Текст книги "Избранные сочинения в шести томах. Том 5-й"

Автор книги: Джеймс Фенимор Купер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 52 страниц)

Олофф ван Стаатс встал ни свет ни заря, и, когда он вышел на лужайку насладиться утренней прохладой, ни¬ что не могло вызвать у него подозрений, будто здесь про¬ изошло что-то необычайное, пока он спал. Ставни .«Оби¬ тели фей» были еще закрыты, и только верный Франсуа хлопотал по хозяйству у флигеля, стремясь, чтобы про¬ буждение его молодой хозяйки было для нее как можно приятнее. Патрон Киндерхука был настолько лишен романтики, насколько это возможно в двадцатипятилетием возрасте и допустимо для человека, который, как полагали, был влюблен и к тому же не вполне чужд человеческих стра¬ стей. Будучи обыкновенным смертным, а также потому что привлекательность красавицы Барбери была бесспор¬ на, Олофф ван Стаатс не избежал судьбы, на которую молодых людей обрекает воображение, взволнованное ви¬ дом красоты. Выйдя из дома, он направился к флигелю и после заранее обдуманных, но нерешительных маневров в конце концов приблизился к камердинеру, так что об¬ щение между ними стало не только естественным, но и неизбежным. – Чудесное утро, мосье Франсуа. И какой полезный для здоровья воздух! – начал молодой патрон и в ответ на низкий поклон слуги приподнял шляпу. – Здесь хоро¬ шо жить в теплое время года! Следовало бы почаще наез¬ жать сюда. – Когда мосье патрон становится хозяин эта вилла, он наезжать сюда когда хотеть, – отозвался Франсуа, следя за тем, чтобы его слова не были истолкованы как приглашение со стороны его хозяйки, и в то же время желая сделать приятное своему собеседнику. – Мосье ван Стаатс уже есть крупный землевладелец у река и однаж¬ ды может стать землевладелец и у моря. – Я подумывал о том, чтобы последовать примеру олдермена и построить виллу на побережье, но это в буду¬ щем, когда я твердо стану на ноги. Ваша госпожа еще не проснулась, Франсуа? – О нет, мосье! Мамзель Алида еще спать. Это хоро¬ ший признак, мосье патрон, когда у молодой барышня хо¬ роший сон. Должен заметить, что весь фамийль де Бар¬ бери имел хороший сон. Это замечательный семья в отно¬ шении сон! 508

– И все-таки именно в ранние часы утра следует ды¬ шать свежим и бодрящим, словно бальзам, воздухом с* океана! – Без сомнений, мосье. Это удивительно, как маде¬ муазель любить воздух! Никто не любить воздух больше мадемуазель Алид! Ба! Это у них семейный любовь. Это был большой плезир наблюдать, как мосье де Барбери любить воздух! – Может быть, барышня не знает, который теперь час? Не следует ли постучать ей в дверь или в окно, Франсуа? Признаюсь, я был бы счастлив увидеть в окне ее улыбающееся личико. Никогда прежде дерзания патрона Киндерхука не про¬ стирались так далеко; по блуждающему и тревожному взгляду, которым он обвел все вокруг после столь недву¬ смысленного проявления слабости, можно было предполо¬ жить, что он уже сожалеет о своей опрометчивости. Фран¬ суа, не желавший отказывать в просьбе человеку, владев¬ шему сотней тысяч акров земли, не говоря уж об огром¬ ном капитале, всерьез задумался, не следует ли выпол¬ нить ее, но тут же спохватился, вспомнив, что молодая хозяйка достаточно своенравна и сама решает, чего ей хочется. – Я буду счастливый постучать мадемуазель, но мосье знать, как любит сон молодой особ. В семье де Барбери никогда не стучат, и я не уверен, что мамзель Барбери любить слушать стук, но, если мосье патрон же¬ лает..! А вот и сам мосье Беверут! Он идет без стук в окно. Я рад оставить вас с мосье олдермен! И услужливый, но осторожный камердинер откланял¬ ся, не беря на себя разрешение дилеммы, которую он, удаляясь, назвал про себя «tant soit peu ennuyant» l. Олдермен был, как обычно, бодр и крепок и занят мыслями о собственной персоне. Прежде чем заговорить, он трижды шумно втянул в себя воздух, словно желая обратить внимание гостя на то, какие здоровые у него легкие и как чист воздух в его загородном имении. – Зефиры и курорты! Именно здесь залог здоровья, патрон! – вскричал бюргер, несколько раз проделав эту операцию. – «Сладкая прохлада» может соперничать со своими заокеанскими собратьями в Шёвелинге или Гёль– 1 Несколько щекотливой (франц.). 509

