидит перед собой грозного и жестокого флибустьера. – Северное сияние и свет луны! – проворчал олдер¬ мен ван Беверут, ибо это был не кто иной, как дядюшка Алиды, столь поздним и неожиданным визитом заставив¬ ший ее пережить несколько тревожных минут. – Ночные бдения плохо скажутся на твоей красоте, племянница; много ли выгодных женихов останется у тебя тогда? Яс¬ ный взор и розовые щечки – твой основной капитал, девочка моя; нет большей расточительности, чем ложить¬ ся спать позже десяти часов вечера... – Если следовать вашим советам, то большинство женщин не смогут пользоваться могуществом своей кра¬ соты, – ответила Алида, улыбаясь как собственным не¬ давним страхам, так и из чувства признательности к ста¬ рому ворчуну. – Мне говорили, что у европейских кра¬ савиц десять часов вечера самое время для проявления их волшебных чар. – Шабаш ведьм, а не волшебные чары! Они как хи¬ троумные янки, которые могут обвести вокруг пальца самого Люцифера, дай им только волю ставить свои усло¬ вия при торге. Вот и патрон желает впустить семью плу¬ тов янки в среду честных голландцев своего поместья. Мы только что решили спор по этому поводу посредством [честного испытания. – Надеюсь, дражайший дядюшка, вы спорили не на кулаках? – Мир и оливковая ветвь, нет! Патрону Киндерхука менее, чем кому-либо в Америке, грозит опасность испы¬ тать силу ударов Миндерта ван Беверута! Я «предложил мальчику удержать в руках угря, которого негры изло¬ вили в реке нам на завтрак, и тем самым доказать, что он сумеет справиться и с изворотливыми янки. Клянусь добродетелями святого Николая, сыну старого Хендрика ван Стаатса пришлось попотеть! Парень ухватил рыбуг 471

как твой старый дядюшка схватил голландский флорин, который, цо традиции, отец сунул мне в руку, когда мне исполнился месяц, желая проверить, перешла ли фамиль¬ ная бережливость в следующее поколение. Была минута, когда мне казалось, что я проиграл – у молодого Олоффа пальцы словно тиски, и я уж было подумал, что добрые фамилии Харманов, Корнелиев и Дирков, арендаторов в поместье патрона, будут замараны соседством янки, но в тот самый миг, когда патрон уже считал себя победите¬ лем, сжав водяную змею за глотку, она изловчилась и выскользнула у него из рук. Ловкость и увертки! В этом испытании много ума и мудрости! – А мне кажется, что, с тех пор как провидение со¬ брало все колонии под единое правление, все эти предрас¬ судки лучше позабыть! Мы – народ, вышедший из мно¬ гих наций, и наши усилия должны быть направлены на то, чтобы сохранить разумную терпимость, прощая всем отдельные слабости. – Смелые суждения для дочери гугенота! Но я сам не терплю людей с предрассудками. Я предпочитаю удач¬ ную торговлю и быстрый подсчет. Назови мне хоть одного человека во всей Новой Англии, который разбирался бы в бухгалтерских книгах быстрее меня, и, клянусь, я тут же вскину на спину ранец и снова сяду за парту. Чем лучше оберегает человек свои интересы, тем больше я люблю его. Простая честность учит нас тому, что между людьми должно существовать общее соглашение, которое порядочные люди не могут нарушать. – Не будет ли оно воспринято как ограничение чело¬ веческих возможностей? Ведь тогда тупица сможет со¬ перничать с сообразительным человеком. Боюсь, дядя, что на всех берегах, где появляются купцы, следует дер¬ жать угрей для испытаний. – Разговоры о предрассудках и тщеславии, дитя мое, действуют на твою сонную голову; тебе пора спать, а утром посмотрим, кто сумеет снискать твое благоволе¬ ние – молодой патрон или этот потомок Ионофана. За¬ дуй-ка эти яркие свечи и поставь у изголовья светильник поскромнее. Окна, освещенные в полночь, могут вызвать лишние разговоры в округе. – Наша репутация людей скромных может постра¬ дать разве лишь в глазах угрей, – рассмеялась Алида. -* Вряд ли кто-либо сочтет нас прожигателями жизни, 472