дере. Широкая грудь, морской воздух, спокойная совесть и удача в торговле – вот что нужно для того, чтобы лег¬ кие работали с такой же легкостью, как крылышки ко¬ либри. В вашем роду редко кто доживал до восьмидесяти. Покойный ваш батюшка свел свои счеты с жизнью в шестьдесят пять лет, а его отец – чуть старше семидеся¬ ти. Удивляюсь, как это вы не породнились с ван Курт– ландтами! Их кровь гарантировала бы вам девяносто лет жизни. – Господин ван Беверут, воздух вашей виллы так живителен, что им хочется дышать почаще, – ответил молодой патрон, у которого были куда менее торгашеские манеры, чем у его собеседника. – Как жаль, что не все используют возможность наслаждаться им! – Вы имеете в виду лентяев с того крейсера? Слуги ее величества любят поспать. Что касается бригантины в бухте, то она очутилась здесь каким-то чудом. Уверен, что толку от нее не будет и королевское казначейство ничем не разживется... Эй, Бром! – окликнул он пожилого нег¬ ра, работавшего неподалеку от дома и пользовавшегося особым доверием хозяина. – Ты не видел, случаем, не подходили ли к берегу лодки с этой чертовой бриган¬ тины? Негр покачал головой, словно фарфоровый китайский болванчик, и громко, от души рассмеялся. – Я думаю, что все свои темные дела с янки она уже проделала и пришла сюда, чтобы перевести дух, – отве¬ тил хитрый раб. – Хотел бы я, чтобы к нам заявился ка¬ кой-нибудь контрабандист, тогда бедный чернокожий че¬ стно заработал бы несколько медяков. – Вот видите, патрон, человеческое естество восстает против торговой монополии. Устами Брома глаголет сама природа человека. Нелегко купцу поддерживать в своих подчиненных чувство уважения к законам, которые по¬ стоянно вызывают искушение нарушать их. Что ж, бу¬ дем надеяться на лучшее и постараемся быть хорошими верноподданными. Откуда бы ни взялась эта бригантина, она красива и недурно оснащена. Как вы считаете, ка¬ кой сегодня будет ветер? Береговой? – Похоже на то, что погода меняется. Надеюсь, что все скоро встанут и выйдут на воздух, чтобы успеть вкусить свежесть морского ветра, покуда он не переме¬ нился. 510

– Пойдем вкусим-ка лучше завтрак! – вскричал ол¬ дермен, стараясь скрыть от собеседника тревогу, которую внушали ему облака. – Здесь можно будет показать, на что способны ваши челюсти! Негры не бездельничали этой ночью, господин ван Стаатс... Гм... Я хочу сказать, негры у меня не бездельничают и на столе у нас будет богатый выбор даров реки и залива... Это облако над устьем Раритана как будто подымается, и еще может задуть западный ветер! – А вон идет лодка со стороны города, – заметил патрон, нехотя подчиняясь приглашению купца пройти в комнату, где они обычно завтракали. – По-моему, она очень торопится. – Просто на веслах сидят сильные гребцы! Уж не везут ли они распоряжение на крейсер? Нет, скорее по¬ хоже, что она направляется к нам. Ночь часто застает джерсийцев на полпути между домом и Нью-Йорком. А теперь, патрон, —к нашим ножам и вилкам! Покажем, на что. способны наши желудки. – Неужели мы будем наслаждаться завтраком в оди¬ ночестве? – спросил молодой человек, то и дело бросая тоскующие взгляды на закрытые ставни «Обители фей». – Твоя мать избаловала тебя, молодой Олофф. Тебе подавай кофе красивой женской ручкой, будто иначе оно теряет свой аромат! Понимаю, понимаю и не стану ду– мать о тебе хуже. Это естественная в твои годы слабость. Безбрачие и независимость! Лишь после сорока лет муж¬ чина может сказать, что он хозяин самому себе! Пойдите сюда, Франсуа. Пора племяннице стряхнуть сон и пока¬ зать солнышку свое личико. Мы ждем ее за столом. Я нигде не вижу и эту ленивую девчонку Дайну. – Конечно, мосье, мамзель Дайна не любить быть деятельной, – ответил камердинер. – Но, мосье олдер¬ мен, они обе молоды. Сон хороший целительный для мо¬ лодежь. – Барышня уже выросла из пеленок, Франсуа, и в этот час ей пора бы уже вертеться у окна. А что касается этой дерзкой черномазой чертовки, то ей и подавно сле¬ довало проснуться и заняться делом! Но я сам подведу ей баланс. Пойдемте, патрон, наши желудки не должны дожидаться ленивой, своенравной девицы. К столу!.* Не¬ ужели ветер не повернет на западный? 511

С этими словами хозяин виллы направился в неболь¬ шую столовую, где уже был сервирован завтрак. Моло¬ дой ван Стаатс, жаждавший увидеть распахнутыми на¬ стежь окна флигеля и радостное личико Алиды, улыбаю¬ щееся красоте окружающей природы, с явной неохотой последовал за ним. Франсуа отправился будить мадемуазель, размышляя по пути о том, как выполнить распоряжение хозяина, оставаясь верным и своему долгу слуги и своим понятиям о благопристойности. Подождав немного, олдермен и его гость уселись за стол. Миндерт громко возмущался тем, что приходится ждать его нерадивую племянницу, и, между прочнм, прочел лекцию о пользе пунктуальности в домашней жизни и в торговых делах. – Древние разделили время на годы, месяцы, недели, дни, часы, минуты и секунды, – рассуждал упрямый философ, – подобно тому как они разделили числа на единицы, десятки, сотни, тысячи и десятки тысяч. И все это было сделано неспроста. Если с самого начала ценить время и хорошо использовать каждое мгновение, госпо¬ дин ван Стаатс, то минуты принесут нам десятки, часы – сотни, недели и месяцы – тысячи, а при благоприятном стечении обстоятельств и десятки тысяч! Упустить один час – все равно что проглядеть важную цифру в общем итоге, и тогда из-за недостатка пунктуальности или из-за неаккуратности весь труд пойдет насмарку. Ваш покой¬ ный батюшка умел ценить каждую минуту. Можно было не сомневаться, что он войдет в церковь по удару куран¬ тов и оплатит вексель, как только убедится в его пра¬ вильности. С каким удовольствием я держал его векселя! Они были страшной редкостью; звонкой монеты и золо¬ тых слитков у него было куда больше. Говорят, что, по¬ мимо йоместья, патрон, у вас множество золотых монет. – Потомок не имеет причин упрекать своих предков в отсутствии дальновидности. – Благоразумный ответ. Ни слова больше необходи¬ мого, ни слова меньше – принцип, на котором все чест¬ ные люди строят свои расчеты. При правильном ведении дел такое состояние, как ваше, может потягаться с са¬ мыми крупными торговыми домами Англии и Голландии! Проценты и деловитость! Мы, жители колоний, должны вовремя создавать себе состояния, так же как наши со¬ братья в огороженных плотинами Нидерландах или пра¬ 512