– Кто знает, кто знает, – пробормотал олдермен, за¬ дувая свечи и вместо них оставляя свой маленький фо¬ нарь. – Яркий свет рассеивает сон, а полумрак навевает дремоту. Поцелуй меня, упрямица, да затяни поплотнее шторы – негры скоро встанут грузить периагву, чтобы с отливом отправиться в город. Как бы их возня не нару¬ шила твой покой. – Казалось бы, здесь вовсе не подходящее место для такого оживленного судоходства, – послушно коснувшись губами щеки дядюшки, произнесла Алида. – Уж слиш¬ ком должна быть сильной страсть к торговле, если вы находите товары даже в такой уединенной местности. – Ты угадала, дитя мое. Твой отец, мосье де Барбери, имел странные суждения на этот счет и, как видно, не преминул передать их тебе. И все же, когда гугенота из¬ гнали из замка и отняли его тощие земли в Нормандии, он не потерял вкуса к текущему счету, при условии, ко¬ нечно, если баланс был в его пользу. Люди и нравы! В конце концов, не все ли равно, с кем торговаться – с мохоком за пушнину или со знатным дворянином, изгнан¬ ным из своих поместий. Каждый старается прибыль оста¬ вить себе, а убыток – другому. Поэтому отдыхай хоро¬ шенько, девочка, и запомни, что супружество – это всего лишь крупная сделка, от успеха которой зависит общая сумма женского счастья. Итак, еще раз спокойной ночи! Алида послушно проводила дядюшку до двери и за¬ перла за ним. При свете слабого фонаря, оставленного дя¬ дюшкой, комната показалась ей мрачной, и она тут же зажгла обе свечи, которые он потушил. Поставив фонарь и подсвечники на стол, она вновь подошла к окну. Визит олдермена продолжался всего несколько минут, а ей хо¬ телось еще понаблюдать за непонятными эволюциями таинственного судна. Глубокая тишина по-прежнему царила вокруг, и дрем¬ лющий океан дышал тяжко и равномерно. Алида пыта¬ лась отыскать взглядом лодку Ладлоу, но освещенная луной водная гладь между берегом и крейсером была пустынна. Легкая рябь играла на лунной дорожке, но ничего похожего на лодку не было видно. Фонарь все еще горел на баке крейсера. Один раз Алиде снова по¬ слышалось поскрипывание весел, и даже намного ближе, чем прежде; однако, сколько она ни всматривалась, как 473

ни напрягала зрение, лодку ей обнаружить не удалось. И тут к ее сомнениям примешалась тревога по совершен¬ но иному поводу. О существовании протоки, соединявшей бухту с океа¬ ном, было мало кому известно, если не считать горстки людей, по роду занятий вынужденных посещать эти ме¬ ста. Протока, закрытая для судоходства большую часть времени, изменчивый характер русла и отсутствие каких– либо преимуществ от пользования ею – все это являлось причиной того, что жители побережья пе проявляли ни¬ какого интереса к этим местам. К тому же протока боль¬ шую часть года была непроходима. Даже когда протока бывала открыта, ее глубина постоянно колебалась; за неделю-другую затишья или западного ветра прилив¬ ные течения расчищали протоку, но достаточно было за¬ дуть восточному ветру, и всю ее затягивало песком. Не¬ удивительно, что Алида изумилась и даже почувствовала какой-то суеверный ужас, увидев в этот поздний час судно, которое, можно сказать, без парусов и весел вы¬ скользнуло из-за прибрежной рощи со стороны океана на самую середину бухты. Таинственное судно было бригантиной, какие встре¬ чаются и на морях восточного полушария. В ней соче¬ таются преимущества прямого и косого парусного воору¬ жения, которое нигде не являет такую красоту форм и уравновешенности оснастки, как у берегов этой колонии. Низкий черный как вороново крыло корпус был приспо¬ соблен для скольжения по воде словно чайка. Между рангоутом виднелось много изящных и тонких снастей, рассчитанных на то, чтобы в случае надобности при сла¬ бом ветре ставить дополнительные паруса; узор снастей, который днем делал бригантину еще более красивой, в тусклом, неверном свете луны был едва различим. Ко¬ роче говоря, когда бригантина, воспользовавшись прили¬ вом, вошла в бухту, она имела столь изящный, прямо-таки сказочный вид, что Алида сперва не поверила своим глазам и приняла ее за видение. Подобно многим другим, не подозревая о существовании протоки, она тем легче поверила в свое приятное заблуждение. Но заблуждение это было кратковременным. Изменив курс, бригантина направилась в ту часть бухты, где изгиб берега обеспечивал наилучшую защиту от ветра и волн, а также от любопытных взоров, и остановилась. Тяжелый 474