вители в дымной Англии... Эразм, взгляни-ка, не подня¬ лось ли облако над Раританом? Негр доложил хозяину, что облако стоит на месте, и тут же ненароком добавил, что лодка, шедшая курсом к берегу, подошла к причалу и люди из нее уже подни¬ маются по склону к «Сладкой прохладе». Следует оказать им должное гостеприимство, – распорядился олдермен со всей сердечностью. – Надо по¬ лагать, это честные фермеры, приехавшие издалека и про¬ голодавшиеся после ночных трудов. Скажи повару, чтобы принял и накормил их получше. И, если среди них ока¬ жется человек поприличнее, проси его сюда, к нашему столу. У нас в стране о людях судят не по платью и не по тому, носит он парик или нет, сударь мой... Чего рот разинул? Эразм протер глаза и, показав оба ряда сверкающих, словно жемчуг, зубов, обернулся к хозяину и сказал, что негр, уже известный читателю под именем Эвклида и бес¬ спорно являвшийся его братом по отцу или по матери, приближается к вилле. При этом сообщении олдермен перестал жевать, однако не успел он выразить свое удив¬ ление, как обе двери в столовую одновременно отворились, и в одной из них показался Франсуа, а в другой – лосня¬ щаяся физиономия городского раба олдермена. Миндерт посмотрел сперва на одного, потом на другого, не в силах произнести ни слова, ибо видел по расстроенным лицам слуг, что ничего хорошего его не ожидает. Читатель вскоре поймет, что у сообразительного бюргера были веские причины для беспокойства. Худое лицо камердине¬ ра вытянулось более обычного, челюсть отвисла. Голубые навыкате глаза были широко раскрыты, и в них смеши¬ вались растерянность и душевная боль. Выражение лица у него было страдальческое. Руки были воздеты кверху, ладонями наружу; плечи бедняги, высоко вздернутые, нарушали ту небольшую симметрию, которой природа оделила его фигуру. Негр стоял в дверях с виноватым видом, одновременно упрямым и хитрым. Он искоса смотрел на хозяина, юля глазами так же, как вскоре заюлил языком, страшась открыть хозяину правду. В руках Эвклид теребил шерстя¬ ную шапчонку и, уперев пятку в пол, нервно вертел носком из стороны в сторону. 513

– Ну же! – воскликнул Миндерт, переводя взгляд с одного на другого. – Какие-нибудь новости из Канады? Скончалась королева? Или она возвратила колонию Объе¬ диненным провинциям? – Мамзель Алида... – произнес или, скорее, просто¬ нал, Франсуа. – Бедная, глупая тварь... – пробормотал Эвклид. Ножи и вилки выпали из рук Миндерта и его гостя, словно их сразу хватил паралич. Ван Стаатс невольно поднялся с места, в то время как олдермен еще плотнее уселся в кресле, готовясь выдержать суровый удар. – Что с племянницей?.. Что с лошадью?.. Вы позвали Дайну? – Да, мосье. – Ключи от конюшни у тебя? – Я не выпускал их из рук, хозяин. – Вы приказали ей разбудить барышню? – Она не отзывается... – Ты вовремя задавал корм лошадям? —* Их никогда не кормили лучше... – А вы сами заходили в спальню племянницы, чтобы разбудить ее? – Без сомнений, мосье! – Что случилось с бедняжкой? ■– Она ничего не ест и, похоже, не скоро оправится... – Мосье Франсуа, я желаю знать, что ответила маде¬ муазель де Барбери! – Мадемуазель не говорить ничего, ни звука! – Ланцеты и снадобья! Ей следовало бы пустить кровь! – Теперь уже поздно, хозяин, честное слово... – Упрямая девчонка! Это все гугенотская кровь! Ее предки предпочли бросить свои дома и земли, лишь бы не менять веру! – La famille de Barberie est honorable, monsieur, mais le grand monarque fut un pen trop exigeant. Vraiment, la dragonade était mal avisée, pour faire des chrétiens!1 – Паралич и спешка! Надо было позвать коновала, чтобы облегчить ее страдания, черная образина! 1 Род де Барбери очень уважаемый, мосье, но великий монарх слишком требователен. В самом деле, этот поход ради обращения в истинную веру был недостаточно продуман! (франц.} 514

– Я позвал живодера, хозяин, чтобы хоть шкуру снять. Бедняга-то кончилась в одночасье. Услышав это, бюргер оцепенел. Разговор шел так бы¬ стро, вопросы и ответы следовали друг за другом так ско¬ ропалительно, что в голове у бюргера царила полная не¬ разбериха и некоторое время он не мог сообразить, кто же отдал свой последний долг природе – красавица Бар– бери или один из его фламандских меринов. Патрон, до сих пор не произнесший ни слова от изумления и не по¬ нимавший, что же, в сущности, произошло, воспользо¬ вался передышкой и вступил в разговор. – Господин олдермен, – произнес он дрожащим голо¬ сом, выдававшим его волнение, – случилось какое-то не¬ счастье; это очевидно. Не лучше ли нам с негром удалить¬ ся, чтобы вы могли спокойно расспросить Франсуа о том, что произошло с мадемуазель де Барбери? Эти слова вернули олдермена к жизни. Он с благодар¬ ностью поклонился гостю, и господин ван Стаатс тотчас докинул столовую. Эвклид двинулся было за ним, но хо¬ зяин кивком приказал ему остаться. – Я расспрошу тебя потом, – вымолвил он, вновь обретя обычную уверенность и властность. – Стань тут, любезный, и приготовься держать ответ. А теперь, мосье Франсуа, я желаю знать, почему моя племянница отка¬ зывается разделить завтрак со мной и моим гостем. – Боже мой, мосье, это не есть возможно ответить... Девичий душа – потемки. – Тогда пойдите и скажите ей, что я вычеркиваю ее из завещания, в котором ей отводилось места больше, чем всем другим моим родным! – Мосье, подумайте над ваши слова! Мамзель еще так молодой! – Молода она или нет, я не отступлюсь от своего ре¬ шения! Немедленно известите об этом негодницу! А ты, черномазая образина, это ты загнал до смерти ни в чем не повинное животное! – Прошу вас, мосье, одумайтесь! Мадемуазель никог¬ да больше не будет убегать, никогда... – О чем это ты болтаешь?! —вскричал олдермен, ши¬ роко разинув рот и не уступая камердинеру в растерян¬ ности. – Где моя племянница, сэр! Что означает этот намек? 515

– La fille de monsieur de Barberie n?y est pas!1 – про¬ стонал Франсуа, не в силах произнести больше ни слова. Верный слуга в отчаянии прижал руки к груди, но тут же, вспомнив, что он находится в присутствии хозяи¬ на, овладел собой и, выразив поклоном свое глубокое соболезнование, с достоинством удалился. Отдавая справедливость олдермену ван Беверуту, сле¬ дует сказать, что огорчение, вызванное сообщением о ги¬ бели фламандского мерина, было несколько развеяно изве¬ стием о необъяснимом исчезновении племянницы. В тече¬ ние последующих десяти минут олдермен с пристрастием допрашивал негра, тысячу раз проклял его, однако изво¬ ротливый Эвклид вместе со своими сородичами проявил такое беспокойство о барышне и принял столь деятель¬ ное участие в поисках, предпринятых по всему имению, что его проступок был почти забыт. Осмотрев «Обитель фей», олдермен убедился, что той, которая придавала флигелю уют и обаяние, там нет. Ком¬ ната, занимаемая камердинером, была, как всегда, в по¬ рядке. Лишь в помещении Дайны были заметны следы торопливых сборов, хотя, судя по всему, чернокожая слу¬ жанка Алиды легла спать в обычное время. Одежда была разбросана по всем углам, большая часть вещей исчезла, но тот факт, что не все они были взяты, свидетельствовал о неожиданном и поспешном уходе. В то же время гостиная, спальня и туалетная комната Алиды были аккуратно прибраны. Мебель стояла на своих местах; окна и двери были закрыты, но не на запо¬ рах. Постель, по-видимому, не разбирали. Короче говоря, все было в полном порядке, так что олдермен, уступив естественному порыву, принялся громко звать племянни¬ цу, словно ожидая, что шалунья вот-вот появится из како¬ го-нибудь укромного уголка, где спряталась, желая под¬ шутить над дядюшкой. Но его ожидания не оправдались. Голос олдермена гулко разносился по пустым комнатам, и, хотя все напряженно прислушивались, никто не ото¬ звался на его зов. – Алида! – воскликнул в четвертый и последний раз бюргер. – Отзовись, дитя мое! Я прощаю тебе твою шутку! Забудь все, что я говорил про завещание! Отзовись, дет¬ ка, и успокой своего старого дядюшку! 1 Дочь мосье де Барберл исчезла! (франц 516