всплеск, донесшийся до слуха Алиды, свидетельствовал о том, что судно стало на якорь. Хотя побережье Северной Америки ничем не могло привлечь пиратов и, вообще говоря, считалось безопас¬ ным в этом отношении, все же мысль о том, что уединен¬ ность поместья ее дядюшки могла разжечь чью-либо алч¬ ность, мелькнула в голове у молодой наследницы олдер¬ мена. Богатство ван Беверута и ее собственное было об¬ щеизвестно; неудачи в открытом море могли толкнуть отчаявшихся людей на преступление, о котором при бо¬ лее благоприятных обстоятельствах они бы и не помыш¬ ляли. Рассказывали, что когда-то флибустьеры посещали соседний остров; кое-кто даже пытался искать якобы зарытые там награбленные сокровища. К слову сказать, попытки эти время от времени предпринимаются и в наши дни. Случается, что люди, вопреки здравому смыслу, бес¬ сознательно доверяют первым впечатлениям. Так было сейчас и с Алидой де Барбери; несмотря на решительный, можно даже сказать мужской склад ее ума, она была склонна поверить в правдоподобность слышанных когда– то рассказов, которые она прежде высмеивала. Не отводя взора от неподвижного судна, она отошла от окна и, опа¬ саясь, что, несмотря на расстояние, ее могут увидеть с бригантины, спряталась за штору, не зная, следует ли ей поднимать тревогу или нет. Едва она укрылась подоб¬ ным образом, как вдруг кусты в саду зашуршали, под окнами послышались шаги, и кто-то с такой легкостью прыгнул на балкон, а оттуда в комнату, что, казалось, это было проделано каким-то сверхъестественным созда¬ нием, обладающим способностью летать* Глава IX Смотрите, кок вспылили! Хочу вам другом быть, снискать приязнь..* Шекспир, «Венецианский купец» Сначала Алида решила бежать, но робость была чужда ее натуре. Она внимательно оглядела бесцеремонного посетителя. Ее решению остаться помогло и любопытство* 475

Возможно, она безотчетно, но зполне естественно ожи¬ дала, что перед ней снова появится капитан «Кокетки». Чтобы читатель сам мог судить, насколько извинительна была ее смелость, мы одишем ¡внешность незваного грстд.. Незнакомец находился в самом расцвете молодости. Ему было не больше двадцати двух лет, но даже этого возраста ему нельзя было бы дать, не будь его лицо по¬ крыто густым коричневым загаром, который подчеркивал естественный цвет его кожи, хотя и смуглой от рождения, но все же чистой и румяной. Густые черные бакенбарды оттеняли женственно красивые, нежные брови и ресницы, придавая решительное выражение его лицу, которому иначе не хватало бы мужественности. Гладкий неширо¬ кий лоб; тонкий, хотя и крупный, изящно очерченный нос; губы пухлые и слегка лукавые; ровные, сверкающие белизной зубы; небольшой округлый, с ямочкой подбо¬ родок, настолько лишенный всяких следов бороды, что могло показаться, будто природа заботилась лишь о том, чтобы украсить растительностью одни только щеки. Если к этому описанию добавить большие блестящие черные как уголь глаза, которые, казалось, могли произ¬ вольно менять свое выражение, читатель поймет, что неприкосновенность жилища Алиды была нарушена че¬ ловеком, чья привлекательность могла бы при; иных об¬ стоятельствах оказаться опасной для представительницы женского пола, чей вкус в известной мере определялся ее собственной красотой. Незнакомец был одет под стать своей внешности. Пла¬ тье его напоминало уже описанный нами костюм чело¬ века, назвавшегося Румпелем, только из тканей побо¬ гаче и, если судить по внешнему виду незнакомца, бо¬ лее достойных того, кто был, в них облачен. Легкая курт¬ ка из плотного фиолетового индийского шелка облегала его подвижную, скорее округлую, нежели угловатую фи¬ гуру; на нем были широкие белые, из отличной бумазеи брюки и головной убор из красного бархата, шитого зо¬ лотом. Талия незнакомца была повязана толстым шнуром из красного шелка, перевитым словно корабельный ка¬ нат; на концах его весело поблескивали маленькие, ксн ванные из золота якоря. За пояс незнакомца, как бы оттеняя его причудливую и необычную одежду, были заткнуты два небольших, бо¬ гато изукрашенных пистолета, а между складками куртки 476