Увидев, как поддался чувствам человек, известный своей сухой расчетливостью, владелец сотни тысяч акров земли забыл про свое огорчение и от жалости к бюргеру отвел взгляд в сторону. – Уйдем отсюда, – сказал он, осторожно беря бюр¬ гера под руку. – Подумаем спокойно, как нам поступить дальше. Олдермен не противился. Однако, перед тем как покинуть комнаты Алиды, он еще раз тщательно обша¬ рил все шкафы и закоулки. Но поиски эти не оставили никаких сомнений относительно того, какой шаг пред¬ приняла его наследница. Платья, книги, принадлежности для рисования и даже некоторые музыкальные инстру¬ менты исчезли вместе с ней. Глава XIII Ах, вот твоя игра! Так ты Наш рост сравнила перед ним... Шекспир, «Сон в летнюю ночь» Когда человеческая жизнь начинает идти на убыль, то одновременно слабеют и чувства, на которых покоятся семейные и родственные привязанности. Мы узнаем на¬ ших родителей в полном расцвете умственных и физиче¬ ских сил и примешиваем к сыновней любви чувство ува¬ жения и почтительности. Родители же, опекая беспо¬ мощную младость, с интересом следя за тем, как наби¬ раются разума дети, гордясь их успехами и возлагая на них все надежды, испытывают чувство, граничащее с са¬ мозабвением. Таинственна и непостижима привязанность родителя к своему отпрыску. Желания и увлечения ребен¬ ка могут причинить родителю острую боль, которая мучит его так же сильно, как собственные ошибки и заблужде¬ ния, но когда недостойное поведение – результат невни¬ мания со стороны родителя или, того хуже, чьего-либо наущения, тогда к страданиям старших прибавляются и угрызения совести. Примерно те же чувства испытывал олдермен ван Беверут, размышляя на досуге о неразум¬ ной поступке Алиды. 517

– Она была милая и ласковая девочка, хотя своенрав¬ на и упряма, как необъезженный жеребенок, – вслух раз¬ мышлял бюргер, шагая из угла в угол по комнате и поче– му-то говоря о своей племяннице так, словно она уже покинула этот бренный мир. – Ах, черномазый мерзавец! Где я найду теперь пару для осиротевшего рысака! Ах, Алида, услада моей старости, как хороша и воспитанна она была! Зачем поступила она так безрассудно, покинув друга и опекуна ее молодости и детства, чтобы искать защиты у чужих людей! Как все несправедливо в этом мире, господин ван Стаатс! Все наши расчеты идут пра¬ хом, и во власти судьбы разбить наши самые разумные и мудрые планы. Порыв ветра может отправить на дно гру¬ женный товарами корабль; неожиданное падение цен на рынке лишает нас нашего золота, подобно тому как осен¬ ний ветер срывает последние листочки с дуба; а банкрот¬ ства и расстроенный кредит зачастую губят даже самые старые фирмы, совсем как болезнь подтачивает организм. Алида, Алида! Ты жестоко ранила человека, который ни¬ когда не делал тебе ничего плохого! Ты сделала несча¬ стной мою старость... – Бесполезно роптать на судьбу, – произнес Олофф ван Стаатс, вздыхая так глубоко, что невозможно было сомневаться в искренности его слов. – Как бы я хотел, чтобы ваша племянница заступила в моем доме место матушки, которое покойница занимала с таким достоин¬ ством, но, увы, теперь уже слишком поздно... – Кто знает... Кто знает, – прервал его олдермен, ко¬ торый держался за свое заветное желание, словно за условия выгодной сделки. – Пока торг не кончен, не сле¬ дует отчаиваться, господин ван Стаатс! – Мадемуазель де Барбери так четко определила свой выбор, что я не вижу для себя никакой/надежды. – Простое кокетство, сударь мой, простое кокетство! Алида захотела повысить цену своего согласия на брак с вами. Никогда не следует объявлять контракт недей¬ ствительным, пока еще есть надежда на то, что он может принести пользу обеим сторонам. – Боюсь, сэр, что в поступке вашей племянницы боль¬ ше кокетства, чем прилично, снести джентльмену, – с под¬ черкнутой сухостью заметил патрон. – Если командир крейсера ее величества тот самый счастливчик, к которо¬ 518

му она ушла, – у него не будет оснований укорять свою госпожу в нерешительности. – Я не уверен, господин ван Стаатс, что даже при существующих между нами отношениях я должен пропу¬ стить мимо ушей ваш намек, ставящий под сомнение скромность моей племянницы. Капитан Ладлоу... Эй, кто позволил тебе совать сюда нос? – Он хочет вас видеть, хозяин, – появляясь в две¬ рях, выпалил запыхавшийся Эразм, восхищенный прони¬ цательностью своего хозяина, предвосхитившего его сооб¬ щение. – Кто хочет меня видеть? Говори, дурак! – Тот джентльмен, которого вы назвали. – Явился счастливец, чтобы известить нас о своем успехе, – высокомерно заметил патрон Киндерхука. – Думаю, что мне нет необходимости присутствовать при беседе олдермена ван Беверута с его племянником. Обиженный ван Стаатс отвесил церемонный поклон растерявшемуся бюргеру и тут же вышел из комнаты. Негр воспринял его уход как благоприятное предзнамено¬ вание для того, кто считался соперником патрона, и по¬ спешил сообщить капитану Ладлоу, что путь свободен. Последовала тягостная сцена. Олдермен ван Беверут принял позу оскорбленного достоинства и уязвленного самолюбия, в то время как весь вид королевского офице¬ ра явно свидетельствовал о том, что он тяготится своим долгом, выполнение которого ему не по душе. Поэтому беседа началась довольно церемонно и велась в строгих рамках внешних приличий. – Мой долг вынуждает меня выразить вам удивле¬ ние по поводу того, что сомнительная бригантина стала на якорь в бухте в непосредственной близости от вашего поместья, что вызывает неприятные подозрения отно¬ сительно репутации столь известного купца, каким яв¬ ляется олдермен ван Беверут, – произнес Дадлоу после первых формальных приветствий. – Репутация Миндерта ван Беверута слишком проч¬ на, капитан Корнелий Ладлоу, чтобы зависеть от случай¬ ного местоположения каких-либо бригантин или бухт. Кстати, я вижу два корабля, стоящих на якоре непода¬ леку от «Сладкой прохлады», и, если меня призовут дать показания хоть в королевский совет, я засвидетельствую, что корабль под флагом королевы нанес больше ущерба 519

ее подданным, чем незнакомая бригантина. Вам известно о ней что-нибудь дурное? – Не буду скрывать фактов, ибо считаю, что в подоб¬ ном положении джентльмен с вашей репутацией вправе требовать объяснений... – Гм!.. – перебил капитана Ладлоу олдермен, встре¬ воженный таким началом беседы и усмотревший в словах Ладлоу возможность пойти на мировую. – Гм!,.. Ваша сдержанность похвальна, капитан. Мы польщены тем, что уроженец нашей провинции столь ревностно охраняет побережье... Присядьте, сэр, прошу вас. Потолкуем спо¬ койно. Семейство Ладлоу принадлежит к старинному и уважаемому , роду в колонии. И, хотя предки ваши не бы¬ ли друзьями короля Карла, – что ж, здесь есть много других, разделивших ту же участь. Пожалуй, нет в Евро¬ пе таких монархов, чьих недовольных подданных не на¬ шлось бы в нашей колонии. И это лишний раз доказы¬ вает, что не следует доверять мудрости европейского за¬ конодательства. Скажу прямо, сэр, я не в восторге от всех тех торговых ограничений, которые исходят от советников ее величества. Я слишком чистосердечен, чтобы скрывать это... Но при чем тут бригантина в бухте?.. – Нет надобности , рассказывать вам, столь сведуще¬ му в торговых делах, какое судно носит название «Мор¬ ская волшебница» и что представляет собой ее преступ¬ ный капитан, известный под кличкой «Бороздящий Океаны». – Надеюсь, капитан Ладлоу не собирается обвинить олдермена ван Беверута в связях с этим человеком?! —■ воскликнул бюргер в порыве негодования и изумления, как бы против своей воли поднимаясь с места. – Сэр, я не вправе обвинять кого-либо из подданных королевы. Моя обязанность – охранять интересы короны на море, противостоять явным врагам королевской власти и поддерживать ее прерогативы. – Почетная обязанность, и, не сомневаюсь, вы отлич¬ но выполняете ее... Сидите, сэр, сидите! Я предвижу, что наш разговор придет к благополучному завершению, как и следует ожидать, когда беседуют сын королевского советника и друг его отца. Итак, вы имеете основания полагать, что бригантина, столь неожиданно появившаяся в бухте имеет какое-то отношение к Бороздящему Океаны? 520

~ Я убежден, что это и есть знаменитая «Морская волшебница», а ее капитан – известный авантюрист!.. – Вот как? Ну что ж, очень может быть... У меня нет оснований отрицать ваше утверждение... Но что де¬ лать здесь этому негодяю под дулами пушек королевского крейсера? – Господин олдермен, вам хорошо известно мое вос¬ хищение вашей племянницей... – Я догадывался об этом, сэр, – ответил бюргер, поняв, что они подходят к главной цели беседы, и желая выяснить, на какие уступки согласна противная сторона, с тем чтобы не продешевить и впоследствии не раскаи¬ ваться в своей поспешности. – Сказать по правде, – про¬ должал он, – мы даже говорили об этом между собой. – Восхищение это побудило меня посетить вашу вил¬ лу прошлой ночью... – Это слишком хорошо известный факт, мой юный друг! – Откуда я ушел вместе с... – Тут капитан Ладлоу запнулся, подыскивая правильное слово. – С Алидой де Барбери... – С Алидой де Барбери?! – Да, сэр, с моей племянницей, или, может быть, лучше сказать наследницей, и не только моей, но и ста¬ рого Этьена де Барбери. Рейс был коротким, капитан Корнелий Ладлоу, но дыбыча не мала, если только, ко¬ нечно, на часть груза не будет заявлена претензия. – Сэр, ваша шутка весьма занимательна, но мне не¬ досуг наслаждаться ее остроумием. Я не собираюсь отри¬ цать, что посетил «Обитель фей». Надеюсь, красавица Барбери не сочтет себя обиженной моим признанием, учи¬ тывая создавшееся положение. – А если сочтет, то, учитывая создавшееся положе¬ ние, негодница исключительно обидчива! – Не берусь судить о том, что не входит в мои обя¬ занности. Ревностно исполняя свой долг перед моей коро¬ нованной повелительницей, я позволил незнакомому матросу в странном наряде и с наглыми манерами под¬ няться на борт «Кокетки». Вы сразу его вспомните, если я скажу, что это был ваш попутчик во время переправы. – Да, да, с нами оказался моряк дальнего плавания, он удивил всех нас и, признаться, причинил много беспо¬ койства мне с племянницей и господину ван Стаатсу, патрону Киндерхука. 521

Ладлоу многозначительно улыбнулся и продолжал: – Так вот, сэр, этому человеку удалось вырвать у ме¬ ня обещание, что я отпущу его с корабля, если ему там не понравится. Мы вместе сошли на берег, и вместе яви¬ лись в ваше поместье... По виду олдермена ван Беверута можно было заклю¬ чить, что он и страшится услышать дальнейшее, и в то же время не хочет пропустить ни одного слова... Заметив, что Ладлоу умолк и испытующе разглядывает его, олдер¬ мен взял себя в руки и с наигранным любопытством сде¬ лал знак офицеру продолжать рассказ. – Едва ли я сообщу олдермену ван Беверуту нечто неизвестное, – заключил молодой моряк, – если прибав¬ лю, что этот малый позволил мне посетить флигель, а за¬ тем хитростью завлек меня в засаду, причем его сообщ¬ ники предварительно захватили в плен экипаж моей шлюпки. – Разбой и законность! – вскричал бюргер, верный своей склонности к энергичным выражениям. – Я впер¬ вые слышу об этом! Ваше поведение было неблагоразум¬ но, если не сказать иначе!.. Казалось, капитан Ладлоу почувствовал облегчение, поняв по откровенному изумлению собеседника, что ему ничего не было известно о том, как был схвачен королев¬ ский офицер. – Этого бы не случилось, будь часовые столь же бди¬ тельны, сколь коварны оказались наши противники, – продолжал он. – Но меня стерегли плохо и, не имея воз¬ можности вернуться на корабль, я... – Ну же, капитан Ладлоу, не тяните! Вы направи¬ лись на причал – и что дальше? – Возможно, сэр, что я больше подчинился чувст¬ вам, чем долгу, – произнес Ладлоу покраснев. – Я вер¬ нулся к флигелю и... – ...убедили мою племянницу забыть свой долг в от¬ ношении дяди и опекуна! – Это обвинение жестоко и несправедливо как в отно¬ шении мадемуазель Алиды, так и меня! Я понимаю раз¬ личие между весьма естественным желанием обладать безделицами, покупка которых запрещена законом, и зло¬ намеренным подрывом таможенных установлений нашей страны! Я уверен, что немногие девушки ее возраста нашли бы в себе силы отказаться от приобретения вещей, 522